Картленд Барбара. Милая чаровница [Милая колдунья]

   Зарии удалось что-то пробормотать в ответ. Она хотела бы следовать инструкции Чака и по­дыгрывать ему, но почему-то все нужные слова выскочили у нее из головы.
   – Мне кажется… нам пора на завтрак, – на­конец произнесла она.
   – Ты сводишь меня с ума, – ответил он тем же глубоким голосом, который разительно от­личался от его обычного. – Я люблю тебя. На­поминай мне почаще, чтобы я повторял это те­бе, любимая.
   Он замолчал и посмотрел на нее. Она со страхом подумала, что сейчас он поцелует ее, но Чак рассмеялся и выпустил ее из своих объ­ятий.
   – Хорошо, хорошо. Я знаю, ты проголода­лась. Надеюсь, после завтрака ты станешь добрее ко мне. Пойдем. Мне хочется чего-нибудь выпить, а тебе? Он взял ее за руку, как берут ребенка, и повел из кабинета. В коридоре, когда дверь за ними закрылась, она быстро повернулась к нему и шепотом начала:
   – Что… что значит?..
   Но он приложил палец к ее губам, и они мол­ча прошли в кают-компанию. Там, во главе стола, уже сидел мистер Вирдон со стаканом джина в руке.
   – Что это со всеми случилось? – ворчливо спросил он, когда они вошли.
   – Извините за опоздание, сэр, – ответил Чак. – Я разговаривал с мистером Джакобетти и, боюсь, потерял представление о времени.
   – И о чем вы с Виктором говорили? – настороженно спросил мистер Вирдон.
   – Мы разговаривали об аэропланах, – отве­тил Чак.
   Зарии показалось, что мистер Вирдон с об­легчением вздохнул.
   – Да, Виктор специалист по этой части, – за­метил он.
   Дверь отворилась, и в комнату вошла Кейт, а за ней Эди Морган. Зария удивленно отметила про себя, какая Кейт хорошенькая. Ночью она показалась ей несколько фантастичной, но при дневном свете бесспорно выглядела очень привлекательно. Ее волосы нежно-серебристого оттенка ярко выделялись на фоне золотистой, по-видимо­му, в результате искусственного загара, кожи, искусно накрашенные ресницы окаймляли большие голубые глаза, а губы изгибались как лук купидона. На ней были джинсы и свитер, которые она, очевидно, носила не столько ра­ди удобства, сколько для того, чтобы подчерк­нуть округлые, обольстительные линии тела. Ее шею украшали четыре нитки бус из круп­ных жемчужин, а запястья – множество золо­тых браслетов разного объема и формы.
   Кейт подошла к мистеру Вирдону и поцело­вала его в лоб.
   – Привет, милый! Сегодня тебе получше?
   – У меня все еще ужасно болит голова, – от­ветил мистер Вирдон.
   – Я же говорила тебе: «Не мешай!» – броси­ла в ответ Кейт.
   Она взглянула через стол на Зарию с Чаком и наградила их сияющей улыбкой.
   – Доброе утро, – сказала она и вдруг заворо­женно уставилась на надпись на груди у Зарии.
   – «Колдунья», – прочитала она вслух тоном, в котором присутствовала насмешка. – Вы, по-видимому, верите в саморекламу.
   Зария не нашлась что ответить и покраснела.
   Но Чак оказался на уровне.
   – Меня она уже околдовала, – сказал он.
   – Ну что ж, это – главное, – произнесла Кейт, слегка передернув плечами, и уселась справа от мистера Вирдона, бросив при этом выразительный взгляд на Эди Моргана.
   Хотя Эди Морган побрился и надел полотня­ные широкие штаны и джемпер с круглым вы­резом, тем не менее он, по мнению Зарии, вы­глядел еще менее привлекательно, чем в халате.
   – Где наши места? – спросил Чак и взял Зарию под руку.
   – Где хотите, – ответил Эди Морган и, слов­но вспомнив, что не он является здесь хозяи­ном, добавил: – А ты. Корни, что скажешь?
