Страница:
— Не понимаю, леди Брант, почему я не встречала вас до вчерашнего вечера. Почему вы скрывались?
— Я живу не в городе, — ответила Девайна.
— Тогда как же вам удалось получить приглашение на бал их королевских высочеств? — По тому, как она говорила, Девайна поняла, что леди Люсиль намерена быть грубой.
— Это был большой сюрприз, — мягко ответила она, — и, конечно, большая честь для меня.
— Большая честь для вас также быть приглашенной в Нор, — заметила леди Люсиль.
— Я думаю, у Рэйка есть какой-то особый план на завтрашний вечер, и леди Брант — часть его, — вступил в разговор Фредди.
— Скоро я узнаю, что это за план, — холодно парировала леди Люсиль, — у Рэйка нет секретов от меня!
Говоря это, она бросила на Девайну враждебный взгляд, и Девайна догадалась, что причиной послужило то, что герцог пригласил ее на вечер, не сказав об этом леди Люсиль.
Она поневоле почувствовала себя немного неудобно, но ощутила облегчение, когда герцог поднялся в экипаж.
— Прошу прощения, что заставил вас всех ждать, — произнес он, — но теперь мы можем тронуться в путь. Я буду весьма разочарован, леди Брант, если вам мой дом не покажется таким же привлекательным, каким он кажется мне!
— Мы все считаем, что Hop — самое восхитительное место в мире! — сказала леди Люсиль совершенно иным тоном.
Она вызывающе взглянула на герцога, прежде чем добавить:
— Разумеется, это относится и к его чудесному хозяину!
Герцог выглянул из окошка кареты.
— Похоже, завтра будет отличный день для игры в поло, — заметил он.
Девайна тихонько вскрикнула, и он спросил:
— Вы интересуетесь поло, леди Брант?
— Я не видела ни единого матча, — откликнулась Девайна, — но мне бы ужасно хотелось посмотреть.
— Тогда моя команда обязательно должна выиграть, — сказал герцог, надеюсь, вы слышите меня, Фредди!
— У команды Чарльза Хэмптона было больше практики, чем у нас, — мрачно откликнулся Фредди, — и у них пони более опытные.
— Я намереваюсь его победить! — твердо сказал герцог.
У Девайны мелькнула мысль, что такая решимость всегда поможет ему победить, когда он действительно чего-то захочет.
Она не произнесла этого вслух, но герцог посмотрел на нее, и, когда их глаза встретились, у него возникло странное ощущение, что он будто бы читает ее мысли.
Нор оказался еще более великолепным, чем она себе представляла.
Сначала она увидела прекрасный парк, где было множество старых дубов, озеро и причудливый мостик XVIII века.
Величественный парадный вход, к которому вели изящные ступени, находился в центре фасада здания.
Монументальный каменный портик с ионическими колоннами был очень впечатляющим.
Внутри, в огромном зале, Девайне трудно было не застыть с открытым ртом перед окружавшим ее великолепием.
Она поднималась по винтовой лестнице, украшенной позолотой и хрусталем.
Ей некогда было разглядывать в деталях чудесные картины или флаги, стоявшие, подобно часовым, возле богато украшенного мраморного камина.
Она взглянула на высокий потолок, украшенный изображением множества богов и богинь.
Пока ей показывали спальню, она любовалась ею, почти что затаив дыхание, — настолько фантастичным казалось все вокруг.
Две служанки распаковывали чемоданы, и она, предупрежденная Люси, разделась, чтобы отдохнуть перед тем, как переодеться к обеду.
Служанки, быстро закончив работу, оставили ее.
Она лежала в кровати резного дерева, полог которой был выткан золотом и украшен изображениями голубей и купидонов, и чувствовала, что попала в сказку.
Все то, что рассказывала ей мать, все-таки не смогло подготовить ее к такому невообразимому великолепию.
«Я не должна ничего упустить, — сказала она про себя, — такого уже больше не случится, и я уверена, что даже папа не знает таких людей, чей дом был бы так прекрасен!»
Она не долго оставалась одна, служанки скоро вернулись, внесли ванну, поставили ее на коврик перед камином. Огонь не был разожжен, и они с тревогой спросили ее, растопить ли камин.
— Конечно, нет! — ответила Девайна, — по-моему, очень жарко!
— Вечерами-то холодно, сказала одна из служанок, — но говорят, что такого жаркого июля не бывало уже много лет!
— В Лондоне это действительно так, — откликнулась Девайна. Она подумала, что последний месяц солнце просто пылает над крышами. И это заставляло ее тосковать по природе.
Служанки сообщили, что ванна готова.
Она поднялась с постели, но сначала подошла к окну.
Окно комнаты с задней стороны дома выходило в сад.
Прямо перед собой она увидела огромный фонтан в виде дельфина, из пасти которого высоко в небо устремлялась струя воды.
Закатное солнце превращало каждую каплю воды в радугу, и Девайна подумала, что ничто не может быть прелестней этого зрелища.
Чуть левее фонтана она увидела нечто непонятное. Оно было похоже на множество соединенных изгородей, и, едва задав вопрос служанкам, она уже знала ответ.
— Это лабиринт, миледи, и мы им ужасно гордимся, ведь это один из самых старых лабиринтов во всей стране!
— Как интересно! — воскликнула Девайна. Отец рассказывал ей о лабиринте дворца Хэмптон-Корт.
Он говорил, что самый древний из известных лабиринтов был создан в Египте при Аменемхете III и считался «более великим, чем пирамиды».
«Я обязательно должна увидеть лабиринт!»— сказала себе Девайна, забираясь в ванну.
Тут она сообразила, что если осмотрит все сокровища, собранные в этом чудесном доме, то на все остальное почти не останется времени.
«Если, конечно, я не останусь здесь еще по крайней мере на сто лет!»— подумала она и засмеялась.
Она спустилась по лестнице, надев привлекательное и кокетливое платье, одолженное у Люси. Цвета весенней зелени с серебром, оно делало ее прелестной и воздушной.
Люси дала ей обручальное кольцо, но других украшений у нее не было.
Ей показалось, что вырез платья низковат, и, отцепив орхидею от серебряной ленты, она сделала из нее нечто вроде подвески.
Но, оглянувшись вокруг, она забыла о себе.
Она предположила, что большая часть резьбы по дереву была сделана, вероятно, Гринлингом Гиббонсом, и обнаружила, что каждая следующая картина, попадавшаяся ей на глаза, была лучше предыдущего шедевра.
