Страница:
Она чувствовала, что теряет контроль над собой, и готова была вот-вот начать по-восточному заламывать руки.
Тогда Кася строго сказала себе, что она дочь своего отца и должна не впадать в отчаяние, а думать, как преодолеть это препятствие.
«Что же мне делать? Что делать?»— спрашивала она себя снова и снова.
Отец сказал, что она не способна зарабатывать себе на жизнь.
В ушах у нее все еще звучал его насмешливый голос: «Заработать хотя бы пенни тебе будет так же сложно, как слетать на Луну».
«Если это правда, — думала Кася, — зачем же я так долго и усердно училась и получала награды?»
Вернувшись из Бата, она очень гордилась собой. По пяти предметам она была лучшей в своем классе. Теперь, подумав об этом, Кася вспомнила, что отец отнесся к ее успехам гораздо прохладнее, чем она ожидала.
— Прекрасно, моя дорогая, — сказал он. — Давай-ка подумаем, что ты наденешь на прием в Букингемском дворце.
«У меня ясная голова, — сказала она себе. — Я докажу ему, что он ошибается, что я способна твердо стоять на ногах и сама выбирать себе мужа».
Кася снова прошлась по комнате. На скамеечке у камина лежали газеты, которые обычно читала ее мать. Финансовые издания отец хранил у себя в кабинете.
Кася взяла «Морнинг пост»и без особой надежды развернула ее. Она искала колонку объявлений о найме — вдруг там окажется что-нибудь подходящее. Перед тем как начать читать их, она вознесла коротенькую молитву, обращенную не только к Богу, но и к ее матери:
— «Помоги мне, мама! Помоги мне! Ты знаешь, что папенька не прав, но он не послушает меня, как слушал когда-то тебя. Ты должна мне помочь».
С замирающим сердцем она принялась просматривать объявления. В самом конце ей бросился в глаза адрес — Беркли-сквер.
Прочитав это объявление, Кася поняла, что мать ее не оставила, поскольку в нем говорилось:
ТРЕБУЕТСЯ: молодая гувернантка для мальчика семи лет. Обращаться к секретарю, адрес:
Лондон, Беркли-сквер, 29.
Перечитав объявление раза три, Кася наконец сообразила, что дом с указанным номером стоит на противоположной стороне площади.
Она положила газету, вышла в холл и взяла шляпку, которую второпях бросила на стул, когда вернулась из сада.
Когда лакей раскрыл перед ней парадную дверь, она сказала ему:
— Если сэр Рональд будет спрашивать, скажите, что я снова пошла в сад, где меня ждет подруга.
— Хорошо, мисс Кася, — ответил лакей. Сбегая по ступенькам, Кася прекрасно понимала, что ее подруга уже давно ушла, но все равно, увидев, что в саду никого нет, она испытала большое облегчение.
Она спокойно прошла через сад и открыла ворота на улицу.
Пока Кася училась в Бате, каникулы она всегда проводила в загородном доме отца и потому имела слабое представление о том, кто еще живет на Беркли-сквер.
Подойдя к двери номера 29, она заметила на серебряном дверном молотке герцогскую корону.
Кася постучала и сказала лакею, который открыл дверь:
— Я пришла по объявлению. Лакей, казалось, был удивлен, но потом вспомнил, в чем дело, и проговорил:
— Я проведу вас к мистеру Эштону, мэм. Он закрыл дверь и повел Касю по длинному коридору, в конце которого была дверь. Постучав, лакей открыл ее.
— К вам леди, сэр, — объявил он.
Кася догадалась, что это комната секретаря, а человек, сидящий за столом, и есть секретарь хозяина дома.
Это был мужчина лет тридцати с очень усталыми глазами.
Когда Кася вошла, он встал.
— Я прочитала ваше объявление, — сказала Кася, — и пришла узнать, не могу ли я получить это место.
— Не хотите ли присесть? — предложил мистер Эштон и указал на кресло на другой стороне стола.
Кася села в него.
С первого же взгляда было видно, что владелец этого дома имеет вес в обществе.
На стене висели карты обширных поместий.
Кроме того, Кася увидела старинное полотно с изображением замка.
Ей показалось, что секретарь смотрит на нее с некоторым недоверием. Вероятно, он подумал, что на ней слишком дорогое платье для гувернантки.
На самом же деле мистер Эштон думал о том, что первая же претендентка на место гувернантки слишком красива и слишком юна.
Но, поскольку в объявлении говорилось как раз о молодой девушке, он взял перо и сказал:
— Может быть, для начала вы назовете мне свое имя?
Кася по дороге уже придумала, как ей назваться.
— Уотсон, — сказала она. — Кейт Уотсон. Так звали одну из ее гувернанток, и ей казалось, что это вполне подходящее имя.
— У вас есть какой-нибудь опыт? — спросил мистер Эштон.
Кася решила, что лучше говорить правду.
— Боюсь, что нет, — сказала она. — Но я получила прекрасное образование. Я знаю французский и итальянский, а во время учебы была в числе лучших почти по всем дисциплинам.
Мистер Эштон все это записал, а потом сказал:
— Работа, которую я предлагаю, мисс Уотсон, не из легких.
— Не из легких? — переспросила Кася.
— Я думаю, честнее будет сказать, что она очень нелегкая! — признался мистер Эштон. — И должен добавить, что хотя я искал молодую особу, но никак не ожидал увидеть столь юную девушку, как вы.
Кася быстро ответила:
— Я не так молода, как выгляжу. На самом деле мне почти двадцать один.
Это была не правда.
Но Кася думала, что если она получит это место и будет сама зарабатывать себе на жизнь, это послужит отцу уроком. Ради этого можно и солгать.
А если что-то пойдет не так, она в любую минуту может вернуться домой.
Мистер Эштон записал, как ее зовут и сколько ей лет, а потом сказал:
— В таком случае я надеюсь, что вам удастся найти общий язык с вашим будущим питомцем.
— По-моему, речь шла о мальчике семи лет, — сказала Кася. — Что в этом такого сложного?
— На этот вопрос нелегко ответить, — сказал мистер Эштон. — Но это действительно очень трудный ребенок.
Кася молчала, и он продолжал:
— Я полагаю, вам известно, кому принадлежит этот дом?
— Я не имею ни малейшего представления, — честно ответила Кася.
— Он принадлежит герцогу Дрегхорнскому, который получил титул совсем недавно, — объяснил мистер Эштон. — Его дядя, покойный герцог, был очень стар и последние годы сильно болел.
Кася внимательно его слушала, а потом спросила:
— А тот маленький мальчик, которому нужна гувернантка, — сын нынешнего герцога?
