Тем не менее она еще помнила те дни, когда была жива мать и их дом в Эдинбурге был полон интересными и занимательными людьми. Она появлялась перед гостями в вечернем платье, ее знакомили с лордом таким-то и сэром таким-то, с известными профессорами и знаменитыми проводниками. Повсюду звучал смех и остроумные замечания. Ее мать, казалось, обладала умением вдохновлять людей, выявлять их таланты.
Потом она умерла. Зария до сих пор помнит те бессонные ночи, которые она проводила в слезах, громко жалуясь в темноте: «Где же ты, мама? Вернись, ты так нужна мне».
После смерти матери они с отцом уехали из Эдинбурга. Сначала они путешествовали по загранице, а вернувшись в Англию, снимали квартиру в Лондоне. Потом отец решил поселиться в Шотландии.
Это строение посреди вересковых лугов задумывалось как охотничий домик. При жизни мать не раз говорила, как там скучно. Скучно! Сейчас Зария задрожала при воспоминании о долгих зимах, на протяжении которых они с Сарой были отрезаны от всего мира. Одиночество, пустота и боль снова холодом проникли ей в сердце.
– Как красиво, вы не находите? – раздался голос у нее за спиной, и, вздрогнув от неожиданности, она обернулась. Это был Чак.
– Вы рано встали, – заметил он.
– Я подумала, а вдруг мистер Вирдон захочет поговорить со мной, – объяснила Зария.
– По-моему, вряд ли, – сказал Чак. – Стюард сказал, что они просили подать им завтрак в каюты.
– Как, все, кто с ним приехал? – удивилась Зария.
Чак усмехнулся:
– Вы, по-видимому, не понимаете причуд богатых праздных людей.
– Мистер Вирдон – не праздный человек… – начала Зария, но слова тут же замерли у нее на губах. Она вспомнила, какими странными показались ей приехавшие ночью люди. Возможно, ей просто показалось, что они чувствуют себя как-то неловко: она сама была так растеряна и испугана. Но у нее сложилось впечатление, что, по крайней мере, двое из трех приехавших мужчин плохо держались на ногах.
Они появились только к полуночи. Они вышли из подъехавшей к яхте машины и молча начали подниматься по сходням. «Словно провинившиеся мальчишки, которые боятся, чем-то их встретят», – подумала Зария, но сразу же поняла, каким нелепым было ее предположение.
Мистер Вирдон был одет в традиционный костюм яхтсмена: белые брюки, пиджак с золотыми пуговицами и шапочка с белым верхом. Он пожал руку капитану и представил ему своих друзей:
– Мистер Эди Морган, мистер Виктор Джакобетти, – и, наконец, последней, потому что она задержалась, выходя из машины, – мисс Кейт Гановер.
– Эй, мальчики, – раздался визгливый голос, – подождите меня. Что за спешка?
И, помахивая норковым золотистым манто, позвякивая браслетами и блестя глазами, Кейт Гановер поспешила за ними вслед. Ее рассыпанные по плечам волосы отливали серебром, ярко накрашенные ногти были в дюйм длиной. От нее исходил почти удушающий запах дорогой парфюмерии.
Зария в полном изумлении наблюдала за ней. Никогда прежде не встречала она никого, кто бы походил на мисс Гановер. Даже в самом нелепом сне ей не могло привидеться, чтобы такая девушка участвовала в археологической экспедиции. Но капитан уже знакомил ее с вновь прибывшими.
– Мистер Вирдон, позвольте представить вам мисс Браун. Ей надо поговорить с вами по поводу еще одного нашего гостя, мистера Танера.
– Мистера Танера? – переспросил мистер Вирдон, небрежно пожимая Зарии руку.
– Что такое? – вмешался низенький мужчина среднего возраста, которого назвали Эди Морганом. – Мы не рассчитывали, что вы будете принимать на яхте гостей.
– Подожди, Эди, – перебил его мистер Вирдон. – Дай мисс Браун объяснить нам.
Краснея и дрожа от смущения, потому что все взгляды обратились на нее, Зария промямлила:
– Я… мне казалось… вы не будете возражать. Дело в том, что… мистер Танер не мог…
– Боюсь, моя невеста слишком стесняется, – пришел ей на помощь Чак. – Надеюсь, мистер Вирдон, вы извините меня за подобное вторжение, но нам не хотелось подводить вас в последний момент. Мы ведь знали, как вы настаивали на том, чтобы у вас на яхте был секретарь.
Все дело в том, что мы, я и мисс Браун, обручились и не захотели расставаться. Мы обговорили эту ситуацию между собой и решили, что будет лучше, если я поеду вместе с ней. Я готов помогать ей в работе, так как говорю по-арабски и немного разбираюсь в археологии. – Это все для меня полная неожиданность! – сказал мистер Вирдон и посмотрел на Эди
Моргана, как бы ища поддержки. – Разумеется, если мисс Браун хочет отказаться от этого путешествия… – начал мистер Морган.
– У меня есть для вас письмо, сэр. Оно от поверенных, – вмешался капитан. – В письме ко мне мистер Патерсон жаловался на то, как трудно было выполнить ваше распоряжение по поводу секретаря. По-видимому, именно поэтому мисс Браун и ее жених переживали, что подведут вас в последнюю минуту.
– Да, да, разумеется, я все понимаю, – поспешно сказал мистер Вирдон. – Очень любезный жест с вашей стороны. Разумеется, мы будем счастливы, если мистер… э-э… Танер поедет вместе с нами.
– Если верить его словам, он сможет оказаться полезным нам, – поддержал его мистер Джакобетти.
Это был молодой человек с отсутствующим лицом, на котором странно выделялись острые, проницательные маленькие глазки. «Поросячьи», – подумала Зария, когда он уставился на нее с таким выражением, что она сразу поняла, какой непривлекательной особой он ее считает.
– Замечательно! Тогда все улажено, – произнес Эди Морган таким тоном, будто здесь он принимает решения. – А теперь, что вы скажете насчет спиртного?
– Я рассчитывал, что вам захочется подкрепиться, сэр, сказал капитан, – и стюард накрыл для вас стол в кают-компании.
– После такого ужасного переезда мне не помешает выпить чего-нибудь крепкого, – произнесла Кейт Гановер своим визгливым голосом.
В знак согласия мужчины последовали за ней и капитаном вниз по трапу в кают-компанию. Зария и Чак остались на палубе одни. Они в удивлении смотрели друг на друга.
– Какие странные люди, – тихо заметил Чак.
– Я по-другому представляла себе мистера Вирдона, – откликнулась Зария.