Ливрейный лакей проводил ее в огромный салон на первом этаже, и, когда дверь открылась, Девайна услышала голоса и вдруг смутилась.
Лишь благодаря огромному усилию воли ей удалось войти, высоко держа голову.
Хотя солнце еще сияло через большие окна, были зажжены люстры.
Пахло цветами, и Девайне показалось, что у нее закружилась голова от всего, что двигалось перед глазами.
К своему облегчению, она заметила, что к ней направляется герцог.
В вечернем костюме он казался более импозантным, чем когда-либо. Подойдя к ней, он спросил:
— Надеюсь, вы отдохнули?
Он говорил так, как будто это его действительно заботило, и Девайна ответила:
— Как я могу отдыхать, если меня вдруг перенесли в пещеру Аладдина? Герцог рассмеялся.
— Так вот как вам это представляется?
— Нет, мне кажется, и это определение не правильно, — сказала Девайна. — Это, скорее, дворец хана Хубилая2, лучше которого, как мне всегда казалось, ничего не может быть.
— Тогда у нас есть нечто общее, — сказал герцог, — потому что, впервые прочитав стихотворение, я подумал то же самое.
— В нем так мало сказано, но так много подразумевается, — прошептала Девайна.
Герцог взглянул на нее с удивлением и с выражением, показавшимся ей обидным.
Ей хотелось доказать, что хотя она и из провинции, но начитанна и хорошо образованна.
У нее было ощущение, что он не ожидал ни того, ни другого.
— Сегодня, — сказал он, когда они направились к другим гостям, — у нас спокойный обед, и я надеюсь, что всем захочется рано лечь спать. После паузы он заговорил:
— Хотя вы заслуживаете того, чтобы вам не давали уснуть!
Девайна знала, что он намекает на то, как она ускользнула из Мальборо-Хаус, когда он танцевал кадриль.
— Почему вы исчезли таким возмутительным образом? — спросил он.
Они были еще на полпути к гостиной, но он остановился, как будто решил заставить ее отвечать.
— Вы искали… меня? — спросила она.
— Конечно, искал! — отозвался он. — Никак не мог поверить, что вы уедете, не пожелав мне спокойной ночи.
— Мне бы следовало… поблагодарить вас за… ужин, — сказала Девайна, — и в то же время…
Она остановилась.
— Скажите то, что вы собирались сказать, — попросил герцог.
Девайна поглядела в сторону.
— Все было так удивительно, так чудесно, что я… боялась, что все это… может быть испорчено!
Он ничего не сказал, но Девайна не могла поднять глаз и взглянуть на него.
— Я надеялся, что именно так вы и подумали, — сказал он. — И все же я боялся, что не сумею снова вас найти.
Он говорил тихо. Вдруг сзади раздался голос:
— Я опоздала? О, Рэйк, если так, то вы должны меня простить!
Это снова была леди Люсиль, и ее появление, подумала Девайна, было тщательно продумано.
Было очевидно, что она решила привлечь к себе всеобщее внимание.
И ей это, конечно, удалось.
На ней было оранжевое шелковое платье с турнюром из перьев райской птицы. Такое же большое перо украшало ее голову, и она выглядела фантастично и невероятно красиво.
Она тут же завладела герцогом, взяла его под руку, взглянула ему в глаза и заговорила нежным голосом с интимными интонациями.
Все были приглашены к обеду и проследовали в громадную стоповую.
Девайна была уверена, что там можно было бы разместить более ста человек Золотые украшения на столе, вычурная люстра, золотые тарелки, из которых они ели, — все это, подумала она вновь, из дворца хана Хубилая.
Джентльмены вокруг нее говорили о поло. Они часто упоминали о матче, который должен был состояться на следующий день. Затем разговор перешел на бега, и только тогда все узнали, что герцог выиграл главные скачки в Эпсоме.
Его поздравили, подняв бокалы. Девайна была очарована и старалась запомнить общую картину вечера.
Она думала, каким величественным кажется герцог, сидящий во главе стола на своем стуле с высокой спинкой.
Для нее он был подобен драгоценному камню в совершенной оправе.
После обеда дамы вернулись в салон, и с некоторой ловкостью Девайне удалось избежать встречи с леди Люсиль.
Затем к ним присоединились джентльмены, и, хотя столы для бриджа были готовы, большинство гостей предпочло просто побеседовать.
Прекрасный пианист придавал их беседе романтическое звучание.
Вскоре после одиннадцати часов они отправились наверх, по традиции каждый нес зажженную свечу, врученную ему внизу, в зале.
У Девайны было чувство, что она участвует в карнавальном шествии, пришедшем из глубины веков.
Герцог после обеда не заговаривал с ней до тех пор, пока они не остались одни в зале, где она ждала свою свечу.
— Завтра я хотел бы поговорить с вами о котильоне, но это будет утром, когда я вернусь с прогулки верхом.
Он увидел выражение глаз Девайны и продолжил:
— Я не спросил вас, хотите ли вы принять в ней участие…
— Мне бы хотелось этого более… чем чего-либо… если это возможно.
Когда Люси упаковывала ее одежду, она сказала:
— Я положила одну из своих амазонок на случай, если представится возможность прокатиться верхом.
— О, Люси, ты думаешь, это возможно? — спросила Девайна.
Она подумала о том, как тосковала без лошадей своего отца.
— Сомневаюсь, — сказала Люси, — разве что рано утром, и к тому же ты, наверное, очень устанешь.
— Я никогда не устану настолько, чтобы отказаться от верховой езды! — откликнулась Девайна. Она умоляюще смотрела на герцога.
— Конечно, если хотите, вы тоже можете ехать, — согласился он, — но я боюсь, что это будет довольно рано — в восемь часов, — и я никого не буду ждать!
Девайна засмеялась:
— Для меня это не слишком рано.
— Отлично, — отозвался герцог, — и, я думаю, вам нужен быстрый и горячий конь?
— И хороший скакун, — добавила Девайна. Когда служанка раздевала ее, Девайна велела ей приготовить на завтра амазонку и ботинки для верховой езды.
— Я должна быть в конюшне в пять минут восьмого, — сказала она, — и вы должны мне рассказать, как туда добраться.
— Ее нетрудно найти, миледи, но вы, наверно, захотите, чтоб я за вами зашла в семь часов?
— Да, пожалуйста, — ответила Девайна.
Она надела элегантную, но, как она подумала, довольно неприличную ночную рубашку, принадлежавшую Люси.
— Моя собственная отлично подойдет! — сказала Девайна, когда Люси открыла гардероб.
