Страница:
Их скудный стол поддерживали только овощи, которые они воровали с близлежащих полей, да занятие браконьерством в хозяйских лесах. Всадников узнали, и толпа внезапно замолчала. Люди расступились, давая им дорогу и с любопытством разглядывая.
Оливия подумала про себя, что они поступили правильно, поехав на лошадях, а не отправившись пешком. У нее было такое чувство, что они не выбрались бы из этой массы окружавших их людей. Каждый старался рассказать о своем горе, тянул руки, моля о помощи. Снова начался невообразимый шум. Толпа плотным кольцом сомкнулась вокруг всадников, и ехать дальше стало невозможно.
Джерри, однако, уверенно прокладывал свой путь вперед, к таверне под несколько странным названием «Собака и гусь». У входа в таверну под развесистым старым деревом стоял длинный деревянный стол. Обычно за ним по вечерам собирались старые обитатели села. Когда у них водились деньги, они заказывали пиво или кувшины домашнего сидра и коротали время за разговорами. Добравшись до стола, Джерри соскочил с лошади и помог слезть Оливии. Затем он поднял и поставил ее на стол, и сам влез следом. Конюхи взяли лошадей под уздцы и отвели их в сторону. Тони и Вэнди сели на деревянную лавку, стоявшую за столом. Оливия и Джерри молчали, ожидая, пока люди подойдут. Наконец толпа окружила стол, и Джерри обратился к ней:
— Подойдите ко мне поближе! Я хочу сказать вам что-то важное!
В ответ послышался гневный ропот и озлобление, явно преобладавшие над интересом и любопытством. По выражениям лиц, особенно молодежи, Оливия поняла, что люди настроены агрессивно и уступать не собираются. Старики держались в сторонке, опасаясь, что толпа может раздавить их. Однако любопытство наконец взяло верх и шум постепенно начал стихать. Последними подошли парни, которые обжаривали на костре тушу оленя. Они остановились поодаль, враждебно наблюдая за происходящим.
— Прежде всего, хочу вам сказать, — продолжал Джерри, — что вы здесь все знаете меня с детства. Я всегда с удовольствием приезжал в Чэд, и сегодня я снова счастлив быть среди вас.
— Вы здесь не живете и не бываете подолгу, как новый герцог, — прокричал кто-то из толпы.
— Я здесь сегодня для того, — проговорил Джерри, не обращая внимания на эту реплику, — чтобы сообщить вам, что мой сводный брат тяжело ранен, и его состояние очень серьезное.
Повисла тишина. Парни, участвовавшие в нападении на герцога, смущенно переглядывались друг с другом. Многие прятали глаза.
— Брат поручил мне управление всеми делами, пока он не поправится. Но мне необходима ваша помощь, чтобы наладить в Чэде дела так, как они шли раньше. Я хочу, чтобы в Чэде воцарились мир и спокойствие, как это было при покойном герцоге.
— Теперь здесь все не так! — снова кто-то выкрикнул из толпы. — При новом хозяине здесь сущий ад!
Если тут ад, быстро возразил Джерри, — то давайте все вместе превратим его в рай! Сделаем Чэд таким, каким я его помню с детских лет.
— Для этого надо целую кучу денег! — прокричал тот же голос из толпы.
— Согласен с вами! Поэтому послушайте внимательно, что я от вас хочу!
В толпе зашикали, и когда установилась полная тишина, Джерри продолжил:
— Во-первых, все, кто работал во дворце и имении до смерти моего кузена, должны незамедлительно вернуться на свои рабочие места! Пожалуйста, прошу вас! В Большом Доме много работы — нужны лакеи, горничные, повара!
Он помолчал и добавил с улыбкой:
— Вы ведь знаете, у миссис Бэнкс всегда не хватает помощников!
При этих словах многие улыбнулись. Все знали крутой нрав миссис Бэнкс.
— К тому же, у нас катастрофически не хватает садовников, лесничих, лесорубов. Уверен, Грэйвзу тоже нужны люди на конюшнях.
Оливия взглянула на Грэйвза и увидела, что тот в немом изумлении уставился на Джерри.
Мистер Бэнтик и Аптон, которые стояли рядом с ним, взирали на Джерри как на сумасшедшего.
— А сейчас перейдем к деревенским делам и первое, о чем хочу сообщить вам и о чем меня просила мисс Оливия — с сегодняшнего дня пенсионное пособие всех пенсионеров удваивается!
Старики онемели. Джерри обратился прямо к ним:
— Те деньги, которые вы не получили с прошлого года, пока герцога не было в Англии, будут выплачены вам в виде чека!
В толпе послышались удивленные и радостные возгласы, а затем раздался всеобщий вопль ликования.
У многих стариков катились по лицу слезы, и они, не стесняясь, утирали их.
— Кроме того, — проговорил Джерри, когда немного утихомирил толпу, — мисс Оливия подала мне две идеи, как дать работу тем, кто живет в деревне. Чтобы люди могли зарабатывать себе хорошие деньги.
Он помолчал, а затем медленно произнес:
— Ее первая идея состоит в том, что мы должны возобновить работу на закрытой сланцевой шахте.
Он обвел взглядом толпу, и Оливия прошептала ему:
— Мистер Катлер.
— Мистер Катлер здесь? — спросил Джерри.
Мужчина средних лет поднял руку.
По-моему, мистер Катлер, вы работали на шахте до ее закрытия?
— Да, сэр! И мы неплохо работали, смею вас заверить, а потом ее закрыли.
— Насколько я в курсе, нынче большой спрос на сланцы. И я хочу снова открыть шахту и нанять как можно больше людей.
— Это правда? — удивленно воскликнул Катлер.
— Да! Все формальности решите с мистером Бэнтиком. Он здесь. И приступайте к работе немедленно. Сегодня, а еще лучше вчера!
Последняя шутка вызвала слабый смех. Люди все еще боялись поверить услышанному.
— А теперь я хочу, чтобы вы помогли мне еще в одном деле! Очень важном деле! — он вопросительно взглянул на Оливию.
— Темпл, мистер Темпл! — проговорила тихо девушка.
— Где мистер Темпл? — прокричал Джерри. — Он мне срочно нужен!
Вперед вышел мужчина приятной наружности лет сорока пяти-пятидесяти.
— Я здесь, мистер Джеральд!
— Хорошо! Мистер Темпл.я хочу, чтобы вы немедленно собрали большую бригаду строителей и возглавили ее. Нужно подремонтировать все дома в деревне, в первую очередь те, где живут пенсионеры. А затем приступить к восстановлению дома священника возле церкви.
— Дома священника?
