Картленд Барбара. Герцог Сорвиголова

   — Могу заверить вашу светлость, что у меня нет намерения никого шантажировать.
   — Тогда вернемся к первоначальному вопросу: зачем вы здесь?
   Кася, помедлив, ответила:
   — Не сочтите за грубость, ваша светлость, но я полагаю, что это мое дело.
   — И мое тоже, — парировал герцог, — поскольку вы работаете у меня и присматриваете за моим племянником.
   Кася не ответила, и он продолжал:
   — Вы приехали из Лондона, следовательно, мистер Эштон вас расспросил. Полагаю, вы предоставили ему рекомендации?
   Кася понимала, что это ее самое слабое место, и быстро сказала:
   — Я назвала ему одного поручителя, но для того, чтобы связаться с ним, потребовалось бы время, а мне хотелось уехать немедленно.
   — Почему? — спросил герцог.
   — Мне пришлось покинуть предыдущее место.
   — Вас уволили? Или вы сами от него отказались?
   — Сама, — ответила Кася.
   Наступило молчание. Потом герцог сказал:
   — Похоже, больше я ничего не узнаю.
   — А для чего вам это знать? — спросила Кася. — Вы сами могли убедиться, что с Саймоном мы поладили, и позволю себе заметить, ваша светлость, что, на мой взгляд, с ним очень дурно обращались и до сих пор о нем совершенно никто не заботится.
   — О нем не заботятся? — воскликнул герцог. Он был явно поражен ее словами.
   — Разумеется, я только что приехала, — сказала Кася, — но, судя по тому, что я успела услышать, все, кто за ним приглядывал, его постоянно дергали, не любили и вообще не считали живым и разумным человеческим существом.
   Герцог уставился на нее во все глаза.
   — Вы меня поражаете, мисс Уотсон, — сказал он. — Я не могу поверить, что это правда.
   — И все-таки это правда, — ответила Кася. — Я не могу выразить словами, как мне жаль Саймона.
   Понимая, что герцог ей не верит, она сказала:
   — Вы знаете, что ему отказывали в любой просьбе? Ему даже не разрешали ездить верхом, а вместо этого сажали на маленького пони, которого водил под уздцы грум. А кормят его просто ужасно.
   — Что вы хотите этим сказать? — нахмурился герцог.
   — Сегодня вечером я узнала, что ему на ужин дают хлеб с молоком и ложечку какого-то неаппетитного пудинга. Если бы вы не велели приготовить Саймону лимонад, ему бы дали обычную воду.
   — Я не могу в это поверить! — вскричал герцог. — Но он же, наверное, говорит, чего ему хочется съесть на ужин?
   — Судя по тому, что ему отказывают в любой другой просьбе, на эти пожелания тоже никто не обращает внимания. Однако с удовольствием съел половину моего ужина, — сказала Кася.
   Герцог ошеломленно опустился на стул.
   — Готовы ли вы, кем бы вы ни были, всерьез остаться в замке и превратить Саймона из, как все его здесь называют, маленького чудовища в достойного человека?
   — Со мной он такой и есть, — сказала Кася. Герцог взглянул на нее.
   — Тогда мне остается только извиниться перед вами за все, что я вам наговорил, и попросить вас продолжать заниматься моим племянником и сделать из него, как я только что сказал, достойного человека, который, я надеюсь, будет способен поступить в Итон.
   Кася промолчала, и герцог заговорил снова:
   — Вы, должно быть, понимаете, что я сгораю от любопытства. Меня чрезвычайно огорчает, что я не знаю, зачем вы здесь и почему вы так сильно отличаетесь от всех, кого я знал раньше.
   Кася улыбнулась.
   — Надеюсь, я действительно ни на кого не похожа, ваша светлость. И если вы доверите мне Саймона, я уверена, что и он скоро станет совсем не похож на того, каким был раньше.
   — Я просто отказываюсь верить своим глазам! — воскликнул герцог. — Как можно в столь юном возрасте, быть такой мудрой и проницательной?