– И как же именно? – поинтересовался Чак.
– Очень умным, с бородой, может быть. Не таким модно одетым. Все археологи, с которыми я до сих пор сталкивалась, выглядели так, будто спали не раздеваясь.
– Он, очевидно, исключение, – сказал Чак. – А как вам понравилась дама?
Зария не сразу поняла его.
– А! Мисс Гановер? Не представляю, какую роль будет играть она при раскопках! – наконец воскликнула она.
– Я бы на вашем месте об этом не беспокоился, – ответил Чак. – Если она доберется дальше главной улицы Алжира, я станцую вам танец живота.
Зария не могла удержаться от смеха. Впервые за многие годы ей стало весело, и она почувствовала себя с Чаком более непринужденно. Как хорошо, что он был рядом, что ей не придется одной общаться с этими странными людьми.
– Пойдемте спать, – сказал Чак. – Вы выглядите очень измученной. Можете быть совершенно уверены, сегодня мы им больше не понадобимся.
Она послушалась, потому что чувствовала себя смертельно усталой. Всю предыдущую ночь она не могла уснуть от волнения.
Зария не рассчитывала, что ей удастся как следует выспаться, но едва ее голова коснулась подушки, как она погрузилась в глубокий сон, который не в состоянии были нарушить ни гудки кораблей, ни лязг подъемных кранов, ни скрип причалов. Она проснулась только от звука заводящегося двигателя, поспешно встала и оделась.
Сейчас, глядя на Чака, она поняла, что и он хорошо выспался. Его лицо уже не казалось таким напряженным, как накануне, а глаза за стеклами темных очков весело блестели. Он уже не был затравленным, настороженно озирающимся по сторонам человеком, каким явился к ней в номер.
Наверное, он чувствовал себя так легко и непринужденно потому, что судно уже отплыло из гавани, и никакие сводные братья не могли помешать ему попасть в Алжир.
– Как ваш синяк? – спросила она.
– Он еще виден? – поинтересовался он.
– Нет, его почти не заметно.
– Он уже не болит, – сказал он. – Мне хочется забыть о случившемся. Не рассказывайте ни о чем этим людям. Они наверняка сделают неверные выводы.
– Вы боитесь, они подумают, что вы были пьяны, когда вели машину? – спросила Зария.
– Не удивлюсь, – ответил он. – Это первое, что им придет в голову, ведь они сами очень много пьют.
– Откуда вы знаете?
– Я только повторяю то, что слышал. Стюард сказал, что они легли только в два. Все это время они пили в кают-компании.
– Непохоже, что у нас будет много работы! – воскликнула Зария.
– Пойдемте завтракать, – предложил Чак. – Потом мы можем отправиться в наш рабочий кабинет и там ждать распоряжений. Завтрак был не менее восхитительным, чем ужин накануне. Но Зария снова лишь слегка притронулась к пище, хотя Чак настаивал на том, чтобы она попробовала яичницу с ветчиной, сосиски, мед, землянику и один из огромных персиков, выращенных в теплице, которые лежали в вазе рядом с громадными гроздьями винограда.
– Я не хочу ничего больше, – протестовала Зария. – Я привыкла есть мало.
– Ну, это чувствуется, – ответил он. – Вы выглядите как одна из тех дурочек, которые садятся на диету и в один прекрасный момент обнаруживают, что желудок у них прилип к спине.
– Это вышло не по моей воле, – ответила Зария с внезапной горечью.
Чак внимательно посмотрел на нее, но ничего не сказал. Почему даже в помещении он не снимал очков? Она чувствовала себя неловко от того, что не может различить выражение его глаз.
Хотя, разумеется, у американцев темные очки вошли в привычку. Мистер Вирдон, когда приехал накануне ночью, тоже был в темных очках, и у Кейт Гановер тоже были огромные очки с острыми углами, которые она постоянно вертела в руках при разговоре.
«Может быть, в очках и я буду выглядеть лучше, – подумала про себя Зария. – По крайней мере, они скроют круги под глазами».
Покончив с завтраком, они прошли в рабочий кабинет. Заняться было нечем, и Чак начал рассматривать книги на полках.
– Человека, который купил все это, не назовешь педантом, – заметил он. – Здесь представлены все последние романы, все в последнее время выходившие биографии известных людей и, разумеется, неизбежные для англичанина – Дебре и «Кто есть кто».
У Зарии чуть не вырвалось: «Моя тетя была очень светской женщиной», но она вовремя одернула себя.
– Наверное, их выбирала предыдущая хозяйка «Колдуньи», – только и сказала она. – Сейчас она умерла, и яхта перешла к кому-то из ее родственников.
– Неплохое наследство! – воскликнул Чак. – Интересно, что он или она собой представляют?
Зария улыбнулась про себя. Интересно, что он сказал бы, если бы узнал правду.
– Чак! – вдруг позвала она. – А у вас действительно нет денег? В таком случае, что вы будете делать, когда попадете в Алжир?
– Я справлюсь, главное – попасть, – небрежно ответил он.
– А вдруг ваша мать настолько больна, что не сможет ничем помочь вам? – Тогда я найду работу, – ответил он. – Кстати, я уже думал о том, будет ли мистер Вирдон платить мне такую же сумму, как и вам, или он предполагает, что мы поделим на двоих ваше жалованье.
– Я как-то не задумывалась об этом, – призналась Зария. – Разумеется, вы всегда можете получить половину моего.
– Не говорите глупостей! Я просто пошутил, – улыбнулся он. – Вы слишком серьезны, Зария. В этом ваша беда. Неужели вы никогда не смеетесь, как другие девушки? С тех пор, как мы познакомились, вы улыбнулись каких-нибудь пару раз, да и то не очень-то весело.
– Кажется, я отвыкла улыбаться, – призналась Зария.
– Почему? Расскажите мне! Зария покачала головой.
– Я хочу забыть об этом, – ответила она. – Кроме того, может быть, нам не стоит откровенничать друг с другом. Мы с вами – лишь корабли в океане, только встретились и сразу же разойдемся в стороны.
Он накрыл ее руку своей.
– Что ж, вы очень симпатичный добрый маленький кораблик, спасательный шлюп, я бы сказал.
Тут дверь в каюту открылась, и в комнату вошел Эди Морган. Его вид произвел на Зарию отталкивающее впечатление. На нем был пурпурный парчовый халат, из-под которого выглядывали оранжевые пижамные штаны. Побриться он еще не успел, и его подбородок был сизо-синим. Глаза у него припухли, и все лицо казалось помятым. Вообще, он выглядел старше и неприятнее, чем накануне ночью.