— Да! Новому священнику надо где-то жить! А вы ведь не хотите, чтобы мисс Оливия покинула Грин Гэйблз. Поэтому нужно привести в порядок старый дом священника — и сделать это в течение ближайших нескольких недель!
Мистер Темпл кивнул головой в знак согласия.
— Сделаем все в наилучшем виде, мистер Джеральд. Но работа предстоит немалая, это большой заказ.
— Да, будет к чему приложить руки, но думаю, для ваших парней — это не проблема. Вы быстро управитесь!
В толпе снова зашумели, люди разбились на мелкие группы и начали оживленно обсуждать услышанное.
Джерри протянул вперед руку и воскликнул:
— Постойте! Подождите минуточку! Я понимаю, для всего этого нужно много сил и здоровья. К несчастью, последнее время дела в имении шли не так уж блестяще. И многие из вас ослабели от постоянного недоедания.
— Да уж, на пустой желудок много не наработаешь, выкрикнул кто-то.
— Согласен! И поэтому я хочу поговорить с мистером Болтоном!
Оливия только что прошептала ему имя дворецкого. Упитанный краснощекий человек выбрался из толпы и подошел к столу. Я здесь, сэр.
— Рад вас видеть, мистер Болтон! Хочу, чтобы вы позаботились обо всех этих людях! Им потребуется немало сил, чтобы сделать свою деревню снова богатой и процветающей, где все живут в довольствии и счастливы. А это значит, что им нужно много хорошей еды.
Болтон внимательно слушал Джеральда.
— Со следующей недели и до того времени, как они получат свой первый заработок, прошу вас ежедневно давать каждой семье в деревне по большому куску говядины или баранины.
Снова раздалось ликование. Все кричали и хлопали в ладони.
Когда шум немного утих, Джерри добавил:
— Мистер Труман — лучший пекарь из всех, кого я знаю. У него самый вкусный хлеб. Я думаю, он позаботится о том, чтобы в каждом доме был свежий хлеб и в достаточном количестве, чтобы сыты были и дети, и взрослые. Я также распоряжусь, чтобы мистер Джер выделил каждой семье по фунту масла и сыр.
Люди оживленно загалдели.
— Да, еще! Мне нужен человек, который бы организовал доставку молока с фермы сюда. Отныне все дети младше десяти лет будут ежедневно получать по пинте молока. Думаю, я поручу это кому-нибудь из матерей. Женщины должны лучше всего справиться с этим.
Джеральд сделал короткую паузу.
— Если я о чем-нибудь забыл, или у вас возникнут какие-то проблемы, помните, что я нахожусь здесь, в Чэде, а мисс Оливия остается в Грин Гэйблз. Обещаю, что мы оба сделаем все возможное, чтобы помочь вам. И хочу сказать в завершение нашего разговора, что я искренне восхищаюсь вашим мужеством и терпением, которые вы проявили в последнее время. Остается только молиться, чтобы такое больше никогда не повторилось!
Казалось, все сошли с ума. Мужчины и женщины обнимались, в воздух летели шапки, женщины плакали, дети радостно бегали вокруг. Джерри и Оливия соскочили со стола. Их снова плотным кольцом окружили люди. Все хотели пожать им руки или просто дотронуться в знак благодарности. В глазах Оливии стояли слезы, когда она, взяв сестренку за руки, стала пробираться навстречу старикам.
— Неужели это правда, мисс Оливия? — растерянно спрашивали они. — Нам сказали, что его сиятельство распорядился не давать нам больше денег.
— Это было недоразумение. Досадная ошибка. И не думайте об этом больше.
— Как хорошо, — вступила в разговор пожилая женщина, — что мне починят крышу. Она ужасно протекает, когда идет дождь! Другая женщина тронула Оливию за плечо:
— Я знаю, мисс Оливия, дорогая, это все благодаря вам! Благослови вас бог! Словно ваша незабвенная матушка сошла с небес, чтобы помочь всем нам!
— Наверное, так оно и есть! — ответила Оливия. Оглянувшись, она увидела, что на нее смотрит мистер Бэнтик.
— Это правда, мисс Оливия? Мистер Джеральд сказал мне, что у него есть доверенность. А что скажет его сиятельство, когда узнает, как много денег мы израсходовали?
— Он сейчас очень плох! Лежит без сознания. Нужно было срочно что-то делать. Люди в деревне угрожали сжечь дворец! По крайней мере, мистеру Джеральду удалось не допустить этого.
— Сжечь дворец? — повторил мистер Бэнтик в ужасе.
— Да! И это бы произошло, если бы мистер Джеральд не сделал то, что он сделал и что давно уже должно было быть сделанным.
Они вернулись домой только через час. Ехали верхом. Их сопровождал Грэйвз в окружении толпы молодых парней, которые наперебой просились к нему в конюшни на работу. Когда приехали в Грин Гэйблз, молодежь почтительно осталась ждать у ворот.
Грэйвз обратился к Джерри:
— Надеюсь, вы понимаете, мистер Джеральд, что нужны новые лошади. К тому же многие постройки на конюшне очень ветхие и пришли в негодность.
— Я в курсе. Мы с Тони при первой же возможности приобретем новых лошадей. Может быть, мы специально съездим на ярмарку в Тэтэрсол.
— Хорошо бы! — с надеждой произнес Грэйвз. — На следующей неделе будет большая распродажа лошадей в Оксфорде.
— Обязательно съездим. И вас возьмем с собой, — пообещал Джерри.
Улыбка на лице Грэйвза была красноречивее всяких благодарностей.
Джерри, закончив разговор с Грэйвзом, слез с лошади и обратился к Оливии, направляющейся в дом:
— Я еду сейчас в Чэд. Тебе что-нибудь надо?
Мне многое надо, но думаю, это будет некрасиво, если я начну просить о чем-либо.
— Предоставь все мне. Я распоряжусь, чтобы прислали еду. Я буду ужинать с вами здесь. Пусть Аптон и лакеи останутся. Они могут понадобиться.
Глаза Оливии зажглись радостным блеском. Когда же она подошла к вскочившему на коня Джерри, в ее голосе звучала тревога:
— Джерри! Мы не должны вести себя подобным образом! — проговорила она громким шепотом.
— А, мы уже столько натворили, что чуть больше — чуть меньше — не имеет значения, — ответил Джерри беззаботным тоном. — Я распоряжусь, чтобы Бэнтик заплатил мои долги и удвоил пособие, которое выплачивали твоей матери до того, как она умерла.
— Ты… не можешь… Не делай… этого, Джерри, — испуганно воскликнула Оливия.
— Не забывай — у меня доверенность, и я могу делать все, что мне заблагорассудится!
Он улыбнулся ей на прощание, снял шляпу и поскакал в сторону парка. Тони и Грэйвз поскакали за ним.