— Уверена, что твои рубашки совершенно подходят для «дебютантки» по имени Девайна Брантфорд, — согласилась Люси, — но служанки будут очень удивлены, обнаружив, что прекрасная леди Брант не носит нечто более обольстительное.
— Обольстительное — для кого? — опешила Девайна — Леди Брант — вдова!
Она увидела, что Люси задумчиво посмотрела на нее, но ничего не сказала.
Она просто упаковала три очень хорошенькие 253 кружевные сорочки из такой тонкой ткани, что они были почти что прозрачными.
С ними прекрасно сочетался и прелестный пеньюар. Девайна подумала, что его вполне можно было бы надеть на бал.
Он был из голубого атласа, отделанный кружевами, и украшенный маленькими жемчужными пуговичками.
— Если уж это не произведет впечатления на служанок, — сказала она Люси, — то ничто другое тем более!
— Они будут ожидать от тебя нечто в этом роде, — сказала Люси и заговорила о чем-то другом.
Когда служанка ушла, Девайна не легла в постель: вместо этого она подошла к окну и раздвинула занавески.
Как она и ожидала, уже стемнело. Небо было полно звезд, и взошедшая луна лила свет на сад и каменный фонтан.
Девайна видела, как засеребрились тисовые изгороди лабиринта. И тут вдруг у нее возникла идея.
Завтра вечером они будут смотреть матч поло, и она узнала от одного из своих соседей по столу, что утром они отправятся осматривать лошадей герцога «Так мне и не удастся посмотреть лабиринт, — сказала она себе, — если каждый миг будет заполнен другими заботами!»
Повинуясь импульсу, она решила посмотреть его сейчас же.
Она была уверена, что в доме должна быть боковая дверь, ведущая в сад.
Ночной лакей, дежуривший в зале, ничего не узнает, а все гости уже в постелях.
Дома она часто отправлялась в сад в летние ночи, когда не спалось. Поэтому ей никогда не приходило в голову, что она совершает нечто странное.
Она надела голубой пеньюар и атласные тапочки, подходившие к нему, и открыла дверь спальни. Тут она вспомнила, что забыла запереть дверь, как обещала Люси.
«Джентльмены сегодня все казались вполне трезвыми, — сказала она себе, — но поскольку я пообещала, то запру дверь, когда вернусь».
В коридоре ни одна из свечей в серебряных подсвечниках не была еще погашена.
Это навело ее на мысль, что герцог еще не лег.
Она нарочно держалась подальше от главной лестницы и дальше по коридору обнаружила, как и ожидала, вторую лестницу. Никого не встретив по пути, она осторожно спустилась по ступенькам. Весь дом был погружен в сон.
Внизу под лестницей она обнаружила то, что искала.
Застекленная дверь пропускала серебряный свет луны.
Она отодвинула засов и открыла дверь. Прохладный ночной воздух остудил ее горящие щеки.
Выйдя в сад, Девайна спряталась в тень деревьев и быстро пошла к лабиринту.
Подойдя к нему, она обнаружила, что тисовые изгороди выше, чем казались сверху.
Они были выше ее головы, и все же лунный свет ясно обозначил узкую тропу между ними.
Девайна, которой никогда еще не случалось быть в лабиринте, была очарована.
Тут было почти также чудесно, как она и представляла, и она сказала себе, что должна найти центр, самое сердце, лабиринта.
Там наверняка должна быть изысканная статуя, может быть, Купидона.
Она символизировала бы попытки человека найти свою любовь, пробираясь через препятствия, которые возводит перед ним его собственная жизнь, — лабиринт, лабиринт необыкновенно сложный.
Девайна сворачивала на тропки, ведущие в никуда.
Полдюжины раз она возвращалась по своим следам, чтобы начать все сначала.
Через полчаса она еще не достигла центра.
Она сказала себе, что, должно быть, очень глупа или лабиринт оказался более таинственным и сложным, чем она ожидала.
В конце концов она подумала, что добилась успеха, но вместо фигуры Купидона обнаружила лишь каменную скамью на тропе, закрывавшую путь дальше.
В раздражении она села на скамью и подняла голову, чтобы взглянуть на звезды.
Интересно, подумала она, как выглядел бы лабиринт, если бы рост позволил ей взглянуть сверху на него. «Тоща бы, — сказала она себе, — мне было бы легко найти центр лабиринта».
«Я должна еще раз попытаться, — подумала она, — и если опять неудача, то, наверное, пойду спать».
И тут, к своему замешательству, она услышала голос как раз позади себя.
— Почему ты мне велела ждать тебя здесь? — спросил мужской голос.
— Я боялась, что где-нибудь еще нас увидят, — отвечала женщина, — как только я обнаружила план лабиринта в столе Рэйка, то сразу же поняла, что это — идеальное место для тайных встреч.
Девайна затаила дыхание.
Она очень хорошо знала женский голос — это была леди Люсиль.
— Ну, вот я здесь, — сказал мужчина, как ей показалось, неприветливым тоном, — надеюсь, ты принесли мне план, где отмечена твоя спальня?
— Конечно! — ответила леди Люсиль — Я не дура. Ты же не хочешь наткнуться на ночного сторожа или какого-нибудь влюбленного гостя! Вот он!
Девайна услышала легкий шелест.
Должно быть, подумала Девайна, она протянула листок бумаги мужчине, который был с ней.
— Теперь объясни мне точно, — сказал он, — какая комната твоя?
— Я ее отметила крестом, — ответила леди Люсиль, — а как раз через коридор — апартаменты хозяина дома.
— Я полагаю, Рэйк будет с тобой?
— Если нет, что вряд ли случится, то я буду с ним! В его апартаментах есть внешняя дверь, маленький коридор, а как раз напротив — дверь в спальню.
В наступившей тишине мужчина, видимо, изучал план.
Затем он спросил:
— Как я войду?
— Под черной лестницей есть дверь в сад — это примерно десять футов влево от статуи третьего герцога.
— Надеюсь, я ее найду, — нехотя сказал мужчина.
— Конечно, найдешь, Филипп, — леди Люсиль говорила резко. Затем она сказала:
— Не забудь, что я буду так же потрясена, увидев тебя, как и Рэйк.
— Тебе нужно дать ему понять, — ответил мужчина по имени Филипп, — что, если он не заплатит, я подам на развод и вызову его в суд в качестве соответчика! Надеюсь, у тебя есть письма от него?
— Да, конечно, есть!
— Это хорошо!
— Сколько ты предложишь ему заплатить за молчание? — поинтересовалась леди Люсиль.