– А, вот вы где, мисс Браун, – сказал он, не обращая внимания на Чака. – Мне надо немедленно отправить каблограмму. На судне есть радист?
– Да… я думаю, есть… – неуверенно ответила Зария.
– Тогда запишите: «Мадам Бертин, Ру-Клемансо, пятнадцать, Лион три точка Встречаю Таррализе завтра днем точка Пусть Ахмед поведет другую машину точка Жду ответа точка Эди точка». Вы записали?
– Да, – ответила Зария.
– Пошлите немедленно. Сейчас она уже должна быля приехать в Лион.
Последние слова он произнес, как бы обращаясь к самому себе. Он уже повернулся к двери, но голос Чака остановил его:
– Мы идем в Таррализу, сэр? Я думал, мы направляемся в Алжир. Мистер Морган уже собирался ответить Чаку, что это его не касается, но вдруг его лицо утратило агрессивность, и он произнес:
– Мне, наверное, надо объясниться с вами, мисс Браун. Мы собираемся захватить еще пару гостей в Таррализе. Мадам Бертин – одна из них. Должно быть, вы о ней слышали. Она известная модистка, одна из самых знаменитых в Париже. Она собирается открыть в Алжире свой магазин и поэтому едет с нами. Вы сами увидите, что это за выдающаяся личность. С этими словами мистер Морган вышел из каюты и закрыл за собой дверь. – Значит, мы не сразу плывем в Алжир, – проговорила Зария. – Я вам очень сочувствую. Я знаю, как вам не терпится попасть туда.
– Ничего страшного, один день не имеет никакого значения, – ответил Чак.
– Пойду отправлю каблограмму, – сказала Зария и поспешила в рубку к радисту.
Когда она вернулась, Чак по карте измерял расстояние между Марселем и Таррализой.
– Надеюсь, мы сможем причалить там, – заметил он. – Бухта совсем маленькая.
– Наверное, капитан считает, что сможем, – ответила Зария.
– Все-таки странное место они выбрали, чтобы взять кого-то на борт.
– Очень трудно будет добраться туда из Лиона за двадцать четыре часа, – заметила Зария.
– Вы правы, – согласился он. – Очень трудно.
– Почему вы так говорите? – спросила Зария.
– Что значит «так»?
Ей трудно было объяснить это словами. В его тоне было что-то, намекающее на какие-то зловещие препятствия на пути из Лиона.
– Да нет, ничего, – ответила она.
– Послушайте, зачем мы сидим здесь? – сказал Чак. – Идите на палубу и позагорайте. Вам это будет полезно. Да, между прочим, вы, наверное, сами знаете, что не стоит ходить по судну в туфлях на высоких каблуках.
– У меня… других нет, – призналась Зария.
– Ну, мои-то вам вряд ли сгодятся, – сказал он. – Я пойду поговорю со стюардом.
Он вышел и через пять минут вернулся с парой парусиновых туфель.
– Это четвертый размер, – сказал он. – Годится?
– Всего на полразмера больше, чем я обычно ношу. Это просто чудесно, – ответила Зария. – А чьи они?
– Я так понял, что год назад у них служил очень маленький юнга. Он продержался совсем недолго: слишком много было от него неприятностей. Но поскольку хозяйка яхты обеспечивала одежду для всей команды, – по словам стюарда, это была одна из ее прихотей, – у них остался лишний комплект одежды. Я сказал, чтобы он принес свитер и брюки в вашу каюту.
– Мне? – удивленно спросила Зария.
– А почему нет? – ответил он. – В них вам будет гораздо удобнее, чем в этом костюме. Да и какие бы прелестные вещицы ни присутствовали в вашем гардеробе, вам все равно не перещеголять мисс Гановер.
– Я и не стану пытаться, – сказала Зария.
Интересно, догадался ли Чак, что пиджак с юбкой и блузкой был единственным ее туалетом? Конечно, глупо было с ее стороны не купить ничего в Марселе. Но тогда она была слишком испугана, чтобы делать что-нибудь, выходящее за рамки инструкции, которая предписывала ей прямо со станции ехать в отель и там ждать известий с яхты.
– Я… я их примерю на себя, – немного смущаясь, сказала она.
Парусиновые туфли, хотя и оказались слегка велики ей, были очень удобными, а белый шерстяной свитер с вышитым на груди названием яхты – уютным и теплым. Она немного смущалась, примеривая брюки: никогда в жизни она не надевала брюк.
«По крайней мере, – сказала она своему отражению в зеркале, – я не кажусь в них толстой и неуклюжей, как многие женщины в шортах или широких брюках». Она была такой худенькой, что в брюках выглядела мальчиком. Но одно дело – разглядывать себя в зеркало, другое – предстать перед людьми. Когда она снова появилась в кабинете и Чак повернулся посмотреть на нее, ей понадобилось все мужество, чтобы остаться на месте, не пытаясь спрятаться от его глаз.
– Вот так уже лучше, – сказал он. – А теперь давайте поднимемся на свежий воздух. Это лучшее средство для того, чтобы у вас на щеках расцвели розы.
Почему-то небрежность его тона успокаивала ее. Она благодарно последовала за ним вверх по трапу на палубу. Море уже приобретало голубизну. Солнце поднялось высоко, и дымка рассеялась. Вдалеке можно было различить холмы, обступающие Марсель, а еще дальше за ними отчетливо выделялись на фоне неба увенчанные снежными шапками пики.
Солнце грело ей щеки, ветер развевал волосы, и слезы подступили к ее глазам. Так восхитительно, невыразимо прекрасно было все вокруг! Как изменилась за эти сорок восемь часов вся ее жизнь!
Она вспомнила, как без сна лежала в вагоне, уносящем ее из Шотландии в Лондон. Тогда она боялась всех и всего, а еще больше – самой себя. Она не знала, как ей вести себя, что ей делать. А сейчас все было совсем по-другому. Она сама стала другой. В нее словно вдохнули жизнь, и она уже не была одинока. Чак, странный, загадочный Чак, был ей другом.
Она старалась не думать о том, что с ней случится, когда он уйдет. Даже самой себе она боялась признаться в том, как рада, что яхта должна зайти в Таррализу.
– Я так люблю море! – внезапно проговорил Чак. – Я вам не рассказывал, что как-то участвовал в китобойной экспедиции в Исландию? Это было одно из самых увлекательных путешествий в моей жизни.
– Мужчинам везет, – вздохнула Зария. – Для них всегда найдется какое-нибудь интересное дело. Женщина всегда оказывается в более невыгодном положении, особенно если она не очень храбрая.
– Она должна быть храброй, – ответил он.