— Нет, это его племянник, — ответил мистер Эштон. — Отец мальчика погиб на войне, а мать умерла вскоре после этого.
— Так он сирота… — пробормотала Кася.
— Вот именно, мисс Уотсон, — ив этом корень всех бед.
Кася посмотрела на него непонимающе, и он пояснил:
— Мальчик жил у разных родственников, и никто из них, как я догадываюсь, особенно его не жаловал. Можно сказать, что несколько лет он был бездомным. Наконец, его прислали в замок Дрегхорн, потому что больше никто не хотел им заниматься.
— А замок, как я понимаю, находится вдали от города?
— Да, мисс Уотсон, и последний воспитатель уехал, сказав, что мальчик невозможен и учить его чему-либо — пустая трата времени.
— Наверное, ему не хватило силы духа, — заметила Кася.
Таких слов мистер Эштон не ожидал и невольно усмехнулся:
— Я бы и сам так подумал, мисс Уотсон, если бы до того еще несколько учителей и гувернанток не говорили то же самое.
— Этот мальчик — он ведь… не слабоумный? — спросила Кася.
Мистер Эштон покачал головой:
— Нет, что вы! Ничего подобного. Просто он отказывается учиться и ненавидит всех, кто пытается его учить.
— Вы говорили, что у него было много учителей, поэтому тут я могу его понять, — сказала Кася. — Возможно, мне удастся то, что не удалось другим.
— Вы в самом деле хотите взяться за такую сложную задачу? — спросил мистер Эштон. В голосе его звучало удивление. Несомненно, рассказав ей эту историю, он ждал, что она откажется.
— Скажем так, — медленно проговорила Кася. — Я хотела бы рискнуть. — Заметив оценивающий взгляд мистера Эштона, она поспешно добавила:
— Мне очень важно найти работу как можно быстрее, и если я вам подхожу, то могу поехать в замок завтра же.
Мистер Эштон набрал в грудь воздуха.
— Я полагаю, мисс Уотсон, вы поймете меня правильно, если я спрошу, какие у вас есть рекомендации?
— Да, конечно, — согласилась Кася. — Я уверена, что леди Маргарет Росс, которая жила неподалеку, с радостью дала бы мне рекомендацию, но, к сожалению, она умерла год назад. — Она немного помолчала и продолжала:
— Есть еще графиня Мэлфорд, моя дальняя родственница, — только она живет в Дербишире, и понадобилось бы много времени, чтобы…
На самом деле Кася никогда в глаза не видела графиню Мэлфорд, свою бабушку, но мать часто рассказывала о ней.
Она была уверена, что может сама написать рекомендательное письмо от ее имени и мистер Эштон ничего не заподозрит.
На секретаря явно произвели впечатление эти имена, но в то же время он по-прежнему продолжал считать, что рекомендации необходимы.
Возникла неловкая пауза. Наконец мистер Эштон сказал:
— Может быть, кто-то из ваших знакомых за вас поручится, мисс Уотсон?
— Есть множество людей, которые сказали бы вам, что я прилежна и, надеюсь, умна, — ответила Кася, — но вряд ли их фамилии можно найти в Книге пэров.
Мистер Эштон рассмеялся.
— Вот что мы сделаем, мисс Уотсон, — сказал он. — Поговорив с вами, я тоже решил рискнуть и отправить вас в замок. — Он улыбнулся Касе и продолжал:
— Секретарь его светлости в замке, мистер Беннет, будет просто счастлив, если я пришлю кого-то немедленно, и я надеюсь, вы сделаете все, что в ваших силах, пока мы не найдем для мастера Саймона гувернантку постарше.
Кася подумала, что это ее вполне устраивает. Она не сомневалась, что ее отец чрезвычайно встревожится, когда обнаружит, что дочь покинула дом. В конце концов он сдастся и не будет настаивать на ее свадьбе с лордом Стефелтоном. Тогда она сможет вернуться.
— Я могу ехать завтра? — спросила Кася.
— Конечно, если вы скажете, куда за вами заехать, — сказал мистер Эштон.
Кася дала ему адрес своей подруги, которая жила на Айлингтон-сквер. Это была ее школьная подруга, и как раз сегодня утром Кася получила от нее письмо. В нем она писала, что хотела бы увидеться с Касей, но сейчас растянула лодыжку и не выходит из дома.
Мистер Эштон записал адрес.
— Какое время вас устроит? — спросил он. — Должен предупредить, что до замка около трех часов езды.
Кася быстро прикинула в уме. Она не сомневалась, что ее отец, как обычно, уйдет из дому около девяти — почти каждый день у него были деловые встречи в Сити.
— Я буду готова к десяти, — сказала она.
— Это значит, что в замок вы приедете к обеду, — заметил мистер Эштон. — Тогда я пораньше отправлю туда грума, чтобы предупредить мистера Беннета о вашем приезде.
— Спасибо вам, спасибо большое, — сказала Кася. — Обещаю сделать все, что в моих силах. Если же я потерплю неудачу, вы, наверное, отнесетесь к этому с пониманием.
— Я был с вами откровенен, — сказал мистер Эштон. — Если вы потерпите неудачу, я буду разочарован, мисс Уотсон, но опять начну все сначала.
Выслушав это философское рассуждение, Кася сказала:
— Скажу лишь — я сделаю все, что от меня зависит.
Она встала и протянула руку, чтобы попрощаться.
Мистер Эштон посмотрел на нее как-то странно.
— Вы ничего не забыли, мисс Уотсон?
— А что такое? — встрепенулась Кася.
— Мы не обсудили ваше жалованье.
— И правда! Я совсем забыла!
— Для многих людей это вопрос первостепенной важности, — сказал мистер Эштон. — Вы будете получать жалованье каждую неделю или сразу за месяц — как захотите, а герцог щедрый человек.
— Я думаю, что раз в неделю будет надежнее, — ответила Кася. — А если, как вы говорите, герцог щедрый человек, я соглашусь на ту сумму, которую он сочтет нужным мне платить.
Мистер Эштон записал и это, а потом поднялся и распахнул перед Касей дверь.
— Могу сказать одно, мисс Уотсон, — вы совершенно непохожи на гувернанток, которых я нанимал прежде, и это вселяет в меня надежду.
— В таком случае постараюсь ее оправдать, — ответила Кася.
Мистер Эштон был явно заинтригован ее необычной внешностью и манерой держаться, поэтому Кася не удивилась, что он проводил ее до парадного входа.
Однако ей не хотелось, чтобы он видел, как она пойдет в сад.
Торопливо пожав ему руку, Кася направилась вдоль по улице. У нее создалось впечатление, что он смотрит ей вслед и по-прежнему сомневается в правильности принятого решения.