   Кася рассмеялась.
   — Это самый милый комплимент, который мне делали! Благодарю вас!
   — Вот в это мне тоже трудно поверить, — сказал герцог. — Если вы жили в Лондоне, там вас, наверное, осыпали комплиментами.
   Кася ничего не ответила. Некоторое время герцог молча ее разглядывал, а потом спросил:
   — Откуда у вас это платье?
   Кася не ожидала, что он задаст этот вопрос именно сейчас, поэтому слегка замешкалась с ответом:
   — Мне его… Подарила подруга.
   — Почему-то я так и думал, — сказал герцог. Кася уловила легкий сарказм в его голосе и, помолчав немного, сказала:
   — Я знаю, ваша светлость, что ваше положение позволяет вам задавать мне любые вопросы, и я отвечу вам на них, если смогу. Но я прошу вас позволить мне держать при себе мои секреты.
   — Так вы признаете, что у вас есть секреты? — подловил ее герцог. — Теперь, когда вы это сказали, я подозреваю, что вы здесь от кого-то скрываетесь.
   Кася подумала, что недооценила его проницательность. Она умоляюще сложила руки.
   — Прошу вас, пожалуйста… — проговорила она. — До этой минуты все шло так хорошо! Не надо… портить…
   В это мгновение Кася поймала себя на том, что обращается к герцогу, как к Саймону.
   — Ну хорошо, мисс Уотсон. Вы победили, — сказал герцог. — Подождем, посмотрим, что будет дальше.
   Кася улыбнулась ему.
   — Благодарю вас, — проговорила она. — Теперь, вместо того чтобы разговаривать обо мне, что для меня довольно скучная тема, не могли бы мы поговорить о вас? Мне многое было интересно узнать.
 
   Задним числом, вспоминая эту беседу, герцог подумал, что она разительно отличалась от других разговоров с красивыми женщинами, которые он вел до этого.
   Мисс Уотсон выразила желание поговорить о нем — но он интересовал ее не с той стороны, как можно было бы предположить. Она расспрашивала его о сражениях, в которых он принимал участие, о ситуации в оккупированной Франции и о том, как он себя чувствует в мирное время.
   Герцогу временами казалось, что он разговаривает с мужчиной, и, припомнив весь разговор, он с удивлением обнаружил, что она задавала очень дельные вопросы.
   И ни разу в ее глазах он не заметил призывного выражения и не прочитал по губам невысказанного желания.
   Одним словом, чем больше он думал об этом вечере, тем больше все, что произошло, казалось ему плодом воображения, а не реальным событием.
 
   Кася проснулась рано.
   Надев амазонку, она прошла через классную комнату в спальню Саймона и разбудила его.
   Спустя десять минут они выскользнули из замка через боковой выход и пошли в конюшню.
   В столь ранний час там были только два грума, которые дежурили ночью.
   Безо всяких вопросов они оседлали и взнуздали двух лошадей, которых выбрала Кася.
   Саймон первым вкарабкался в седло.
   Кася чувствовала, как он взволнован и радуется, что ему разрешили сесть на настоящую лошадь — тем более что это была Принцесса.
   Себе Кася сначала хотела взять одну из новых лошадей, но они были очень норовистые, и она опасалась, что Принцесса начнет беспокоиться, Поэтому она остановила свой выбор на старой, но породистой лошади, которая, вероятно, стояла в конюшне замка еще до того, как герцог получил титул.
   Она не хотела, чтобы кто-нибудь увидел их из замка, поэтому они с Саймоном выехали через задние ворота.
   Они вели, как и предполагала Кася, на широкий выгул, устроенный при конюшнях.
   Она пустила свою лошадь рысью, чтобы Саймон ехал быстрее, и с облегчением увидела, что он крепко держится в седле и, похоже, инстинктивно чувствует, как управлять лошадью.
   Кася не сомневалась, что герцог сам прирожденный наездник; наверняка его брат, отец Саймона, не уступал ему в этом.
