— Но ведь без рекомендации на хорошее место не поступишь. Бот я и придумала обратиться к Бетти. Правда, я не видела ее больше двух лет — она жила за границей, — но я знала, что она мне не откажет.
— А вместо этого она сама вас наняла.
— Как раз в этот день ее горничная сломала ногу, вот мы с Бетти и решили, что это судьба — отправиться вместе в Сиам.
Маркиз рассмеялся:
— Как все просто! А я-то ночи не спал, все ломал голову, придумывая причины, почему вы выдаете себя за другую и при этом одеты так, как ни одна горничная не может себе позволить!
— Все эти наряды отдала мне Бетти. Она носила их, когда была в трауре.
— Весьма простое объяснение, — признал маркиз, — и совершенно не похожее на то, которое я себе вообразил, мучаясь и терзаясь ревностью.
Слова маркиза заставили Тарину густо покраснеть.
— Ну вот, наконец мы и расставили все точки над i, — с улыбкой произнес маркиз. — А поскольку Бетти и Гарри, как я понял, собираются немедленно пожениться прямо здесь, в Бангкоке, я не вижу причин, почему бы и нам не последовать их примеру.
Тарине показалось, что она ослышалась. Потом ей пришло в голову, что она, должно быть, неверно истолковала слова маркиза, и, чтобы удостовериться, она, запинаясь, спросила:
— Вы хотите, чтобы я… вышла за вас замуж?
— Я сказал, что хочу жениться на тебе! — подтвердил маркиз. — Ты ведь помнишь — я просил тебя довериться мне. Вот я и нашел выход!
— Но, помнится, вы утверждали, что хотите навсегда остаться холостяком и не имеете намерения жениться ни сейчас, ни в будущем…
— Да, так оно и было, пока я не встретил тебя.
Воцарилось молчание. Маркиз стоял неподвижно, а Тарина не смела поднять на него глаза. Поколебавшись с минуту, она спросила дрожащим голосом:
— Вы просите меня выйти за вас замуж только потому, что узнали, что Бетти — моя кузина?..
Маркиз улыбнулся:
— Мне следовало бы догадаться, что, обладая острым, аналитическим умом, ты выскажешь именно такое предположение. Для того чтобы доказать, что ты ошибаешься, я покажу письмо, которое только что написал министру иностранных дел лорду Розбери.
Письмо и впрямь лежало на столе. Маркиз писал его в тот момент, когда к нему пришел Гарри. Оно было почти готово, не хватало лишь подписи.
Взяв бумагу со стола, маркиз протянул ее Тарине. Она колебалась, не зная, брать или не брать письмо, и тогда он сказал:
— Прочти! Я хочу, чтобы ты прочла его.
Она повиновалась. Письмо гласило:
«Дорогой Арчибальд,
В этом письме Вы найдете отчет о моих переговорах с королем Сиама. Надеюсь, теперь у Вас не будет основания для беспокойств по этому поводу.
Мне также удалось убедить Его Величество посетить Англию, а возможно, и некоторые другие европейские страны в самом ближайшем будущем. В ответ на высказанные Его Величеством сомнения относительно целесообразности такого визита я постарался уверить его, что в Англии он найдет самый теплый прием.
Что касается лестных для меня предположений, которые Вы высказали накануне моего путешествия, — забудьте о них! Поездка в Сиам и в самом деле оказалась «путешествием, полным удивительных открытий». Я действительно нашел звезду, которую так долго искал, и теперь собираюсь жениться.
По причинам, о которых я предпочел бы не распространяться в этом письме — я выскажу их Вам как-нибудь в другой раз, — я намерен отказаться от любого поста, который Вы сочтете возможным предложить мне. В настоящее время меня влечет лишь один «пост» — счастливого новобрачного.
С наилучшими пожеланиями Вам и Вашему семейству.
Ваш…»
Когда Тарина прочла письмо, маркиз, к ее удивлению, взял у нее из рук бумагу и, неторопливо разорвав ее, бросил клочки на пол.
— Теперь мне придется написать министру другое письмо, — объяснил он. — Я напишу, что с радостью приму его предложение, а моя жена поможет мне надлежащим образом исполнять мои обязанности — помимо того, разумеется, что сделает меня счастливым.
С этими словами маркиз обнял Тарину и привлек ее к себе.
— Надеюсь, дорогая, — сказал он, — что на это у тебя нет возражений.
Тарина подняла глаза на маркиза:
— Но это невозможно! Вы не можете жениться на мне…
— Но почему? Мне казалось, что ты меня любишь.