Девайна подумала, что Филипп усмехнулся, прежде чем ответить:
— Я начну с двухсот тысяч фунтов. Я думаю, ты и я вполне прилично могли бы пожить немного в Париже, имея даже сто тысяч.
— Рэйк может себе позволить заплатить и куда больше денег, — заметила леди Люсиль.
— Которые мне будет чертовски трудно получить, — ответил Филипп.
— Как ты замечательно все придумал, — восхищенно сказала леди Люсиль. — И ведь в Лондоне все уверены, что ты мертв.
— Пришлось притвориться мертвым, когда я не смог уладить дело с последними долгами! — отозвался Филипп.
Леди Люсиль засмеялась:
— А теперь мы сможем пожить в свое удовольствие, и я хотела бы показать тебе кое-какие эффектные драгоценности.
— Ты всегда любила их коллекционировать! — насмешливо сказал Филипп. — Я не ворчу, любимая, теперь-то мы позабавимся на эти денежки!
Леди Люсиль тихонько вскрикнула:
— Мне не хватало тебя, Филипп! Никто в мире не волнует меня так, как ты, а мне есть с чем сравнивать!
— Я знаю, — сказал он. — Мне тоже тебя не хватало. Черт возьми, мы заслужили отдых!
— И он у нас будет, — нежно сказала леди Люсиль.
Наступила тишина, и Девайна была уверена, что Филипп целовал леди Люсиль. Затем он сказал хрипло:
— Я хочу тебя! Ты же знаешь, что ни одна женщина не может сравниться с тобой!
— И я могу сказать то же самое, — ответила леди Люсиль, — ты волнуешь и возбуждаешь меня, мой чудесный муж, как это не удавалось ни одному мужчине на свете!
Она поцеловала его еще раз и сказала:
— Я должна идти. Рэйк играет в бильярд, и он, как всегда, придет в мою комнату сразу после полуночи.
— В этот раз его ждет сюрприз! — сказал Филипп-Поцелуй меня еще раз, дорогая, и ты должна идти!
Тут Девайна поняла, что ей нужно быстро вернуться в дом.
Двигаясь с быстротой и осторожностью лисы, она побежала обратно по тому же пути, по какому пришла.
Непостижимым образом она запомнила повороты и изгибы, которые привели ее к входу в лабиринт. С другой стороны его росли густые кусты. Она побежала, прячась за ними так быстро, что запыхалась, когда добралась до входа.
Был и опасный момент, когда ей пришлось выйти из тени деревьев на лунный свет перед дверью в сад.
Она сделала шаг к двери. Только войдя в дом, она оглянулась и заметила слабое движение у выхода из лабиринта.
Она догадалась, что леди Люсиль воспользовалась той же тропой в кустах.
Девайна захлопнула дверь. Она уже собиралась ее запереть, когда вспомнила, что леди Люсиль, выйдя в сад, оставила ее открытой.
Девайна побежала по лестнице к себе в комнату.
В это время она спрашивала себя, что будет теперь делать.
Это казалось слишком необычайным, чтобы быть правдой.
Она поняла, что герцога будет шантажировать муж леди Люсиль, о котором никто, кроме нее, не знал, что он жив.
Глава 5
— Я живу не в городе, — ответила Девайна.
— Тогда как же вам удалось получить приглашение на бал их королевских высочеств? — По тому, как она говорила, Девайна поняла, что леди Люсиль намерена быть грубой.
— Это был большой сюрприз, — мягко ответила она, — и, конечно, большая честь для меня.
— Большая честь для вас также быть приглашенной в Нор, — заметила леди Люсиль.
— Я думаю, у Рэйка есть какой-то особый план на завтрашний вечер, и леди Брант — часть его, — вступил в разговор Фредди.
— Скоро я узнаю, что это за план, — холодно парировала леди Люсиль, — у Рэйка нет секретов от меня!
Говоря это, она бросила на Девайну враждебный взгляд, и Девайна догадалась, что причиной послужило то, что герцог пригласил ее на вечер, не сказав об этом леди Люсиль.
Она поневоле почувствовала себя немного неудобно, но ощутила облегчение, когда герцог поднялся в экипаж.
— Прошу прощения, что заставил вас всех ждать, — произнес он, — но теперь мы можем тронуться в путь. Я буду весьма разочарован, леди Брант, если вам мой дом не покажется таким же привлекательным, каким он кажется мне!
— Мы все считаем, что Hop — самое восхитительное место в мире! — сказала леди Люсиль совершенно иным тоном.
Она вызывающе взглянула на герцога, прежде чем добавить:
— Разумеется, это относится и к его чудесному хозяину!
Герцог выглянул из окошка кареты.
— Похоже, завтра будет отличный день для игры в поло, — заметил он.
Девайна тихонько вскрикнула, и он спросил:
— Вы интересуетесь поло, леди Брант?
— Я не видела ни единого матча, — откликнулась Девайна, — но мне бы ужасно хотелось посмотреть.
— Тогда моя команда обязательно должна выиграть, — сказал герцог, надеюсь, вы слышите меня, Фредди!
— У команды Чарльза Хэмптона было больше практики, чем у нас, — мрачно откликнулся Фредди, — и у них пони более опытные.
— Я намереваюсь его победить! — твердо сказал герцог.
У Девайны мелькнула мысль, что такая решимость всегда поможет ему победить, когда он действительно чего-то захочет.
Она не произнесла этого вслух, но герцог посмотрел на нее, и, когда их глаза встретились, у него возникло странное ощущение, что он будто бы читает ее мысли.
Нор оказался еще более великолепным, чем она себе представляла.
Сначала она увидела прекрасный парк, где было множество старых дубов, озеро и причудливый мостик XVIII века.
Величественный парадный вход, к которому вели изящные ступени, находился в центре фасада здания.
Монументальный каменный портик с ионическими колоннами был очень впечатляющим.
Внутри, в огромном зале, Девайне трудно было не застыть с открытым ртом перед окружавшим ее великолепием.
Она поднималась по винтовой лестнице, украшенной позолотой и хрусталем.
Ей некогда было разглядывать в деталях чудесные картины или флаги, стоявшие, подобно часовым, возле богато украшенного мраморного камина.
Она взглянула на высокий потолок, украшенный изображением множества богов и богинь.
Пока ей показывали спальню, она любовалась ею, почти что затаив дыхание, — настолько фантастичным казалось все вокруг.
Две служанки распаковывали чемоданы, и она, предупрежденная Люси, разделась, чтобы отдохнуть перед тем, как переодеться к обеду.
Служанки, быстро закончив работу, оставили ее.