   После того как они сделали полный круг, Кася решила, что Саймон ездит верхом достаточно уверенно, чтобы выехать в поле.
   Они покинули выгул и поскакали по лугу, который пересекал ручей.
   Когда они отъехали довольно далеко от замка, Саймон закричал:
   — Я умею скакать верхом! Видите? Я умею скакать верхом, мисс Уотсон! Теперь мне никто не запретит скакать на большой лошади!
   — Ну конечно, — ответила Кася. — Я уверена, что твой дядя очень обрадуется.
   Когда они повернули домой, она не удивилась, увидев, что навстречу им скачет герцог.
   Кася предполагала, что перед завтраком он обычно совершает верховую прогулку. Так всегда делал ее отец, когда выезжал с семьей за город.
   В конюшне ему, без сомнения, сказали, что его племянник со своей гувернанткой тоже поехали покататься.
   — Вон твой дядя, Саймон, — сказала она мальчику. — Теперь скачи к нему, чтобы он увидел, как хорошо ты ездишь верхом.
   Саймон поскакал вперед, а Кася нарочно немного отстала, чтобы у герцога была возможность, не отвлекаясь на нее, сполна оценить, какой молодец его племянник, и порадоваться за него.
   Она поступила правильно и, подъехав через несколько минут, услышала, как герцог говорил:
   — Отлично, Саймон! Если бы твой отец был с нами, он бы гордился тобой.
   — Мисс Уотсон говорит, что я уже большой, чтобы ездить на пони, — сказал Саймон.
   — И она, безусловно, права, — ответил герцог. Он поглядел на Касю, и глаза его сверкнули.
   — Я усвоил урок, — сказал он ей, — и больше не повторю прежних ошибок. Она засмеялась.
   — Это не только ваша вина. На свете великое множество глупых людей.
   — И вы записали меня в их число? — сказал герцог. — Теперь я глаз не сомкну.
   — Я не думаю, что кто-то может назвать вас глупым, — ответила Кася. — Но, возможно, вы просто плохо понимаете маленьких мальчиков.
   — Я сам когда-то был таким же, — возразил герцог.
   — И, я полагаю, большим непоседой? — опять улыбнулась Кася.
   Герцог засмеялся.
   Больше всего в этой юной гувернантке его удивляло то, что она не испытывает перед ним никакого трепета.
   В сущности, она вела себя так, будто она ему ровня.
   Судя по тому, как она держалась в седле, породистые скаковые лошади были ей не в новинку.
   «Почему она сюда приехала?»— в тысячный раз спросил он сам себя.
   Больше в то утро они герцога не видели, но лакей передал Касе, что его светлость ждет их с Саймоном на ленч в гостиной.
   Кася знала, что это вполне в рамках этикета.
   Саймон заявил, что с большим удовольствием он поел бы вдвоем с ней, но Кася посоветовала ему причесаться и вымыть руки перед встречей с дядей.
   — Следи за собой, когда будешь говорить о том, как мы провели утро, — предупредила она его, пока они спускались по лестнице. — Нам полагалось заниматься уроками.
   Про себя она с улыбкой подумала, что именно этим они и занимались.
   Только эти уроки, определенно, не были похожи на школьные.
   Они с Саймоном ходили в картинную галерею. Там они записывали, какие полотна нуждаются в чистке или починке рам, а попутно Кася рассказывала Саймону разные истории о художниках. Из галереи они направились в библиотеку. Кася вскрикнула от удовольствия, увидев, сколько в ней книг.
   — Ненавижу книги и не хочу читать! — сердито сказал Саймон.
   — Я не прошу тебя ничего читать, — ответила Кася. — Но помнишь, что я тебе рассказывала вчера про Вильгельма Завоевателя? Было бы интересно попытаться найти в какой-нибудь книге его портрет. В конце концов, он был первым великим королем всей Англии.
   Она заметила, что Саймон заинтересовался, и добавила:
   — Давай искать наперегонки — а призом будет четыре пенни.
   На это Саймон клюнул.