– А если нет, если она просто… глупая… испуганная дурочка? – спросила Зария с трепетом в голосе.
Он улыбнулся ее словам.
– Если вы говорите о себе, то вы не правы.
Мне кажется, вы очень смелая девушка. Не каждая решилась бы привести меня сюда, и я очень благодарен вам. Когда-нибудь, может быть, я смогу заплатить вам той же монетой. Зария промолчала, но на сердце у нее стало тепло.
– Тем не менее, – продолжал он, – нам не стоит разговаривать так, как сейчас. На яхте даже стены имеют уши, и снаружи не лучше, чем внутри. Ветер разносит слова, а иллюминаторы на нижней палубе могут быть открыты. И еще одно. Не будьте так суровы со мной. Я же ваш жених!
– Я постараюсь, – послушно ответила Зария.
Он взял ее под руку, и они стали прогуливаться по палубе.
– Все должны думать, что мы поглощены друг другом, – тихо сказал он. – Но мне все-таки интересно, что за раскопки планирует мистер Вирдон провести в Алжире.
– Мне тоже это интересно, – ответила Зария. – Последний раз, когда я была в Алжире, мы с моим отцом ездили в Тимгад, но это было несколько лет назад, и, кажется, там все давно уже раскопали.
– Значит, вы раньше бывали там? – спросил Чак.
– Да, но это было довольно давно, – ответила Зария, чувствуя, что они коснулись опасной темы.
– Должно быть, тогда вы были еще совсем юной.
– Да, – согласилась она. – Но мой отец принимал участие в экспедиции.
– Его фамилия была тоже Браун? – спросил Чак.
– Да, разумеется, – подтвердила Зария, поспешно высвободилась и пошла к борту яхты.
– Интересно, с какой скоростью мы плывем? – произнесла она, чтобы сказать хоть что-нибудь.
По его неторопливой походке и легкой улыбке было ясно, что он понял ее намерение избежать дальнейших расспросов. Не успела Зария сообразить, как ей вести себя с ним дальше, как на трапе появился мистер Вирдон в темных очках, облаченный в белые брюки и пиджак яхтсмена. Он прошел на палубу и устроился на солнышке в одном из удобных кресел.
– Доброе утро, мистер Вирдон! – решительно направилась к нему Зария. – Какие будут распоряжения на сегодня?
Она заметила, что его глаза за стеклами темных очков были полуприкрыты.
– А, доброе утро, мисс… Браун, – неловко ответил он. – Мне пока ничего не нужно. Хотя нет, нужно – джин с тоником! Попросите стюарда принести мне стакан побольше.
– Да, разумеется, – сказала Зария. Она разыскала стюарда и отдала необходимые распоряжения. Вернувшись, она застала мистера Вирдона сидящим на том же месте, где оставила его. Чак исчез.
– Стюард сейчас принесет вам выпить, – произнесла Зария. – Не надо ли вам что-нибудь напечатать? Или у вас есть ко мне особые распоряжения до приезда в Алжир?
– Нет, нет, – ответил мистер Вирдон. – Поговорите об этом с Эди.
– Хорошо, я обращусь к мистеру Моргану, – сказала Зария и добавила: – Мне интересно, где вы собираетесь производить раскопки. Должно быть, в Типазе? Я слышала, что во время раскопок там в сорок девятом году был обнаружен портал замка. Или вы имели в виду какое-нибудь другое место?
– Спросите об этом Эди, – ответил мистер Вирдон. – Бога ради, обращайтесь со всеми вопросами к Эди.
В его голосе прозвучало нескрываемое раздражение, и Зария, почувствовав, что надоедает ему, покраснела и поспешно отошла прочь.
Не было никаких причин так резко разговаривать с ней. В конце концов, она старалась лишь честно отработать те деньги, которые он ей платит, быть полезной ему в качестве секретаря, тем более что на ее присутствии на яхте так сильно настаивали. Она прошла на нос судна. Чем неудобна яхта, размышляла она, так это тем, что на ней нельзя побыть в одиночестве. Рядом, на мостике, стоял капитан, мимо то и дело сновали матросы. Даже окна офицерской каюты были открыты.
Оставался выбор: сидеть здесь, спуститься в каюту или снова столкнуться с недовольством мистера Вирдона. Она выбрала наименьшее из зол и предпочла сидеть на носу, прислонившись спиной к канату и любуясь переливающимся на солнце морем.
Море завораживало ее. Она расслабилась, нежась под теплыми лучами солнца. Дремотное состояние почти овладело ею, когда она услышала, что кто-то подошел к ней.
– Завтрак почти готов, – объявил Чак.
– Тогда я пойду умоюсь. Между прочим, Чак…
– Да? – откликнулся он.
– Вы не могли бы подождать меня в кабинете? Мне не хочется одной входить в кают-компанию.
– Хорошо, – согласился он. – Только не слишком задерживайтесь.
– Я всего на минуту, – обещала ему Зария.
Она сбежала по трапу вниз, в каюту, где вымыла руки и причесалась. Волосы легли мягкими волнами по обеим сторонам ее лица, словно только что вышли из-под рук Генри.
Зария старалась не смотреть на брюки: они по прежнему смущали ее, но белый свитер придавал ей вид заправского моряка. Внезапно она развеселилась и поспешила в кабинет.
– Я готова, – улыбаясь, произнесла она. Чак стоял возле письменного стола и держал в руке листок бумаги. Он поднял на нее глаза.
– Я хочу, чтобы вы взглянули на это, – произнес он. – Это развеселит вас.
Когда Зария подошла к нему, Чак вдруг, к величайшему ее изумлению, обнял ее за плечи. Она удивленно посмотрела на него, напрягшись всем телом от его прикосновения.
– Милая, – произнес он глубоким, полным чувства голосом, – я люблю тебя!
Глава 4
Потом она умерла. Зария до сих пор помнит те бессонные ночи, которые она проводила в слезах, громко жалуясь в темноте: «Где же ты, мама? Вернись, ты так нужна мне».
После смерти матери они с отцом уехали из Эдинбурга. Сначала они путешествовали по загранице, а вернувшись в Англию, снимали квартиру в Лондоне. Потом отец решил поселиться в Шотландии.
Это строение посреди вересковых лугов задумывалось как охотничий домик. При жизни мать не раз говорила, как там скучно. Скучно! Сейчас Зария задрожала при воспоминании о долгих зимах, на протяжении которых они с Сарой были отрезаны от всего мира. Одиночество, пустота и боль снова холодом проникли ей в сердце.