Поэтому вместо того, чтобы сразу пойти домой, она сделала вид, что хочет прогуляться, и свернула в сад возле дома отца.
За деревьями мистер Эштон не мог ее разглядеть, но для пущей уверенности она прижалась к стене возле двери в кухню и некоторое время подождала.
Наконец, решив, что мистер Эштон уже ушел, она подбежала к парадному входу и постучала.
Лакей открыл ей; войдя в холл, Кася спросила:
— Сэр Рональд у себя в кабинете?
— Нет, мисс Кася, — ответил лакей. — Он ушел.
Кася на это как раз надеялась и сразу поднялась к себе в спальню.
Вечером их с отцом ждали на балу, который хозяйка давала в честь первого выезда в свет своей дочери.
Кася решила не выходить из спальни, пока не пора будет ехать.
В карете отец вряд ли начнет опять с ней спорить, тем более что ехать им недалеко.
— Утром принесите мне завтрак в постель, Молли, — сказала она горничной. — Я хочу, чтобы он был подан в восемь часов.
— А не слишком ли это рано для вас, мисс? — возразила Молли. — Протанцевав всю ночь, вы устанете.
— Я не собираюсь задерживаться допоздна. И я уверена, что папенька тоже захочет вернуться пораньше.
Это соответствовало истине.
Сэру Рональду нравилось, что его дочь пользуется успехом на приемах и балах, куда ее приглашают.
Но он постоянно поглядывал на часы, и Кася, танцуя, все время чувствовала себя виноватой.
Но сегодня, подумала она, надо повеселиться от души.
На какое-то время она будет лишена удовольствия ездить на бал.
Впрочем, Кася понимала, что утром ей надо многое успеть сделать, если она хочет быть у подруги на Айлингтон-сквер до приезда кареты герцога.
Когда она спустилась в холл, ее уже ждал отец.
Кася сама не сознавала, как она красива в новом бальном платье.
Она была уверена, что отец, не видевший ее после разговора в кабинете, считает, что поле битвы осталось за ним и убедил себя, что она вняла голосу разума.
Наверное, он думает, что теперь Кася готова вверить ему свое будущее и согласится на все, что он отныне велит ей сделать.
— Как вам нравится мой новый туалет, папенька? — спросила она его.
— Ты выглядишь чудесно, душенька, — ответил сэр Рональд. — Ты так похожа на свою мать.
В голосе его прозвучала боль, и Касе стало жалко отца.
На мгновение она даже подумала, что с ее стороны бессовестно подвергать его таким волнениям, — но она твердо решила избежать замужества, которое сулит ей несчастье.
Весь вечер она думала только об этом, как ни старалась отвлечься.
К счастью, лорд Стефелтон не присутствовал на балу.
Кася постоянно сравнивала его с молодыми людьми, которые приглашали ее танцевать, Лорд Стефелтон, которому было уже за сорок, явно проигрывал в этом сравнении.
Она внезапно подумала, что он, наверное, почти так же честолюбив, как был в этом возрасте ее отец, и он будет рад стать преемником Рональда Росса.
Безусловно, в уме ему было нельзя отказать. В то же время как мужчина он был непривлекателен.
Кася сказала себе, что глаза у него слишком холодные.
Она вздрагивала от отвращения при мысли о том, что он будет касаться ее.
Даже танцуя, она не переставала терзаться вопросом, как мог ее отец, который так горячо любил свою жену, принуждать дочь к браку с нелюбимым мужчиной.
Особенно если учесть, что этот мужчина и сам не питает к ней больших чувств.
Потом она подумала, что отец ее, несмотря на возраст, по-прежнему очень красив.
К тому же он был баснословно богат — и Кася заметила, что дамы на балу так и вьются вокруг него.
Видно было, что это доставляет ему удовольствие, и Кася подумала, что нужно быть слепым, глухим и бесчувственным, чтобы решить, будто она смирится с обществом человека, к которому не испытывает даже симпатии.
Однако ей хватало чуткости понимать, как много значит для отца его состояние.
В его основу были положены сбережения, которые он собирал по фунту.
Потом он унаследовал судовладельческую компанию, процветанию которой сам немало способствовал, и начал приумножать капитал, пока его состояние не превратилось буквально в золотую гору.
И теперь он был готов защищать плоды своих усилий любой ценой.
«И это, разумеется, означает, что я должна быть принесена в жертву!»— с отчаянием думала Кася и больше уже не жалела его.
Когда в час они сели в карету и поехали домой, она всю дорогу нарочно говорила о бале:
— Вы имели такой потрясающий успех, папенька! Я видела, сколько красавиц строили вам глазки.
— Разве? А я не заметил, — поспешно сказал сэр Рональд. — Знаешь, Кася, никто из женщин не может сравниться с твоей матерью.
— И все же мне кажется, — сказала Кася, — что маменька хотела бы, чтобы было вам весело. Она всегда считала, что вы слишком много работаете, — и не стремитесь же вы, в самом деле, стать еще богаче!
— Я коплю богатство ради тебя и твоих будущих детей, — ответил сэр Рональд.
Кася подумала, что дети, ради которых он так старается, должны быть детьми лорда Стефелтона — и передернулась.
— Вы забегаете вперед, папенька, — сказала она вслух. — Ведь еще даже мой бал не прошел.
— Это будет лучший бал сезона, — уверенно заявил сэр Рональд. — О нем будут долго вспоминать.
Они помолчали; потом он сказал:
— Все, что я хочу от тебя, моя дорогая, — это чтобы ты позволила мне объявить о вашей помолвке со Стефелтоном. После этого охотники за приданым угомонятся.
— Я слишком устала, чтобы говорить об этом сейчас, папенька, — сонным голосом пробормотала Кася.
— Да-да, разумеется, — поспешно согласился сэр Рональд. — Утром я собираюсь в Сити, но мы пообедаем вместе — если, конечно, ты уже куда-нибудь не приглашена.
— Да, как я могла забыть! — воскликнула Кася. — Надеюсь, я проснусь вовремя.
В холле она поцеловала отца, пожелала ему спокойной ночи и побежала вверх по лестнице.
Она знала, что сначала он зайдет в кабинет — проверить, нет ли на столе каких-нибудь срочных писем.
Ложась в постель, Кася сказала себе, что вечер прошел даже лучше, чем она рассчитывала.
Оставалось только молиться, чтобы завтрашний день прошел так же удачно.
«Я знаю, что отец окончательно и бесповоротно решил, что я должна стать женой лорда Стефелтона, — сказала она себе. — А я окончательно и бесповоротно решила этого не делать. Посмотрим, кто из нас победит».