   Слегка выдвинув нужную книгу, она сделала так, что Саймон первым нашел портрет короля Вильгельма Первого.
   Саймон был чрезвычайно доволен собой.
   — Мисс Уотсон, смотрите, какой я умный! — воскликнул он.
   — Очень умный! — согласилась Кася. — И вот твои четыре пенни. Можешь потратить их вместе со своими карманными деньгами, когда мы с тобой пойдем в магазин.
   Она сразу после завтрака поговорила с мистером Беннетом.
   Он согласился каждую неделю выдавать Саймону по шесть пенсов на карманные расходы.
   После этого она попросила разрешения взять повозку, запряженную пони, которая, как это ни удивительно, действительно имелась в конюшне.
   — Если хотите, мисс Уотсон, вы можете взять экипаж, — ответил мистер Беннет.
   — Нет, спасибо, лучше я возьму повозку, — сказала Кася. — Саймон наверняка захочет править сам.
   Мистер Беннет посмотрел на нее и улыбнулся.
   — Наши слуги решили, что вы колдунья, мисс Уотсон! — сказал он. — Мы никогда не видели мастера Саймона таким паинькой!
   — Если я и колдунья, то, надеюсь, добрая! — сказала Кася. — Мне бы не хотелось закончить свои дни на костре!
   — От всей души надеюсь, что ничего такого с вами не случится! — ответил мистер Беннет.
   Получив деньги, Саймон был просто счастлив, что может наконец купить себе леденцов.
   Когда он расплатился за свою покупку, Кася специально купила себе несколько мелочей.
   Она попросила Саймона записать перечень ее покупок в маленький блокнот.
   Она купила несколько кусков мыла, зубную щетку, шпильки для волос и несколько ярдов красивой розовой ленты.
   Пока лавочник заворачивал все это, она сказала Саймону:
   — Саймон, не мог бы ты подсчитать, сколько я должна?
   Она глазами сделала ему знак, что лавочник ждет его ответа.
   Кася не сомневалась, что все в деревне знали, как Саймон относится к учителям.
   Саймон был достаточно сообразителен, чтобы понять, что нужно по крайней мере притвориться, что он складывает цифры, которые он выписал в блокнот.
   И между прочим, ответ у него получился верный.
   Кася поблагодарила его.
   Взяв с прилавка свертки, она сказала:
   — Пожалуйста, открой мою сумку, Саймон. Там в кошельке лежат деньги.
   Саймон очень тщательно, по одной монете, отсчитал нужную сумму и отдал лавочнику.
   Когда они вышли из лавки и снова сели в повозку, Кася сказала:
   — Ты молодец. Теперь вся деревня будет говорить, что ты знаешь арифметику!
   — Я так и понял, что мы притворялись, — сказал Саймон.
   — А теперь, раз ты такой умница, у меня есть для тебя сюрприз! — сказала Кася.
   — Сюрприз? — переспросил мальчик.
   — Я выяснила у мистера Беннета, что всего месяц назад твоя няня переехала в домик на краю деревни!
   — Няня! — воскликнул Саймон.
   — Я подумала, что ты захочешь с ней повидаться, — сказала Кася.
   — Еще бы! — ответил Саймон.
   Когда Кася поинтересовалась у мистера Беннета, не знает ли он, где сейчас няня мальчика, он сказал:
   — Странно, что вы об этом спросили, мисс Уотсон. Всего три недели назад я получил от старушки письмо, где она пишет, что просто в отчаянии. К своему ужасу, я узнал, что, уволив ее, родственница Саймона не назначила ей пенсии.
   — Она не получает пенсии? — переспросила Кася.
   — Это я недосмотрел, — виновато проговорил мистер Беннет. — И теперь, как вы понимаете, у нее вышли все сбережения, и она боится, что ей придется пойти в работный дом.
   — Как можно было так поступить с няней? Как можно так вообще поступать с людьми! — воскликнула Кася.
