Картленд Барбара. Мелодия сердца

   — И что было в письме?
   — В нем говорилось, что граф Лэвенхэм просит прислать ему двух артистов высшего класса для представления в его доме в Хертфордшире завтра вечером. Он готов заплатить любую сумму в пределах разумного, если получит то, что ему понравится.
   Старый актер вьдержал паузу, точно желая увидеть, какое впечатление произвел на Илуку его рассказ, а потом, поскольку девушка тоже молчала, спросил:
   — Вы, должно быть, слышали о графе Лэвенхэме? Он любитель скачек, богат, как Крез, а красивые женщины вьются вокруг него, точно мотыльки вокруг пламени.
   — Нет, я никогда о нем не слышала… По крайней мере мне так кажется, — словно размышляя вслух, покачала головой Илука.
   — Тогда поверьте мне на слово: он из самых сливок общества, — сказал Арчер.
   — Ну а дальше? В процессе рассказа Арчер оживился:
   — Я сказал Солли Джекобсу: «Если его светлость хочет получить что-то изысканное, отменное, мы постараемся. Предоставь это мне». "О чем ты говоришь?» — спросил он. Я ему ответил, что знаю о чем. «Объясни», — попросил он. «Думаю, одна из ведущих актрис из „Олимпик Ревелз“ удовлетворит его светлость и его друзей». «Ну если ты намерен раздобыть мадам Вестрис, — усмехнулся Солли Джекобс, — не суетись. Она не станет уезжать из Лондона ради какого-то мужчины, даже если это и Лэвенхэм». «Я имею в виду не саму Вестрис, — ответил я. — А ее дублершу». Д'Арси Арчер рассмеялся. «О, вы бы видели лицо Солли Джекобса! „Ты уверен, что сможешь ее раздобыть?“ — спросил он. „Абсолютно, — ответил я. — Она играет небольшую роль в „Ревелз“ и дублирует мадам Вестрис. К тому же, так уж получилось, она моя родственница“. "Не могу поверить!» — заявил Солли Джекобс.
   — Ее зовут Люсиль Гэнимед, и за гроши она не сдвинется с места. Но я постараюсь ее уговорить».
   Я понимал, следя за лицом Джекобса, что он лишь наполовину верит мне. Но в то же время ему не хотелось отказывать графу. В результате он отослал посыльного, велев парню вернуться за ответом через два часа, а потом сказал: «У тебя есть два часа, чтобы все организовать». "Я успею. Но мне надо узнать, насколько готов расщедриться его светлость». «Это уж мое дело, — ответил Джекобс. — Но ни ты, ни девица не останетесь внакладе. Я дам вам полсотни фунтов. Ты заплатишь девушке, сколько она запросит. Остальное — мое». Арчер вздохнул: — Я понимал: остальное — кругленькая сумма, но я не собирался спорить. Я знал: участие Люсиль обойдется недешево, но знал и другое — сейчас она сильно нуждается. Она потеряла покровителя и должна согласиться на мое предложение.
   — Если она играет в «Олимпик», — сказала Илука, — как она могла уехать?
   — Очень просто. Сезон в «Олимпик» только что кончился. Он начался в январе и длился до апреля. Мадам Вестрис и вся труппа тоже отдыхают перед новым сезоном.
   — О, понятно! — воскликнула Илука. — Так что мисс Гэнимед была свободна.
   — Совершенно верно, — ответил актер. — И она просто подпрыгнула до потолка от возможности встретиться с графом. В Лондоне нет ни одной актрисы, которая не пыталась бы привлечь его внимание, когда он сидит в своей ложе в театре. — И мистер Арчер захихикал. — Большинство из них готовы умолять на коленях, чтобы он пригласил их на ужин. Но одна из них как-то призналась мне: «Меня скорее пригласят на вечеринку на Луну, чем граф Лэвенхэм — на ужин». Да, он слишком привередлив.
   — Он занимает более важное положение, чем другие джентльмены? — поинтересовалась Илука.