   Зария в первый раз услышала, как к мистеру Вирдону обратились по имени. Она подумала, что только такой неприятный тип, как Эди Морган, мог превратить красивое имя Корнелиус в вульгарную кличку Корни.
   – Как будет удобно остальным, – ответил мистер Вирдон и протянул свой стакан стюар­ду, чтобы тот снова наполнил его.
   Все были заняты напитками, когда появился Виктор Джакобетти. Он уселся на единствен­ное свободное место слева от мистера Вирдона и заметил:
   – Я только что беседовал с капитаном. Это судно движется слишком медленно. Если мы собираемся попасть в Таррализу завтра к по­лудню, нам надо прибавить скорость.
   – Не беспокойтесь, мы без труда справим­ся, – произнес Чак.
   Взгляды всех присутствующих обратились на него, словно он сказал что-то из ряда вон выхо­дящее.
   – Что вы понимаете в этом? – спросил Эди
   Морган. В его голосе прозвучали угрожающие ноты.
   – Я просто посмотрел расстояние по карте, – ответил Чак извиняющимся тоном, – и прики­нул, сколько времени у нас займет путь до Таррализы при той скорости, которую назвал мне механик.
   – Вы малый не промах! И что еще вы выяс­нили? – спросил Эди Морган. Брови Чака поползли вверх:
   – О чем?
   – Обо всем. Я не совсем понял, каким обра­зом вы оказались на этой яхте?
   – Мне казалось, что прошлой ночью мы все уладили, – ответил Чак. – Мистер Вирдон по­требовал, чтобы ему обеспечили секретаря, ко­торый знал бы арабский и хорошо разбирался в археологии.
   Произнеся эти слова, он намеренно остано­вился и сделал глоток из своего стакана.
   – Когда мы обручились, – продолжил он, – я настаивал, чтобы моя невеста отказалась от этой поездки, но ей не хотелось никого подво­дить в последний момент. Действительно, по приезде в Алжир вам будет трудно обойтись без нее. Поэтому, чтобы не ставить мистера Вирдона в неприятное положение, я поехал вместе с ней и готов помочь ей во всем.
   – Как это благородно с вашей стороны! – за­метил Виктор Джакобетти со смешком в голо­се.
   – Ну что ж, все улажено, – произнес Эди Морган.
   – Надеюсь, никто из вас не считает, что я на­вязываю вам свое присутствие, – улыбнулся Чак. – Если так, то мы с мисс Браун оставим вас, как только яхта прибудет в Алжир.
   – Нет, это нас не устраивает, – уверенно ска­зал Эди Морган. – Нам нужен кто-нибудь, кто может говорить по-арабски, правда, Корни?
   – Да, – коротко ответил мистер Вирдон.
   – Черт возьми, долго мы будем разговаривать о делах? – вмешалась Кейт. – т Мне кажется, за­мечательно, что мистер… э… как вас зовут?
   – Танер, Чак Танер, – помог ей Чак.
   – Замечательно, что Чак поплывет вместе с нами, – улыбнулась она. – Чем больше, тем лучше, если, конечно, дело касается мужчин. Кстати, если вы не очень заняты, мисс Браун, может быть, вы поможете мне распаковать че­моданы? Я ненавижу раскладывать все по ящикам.
   – Буду рада помочь вам, – ответила Зария.
   – Замечательно! А теперь давайте повеселим­ся! – потребовала Кейт. – Главное – это хоро­шие напитки. Эй, стюард! Принесите шампан­ского! Того, что мы пили вчера вечером.
   – Слушаюсь, мисс. – Стюард посмотрел на мистера Вирдона.
   – Делайте то, что вам говорит мисс Гановер, – воскликнул Эди Морган. – Принесите несколько бутылок шампанского, и побыстрее!
   – Хорошо, сэр.
   Стюард вышел. Все принялись за еду. На сто­ле были лангусты, ростбиф по-французски, сельдь по-скандинавски и дюжина других изысканных блюд.
   – Тебе нужно поесть, – сказал Чак Зарии та­ким заботливым, любящим тоном, что она вспомнила о своей роли.
   – Я постараюсь, – покорно ответила она.