У Оливии было такое чувство, словно весь мир перевернулся и отныне никогда уже не будет прежним.
Вэнди побежала на кухню разыскивать Бесси, а Оливия поднялась наверх.
Она открыла дверь в комнату герцога. Он лежал в той же позе, в которой его оставили, с закрытыми глазами. Она нагнулась над ним.
Герцог казался бледнее, чем когда она его видела в последний раз. Оливия направилась к выходу. Вслед за ней вышел камердинер герцога, находившийся в комнате.
— Вы, должно быть, Хиггинс, — сказала Оливия, обращаясь к нему. — Вы камердинер его сиятельства?
— Так точно, мисс! Я прибыл сюда сразу же, как только мне сообщили, что случилось!
— Доктор сказал, что его сиятельство нельзя ни в коем случае тревожить, двигать и что-либо в этом роде. Я буду вам очень благодарна, если вы поможете Бесси и мне ухаживать за ним.
— Конечно, я готов! — с радостью откликнулся слуга. — Я давно служу у его сиятельства, был его денщиком в армии, и мы побывали с ним во многих переделках!
— Вы имеете в виду на войне? — спросила Оливия. Ей было интересно знать, где воевал герцог.
— Мы были в Индии. А там часто бывает жарко! И его сиятельство участвовал во всех боевых операциях!
В голосе камердинера звучала нескрываемая гордость за своего хозяина, и Оливия подумала, что нашелся хоть один человек, который искренне восхищается новым герцогом и любит его.
Она вдруг вспомнила чьи-то слова о том, что никто не герой в глазах своего лакея, и впервые подумала, что, наверное, у герцога есть какие-то скрытые достоинства, которые она не успела рассмотреть. Но в следующее мгновение мысли ее обратились к более прозаическим вещам:
— Думаю, вам лучше расположиться как можно ближе к его сиятельству. Здесь рядом гардеробная.
Гардеробная была действительно рядом со спальней, следующая дверь. Здесь отец хранил свою одежду. Вся стена в комнате была занята большим шкафом. Тут же стояла небольшая кровать, которой, сколько она себя помнила, никто не пользовался. Это мне подойдет, — заверил девушку Хиггинс. — И, пожалуйста, не беспокойтесь обо мне. Я, знаете ли, привык на войне обходиться минимумом удобств. Постараюсь, чтобы его сиятельство чувствовал себя здесь, как дома!
Оливия улыбнулась в ответ:
— Надеюсь, ему здесь будет удобно. Если что нужно, спрашивайте сразу же.
— Обязательно. И большое спасибо за все, мисс!
Он вернулся в комнату герцога, а Оливия спустилась вниз. Бесси была на кухне — жарила цыплят на ужин.
— Слава богу, — сказала она, заметив входящую Оливию, — у нас есть хоть что-то на ужин! Надеюсь, мистер Джерри пришлет что-нибудь еще из продуктов.
— Думаю, что да! Ведь с нами здесь остаются и его сиятельство, и его слуга. Так что вряд ли миссис Бэнкс теперь забудет о нас.
Вэнди, сидевшая прямо на кухонном столе, соскочила вниз и просунула свою ладошку в руку Оливии.
— Можно мне сходить посмотреть на того джентельмена, который лежит в папиной спальне?
Оливия отрицательно покачала головой.
— Нет, дорогая. Он очень болен. Пойдем лучше в сад и насобираем маминых трав, а потом приготовим ему лекарство, чтобы он побыстрее выздоровел.
— Да! Ведь мамины травы волшебные. Они обязательно помогут!
Оливия ничего не ответила. А про себя подумала, что чем дольше герцог будет оставаться без сознания, тем лучше и для деревни, и для Джерри, и для нее самой. Она боялась даже на мгновение представить себе, что произойдет, узнай герцог об их делах и денежных тратах!
— Однако, что сделали, то сделали, — успокоила себя Оливия. — Хоть завтра люди не будут голодать. А если ремонтные работы начнутся до того, как герцог поправится, то мужчины смогут заработать достаточно денег, чтобы обрести уверенность в завтрашнем дне. И все же будущее пугало Оливию, и она с тревогой думала о том дне, когда герцог снова вернется в Чэд. Собирая травы в саду, чтобы приготовить специальный целебный напиток по маминому рецепту, она непрестанно повторяла:
— Господи! Сделай, пожалуйста, так, чтобы он… не поправился слишком быстро!
Глава IV
Оливия подумала про себя, что они поступили правильно, поехав на лошадях, а не отправившись пешком. У нее было такое чувство, что они не выбрались бы из этой массы окружавших их людей. Каждый старался рассказать о своем горе, тянул руки, моля о помощи. Снова начался невообразимый шум. Толпа плотным кольцом сомкнулась вокруг всадников, и ехать дальше стало невозможно.
Джерри, однако, уверенно прокладывал свой путь вперед, к таверне под несколько странным названием «Собака и гусь». У входа в таверну под развесистым старым деревом стоял длинный деревянный стол. Обычно за ним по вечерам собирались старые обитатели села. Когда у них водились деньги, они заказывали пиво или кувшины домашнего сидра и коротали время за разговорами. Добравшись до стола, Джерри соскочил с лошади и помог слезть Оливии. Затем он поднял и поставил ее на стол, и сам влез следом. Конюхи взяли лошадей под уздцы и отвели их в сторону. Тони и Вэнди сели на деревянную лавку, стоявшую за столом. Оливия и Джерри молчали, ожидая, пока люди подойдут. Наконец толпа окружила стол, и Джерри обратился к ней:
— Подойдите ко мне поближе! Я хочу сказать вам что-то важное!
В ответ послышался гневный ропот и озлобление, явно преобладавшие над интересом и любопытством. По выражениям лиц, особенно молодежи, Оливия поняла, что люди настроены агрессивно и уступать не собираются. Старики держались в сторонке, опасаясь, что толпа может раздавить их. Однако любопытство наконец взяло верх и шум постепенно начал стихать. Последними подошли парни, которые обжаривали на костре тушу оленя. Они остановились поодаль, враждебно наблюдая за происходящим.
— Прежде всего, хочу вам сказать, — продолжал Джерри, — что вы здесь все знаете меня с детства. Я всегда с удовольствием приезжал в Чэд, и сегодня я снова счастлив быть среди вас.
— Вы здесь не живете и не бываете подолгу, как новый герцог, — прокричал кто-то из толпы.
— Я здесь сегодня для того, — проговорил Джерри, не обращая внимания на эту реплику, — чтобы сообщить вам, что мой сводный брат тяжело ранен, и его состояние очень серьезное.
Повисла тишина. Парни, участвовавшие в нападении на герцога, смущенно переглядывались друг с другом. Многие прятали глаза.