   — Да. И вы сами почувствуете это, если хоть раз увидите его, — ответил Арчер. — Заносчивый, аристократ до мозга костей. И ни на секунду не даст вам забыть об этом. Все, к чему он прикасается, превращается в золото. Его лошади почти всегда первые на финише, игроки бледнеют, когда видят, как он приближается к игорному столу. И нет ни одной красивой женщины, которая бы не упала в его объятия, как спелый персик.
   Это звучало так забавно, что Илука рассмеялась.
   — Хорошо вам смеяться, — заметил мистер Арчер, и нотки отчаяния снова появились в его голосе. — Но теперь вы понимаете — без мисс Гэнимед мне незачем ехать в дом графа. Я вернусь в Лондон, расскажу Солли Джекобсу, что я все провалил, и, можете не сомневаться, он захочет получить обратно то, что осталось от его полусотни фунтов.
   — По вы же не виноваты, что дилижанс свалился с обрыва!
   — Объясните это Солли. Он должен получить свой кусок; а я обязан ему его дать. — Старый актер вдруг откинулся на стуле и прикрыл глаза руками. — Какой смысл продолжать? Я стар, и чем скорее сойду в могилу, тем лучше.
   Он говорил с театральным пафосом, но Илука понимала, что это чистая правда. Это действительно был его последний шанс.
   Если бы столь сиятельная особа, как граф, осталась довольна представлением, мистер Арчер мог бы рассчитывать на другие аналогичные предложения. Но он, как сказал бы ее отец, потерпел фиаско.
   Бедняга, подумала она. Для мистера Арчера смерть маленькой актрисы такая же тяжелая потеря, как для нее утрата Ханны.
   А как расстроится ее мать! Сама Илука не могла бы утверждать, будто Ханна была ею горячо любима, но она — часть ее детства, и, конечно, ее будет не хватать, особенно в Стоун-Хаусе.
   Ханна исполняла роль буфера между ней и миссис Адольфус. Теперь Илука окажется там в одиночестве и ей придется изо всех сил сжимать зубы, чтобы не отвечать на злобные выпады миссис Адольфус, которая будет с утра до вечера поносить ее мать.
   Она глубоко вздохнула и подумала: когда священник вернется, надо спросить о следующем дилижансе, придется ехать дальше, ничегонеподелаешь.
   Будто в ответ на ее мысли, священник тут же появился на пороге.
   Глядя на Илуку, он тихо сказал:
   — Мисс Кэмптон, я все подготовил для завтрашних похорон вашей горничной и юной леди. Наш местный столяр делает гробы. Если вам нужно продолжить путешествие, то вас здесь больше ничто не держит.
   — Конечно… — ответила Илука. — Большое спасибо за все, что вам пришлось сделать. — Она помолчала и спросила: — А где-нибудь в деревне я могу переночевать?
   — Бы можете остаться здесь, — ответил священник. — Я буду рад принять вас в своем доме. Я велел экономке приготовить одну комнату вам, а другую — мистеру Арчеру.
   — Вы очень добры, сэр, — поблагодарил старый актер.
   — Боюсь, мой дом покажется вам не слишком роскошным, — улыбнулся священник, — но в комнатах чисто. Сомневаюсь, чтобы вам могли предоставить такие же в гостинице «Грин мэн».
   — Я вам очень благодарна. Сказав это, Илука подумала: мать пришла бы в ужас, если бы она одна, без Ханны, остановилась в гостинице, какой бы маленькой она ни была.
   — А во сколько завтра будет дилижанс? — спросил д'Арси Арчер. — Я имею в виду, в обратную сторону, в Лондон.
   — Надо выяснить, — сказал священник. — Кажется, на кухне есть знающий человек.
   Священник вышел, Илука вздохнула:
   — Мне очень жаль вас, мистер Арчер. Я бы хотела вам как-то помочь.
   — Да, я бы тоже хотел, — горько усмехнулся он.