– Как красиво, вы не находите? – раздался голос у нее за спиной, и, вздрогнув от неожиданности, она обернулась. Это был Чак.
– Вы рано встали, – заметил он.
– Я подумала, а вдруг мистер Вирдон захочет поговорить со мной, – объяснила Зария.
– По-моему, вряд ли, – сказал Чак. – Стюард сказал, что они просили подать им завтрак в каюты.
– Как, все, кто с ним приехал? – удивилась Зария.
Чак усмехнулся:
– Вы, по-видимому, не понимаете причуд богатых праздных людей.
– Мистер Вирдон – не праздный человек… – начала Зария, но слова тут же замерли у нее на губах. Она вспомнила, какими странными показались ей приехавшие ночью люди. Возможно, ей просто показалось, что они чувствуют себя как-то неловко: она сама была так растеряна и испугана. Но у нее сложилось впечатление, что, по крайней мере, двое из трех приехавших мужчин плохо держались на ногах.
Они появились только к полуночи. Они вышли из подъехавшей к яхте машины и молча начали подниматься по сходням. «Словно провинившиеся мальчишки, которые боятся, чем-то их встретят», – подумала Зария, но сразу же поняла, каким нелепым было ее предположение.
Мистер Вирдон был одет в традиционный костюм яхтсмена: белые брюки, пиджак с золотыми пуговицами и шапочка с белым верхом. Он пожал руку капитану и представил ему своих друзей:
– Мистер Эди Морган, мистер Виктор Джакобетти, – и, наконец, последней, потому что она задержалась, выходя из машины, – мисс Кейт Гановер.
– Эй, мальчики, – раздался визгливый голос, – подождите меня. Что за спешка?
И, помахивая норковым золотистым манто, позвякивая браслетами и блестя глазами, Кейт Гановер поспешила за ними вслед. Ее рассыпанные по плечам волосы отливали серебром, ярко накрашенные ногти были в дюйм длиной. От нее исходил почти удушающий запах дорогой парфюмерии.
Зария в полном изумлении наблюдала за ней. Никогда прежде не встречала она никого, кто бы походил на мисс Гановер. Даже в самом нелепом сне ей не могло привидеться, чтобы такая девушка участвовала в археологической экспедиции. Но капитан уже знакомил ее с вновь прибывшими.
– Мистер Вирдон, позвольте представить вам мисс Браун. Ей надо поговорить с вами по поводу еще одного нашего гостя, мистера Танера.
– Мистера Танера? – переспросил мистер Вирдон, небрежно пожимая Зарии руку.
– Что такое? – вмешался низенький мужчина среднего возраста, которого назвали Эди Морганом. – Мы не рассчитывали, что вы будете принимать на яхте гостей.
– Подожди, Эди, – перебил его мистер Вирдон. – Дай мисс Браун объяснить нам.
Краснея и дрожа от смущения, потому что все взгляды обратились на нее, Зария промямлила:
– Я… мне казалось… вы не будете возражать. Дело в том, что… мистер Танер не мог…
– Боюсь, моя невеста слишком стесняется, – пришел ей на помощь Чак. – Надеюсь, мистер Вирдон, вы извините меня за подобное вторжение, но нам не хотелось подводить вас в последний момент. Мы ведь знали, как вы настаивали на том, чтобы у вас на яхте был секретарь.
Все дело в том, что мы, я и мисс Браун, обручились и не захотели расставаться. Мы обговорили эту ситуацию между собой и решили, что будет лучше, если я поеду вместе с ней. Я готов помогать ей в работе, так как говорю по-арабски и немного разбираюсь в археологии. – Это все для меня полная неожиданность! – сказал мистер Вирдон и посмотрел на Эди
Моргана, как бы ища поддержки. – Разумеется, если мисс Браун хочет отказаться от этого путешествия… – начал мистер Морган.
– У меня есть для вас письмо, сэр. Оно от поверенных, – вмешался капитан. – В письме ко мне мистер Патерсон жаловался на то, как трудно было выполнить ваше распоряжение по поводу секретаря. По-видимому, именно поэтому мисс Браун и ее жених переживали, что подведут вас в последнюю минуту.
– Да, да, разумеется, я все понимаю, – поспешно сказал мистер Вирдон. – Очень любезный жест с вашей стороны. Разумеется, мы будем счастливы, если мистер… э-э… Танер поедет вместе с нами.
– Если верить его словам, он сможет оказаться полезным нам, – поддержал его мистер Джакобетти.
Это был молодой человек с отсутствующим лицом, на котором странно выделялись острые, проницательные маленькие глазки. «Поросячьи», – подумала Зария, когда он уставился на нее с таким выражением, что она сразу поняла, какой непривлекательной особой он ее считает.
– Замечательно! Тогда все улажено, – произнес Эди Морган таким тоном, будто здесь он принимает решения. – А теперь, что вы скажете насчет спиртного?
– Я рассчитывал, что вам захочется подкрепиться, сэр, сказал капитан, – и стюард накрыл для вас стол в кают-компании.
– После такого ужасного переезда мне не помешает выпить чего-нибудь крепкого, – произнесла Кейт Гановер своим визгливым голосом.
В знак согласия мужчины последовали за ней и капитаном вниз по трапу в кают-компанию. Зария и Чак остались на палубе одни. Они в удивлении смотрели друг на друга.
– Какие странные люди, – тихо заметил Чак.
– Я по-другому представляла себе мистера Вирдона, – откликнулась Зария.
– И как же именно? – поинтересовался Чак.
– Очень умным, с бородой, может быть. Не таким модно одетым. Все археологи, с которыми я до сих пор сталкивалась, выглядели так, будто спали не раздеваясь.
– Он, очевидно, исключение, – сказал Чак. – А как вам понравилась дама?
Зария не сразу поняла его.
– А! Мисс Гановер? Не представляю, какую роль будет играть она при раскопках! – наконец воскликнула она.
– Я бы на вашем месте об этом не беспокоился, – ответил Чак. – Если она доберется дальше главной улицы Алжира, я станцую вам танец живота.
Зария не могла удержаться от смеха. Впервые за многие годы ей стало весело, и она почувствовала себя с Чаком более непринужденно. Как хорошо, что он был рядом, что ей не придется одной общаться с этими странными людьми.
– Пойдемте спать, – сказал Чак. – Вы выглядите очень измученной. Можете быть совершенно уверены, сегодня мы им больше не понадобимся.
Она послушалась, потому что чувствовала себя смертельно усталой. Всю предыдущую ночь она не могла уснуть от волнения.