Горничная разбудила Касю, как та и велела, в восемь часов.
Торопливо позавтракав, Кася открыла гардероб и достала самые скромные из своих платьев.
Она надеялась, что они будут не слишком противоречить ее положению гувернантки.
Впрочем, она понимала, что настоящая гувернантка не могла бы себе позволить даже одного такого платья.
Подумав, она решила, что если ее спросят, она скажет просто — все это ей подарила состоятельная подруга.
В то же время Кася знала, что герцог Дорегхорн не женат.
Следовательно, в замке нет женщины, которая могла бы что-то заподозрить и начать ее расспрашивать.
Она вспомнила все, что слышала о герцоге от своих приятельниц.
Отец добивался для нее приглашений от мамаш других девушек на вечера, где собиралась только молодежь.
Вообще-то на этих вечерах Кася отчаянно скучала. Она слушала разговоры своих сверстниц, и каждый раз это оказывался по большей части обмен сплетнями.
Как правило, они обсуждали светских львиц и цитировали своих братьев и отцов по поводу внешности той или иной женщины.
Другой темой, о которой говорилось значительным шепотом, были нашумевшие романы высшего света.
На одном из таких вечеров Кася услышала, что герцог Дрегхорнский на войне проявил себя настоящим героем. Еще о нем говорили, что у него связь с леди Джулией Барлоу.
Это была ослепительная красавица, перед которой не мог устоять ни один мужчина.
Касе хотелось бы ее увидеть, но на тех трех балах, на которые ее приглашали, леди Джулия не присутствовала.
То же самое можно было сказать и о герцоге Дрегхорнском.
Интересно, подумала Кася, не приедут ли они в замок?
Тогда она в роли гувернантки могла бы столкнуться с ними на лестнице или увидеть из окна, как они прогуливаются по саду.
Подумав об этом, Кася сама над собой посмеялась.
В то же время она отдавала себе отчет в том, что должна вести себя осмотрительно и, как говорится, «знать свое место».
А место гувернантки, по общему мнению, было «между небесами и адом»— проще говоря, между господами и слугами.
Она вспомнила, как однажды ее мать сказала:
— Мне всегда жалко гувернанток. Они так одиноки.
— Почему вы так думаете, маменька? — спросила тогда Кася.
— Несмотря на то что они леди, их не допускают в гостиные, а со слугами они не желают общаться, — ответила леди Маргарет. — Я не устаю удивляться, как они могут так долго слушать только детскую болтовню.
После этого разговора Кася обратила внимание на то, что ее мать всегда была особенно добра к гувернанткам дочери.
Иногда, если это было возможно, она включала их в число гостей на званых обедах.
«Теперь это мое место, — сказала себе Кася, — и я должна быть весьма осмотрительна, чтобы не выйти из роли».
Она взглянула на часы. Отец, по ее подсчетам, уже ушел, и она позвонила горничной.
— Я собираюсь за город к подруге, — сказала она. — Упакуйте вещи, которые я отобрала, и поторопитесь, потому что мне надо быть у нее в половине десятого.
— Ну, мисс Кася, вам придется бежать, — заметила горничная. Она быстро уложила платья в дорожный сундук, а Кася тем временем собрала самые простенькие шляпки, которые у нее были.
Ей показалось, что они будут лучше соответствовать ее образу, если убрать цветы и перья, и она решила сразу по приезде в замок этим заняться.
Было уже двадцать минут десятого, когда заказанный ею наемный экипаж подъехал к воротам дома.
— Я не знал, что вы собираетесь уезжать, мисс Кася, — сказал дворецкий, когда она спустилась в холл.
— Я уезжаю всего на два дня, — ответила Кася. — Вчера на балу я встретила подругу, и она пригласила меня в загородный дом.
— Я полагаю, ваш батюшка знает ее адрес? — спросил дворецкий.
Кася сделала вид, что не слышала вопроса.
Она торопливо сбежала по ступенькам, села в экипаж и назвала кучеру адрес на Дйлингтон-сквер.
Кася была уверена, что отец никогда не сможет узнать, куда она двинулась оттуда.
Когда экипаж тронулся, она посмотрела на дом герцога на другой стороне Беркли-сквер.
«Вот это приключение! — подумала она. — Но представляю себе, как рассердится папенька!»
Глава 3
Тогда Кася строго сказала себе, что она дочь своего отца и должна не впадать в отчаяние, а думать, как преодолеть это препятствие.
«Что же мне делать? Что делать?»— спрашивала она себя снова и снова.
Отец сказал, что она не способна зарабатывать себе на жизнь.
В ушах у нее все еще звучал его насмешливый голос: «Заработать хотя бы пенни тебе будет так же сложно, как слетать на Луну».
«Если это правда, — думала Кася, — зачем же я так долго и усердно училась и получала награды?»
Вернувшись из Бата, она очень гордилась собой. По пяти предметам она была лучшей в своем классе. Теперь, подумав об этом, Кася вспомнила, что отец отнесся к ее успехам гораздо прохладнее, чем она ожидала.
— Прекрасно, моя дорогая, — сказал он. — Давай-ка подумаем, что ты наденешь на прием в Букингемском дворце.
«У меня ясная голова, — сказала она себе. — Я докажу ему, что он ошибается, что я способна твердо стоять на ногах и сама выбирать себе мужа».
Кася снова прошлась по комнате. На скамеечке у камина лежали газеты, которые обычно читала ее мать. Финансовые издания отец хранил у себя в кабинете.
Кася взяла «Морнинг пост»и без особой надежды развернула ее. Она искала колонку объявлений о найме — вдруг там окажется что-нибудь подходящее. Перед тем как начать читать их, она вознесла коротенькую молитву, обращенную не только к Богу, но и к ее матери:
— «Помоги мне, мама! Помоги мне! Ты знаешь, что папенька не прав, но он не послушает меня, как слушал когда-то тебя. Ты должна мне помочь».
С замирающим сердцем она принялась просматривать объявления. В самом конце ей бросился в глаза адрес — Беркли-сквер.
Прочитав это объявление, Кася поняла, что мать ее не оставила, поскольку в нем говорилось:
ТРЕБУЕТСЯ: молодая гувернантка для мальчика семи лет. Обращаться к секретарю, адрес:
Лондон, Беркли-сквер, 29.
Перечитав объявление раза три, Кася наконец сообразила, что дом с указанным номером стоит на противоположной стороне площади.
Она положила газету, вышла в холл и взяла шляпку, которую второпях бросила на стул, когда вернулась из сада.
Когда лакей раскрыл перед ней парадную дверь, она сказала ему:
— Если сэр Рональд будет спрашивать, скажите, что я снова пошла в сад, где меня ждет подруга.