   Потом, как если бы она вдруг подала ему идею, он взглянул на нее, казалось, впервые обратив внимание на красивое лицо, изящную фигуру и маленькие ножки, видневшиеся из-под дорожного платья.
   Он выпрямился на стуле, потом подался вперед.
   — Скажите мне, мисс Кэмптон, вы поете? — спросил он.
   — Дома — да, я всегда напеваю, — сказала Илука. — Я часто пою под мамин аккомпанемент песню, которая в свое время принесла известность мацам Вестрис. Песня баварской девушки «Принеси мою метлу».
   Д'Арси Арчер шумно втянул воздух и сцепил пальцы, как бы сдерживая себя от неосторожных движений. Он сказал:
   — Я убежден, почти убежден, что вы умеете танцевать.
   Илука улыбнулась, ее глаза засияли.
   — Это то, что мне говорят очень часто. И было бы неправдой сказать "нет». В общем-то я люблю танцевать.
   Пауза. Затем д'Арси Арчер проговорил напряженным, взволнованным голосом:
   — Вы знаете, о чем я вас прошу… нет, не прошу — я вас умоляю, заклинаю?
   Илука удивленно посмотрела на него:
   — О чем?
   — Я прошу вас спасти меня. Дать мне шанс, который я только что потерял, его отняла или сама судьба или дьявольские козни.
   — Я… Я не… понимаю.
   — Да все очень просто! — воскликнул д'Арси Арчер. — Не сможете ли вы по доброте души спасти бедного старика от голода?
   — Вы просите меня… чтобы я… дала вам денег? — неуверенно предположила Илука.
   Она была смущена, но после того, что мистер Арчер ей рассказал, она сама думала, как бы, не обидев, предложить ему пять фунтов, что у нее были на дорожные расходы.
   — Вопрос не в деньгах. Я хочу, чтобы вы заняли место Люсиль, — заторопился объяснить старый актер. — Если вы это сделаете, мисс Кэмптон, вы на самом деле спасете мне жизнь.
   Илуке показалось, что она ослышалась. Когда он ее спрашивал, может ли она петь и танцевать, она приняла это за обычное любопытство. Ей и в голову не могло прийти, что старый актер станет умолять ее занять место погибшей актрисы и поехать вместе с ним к графу.
   Но эти слова прозвучали.
   Первым порывом было сказать: об этом не может быть и речи! Но какой-то коварный голос прошептал: а почему бы нет?
   Без сомнения, она бы сделала доброе дело, ведь она совершенно уверена: все, рассказанное мистером Арчером, чистая правда, и его отчаяние от потери Люсиль не напускное.
   Потом Илука подумала о матери. Ее мать была бы потрясена, услышав такое предложение.
   Затем Илуке представился отвратительный дом, ожидавший ее в Бердфордшире.
   В ушах зазвучал скрипучий голос миссис Адольфус, возникла перспектива западни, отвратительной тюрьмы на несколько недель, а может, и месяцев, в том случае если Мьюриэл не сразу повезет и лорд Дэнтон не пообещает жениться на ней.
   И снова девушка поняла, как тоскливо и одиноко будет ей без Ханны.
   По крайней мере преданная старуха горничная как-то защищала бы ее от нападок суровой миссис Адольфус.
   «Если я сделаю то, о чем просит мистер Арчер, — подумала она, — то мое пребывание в Стоун-Хаусе сократится хотя бы на день. Даже если я поеду к тете Элис, я не смогу там остаться надолго, а потом снова этот проклятый каменный дом».
   Все это молнией пронеслось в голове Илуки, будущее не супило никакого просвета.
   «Я не могу ехать туда без Ханны», — в отчаянии думала она.
   А в это время д'Арси смотрел на нее с мольбой, сцепив пальцы, и глаза его были как. у спаниеля, взирающего на хозяина.
   — Может быть, я несколько преувеличила свои таланты, — нерешительно начала Илука. — Я уверена… я не настолько профессионально… пою и танцую, как вы думаете.