— Брат поручил мне управление всеми делами, пока он не поправится. Но мне необходима ваша помощь, чтобы наладить в Чэде дела так, как они шли раньше. Я хочу, чтобы в Чэде воцарились мир и спокойствие, как это было при покойном герцоге.
— Теперь здесь все не так! — снова кто-то выкрикнул из толпы. — При новом хозяине здесь сущий ад!
Если тут ад, быстро возразил Джерри, — то давайте все вместе превратим его в рай! Сделаем Чэд таким, каким я его помню с детских лет.
— Для этого надо целую кучу денег! — прокричал тот же голос из толпы.
— Согласен с вами! Поэтому послушайте внимательно, что я от вас хочу!
В толпе зашикали, и когда установилась полная тишина, Джерри продолжил:
— Во-первых, все, кто работал во дворце и имении до смерти моего кузена, должны незамедлительно вернуться на свои рабочие места! Пожалуйста, прошу вас! В Большом Доме много работы — нужны лакеи, горничные, повара!
Он помолчал и добавил с улыбкой:
— Вы ведь знаете, у миссис Бэнкс всегда не хватает помощников!
При этих словах многие улыбнулись. Все знали крутой нрав миссис Бэнкс.
— К тому же, у нас катастрофически не хватает садовников, лесничих, лесорубов. Уверен, Грэйвзу тоже нужны люди на конюшнях.
Оливия взглянула на Грэйвза и увидела, что тот в немом изумлении уставился на Джерри.
Мистер Бэнтик и Аптон, которые стояли рядом с ним, взирали на Джерри как на сумасшедшего.
— А сейчас перейдем к деревенским делам и первое, о чем хочу сообщить вам и о чем меня просила мисс Оливия — с сегодняшнего дня пенсионное пособие всех пенсионеров удваивается!
Старики онемели. Джерри обратился прямо к ним:
— Те деньги, которые вы не получили с прошлого года, пока герцога не было в Англии, будут выплачены вам в виде чека!
В толпе послышались удивленные и радостные возгласы, а затем раздался всеобщий вопль ликования.
У многих стариков катились по лицу слезы, и они, не стесняясь, утирали их.
— Кроме того, — проговорил Джерри, когда немного утихомирил толпу, — мисс Оливия подала мне две идеи, как дать работу тем, кто живет в деревне. Чтобы люди могли зарабатывать себе хорошие деньги.
Он помолчал, а затем медленно произнес:
— Ее первая идея состоит в том, что мы должны возобновить работу на закрытой сланцевой шахте.
Он обвел взглядом толпу, и Оливия прошептала ему:
— Мистер Катлер.
— Мистер Катлер здесь? — спросил Джерри.
Мужчина средних лет поднял руку.
По-моему, мистер Катлер, вы работали на шахте до ее закрытия?
— Да, сэр! И мы неплохо работали, смею вас заверить, а потом ее закрыли.
— Насколько я в курсе, нынче большой спрос на сланцы. И я хочу снова открыть шахту и нанять как можно больше людей.
— Это правда? — удивленно воскликнул Катлер.
— Да! Все формальности решите с мистером Бэнтиком. Он здесь. И приступайте к работе немедленно. Сегодня, а еще лучше вчера!
Последняя шутка вызвала слабый смех. Люди все еще боялись поверить услышанному.
— А теперь я хочу, чтобы вы помогли мне еще в одном деле! Очень важном деле! — он вопросительно взглянул на Оливию.
— Темпл, мистер Темпл! — проговорила тихо девушка.
— Где мистер Темпл? — прокричал Джерри. — Он мне срочно нужен!
Вперед вышел мужчина приятной наружности лет сорока пяти-пятидесяти.
— Я здесь, мистер Джеральд!
— Хорошо! Мистер Темпл.я хочу, чтобы вы немедленно собрали большую бригаду строителей и возглавили ее. Нужно подремонтировать все дома в деревне, в первую очередь те, где живут пенсионеры. А затем приступить к восстановлению дома священника возле церкви.
— Дома священника?
— Да! Новому священнику надо где-то жить! А вы ведь не хотите, чтобы мисс Оливия покинула Грин Гэйблз. Поэтому нужно привести в порядок старый дом священника — и сделать это в течение ближайших нескольких недель!
Мистер Темпл кивнул головой в знак согласия.
— Сделаем все в наилучшем виде, мистер Джеральд. Но работа предстоит немалая, это большой заказ.
— Да, будет к чему приложить руки, но думаю, для ваших парней — это не проблема. Вы быстро управитесь!
В толпе снова зашумели, люди разбились на мелкие группы и начали оживленно обсуждать услышанное.
Джерри протянул вперед руку и воскликнул:
— Постойте! Подождите минуточку! Я понимаю, для всего этого нужно много сил и здоровья. К несчастью, последнее время дела в имении шли не так уж блестяще. И многие из вас ослабели от постоянного недоедания.
— Да уж, на пустой желудок много не наработаешь, выкрикнул кто-то.
— Согласен! И поэтому я хочу поговорить с мистером Болтоном!
Оливия только что прошептала ему имя дворецкого. Упитанный краснощекий человек выбрался из толпы и подошел к столу. Я здесь, сэр.
— Рад вас видеть, мистер Болтон! Хочу, чтобы вы позаботились обо всех этих людях! Им потребуется немало сил, чтобы сделать свою деревню снова богатой и процветающей, где все живут в довольствии и счастливы. А это значит, что им нужно много хорошей еды.
Болтон внимательно слушал Джеральда.
— Со следующей недели и до того времени, как они получат свой первый заработок, прошу вас ежедневно давать каждой семье в деревне по большому куску говядины или баранины.
Снова раздалось ликование. Все кричали и хлопали в ладони.
Когда шум немного утих, Джерри добавил:
— Мистер Труман — лучший пекарь из всех, кого я знаю. У него самый вкусный хлеб. Я думаю, он позаботится о том, чтобы в каждом доме был свежий хлеб и в достаточном количестве, чтобы сыты были и дети, и взрослые. Я также распоряжусь, чтобы мистер Джер выделил каждой семье по фунту масла и сыр.
Люди оживленно загалдели.
— Да, еще! Мне нужен человек, который бы организовал доставку молока с фермы сюда. Отныне все дети младше десяти лет будут ежедневно получать по пинте молока. Думаю, я поручу это кому-нибудь из матерей. Женщины должны лучше всего справиться с этим.
Джеральд сделал короткую паузу.