— Так оно и есть. Я люблю вас всем сердцем… Но вы же сами сказали, что не намерены жениться.
— Действительно, в течение многих лет я всеми силами уклонялся от брачных уз, — подтвердил маркиз. — Но в то утро, когда мы ездили на Плавучий базар, я понял, что не могу жить без тебя. А как еще мы могли бы быть вместе? Только поженившись.
Он наклонился, чтобы поцеловать Тарину, но она изо всех сил уперлась руками ему в грудь и сказала:
— О, прошу вас, подождите!.. Я действительно люблю вас, более того — у меня какое-то странное чувство, что я уже давно принадлежу вам. Но все же я не уверена… мне кажется… — От волнения ей не хватало слов. Справившись с собой, она продолжала: — Словом, я считаю, что вы не можете на мне жениться.
— У тебя есть другое предложение? Как еще мы можем быть вместе? — поинтересовался маркиз.
— Но я боюсь… Вы — светский человек, привыкший к легким победам. Мне кажется, я ничего для вас не значу.
Маркиз от души рассмеялся.
— А вот теперь ты говоришь глупости, дорогая, — весело возразил он. — Ты не хуже меня знаешь, что мы думаем одинаково, чувствуем одинаково, мыслим одинаково. Одним словом, мы — одно целое! Да-да, Тарина, мы давно принадлежим друг другу, и вряд ли женитьба сделает нас более близкими людьми в духовном отношении. — Он сделал паузу и продолжал: — Но в то же время, дорогая, ты нужна мне не только как святая дева, но и как земная женщина. Я не могу и дальше делать вид, что тебя не существует, когда чувствую, что ты — моя вторая половина, неотъемлемая часть моей жизни, ныне и навеки.
Тарина глубоко вздохнула и собиралась что-то возразить.
Не дожидаясь этого, маркиз властным жестом привлек девушку к себе и приник наконец к ее губам. У Тарины перехватило дыхание. Она поняла, что и сама давно жаждала этого поцелуя, но даже в самых смелых мечтах не могла себе представить, каково это на самом деле.
Губы маркиза были крепко прижаты к ее губам, и от этого нежного и в то же время властного прикосновения все ее существо словно я подумал, что ты — дух или ведение, а не живой человек из плоти и крови.
Нагнувшись к Тарине, он поцеловал ее и продолжал:
— Потом я решил, что никогда не видел существа прекраснее и изысканнее, и понял, что само небо послало мне тебя.
Тарина ничего не ответила, а вместо этого спрятала голову на груди у маркиза. Он продолжал вспоминать:
— Теперь-то я знаю, что ты — земная женщина. И запомни, дорогая, — я часто не мог устоять перед искушениями, которые посылала мне судьба, но обещаю тебе — из меня получится образцовый муж. — Он нежно улыбнулся Тарине и добавил торжественным тоном: — Ты так прекрасна, любимая! С тобой меня связывает нечто такое, чего я никогда раньше не испытывал ни с одной женщиной. Клянусь, больше никаких искушений! Можешь мне поверить…
— Надеюсь, что так и будет, — сказала Тарина. — Я тоже люблю тебя всем сердцем, всей душой! И постараюсь доказать, что я действительно та звезда, которую, как ты говоришь, ты искал всю жизнь, а не ее искаженное земное отражение.
Маркиз рассмеялся — так неожиданно прозвучали его собственные слова в устах Тарины.
— Дорогая, ты — воплощенная женственность, — сказал он, снова став серьезным. — Ты даже не представляешь себе, насколько ты прекрасна! Да мне не хватит всей жизни, чтобы выразить словами то, что я чувствую!..
Тарина отвела смущенный взгляд и посмотрела на картины, стоявшие на полу. Неожиданно она сказала:
— Но все-таки я боюсь…
— Боишься? Чего же?
— Я ведь простая девушка. Я совершенно не представляю себе той жизни, которую ты ведешь. Вряд ли я сумею сделать тебя счастливым…
В ответ маркиз крепко прижал Тарину к себе, так что у нее перехватило дыхание, и сказал:
— О, Тарина! Да я преклоняюсь перед твоей наивностью, неиспорченностью и чистотой. В самом деле, мне нужно будет многому научить тебя, но и самому придется учиться у тебя. Словом, мы будем божественно счастливы, уверяю!
Подведя Тарину к джатакам, маркиз сказал:
— Ты как-то заметила, что эти картины призваны просветить не только наши умы, но и души. И вот я чувствую, как мой дух окреп и стал сильным. Более того — с тех пор, как я познакомился с тобой, жизнь обрела для меня новый смысл.