   — Я буду откровенен с вами: хотя Люсиль неплохо танцевала и пела весьма приятным контральто — иначе она не могла бы дублировать мадам Вестрис, — ей не хватало индивидуальности. И уж конечно, она была не такая красивая, как вы. — Он помолчал, потом страстно добавил: — Я не пытаюсь вам льстить, мисс Кэмптон, я просто говорю чистую правду: вы самая красивая девушка, которую я когда-нибудь видел в жизни.
   — Спасибо, — сказала Илука. — Я действительно хочу вам помочь, мистер Арчер, но поймите: я в роли актрисы, да еще в частном доме, — моя мать будет в ужасе!
   — Я думаю, все матери и аристократки относятся к сцене подозрительно, — заметил Арчер, — но обещаю вам, мисс Кэмптон, я прослежу, чтобы с вами обращались с должным уважением. — Он помолчал и потом продолжил: — Я знаю, в данный момент граф интересуется одной талантливой молодой актрисой. Он также с легкостью может заполучить любую красавицу, которая окажется в районе улицы Сент-Джеймс.
   — Зачем вы это говорите, мистер Арчер? Меня это совершенно не интересует!
   — Я пытаюсь убедить вас, мисс Кэмптон, что, если вы поедете со мной, ваша репутация ни в коей мере не пострадает. Его светлость и его друзья, несомненно, отнесутся к вам с должным почтением. Мне всегда говорили, что граф очень тщательно отбирает друзей.
   — У вас собрана о нем довольно обширная информация, — заметила Илука.
   Д'Арси Арчер рассмеялся:
   — Ну, я в основном полагаюсь на слухи, болтовню в костюмерных, разговоры любителей скачек. А граф — известный лошадник.
   — Я уверена, что должна была слышать о графе в связи со скачками, — задумчиво сказала Илука. — Мой отец уделял им много времени, но я не припомню, чтобы граф выиграл в Эскоте дерби или Золотой кубок.
   — Именно он выиграл дерби три года назад, — возразил мистер Арчер. — Правда, под именем Хэмптон.
   — А, ну конечно! — воскликнула Илука. — Тогда я знаю, о ком вы говорите. Первой пришла его лошадь по кличке Аполло, мой отец сказал тогда,что лучше коня он не видел в своей жизни.
   — Я уверен, графу понравится, если вы упомянете об этом, — заметил старый актер.
   Илука испуганно посмотрена на него:
   — Я еще не сказала, что согласна на ваше странное и в общем-то абсурдное предложение.
   — Но, конечно же. Вы согласитесь, обещайте мне, что согласитесь. Как мне еще объяснить вам, мисс Кэмптон, что это для меня значит? Если вы верите в возможность вымолить хоть что-то у Бога, я могу встать на колени и помолиться, чтобы вы явились для меня доброй самаритянкой и спасли.
   Илука поднялась:
   — Вы ставите меня в трудное положение, мистер Арчер. Я должна бы вам отказать.
   — Если бы мы всегда делали только то, что должны, мир стал бы ужасно скучным, — заметил комедиант. — Плывите по воле волн, мисс Кэмптон. Потом будет о чем вспомнить. И хотя приключение немного детское, оно по крайней мере требует решительности и, уж конечно, сочтется благородным христианским делом.
   Илука подошла к окну и взглянула на неухоженный, заброшенный сад. Тени стали длиннее, солнце садилось за далекий горизонт.
   Но видела она сейчас однообразные бесконечные поля Бердфордшира, простирающиеся до самого горизонта, и слышала голос миссис Адольфус, ее слова, острые и больно ранящие, как игла.
   Приключение! Что-то волнующее, новое… А кроме того, можно помочь человеку, выручить из беды, в которую он попал не по своей вине…
   Ну как она может отказать? Разве она может оказаться столь бессердечной, чтобы дать ему несколько фунтов и навсегда выбросить из головы?
   Илука отвернулась от окна.