Зария не рассчитывала, что ей удастся как следует выспаться, но едва ее голова коснулась подушки, как она погрузилась в глубокий сон, который не в состоянии были нарушить ни гудки кораблей, ни лязг подъемных кранов, ни скрип причалов. Она проснулась только от звука заводящегося двигателя, поспешно встала и оделась.
Сейчас, глядя на Чака, она поняла, что и он хорошо выспался. Его лицо уже не казалось таким напряженным, как накануне, а глаза за стеклами темных очков весело блестели. Он уже не был затравленным, настороженно озирающимся по сторонам человеком, каким явился к ней в номер.
Наверное, он чувствовал себя так легко и непринужденно потому, что судно уже отплыло из гавани, и никакие сводные братья не могли помешать ему попасть в Алжир.
– Как ваш синяк? – спросила она.
– Он еще виден? – поинтересовался он.
– Нет, его почти не заметно.
– Он уже не болит, – сказал он. – Мне хочется забыть о случившемся. Не рассказывайте ни о чем этим людям. Они наверняка сделают неверные выводы.
– Вы боитесь, они подумают, что вы были пьяны, когда вели машину? – спросила Зария.
– Не удивлюсь, – ответил он. – Это первое, что им придет в голову, ведь они сами очень много пьют.
– Откуда вы знаете?
– Я только повторяю то, что слышал. Стюард сказал, что они легли только в два. Все это время они пили в кают-компании.
– Непохоже, что у нас будет много работы! – воскликнула Зария.
– Пойдемте завтракать, – предложил Чак. – Потом мы можем отправиться в наш рабочий кабинет и там ждать распоряжений. Завтрак был не менее восхитительным, чем ужин накануне. Но Зария снова лишь слегка притронулась к пище, хотя Чак настаивал на том, чтобы она попробовала яичницу с ветчиной, сосиски, мед, землянику и один из огромных персиков, выращенных в теплице, которые лежали в вазе рядом с громадными гроздьями винограда.
– Я не хочу ничего больше, – протестовала Зария. – Я привыкла есть мало.
– Ну, это чувствуется, – ответил он. – Вы выглядите как одна из тех дурочек, которые садятся на диету и в один прекрасный момент обнаруживают, что желудок у них прилип к спине.
– Это вышло не по моей воле, – ответила Зария с внезапной горечью.
Чак внимательно посмотрел на нее, но ничего не сказал. Почему даже в помещении он не снимал очков? Она чувствовала себя неловко от того, что не может различить выражение его глаз.
Хотя, разумеется, у американцев темные очки вошли в привычку. Мистер Вирдон, когда приехал накануне ночью, тоже был в темных очках, и у Кейт Гановер тоже были огромные очки с острыми углами, которые она постоянно вертела в руках при разговоре.
«Может быть, в очках и я буду выглядеть лучше, – подумала про себя Зария. – По крайней мере, они скроют круги под глазами».
Покончив с завтраком, они прошли в рабочий кабинет. Заняться было нечем, и Чак начал рассматривать книги на полках.
– Человека, который купил все это, не назовешь педантом, – заметил он. – Здесь представлены все последние романы, все в последнее время выходившие биографии известных людей и, разумеется, неизбежные для англичанина – Дебре и «Кто есть кто».
У Зарии чуть не вырвалось: «Моя тетя была очень светской женщиной», но она вовремя одернула себя.
– Наверное, их выбирала предыдущая хозяйка «Колдуньи», – только и сказала она. – Сейчас она умерла, и яхта перешла к кому-то из ее родственников.
– Неплохое наследство! – воскликнул Чак. – Интересно, что он или она собой представляют?
Зария улыбнулась про себя. Интересно, что он сказал бы, если бы узнал правду.
– Чак! – вдруг позвала она. – А у вас действительно нет денег? В таком случае, что вы будете делать, когда попадете в Алжир?
– Я справлюсь, главное – попасть, – небрежно ответил он.
– А вдруг ваша мать настолько больна, что не сможет ничем помочь вам? – Тогда я найду работу, – ответил он. – Кстати, я уже думал о том, будет ли мистер Вирдон платить мне такую же сумму, как и вам, или он предполагает, что мы поделим на двоих ваше жалованье.
– Я как-то не задумывалась об этом, – призналась Зария. – Разумеется, вы всегда можете получить половину моего.
– Не говорите глупостей! Я просто пошутил, – улыбнулся он. – Вы слишком серьезны, Зария. В этом ваша беда. Неужели вы никогда не смеетесь, как другие девушки? С тех пор, как мы познакомились, вы улыбнулись каких-нибудь пару раз, да и то не очень-то весело.
– Кажется, я отвыкла улыбаться, – призналась Зария.
– Почему? Расскажите мне! Зария покачала головой.
– Я хочу забыть об этом, – ответила она. – Кроме того, может быть, нам не стоит откровенничать друг с другом. Мы с вами – лишь корабли в океане, только встретились и сразу же разойдемся в стороны.
Он накрыл ее руку своей.
– Что ж, вы очень симпатичный добрый маленький кораблик, спасательный шлюп, я бы сказал.
Тут дверь в каюту открылась, и в комнату вошел Эди Морган. Его вид произвел на Зарию отталкивающее впечатление. На нем был пурпурный парчовый халат, из-под которого выглядывали оранжевые пижамные штаны. Побриться он еще не успел, и его подбородок был сизо-синим. Глаза у него припухли, и все лицо казалось помятым. Вообще, он выглядел старше и неприятнее, чем накануне ночью.
– А, вот вы где, мисс Браун, – сказал он, не обращая внимания на Чака. – Мне надо немедленно отправить каблограмму. На судне есть радист?
– Да… я думаю, есть… – неуверенно ответила Зария.
– Тогда запишите: «Мадам Бертин, Ру-Клемансо, пятнадцать, Лион три точка Встречаю Таррализе завтра днем точка Пусть Ахмед поведет другую машину точка Жду ответа точка Эди точка». Вы записали?
– Да, – ответила Зария.
– Пошлите немедленно. Сейчас она уже должна быля приехать в Лион.
Последние слова он произнес, как бы обращаясь к самому себе. Он уже повернулся к двери, но голос Чака остановил его:
– Мы идем в Таррализу, сэр? Я думал, мы направляемся в Алжир. Мистер Морган уже собирался ответить Чаку, что это его не касается, но вдруг его лицо утратило агрессивность, и он произнес:
– Мне, наверное, надо объясниться с вами, мисс Браун. Мы собираемся захватить еще пару гостей в Таррализе. Мадам Бертин – одна из них. Должно быть, вы о ней слышали. Она известная модистка, одна из самых знаменитых в Париже. Она собирается открыть в Алжире свой магазин и поэтому едет с нами. Вы сами увидите, что это за выдающаяся личность. С этими словами мистер Морган вышел из каюты и закрыл за собой дверь. – Значит, мы не сразу плывем в Алжир, – проговорила Зария. – Я вам очень сочувствую. Я знаю, как вам не терпится попасть туда.