— Это правда? — недоверчиво спросила Тарина.
— Мне кажется, внутренний голос подскажет тебе, если я солгу.
Она вздохнула:
— Как мне приятно слышать от тебя такие слова! То, что ты чувствуешь, глядя на джатаки, в точности совпадает с тем, что чувствую я… Мне кажется, и мой отец, будь он сейчас здесь, с нами, сказал бы, что мы правильно поняли смысл этих картин.
Маркиз снова обнял Тарину и сказал:
— Когда я впервые увидел твою кузину, я подумал, что на свете нет женщины прекраснее ее. Но теперь я знаю, что ошибся. Ты гораздо красивее Бетти, потому что красиво не только твое лицо, но и душа. Тарина вскрикнула от удивления:
— Возможно ли это? Ты говоришь именно то, что мне хотелось бы услышать! Как ты угадал?
— Сам удивляюсь, — шутливо ответил маркиз. — Одно знаю твердо — никогда до сих пор я не испытывал того, что испытываю сейчас.
— Господи, как я счастлива! — вздохнула Тарина. — Я должна вечно благодарить судьбу за то, что она не дала нам с тобой пройти мимо друг друга! — Она немного помолчала, а потом торжественно произнесла: — Да, это судьба, или карма, как ее называют на Востоке. Именно моя карма привела меня в нужный момент к Бетти. Она как раз тогда готовилась к путешествию на «Морской сирене» и была в восторге от твоего приглашения!
Маркиз ничего не сказал, а лишь мягко прикоснулся губами к щеке Тарины.
Чувствовалось, что ему не слишком приятно вспоминать обстоятельства, которые привели Бетти Брэдуэлл на его яхту, и, чтобы отвлечь Тарину от этих мыслей, он поцеловал ее.
И снова Тарина почувствовала себя на седьмом небе от счастья. Любовный восторг захватил обоих, оторвал от земли и увлек к звездам…
Когда маркиз и Тарина объявили Гарри и Бетти, что собираются пожениться, те просто остолбенели.
Первым пришел в себя Гарри.
— Просто не верится! — вскричал он. — Лучшей новости и не придумаешь! — Он обернулся к Тарине: — Поздравляю вас! Вы сумели поймать самого увертливого и осторожного холостяка, которому до сих пор счастливо удавалось избегать всех расставленных на его пути ловушек!
Маркиз рассмеялся.
— Ты смущаешь Тарину, — шутливо произнес он. — И потом, это вовсе не она поймала меня, а, наоборот, я ее!
Бетти обняла Тарину и поцеловала.
— Ах, дорогая, как чудесно! — вымолвила она. — Мы с Гарри так счастливы, что нам хочется, чтобы все вокруг тоже были счастливы.
— Только так и можно чувствовать себя в Сиаме, — заметил маркиз.
— В Стране улыбок! — добавила Тарина.
— Итак, первым делом нам нужно пойти в британское посольство, — вернул всех к действительности практичный Гарри, — и узнать, когда и где мы можем пожениться.
— Я не думаю, что тут возникнут какие-нибудь сложности, — сказал маркиз. — А поскольку ты, Гарри, хочешь побыстрее вернуться в Англию, нам нужно покончить с формальностями как можно скорее!
— Как чудесно, что мы с Тариной выйдем замуж именно здесь, в Сиаме! — воскликнула Бетти. — Меня беспокоит только одно — найдутся ли у нас достаточно красивые платья, чтобы удовлетворить взыскательный вкус двух самых привередливых женихов на свете…
— Дорогая, что бы ты ни надела — или чего бы не надела, — я буду в восторге! — прошептал Гарри ей на ухо.
Бетти покраснела и взглянула на жениха. Казалось, нет в мире в эту минуту двух более счастливых людей.
Наблюдать за влюбленными, когда влюблен сам, — занятие довольно утомительное, поэтому маркиз, стремящийся как можно скорее оказаться наедине с Тариной, увлек ее к себе в кабинет.
По пути он остановил стюарда, оказавшегося в этот момент в коридоре, и приказал:
— Заложите карету. Она должна быть готова через полчаса — мы едем в британское посольство.
— Слушаюсь, милорд!
Как только стюард отправился выполнять приказание, маркиз вместе с Тариной скрылся в кабинете и закрыл дверь.
— У меня есть еще полчаса, чтобы сказать, как я люблю тебя! — объявил он.
Взглянув на обрывки письма, лежащие на полу, Тарина предложила:
— А может быть, мне лучше оставить тебя одного? Ты ведь собирался написать лорду Розбери другое письмо.