Она лежала в кровати резного дерева, полог которой был выткан золотом и украшен изображениями голубей и купидонов, и чувствовала, что попала в сказку.
Все то, что рассказывала ей мать, все-таки не смогло подготовить ее к такому невообразимому великолепию.
«Я не должна ничего упустить, — сказала она про себя, — такого уже больше не случится, и я уверена, что даже папа не знает таких людей, чей дом был бы так прекрасен!»
Она не долго оставалась одна, служанки скоро вернулись, внесли ванну, поставили ее на коврик перед камином. Огонь не был разожжен, и они с тревогой спросили ее, растопить ли камин.
— Конечно, нет! — ответила Девайна, — по-моему, очень жарко!
— Вечерами-то холодно, сказала одна из служанок, — но говорят, что такого жаркого июля не бывало уже много лет!
— В Лондоне это действительно так, — откликнулась Девайна. Она подумала, что последний месяц солнце просто пылает над крышами. И это заставляло ее тосковать по природе.
Служанки сообщили, что ванна готова.
Она поднялась с постели, но сначала подошла к окну.
Окно комнаты с задней стороны дома выходило в сад.
Прямо перед собой она увидела огромный фонтан в виде дельфина, из пасти которого высоко в небо устремлялась струя воды.
Закатное солнце превращало каждую каплю воды в радугу, и Девайна подумала, что ничто не может быть прелестней этого зрелища.
Чуть левее фонтана она увидела нечто непонятное. Оно было похоже на множество соединенных изгородей, и, едва задав вопрос служанкам, она уже знала ответ.
— Это лабиринт, миледи, и мы им ужасно гордимся, ведь это один из самых старых лабиринтов во всей стране!
— Как интересно! — воскликнула Девайна. Отец рассказывал ей о лабиринте дворца Хэмптон-Корт.
Он говорил, что самый древний из известных лабиринтов был создан в Египте при Аменемхете III и считался «более великим, чем пирамиды».
«Я обязательно должна увидеть лабиринт!»— сказала себе Девайна, забираясь в ванну.
Тут она сообразила, что если осмотрит все сокровища, собранные в этом чудесном доме, то на все остальное почти не останется времени.
«Если, конечно, я не останусь здесь еще по крайней мере на сто лет!»— подумала она и засмеялась.
Она спустилась по лестнице, надев привлекательное и кокетливое платье, одолженное у Люси. Цвета весенней зелени с серебром, оно делало ее прелестной и воздушной.
Люси дала ей обручальное кольцо, но других украшений у нее не было.
Ей показалось, что вырез платья низковат, и, отцепив орхидею от серебряной ленты, она сделала из нее нечто вроде подвески.
Но, оглянувшись вокруг, она забыла о себе.
Она предположила, что большая часть резьбы по дереву была сделана, вероятно, Гринлингом Гиббонсом, и обнаружила, что каждая следующая картина, попадавшаяся ей на глаза, была лучше предыдущего шедевра.
Ливрейный лакей проводил ее в огромный салон на первом этаже, и, когда дверь открылась, Девайна услышала голоса и вдруг смутилась.
Лишь благодаря огромному усилию воли ей удалось войти, высоко держа голову.
Хотя солнце еще сияло через большие окна, были зажжены люстры.
Пахло цветами, и Девайне показалось, что у нее закружилась голова от всего, что двигалось перед глазами.
К своему облегчению, она заметила, что к ней направляется герцог.
В вечернем костюме он казался более импозантным, чем когда-либо. Подойдя к ней, он спросил:
— Надеюсь, вы отдохнули?
Он говорил так, как будто это его действительно заботило, и Девайна ответила:
— Как я могу отдыхать, если меня вдруг перенесли в пещеру Аладдина? Герцог рассмеялся.
— Так вот как вам это представляется?
— Нет, мне кажется, и это определение не правильно, — сказала Девайна. — Это, скорее, дворец хана Хубилая2, лучше которого, как мне всегда казалось, ничего не может быть.
— Тогда у нас есть нечто общее, — сказал герцог, — потому что, впервые прочитав стихотворение, я подумал то же самое.
— В нем так мало сказано, но так много подразумевается, — прошептала Девайна.
Герцог взглянул на нее с удивлением и с выражением, показавшимся ей обидным.
Ей хотелось доказать, что хотя она и из провинции, но начитанна и хорошо образованна.
У нее было ощущение, что он не ожидал ни того, ни другого.
— Сегодня, — сказал он, когда они направились к другим гостям, — у нас спокойный обед, и я надеюсь, что всем захочется рано лечь спать. После паузы он заговорил:
— Хотя вы заслуживаете того, чтобы вам не давали уснуть!
Девайна знала, что он намекает на то, как она ускользнула из Мальборо-Хаус, когда он танцевал кадриль.
— Почему вы исчезли таким возмутительным образом? — спросил он.
Они были еще на полпути к гостиной, но он остановился, как будто решил заставить ее отвечать.
— Вы искали… меня? — спросила она.
— Конечно, искал! — отозвался он. — Никак не мог поверить, что вы уедете, не пожелав мне спокойной ночи.
— Мне бы следовало… поблагодарить вас за… ужин, — сказала Девайна, — и в то же время…
Она остановилась.
— Скажите то, что вы собирались сказать, — попросил герцог.
Девайна поглядела в сторону.
— Все было так удивительно, так чудесно, что я… боялась, что все это… может быть испорчено!
Он ничего не сказал, но Девайна не могла поднять глаз и взглянуть на него.
— Я надеялся, что именно так вы и подумали, — сказал он. — И все же я боялся, что не сумею снова вас найти.
Он говорил тихо. Вдруг сзади раздался голос:
— Я опоздала? О, Рэйк, если так, то вы должны меня простить!
Это снова была леди Люсиль, и ее появление, подумала Девайна, было тщательно продумано.
Было очевидно, что она решила привлечь к себе всеобщее внимание.
И ей это, конечно, удалось.
На ней было оранжевое шелковое платье с турнюром из перьев райской птицы. Такое же большое перо украшало ее голову, и она выглядела фантастично и невероятно красиво.
Она тут же завладела герцогом, взяла его под руку, взглянула ему в глаза и заговорила нежным голосом с интимными интонациями.
Все были приглашены к обеду и проследовали в громадную стоповую.
Девайна была уверена, что там можно было бы разместить более ста человек Золотые украшения на столе, вычурная люстра, золотые тарелки, из которых они ели, — все это, подумала она вновь, из дворца хана Хубилая.