   — Я согласна, мистер Арчер, — тихо выдохнула она.

Глава 3

   Ехать в почтовой карете, которую д'Арси Арчер раздобыл с большим трудом, было гораздо быстрее и удобнее.
   Они пропустили дилижанс, поскольку он проходил через деревню рано утром, и тогда они не смогли бы присутствовать на похоронах Ханны и Люсиль Гэнимед.
   Когда они стояли у открытых могил в маленьком церковном дворе, где большинству надгробий было несколько сотен лет, у Илуки возникло чувство, что все происходящее — сон.
   Казалось, такого не может быть: еще совсем недавно она выехала из дома вместе с Ханной, а теперь из-за простой случайности, из-за места, на котором она оказалась в дилижансе, старушка мертва.
   «Если бы я сидела на ее месте, — думала Илука, — то лежала бы сейчас в гробу, а Ханна бы меня оплакивала».
   Иногда случившееся можно объяснить лишь перстом судьбы или какой-то сверхъестественной силой, не поддающейся человеческому пониманию. Никакого иного разумного объяснения найти просто невозможно.
   Но какова бы ни была причина смерти Ханны, Илука страстно молилась за упокой ее души, за то, чтобы она обрела счастье на небесах.
   Мистер Арчер, стоявший рядом, казался очень печальным и старым.
   Со смертью молодой актрисы, вывезенной им из Лондона, Он, похоже было, потерял не только надежды на будущее, но и остатки собственной молодости.
   Когда печальная церемония подошла к концу, Илука поблагодарила священника за участие и гостеприимство и дала хорошие чаевые его экономке. Наконец-то они могли уехать!
   Илуке хотелось поскорее оставить позади этот эпизод своей жизни, забыть о нем, особенно то ужасное мгновение, когда дилижанс перевернулся и полетел с обрыва.
   От священника она узнала: одна лошадь переломала все ноги, и ее вынуждены были забить, а другая обезумела от испуга.
   Девушка была совершенно уверена, что хозяева дилижанса, немного подлатаю, постараются вернуть колымагу на проселок. И еще многим пассажирам предстоит, рискуя жизнью, трястись в этой несчастной повозке.
   Спустившись к завтраку, д'Арси Арчер сказал Илуке, что послал в ближайшую гостиницу узнать насчет почтовой кареты.
   — Время нас, конечно, поджимает, но у меня язык не повернулся предложить вам снова сесть в дилижанс.
   — Да, должна сознаться, это было бы тяжело, — ответила Илука.
   — И еще, — смущенно продолжал он, — я подумал, мисс Кэмптон, поскольку вы не бедная актриса и не живете на свои заработки, может быть, вы не попросите такого большого вознаграждения, как Люсиль? Илука растерялась и не знала, что ответить. По потом сказала:
   — Я надеюсь, вы поймете меня, мистер Арчер, правильно: я делаю это, чтобы помочь вам, и ни в коем случае не приму плату за то, что, по вашим словам, является актом милосердия.
   По улыбке, коснувшейся губ мистера Арчера, она поняла: именно на такой ответ он и рассчитывал. И остался им очень доволен.
   — Я могу лишь надеяться, — продолжала Илука, — что, если наше представление окажется удачным, его светлость и его друзья предложат вам повеселить их и на других вечеринках, а мисс Гэнимед вы сумеете заменить достойной актрисой.
   — Может быть, когда-нибудь я смогу отблагодарить вас за вашу доброту, но сейчас мне трудно найти слова, чтобы выразить переполняющие меня чувства.
   — Тогда, пожалуйста, не говорите ничего, — попросила Илука.
   Как только они уселись в почтовой карете и она тронулась, в д'Арси
   Арчере проснулся профессионал. Он стал объяснять, что именно от нее требуется.
   — Обычно в таких случаях, — сказал он, — актеры выступают в столовой, пока джентльмены пьют портвейн.