— Это не к спеху.
Обняв ее и прижав к груди, маркиз потребовал:
— Ну а теперь признайся честно — тебе не стыдно, что ты заставила меня так волноваться?
Тарина ответила ему недоуменным взглядом. Маркиз поспешил объясниться:
— Тебе прекрасно известно, что я занимаю довольно высокое положение в обществе, не только как глава старинного рода, но и как президент, патрон или попечитель десятка различных организаций. Естественно, меня волновало то, что мои родственники могут не одобрить моего выбора.
— А ты абсолютно уверен, что теперь… они одобрят его?
— Я уже говорил тебе, дорогая, что готов пожертвовать всем, лишь бы ты стала моей женой. Но сейчас все упростилось. Я знаю, что отец Бетти был весьма почтенным сельским сквайром, а ее и твоя мать принадлежали к семье почти столь же старинной, как и моя собственная.
— Но как тебе удалось все это выяснить? — изумленно воскликнула Тарина.
— Будучи человеком весьма педантичным — это мое незыблемое правило в жизни, — я люблю знать все о людях, которыми дорожу, — с расстановкой произнес маркиз.
Тарина слегка отодвинулась и посмотрела ему в глаза.
— А если бы я действительно оказалась никому не известной француженкой мадемуазель Жанзе? Что тогда?
— Я все равно бы женился на тебе, — ответил маркиз, — потому что люблю тебя и не могу потерять девушку столь чистую, совершенную и прекрасную, которая к тому же настолько близка мне духовно. — И со вздохом облегчения добавил: — Но боги оказались милостивы ко мне, дорогая — ведь всегда приятнее плыть по течению, чем против него.
— Но неужели ты действительно был готов жениться на… «мисс Никто»? — допытывалась Тарина.
— Я ведь уже ответил тебе. Никто еще не вызывал во мне таких чувств, как ты. Пока я не встретил тебя, я и не подозревал, что любовь — это поистине дар Божий! Неужели ты думаешь, что я отказался бы от счастья?
Как только маркиз произнес эти слова, у Тарины исчезли остатки сомнений. Приблизившись к нему, Она обвила руками его шею и пролепетала:
— Я люблю тебя! Но я не могу подарить тебе ничего, кроме своей любви… Разве этого достаточно?
Маркиз понял, что для Тарины этот вопрос действительно очень важен. Приняв серьезный вид, он ответил:
— Только это мне и нужно. — И шутливым тоном, хотя и имея в виду нечто значительное, добавил: — Мы с тобой так счастливы, дорогая, что можем осчастливить весь остальной мир. Ведь не всем же повезло так, как нам!
Именно этого ответа Тарина и ждала. Ее глаза засветились радостным светом, и, так как ей не хватало слов, чтобы выразить свое счастье, она просто посмотрела на маркиза сияющими от счастья глазами.
Поцелуй длился так долго, что у обоих перехватило дыхание. Когда к Тарине наконец вернулся дар речи, она попросила:
— Пожалуйста, научи меня всему, что я должна знать в качестве твоей жены!
Маркиз молчал, и она продолжала:
— Я ведь могу совершить какой-нибудь промах, и тебе будет стыдно за меня…
Он заглянул ей в глаза и сказал:
— Я научу тебя любви, дорогая, я буду защищать тебя и заботиться о тебе, так что ты не совершишь ни единой ошибки. — И торжественным тоном добавил: — Что значит соблюдение светских условностей по сравнению с твоим даром дарить любовь! Я почувствовал это сразу, как только увидел тебя…
И маркиз снова страстно поцеловал Тарину. Наконец они разжали объятия, и он заметил:
— Карета будет здесь через несколько минут, дорогая. Пойди надень шляпку, и мы отправимся в ювелирную лавку. Тебе, должно быть, известно, что Бангкок славится своими драгоценностями. Вот почему по дороге в посольство я намерен остановиться и купить тебе самое красивое кольцо. Оно навеки свяжет меня с тобой!
— Звучит весьма заманчиво, — признала Тарина, — но мне кажется, что прочнее всего меня свяжут с тобой не сиамские или любые другие драгоценности, а твои поцелуи…
Маркиз решил тут же удостовериться в ее словах, но Тарина с лукавой улыбкой, озарившей ее лицо, как солнце, уже выскользнула из его кабинета.
С минуту он стоял неподвижно и смотрен вслед невесте, затем подошел к джатакам.
— У меня такое чувство, что я околдован, — произнес он вслух, обращаясь к картинам.