— Если я о чем-нибудь забыл, или у вас возникнут какие-то проблемы, помните, что я нахожусь здесь, в Чэде, а мисс Оливия остается в Грин Гэйблз. Обещаю, что мы оба сделаем все возможное, чтобы помочь вам. И хочу сказать в завершение нашего разговора, что я искренне восхищаюсь вашим мужеством и терпением, которые вы проявили в последнее время. Остается только молиться, чтобы такое больше никогда не повторилось!
Казалось, все сошли с ума. Мужчины и женщины обнимались, в воздух летели шапки, женщины плакали, дети радостно бегали вокруг. Джерри и Оливия соскочили со стола. Их снова плотным кольцом окружили люди. Все хотели пожать им руки или просто дотронуться в знак благодарности. В глазах Оливии стояли слезы, когда она, взяв сестренку за руки, стала пробираться навстречу старикам.
— Неужели это правда, мисс Оливия? — растерянно спрашивали они. — Нам сказали, что его сиятельство распорядился не давать нам больше денег.
— Это было недоразумение. Досадная ошибка. И не думайте об этом больше.
— Как хорошо, — вступила в разговор пожилая женщина, — что мне починят крышу. Она ужасно протекает, когда идет дождь! Другая женщина тронула Оливию за плечо:
— Я знаю, мисс Оливия, дорогая, это все благодаря вам! Благослови вас бог! Словно ваша незабвенная матушка сошла с небес, чтобы помочь всем нам!
— Наверное, так оно и есть! — ответила Оливия. Оглянувшись, она увидела, что на нее смотрит мистер Бэнтик.
— Это правда, мисс Оливия? Мистер Джеральд сказал мне, что у него есть доверенность. А что скажет его сиятельство, когда узнает, как много денег мы израсходовали?
— Он сейчас очень плох! Лежит без сознания. Нужно было срочно что-то делать. Люди в деревне угрожали сжечь дворец! По крайней мере, мистеру Джеральду удалось не допустить этого.
— Сжечь дворец? — повторил мистер Бэнтик в ужасе.
— Да! И это бы произошло, если бы мистер Джеральд не сделал то, что он сделал и что давно уже должно было быть сделанным.
Они вернулись домой только через час. Ехали верхом. Их сопровождал Грэйвз в окружении толпы молодых парней, которые наперебой просились к нему в конюшни на работу. Когда приехали в Грин Гэйблз, молодежь почтительно осталась ждать у ворот.
Грэйвз обратился к Джерри:
— Надеюсь, вы понимаете, мистер Джеральд, что нужны новые лошади. К тому же многие постройки на конюшне очень ветхие и пришли в негодность.
— Я в курсе. Мы с Тони при первой же возможности приобретем новых лошадей. Может быть, мы специально съездим на ярмарку в Тэтэрсол.
— Хорошо бы! — с надеждой произнес Грэйвз. — На следующей неделе будет большая распродажа лошадей в Оксфорде.
— Обязательно съездим. И вас возьмем с собой, — пообещал Джерри.
Улыбка на лице Грэйвза была красноречивее всяких благодарностей.
Джерри, закончив разговор с Грэйвзом, слез с лошади и обратился к Оливии, направляющейся в дом:
— Я еду сейчас в Чэд. Тебе что-нибудь надо?
Мне многое надо, но думаю, это будет некрасиво, если я начну просить о чем-либо.
— Предоставь все мне. Я распоряжусь, чтобы прислали еду. Я буду ужинать с вами здесь. Пусть Аптон и лакеи останутся. Они могут понадобиться.
Глаза Оливии зажглись радостным блеском. Когда же она подошла к вскочившему на коня Джерри, в ее голосе звучала тревога:
— Джерри! Мы не должны вести себя подобным образом! — проговорила она громким шепотом.
— А, мы уже столько натворили, что чуть больше — чуть меньше — не имеет значения, — ответил Джерри беззаботным тоном. — Я распоряжусь, чтобы Бэнтик заплатил мои долги и удвоил пособие, которое выплачивали твоей матери до того, как она умерла.
— Ты… не можешь… Не делай… этого, Джерри, — испуганно воскликнула Оливия.
— Не забывай — у меня доверенность, и я могу делать все, что мне заблагорассудится!
Он улыбнулся ей на прощание, снял шляпу и поскакал в сторону парка. Тони и Грэйвз поскакали за ним.
У Оливии было такое чувство, словно весь мир перевернулся и отныне никогда уже не будет прежним.
Вэнди побежала на кухню разыскивать Бесси, а Оливия поднялась наверх.
Она открыла дверь в комнату герцога. Он лежал в той же позе, в которой его оставили, с закрытыми глазами. Она нагнулась над ним.
Герцог казался бледнее, чем когда она его видела в последний раз. Оливия направилась к выходу. Вслед за ней вышел камердинер герцога, находившийся в комнате.
— Вы, должно быть, Хиггинс, — сказала Оливия, обращаясь к нему. — Вы камердинер его сиятельства?
— Так точно, мисс! Я прибыл сюда сразу же, как только мне сообщили, что случилось!
— Доктор сказал, что его сиятельство нельзя ни в коем случае тревожить, двигать и что-либо в этом роде. Я буду вам очень благодарна, если вы поможете Бесси и мне ухаживать за ним.
— Конечно, я готов! — с радостью откликнулся слуга. — Я давно служу у его сиятельства, был его денщиком в армии, и мы побывали с ним во многих переделках!
— Вы имеете в виду на войне? — спросила Оливия. Ей было интересно знать, где воевал герцог.
— Мы были в Индии. А там часто бывает жарко! И его сиятельство участвовал во всех боевых операциях!
В голосе камердинера звучала нескрываемая гордость за своего хозяина, и Оливия подумала, что нашелся хоть один человек, который искренне восхищается новым герцогом и любит его.
Она вдруг вспомнила чьи-то слова о том, что никто не герой в глазах своего лакея, и впервые подумала, что, наверное, у герцога есть какие-то скрытые достоинства, которые она не успела рассмотреть. Но в следующее мгновение мысли ее обратились к более прозаическим вещам:
— Думаю, вам лучше расположиться как можно ближе к его сиятельству. Здесь рядом гардеробная.
Гардеробная была действительно рядом со спальней, следующая дверь. Здесь отец хранил свою одежду. Вся стена в комнате была занята большим шкафом. Тут же стояла небольшая кровать, которой, сколько она себя помнила, никто не пользовался. Это мне подойдет, — заверил девушку Хиггинс. — И, пожалуйста, не беспокойтесь обо мне. Я, знаете ли, привык на войне обходиться минимумом удобств. Постараюсь, чтобы его сиятельство чувствовал себя здесь, как дома!
Оливия улыбнулась в ответ:
— Надеюсь, ему здесь будет удобно. Если что нужно, спрашивайте сразу же.
— Обязательно. И большое спасибо за все, мисс!