   — Я знал, что ответит на это покойный герцог, и поэтому не стал ему ничего говорить, — объяснил мистер Беннет. — На краю деревни пустовал один дом, и няня въехала туда.
   — И вы ничего не сказали Саймону? — спросила Кася.
   Мистер Беннет замялся.
   — Я надеялся, что он поладит со своим преподавателем, и опасался, что присутствие няни помешает его занятиям.
   Кася ничего не сказала. В том, что касается Саймона, подумала она, мистер Беннет так же глуп, как и все остальные. Мальчик нуждался в любви и заботе. Ей самой не хватало этого с тех пор, как умерла ее мать.
   А у него отняли няню как раз тогда, когда она нужна ему больше всего.
   Кася и Саймон подъехали к маленькому домику на краю деревни. Саймон едва сдерживал нетерпение.
   Ему очень хотелось поскорее увидеть няню, но поведение его было непредсказуемо, и Касе оставалось только молиться, что она не совершает ошибки.
   «Розовый домик», как его называли, был скромным, но симпатичным. В то же время, как и большинство других домиков в деревне, он нуждался в ремонте.
   Стены облупились, оконные стекла треснули во многих местах.
   Кася остановила повозку, и Саймон соскочил на землю.
   — Я постучу и мне откроет няня? — спросил он.
   — Ну конечно, — сказала Кася. — А я пока поищу кого-нибудь, кто позаботится о пони. Он не должен далеко уйти, но будет лучше, если кто-нибудь за ним присмотрит.
   В саду на другой стороне дороги играл мальчик, и она позвала его.
   — Я дам тебе три пенса, если ты последишь за пони, пока я буду в домике.
   — Я посмотрю, чтобы он не убежал, — охотно согласился мальчик.
   Пока Кася шла по дорожке к крыльцу, дверь открылась и седая старушка крепко обняла Саймона.
   Потом няня сидела на стуле и слушала, как Саймон болтает обо всем подряд.
   — Это были такие гадкие, противные люди, няня, — говорил он. — Они мне ничего не разрешали. А когда я убежал, чтобы тебя найти, они сказали, что отлупят меня, если я снова так сделаю.
   — Это очень нехорошо с их стороны, — сказала няня. — Я боялась, что ты будешь по мне скучать.
   — Я плакал и плакал, — сказал Саймон, — но они все равно не взяли тебя обратно.
   — Я думаю, теперь вы можете вернуться, няня, — сказала Кася с порога.
   Старушка с удивлением посмотрела на нее, и Саймон пояснил:
   — Это моя новая гувернантка, няня. Она очень милая и рассказывает мне истории, совсем как ты. Кася вошла в дом.
   — Не вставайте, няня, — быстро сказала она, когда старушка хотела приподняться при ее появлении. — Я только сейчас поняла, как вы нужны Саймону, и если вы не против, я попрошу герцога, чтобы вам разрешили вернуться и жить в замке.
   — Мне сказали, что Саймон уже слишком большой, чтобы у него была няня, — с сомнением покачала головой старушка.
   — Но еще слишком маленький, чтобы обойтись без матери, — просто сказала Кася, и няня ее поняла.
   Когда днем Кася и Саймон спустились на ленч, Кася дала возможность Саймону рассказать, как он искал няню, после того, как ее уволили, и как сегодня наконец нашел.
   Выслушав его, герцог сказал Касе — Полагаю, это ваша работа?
   — Няня готова приехать и остаться в замке, если вы позволите, — просто сказала Кася. Герцог задумчиво закусил губу.
   — На это трудно ответить «нет».
   — Разве вы хотите ответить «нет»? — спросила Кася. — Мне кажется, няня очень нужна Саймону.
   — Я хочу, чтобы няня вернулась, — сказал Саймон. — Только чтобы мисс Уотсон у нас тоже осталась.
   — Ну конечно, я останусь, — сказала Кася.
   — Хорошо, — согласился герцог. — Я сегодня же пошлю за ней экипаж. Кася ему улыбнулась.
   — Я очень надеялась, что вы это сделаете.