Джентльмены вокруг нее говорили о поло. Они часто упоминали о матче, который должен был состояться на следующий день. Затем разговор перешел на бега, и только тогда все узнали, что герцог выиграл главные скачки в Эпсоме.
Его поздравили, подняв бокалы. Девайна была очарована и старалась запомнить общую картину вечера.
Она думала, каким величественным кажется герцог, сидящий во главе стола на своем стуле с высокой спинкой.
Для нее он был подобен драгоценному камню в совершенной оправе.
После обеда дамы вернулись в салон, и с некоторой ловкостью Девайне удалось избежать встречи с леди Люсиль.
Затем к ним присоединились джентльмены, и, хотя столы для бриджа были готовы, большинство гостей предпочло просто побеседовать.
Прекрасный пианист придавал их беседе романтическое звучание.
Вскоре после одиннадцати часов они отправились наверх, по традиции каждый нес зажженную свечу, врученную ему внизу, в зале.
У Девайны было чувство, что она участвует в карнавальном шествии, пришедшем из глубины веков.
Герцог после обеда не заговаривал с ней до тех пор, пока они не остались одни в зале, где она ждала свою свечу.
— Завтра я хотел бы поговорить с вами о котильоне, но это будет утром, когда я вернусь с прогулки верхом.
Он увидел выражение глаз Девайны и продолжил:
— Я не спросил вас, хотите ли вы принять в ней участие…
— Мне бы хотелось этого более… чем чего-либо… если это возможно.
Когда Люси упаковывала ее одежду, она сказала:
— Я положила одну из своих амазонок на случай, если представится возможность прокатиться верхом.
— О, Люси, ты думаешь, это возможно? — спросила Девайна.
Она подумала о том, как тосковала без лошадей своего отца.
— Сомневаюсь, — сказала Люси, — разве что рано утром, и к тому же ты, наверное, очень устанешь.
— Я никогда не устану настолько, чтобы отказаться от верховой езды! — откликнулась Девайна. Она умоляюще смотрела на герцога.
— Конечно, если хотите, вы тоже можете ехать, — согласился он, — но я боюсь, что это будет довольно рано — в восемь часов, — и я никого не буду ждать!
Девайна засмеялась:
— Для меня это не слишком рано.
— Отлично, — отозвался герцог, — и, я думаю, вам нужен быстрый и горячий конь?
— И хороший скакун, — добавила Девайна. Когда служанка раздевала ее, Девайна велела ей приготовить на завтра амазонку и ботинки для верховой езды.
— Я должна быть в конюшне в пять минут восьмого, — сказала она, — и вы должны мне рассказать, как туда добраться.
— Ее нетрудно найти, миледи, но вы, наверно, захотите, чтоб я за вами зашла в семь часов?
— Да, пожалуйста, — ответила Девайна.
Она надела элегантную, но, как она подумала, довольно неприличную ночную рубашку, принадлежавшую Люси.
— Моя собственная отлично подойдет! — сказала Девайна, когда Люси открыла гардероб.
— Уверена, что твои рубашки совершенно подходят для «дебютантки» по имени Девайна Брантфорд, — согласилась Люси, — но служанки будут очень удивлены, обнаружив, что прекрасная леди Брант не носит нечто более обольстительное.
— Обольстительное — для кого? — опешила Девайна — Леди Брант — вдова!
Она увидела, что Люси задумчиво посмотрела на нее, но ничего не сказала.
Она просто упаковала три очень хорошенькие 253 кружевные сорочки из такой тонкой ткани, что они были почти что прозрачными.
С ними прекрасно сочетался и прелестный пеньюар. Девайна подумала, что его вполне можно было бы надеть на бал.
Он был из голубого атласа, отделанный кружевами, и украшенный маленькими жемчужными пуговичками.
— Если уж это не произведет впечатления на служанок, — сказала она Люси, — то ничто другое тем более!
— Они будут ожидать от тебя нечто в этом роде, — сказала Люси и заговорила о чем-то другом.
Когда служанка ушла, Девайна не легла в постель: вместо этого она подошла к окну и раздвинула занавески.
Как она и ожидала, уже стемнело. Небо было полно звезд, и взошедшая луна лила свет на сад и каменный фонтан.
Девайна видела, как засеребрились тисовые изгороди лабиринта. И тут вдруг у нее возникла идея.
Завтра вечером они будут смотреть матч поло, и она узнала от одного из своих соседей по столу, что утром они отправятся осматривать лошадей герцога «Так мне и не удастся посмотреть лабиринт, — сказала она себе, — если каждый миг будет заполнен другими заботами!»
Повинуясь импульсу, она решила посмотреть его сейчас же.
Она была уверена, что в доме должна быть боковая дверь, ведущая в сад.
Ночной лакей, дежуривший в зале, ничего не узнает, а все гости уже в постелях.
Дома она часто отправлялась в сад в летние ночи, когда не спалось. Поэтому ей никогда не приходило в голову, что она совершает нечто странное.
Она надела голубой пеньюар и атласные тапочки, подходившие к нему, и открыла дверь спальни. Тут она вспомнила, что забыла запереть дверь, как обещала Люси.
«Джентльмены сегодня все казались вполне трезвыми, — сказала она себе, — но поскольку я пообещала, то запру дверь, когда вернусь».
В коридоре ни одна из свечей в серебряных подсвечниках не была еще погашена.
Это навело ее на мысль, что герцог еще не лег.
Она нарочно держалась подальше от главной лестницы и дальше по коридору обнаружила, как и ожидала, вторую лестницу. Никого не встретив по пути, она осторожно спустилась по ступенькам. Весь дом был погружен в сон.
Внизу под лестницей она обнаружила то, что искала.
Застекленная дверь пропускала серебряный свет луны.
Она отодвинула засов и открыла дверь. Прохладный ночной воздух остудил ее горящие щеки.
Выйдя в сад, Девайна спряталась в тень деревьев и быстро пошла к лабиринту.
Подойдя к нему, она обнаружила, что тисовые изгороди выше, чем казались сверху.
Они были выше ее головы, и все же лунный свет ясно обозначил узкую тропу между ними.
Девайна, которой никогда еще не случалось быть в лабиринте, была очарована.
Тут было почти также чудесно, как она и представляла, и она сказала себе, что должна найти центр, самое сердце, лабиринта.
Там наверняка должна быть изысканная статуя, может быть, Купидона.
Она символизировала бы попытки человека найти свою любовь, пробираясь через препятствия, которые возводит перед ним его собственная жизнь, — лабиринт, лабиринт необыкновенно сложный.