И ему почудилось, что джатаки ответили в один голос:
— Мы помогли тебе найти свою звезду!..
— А вместо этого она сама вас наняла.
— Как раз в этот день ее горничная сломала ногу, вот мы с Бетти и решили, что это судьба — отправиться вместе в Сиам.
Маркиз рассмеялся:
— Как все просто! А я-то ночи не спал, все ломал голову, придумывая причины, почему вы выдаете себя за другую и при этом одеты так, как ни одна горничная не может себе позволить!
— Все эти наряды отдала мне Бетти. Она носила их, когда была в трауре.
— Весьма простое объяснение, — признал маркиз, — и совершенно не похожее на то, которое я себе вообразил, мучаясь и терзаясь ревностью.
Слова маркиза заставили Тарину густо покраснеть.
— Ну вот, наконец мы и расставили все точки над i, — с улыбкой произнес маркиз. — А поскольку Бетти и Гарри, как я понял, собираются немедленно пожениться прямо здесь, в Бангкоке, я не вижу причин, почему бы и нам не последовать их примеру.
Тарине показалось, что она ослышалась. Потом ей пришло в голову, что она, должно быть, неверно истолковала слова маркиза, и, чтобы удостовериться, она, запинаясь, спросила:
— Вы хотите, чтобы я… вышла за вас замуж?
— Я сказал, что хочу жениться на тебе! — подтвердил маркиз. — Ты ведь помнишь — я просил тебя довериться мне. Вот я и нашел выход!
— Но, помнится, вы утверждали, что хотите навсегда остаться холостяком и не имеете намерения жениться ни сейчас, ни в будущем…
— Да, так оно и было, пока я не встретил тебя.
Воцарилось молчание. Маркиз стоял неподвижно, а Тарина не смела поднять на него глаза. Поколебавшись с минуту, она спросила дрожащим голосом:
— Вы просите меня выйти за вас замуж только потому, что узнали, что Бетти — моя кузина?..
Маркиз улыбнулся:
— Мне следовало бы догадаться, что, обладая острым, аналитическим умом, ты выскажешь именно такое предположение. Для того чтобы доказать, что ты ошибаешься, я покажу письмо, которое только что написал министру иностранных дел лорду Розбери.
Письмо и впрямь лежало на столе. Маркиз писал его в тот момент, когда к нему пришел Гарри. Оно было почти готово, не хватало лишь подписи.
Взяв бумагу со стола, маркиз протянул ее Тарине. Она колебалась, не зная, брать или не брать письмо, и тогда он сказал:
— Прочти! Я хочу, чтобы ты прочла его.
Она повиновалась. Письмо гласило:
«Дорогой Арчибальд,
В этом письме Вы найдете отчет о моих переговорах с королем Сиама. Надеюсь, теперь у Вас не будет основания для беспокойств по этому поводу.
Мне также удалось убедить Его Величество посетить Англию, а возможно, и некоторые другие европейские страны в самом ближайшем будущем. В ответ на высказанные Его Величеством сомнения относительно целесообразности такого визита я постарался уверить его, что в Англии он найдет самый теплый прием.
Что касается лестных для меня предположений, которые Вы высказали накануне моего путешествия, — забудьте о них! Поездка в Сиам и в самом деле оказалась «путешествием, полным удивительных открытий». Я действительно нашел звезду, которую так долго искал, и теперь собираюсь жениться.
По причинам, о которых я предпочел бы не распространяться в этом письме — я выскажу их Вам как-нибудь в другой раз, — я намерен отказаться от любого поста, который Вы сочтете возможным предложить мне. В настоящее время меня влечет лишь один «пост» — счастливого новобрачного.
С наилучшими пожеланиями Вам и Вашему семейству.
Ваш…»
Когда Тарина прочла письмо, маркиз, к ее удивлению, взял у нее из рук бумагу и, неторопливо разорвав ее, бросил клочки на пол.
— Теперь мне придется написать министру другое письмо, — объяснил он. — Я напишу, что с радостью приму его предложение, а моя жена поможет мне надлежащим образом исполнять мои обязанности — помимо того, разумеется, что сделает меня счастливым.
С этими словами маркиз обнял Тарину и привлек ее к себе.
— Надеюсь, дорогая, — сказал он, — что на это у тебя нет возражений.
Тарина подняла глаза на маркиза:
— Но это невозможно! Вы не можете жениться на мне…
— Но почему? Мне казалось, что ты меня любишь.
— Так оно и есть. Я люблю вас всем сердцем… Но вы же сами сказали, что не намерены жениться.