– Ничего страшного, один день не имеет никакого значения, – ответил Чак.
– Пойду отправлю каблограмму, – сказала Зария и поспешила в рубку к радисту.
Когда она вернулась, Чак по карте измерял расстояние между Марселем и Таррализой.
– Надеюсь, мы сможем причалить там, – заметил он. – Бухта совсем маленькая.
– Наверное, капитан считает, что сможем, – ответила Зария.
– Все-таки странное место они выбрали, чтобы взять кого-то на борт.
– Очень трудно будет добраться туда из Лиона за двадцать четыре часа, – заметила Зария.
– Вы правы, – согласился он. – Очень трудно.
– Почему вы так говорите? – спросила Зария.
– Что значит «так»?
Ей трудно было объяснить это словами. В его тоне было что-то, намекающее на какие-то зловещие препятствия на пути из Лиона.
– Да нет, ничего, – ответила она.
– Послушайте, зачем мы сидим здесь? – сказал Чак. – Идите на палубу и позагорайте. Вам это будет полезно. Да, между прочим, вы, наверное, сами знаете, что не стоит ходить по судну в туфлях на высоких каблуках.
– У меня… других нет, – призналась Зария.
– Ну, мои-то вам вряд ли сгодятся, – сказал он. – Я пойду поговорю со стюардом.
Он вышел и через пять минут вернулся с парой парусиновых туфель.
– Это четвертый размер, – сказал он. – Годится?
– Всего на полразмера больше, чем я обычно ношу. Это просто чудесно, – ответила Зария. – А чьи они?
– Я так понял, что год назад у них служил очень маленький юнга. Он продержался совсем недолго: слишком много было от него неприятностей. Но поскольку хозяйка яхты обеспечивала одежду для всей команды, – по словам стюарда, это была одна из ее прихотей, – у них остался лишний комплект одежды. Я сказал, чтобы он принес свитер и брюки в вашу каюту.
– Мне? – удивленно спросила Зария.
– А почему нет? – ответил он. – В них вам будет гораздо удобнее, чем в этом костюме. Да и какие бы прелестные вещицы ни присутствовали в вашем гардеробе, вам все равно не перещеголять мисс Гановер.
– Я и не стану пытаться, – сказала Зария.
Интересно, догадался ли Чак, что пиджак с юбкой и блузкой был единственным ее туалетом? Конечно, глупо было с ее стороны не купить ничего в Марселе. Но тогда она была слишком испугана, чтобы делать что-нибудь, выходящее за рамки инструкции, которая предписывала ей прямо со станции ехать в отель и там ждать известий с яхты.
– Я… я их примерю на себя, – немного смущаясь, сказала она.
Парусиновые туфли, хотя и оказались слегка велики ей, были очень удобными, а белый шерстяной свитер с вышитым на груди названием яхты – уютным и теплым. Она немного смущалась, примеривая брюки: никогда в жизни она не надевала брюк.
«По крайней мере, – сказала она своему отражению в зеркале, – я не кажусь в них толстой и неуклюжей, как многие женщины в шортах или широких брюках». Она была такой худенькой, что в брюках выглядела мальчиком. Но одно дело – разглядывать себя в зеркало, другое – предстать перед людьми. Когда она снова появилась в кабинете и Чак повернулся посмотреть на нее, ей понадобилось все мужество, чтобы остаться на месте, не пытаясь спрятаться от его глаз.
– Вот так уже лучше, – сказал он. – А теперь давайте поднимемся на свежий воздух. Это лучшее средство для того, чтобы у вас на щеках расцвели розы.
Почему-то небрежность его тона успокаивала ее. Она благодарно последовала за ним вверх по трапу на палубу. Море уже приобретало голубизну. Солнце поднялось высоко, и дымка рассеялась. Вдалеке можно было различить холмы, обступающие Марсель, а еще дальше за ними отчетливо выделялись на фоне неба увенчанные снежными шапками пики.
Солнце грело ей щеки, ветер развевал волосы, и слезы подступили к ее глазам. Так восхитительно, невыразимо прекрасно было все вокруг! Как изменилась за эти сорок восемь часов вся ее жизнь!
Она вспомнила, как без сна лежала в вагоне, уносящем ее из Шотландии в Лондон. Тогда она боялась всех и всего, а еще больше – самой себя. Она не знала, как ей вести себя, что ей делать. А сейчас все было совсем по-другому. Она сама стала другой. В нее словно вдохнули жизнь, и она уже не была одинока. Чак, странный, загадочный Чак, был ей другом.
Она старалась не думать о том, что с ней случится, когда он уйдет. Даже самой себе она боялась признаться в том, как рада, что яхта должна зайти в Таррализу.
– Я так люблю море! – внезапно проговорил Чак. – Я вам не рассказывал, что как-то участвовал в китобойной экспедиции в Исландию? Это было одно из самых увлекательных путешествий в моей жизни.
– Мужчинам везет, – вздохнула Зария. – Для них всегда найдется какое-нибудь интересное дело. Женщина всегда оказывается в более невыгодном положении, особенно если она не очень храбрая.
– Она должна быть храброй, – ответил он.
– А если нет, если она просто… глупая… испуганная дурочка? – спросила Зария с трепетом в голосе.
Он улыбнулся ее словам.
– Если вы говорите о себе, то вы не правы.
Мне кажется, вы очень смелая девушка. Не каждая решилась бы привести меня сюда, и я очень благодарен вам. Когда-нибудь, может быть, я смогу заплатить вам той же монетой. Зария промолчала, но на сердце у нее стало тепло.
– Тем не менее, – продолжал он, – нам не стоит разговаривать так, как сейчас. На яхте даже стены имеют уши, и снаружи не лучше, чем внутри. Ветер разносит слова, а иллюминаторы на нижней палубе могут быть открыты. И еще одно. Не будьте так суровы со мной. Я же ваш жених!
– Я постараюсь, – послушно ответила Зария.
Он взял ее под руку, и они стали прогуливаться по палубе.
– Все должны думать, что мы поглощены друг другом, – тихо сказал он. – Но мне все-таки интересно, что за раскопки планирует мистер Вирдон провести в Алжире.
– Мне тоже это интересно, – ответила Зария. – Последний раз, когда я была в Алжире, мы с моим отцом ездили в Тимгад, но это было несколько лет назад, и, кажется, там все давно уже раскопали.