   Илука удивилась:
   — Я думала, такие богатые люди, как граф Лэвенхэм, могут позволить себе иметь частный театр. Или музыкальную комнату для подобных представлений.
   —Я уверен, у его светлости есть и то и другое, — ответил мистер Арчер. — Но эта вечеринка неофициальная, по сути, это роскошный аристократический вариант таверны, где в последнее время я давал свои представления.
   Похоже, это был не самый приятный опыт, и Илука поторопилась перевести разговор на другое — спросила о предстоящей программе.
   — Сначала я сыграю немного серьезной музыки… — начал он.
   — О, так вы еще и пианист, мистер Арчер! — перебила его Илука.
   — Да, я начинал пианистом в оркестре итальянской оперы, — при знался он, — но вскоре мне захотелось полнее выразить себя. И я пошел своим собственным путем.
   — И что вы стали делать?
   — Я играл в пьесах Шекспира. Путешествовал. Пел и танцевал, время от времени аккомпанировал замечательным певцам.
   — Должно быть, это было очень интересно! — воскликнула Илука.
   — Да, но теперь я стар, а старики никому не нужны…
   Он говорил так печально, что ей снова стало очень его жаль.
   Потом, как будто чтобы не нагонять на нее тоску, он стал рассказывать, что и как предстоит делать.
   — Мне надо их рассмешить, — сказал мистер Арчер, — шутками и песнями под аккомпанемент фортепиано, но вам мою программу лучше не слушать.
   Илука удивилась. Мистер Арчер объяснил:
   — Это мужская вечеринка, мисс Кэмптон, и я не думаю, что там будут присутствовать какие-то дамы.
   Илука почувствовала в его голосе некоторое сомнение.
   Она не поняла, кого д'Арси Арчер подразумевал под словом «дамы», но старый актер понимай, что некоторые представительницы слабого пола, которых принято приглашать на подобные сборища, наверняка шокировали бы любую молодую девушку вроде Илуки.
   Потом он убедил себя, что напрасно волнуется.
   — Мы едем, — сказал он громко, — в дом семейства Хэмптон, в поместье графа.
   Говоря это, Арчер надеялся, что, чем бы граф ни занимался в Лондоне, он не введет в свое родовое поместье особ сомнительного свойства и репутации.
   Он умолк, и Илука спросила;
   — А когда вы кончите петь, что будет потом?
   — Потом я объявлю вас — молодую и талантливую актрису, вы выйдете и споете песню.
   — Какую?
   — Это мы решим на репетиции, которую устроим сразу, как только приедем. — Арчер помолчал и добавил: — Вы мне говорили, что знаете песню «Принеси мою метлу», которую мадам Вестрис исполняет столь блистательно, но я не уверен, что это ваш стиль. Скажите, какие песни вы знаете еще?
   — Я как раз вчера ночью думала об этом. Я знаю «Горянку», «Весенний месяц май» и балладу из «Оперы нищих».
   — Ну, значит, у нас хороший выбор, — улыбнулся мистер Арчер. — Мы выберем ту, которая у вас получится лучше всего.
   — Спасибо, — поблагодарила Илука.
   — После этого вы станцуете. А под какую музыку вы хотите танцевать? Я не видел вас в танце, но уверен, вы очень легки и грациозны.
   — Надеюсь, — ответила Илука. — По вы отдаете себе отчет, что у меня нет профессиональных навыков?
   — Это не важно.
   — Если выбор за мной, — начала Илука, — я бы хотела танцевать под цыганскую музыку. В моих венах течет венгерская кровь, и от звуков скрипки мои ноги сами начинают двигаться.
   Она заметила радость на лице мистера Арчера.
   Пока они ехали, он напел несколько мелодий, и Илука не сомневалась — они вдохновят ее и у нее получится, не зря же отец всегда ее хвалил.
   По дороге, пока останавливались, чтобы поменять лошадей, они зашли в гостиницу и выпили сидра. Затем поехали дальше.