   – Вот это правильно, – заметил Виктор Джа­кобетти. – Ей следует немного поправиться. Худых женщин нельзя брать в жены: они слиш­ком строптивы.
   – Ты это знаешь по собственному опыту? – не удержалась Кейт. – Что ж, позволь сооб­щить тебе, Виктор, что я знавала не одну сварливую женщину, у которой отовсюду вы­пирал жир.
   – Вполне возможно, но в целом толстяки бо­лее веселые и добродушные, – не сдавался Виктор. – Это те, кто стремится похудеть, как ты, Кейт, могут отобрать последний грош у сле­пого.
   – Спасибо за комплимент, – ответила она. – В настоящий момент я не худею.
   – Но ты мало ешь, – возразил Виктор. – На­верное, наверстываешь калории спиртными напитками.
   – Ты несносен, – надула губы Кейт. Она положила локти на стол и посмотрела че­рез стол на Чака.
   – Вы еще не высказали свое мнение, – про­изнесла она сладким, обольстительным голо­сом.
   – Я за толстых и довольных жизнью, – отве­тил он.
   – Женщины только тогда довольны жизнью, когда об этом есть кому позаботиться, – изрек­ла Кейт, прищурившись на него из-под длин­ных черных ресниц.
   – В таком случае Зария будет довольна, – от­ветил он.
   – Зария! Что за странное имя! – воскликнула Кейт.
   – Это арабское имя, – объяснила Зария, чув­ствуя, что пришел ее черед принять участие в разговоре.
   – Когда мы попадем в Алжир, я, возможно, буду вести себя как туземка, – проговорила Кейт. – Что вы скажете, если я буду носить яшмак и танцевать танец живота?
   – Это привлечет внимание, – сказал Виктор Джакобетти, – если поблизости не будет ниче­го более интересного.
   Его губы искривились в улыбке, словно в его словах скрывался двойной смысл. Зарии пока­залось, что Эди предостерегающе взглянул на него.
   – По прибытии в Алжир мы все будем очень заняты, – сказал он.
   – Все, кроме нас с Чаком, – ответила Кейт. – Вы поведете меня на танец арабских танцов­щиц – «Ouled Nail»? Ведь именно так они его называют?
   – Да, верно, – ответил Чак. – Его часто ис­полняют для туристов.
   – О, мне не хочется посещать те места, в ко­торых полно туристов, – капризно откликну­лась Кейт. – Мне хочется, чтобы все было по-настоящему. Мне говорили, что среди арабских женщин есть просто красавицы, и они тратят каждый заработанный цент на золотые ожере­лья и браслеты, так что сгибаются под их тяжес­тью.
   – Ну, значит, ты окажешься в родной сти­хии, – злобно заметил Виктор.
   Она бросила на него испепеляющий взгляд.
   – Ну, тебя-то я не прошу пойти со мной, – сказала она. – Равно как Эди или Корни. Я разговариваю с Чаком. Чувствую, он понимает толк в подобных вещах. Вы везде побывали, ведь так, Чак?
   – Когда я последний раз был в Алжире, белой женщине было небезопасно появляться в подобных местах, – ответил Чак.
   – Глупости! Так всегда говорят, – вскричала Кейт. – С вами я буду чувствовать себя в пол­ной безопасности.
   Очевидно было, что она лезет из кожи вон, чтобы понравиться Чаку. Зария внезапно по­чувствовала, что больше не сможет проглотить ни кусочка. Однако мужчины за столом, каза­лось, не обращали никакого внимания на пове­дение Кейт. Они спокойно поглощали пищу и протягивали стаканы стюарду, чтобы он снова наполнил их.
   Когда стюард подошел к Зарии, она отрица­тельно покачала головой, но он не заметил ее жеста и налил ей шампанского. Она сделала глоток. В последний раз она пробовала шампанское, когда они с матерью и отцом ездили на званый ужин. Когда отец разливал шампанское, мать попросила: «Налей ребенку хоть капельку. Пусть и она выпьет за наше здоровье. В этом нет никакого вреда». Они выпили за новую книгу отца. «И за нас, за нас всех», – так сказа­ла мать.