– Значит, вы раньше бывали там? – спросил Чак.
– Да, но это было довольно давно, – ответила Зария, чувствуя, что они коснулись опасной темы.
– Должно быть, тогда вы были еще совсем юной.
– Да, – согласилась она. – Но мой отец принимал участие в экспедиции.
– Его фамилия была тоже Браун? – спросил Чак.
– Да, разумеется, – подтвердила Зария, поспешно высвободилась и пошла к борту яхты.
– Интересно, с какой скоростью мы плывем? – произнесла она, чтобы сказать хоть что-нибудь.
По его неторопливой походке и легкой улыбке было ясно, что он понял ее намерение избежать дальнейших расспросов. Не успела Зария сообразить, как ей вести себя с ним дальше, как на трапе появился мистер Вирдон в темных очках, облаченный в белые брюки и пиджак яхтсмена. Он прошел на палубу и устроился на солнышке в одном из удобных кресел.
– Доброе утро, мистер Вирдон! – решительно направилась к нему Зария. – Какие будут распоряжения на сегодня?
Она заметила, что его глаза за стеклами темных очков были полуприкрыты.
– А, доброе утро, мисс… Браун, – неловко ответил он. – Мне пока ничего не нужно. Хотя нет, нужно – джин с тоником! Попросите стюарда принести мне стакан побольше.
– Да, разумеется, – сказала Зария. Она разыскала стюарда и отдала необходимые распоряжения. Вернувшись, она застала мистера Вирдона сидящим на том же месте, где оставила его. Чак исчез.
– Стюард сейчас принесет вам выпить, – произнесла Зария. – Не надо ли вам что-нибудь напечатать? Или у вас есть ко мне особые распоряжения до приезда в Алжир?
– Нет, нет, – ответил мистер Вирдон. – Поговорите об этом с Эди.
– Хорошо, я обращусь к мистеру Моргану, – сказала Зария и добавила: – Мне интересно, где вы собираетесь производить раскопки. Должно быть, в Типазе? Я слышала, что во время раскопок там в сорок девятом году был обнаружен портал замка. Или вы имели в виду какое-нибудь другое место?
– Спросите об этом Эди, – ответил мистер Вирдон. – Бога ради, обращайтесь со всеми вопросами к Эди.
В его голосе прозвучало нескрываемое раздражение, и Зария, почувствовав, что надоедает ему, покраснела и поспешно отошла прочь.
Не было никаких причин так резко разговаривать с ней. В конце концов, она старалась лишь честно отработать те деньги, которые он ей платит, быть полезной ему в качестве секретаря, тем более что на ее присутствии на яхте так сильно настаивали. Она прошла на нос судна. Чем неудобна яхта, размышляла она, так это тем, что на ней нельзя побыть в одиночестве. Рядом, на мостике, стоял капитан, мимо то и дело сновали матросы. Даже окна офицерской каюты были открыты.
Оставался выбор: сидеть здесь, спуститься в каюту или снова столкнуться с недовольством мистера Вирдона. Она выбрала наименьшее из зол и предпочла сидеть на носу, прислонившись спиной к канату и любуясь переливающимся на солнце морем.
Море завораживало ее. Она расслабилась, нежась под теплыми лучами солнца. Дремотное состояние почти овладело ею, когда она услышала, что кто-то подошел к ней.
– Завтрак почти готов, – объявил Чак.
– Тогда я пойду умоюсь. Между прочим, Чак…
– Да? – откликнулся он.
– Вы не могли бы подождать меня в кабинете? Мне не хочется одной входить в кают-компанию.
– Хорошо, – согласился он. – Только не слишком задерживайтесь.
– Я всего на минуту, – обещала ему Зария.
Она сбежала по трапу вниз, в каюту, где вымыла руки и причесалась. Волосы легли мягкими волнами по обеим сторонам ее лица, словно только что вышли из-под рук Генри.
Зария старалась не смотреть на брюки: они по прежнему смущали ее, но белый свитер придавал ей вид заправского моряка. Внезапно она развеселилась и поспешила в кабинет.
– Я готова, – улыбаясь, произнесла она. Чак стоял возле письменного стола и держал в руке листок бумаги. Он поднял на нее глаза.
– Я хочу, чтобы вы взглянули на это, – произнес он. – Это развеселит вас.
Когда Зария подошла к нему, Чак вдруг, к величайшему ее изумлению, обнял ее за плечи. Она удивленно посмотрела на него, напрягшись всем телом от его прикосновения.
– Милая, – произнес он глубоким, полным чувства голосом, – я люблю тебя!
Глава 4
На мгновение Зарие показалось, что Чак сошел с ума. Его руки, обнимающие ее за плечи, его лицо, приблизившееся к ее лицу, – все повергало ее в состояние панического ужаса, и она, слабо вскрикнув, отшатнулась от него.
Только тогда она заметила листок бумаги, который он поднес прямо к ее лицу. В глазах Чака читался молчаливый приказ прочесть его.
Все ее внимание было поглощено Чаком, его близостью и силой, поэтому буквы плясали у нее перед глазами. Наконец ей удалось немного успокоиться и она прочла:
«Кто-то нас подслушивает. Подыгрывайте мне».
– Я ужасно сердит на тебя, – пробормотал Чак, все еще не выпуская ее из своих объятий.
– Сердит! – только и смогла воскликнуть Зария. Губы не слушались ее.
– Да, сердит, ты все утро провела не со мной. О чем ты думала, глупышка, когда смотрела на море с тоской во взоре? Разве ты не чувствуешь себя счастливой? Послушай, Зария! Не стоит беспокоиться по поводу моих родителей. Скоро мы поженимся, очень скоро.
Только тогда она заметила листок бумаги, который он поднес прямо к ее лицу. В глазах Чака читался молчаливый приказ прочесть его.
Все ее внимание было поглощено Чаком, его близостью и силой, поэтому буквы плясали у нее перед глазами. Наконец ей удалось немного успокоиться и она прочла:
«Кто-то нас подслушивает. Подыгрывайте мне».
– Я ужасно сердит на тебя, – пробормотал Чак, все еще не выпуская ее из своих объятий.
– Сердит! – только и смогла воскликнуть Зария. Губы не слушались ее.
– Да, сердит, ты все утро провела не со мной. О чем ты думала, глупышка, когда смотрела на море с тоской во взоре? Разве ты не чувствуешь себя счастливой? Послушай, Зария! Не стоит беспокоиться по поводу моих родителей. Скоро мы поженимся, очень скоро.