   — С такой скоростью мы уже в четыре часа дня будем на месте, — сообщил мистер Арчер. — Надеюсь, мисс Кэмптон, вы не слишком устанете и мы сможем послушать ваши песни и выбрать музыку для танцев.
   — Я не устала, — ответила Илука, — хотя вчера долго не могла заснуть, думая о бедной Ханне.
   — Постарайтесь забыть об этом поистине ужасном происшествии, — посоветовал Арчер, — с вами больше такого не случится.
   — Надеюсь.
   Всю дорогу ее мучило чувство вины, и не столько из-за Ханны, сколько из-за своего легкомыслия: одна с незнакомцем в какой-то частный дом…
   По разве лучше было бы сейчас трястись одной в дилижансе, направляясь к тете Агате, в ее ужасный дом в Бердфордшире? Нет и еще раз нет!
   «По крайней мере, — утешала она себя, — будет о чем вспомнить, когда придется томиться в Стоун-Хаусе. И это меня развлечет».
   Если бы миссис Адопьфус узнала, ее бы хватил удар.
   «Только папа меня бы понял», — подумала себя Илука.
   Однако девушка прекрасно понимала: она просто ищет для себя оправдание.
   Илука взглянула на мистера Арчера и увидела: он действительно очень старый. И если бы он не улыбался и не заставлял себя быть оживленным, его лицо походило бы на маску.
   Конечно, ему трудно надеяться получить роль.
   По крайней мере с деньгами, которые он сейчас заработает, какое-то время он сможет прожить безбедно. А вот если бы она отказалась помочь старику, то упрекала бы себя всю жизнь.
   Еще раньше, чем рассчитывал мистер Арчер, они подъехали к высоким каменным воротам, над которыми красовался герб. Илука почувствовала волнение.
   В конце длинной аллеи, окаймленной вековыми дубами, стояло величественное здание, построенное, как она поняла, в раннем георгианском стиле. Крылья, расходившиеся от широкого фасада, тонули в зелени. Какой прекрасный дом!
   Илука увидела, что мистер Арчер тоже залюбовался зрелищем, но оба молчали, пока почтовая карета не пересекла мост, перекинутый в самом узком месте через большое озеро. По его глади величественно скользили белые и черные лебеди, гордо изогнув шеи и покачиваясь на серебре воды.
   Мистер Арчер заплатил за проезд и поднимался по ступенькам с вальяжностью солидного джентльмена.
   Пока они поднимались, лакеи в зеленых и желтых ливреях — наверняка это жокейские цвета графа, догадалась Илука, — поспешили вниз по ступенькам навстречу, чтобы внести багаж.
   Дворецкий приветствовал их, но не так уважительно, как если бы Илука появилась здесь в качестве той, кем являлась на самом деле.
   — Я думаю, сэр, — сказал он д'Арси Арчеру, — вы артисты. Ваши спальни готовы, и, согласно указаниям его светлости, они расположены рядом с гостиной, где есть пианино, которое, как думает его светлость, может вам понадобиться.
   — Чрезвычайно заботливо с его стороны, — ответил мистер Арчер. — А его светлость дома?
   — Нет, сэр, — покачал головой дворецкий. — Его светлость и гости на скачках.
   Их повели наверх, в дальний конец коридора, где располагались две спальни и гостиная с пианино.
   Инструмент выглядел здесь несколько неуместно, и Илука не сомневалась, что его принесли сюда специально для артистов. Она подумала, что действительно очень мило со стороны графа было побеспокоиться о них. Потом Илука вспомнила слова мистера Арчера о внимании графа к какой-то очень талантливой актрисе и решила: скорее всегоотнее он и знает о жизни артистов.
   Багаж перенесли наверх, и тут же появились две горничные, чтобы распаковать его.
   Она везла очень много вещей с собой в Бердфордшир, полагая, что хотя бы наряды развеют ее тоску и, если она будет хорошо выглядеть, жизнь станет хоть чуточку приятней. Илука велела достать только те вещи, которые понадобятся на ночь.