Он вернулся в комнату герцога, а Оливия спустилась вниз. Бесси была на кухне — жарила цыплят на ужин.
— Слава богу, — сказала она, заметив входящую Оливию, — у нас есть хоть что-то на ужин! Надеюсь, мистер Джерри пришлет что-нибудь еще из продуктов.
— Думаю, что да! Ведь с нами здесь остаются и его сиятельство, и его слуга. Так что вряд ли миссис Бэнкс теперь забудет о нас.
Вэнди, сидевшая прямо на кухонном столе, соскочила вниз и просунула свою ладошку в руку Оливии.
— Можно мне сходить посмотреть на того джентельмена, который лежит в папиной спальне?
Оливия отрицательно покачала головой.
— Нет, дорогая. Он очень болен. Пойдем лучше в сад и насобираем маминых трав, а потом приготовим ему лекарство, чтобы он побыстрее выздоровел.
— Да! Ведь мамины травы волшебные. Они обязательно помогут!
Оливия ничего не ответила. А про себя подумала, что чем дольше герцог будет оставаться без сознания, тем лучше и для деревни, и для Джерри, и для нее самой. Она боялась даже на мгновение представить себе, что произойдет, узнай герцог об их делах и денежных тратах!
— Однако, что сделали, то сделали, — успокоила себя Оливия. — Хоть завтра люди не будут голодать. А если ремонтные работы начнутся до того, как герцог поправится, то мужчины смогут заработать достаточно денег, чтобы обрести уверенность в завтрашнем дне. И все же будущее пугало Оливию, и она с тревогой думала о том дне, когда герцог снова вернется в Чэд. Собирая травы в саду, чтобы приготовить специальный целебный напиток по маминому рецепту, она непрестанно повторяла:
— Господи! Сделай, пожалуйста, так, чтобы он… не поправился слишком быстро!
Глава IV
Джерри вошел в гостиную, где его поджидала Оливия. Он был в костюме для верховой езды, и все выдавало в нем человека жизнерадостного и уверенного в себе.
— Доброе утро, Оливия! Ты еще спала, когда я приехал на завтрак. Как прошла ночь? Леноксу лучше?
— Да, немного лучше! Доктор сказал, что он доволен тем, как идет процесс выздоровления.
Оливия по очереди с Хиггинсом дежурила у изголовья герцога по ночам. Последние десять дней были очень трудными. У больного поднялся жар, рана воспалилась, и он непрестанно метался в бреду. Они с трудом удерживали его в постели. Но постепенно температура стала спадать, на смену пришел крепкий сон.
— Это все мамины травы, — подумала Оливия, — рана затягивается с каждым днем.
Бесси предлагала подменять Оливию по ночам, но у нее было слишком много работы днем и Оливия отказалась.
Обычно она проводила у постели герцога первую половину ночи, а в два часа ее менял Хигганс.
Сегодня, проспав почти до десяти утра, она чувствовала себя вполне отдохнувшей. На вид девушка была свежее, не такой изможденной, как раньше. Джерри пересек комнату и, подойдя к столику с напитками, налил себе бокал шерри.
— Как ты мог поступить так безрассудно и заказать мне все эти платья?
Проснувшись утром, Оливия с удивлением обнаружила у себя в комнате целую гору коробок. Когда она открыла их, то увидела новые платья.
Они были такими красивыми и нарядными! У Оливии никогда не было таких дорогих и изысканных вещей.
Ты их вполне заслужила! Ты примеряла их? Они должны быть тебе в пору. Бесси дала мне одно из твоих старых платьев, и я снял с него мерку.
— Прекрасно! Они сидят как влитые! Как тебе нравится то, которое сейчас на мне?
— Ты выглядишь просто очаровательно! — пылко заверил ее Джерри. — Впрочем, ты всегда прелестна!
— Но, Джерри, послушай! Не кажется ли тебе, что это пустая трата денег? Излишество, которое мы не можем себе позволить!
Джерри удобно расположился в одном из кресел.
— Я все обдумал! Когда Ленокс поправится, ему ничего не останется, как смириться с тем, что я натворил. Поэтому, пока есть время, давай радоваться жизни и постараемся также благоразумно позаботиться о своем будущем.
— Вот этого… не надо… делать, — запротестовала Оливия.
— Напротив, именно это я и хочу сделать. И в первую очередь позаботиться о твоем будущем и о будущем Тони и Вэнди. Кое-что я уже сделал! Надеюсь, ты одобришь.
— О чем ты?
— Я написал письмо в Оксфорд и заплатил за первый семестр учебы Тони в колледже святой Магдалены.
Оливия слабо вскрикнула:
— Но… Джерри! Это… же воровство! Герцог обязательно потребует деньги назад!
— Сомневаюсь! Он же не захочет выглядеть как последний дурак и объявить всему свету, какой он скупердяй!
Последовала короткая пауза. Затем Оливия произнесла:
— Не знаю… что и… сказать или… сделать.
— Тогда предоставь все мне. А я, поверь, наслаждаюсь всем происходящим. Сегодня утром я встречался с фермером Хэмптоном, и он очень одобрительно отозвался обо всех моих нововведениях. Разумеется, тех, что касаются его фермы. Все затраты я оплачу сам!
Оливия поняла, что спорить с Джерри бесполезно. За последние две недели он истратил столько денег, что это неминуемо должно привести герцога в ужас, и он обрушит на их головы суровое возмездие. Только вчера они вернулись с Тони из Оксфорда, куда ездили на распродажу лошадей. По возвращении они с триумфом объявили, что купили двух прекрасных жеребцов, причем, один из них шел под первым номером в списке для продажи.
Когда Оливия попыталась упрекнуть их, Джерри возразил:
— Если бы Уильям был жив, он бы обязательно купил этих лошадей! Конюшни тоже пришли в запустение, ведь пока болел кузен Эдвард, этим некому было заниматься.
— Но… что скажет… герцог? — испуганно спросила Оливия.
— Он должен только радоваться, что приобрел двух прекрасных лошадей по вполне приемлемым ценам!
Допив вино, Джерри закончил свою мысль:
— Я знаю, я веду себя в высшей степени экстравагантно. Но это совсем не те безрассудства, которым я предавался в Лондоне! Все, что я делаю здесь, — это на благо хозяйства и людей, которые живут и трудятся в Чэде.
— Я знаю! Но… мои платья…
— Ты тоже входишь в эту же категорию людей и являешься частью Чэда. И поверь мне, я не смог бы разъезжать по окрестностям на прекрасных лошадях в то время, как ты ходишь по деревне, одетая в лохмотья, как цыганка!