Девайна сворачивала на тропки, ведущие в никуда.
Полдюжины раз она возвращалась по своим следам, чтобы начать все сначала.
Через полчаса она еще не достигла центра.
Она сказала себе, что, должно быть, очень глупа или лабиринт оказался более таинственным и сложным, чем она ожидала.
В конце концов она подумала, что добилась успеха, но вместо фигуры Купидона обнаружила лишь каменную скамью на тропе, закрывавшую путь дальше.
В раздражении она села на скамью и подняла голову, чтобы взглянуть на звезды.
Интересно, подумала она, как выглядел бы лабиринт, если бы рост позволил ей взглянуть сверху на него. «Тоща бы, — сказала она себе, — мне было бы легко найти центр лабиринта».
«Я должна еще раз попытаться, — подумала она, — и если опять неудача, то, наверное, пойду спать».
И тут, к своему замешательству, она услышала голос как раз позади себя.
— Почему ты мне велела ждать тебя здесь? — спросил мужской голос.
— Я боялась, что где-нибудь еще нас увидят, — отвечала женщина, — как только я обнаружила план лабиринта в столе Рэйка, то сразу же поняла, что это — идеальное место для тайных встреч.
Девайна затаила дыхание.
Она очень хорошо знала женский голос — это была леди Люсиль.
— Ну, вот я здесь, — сказал мужчина, как ей показалось, неприветливым тоном, — надеюсь, ты принесли мне план, где отмечена твоя спальня?
— Конечно! — ответила леди Люсиль — Я не дура. Ты же не хочешь наткнуться на ночного сторожа или какого-нибудь влюбленного гостя! Вот он!
Девайна услышала легкий шелест.
Должно быть, подумала Девайна, она протянула листок бумаги мужчине, который был с ней.
— Теперь объясни мне точно, — сказал он, — какая комната твоя?
— Я ее отметила крестом, — ответила леди Люсиль, — а как раз через коридор — апартаменты хозяина дома.
— Я полагаю, Рэйк будет с тобой?
— Если нет, что вряд ли случится, то я буду с ним! В его апартаментах есть внешняя дверь, маленький коридор, а как раз напротив — дверь в спальню.
В наступившей тишине мужчина, видимо, изучал план.
Затем он спросил:
— Как я войду?
— Под черной лестницей есть дверь в сад — это примерно десять футов влево от статуи третьего герцога.
— Надеюсь, я ее найду, — нехотя сказал мужчина.
— Конечно, найдешь, Филипп, — леди Люсиль говорила резко. Затем она сказала:
— Не забудь, что я буду так же потрясена, увидев тебя, как и Рэйк.
— Тебе нужно дать ему понять, — ответил мужчина по имени Филипп, — что, если он не заплатит, я подам на развод и вызову его в суд в качестве соответчика! Надеюсь, у тебя есть письма от него?
— Да, конечно, есть!
— Это хорошо!
— Сколько ты предложишь ему заплатить за молчание? — поинтересовалась леди Люсиль.
Девайна подумала, что Филипп усмехнулся, прежде чем ответить:
— Я начну с двухсот тысяч фунтов. Я думаю, ты и я вполне прилично могли бы пожить немного в Париже, имея даже сто тысяч.
— Рэйк может себе позволить заплатить и куда больше денег, — заметила леди Люсиль.
— Которые мне будет чертовски трудно получить, — ответил Филипп.
— Как ты замечательно все придумал, — восхищенно сказала леди Люсиль. — И ведь в Лондоне все уверены, что ты мертв.
— Пришлось притвориться мертвым, когда я не смог уладить дело с последними долгами! — отозвался Филипп.
Леди Люсиль засмеялась:
— А теперь мы сможем пожить в свое удовольствие, и я хотела бы показать тебе кое-какие эффектные драгоценности.
— Ты всегда любила их коллекционировать! — насмешливо сказал Филипп. — Я не ворчу, любимая, теперь-то мы позабавимся на эти денежки!
Леди Люсиль тихонько вскрикнула:
— Мне не хватало тебя, Филипп! Никто в мире не волнует меня так, как ты, а мне есть с чем сравнивать!
— Я знаю, — сказал он. — Мне тоже тебя не хватало. Черт возьми, мы заслужили отдых!
— И он у нас будет, — нежно сказала леди Люсиль.
Наступила тишина, и Девайна была уверена, что Филипп целовал леди Люсиль. Затем он сказал хрипло:
— Я хочу тебя! Ты же знаешь, что ни одна женщина не может сравниться с тобой!
— И я могу сказать то же самое, — ответила леди Люсиль, — ты волнуешь и возбуждаешь меня, мой чудесный муж, как это не удавалось ни одному мужчине на свете!
Она поцеловала его еще раз и сказала:
— Я должна идти. Рэйк играет в бильярд, и он, как всегда, придет в мою комнату сразу после полуночи.
— В этот раз его ждет сюрприз! — сказал Филипп-Поцелуй меня еще раз, дорогая, и ты должна идти!
Тут Девайна поняла, что ей нужно быстро вернуться в дом.
Двигаясь с быстротой и осторожностью лисы, она побежала обратно по тому же пути, по какому пришла.
Непостижимым образом она запомнила повороты и изгибы, которые привели ее к входу в лабиринт. С другой стороны его росли густые кусты. Она побежала, прячась за ними так быстро, что запыхалась, когда добралась до входа.
Был и опасный момент, когда ей пришлось выйти из тени деревьев на лунный свет перед дверью в сад.
Она сделала шаг к двери. Только войдя в дом, она оглянулась и заметила слабое движение у выхода из лабиринта.
Она догадалась, что леди Люсиль воспользовалась той же тропой в кустах.
Девайна захлопнула дверь. Она уже собиралась ее запереть, когда вспомнила, что леди Люсиль, выйдя в сад, оставила ее открытой.
Девайна побежала по лестнице к себе в комнату.
В это время она спрашивала себя, что будет теперь делать.
Это казалось слишком необычайным, чтобы быть правдой.
Она поняла, что герцога будет шантажировать муж леди Люсиль, о котором никто, кроме нее, не знал, что он жив.
Глава 5
У себя в спальне Девайна прислонилась к двери, стараясь успокоить дыхание. Затем она сказала себе, что должна как-то спасти герцога от этого злобного заговора.
Как могла леди Люсиль выдавать себя за вдову, имея при этом мужа? Как она могла притворяться, что любит герцога, если она все еще любит человека, за которого вышла замуж?
Девайна была шокирована ее поведением, и ее ужаснул коварный заговор, целью которого было выжать из герцога деньги.