— Действительно, в течение многих лет я всеми силами уклонялся от брачных уз, — подтвердил маркиз. — Но в то утро, когда мы ездили на Плавучий базар, я понял, что не могу жить без тебя. А как еще мы могли бы быть вместе? Только поженившись.
Он наклонился, чтобы поцеловать Тарину, но она изо всех сил уперлась руками ему в грудь и сказала:
— О, прошу вас, подождите!.. Я действительно люблю вас, более того — у меня какое-то странное чувство, что я уже давно принадлежу вам. Но все же я не уверена… мне кажется… — От волнения ей не хватало слов. Справившись с собой, она продолжала: — Словом, я считаю, что вы не можете на мне жениться.
— У тебя есть другое предложение? Как еще мы можем быть вместе? — поинтересовался маркиз.
— Но я боюсь… Вы — светский человек, привыкший к легким победам. Мне кажется, я ничего для вас не значу.
Маркиз от души рассмеялся.
— А вот теперь ты говоришь глупости, дорогая, — весело возразил он. — Ты не хуже меня знаешь, что мы думаем одинаково, чувствуем одинаково, мыслим одинаково. Одним словом, мы — одно целое! Да-да, Тарина, мы давно принадлежим друг другу, и вряд ли женитьба сделает нас более близкими людьми в духовном отношении. — Он сделал паузу и продолжал: — Но в то же время, дорогая, ты нужна мне не только как святая дева, но и как земная женщина. Я не могу и дальше делать вид, что тебя не существует, когда чувствую, что ты — моя вторая половина, неотъемлемая часть моей жизни, ныне и навеки.
Тарина глубоко вздохнула и собиралась что-то возразить.
Не дожидаясь этого, маркиз властным жестом привлек девушку к себе и приник наконец к ее губам. У Тарины перехватило дыхание. Она поняла, что и сама давно жаждала этого поцелуя, но даже в самых смелых мечтах не могла себе представить, каково это на самом деле.
Губы маркиза были крепко прижаты к ее губам, и от этого нежного и в то же время властного прикосновения все ее существо словно я подумал, что ты — дух или ведение, а не живой человек из плоти и крови.
Нагнувшись к Тарине, он поцеловал ее и продолжал:
— Потом я решил, что никогда не видел существа прекраснее и изысканнее, и понял, что само небо послало мне тебя.
Тарина ничего не ответила, а вместо этого спрятала голову на груди у маркиза. Он продолжал вспоминать:
— Теперь-то я знаю, что ты — земная женщина. И запомни, дорогая, — я часто не мог устоять перед искушениями, которые посылала мне судьба, но обещаю тебе — из меня получится образцовый муж. — Он нежно улыбнулся Тарине и добавил торжественным тоном: — Ты так прекрасна, любимая! С тобой меня связывает нечто такое, чего я никогда раньше не испытывал ни с одной женщиной. Клянусь, больше никаких искушений! Можешь мне поверить…
— Надеюсь, что так и будет, — сказала Тарина. — Я тоже люблю тебя всем сердцем, всей душой! И постараюсь доказать, что я действительно та звезда, которую, как ты говоришь, ты искал всю жизнь, а не ее искаженное земное отражение.
Маркиз рассмеялся — так неожиданно прозвучали его собственные слова в устах Тарины.
— Дорогая, ты — воплощенная женственность, — сказал он, снова став серьезным. — Ты даже не представляешь себе, насколько ты прекрасна! Да мне не хватит всей жизни, чтобы выразить словами то, что я чувствую!..
Тарина отвела смущенный взгляд и посмотрела на картины, стоявшие на полу. Неожиданно она сказала:
— Но все-таки я боюсь…
— Боишься? Чего же?
— Я ведь простая девушка. Я совершенно не представляю себе той жизни, которую ты ведешь. Вряд ли я сумею сделать тебя счастливым…
В ответ маркиз крепко прижал Тарину к себе, так что у нее перехватило дыхание, и сказал:
— О, Тарина! Да я преклоняюсь перед твоей наивностью, неиспорченностью и чистотой. В самом деле, мне нужно будет многому научить тебя, но и самому придется учиться у тебя. Словом, мы будем божественно счастливы, уверяю!
Подведя Тарину к джатакам, маркиз сказал:
— Ты как-то заметила, что эти картины призваны просветить не только наши умы, но и души. И вот я чувствую, как мой дух окреп и стал сильным. Более того — с тех пор, как я познакомился с тобой, жизнь обрела для меня новый смысл.
— Это правда? — недоверчиво спросила Тарина.