— Хорошо, мисс Кася, — ответил лакей. Сбегая по ступенькам, Кася прекрасно понимала, что ее подруга уже давно ушла, но все равно, увидев, что в саду никого нет, она испытала большое облегчение.
Она спокойно прошла через сад и открыла ворота на улицу.
Пока Кася училась в Бате, каникулы она всегда проводила в загородном доме отца и потому имела слабое представление о том, кто еще живет на Беркли-сквер.
Подойдя к двери номера 29, она заметила на серебряном дверном молотке герцогскую корону.
Кася постучала и сказала лакею, который открыл дверь:
— Я пришла по объявлению. Лакей, казалось, был удивлен, но потом вспомнил, в чем дело, и проговорил:
— Я проведу вас к мистеру Эштону, мэм. Он закрыл дверь и повел Касю по длинному коридору, в конце которого была дверь. Постучав, лакей открыл ее.
— К вам леди, сэр, — объявил он.
Кася догадалась, что это комната секретаря, а человек, сидящий за столом, и есть секретарь хозяина дома.
Это был мужчина лет тридцати с очень усталыми глазами.
Когда Кася вошла, он встал.
— Я прочитала ваше объявление, — сказала Кася, — и пришла узнать, не могу ли я получить это место.
— Не хотите ли присесть? — предложил мистер Эштон и указал на кресло на другой стороне стола.
Кася села в него.
С первого же взгляда было видно, что владелец этого дома имеет вес в обществе.
На стене висели карты обширных поместий.
Кроме того, Кася увидела старинное полотно с изображением замка.
Ей показалось, что секретарь смотрит на нее с некоторым недоверием. Вероятно, он подумал, что на ней слишком дорогое платье для гувернантки.
На самом же деле мистер Эштон думал о том, что первая же претендентка на место гувернантки слишком красива и слишком юна.
Но, поскольку в объявлении говорилось как раз о молодой девушке, он взял перо и сказал:
— Может быть, для начала вы назовете мне свое имя?
Кася по дороге уже придумала, как ей назваться.
— Уотсон, — сказала она. — Кейт Уотсон. Так звали одну из ее гувернанток, и ей казалось, что это вполне подходящее имя.
— У вас есть какой-нибудь опыт? — спросил мистер Эштон.
Кася решила, что лучше говорить правду.
— Боюсь, что нет, — сказала она. — Но я получила прекрасное образование. Я знаю французский и итальянский, а во время учебы была в числе лучших почти по всем дисциплинам.
Мистер Эштон все это записал, а потом сказал:
— Работа, которую я предлагаю, мисс Уотсон, не из легких.
— Не из легких? — переспросила Кася.
— Я думаю, честнее будет сказать, что она очень нелегкая! — признался мистер Эштон. — И должен добавить, что хотя я искал молодую особу, но никак не ожидал увидеть столь юную девушку, как вы.
Кася быстро ответила:
— Я не так молода, как выгляжу. На самом деле мне почти двадцать один.
Это была не правда.
Но Кася думала, что если она получит это место и будет сама зарабатывать себе на жизнь, это послужит отцу уроком. Ради этого можно и солгать.
А если что-то пойдет не так, она в любую минуту может вернуться домой.
Мистер Эштон записал, как ее зовут и сколько ей лет, а потом сказал:
— В таком случае я надеюсь, что вам удастся найти общий язык с вашим будущим питомцем.
— По-моему, речь шла о мальчике семи лет, — сказала Кася. — Что в этом такого сложного?
— На этот вопрос нелегко ответить, — сказал мистер Эштон. — Но это действительно очень трудный ребенок.
Кася молчала, и он продолжал:
— Я полагаю, вам известно, кому принадлежит этот дом?
— Я не имею ни малейшего представления, — честно ответила Кася.
— Он принадлежит герцогу Дрегхорнскому, который получил титул совсем недавно, — объяснил мистер Эштон. — Его дядя, покойный герцог, был очень стар и последние годы сильно болел.
Кася внимательно его слушала, а потом спросила:
— А тот маленький мальчик, которому нужна гувернантка, — сын нынешнего герцога?
— Нет, это его племянник, — ответил мистер Эштон. — Отец мальчика погиб на войне, а мать умерла вскоре после этого.
— Так он сирота… — пробормотала Кася.
— Вот именно, мисс Уотсон, — ив этом корень всех бед.
Кася посмотрела на него непонимающе, и он пояснил:
— Мальчик жил у разных родственников, и никто из них, как я догадываюсь, особенно его не жаловал. Можно сказать, что несколько лет он был бездомным. Наконец, его прислали в замок Дрегхорн, потому что больше никто не хотел им заниматься.
— А замок, как я понимаю, находится вдали от города?
— Да, мисс Уотсон, и последний воспитатель уехал, сказав, что мальчик невозможен и учить его чему-либо — пустая трата времени.
— Наверное, ему не хватило силы духа, — заметила Кася.
Таких слов мистер Эштон не ожидал и невольно усмехнулся:
— Я бы и сам так подумал, мисс Уотсон, если бы до того еще несколько учителей и гувернанток не говорили то же самое.
— Этот мальчик — он ведь… не слабоумный? — спросила Кася.
Мистер Эштон покачал головой:
— Нет, что вы! Ничего подобного. Просто он отказывается учиться и ненавидит всех, кто пытается его учить.
— Вы говорили, что у него было много учителей, поэтому тут я могу его понять, — сказала Кася. — Возможно, мне удастся то, что не удалось другим.
— Вы в самом деле хотите взяться за такую сложную задачу? — спросил мистер Эштон. В голосе его звучало удивление. Несомненно, рассказав ей эту историю, он ждал, что она откажется.
— Скажем так, — медленно проговорила Кася. — Я хотела бы рискнуть. — Заметив оценивающий взгляд мистера Эштона, она поспешно добавила:
— Мне очень важно найти работу как можно быстрее, и если я вам подхожу, то могу поехать в замок завтра же.
Мистер Эштон набрал в грудь воздуха.
— Я полагаю, мисс Уотсон, вы поймете меня правильно, если я спрошу, какие у вас есть рекомендации?
— Да, конечно, — согласилась Кася. — Я уверена, что леди Маргарет Росс, которая жила неподалеку, с радостью дала бы мне рекомендацию, но, к сожалению, она умерла год назад. — Она немного помолчала и продолжала:
— Есть еще графиня Мэлфорд, моя дальняя родственница, — только она живет в Дербишире, и понадобилось бы много времени, чтобы…
На самом деле Кася никогда в глаза не видела графиню Мэлфорд, свою бабушку, но мать часто рассказывала о ней.