Ей не нужно было напрягать свое воображение, чтобы понять, насколько отвратителен был бы ему любой скандал. Разумеется, он бы заплатил непомерную сумму, потребованную ими, ради того, чтобы избежать участия в процедуре развода, при которой ему пришлось бы пройти через палату лордов.
Однажды ее мать, весьма шокированная одним скандальным процессом развода, рассказывала об этом. Сообщения о нем заполняли газеты, и сам он, по ее мнению, был грязен и вульгарен.
Герцог показался ей за обедом таким могущественным, подобно членам королевской семьи. Невозможно было представить, что он будет облит такой грязью.
Но как она могла это предотвратить?
Все это словно вспыхнуло у нее в мозгу, когда она поняла, что у нее очень мало времени, чтобы сделать что-то.
Она подошла к красивому секретеру, который стоял в углу комнаты, достала украшенный гербом лист бумаги и торопливо написала:
«Вам угрожает серьезная опасность! Заприте дверь, не выходите из комнаты и никого к себе не впускайте! Это не шутка, и если вы не послушаетесь этой записки, то сильно пострадаете от того, что случится».
Девайна писала то, что приходило ей в голову.
Затем она сунула записку в конверт и заглавными буквами подписала: «Его милости герцогу Норминстеру».
Схватив конверт, она подошла к двери и приоткрыла ее.
Делая это, она услышала, как тихо закрылась другая дверь, дальше по коридору, и поняла, что вернулась леди Люсиль.
Из разговора в лабиринте Девайна узнала, что комната герцога находится напротив двери леди Люсиль.
Она миновала их по пути в сад и машинально отметила нарисованный на двери гербовый щит.
Теперь она выглянула, чтобы убедиться, что вокруг никого нет. Быстро, словно на крыльях, она добралась до комнаты герцога, подсунула под дверь записку и поспешила обратно в спальню.
Она заперла дверь и опустилась на колени у кровати, чтобы произнести свои молитвы.
— Я… поступила верно… Мама? — спросила она. Казалось, ей не было ответа, и она начала молиться, чтобы герцог послушался предупреждения и не совершал такого глупого или опасного поступка, как посещение спальни леди Люсиль.
Думая об этом, она почувствовала, что ее шокирует его поведение, хотя иного и нельзя было ожидать.
Гораздо хуже был план леди Люсиль выжать из него деньги с помощью этого преступного шантажа.
— Пожалуйста, Господи… помоги и… защити его, — молилась Девайна.
Когда она ложилась в постель, ей вдруг пришло в голову, что такое беспокойство о судьбе герцога удивительно для нее самой.
Почему же так остры ее чувства по отношению к человеку, с которым она познакомилась лишь день назад?
Герцог закончил игру в бильярд с лордом Луитоном, выдающимся государственным деятелем. И они сели с Фредди, следившим за игрой, выпить рюмочку на ночь.
— Должен сказать, Норминстер, — заметил лорд Луитон, — вам всегда удается представить нам самых прекрасных женщин, каких я когда-либо видел!
— Я согласен с вами, — сказал Фредди, — а ваша последняя гостья, по-моему, это нечто совершено особое!
Как могла леди Люсиль выдавать себя за вдову, имея при этом мужа? Как она могла притворяться, что любит герцога, если она все еще любит человека, за которого вышла замуж?
Девайна была шокирована ее поведением, и ее ужаснул коварный заговор, целью которого было выжать из герцога деньги.
Ей не нужно было напрягать свое воображение, чтобы понять, насколько отвратителен был бы ему любой скандал. Разумеется, он бы заплатил непомерную сумму, потребованную ими, ради того, чтобы избежать участия в процедуре развода, при которой ему пришлось бы пройти через палату лордов.
Однажды ее мать, весьма шокированная одним скандальным процессом развода, рассказывала об этом. Сообщения о нем заполняли газеты, и сам он, по ее мнению, был грязен и вульгарен.
Герцог показался ей за обедом таким могущественным, подобно членам королевской семьи. Невозможно было представить, что он будет облит такой грязью.
Но как она могла это предотвратить?
Все это словно вспыхнуло у нее в мозгу, когда она поняла, что у нее очень мало времени, чтобы сделать что-то.
Она подошла к красивому секретеру, который стоял в углу комнаты, достала украшенный гербом лист бумаги и торопливо написала:
«Вам угрожает серьезная опасность! Заприте дверь, не выходите из комнаты и никого к себе не впускайте! Это не шутка, и если вы не послушаетесь этой записки, то сильно пострадаете от того, что случится».
Девайна писала то, что приходило ей в голову.
Затем она сунула записку в конверт и заглавными буквами подписала: «Его милости герцогу Норминстеру».
Схватив конверт, она подошла к двери и приоткрыла ее.
Делая это, она услышала, как тихо закрылась другая дверь, дальше по коридору, и поняла, что вернулась леди Люсиль.
Из разговора в лабиринте Девайна узнала, что комната герцога находится напротив двери леди Люсиль.
Она миновала их по пути в сад и машинально отметила нарисованный на двери гербовый щит.
Теперь она выглянула, чтобы убедиться, что вокруг никого нет. Быстро, словно на крыльях, она добралась до комнаты герцога, подсунула под дверь записку и поспешила обратно в спальню.
Она заперла дверь и опустилась на колени у кровати, чтобы произнести свои молитвы.
— Я… поступила верно… Мама? — спросила она. Казалось, ей не было ответа, и она начала молиться, чтобы герцог послушался предупреждения и не совершал такого глупого или опасного поступка, как посещение спальни леди Люсиль.
Думая об этом, она почувствовала, что ее шокирует его поведение, хотя иного и нельзя было ожидать.
Гораздо хуже был план леди Люсиль выжать из него деньги с помощью этого преступного шантажа.
— Пожалуйста, Господи… помоги и… защити его, — молилась Девайна.
Когда она ложилась в постель, ей вдруг пришло в голову, что такое беспокойство о судьбе герцога удивительно для нее самой.
Почему же так остры ее чувства по отношению к человеку, с которым она познакомилась лишь день назад?
Герцог закончил игру в бильярд с лордом Луитоном, выдающимся государственным деятелем. И они сели с Фредди, следившим за игрой, выпить рюмочку на ночь.
— Должен сказать, Норминстер, — заметил лорд Луитон, — вам всегда удается представить нам самых прекрасных женщин, каких я когда-либо видел!
— Я согласен с вами, — сказал Фредди, — а ваша последняя гостья, по-моему, это нечто совершено особое!