   — Похоже, у меня нет выбора, — сказал герцог.
   Саймон, обрадованный тем, что ему вернут няню, за ленчем болтал без передышки, и им с Касей удалось заставить герцога все время смеяться.
   «На самом деле он, наверное, скучает, — сказала она себе, — и ждет не дождется, когда снова вернется в Лондон к своей леди Джулии». Однако непохоже было, чтобы герцог скучал. Он опять позвал их с Саймоном выпить вечером чаю, но предупредил, что сегодня его, возможно, подадут позже.
   — Я собираюсь объехать фермы, — объяснил он. — Утром я уже осмотрел две, и еще две мне предстоит осмотреть.
   — Я хочу посмотреть ягнят, — неожиданно заявил Саймон.
   — Отлично, — сказал герцог. — Вы с мисс Уотсон поедете со мной. Вы можете смотреть ягнят, цыплят, телят и все, что хотите, пока я буду разговаривать с фермерами.
   — Я в первый раз увижу ферму, — сказал Саймон.
   — Я только надеюсь, — заметил герцог, — что не помешаю вашим занятиям.
   Кася поняла, что это камешек в ее огород, и любезно ответила:
   — Ничуть, ваша светлость. Саймон должен знать о том, что его окружает, не меньше, чем о тех вещах, которые можно найти только в книгах.
   — Я сегодня сам нашел портрет короля Вильгельма, — похвастался Саймон. — И мисс Уотсон дала мне в награду монетку в четыре пенса.
   — Что, безусловно, является подкупом и взяткой, — специально для Каси сказал герцог.
   — Это так же важно, как лавровый венок на Олимпийских играх, — возразила Кася. Герцог рассмеялся.
 
   Они ехали в фаэтоне, и Саймон сидел между Касей и герцогом.
   Герцог рассказывал им обо всем, что они видели по дороге, — эти места он знал с самого детства.
   Им встретилась мельница. Она сейчас не работала, но он сказал, что непременно велит снова пустить ее в работу.
   Они проехали мимо скакового круга, который за это время был запущен, но герцог собирался привести его в порядок.
   Потом они увидели вдалеке высокую башню, на которой когда-то стоял часовой и предупреждал об опасности обитателей замка.
   Башня тоже требовала реставрации.
   — Лучше тебе не лазить туда, пока ее не отремонтировали, — сказал Саймону герцог.
   — А в дозорной башне были солдаты?
   — Я полагаю, на ней сидели стрелки, — сказал герцог, — и стреляли во врагов, если те приближались.
   — Из лука, — уточнила Кася на случай, если Саймон представил себе современных стрелков с ружьями.
   — Кстати сказать, — проговорил герцог, — когда я был маленьким, здесь проходили состязания лучников, и я хотел бы восстановить эту традицию.
   — Мой отец научил меня стрелять из лука, — сказала Кася. — Я думаю, что если бы вы купили Саймону маленький лук, он был бы рад.
   — А в кого я буду стрелять? — спросил Саймон.
   — В мишень, — твердо ответил герцог, — и больше ни в кого. А если попадешь в яблочко, завоюешь приз.
   — Пожалуйста, дядя Дарси, купите мне лук и стрелы! — умоляюще протянул Саймон. — Я хочу выиграть много-много призов и пойти за покупками.
   — У тебя же есть карманные деньги, — сказала Кася.
   — Ой, да, конечно! — воскликнул Саймон, только что вспомнив о том, что они у него есть.
   — Об этом я должен был раньше подумать, — сказал герцог. — И, конечно, мисс Уотсон, я очень раскаиваюсь в своей невнимательности.
   Кася улыбнулась.
   — Не вините себя — в конце концов, у вас никогда не было своих детей. Однако мне кажется, что ваши родственники — довольно недобрые люди.
   — Вы их верно охарактеризовали, — сказал герцог. — Но обещаю, что я никогда не буду таким.
   Последнюю фразу он произнес с такой горячностью, что Кася догадалась — он сам пострадал от их недоброго отношения в прошлом.