Она была уверена, что может сама написать рекомендательное письмо от ее имени и мистер Эштон ничего не заподозрит.
На секретаря явно произвели впечатление эти имена, но в то же время он по-прежнему продолжал считать, что рекомендации необходимы.
Возникла неловкая пауза. Наконец мистер Эштон сказал:
— Может быть, кто-то из ваших знакомых за вас поручится, мисс Уотсон?
— Есть множество людей, которые сказали бы вам, что я прилежна и, надеюсь, умна, — ответила Кася, — но вряд ли их фамилии можно найти в Книге пэров.
Мистер Эштон рассмеялся.
— Вот что мы сделаем, мисс Уотсон, — сказал он. — Поговорив с вами, я тоже решил рискнуть и отправить вас в замок. — Он улыбнулся Касе и продолжал:
— Секретарь его светлости в замке, мистер Беннет, будет просто счастлив, если я пришлю кого-то немедленно, и я надеюсь, вы сделаете все, что в ваших силах, пока мы не найдем для мастера Саймона гувернантку постарше.
Кася подумала, что это ее вполне устраивает. Она не сомневалась, что ее отец чрезвычайно встревожится, когда обнаружит, что дочь покинула дом. В конце концов он сдастся и не будет настаивать на ее свадьбе с лордом Стефелтоном. Тогда она сможет вернуться.
— Я могу ехать завтра? — спросила Кася.
— Конечно, если вы скажете, куда за вами заехать, — сказал мистер Эштон.
Кася дала ему адрес своей подруги, которая жила на Айлингтон-сквер. Это была ее школьная подруга, и как раз сегодня утром Кася получила от нее письмо. В нем она писала, что хотела бы увидеться с Касей, но сейчас растянула лодыжку и не выходит из дома.
Мистер Эштон записал адрес.
— Какое время вас устроит? — спросил он. — Должен предупредить, что до замка около трех часов езды.
Кася быстро прикинула в уме. Она не сомневалась, что ее отец, как обычно, уйдет из дому около девяти — почти каждый день у него были деловые встречи в Сити.
— Я буду готова к десяти, — сказала она.
— Это значит, что в замок вы приедете к обеду, — заметил мистер Эштон. — Тогда я пораньше отправлю туда грума, чтобы предупредить мистера Беннета о вашем приезде.
— Спасибо вам, спасибо большое, — сказала Кася. — Обещаю сделать все, что в моих силах. Если же я потерплю неудачу, вы, наверное, отнесетесь к этому с пониманием.
— Я был с вами откровенен, — сказал мистер Эштон. — Если вы потерпите неудачу, я буду разочарован, мисс Уотсон, но опять начну все сначала.
Выслушав это философское рассуждение, Кася сказала:
— Скажу лишь — я сделаю все, что от меня зависит.
Она встала и протянула руку, чтобы попрощаться.
Мистер Эштон посмотрел на нее как-то странно.
— Вы ничего не забыли, мисс Уотсон?
— А что такое? — встрепенулась Кася.
— Мы не обсудили ваше жалованье.
— И правда! Я совсем забыла!
— Для многих людей это вопрос первостепенной важности, — сказал мистер Эштон. — Вы будете получать жалованье каждую неделю или сразу за месяц — как захотите, а герцог щедрый человек.
— Я думаю, что раз в неделю будет надежнее, — ответила Кася. — А если, как вы говорите, герцог щедрый человек, я соглашусь на ту сумму, которую он сочтет нужным мне платить.
Мистер Эштон записал и это, а потом поднялся и распахнул перед Касей дверь.
— Могу сказать одно, мисс Уотсон, — вы совершенно непохожи на гувернанток, которых я нанимал прежде, и это вселяет в меня надежду.
— В таком случае постараюсь ее оправдать, — ответила Кася.
Мистер Эштон был явно заинтригован ее необычной внешностью и манерой держаться, поэтому Кася не удивилась, что он проводил ее до парадного входа.
Однако ей не хотелось, чтобы он видел, как она пойдет в сад.
Торопливо пожав ему руку, Кася направилась вдоль по улице. У нее создалось впечатление, что он смотрит ей вслед и по-прежнему сомневается в правильности принятого решения.
Поэтому вместо того, чтобы сразу пойти домой, она сделала вид, что хочет прогуляться, и свернула в сад возле дома отца.
За деревьями мистер Эштон не мог ее разглядеть, но для пущей уверенности она прижалась к стене возле двери в кухню и некоторое время подождала.
Наконец, решив, что мистер Эштон уже ушел, она подбежала к парадному входу и постучала.
Лакей открыл ей; войдя в холл, Кася спросила:
— Сэр Рональд у себя в кабинете?
— Нет, мисс Кася, — ответил лакей. — Он ушел.
Кася на это как раз надеялась и сразу поднялась к себе в спальню.
Вечером их с отцом ждали на балу, который хозяйка давала в честь первого выезда в свет своей дочери.
Кася решила не выходить из спальни, пока не пора будет ехать.
В карете отец вряд ли начнет опять с ней спорить, тем более что ехать им недалеко.
— Утром принесите мне завтрак в постель, Молли, — сказала она горничной. — Я хочу, чтобы он был подан в восемь часов.
— А не слишком ли это рано для вас, мисс? — возразила Молли. — Протанцевав всю ночь, вы устанете.
— Я не собираюсь задерживаться допоздна. И я уверена, что папенька тоже захочет вернуться пораньше.
Это соответствовало истине.
Сэру Рональду нравилось, что его дочь пользуется успехом на приемах и балах, куда ее приглашают.
Но он постоянно поглядывал на часы, и Кася, танцуя, все время чувствовала себя виноватой.
Но сегодня, подумала она, надо повеселиться от души.
На какое-то время она будет лишена удовольствия ездить на бал.
Впрочем, Кася понимала, что утром ей надо многое успеть сделать, если она хочет быть у подруги на Айлингтон-сквер до приезда кареты герцога.
Когда она спустилась в холл, ее уже ждал отец.
Кася сама не сознавала, как она красива в новом бальном платье.
Она была уверена, что отец, не видевший ее после разговора в кабинете, считает, что поле битвы осталось за ним и убедил себя, что она вняла голосу разума.
Наверное, он думает, что теперь Кася готова вверить ему свое будущее и согласится на все, что он отныне велит ей сделать.
— Как вам нравится мой новый туалет, папенька? — спросила она его.
— Ты выглядишь чудесно, душенька, — ответил сэр Рональд. — Ты так похожа на свою мать.
В голосе его прозвучала боль, и Касе стало жалко отца.
На мгновение она даже подумала, что с ее стороны бессовестно подвергать его таким волнениям, — но она твердо решила избежать замужества, которое сулит ей несчастье.
Весь вечер она думала только об этом, как ни старалась отвлечься.
К счастью, лорд Стефелтон не присутствовал на балу.
Кася постоянно сравнивала его с молодыми людьми, которые приглашали ее танцевать, Лорд Стефелтон, которому было уже за сорок, явно проигрывал в этом сравнении.
Она внезапно подумала, что он, наверное, почти так же честолюбив, как был в этом возрасте ее отец, и он будет рад стать преемником Рональда Росса.
Безусловно, в уме ему было нельзя отказать. В то же время как мужчина он был непривлекателен.
Кася сказала себе, что глаза у него слишком холодные.
Она вздрагивала от отвращения при мысли о том, что он будет касаться ее.
Даже танцуя, она не переставала терзаться вопросом, как мог ее отец, который так горячо любил свою жену, принуждать дочь к браку с нелюбимым мужчиной.
Особенно если учесть, что этот мужчина и сам не питает к ней больших чувств.
Потом она подумала, что отец ее, несмотря на возраст, по-прежнему очень красив.
К тому же он был баснословно богат — и Кася заметила, что дамы на балу так и вьются вокруг него.
Видно было, что это доставляет ему удовольствие, и Кася подумала, что нужно быть слепым, глухим и бесчувственным, чтобы решить, будто она смирится с обществом человека, к которому не испытывает даже симпатии.
Однако ей хватало чуткости понимать, как много значит для отца его состояние.
В его основу были положены сбережения, которые он собирал по фунту.
Потом он унаследовал судовладельческую компанию, процветанию которой сам немало способствовал, и начал приумножать капитал, пока его состояние не превратилось буквально в золотую гору.
И теперь он был готов защищать плоды своих усилий любой ценой.
«И это, разумеется, означает, что я должна быть принесена в жертву!»— с отчаянием думала Кася и больше уже не жалела его.
Когда в час они сели в карету и поехали домой, она всю дорогу нарочно говорила о бале:
— Вы имели такой потрясающий успех, папенька! Я видела, сколько красавиц строили вам глазки.
— Разве? А я не заметил, — поспешно сказал сэр Рональд. — Знаешь, Кася, никто из женщин не может сравниться с твоей матерью.
— И все же мне кажется, — сказала Кася, — что маменька хотела бы, чтобы было вам весело. Она всегда считала, что вы слишком много работаете, — и не стремитесь же вы, в самом деле, стать еще богаче!
— Я коплю богатство ради тебя и твоих будущих детей, — ответил сэр Рональд.
Кася подумала, что дети, ради которых он так старается, должны быть детьми лорда Стефелтона — и передернулась.
— Вы забегаете вперед, папенька, — сказала она вслух. — Ведь еще даже мой бал не прошел.
— Это будет лучший бал сезона, — уверенно заявил сэр Рональд. — О нем будут долго вспоминать.
Они помолчали; потом он сказал:
— Все, что я хочу от тебя, моя дорогая, — это чтобы ты позволила мне объявить о вашей помолвке со Стефелтоном. После этого охотники за приданым угомонятся.
— Я слишком устала, чтобы говорить об этом сейчас, папенька, — сонным голосом пробормотала Кася.
— Да-да, разумеется, — поспешно согласился сэр Рональд. — Утром я собираюсь в Сити, но мы пообедаем вместе — если, конечно, ты уже куда-нибудь не приглашена.
— Да, как я могла забыть! — воскликнула Кася. — Надеюсь, я проснусь вовремя.
В холле она поцеловала отца, пожелала ему спокойной ночи и побежала вверх по лестнице.
Она знала, что сначала он зайдет в кабинет — проверить, нет ли на столе каких-нибудь срочных писем.
Ложась в постель, Кася сказала себе, что вечер прошел даже лучше, чем она рассчитывала.
Оставалось только молиться, чтобы завтрашний день прошел так же удачно.
«Я знаю, что отец окончательно и бесповоротно решил, что я должна стать женой лорда Стефелтона, — сказала она себе. — А я окончательно и бесповоротно решила этого не делать. Посмотрим, кто из нас победит».
Горничная разбудила Касю, как та и велела, в восемь часов.
Торопливо позавтракав, Кася открыла гардероб и достала самые скромные из своих платьев.
Она надеялась, что они будут не слишком противоречить ее положению гувернантки.
Впрочем, она понимала, что настоящая гувернантка не могла бы себе позволить даже одного такого платья.
Подумав, она решила, что если ее спросят, она скажет просто — все это ей подарила состоятельная подруга.
В то же время Кася знала, что герцог Дорегхорн не женат.
Следовательно, в замке нет женщины, которая могла бы что-то заподозрить и начать ее расспрашивать.
Она вспомнила все, что слышала о герцоге от своих приятельниц.
Отец добивался для нее приглашений от мамаш других девушек на вечера, где собиралась только молодежь.
Вообще-то на этих вечерах Кася отчаянно скучала. Она слушала разговоры своих сверстниц, и каждый раз это оказывался по большей части обмен сплетнями.
Как правило, они обсуждали светских львиц и цитировали своих братьев и отцов по поводу внешности той или иной женщины.
Другой темой, о которой говорилось значительным шепотом, были нашумевшие романы высшего света.
На одном из таких вечеров Кася услышала, что герцог Дрегхорнский на войне проявил себя настоящим героем. Еще о нем говорили, что у него связь с леди Джулией Барлоу.
Это была ослепительная красавица, перед которой не мог устоять ни один мужчина.
Касе хотелось бы ее увидеть, но на тех трех балах, на которые ее приглашали, леди Джулия не присутствовала.
То же самое можно было сказать и о герцоге Дрегхорнском.
Интересно, подумала Кася, не приедут ли они в замок?
Тогда она в роли гувернантки могла бы столкнуться с ними на лестнице или увидеть из окна, как они прогуливаются по саду.
Подумав об этом, Кася сама над собой посмеялась.
В то же время она отдавала себе отчет в том, что должна вести себя осмотрительно и, как говорится, «знать свое место».
А место гувернантки, по общему мнению, было «между небесами и адом»— проще говоря, между господами и слугами.
Она вспомнила, как однажды ее мать сказала:
— Мне всегда жалко гувернанток. Они так одиноки.
— Почему вы так думаете, маменька? — спросила тогда Кася.
— Несмотря на то что они леди, их не допускают в гостиные, а со слугами они не желают общаться, — ответила леди Маргарет. — Я не устаю удивляться, как они могут так долго слушать только детскую болтовню.
После этого разговора Кася обратила внимание на то, что ее мать всегда была особенно добра к гувернанткам дочери.
Иногда, если это было возможно, она включала их в число гостей на званых обедах.
«Теперь это мое место, — сказала себе Кася, — и я должна быть весьма осмотрительна, чтобы не выйти из роли».
Она взглянула на часы. Отец, по ее подсчетам, уже ушел, и она позвонила горничной.
— Я собираюсь за город к подруге, — сказала она. — Упакуйте вещи, которые я отобрала, и поторопитесь, потому что мне надо быть у нее в половине десятого.
— Ну, мисс Кася, вам придется бежать, — заметила горничная. Она быстро уложила платья в дорожный сундук, а Кася тем временем собрала самые простенькие шляпки, которые у нее были.
Ей показалось, что они будут лучше соответствовать ее образу, если убрать цветы и перья, и она решила сразу по приезде в замок этим заняться.
Было уже двадцать минут десятого, когда заказанный ею наемный экипаж подъехал к воротам дома.
— Я не знал, что вы собираетесь уезжать, мисс Кася, — сказал дворецкий, когда она спустилась в холл.
— Я уезжаю всего на два дня, — ответила Кася. — Вчера на балу я встретила подругу, и она пригласила меня в загородный дом.
— Я полагаю, ваш батюшка знает ее адрес? — спросил дворецкий.
Кася сделала вид, что не слышала вопроса.
Она торопливо сбежала по ступенькам, села в экипаж и назвала кучеру адрес на Дйлингтон-сквер.
Кася была уверена, что отец никогда не сможет узнать, куда она двинулась оттуда.
Когда экипаж тронулся, она посмотрела на дом герцога на другой стороне Беркли-сквер.
«Вот это приключение! — подумала она. — Но представляю себе, как рассердится папенька!»
Глава 3
Уезжая из дому, Кася захватила с собой подарок для подруги.
Это был флакон дорогих французских духов, которые она купила для себя.
Кроме того, перед самым отъездом она велела горничной вынуть из вазы в гостиной и принести ей большой букет гвоздик.
Букет был обернут, поэтому она могла не стесняясь его подарить.
Мать всегда учила Касю, что когда приходишь в гости, нужно обязательно что-нибудь подарить хозяевам.
— Это восточный обычай, — говорила леди Маргарет. — По-моему, он очень милый.
«Элизабет будет рада меня увидеть», — думала Кася, сидя в экипаже.
Подарки она положила на сиденье напротив. Подъехав к дому Элизабет, она расплатилась с кучером и сказала, что ждать ее не надо.
Старого дворецкого она предупредила, что через четверть часа за ней приедет карета.
— Кучер спросит мисс Уотсон, — добавила Кася.
— Мисс Добсон? — не расслышав, переспросил старик.
— Правильно! — кивнула Кася, подумав, что отец наверняка будет ее разыскивать, и чем сложнее ему будет это сделать, тем лучше.
Она прошла в комнату подруги, которая, увидев ее, очень обрадовалась.
— Как мило с твоей стороны навестить меня, Кася, — сказала Элизабет. — И спасибо тебе за чудесные подарки.
— Я еду за город, — сказала Кася, — и поэтому не могу посидеть у тебя подольше. Но когда я вернусь, я снова тебя навещу.
— Это было бы замечательно! — ответила Элизабет. — Какая ты красивая! Ты выглядишь так шикарно.
Кася подумала, что в этих обстоятельствах ей меньше всего хотелось бы так выглядеть, но ничего не поделаешь.
Они еще немного поболтали, пока не пришел дворецкий и не сказал Касе, что экипаж ждет у ворот.
— Мне пора, Лиз, — сказала Кася. — Береги себя и не вставай, пока тебе не разрешит доктор.
Элизабет вздохнула:
— Надо же мне было так глупо растянуть лодыжку именно сейчас, в разгар сезона. Теперь я не попаду ни на один бал.
— Я уверена, через неделю ты будешь вовсю танцевать, — успокоила ее Кася. — А к этому времени я уже вернусь.
Она поцеловала Элизабет на прощанье и, спускаясь по лестнице, думала о том, правду ли она сказала о своем возвращении.
У нее было чувство, что ее папенька так быстро не сдастся.
В любом случае непонятно, как она узнает о том, что он сдался.
Это был флакон дорогих французских духов, которые она купила для себя.
Кроме того, перед самым отъездом она велела горничной вынуть из вазы в гостиной и принести ей большой букет гвоздик.
Букет был обернут, поэтому она могла не стесняясь его подарить.
Мать всегда учила Касю, что когда приходишь в гости, нужно обязательно что-нибудь подарить хозяевам.
— Это восточный обычай, — говорила леди Маргарет. — По-моему, он очень милый.
«Элизабет будет рада меня увидеть», — думала Кася, сидя в экипаже.
Подарки она положила на сиденье напротив. Подъехав к дому Элизабет, она расплатилась с кучером и сказала, что ждать ее не надо.
Старого дворецкого она предупредила, что через четверть часа за ней приедет карета.
— Кучер спросит мисс Уотсон, — добавила Кася.
— Мисс Добсон? — не расслышав, переспросил старик.
— Правильно! — кивнула Кася, подумав, что отец наверняка будет ее разыскивать, и чем сложнее ему будет это сделать, тем лучше.
Она прошла в комнату подруги, которая, увидев ее, очень обрадовалась.
— Как мило с твоей стороны навестить меня, Кася, — сказала Элизабет. — И спасибо тебе за чудесные подарки.
— Я еду за город, — сказала Кася, — и поэтому не могу посидеть у тебя подольше. Но когда я вернусь, я снова тебя навещу.
— Это было бы замечательно! — ответила Элизабет. — Какая ты красивая! Ты выглядишь так шикарно.
Кася подумала, что в этих обстоятельствах ей меньше всего хотелось бы так выглядеть, но ничего не поделаешь.
Они еще немного поболтали, пока не пришел дворецкий и не сказал Касе, что экипаж ждет у ворот.
— Мне пора, Лиз, — сказала Кася. — Береги себя и не вставай, пока тебе не разрешит доктор.
Элизабет вздохнула:
— Надо же мне было так глупо растянуть лодыжку именно сейчас, в разгар сезона. Теперь я не попаду ни на один бал.
— Я уверена, через неделю ты будешь вовсю танцевать, — успокоила ее Кася. — А к этому времени я уже вернусь.
Она поцеловала Элизабет на прощанье и, спускаясь по лестнице, думала о том, правду ли она сказала о своем возвращении.
У нее было чувство, что ее папенька так быстро не сдастся.
В любом случае непонятно, как она узнает о том, что он сдался.