   Вкус шампанского пробудил в ней эти воспо­минания. Перед ее глазами возникла маленькая гостиная с пурпурными шторами и полирован­ной мебелью из красного дерева. Глаза ее мате­ри сверкали от возбуждения, на губах играла улыбка. Но уже тогда она была больна. Болезнь приближалась с каждой неделей, с каждым днем, и пришло то время, когда доктора сказа­ли, что конец уже близок и только морфий мо­жет спасти ее от боли.
   Зария почувствовала, как слезы наворачива­ются на глаза, и поспешно опустила стакан. Ей нельзя расслабляться. Как часто она безутешно оплакивала мать, но в конце концов научилась избегать тоскливых мыслей о матери, которые вызывали у нее боль.
   – Выпей же! – улыбнулся ей Чак.
   Почему-то на нее нахлынуло чувство благо­дарности к этому человеку. Ей захотелось ска­зать ему спасибо за то, что он думал и заботился о ней, вместо того чтобы посвятить все свое внимание хорошенькой обольстительной жен­щине, которая сидела напротив. Кейт вдруг откинулась в кресле.
   – А чем вы, мои очаровательные поклонни­ки, собираетесь заняться сегодня? – спросила она.
   – Лично я собираюсь немного соснуть, – от­ветил Эди Морган. – Я уже достаточно выпил. А ты, Корни?
   – Возможно, мистеру Вирдону не терпится заняться делом, – предположил Чак.
   – Делом? – недоумевающе повторил мистер Вирдон, будто это слово было ему незнакомо. – Какие сейчас могут быть дела? Ему никто не ответил, и он поднялся с кресла со стаканом в руке.
   – Я собираюсь посидеть на палубе, – сказал он. – Пока мы здесь, надо погреться на сол­нышке.
   И он направился к двери – высокий, широ­коплечий, но тяжело передвигающий ноги. Это свидетельствовало о том, что, несмотря на ран­ний час, он выпил уже слишком много и его клонило в сон. Кейт поднялась и потянулась, подчеркнув этим жестом всю красоту своего тела.
   – Должна сказать, что вы все – скверная ком­пания, – произнесла она. – Пойдемте, мисс Браун, вы поможете мне распаковать вещи. А потом я намерена тоже немного вздремнуть.
   Зария встала и бросила взгляд на Чака. Он, казалось, без слов понял ее взгляд и прогово­рил:
   – Вы найдете меня на корме, если я вам по­надоблюсь. А пока до свидания. Он протянул руку и любовно пожал пальцы Зарии. Сделав над собой усилие, она улыбну­лась в ответ и последовала за Кейт в большую каюту, располагавшуюся напротив кают-ком­пании.
   – Ваш жених очень обаятелен, – заметила Кейт. – Где вы с ним познакомились?
   – В… Лондоне, – ответила Зария, отметив про себя, что должна обо всем сообщать Чаку, чтобы их слова не противоречили друг другу.
   – В нем что-то есть! Кого-то он мне напоми­нает, только я не могу вспомнить кого. А как вы познакомились?
   – Мы… нас… познакомили, – ответила За­рия.
   – Вы очень умная девушка, если сумели окольцевать такого мужчину, – отметила Кейт. Она оглядела Зарию с головы до ног. Ее мыс­ли было нетрудно прочесть – такое очевидное презрение сквозило в ее голубых глазах. – А теперь, может быть, приступим к делу? Сами видите, какой у меня беспорядок, – ска­зала она.
   Беспорядок был ужасающим. Комната была заставлена чемоданами. Одни были закрыты, другие стояли полупустыми. Часть одежды из них была разбросана по стульям, другая сви­сала с крышек, словно Кейт, вынимая что-то со дна, совсем не беспокоилась о тех вещах, которые лежали сверху.
   К счастью, в каюте было множество встроен­ных в стены шкафов с искусно расположенными подставками для обуви и бессчетным коли­чеством полок и ящиков.
   Зария начала аккуратно раскладывать вещи, стараясь удержаться от завистливых взглядов на изящное белье и ночные рубашки всевоз­можных цветов и покроя, на полные нейлоно­вых чулок пластиковые сумки, на костюмы, платья, брюки и вечерние туалеты. Все это бла­гоухало изысканными духами Кейт.
   – Как вы считаете, на яхте честные слуги? – спросила у нее Кейт, когда она складывала оберточную бумагу в уже пустую коробку.
   – Я в этом убеждена, – ответила Зария.
   – Я взяла с собой бриллианты. Не хочется, чтобы их стащили, – продолжала Кейт. – На­верное, лучше было оставить их в банке.
   – Так было бы безопаснее, – согласилась За­рия, но Кейт возразила:
   – Мы можем не вернуться в Нью-Йорк. По крайней мере, вернуться довольно нескоро. Эди непредсказуем.
   Зария с удивлением посмотрела на нее:
   – Значит, вас пригласил мистер Морган?
   Кейт, лежавшая на спине, подняла стройную ножку к потолку.
   – Разумеется, – ответила она. – Я уже два года считаюсь его девушкой. Могу заверить вас, он просто сногшибателен.
   – А чем он занимается? – спросила Зария. Кейт опустила ногу и резко села на кровати.
   Зария почувствовала, что почему-то ее вопрос оказался нескромным.
   – Вы очень быстро справились со всеми ве­щами, – сказала Кейт. – Если вы уже закончи­ли, я, пожалуй, посплю. Во время морских пу­тешествий мне всегда хочется спать.
   – Да, конечно, – ответила Зария. – Остался всего один чемодан. Если хотите, я разберу его тогда, когда вы проснетесь.
   – Хорошая мысль, – сказала Кейт. – И ог­ромное вам спасибо за все то, что вы уже сде­лали.
   – Не стоит благодарности, – ответила Зария.
   Она была рада уйти отсюда и, прикрыв за со­бой дверь, чуть не бегом поднялась по трапу на палубу. Ей надо было поговорить с Чаком и узнать, что значило его странное поведение в кабинете, его слова, которые он написал ей на листе бу­маги. Этот лист он потом засунул поглубже в карман брюк, чтобы впоследствии, по всей ви­димости, уничтожить.
   Она поднялась на палубу. Мистер Вирдон удобно возлежал в одном из красных кресел под тентом. Рядом с ним сидел Эди Морган и что-то настойчиво говорил ему. Виктор Джакобетти заснул в кресле неподалеку.
   Зария тихонько проскользнула мимо, наде­ясь, что они ее не заметят. Она нашла Чака там, где и ожидала, – на другом конце палубы, вдали от надпалубных строений, где трудно было подслушать их разговор.
   При ее приближении он хотел подняться с кресла, но она быстро опустилась на палубу ря­дом с ним, подогнув под себя ноги.
   – Рассказывайте, – выдохнула она.
   – Дайте мне свою руку и смотрите на меня так, будто вы соскучились без меня. Может быть, за нами наблюдают.
   Она послушно протянула руку, и он сжал ее хрупкие холодные пальцы в своих больших крепких руках.
   – Мне кажется, я поймал птичку, – мягко произнес он. – У вас дрожат пальцы. Не надо бояться.
   – Но я не могу, – ответила она. – Я не пони­маю, что происходит.
   – Я тоже, – ответил он. – Но они явно что-то подозревают.
   – Откуда вы знаете?
   – Я обнаружил микрофон новейшей марки. Он был прикреплен к письменному столу. У меня создалось впечатление, что Джакобетти намеренно удерживал меня в своей каюте. Он из кожи вон лез, чтобы заинтересовать меня разговором. В это время, должно быть, Морган и пристроил микрофон.
   – Но зачем? Зачем? – недоумевала Зария.
   – Просто, чтобы убедиться.
   – В чем убедиться?
   – Что мы те, за кого себя выдаем.
   – Почему это может иметь для них такое зна­чение?
   Мгновение он колебался, будто не решаясь что-то сообщить ей, но потом подчеркнуто рав­нодушно заметил;
   – Может быть, Вирдон решил, что раскопает что-то сенсационное. Все археологи стремятся быть первыми и не хотят, чтобы сведения о рас­копках просочились до того, как они заявят свои права на открытие. А я могу оказаться шпионом из другой экспедиции.
   – Да, разумеется.
   Зария почувствовала разочарование, потому что ожидала услышать от него что-то совсем другое. Ей казалось, что за всем этим скры­вается какая-то тайна, и сейчас он раскроет ее. Глупо, наверное. Ему не в чем призна­ваться ей.
   – Они все – очень странные, – наконец произнесла она.
   – А что вы думаете о Вирдоне? – спросил Чак.
   – Не знаю… Он непохож на тех археологов, с которыми я раньше встречалась. Правда, все они были уже пожилыми.
   – И вы ожидали увидеть старика?
   – Нет, мне рассказывали, что он молод и сде­лал блестящие открытия в Мексике. Но… я по­чему-то представляла его совсем по-другому. Правда, для него археология – всего лишь по­бочное увлечение.
   – Об этом вам тоже рассказывали? – спро­сил Чак. Зария заколебалась.
   – Поверенный сказал мне, что мистер Вир-дон получил большое наследство и существен­но увеличил свой капитал, а потом, устав от иг­ры на бирже, увлекся археологией. «Он заболел прошлым» – вот, по-моему, точное выражение мистера Патерсона.
   – Очень выразительно, – сухо сказал Чак.
   – Наверное, мы приступим к работе, когда попадем на место, – продолжала Зария. – Сейчас, очевидно, делать нечего.
   – Вы разобрали вещи этой жизнерадостной блондинки? – поинтересовался Чак.
   – Да. Почему вы ее окрестили подобным об­разом?
   – А разве это не так?
   – Так как будто бы, – согласилась Зария. – Она очень хорошенькая.
   – Вы находите?
   – Просто очаровательная, – сказала Зария, вспомнив огромные голубые глаза и алый кап­ризный ротик.
   Чак улыбнулся, но промолчал. Зария пошеве­лила пальцами.
   – Можно мне забрать свою руку? – спросила
   – Вы этого хотите? – поинтересовался он и, повернувшись, в упор посмотрел на нее. Зария отвела глаза.
   – Я… мне кажется, вам неудобно.
   – И вам тоже, – сказал он. – Хорошо! Да­вайте расслабимся. Но мы должны быть осто­рожными.
   – А что они сделают, если узнают? – затаив дыхание, спросила Зария.
   – Они могут высадить меня в Таррализе, – сказал Чак.
   «О, только не это!» – чуть было не вскрикну­ла от ужаса Зария.
   Она вдруг поняла, как ей будет страшно без Чака. Конечно, страх был глупым. Стоило ей только заявить о том, что она хозяйка яхты, и ситуация изменилась бы в мгновение ока. Но все в ней восставало при одной мысли об этом. Как хорошо, что рядом был Чак. Но тут она вспомнила, что если вся компания казалась ей странной и загадочной, то Чак тем более. Она не знала о нем ничего, кроме того, что он по­явился в ее номере и попросил о помощи.
   С другой стороны, он не был совсем посто­ронним. У него был друг, который знал настоя­щую Дорис Браун.
   – О чем вы думаете? – внезапно спросил ее Чак.
   – О вас, – ответила Зария.
   – Вы все еще боитесь меня? – поинтересовался он.
   – Боюсь?
   – Ну да, как в самом начале. Я не виню вас. Наверное, страшно, когда кто-то врывается к вам в номер. Но у меня не было другого выхода. Вы были очень добры ко мне. Я постараюсь то-же помочь вам чем-нибудь.
   – Но вы уже помогли, – откликнулась Зария. – Я как раз думала о том, как рада вашему присутствию здесь. Эти люди меня пугают. Чак, мне страшно!
   – Почему? – спросил он.
   – Не знаю. Наверное, это глупо, но Эди Морган и Виктор Джакобетти не те люди, кото­рых ожидаешь встретить на борту такой яхты и в компании с таким человеком, как мистер Вирдон.
   – Да, они выглядят как персонажи дешевого фильма, – согласился Чак. – Однако не стоит о них думать. Для вас главное – сохранять спо­койствие и делать все, что они скажут. В конце концов, именно за это вам и платят.
   У нее было такое чувство, что он намеренно упрощает ситуацию. Но она была так испугана, что в поисках душевного равновесия готова бы­ла ухватиться за соломинку.
   – Может быть, когда мы приедем в Алжир, мистер Морган и мисс Гановер нас оставят, – с надеждой произнесла Зария.
   – Сомневаюсь. Сильно сомневаюсь, – ска­зал Чак. Он смотрел на море. С того места, где она сидела, Зария видела его профиль, четко вырисовывающийся на фоне голубого неба. В этом человеке было что-то сильное и решитель­ное. Она подумала, что он всегда сумеет посту­пить по-своему, какие бы препятствия ни пре­градили ему путь. Внезапно перед глазами Зарии встала Кейт, как она наклонилась к нему через стол, как обольстительно полуприкрыла голубые глаза темными ресницами.
   – Кейт – девушка Эди Моргана, – произ­несла Зария вслух.
   – Кто вам об этом сказал? – улыбаясь поин­тересовался Чак.
   – Она сама. Она сказала, что это длится уже два года.
   – Довольно долго и для нее, и для него, – за­метил Чак.
   – В каком смысле?
   – Я хочу сказать, что Кейт Гановер не из тех, кто отличается постоянством. Сегодня здесь, завтра там. Должно быть, я недооценивал Эди Моргана.
   – Не понимаю, как мистер Вирдон может интересоваться подобными людьми, – недоу­менно сказала Зария.
   – А что, все археологи, которых вы знали, были очень респектабельны? – спросил Чак.
   Зария вспомнила своего отца и отвернулась.
   – Нет, если дело касалось женщин, – сказа­ла она. – Но их друзья-мужчины обычно инте­ресовались тем же, чем и они сами.
   – Вы забываете, что Вирдон – американский магнат. Уверен, что Эди Морган может погово­рить с ним о крупном бизнесе.
   – Да, наверное, – согласилась Зария. Она чувствовала, как все ее сомнения и стра­хи исчезают от легкого, спокойного отношения Чака ко всему, что ей казалось таким странным и фантастичным.
   – Послушайте, – внезапно сказал он. – Вам надо полежать. Принести вам кресло или вы ляжете у себя в каюте?
   – Мне так удобно, – поспешно возразила За­рия.
   – Вовсе нет, – сказал он. – Трудно отды­хать, сидя в таком положении. Я же о вас забо­чусь. Разве вы не видите?
   – Да, разумеется, – ответила она, вспомнив, что так полагается по роли. – Если не возража­ете, я посижу здесь.
   Он поднялся и пошел за креслом. Возвратил­ся он с креслом, подушкой и пледом.
   – Иначе вы замерзнете, не спорьте, – сказал он. – Люди с такой комплекцией должны при­нимать дополнительные меры, чтобы согреть­ся. Им необходимы шерсть, грелки и дорогие меха.
   Она рассмеялась, но послушно села в кресло, и он укрыл ей ноги. Хотя она ни капельки не замерзла, ей сразу стало тепло и уютно.
   – К тому времени, как мы попадем в Алжир, вы должны быть такой же толстой, как все арабские домохозяйки. Ни один мусульманин на вас и не взглянет, если вы не изменитесь. Он сочтет, что доход от вас не оправдает затраты.
   Чак говорил весело, стараясь вызвать у нее улыбку. Тем не менее Зария с отчаянием поду­мала, что на нее в любом случае никто не обра­тит внимания. Она очень четко осознала разни­цу между собой и Кейт, когда разбирала те пре­лестные вещицы, которые лежали в чемоданах у американки. Раза два она поймала свое отра­жение в зеркалах, которые висели на стенах ка­юты, и содрогнулась от вида своего заостренно­го носа, выпирающих скул, резкой линии под­бородка. Почему ее лицо не такое округлое и гладкое, как у Кейт? Почему руки у нее грубые, костля­вые и сухие, а не теплые, мягкие и пухлые, как у других женщин?
   – Вы снова выглядите несчастной, – внезап­но проговорил Чак. – Выбросьте из головы все то, о чем вы сейчас думаете. От таких мыслей нет никакой пользы.