— Мне кажется, внутренний голос подскажет тебе, если я солгу.
Она вздохнула:
— Как мне приятно слышать от тебя такие слова! То, что ты чувствуешь, глядя на джатаки, в точности совпадает с тем, что чувствую я… Мне кажется, и мой отец, будь он сейчас здесь, с нами, сказал бы, что мы правильно поняли смысл этих картин.
Маркиз снова обнял Тарину и сказал:
— Когда я впервые увидел твою кузину, я подумал, что на свете нет женщины прекраснее ее. Но теперь я знаю, что ошибся. Ты гораздо красивее Бетти, потому что красиво не только твое лицо, но и душа. Тарина вскрикнула от удивления:
— Возможно ли это? Ты говоришь именно то, что мне хотелось бы услышать! Как ты угадал?
— Сам удивляюсь, — шутливо ответил маркиз. — Одно знаю твердо — никогда до сих пор я не испытывал того, что испытываю сейчас.
— Господи, как я счастлива! — вздохнула Тарина. — Я должна вечно благодарить судьбу за то, что она не дала нам с тобой пройти мимо друг друга! — Она немного помолчала, а потом торжественно произнесла: — Да, это судьба, или карма, как ее называют на Востоке. Именно моя карма привела меня в нужный момент к Бетти. Она как раз тогда готовилась к путешествию на «Морской сирене» и была в восторге от твоего приглашения!
Маркиз ничего не сказал, а лишь мягко прикоснулся губами к щеке Тарины.
Чувствовалось, что ему не слишком приятно вспоминать обстоятельства, которые привели Бетти Брэдуэлл на его яхту, и, чтобы отвлечь Тарину от этих мыслей, он поцеловал ее.
И снова Тарина почувствовала себя на седьмом небе от счастья. Любовный восторг захватил обоих, оторвал от земли и увлек к звездам…
Когда маркиз и Тарина объявили Гарри и Бетти, что собираются пожениться, те просто остолбенели.
Первым пришел в себя Гарри.
— Просто не верится! — вскричал он. — Лучшей новости и не придумаешь! — Он обернулся к Тарине: — Поздравляю вас! Вы сумели поймать самого увертливого и осторожного холостяка, которому до сих пор счастливо удавалось избегать всех расставленных на его пути ловушек!
Маркиз рассмеялся.
— Ты смущаешь Тарину, — шутливо произнес он. — И потом, это вовсе не она поймала меня, а, наоборот, я ее!
Бетти обняла Тарину и поцеловала.
— Ах, дорогая, как чудесно! — вымолвила она. — Мы с Гарри так счастливы, что нам хочется, чтобы все вокруг тоже были счастливы.
— Только так и можно чувствовать себя в Сиаме, — заметил маркиз.
— В Стране улыбок! — добавила Тарина.
— Итак, первым делом нам нужно пойти в британское посольство, — вернул всех к действительности практичный Гарри, — и узнать, когда и где мы можем пожениться.
— Я не думаю, что тут возникнут какие-нибудь сложности, — сказал маркиз. — А поскольку ты, Гарри, хочешь побыстрее вернуться в Англию, нам нужно покончить с формальностями как можно скорее!
— Как чудесно, что мы с Тариной выйдем замуж именно здесь, в Сиаме! — воскликнула Бетти. — Меня беспокоит только одно — найдутся ли у нас достаточно красивые платья, чтобы удовлетворить взыскательный вкус двух самых привередливых женихов на свете…
— Дорогая, что бы ты ни надела — или чего бы не надела, — я буду в восторге! — прошептал Гарри ей на ухо.
Бетти покраснела и взглянула на жениха. Казалось, нет в мире в эту минуту двух более счастливых людей.
Наблюдать за влюбленными, когда влюблен сам, — занятие довольно утомительное, поэтому маркиз, стремящийся как можно скорее оказаться наедине с Тариной, увлек ее к себе в кабинет.
По пути он остановил стюарда, оказавшегося в этот момент в коридоре, и приказал:
— Заложите карету. Она должна быть готова через полчаса — мы едем в британское посольство.
— Слушаюсь, милорд!
Как только стюард отправился выполнять приказание, маркиз вместе с Тариной скрылся в кабинете и закрыл дверь.
— У меня есть еще полчаса, чтобы сказать, как я люблю тебя! — объявил он.
Взглянув на обрывки письма, лежащие на полу, Тарина предложила:
— А может быть, мне лучше оставить тебя одного? Ты ведь собирался написать лорду Розбери другое письмо.
— Это не к спеху.
Обняв ее и прижав к груди, маркиз потребовал:
— Ну а теперь признайся честно — тебе не стыдно, что ты заставила меня так волноваться?
Тарина ответила ему недоуменным взглядом. Маркиз поспешил объясниться:
— Тебе прекрасно известно, что я занимаю довольно высокое положение в обществе, не только как глава старинного рода, но и как президент, патрон или попечитель десятка различных организаций. Естественно, меня волновало то, что мои родственники могут не одобрить моего выбора.
— А ты абсолютно уверен, что теперь… они одобрят его?
— Я уже говорил тебе, дорогая, что готов пожертвовать всем, лишь бы ты стала моей женой. Но сейчас все упростилось. Я знаю, что отец Бетти был весьма почтенным сельским сквайром, а ее и твоя мать принадлежали к семье почти столь же старинной, как и моя собственная.
— Но как тебе удалось все это выяснить? — изумленно воскликнула Тарина.
— Будучи человеком весьма педантичным — это мое незыблемое правило в жизни, — я люблю знать все о людях, которыми дорожу, — с расстановкой произнес маркиз.
Тарина слегка отодвинулась и посмотрела ему в глаза.
— А если бы я действительно оказалась никому не известной француженкой мадемуазель Жанзе? Что тогда?
— Я все равно бы женился на тебе, — ответил маркиз, — потому что люблю тебя и не могу потерять девушку столь чистую, совершенную и прекрасную, которая к тому же настолько близка мне духовно. — И со вздохом облегчения добавил: — Но боги оказались милостивы ко мне, дорогая — ведь всегда приятнее плыть по течению, чем против него.
— Но неужели ты действительно был готов жениться на… «мисс Никто»? — допытывалась Тарина.
— Я ведь уже ответил тебе. Никто еще не вызывал во мне таких чувств, как ты. Пока я не встретил тебя, я и не подозревал, что любовь — это поистине дар Божий! Неужели ты думаешь, что я отказался бы от счастья?
Как только маркиз произнес эти слова, у Тарины исчезли остатки сомнений. Приблизившись к нему, Она обвила руками его шею и пролепетала:
— Я люблю тебя! Но я не могу подарить тебе ничего, кроме своей любви… Разве этого достаточно?
Маркиз понял, что для Тарины этот вопрос действительно очень важен. Приняв серьезный вид, он ответил:
— Только это мне и нужно. — И шутливым тоном, хотя и имея в виду нечто значительное, добавил: — Мы с тобой так счастливы, дорогая, что можем осчастливить весь остальной мир. Ведь не всем же повезло так, как нам!
Именно этого ответа Тарина и ждала. Ее глаза засветились радостным светом, и, так как ей не хватало слов, чтобы выразить свое счастье, она просто посмотрела на маркиза сияющими от счастья глазами.
Поцелуй длился так долго, что у обоих перехватило дыхание. Когда к Тарине наконец вернулся дар речи, она попросила:
— Пожалуйста, научи меня всему, что я должна знать в качестве твоей жены!
Маркиз молчал, и она продолжала:
— Я ведь могу совершить какой-нибудь промах, и тебе будет стыдно за меня…
Он заглянул ей в глаза и сказал:
— Я научу тебя любви, дорогая, я буду защищать тебя и заботиться о тебе, так что ты не совершишь ни единой ошибки. — И торжественным тоном добавил: — Что значит соблюдение светских условностей по сравнению с твоим даром дарить любовь! Я почувствовал это сразу, как только увидел тебя…
И маркиз снова страстно поцеловал Тарину. Наконец они разжали объятия, и он заметил:
— Карета будет здесь через несколько минут, дорогая. Пойди надень шляпку, и мы отправимся в ювелирную лавку. Тебе, должно быть, известно, что Бангкок славится своими драгоценностями. Вот почему по дороге в посольство я намерен остановиться и купить тебе самое красивое кольцо. Оно навеки свяжет меня с тобой!
— Звучит весьма заманчиво, — признала Тарина, — но мне кажется, что прочнее всего меня свяжут с тобой не сиамские или любые другие драгоценности, а твои поцелуи…
Маркиз решил тут же удостовериться в ее словах, но Тарина с лукавой улыбкой, озарившей ее лицо, как солнце, уже выскользнула из его кабинета.
С минуту он стоял неподвижно и смотрен вслед невесте, затем подошел к джатакам.
— У меня такое чувство, что я околдован, — произнес он вслух, обращаясь к картинам.
И ему почудилось, что джатаки ответили в один голос:
— Мы помогли тебе найти свою звезду!..