Оливия рассмеялась. Несколько парадоксальная логика Джерри убедила ее. И все же… и все же она боялась заглядывать в будущее. Одно она знала совершенно точно — герцог придет в ярость, когда узнает обо всем.
А пока… пока он лежал бледный, измученный и казался совсем нестрашным. Оливия даже забыла, как ужасно он повел себя при их первой встрече и как она возненавидела его. Перед ней был просто молодой человек. И он был тяжело болен, и он страдал… И она нянчилась с ним, как с беспомощным ребенком.
Они проводили долгие часы в разговорах с Хиггинсом, и он на многое открыл ей глаза — на характер герцога и на его прошлое.
— До своего вступления в армию, — рассказывал Хиггинс, — его сиятельство часто бывал дома.
— Расскажи мне поподробнее о его доме, — попросила Оливия. Ей хотелось понять, почему два брата так не похожи друг на друга.
— Его мать была сущим дьяволом, да прости меня господи за такие слова! Сказать, что она была подозрительной — это значит, ничего не сказать. В окружающих, она прежде всего, видела преступников, воров и только и мечтала, чтобы поймать кого-нибудь или уличить в чем-либо. Почему она была такой?
— А бог ее знает. Такой был ужасный характер. Она изматывала всех, кто работал в доме. А прислуга — так та просто стонала от нее…
— А что она делала?
Оливия понимала, что не должна задавать такие вопросы Хиггинсу, что это вмешательство в личную жизнь его хозяина. Но одновременно ей хотелось знать, что сделало герцога таким жестоким и бессердечным, таким законченным эгоистом по отношению к другим людям.
— Слуги говорили, что на кухне она считала крошки хлеба, упавшие со стола, и каждую каплю молока.
Оливия недоверчиво рассмеялась.
— Да, да! — подтвердил Хиггинс. — И постоянно внушала сыну, я сам это слышал не раз, что все люди злы и думают, как бы обворовать их, залезть в господский карман.
— Ей не повезло в браке. Поэтому, наверное, она вымещала все зло на остальных людях.
Оливия сидела у изголовья больного, стараясь удержать его, как только он пытался сделать малейшее движение.
Когда он затихал, она продолжала думать о том, какое глубокое влияние оказала на герцога его мать. Это она внушила ему, что весь мир против него.
Но ведь в армии, в полку все было по-другому! У нее еще не было повода поговорить со слугой об армейской жизни герцога. Но вот вчера вечером, когда они остались одни в ожидании доктора, она спросила:
— А солдаты, которые служили под началом его сиятельства, любили его?
Хиггинс задумался на некоторое время:
— Они боялись его… и одновременно восхищались им. Нельзя было не восхищаться его мужеством.
— Чем они восхищались?
— Герцог был отчаянным, храбрым человеком и вел себя в Индии как настоящий герой!
— Герой? — повторила удивленно Оливия.
— Да! Он спас жизнь двум нашим солдатам, когда они попали в плен! Солдат полка, которыми он командовал, все называли «тиграми».
— Потому что они были столь яростны?
— Потому что они были непобедимы! — с улыбкой ответил Хиггинс.
Оливия подумала, что, наверное, и в мирной жизни герцог сохранил привычки командира и ожидал от всех повиновения, как от солдат, не желая слушать никаких возражений.
Солдаты, по словам Хиггинса, восхищались своим командиром, но любили ли они его так, как любили в деревне Уильяма и Джона или ее покойную мать?
Увидев озабоченное выражение на лице Оливии, Джерри произнес:
— Перестань расстраиваться, Оливия! Радуйся жизни сегодня. Ведь завтра может и не наступить.
— Не говори так! Это очень мрачная мысль.
— Не более мрачная, чем представлять себе сейчас, что сделает с нами Ленокс, когда поднимется на ноги. Давай подождем этого момента и как следует подготовимся к нему! Оливия ничего не ответила, и после короткой паузы он продолжил:
— Да, ты напомнила мне! Надо сходить и посмотреть, как идут работы в доме священника! В деревне они сделали просто чудеса!
— Бесси рассказывала мне.
— Как ты думаешь, я должен назначить нового священника?
— Не сомневаюсь, что если он будет назначен, герцог сразу же невзлюбит его.
— Да, наверное, ты права, — согласился Джерри, — тогда лучше подождем.
Оливия прошептала чуть слышно:
— Куда мне… деваться, если он… вышвырнет нас из… Грин Гэйблз за то, что я… здесь натворила за время его болезни?
— Доброе утро, Оливия! Ты еще спала, когда я приехал на завтрак. Как прошла ночь? Леноксу лучше?
— Да, немного лучше! Доктор сказал, что он доволен тем, как идет процесс выздоровления.
Оливия по очереди с Хиггинсом дежурила у изголовья герцога по ночам. Последние десять дней были очень трудными. У больного поднялся жар, рана воспалилась, и он непрестанно метался в бреду. Они с трудом удерживали его в постели. Но постепенно температура стала спадать, на смену пришел крепкий сон.
— Это все мамины травы, — подумала Оливия, — рана затягивается с каждым днем.
Бесси предлагала подменять Оливию по ночам, но у нее было слишком много работы днем и Оливия отказалась.
Обычно она проводила у постели герцога первую половину ночи, а в два часа ее менял Хигганс.
Сегодня, проспав почти до десяти утра, она чувствовала себя вполне отдохнувшей. На вид девушка была свежее, не такой изможденной, как раньше. Джерри пересек комнату и, подойдя к столику с напитками, налил себе бокал шерри.
— Как ты мог поступить так безрассудно и заказать мне все эти платья?
Проснувшись утром, Оливия с удивлением обнаружила у себя в комнате целую гору коробок. Когда она открыла их, то увидела новые платья.
Они были такими красивыми и нарядными! У Оливии никогда не было таких дорогих и изысканных вещей.
Ты их вполне заслужила! Ты примеряла их? Они должны быть тебе в пору. Бесси дала мне одно из твоих старых платьев, и я снял с него мерку.
— Прекрасно! Они сидят как влитые! Как тебе нравится то, которое сейчас на мне?
— Ты выглядишь просто очаровательно! — пылко заверил ее Джерри. — Впрочем, ты всегда прелестна!
— Но, Джерри, послушай! Не кажется ли тебе, что это пустая трата денег? Излишество, которое мы не можем себе позволить!
Джерри удобно расположился в одном из кресел.
— Я все обдумал! Когда Ленокс поправится, ему ничего не останется, как смириться с тем, что я натворил. Поэтому, пока есть время, давай радоваться жизни и постараемся также благоразумно позаботиться о своем будущем.
— Вот этого… не надо… делать, — запротестовала Оливия.
— Напротив, именно это я и хочу сделать. И в первую очередь позаботиться о твоем будущем и о будущем Тони и Вэнди. Кое-что я уже сделал! Надеюсь, ты одобришь.
— О чем ты?
— Я написал письмо в Оксфорд и заплатил за первый семестр учебы Тони в колледже святой Магдалены.
Оливия слабо вскрикнула:
— Но… Джерри! Это… же воровство! Герцог обязательно потребует деньги назад!
— Сомневаюсь! Он же не захочет выглядеть как последний дурак и объявить всему свету, какой он скупердяй!
Последовала короткая пауза. Затем Оливия произнесла:
— Не знаю… что и… сказать или… сделать.
— Тогда предоставь все мне. А я, поверь, наслаждаюсь всем происходящим. Сегодня утром я встречался с фермером Хэмптоном, и он очень одобрительно отозвался обо всех моих нововведениях. Разумеется, тех, что касаются его фермы. Все затраты я оплачу сам!
Оливия поняла, что спорить с Джерри бесполезно. За последние две недели он истратил столько денег, что это неминуемо должно привести герцога в ужас, и он обрушит на их головы суровое возмездие. Только вчера они вернулись с Тони из Оксфорда, куда ездили на распродажу лошадей. По возвращении они с триумфом объявили, что купили двух прекрасных жеребцов, причем, один из них шел под первым номером в списке для продажи.
Когда Оливия попыталась упрекнуть их, Джерри возразил:
— Если бы Уильям был жив, он бы обязательно купил этих лошадей! Конюшни тоже пришли в запустение, ведь пока болел кузен Эдвард, этим некому было заниматься.
— Но… что скажет… герцог? — испуганно спросила Оливия.
— Он должен только радоваться, что приобрел двух прекрасных лошадей по вполне приемлемым ценам!
Допив вино, Джерри закончил свою мысль:
— Я знаю, я веду себя в высшей степени экстравагантно. Но это совсем не те безрассудства, которым я предавался в Лондоне! Все, что я делаю здесь, — это на благо хозяйства и людей, которые живут и трудятся в Чэде.
— Я знаю! Но… мои платья…
— Ты тоже входишь в эту же категорию людей и являешься частью Чэда. И поверь мне, я не смог бы разъезжать по окрестностям на прекрасных лошадях в то время, как ты ходишь по деревне, одетая в лохмотья, как цыганка!
Оливия рассмеялась. Несколько парадоксальная логика Джерри убедила ее. И все же… и все же она боялась заглядывать в будущее. Одно она знала совершенно точно — герцог придет в ярость, когда узнает обо всем.
А пока… пока он лежал бледный, измученный и казался совсем нестрашным. Оливия даже забыла, как ужасно он повел себя при их первой встрече и как она возненавидела его. Перед ней был просто молодой человек. И он был тяжело болен, и он страдал… И она нянчилась с ним, как с беспомощным ребенком.
Они проводили долгие часы в разговорах с Хиггинсом, и он на многое открыл ей глаза — на характер герцога и на его прошлое.
— До своего вступления в армию, — рассказывал Хиггинс, — его сиятельство часто бывал дома.
— Расскажи мне поподробнее о его доме, — попросила Оливия. Ей хотелось понять, почему два брата так не похожи друг на друга.
— Его мать была сущим дьяволом, да прости меня господи за такие слова! Сказать, что она была подозрительной — это значит, ничего не сказать. В окружающих, она прежде всего, видела преступников, воров и только и мечтала, чтобы поймать кого-нибудь или уличить в чем-либо. Почему она была такой?
— А бог ее знает. Такой был ужасный характер. Она изматывала всех, кто работал в доме. А прислуга — так та просто стонала от нее…
— А что она делала?
Оливия понимала, что не должна задавать такие вопросы Хиггинсу, что это вмешательство в личную жизнь его хозяина. Но одновременно ей хотелось знать, что сделало герцога таким жестоким и бессердечным, таким законченным эгоистом по отношению к другим людям.
— Слуги говорили, что на кухне она считала крошки хлеба, упавшие со стола, и каждую каплю молока.
Оливия недоверчиво рассмеялась.
— Да, да! — подтвердил Хиггинс. — И постоянно внушала сыну, я сам это слышал не раз, что все люди злы и думают, как бы обворовать их, залезть в господский карман.
— Ей не повезло в браке. Поэтому, наверное, она вымещала все зло на остальных людях.
Оливия сидела у изголовья больного, стараясь удержать его, как только он пытался сделать малейшее движение.
Когда он затихал, она продолжала думать о том, какое глубокое влияние оказала на герцога его мать. Это она внушила ему, что весь мир против него.
Но ведь в армии, в полку все было по-другому! У нее еще не было повода поговорить со слугой об армейской жизни герцога. Но вот вчера вечером, когда они остались одни в ожидании доктора, она спросила:
— А солдаты, которые служили под началом его сиятельства, любили его?
Хиггинс задумался на некоторое время:
— Они боялись его… и одновременно восхищались им. Нельзя было не восхищаться его мужеством.
— Чем они восхищались?
— Герцог был отчаянным, храбрым человеком и вел себя в Индии как настоящий герой!
— Герой? — повторила удивленно Оливия.
— Да! Он спас жизнь двум нашим солдатам, когда они попали в плен! Солдат полка, которыми он командовал, все называли «тиграми».
— Потому что они были столь яростны?
— Потому что они были непобедимы! — с улыбкой ответил Хиггинс.
Оливия подумала, что, наверное, и в мирной жизни герцог сохранил привычки командира и ожидал от всех повиновения, как от солдат, не желая слушать никаких возражений.
Солдаты, по словам Хиггинса, восхищались своим командиром, но любили ли они его так, как любили в деревне Уильяма и Джона или ее покойную мать?
Увидев озабоченное выражение на лице Оливии, Джерри произнес:
— Перестань расстраиваться, Оливия! Радуйся жизни сегодня. Ведь завтра может и не наступить.
— Не говори так! Это очень мрачная мысль.
— Не более мрачная, чем представлять себе сейчас, что сделает с нами Ленокс, когда поднимется на ноги. Давай подождем этого момента и как следует подготовимся к нему! Оливия ничего не ответила, и после короткой паузы он продолжил:
— Да, ты напомнила мне! Надо сходить и посмотреть, как идут работы в доме священника! В деревне они сделали просто чудеса!
— Бесси рассказывала мне.
— Как ты думаешь, я должен назначить нового священника?
— Не сомневаюсь, что если он будет назначен, герцог сразу же невзлюбит его.
— Да, наверное, ты права, — согласился Джерри, — тогда лучше подождем.
Оливия прошептала чуть слышно:
— Куда мне… деваться, если он… вышвырнет нас из… Грин Гэйблз за то, что я… здесь натворила за время его болезни?