   Она вспомнила, как кто-то говорил ей, что прежде, чем получить титул герцога, он был очень беден.
   Разговор о деньгах напомнил ей о собственном богатстве, а оно, в свою очередь, — о лорде Стефелтоне.
   Она невольно поежилась, и герцог спросил:
   — Вы чем-то расстроены?
   Кася поразилась тому, как он сразу почувствовал ее состояние, и вопросительно подняла на него взгляд.
   — Мне кажется, я могу читать ваши мысли, мисс Уотсон, — сказал герцог. — У вас очень выразительные глаза.
   — Даже если и так, я надеюсь, вы все же не узнаете, о чем я думаю, потому что это очень печально.
   — Почему? — спросил герцог.
   На этот вопрос Кася не могла ему ответить.
   Когда они вернулись домой после поездки, которая оказалась весьма увлекательной, герцог сказал:
   — Я хотел бы поговорить с вами после обеда, мисс Уотсон. Я предупредил лакеев, что Саймон будет обедать с вами, хотя было бы удобнее, если бы пообедали все втроем. — Сделав вид, что эта мысль только что пришла ему в голову, он воскликнул:
   — Да! Так будет лучше. Тогда я лично смогу убедиться, что мальчику готовят то, что он должен есть в этом возрасте.
   — Вряд ли ваша светлость захочет обедать так рано, — возразила Кася.
   — Я велел подать обед в семь часов, — сказал герцог. — В деревне это самое подходящее время для вечерней трапезы. А Саймон в половине восьмого уже сможет лечь спать.
   — Это хорошо, — улыбнулся Саймон, — потому что взрослые всегда едят такие вкусные штуки. Я ненавижу хлеб с молоком! Мисс Уотсон сказала, что я уже большой, чтобы есть такую детскую еду.
   — Мисс Уотсон права, — согласился герцог. — Но сегодня ты порезвишься вовсю, потому на обед у меня обычно бывает не меньше четырех блюд. Скоро ты станешь упитанным, как поросенок.
   Саймон засмеялся.
   — Если я буду быстро ездить на Принцессе, дядя Дарси, я скоро стану таким же худым, как вы.
   — Ну-ну, — сказал герцог. — Одобряю ход ваших мыслей, юный джентльмен.
   Потом он взглянул на Касю, и в эту минуту она поняла, что он специально устроил так, чтобы пообедать с ней и в то же время не наедине.
   «Я не должна тешить себя мыслью, что ему действительно интересно со мной разговаривать, — подумала она. — Скорее всего ему просто скучно в одиночестве».
   Тем не менее она почувствовала странное волнение.
   Она поняла, что ей хочется пообедать в обществе герцога и хочется с ним говорить.
   «Когда Саймон пойдет спать, — подумала она, — мы будем разговаривать и разговаривать, как прошлым вечером».
   Словно прочитав ее мысли, герцог посмотрел ей в глаза.
   Ему и Касе стоило большого труда оторвать друг от друга взгляд.

Глава 6

   Закончив завтрак, Саймон отодвинул тарелку и встал из-за стола.
   — Я пойду помогать мистеру Беннету считать жалованье, — сказал он.
   — Ты молодец, — сказала Кася. — Он сказал, что вчера ты ему очень помог.
   — Я ненадолго, — проговорил Саймон. — А где будете вы?
   — В музыкальном салоне, — ответила Кася.
   — О, это хорошо, — сказал Саймон. Наклонившись, он поцеловал ее в щеку и побежал к двери.
   Проводив его взглядом, герцог спросил:
   — Что все это значит? Кася улыбнулась.
   — Я так и знала, что вы удивитесь, — ответила она. — Но раз уж Саймона так привлекают деньги, я предложила ему помочь мистеру Беннету посчитать жалованье. В замке сейчас много рабочих, и это довольно долгое занятие.
   Герцог продолжал смотреть на нее так, как будто не понимал, что она имеет в виду, и Кася пояснила: