Страница:
«Я ничего не боюсь!» — радостно сказала себе девушка.
Б это время яхта попала в водоворот гигантской волны и накренилась так сильно, что Тарина с трудом устояла на ногах. Ей даже пришлось прислониться к стене.
В это время она услышала голос:
— Что вы здесь делаете? Вы ведь наверняка понимаете, что это опасно!
Повернув голову, Тарина увидела мужчину и почему-то сразу догадалась, что перед ней маркиз.
Он выглядел в точности так, как она себе представляла, только был еще красивей и импозантней.
От носа ко рту маркиза шли небольшие складки — следствие привычки насмешливо кривить губы, а его серые глаза, о которых Тарина уже слышала от Бетти, были остры, как лезвие ножа.
На минуту девушка потеряла дар речи — так неожиданно было появление маркиза и так привлекательна его внешность.
— Кто вы? — требовательным тоном спросил он. — Я подумал, что это леди Брэдуэлл.
В это мгновение Тарине уже удалось овладеть собой. Понимая, что в данной ситуации реверанс будет выглядеть нелепо, она просто ответила:
— Простите, милорд. Мне казалось, что я никому не помешаю, если просто посмотрю на море.
— Так вы — горничная леди Брэдуэлл, — как будто рассуждая сам с собой, произнес маркиз.
— Да, милорд.
Тарине и в голову не могло прийти, что ее вид — великолепные рыжеватые волосы, контрастирующие с белоснежной кожей лица, — так же, как изысканный наряд, состоявший из мехового пальто и дорогого шифонового шарфа, никак не вязался с обликом той, за кого она пыталась себя выдать.
— А вы, как я вижу, хороший моряк, — одобрительно заметил маркиз.
— Надеюсь, милорд. Правда, я впервые совершаю морское путешествие.
Маркиз улыбнулся, и с его лица исчезло ехидное выражение.
— Впервые! — повторил он. — Ну и что вы думаете обо всем этом?
He заботясь о том, какое это может произвести впечатление, Тарина сказала первое, что ей пришло в голову:
— Я вслушиваюсь в «мелодию в прибое волн кипящих».
Произнося эти слова, девушка смотрела не на маркиза, а на морские волны, бушующие у кормы, поэтому не могла видеть удивленного выражения его лица.
— «И то, чем был, и то, к чему иду я, я забываю с ней наедине», — докончил цитату маркиз. — Вы это чувствуете?
— О да! — в восторге воскликнула Тарина. — И еще:
«В себе одном весь мир огромный чуя,
Ни выразить, ни скрыть то чувство не могу я» 6.
Для Тарины такой обмен цитатами был не внове — она часто занималась этим с отцом.
Изумлению маркиза не было границ — потрясенный, он молча смотрел на девушку.
Наконец, удивленная молчанием маркиза, Тарина повернула к нему голову. В ее широко распахнутых глазах, казалось, отражались глубины морских вод.
— Вижу, что Байрона вы знаете хорошо, — заметил маркиз. — Как бы то ни было, волнение на море усиливается, и мне кажется, вам следует спуститься вниз, причем очень осторожно.
— Конечно, милорд, — охотно согласилась Тарина.
Для того чтобы вернуться тем же путем, каким она попала сюда, ей нужно было пройти мимо маркиза. Он вежливо посторонился, чтобы дать девушке дорогу.
В это время налетевшая на яхту волна заставила его покачнуться, и Тарина инстинктивным движением протянула руку, пытаясь помочь маркизу устоять на ногах.
Впрочем, в этом не было необходимости — он тут же выпрямился. Видя это, Тарина поспешно направилась к двери.
Маркиз последовал за нею и, когда девушка уже ступила на трап, сухо произнес:
— Я вижу, вы ищете приключений. Тем не менее мне бы не хотелось, чтобы вас смыло за борт. Кто знает, сумели бы мы в таком случае спасти вас.
— Обещаю вашей светлости, что впредь буду вести себя осторожно. Мне не терпится увидеть Сиам, оказаться за бортом не входит в мои планы, — ответила Тарина. Держась за поручень трапа, она отвесила вежливый поклон и добавила: — Благодарю вас за заботу о моей жизни. Она и впрямь начинает представляться мне величайшей ценностью.
С этими словами девушка начала осторожно спускаться вниз и снова, уже в который раз, не могла видеть изумленного выражения лица маркиза.
Только возвратившись в каюту и сняв насквозь промокшее пальто, Тарина задумалась над тем, что состоявшаяся беседа и в самом деле была несколько необычной. Странно, что она говорила в таком тоне с незнакомцем, да к тому же маркизом.
«Наверное, мне вообще не следовало отвечать ему», — с тревогой подумала Тарина.
Но появление маркиза застало ее врасплох, и она совершенно не думала о том, что скажет, — просто говорила первое, что приходило на ум.
Тарина с удивлением вспомнила слова Бетти о том, какой страх перед маркизом она испытывает. Почему-то Тарине он вовсе не показался таким уж страшным.
Затем девушка вспомнила, что она маркизу не ровня. В его глазах она просто служанка, которой не церемонясь можно приказать спуститься вниз, причем таким тоном, каким маркиз ни за что бы не позволил себе говорить со своими гостями.
«Хорошо бы найти такое место на палубе, где меня никто не увидит, — решила Тарина. — не могу же я не выходить на воздух целых два месяца!»
Потом девушка мысленно вернулась к величественной картине морской стихии, и тут ей вспомнилось, как легко маркиз угадал цитату из «Чайльд-Гарольда».
«Он, должно быть, очень начитан, — решила Тарина. — А интересно, есть ли книги на яхте?»
Она продолжила распаковывать вещи. Каждое платье приводило Тарину в восторг и восхищение. Правда, ей казалось, что все эти вещи слишком хороши для нее… В это время раздался стук в дверь.
— Войдите! — крикнула девушка. На пороге стоял Хант.
— Доброе утро, мамзель, — приветствовал он Тарину. — Я слыхал, вы выходили на палубу и чуть не угодили в беду?
— Кто вам сказал? — спросила Тарина.
— Хозяин. Он сказал, что вы могли упасть за борт. А он вовсе не желает останавливать яхту и вылавливать вас из воды.
— А что, он и в самом деле поступил бы так, если бы кто-нибудь оказался за бортом? — поинтересовалась Тарина.
— По мне, лучше оставить вас рыбам на съедение! — поддразнил ее Хант.
— Наверное, мне и в самом деле не следовало выходить на палубу, — после некоторого раздумья произнесла Тарина, — но мне хотелось взглянуть на море, а никому из леди я была в тот момент не нужна.
— Я смотрю, вы тут самая большая любительница моря.
— А что, все остальные страдают от морской болезни?
— Ну нет! Хозяин и мистер Прествуд держатся молодцом. Правда, лорд Лорейн сказал, что не хочет подвергать опасности сломанную ногу, и остался у себя в каюте, а ее светлость попросила меня принести ей что-нибудь почитать.
Тарина округлила глаза.
— А что, на яхте есть книги?
— Сколько угодно! — с гордостью доложил Хант. — У хозяина целая каюта набита ими.
Тарина от восторга захлопала в ладоши:
— О, пожалуйста, мистер Хант, раз уж вы все равно пойдете за книгами для леди Лорейн, не могли бы вы принести что-нибудь и на мою долю? Мне так хочется почитать!
— Конечно, принесу, — с готовностью отозвался Хант. — А чего
бы вы хотели — про какое-нибудь жуткое убийство или, может быть, про любовь? Таких книг у его светлости почти нет.
— Больше всего меня интересует описание стран, где мы будем проплывать, — ответила Тарина. — Вы не знаете, есть ли у его светлости что-нибудь о Сиаме?
— Наверняка есть, — уверенно сказал Хант.
— Еще мы пройдем Италию, Африку, Грецию, Египет и Индию, прежде чем достигнем Сиама, — добавила Тарина.
— Подождите, — взмолился Хант, — я всего этого не упомню. Но, кажется, я понял, что вы имеете в виду.
— Вот и хорошо. Пожалуйста, найдите мне что-нибудь об этих странах, — снова повторила свою просьбу Тарина.
— А на каком языке вы предпочли бы читать?
Тарина вовремя вспомнила, что она играет роль француженки, и после некоторого раздумья произнесла:
— Это не имеет значения. Я с легкостью читаю и по-английски, и по-французски. А вот арабского или сиамского не знаю!
Хант ухмыльнулся:
— Мне кажется, когда приспичит, вы сумеете объясниться. Я сам всегда так поступаю, когда еду куда-нибудь с его светлостью. А уж если особа, с которой я беседую, к тому же хорошенькая, она мгновенно понимает язык любви.
Тарине показалось, что последнее замечание слуги несколько отдает бесцеремонностью, поэтому она напустила на себя строгий вид, выпрямилась и безупречно вежливым тоном произнесла:
— Я буду вам чрезвычайно признательна, мистер Хант, за любые книги, которые вы сумеете достать. И, разумеется, обещаю обращаться с ними очень бережно.
— Да уж постарайтесь, — усмехнулся Хант, — а то ведь его светлость голову с меня снимет! По-моему, он не ожидает, что кто-то из его гостей любит читать.
У Тарины промелькнула мысль, что после недавней беседы с нею маркиз не был бы слишком удивлен, узнав о ее любви к чтению. Однако опасаясь, что он может быть недоволен тем, что она пользуется его книгами, она попросила:
— Только, пожалуйста, мистер Хант, не говорите его светлости о моей просьбе. А я без книг просто пропаду — ведь нам предстоит такое долгое путешествие!
— Не тревожьтесь, мамзель, — успокоил ее Хант, — я принесу вам все, что вы пожелаете. А если его светлость подумает, что книги предназначаются леди Лорейн, я его разубеждать не стану.
Улыбнувшись Тарине на прощание, камердинер вышел из каюты, и вскоре она услышала, как он удаляется по коридору.
«Славный человечек!» — подумала Тарина.
На мгновение у нее мелькнула мысль: а не слишком ли предосудительно она вела себя со слугой? Да еще и заставила его тайком взять у хозяина книги… Ее мать наверняка бы осудила такой поступок.
А вот отец понял бы. И, успокоив себя этой мыслью, Тарина стала с нетерпением ждать возвращения Ханта.
Буря продолжалась три дня, и лишь на четвертый, открыв глаза, Тарина увидела, что яхта движется по спокойной воде, а волны не бьются в иллюминаторы ее каюты, как прежде.
Все эти дни Бетти решительно отказывалась вставать с постели, а леди Миллисент большую часть времени спала.
Благодаря такому счастливому стечению обстоятельств у Тарины появилось много свободного времени, и она делила его между разговорами с Бетти, когда та чувствовала себя лучше, и чтением.
Хант быстро привык к тому, что буквально через несколько часов после того, как он приносил Тарине очередную книгу, она посылала его за новой.
Не имея достаточно четкого представления о том, что именно интересует девушку и какие книги имеются у хозяина, он брал первое что попадалось под руку, используя для этого время, когда маркиз был на мостике или в салоне.
Вот почему на Тарину обрушилась забавная смесь французских романов, всевозможных путеводителей и серьезных научных трудов по восточным религиям.
Не удивило девушку и обилие поэзии в библиотеке маркиза — она хорошо помнила их разговор на палубе во время шторма.
Но все же это как-то не вязалось с тем представлением о характере маркиза, которое составила Тарина на основании услышанного от Бетти. «Вообще-то он мог подбирать библиотеку, исходя не из собственного вкуса, а желая угодить своим гостям», — подумала Тарина.
Как бы то ни было, она была очарована трудами по восточным религиям и жалела лишь о том, что рядом нет отца — уж с ним-то она могла бы обсудить все, что прочна!
Отец часто говорил, что, будучи христианином, тем не менее считает буддизм наиболее справедливой из всех существующих религий. Теперь, когда Тарина одолела несколько толстенных томов, посвященных буддизму, у нее возникло множество вопросов, ответ на которые она страстно желала получить.
По просьбе девушки Хант нашел ей укромное местечко на палубе, где, по его мнению, никто из гостей маркиза не мог бы ее потревожить.
По его словам, гости, желавшие подышать воздухом, обычно предпочитали сидеть на корме, под тентом, защищающим от солнца.
Тарина была в восторге — у нее появилась возможность читать, и притом на свежем воздухе! Воспитанная в деревне, она ненавидела подолгу сидеть взаперти.
Как только море немного успокоилось и Бетти оправилась от недомогания, она начала приставать к кузине с расспросами.
— Расскажи-ка мне, что происходит на яхте.
— На мой взгляд, ничего примечательного, — ответила Тарина. — Хант говорит, что маркиз и мистер Прествуд в основном проводят время на мостике. Они завтракают и обедают вместе, а другие гости предпочитают оставаться в каютах. Если бы не этот шторм, — рассуждала Бетти, — я непременно воспользовалась бы возможностью быть рядом с маркизом. Но как только я пытаюсь встать, у меня начинает кружиться голова. Правда, морской болезни у меня вроде бы нет, но все равно это очень неприятно.
— Лучше оставайся в каюте, — посоветовала Тарина. — Какой смысл показываться маркизу на глаза с зеленым лицом, да еще борясь с приступами тошноты? И они рассмеялись. — Как бы то ни было, — с удовлетворением заметила Бетти, — но леди Миллисент на сей раз не удалось меня обскакать!
— Да уж! Она спит мертвым сном, — подтвердила Тарина. — Правда, когда просыпается, тут же начинает командовать: «Принесите то», «Подайте это». А потом глотает ложку своего лекарства — моя мать наверняка назвала бы его «дьявольским снадобьем» — и снова погружается в сон.
— А что, она очень хороша? — с завистью спросила Бетти.
Тарина хихикнула:
— Как бы не так! Она мажет лицо каким-то жиром, а волосы стягивает сеткой, чтобы не растрепать прическу.
— Бот жалость, что маркиз этого не видит! — злорадно воскликнула Бетти.
Вскоре яхта достигла Гибралтара. Море совершенно успокоилось, а солнце, радуя путешественников, светило вовсю.
Однако воздух был еще прохладен, и, когда Бетти объявила, что сегодня встанет с постели и будет завтракать в салоне, Тарина убедила ее надеть теплое шерстяное платье — кстати сказать, оно очень шло леди Брэдуэлл — и на всякий случай взять с собой меховую накидку из шиншиллы.
Бетти выглядела прелестно. Прическа, которую сделала ей Тарина, была так хороша, что не хотелось ничем закрывать ее. Правда, и изумительная шляпка, украшенная голубыми лентами, была очень к лицу Бетти. Она сейчас впрямь походила на статуэтку из дрезденского фарфора, как ее однажды назвал Гарри Прествуд.
— Дорогая, да ты просто красавица! — воскликнула Тарина, оглядев кузину. — Ни один мужчина и не посмотрит на змею-искусительницу вроде леди Миллисент, если рядом будешь ты.
— Надеюсь, что так, — сказала Бетти. — И еще надеюсь, что долгие часы разлуки только разожгли любовь маркиза!
— Не сомневаюсь, — уверенным тоном отозвалась Тарина.
Бетти медленно двинулась по коридору, а Тарина вернулась в каюту, чтобы немного прибраться.
Вскоре туда же пришли два стюарда. Они принялись застилать постель. Тарина решила пойти к себе, чтобы не мешать им.
Не успела она переступить порог своей каюты, как в дверях появился Хант.
— Ее светлость требует вас к себе, — возвестил он и скрылся.
Тарина направилась в каюту леди Миллисент.
— Мне сказали, что леди Брэдуэлл уже встала, — резко произнесла дама, не успела Тарина войти.
— Да, миледи.
— Я собираюсь сделать то же самое. Посмотрим, сумеете ли вы как следует уложить мне волосы.
К тому времени, как Тарина закончила одевать и причесывать леди Миллисент, стало ясно, что выглядит она исключительно элегантно, но, к сожалению, характер ее светлости оставлял желать лучшего.
Она была резка и ко всему придиралась, однако — ив этом Тарина с грустью призналась самой себе — выглядела леди Миллисент бесподобно.
На миледи было зеленое платье, а поверх него — изысканная накидка, подбитая мехом горностая. «Каков бы ни был нрав ее светлости, — с сожалением констатировала Тарина, — надо отдать ей должное — у нее прекрасное лицо и великолепная фигура».
Не поблагодарив горничную за услуги и вместо этого дав ей массу новых поручений, леди Миллисент вышла из каюты, внушительная, как морская волна, сметающая все на своем пути.
Глядя вслед удалявшейся по коридору леди Миллисент, Тарина не могла сдержать вздох.
Она почему-то была уверена, что Бетти не сумеет одержать верх в предстоящем соперничестве, а вот леди Миллисент добьется своей цели, чего бы ей это ни стоило.
Воспользовавшись тем, что все гости отправились на завтрак в салон, Тарина решила обменять те три книги, что принес ей накануне Хант, на новые.
Она прошла по коридору, открыла дверь в апартаменты маркиза и, как и ожидала, увидела в спальне Ханта.
— Вы не будете возражать, мистер Хант, если я верну те книги, что вы принесли мне вчера, и возьму новые? — спросила она.
— Неужто вы уже все прочли? — удивился камердинер. — Просто не верится!
— Все до единой, — подтвердила Тарина. — Я вообще быстро читаю.
— Или быстро читаете, или немножко привираете.
Тарина ничего не ответила, и Хант понял, что был излишне фамильярен. Желая загладить возникшую неловкость, он сказал:
— Конечно, берите все что душе угодно! А заодно объясните мне поточнее, что вас интересует, и в следующий раз я уж для вас постараюсь.
Не желая больше тратить время на пустую болтовню со слугой, Тарина решительно направилась в соседнюю со спальней комнату.
Войдя туда, девушка не смогла сдержать восхищенного возгласа.
По правде говоря, она не очень поверила Ханту, когда тот хвастался, что у его хозяина сотни книг.
Теперь же ей представился случай убедиться, что камердинер не лгал, и она отдала должное конструкторским способностям маркиза, который, задумывая планировку яхты, отвел три стены своих апартаментов под библиотеку.
Книги и в самом деле занимали все пространство от пола до потолка. При виде этого богатства Тарине показалось, что она очутилась в сказочной пещере Аладдина.
Поглощенная созерцанием многочисленных томов, девушка даже не обратила внимания на изящный письменный стол и дорогую мебель, обитую красной кожей.
Она видела только одно — книги, книги, сотни книг! Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что именно они-то ей и нужны.
В отличие от книг ее отца, которые книготорговец назвал старомодными и которые и в самом деле были изданы очень давно, библиотеку маркиза составляли новейшие публикации по самым разным предметам, интересовавшим Тарину.
Обводя полки восхищенным взором, девушка чувствовала себя как человек, напавший на золотоносную жилу.
Понемногу приходя в себя и осознавая, что упускает драгоценное время, Тарина наконец выбрала три книги — поэтический сборник, книгу, посвященную Египту, и том под названием «Мифы и божества Индии».
Ей на глаза попалось также несколько книг о Сиаме, но девушка решила, что они могут подождать.
Самое главное — суметь забрать их в отсутствие маркиза. Каким наслаждением для Тарины было сознание того, что на яхте имеется такое множество книг! А уж она-то найдет время, чтобы перечитать их все.
Унося в каюту свою «добычу», Тарина радовалась в предвкушении счастливых часов.
«Интересно, — подумала девушка, — сам маркиз подбирал свою библиотеку или отдал распоряжение секретарю и тот просто-напросто закупил в соседней книжной лавке самые последние издания?»
Но, как бы то ни было, в одном Тарина не сомневалась — свидание с кузиной, которого она так страшилась и которое оказалось таким приятным, уже принесло девушке ощущение счастья. Сейчас же, находясь на борту «Морской сирены» и имея в своем распоряжении массу книг и время для чтения, она чувствовала себя просто на верху блаженства.
«Я могу читать сколько душе угодно, — в упоении повторяла девушка про себя, — вместо того, чтобы, подобно Бетти и леди Миллисент, соперничать из-за мужчины, который, как мне кажется, равнодушен к обеим».
Внутреннее чувство подсказывало Тарине, что она угадала истину.
Она сама не сумела бы объяснить, что навело ее на эту мысль, но почему-то теперь, после личного знакомства с маркизом, девушка была уверена — он никогда не женится на Бетти. Что же касается леди Миллисент, он, разумеется, охотно пофлиртует с ней, но не более того. «Чего же он ищет? — недоуменно задавала себе вопрос Тарина. — Чего ему не хватает в жизни, при его-то богатстве?»
И туг же молнией промелькнул ответ, как будто внутренний голос подсказал его Тарине…
«Даже если и так, — решительно оборвала она свои рассуждения, — меня это совершенно не касается».
Средиземное море встретило путешественников необычной для этого времени года жаркой погодой. Вода была синей, как одеяние мадонны, и спокойной.
Яхта быстро продвигалась на восток. Сидя на корме под тентом, Бетти с грустью размышляла о том, что леди Миллисент полностью присвоила себе права на маркиза.
Во время завтрака она обращалась исключительно к нему, а когда он предложил всем своим гостям выйти после еды на свежий воздух, сумела занять его разговором и отвести в сторону.
Рядом с Бетти появился Гарри Прествуд и, будто специально желая отвлечь ее от невеселых мыслей, произнес:
— Вы с каждым днем хорошеете, леди Брэдуэлл! Может быть, мы отбросим формальности и я буду называть вас «Бетти»?
— Ну конечно, — с улыбкой ответила она, — да и мне будет удобнее обращаться к вам просто «Гарри».
— Буду счастлив! — откликнулся молодой человек. — А теперь, когда мы договорились об обращении, позвольте мне еще раз сказать, как вы прекрасны.
На сей раз в голосе Гарри была та нотка искренности, которая отличала этот комплимент от сказанного им во время первого знакомства с Бетти — подобные ни к чему не обязывающие любезности ей доводилось слышать от галантных французов.
— Мне приятны ваши слова, — сказала она весело, а потом, задумавшись, добавила: — Но это всегда казалось мне несправедливым.
— Что именно? — спросил удивленный Гарри.
— То, что хорошеньким женщинам легче живется на свете.
— Не всегда.
Она взглянула на него удивленно, и молодой человек принялся разъяснять свою мысль:
— Гувернантки, продавщицы, горничные — словом, девушки, занимающие подчиненное положение в обществе, часто вынуждены терпеть домогательства своих хозяев исключительно из-за того, что они хорошенькие. Иногда это кончается плачевно.
— Наверное, вы правы, — согласилась Бетти. — Но думать об этом слишком грустно.
— А зачем вам об этом думать? — удивился молодой человек. — Все, что вас окружает, должно быть таким же прекрасным, как и вы сами. Мне было бы чрезвычайно огорчительно видеть вас печальной, испуганной или расстроенной.
— Я тоже надеюсь, что мне больше не придется испытывать ни печали, ни страха…
— Вы были счастливы в замужестве?
Наступила пауза, а затем Бетти с усилием проговорила:
— Мне не хотелось бы касаться этой темы.
— Я получил именно тот ответ, которого ждал.
— Но сейчас я счастлива.
— Вы говорите о своей жизни вообще или имеете в виду данную минуту?
Рассмеявшись, Бетти лукаво ответила:
— И то, и другое!
Снова наступило молчание, которое нарушил Гарри.
— В вас есть нечто такое, — сказал он, обращаясь к своей собеседнице, — что делает вас непохожей на других женщин, которых часто можно встретить на любом званом вечере, балу или светском рауте.
— Я рада, что непохожа на других, но в чем именно это выражается?
— Я сам как раз и пытаюсь разгадать эту загадку, — сказал Гарри, становясь серьезным, — и вот что пришло мне в голову. Вы — хорошая, неиспорченная женщина, а это большая редкость в том обществе, где я обычно вращаюсь.
Бетти удивленно взглянула на молодого человека:
— Я рада, если это так, но мне все же непонятно, как можно сразу отличить хорошую женщину от дурной?
— Дело не в их поведении, — задумчиво произнес Гарри, объясняя свою мысль не столько Бетти, сколько самому себе, — а в том, что у них на уме. Мне почему-то кажется, что ваши помыслы чисты и прекрасны, что вы не способны ненавидеть и никогда — вольно или невольно — не солжете тем, кто вам дорог.
От неожиданности Бетти даже вскрикнула:
— Надеюсь, что нет, и не могу поверить, что на свете действительно существуют такие ужасные женщины!
Гарри улыбнулся, а затем подсел поближе к Бетти и тихо сказал:
— Забудем о других женщинах, поговорим лучше о вас…
Глава 5
Б это время яхта попала в водоворот гигантской волны и накренилась так сильно, что Тарина с трудом устояла на ногах. Ей даже пришлось прислониться к стене.
В это время она услышала голос:
— Что вы здесь делаете? Вы ведь наверняка понимаете, что это опасно!
Повернув голову, Тарина увидела мужчину и почему-то сразу догадалась, что перед ней маркиз.
Он выглядел в точности так, как она себе представляла, только был еще красивей и импозантней.
От носа ко рту маркиза шли небольшие складки — следствие привычки насмешливо кривить губы, а его серые глаза, о которых Тарина уже слышала от Бетти, были остры, как лезвие ножа.
На минуту девушка потеряла дар речи — так неожиданно было появление маркиза и так привлекательна его внешность.
— Кто вы? — требовательным тоном спросил он. — Я подумал, что это леди Брэдуэлл.
В это мгновение Тарине уже удалось овладеть собой. Понимая, что в данной ситуации реверанс будет выглядеть нелепо, она просто ответила:
— Простите, милорд. Мне казалось, что я никому не помешаю, если просто посмотрю на море.
— Так вы — горничная леди Брэдуэлл, — как будто рассуждая сам с собой, произнес маркиз.
— Да, милорд.
Тарине и в голову не могло прийти, что ее вид — великолепные рыжеватые волосы, контрастирующие с белоснежной кожей лица, — так же, как изысканный наряд, состоявший из мехового пальто и дорогого шифонового шарфа, никак не вязался с обликом той, за кого она пыталась себя выдать.
— А вы, как я вижу, хороший моряк, — одобрительно заметил маркиз.
— Надеюсь, милорд. Правда, я впервые совершаю морское путешествие.
Маркиз улыбнулся, и с его лица исчезло ехидное выражение.
— Впервые! — повторил он. — Ну и что вы думаете обо всем этом?
He заботясь о том, какое это может произвести впечатление, Тарина сказала первое, что ей пришло в голову:
— Я вслушиваюсь в «мелодию в прибое волн кипящих».
Произнося эти слова, девушка смотрела не на маркиза, а на морские волны, бушующие у кормы, поэтому не могла видеть удивленного выражения его лица.
— «И то, чем был, и то, к чему иду я, я забываю с ней наедине», — докончил цитату маркиз. — Вы это чувствуете?
— О да! — в восторге воскликнула Тарина. — И еще:
«В себе одном весь мир огромный чуя,
Ни выразить, ни скрыть то чувство не могу я» 6.
Для Тарины такой обмен цитатами был не внове — она часто занималась этим с отцом.
Изумлению маркиза не было границ — потрясенный, он молча смотрел на девушку.
Наконец, удивленная молчанием маркиза, Тарина повернула к нему голову. В ее широко распахнутых глазах, казалось, отражались глубины морских вод.
— Вижу, что Байрона вы знаете хорошо, — заметил маркиз. — Как бы то ни было, волнение на море усиливается, и мне кажется, вам следует спуститься вниз, причем очень осторожно.
— Конечно, милорд, — охотно согласилась Тарина.
Для того чтобы вернуться тем же путем, каким она попала сюда, ей нужно было пройти мимо маркиза. Он вежливо посторонился, чтобы дать девушке дорогу.
В это время налетевшая на яхту волна заставила его покачнуться, и Тарина инстинктивным движением протянула руку, пытаясь помочь маркизу устоять на ногах.
Впрочем, в этом не было необходимости — он тут же выпрямился. Видя это, Тарина поспешно направилась к двери.
Маркиз последовал за нею и, когда девушка уже ступила на трап, сухо произнес:
— Я вижу, вы ищете приключений. Тем не менее мне бы не хотелось, чтобы вас смыло за борт. Кто знает, сумели бы мы в таком случае спасти вас.
— Обещаю вашей светлости, что впредь буду вести себя осторожно. Мне не терпится увидеть Сиам, оказаться за бортом не входит в мои планы, — ответила Тарина. Держась за поручень трапа, она отвесила вежливый поклон и добавила: — Благодарю вас за заботу о моей жизни. Она и впрямь начинает представляться мне величайшей ценностью.
С этими словами девушка начала осторожно спускаться вниз и снова, уже в который раз, не могла видеть изумленного выражения лица маркиза.
Только возвратившись в каюту и сняв насквозь промокшее пальто, Тарина задумалась над тем, что состоявшаяся беседа и в самом деле была несколько необычной. Странно, что она говорила в таком тоне с незнакомцем, да к тому же маркизом.
«Наверное, мне вообще не следовало отвечать ему», — с тревогой подумала Тарина.
Но появление маркиза застало ее врасплох, и она совершенно не думала о том, что скажет, — просто говорила первое, что приходило на ум.
Тарина с удивлением вспомнила слова Бетти о том, какой страх перед маркизом она испытывает. Почему-то Тарине он вовсе не показался таким уж страшным.
Затем девушка вспомнила, что она маркизу не ровня. В его глазах она просто служанка, которой не церемонясь можно приказать спуститься вниз, причем таким тоном, каким маркиз ни за что бы не позволил себе говорить со своими гостями.
«Хорошо бы найти такое место на палубе, где меня никто не увидит, — решила Тарина. — не могу же я не выходить на воздух целых два месяца!»
Потом девушка мысленно вернулась к величественной картине морской стихии, и тут ей вспомнилось, как легко маркиз угадал цитату из «Чайльд-Гарольда».
«Он, должно быть, очень начитан, — решила Тарина. — А интересно, есть ли книги на яхте?»
Она продолжила распаковывать вещи. Каждое платье приводило Тарину в восторг и восхищение. Правда, ей казалось, что все эти вещи слишком хороши для нее… В это время раздался стук в дверь.
— Войдите! — крикнула девушка. На пороге стоял Хант.
— Доброе утро, мамзель, — приветствовал он Тарину. — Я слыхал, вы выходили на палубу и чуть не угодили в беду?
— Кто вам сказал? — спросила Тарина.
— Хозяин. Он сказал, что вы могли упасть за борт. А он вовсе не желает останавливать яхту и вылавливать вас из воды.
— А что, он и в самом деле поступил бы так, если бы кто-нибудь оказался за бортом? — поинтересовалась Тарина.
— По мне, лучше оставить вас рыбам на съедение! — поддразнил ее Хант.
— Наверное, мне и в самом деле не следовало выходить на палубу, — после некоторого раздумья произнесла Тарина, — но мне хотелось взглянуть на море, а никому из леди я была в тот момент не нужна.
— Я смотрю, вы тут самая большая любительница моря.
— А что, все остальные страдают от морской болезни?
— Ну нет! Хозяин и мистер Прествуд держатся молодцом. Правда, лорд Лорейн сказал, что не хочет подвергать опасности сломанную ногу, и остался у себя в каюте, а ее светлость попросила меня принести ей что-нибудь почитать.
Тарина округлила глаза.
— А что, на яхте есть книги?
— Сколько угодно! — с гордостью доложил Хант. — У хозяина целая каюта набита ими.
Тарина от восторга захлопала в ладоши:
— О, пожалуйста, мистер Хант, раз уж вы все равно пойдете за книгами для леди Лорейн, не могли бы вы принести что-нибудь и на мою долю? Мне так хочется почитать!
— Конечно, принесу, — с готовностью отозвался Хант. — А чего
бы вы хотели — про какое-нибудь жуткое убийство или, может быть, про любовь? Таких книг у его светлости почти нет.
— Больше всего меня интересует описание стран, где мы будем проплывать, — ответила Тарина. — Вы не знаете, есть ли у его светлости что-нибудь о Сиаме?
— Наверняка есть, — уверенно сказал Хант.
— Еще мы пройдем Италию, Африку, Грецию, Египет и Индию, прежде чем достигнем Сиама, — добавила Тарина.
— Подождите, — взмолился Хант, — я всего этого не упомню. Но, кажется, я понял, что вы имеете в виду.
— Вот и хорошо. Пожалуйста, найдите мне что-нибудь об этих странах, — снова повторила свою просьбу Тарина.
— А на каком языке вы предпочли бы читать?
Тарина вовремя вспомнила, что она играет роль француженки, и после некоторого раздумья произнесла:
— Это не имеет значения. Я с легкостью читаю и по-английски, и по-французски. А вот арабского или сиамского не знаю!
Хант ухмыльнулся:
— Мне кажется, когда приспичит, вы сумеете объясниться. Я сам всегда так поступаю, когда еду куда-нибудь с его светлостью. А уж если особа, с которой я беседую, к тому же хорошенькая, она мгновенно понимает язык любви.
Тарине показалось, что последнее замечание слуги несколько отдает бесцеремонностью, поэтому она напустила на себя строгий вид, выпрямилась и безупречно вежливым тоном произнесла:
— Я буду вам чрезвычайно признательна, мистер Хант, за любые книги, которые вы сумеете достать. И, разумеется, обещаю обращаться с ними очень бережно.
— Да уж постарайтесь, — усмехнулся Хант, — а то ведь его светлость голову с меня снимет! По-моему, он не ожидает, что кто-то из его гостей любит читать.
У Тарины промелькнула мысль, что после недавней беседы с нею маркиз не был бы слишком удивлен, узнав о ее любви к чтению. Однако опасаясь, что он может быть недоволен тем, что она пользуется его книгами, она попросила:
— Только, пожалуйста, мистер Хант, не говорите его светлости о моей просьбе. А я без книг просто пропаду — ведь нам предстоит такое долгое путешествие!
— Не тревожьтесь, мамзель, — успокоил ее Хант, — я принесу вам все, что вы пожелаете. А если его светлость подумает, что книги предназначаются леди Лорейн, я его разубеждать не стану.
Улыбнувшись Тарине на прощание, камердинер вышел из каюты, и вскоре она услышала, как он удаляется по коридору.
«Славный человечек!» — подумала Тарина.
На мгновение у нее мелькнула мысль: а не слишком ли предосудительно она вела себя со слугой? Да еще и заставила его тайком взять у хозяина книги… Ее мать наверняка бы осудила такой поступок.
А вот отец понял бы. И, успокоив себя этой мыслью, Тарина стала с нетерпением ждать возвращения Ханта.
Буря продолжалась три дня, и лишь на четвертый, открыв глаза, Тарина увидела, что яхта движется по спокойной воде, а волны не бьются в иллюминаторы ее каюты, как прежде.
Все эти дни Бетти решительно отказывалась вставать с постели, а леди Миллисент большую часть времени спала.
Благодаря такому счастливому стечению обстоятельств у Тарины появилось много свободного времени, и она делила его между разговорами с Бетти, когда та чувствовала себя лучше, и чтением.
Хант быстро привык к тому, что буквально через несколько часов после того, как он приносил Тарине очередную книгу, она посылала его за новой.
Не имея достаточно четкого представления о том, что именно интересует девушку и какие книги имеются у хозяина, он брал первое что попадалось под руку, используя для этого время, когда маркиз был на мостике или в салоне.
Вот почему на Тарину обрушилась забавная смесь французских романов, всевозможных путеводителей и серьезных научных трудов по восточным религиям.
Не удивило девушку и обилие поэзии в библиотеке маркиза — она хорошо помнила их разговор на палубе во время шторма.
Но все же это как-то не вязалось с тем представлением о характере маркиза, которое составила Тарина на основании услышанного от Бетти. «Вообще-то он мог подбирать библиотеку, исходя не из собственного вкуса, а желая угодить своим гостям», — подумала Тарина.
Как бы то ни было, она была очарована трудами по восточным религиям и жалела лишь о том, что рядом нет отца — уж с ним-то она могла бы обсудить все, что прочна!
Отец часто говорил, что, будучи христианином, тем не менее считает буддизм наиболее справедливой из всех существующих религий. Теперь, когда Тарина одолела несколько толстенных томов, посвященных буддизму, у нее возникло множество вопросов, ответ на которые она страстно желала получить.
По просьбе девушки Хант нашел ей укромное местечко на палубе, где, по его мнению, никто из гостей маркиза не мог бы ее потревожить.
По его словам, гости, желавшие подышать воздухом, обычно предпочитали сидеть на корме, под тентом, защищающим от солнца.
Тарина была в восторге — у нее появилась возможность читать, и притом на свежем воздухе! Воспитанная в деревне, она ненавидела подолгу сидеть взаперти.
Как только море немного успокоилось и Бетти оправилась от недомогания, она начала приставать к кузине с расспросами.
— Расскажи-ка мне, что происходит на яхте.
— На мой взгляд, ничего примечательного, — ответила Тарина. — Хант говорит, что маркиз и мистер Прествуд в основном проводят время на мостике. Они завтракают и обедают вместе, а другие гости предпочитают оставаться в каютах. Если бы не этот шторм, — рассуждала Бетти, — я непременно воспользовалась бы возможностью быть рядом с маркизом. Но как только я пытаюсь встать, у меня начинает кружиться голова. Правда, морской болезни у меня вроде бы нет, но все равно это очень неприятно.
— Лучше оставайся в каюте, — посоветовала Тарина. — Какой смысл показываться маркизу на глаза с зеленым лицом, да еще борясь с приступами тошноты? И они рассмеялись. — Как бы то ни было, — с удовлетворением заметила Бетти, — но леди Миллисент на сей раз не удалось меня обскакать!
— Да уж! Она спит мертвым сном, — подтвердила Тарина. — Правда, когда просыпается, тут же начинает командовать: «Принесите то», «Подайте это». А потом глотает ложку своего лекарства — моя мать наверняка назвала бы его «дьявольским снадобьем» — и снова погружается в сон.
— А что, она очень хороша? — с завистью спросила Бетти.
Тарина хихикнула:
— Как бы не так! Она мажет лицо каким-то жиром, а волосы стягивает сеткой, чтобы не растрепать прическу.
— Бот жалость, что маркиз этого не видит! — злорадно воскликнула Бетти.
Вскоре яхта достигла Гибралтара. Море совершенно успокоилось, а солнце, радуя путешественников, светило вовсю.
Однако воздух был еще прохладен, и, когда Бетти объявила, что сегодня встанет с постели и будет завтракать в салоне, Тарина убедила ее надеть теплое шерстяное платье — кстати сказать, оно очень шло леди Брэдуэлл — и на всякий случай взять с собой меховую накидку из шиншиллы.
Бетти выглядела прелестно. Прическа, которую сделала ей Тарина, была так хороша, что не хотелось ничем закрывать ее. Правда, и изумительная шляпка, украшенная голубыми лентами, была очень к лицу Бетти. Она сейчас впрямь походила на статуэтку из дрезденского фарфора, как ее однажды назвал Гарри Прествуд.
— Дорогая, да ты просто красавица! — воскликнула Тарина, оглядев кузину. — Ни один мужчина и не посмотрит на змею-искусительницу вроде леди Миллисент, если рядом будешь ты.
— Надеюсь, что так, — сказала Бетти. — И еще надеюсь, что долгие часы разлуки только разожгли любовь маркиза!
— Не сомневаюсь, — уверенным тоном отозвалась Тарина.
Бетти медленно двинулась по коридору, а Тарина вернулась в каюту, чтобы немного прибраться.
Вскоре туда же пришли два стюарда. Они принялись застилать постель. Тарина решила пойти к себе, чтобы не мешать им.
Не успела она переступить порог своей каюты, как в дверях появился Хант.
— Ее светлость требует вас к себе, — возвестил он и скрылся.
Тарина направилась в каюту леди Миллисент.
— Мне сказали, что леди Брэдуэлл уже встала, — резко произнесла дама, не успела Тарина войти.
— Да, миледи.
— Я собираюсь сделать то же самое. Посмотрим, сумеете ли вы как следует уложить мне волосы.
К тому времени, как Тарина закончила одевать и причесывать леди Миллисент, стало ясно, что выглядит она исключительно элегантно, но, к сожалению, характер ее светлости оставлял желать лучшего.
Она была резка и ко всему придиралась, однако — ив этом Тарина с грустью призналась самой себе — выглядела леди Миллисент бесподобно.
На миледи было зеленое платье, а поверх него — изысканная накидка, подбитая мехом горностая. «Каков бы ни был нрав ее светлости, — с сожалением констатировала Тарина, — надо отдать ей должное — у нее прекрасное лицо и великолепная фигура».
Не поблагодарив горничную за услуги и вместо этого дав ей массу новых поручений, леди Миллисент вышла из каюты, внушительная, как морская волна, сметающая все на своем пути.
Глядя вслед удалявшейся по коридору леди Миллисент, Тарина не могла сдержать вздох.
Она почему-то была уверена, что Бетти не сумеет одержать верх в предстоящем соперничестве, а вот леди Миллисент добьется своей цели, чего бы ей это ни стоило.
Воспользовавшись тем, что все гости отправились на завтрак в салон, Тарина решила обменять те три книги, что принес ей накануне Хант, на новые.
Она прошла по коридору, открыла дверь в апартаменты маркиза и, как и ожидала, увидела в спальне Ханта.
— Вы не будете возражать, мистер Хант, если я верну те книги, что вы принесли мне вчера, и возьму новые? — спросила она.
— Неужто вы уже все прочли? — удивился камердинер. — Просто не верится!
— Все до единой, — подтвердила Тарина. — Я вообще быстро читаю.
— Или быстро читаете, или немножко привираете.
Тарина ничего не ответила, и Хант понял, что был излишне фамильярен. Желая загладить возникшую неловкость, он сказал:
— Конечно, берите все что душе угодно! А заодно объясните мне поточнее, что вас интересует, и в следующий раз я уж для вас постараюсь.
Не желая больше тратить время на пустую болтовню со слугой, Тарина решительно направилась в соседнюю со спальней комнату.
Войдя туда, девушка не смогла сдержать восхищенного возгласа.
По правде говоря, она не очень поверила Ханту, когда тот хвастался, что у его хозяина сотни книг.
Теперь же ей представился случай убедиться, что камердинер не лгал, и она отдала должное конструкторским способностям маркиза, который, задумывая планировку яхты, отвел три стены своих апартаментов под библиотеку.
Книги и в самом деле занимали все пространство от пола до потолка. При виде этого богатства Тарине показалось, что она очутилась в сказочной пещере Аладдина.
Поглощенная созерцанием многочисленных томов, девушка даже не обратила внимания на изящный письменный стол и дорогую мебель, обитую красной кожей.
Она видела только одно — книги, книги, сотни книг! Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что именно они-то ей и нужны.
В отличие от книг ее отца, которые книготорговец назвал старомодными и которые и в самом деле были изданы очень давно, библиотеку маркиза составляли новейшие публикации по самым разным предметам, интересовавшим Тарину.
Обводя полки восхищенным взором, девушка чувствовала себя как человек, напавший на золотоносную жилу.
Понемногу приходя в себя и осознавая, что упускает драгоценное время, Тарина наконец выбрала три книги — поэтический сборник, книгу, посвященную Египту, и том под названием «Мифы и божества Индии».
Ей на глаза попалось также несколько книг о Сиаме, но девушка решила, что они могут подождать.
Самое главное — суметь забрать их в отсутствие маркиза. Каким наслаждением для Тарины было сознание того, что на яхте имеется такое множество книг! А уж она-то найдет время, чтобы перечитать их все.
Унося в каюту свою «добычу», Тарина радовалась в предвкушении счастливых часов.
«Интересно, — подумала девушка, — сам маркиз подбирал свою библиотеку или отдал распоряжение секретарю и тот просто-напросто закупил в соседней книжной лавке самые последние издания?»
Но, как бы то ни было, в одном Тарина не сомневалась — свидание с кузиной, которого она так страшилась и которое оказалось таким приятным, уже принесло девушке ощущение счастья. Сейчас же, находясь на борту «Морской сирены» и имея в своем распоряжении массу книг и время для чтения, она чувствовала себя просто на верху блаженства.
«Я могу читать сколько душе угодно, — в упоении повторяла девушка про себя, — вместо того, чтобы, подобно Бетти и леди Миллисент, соперничать из-за мужчины, который, как мне кажется, равнодушен к обеим».
Внутреннее чувство подсказывало Тарине, что она угадала истину.
Она сама не сумела бы объяснить, что навело ее на эту мысль, но почему-то теперь, после личного знакомства с маркизом, девушка была уверена — он никогда не женится на Бетти. Что же касается леди Миллисент, он, разумеется, охотно пофлиртует с ней, но не более того. «Чего же он ищет? — недоуменно задавала себе вопрос Тарина. — Чего ему не хватает в жизни, при его-то богатстве?»
И туг же молнией промелькнул ответ, как будто внутренний голос подсказал его Тарине…
«Даже если и так, — решительно оборвала она свои рассуждения, — меня это совершенно не касается».
Средиземное море встретило путешественников необычной для этого времени года жаркой погодой. Вода была синей, как одеяние мадонны, и спокойной.
Яхта быстро продвигалась на восток. Сидя на корме под тентом, Бетти с грустью размышляла о том, что леди Миллисент полностью присвоила себе права на маркиза.
Во время завтрака она обращалась исключительно к нему, а когда он предложил всем своим гостям выйти после еды на свежий воздух, сумела занять его разговором и отвести в сторону.
Рядом с Бетти появился Гарри Прествуд и, будто специально желая отвлечь ее от невеселых мыслей, произнес:
— Вы с каждым днем хорошеете, леди Брэдуэлл! Может быть, мы отбросим формальности и я буду называть вас «Бетти»?
— Ну конечно, — с улыбкой ответила она, — да и мне будет удобнее обращаться к вам просто «Гарри».
— Буду счастлив! — откликнулся молодой человек. — А теперь, когда мы договорились об обращении, позвольте мне еще раз сказать, как вы прекрасны.
На сей раз в голосе Гарри была та нотка искренности, которая отличала этот комплимент от сказанного им во время первого знакомства с Бетти — подобные ни к чему не обязывающие любезности ей доводилось слышать от галантных французов.
— Мне приятны ваши слова, — сказала она весело, а потом, задумавшись, добавила: — Но это всегда казалось мне несправедливым.
— Что именно? — спросил удивленный Гарри.
— То, что хорошеньким женщинам легче живется на свете.
— Не всегда.
Она взглянула на него удивленно, и молодой человек принялся разъяснять свою мысль:
— Гувернантки, продавщицы, горничные — словом, девушки, занимающие подчиненное положение в обществе, часто вынуждены терпеть домогательства своих хозяев исключительно из-за того, что они хорошенькие. Иногда это кончается плачевно.
— Наверное, вы правы, — согласилась Бетти. — Но думать об этом слишком грустно.
— А зачем вам об этом думать? — удивился молодой человек. — Все, что вас окружает, должно быть таким же прекрасным, как и вы сами. Мне было бы чрезвычайно огорчительно видеть вас печальной, испуганной или расстроенной.
— Я тоже надеюсь, что мне больше не придется испытывать ни печали, ни страха…
— Вы были счастливы в замужестве?
Наступила пауза, а затем Бетти с усилием проговорила:
— Мне не хотелось бы касаться этой темы.
— Я получил именно тот ответ, которого ждал.
— Но сейчас я счастлива.
— Вы говорите о своей жизни вообще или имеете в виду данную минуту?
Рассмеявшись, Бетти лукаво ответила:
— И то, и другое!
Снова наступило молчание, которое нарушил Гарри.
— В вас есть нечто такое, — сказал он, обращаясь к своей собеседнице, — что делает вас непохожей на других женщин, которых часто можно встретить на любом званом вечере, балу или светском рауте.
— Я рада, что непохожа на других, но в чем именно это выражается?
— Я сам как раз и пытаюсь разгадать эту загадку, — сказал Гарри, становясь серьезным, — и вот что пришло мне в голову. Вы — хорошая, неиспорченная женщина, а это большая редкость в том обществе, где я обычно вращаюсь.
Бетти удивленно взглянула на молодого человека:
— Я рада, если это так, но мне все же непонятно, как можно сразу отличить хорошую женщину от дурной?
— Дело не в их поведении, — задумчиво произнес Гарри, объясняя свою мысль не столько Бетти, сколько самому себе, — а в том, что у них на уме. Мне почему-то кажется, что ваши помыслы чисты и прекрасны, что вы не способны ненавидеть и никогда — вольно или невольно — не солжете тем, кто вам дорог.
От неожиданности Бетти даже вскрикнула:
— Надеюсь, что нет, и не могу поверить, что на свете действительно существуют такие ужасные женщины!
Гарри улыбнулся, а затем подсел поближе к Бетти и тихо сказал:
— Забудем о других женщинах, поговорим лучше о вас…
Глава 5
Стоя у иллюминатора в своей каюте, Тарина наблюдала за тем, как гости маркиза удаляются по причалу, к которому только что пришвартовалась «Морская сирена».
Вначале она увидела Бетти и в очередной раз отметила, как хороша ее кузина. Потом взгляд девушки упал на леди Лорейн. Эту милую, добрую даму с приятной улыбкой и нежным голосом Тарина никогда не забудет.
Она оказывала леди Лорейн лишь кое-какие мелкие услуги, но они неизменно принимались с благодарностью и одобрением, которые трогали Тарину до слез.
— Вы такая хорошенькая, — как-то сказала ей леди Лорейн. — Я уверена, что вы могли бы найти себе более интересное занятие, чем служить горничной.
— Я довольна своим положением, — мягко возразила Тарина.
— Ну что же, в таком случае лучшего и желать нельзя, — с улыбкой произнесла леди Лорейн. — Позвольте еще раз поблагодарить вас, мадемуазель, за то, с каким искусством вы привели в порядок мое платье.
За дамами, осторожно спускавшимися по трапу, следовали мужчины. Первым шел Гарри Прествуд, за ним — лорд Лорейн, а замыкал шествие маркиз.
Вначале она увидела Бетти и в очередной раз отметила, как хороша ее кузина. Потом взгляд девушки упал на леди Лорейн. Эту милую, добрую даму с приятной улыбкой и нежным голосом Тарина никогда не забудет.
Она оказывала леди Лорейн лишь кое-какие мелкие услуги, но они неизменно принимались с благодарностью и одобрением, которые трогали Тарину до слез.
— Вы такая хорошенькая, — как-то сказала ей леди Лорейн. — Я уверена, что вы могли бы найти себе более интересное занятие, чем служить горничной.
— Я довольна своим положением, — мягко возразила Тарина.
— Ну что же, в таком случае лучшего и желать нельзя, — с улыбкой произнесла леди Лорейн. — Позвольте еще раз поблагодарить вас, мадемуазель, за то, с каким искусством вы привели в порядок мое платье.
За дамами, осторожно спускавшимися по трапу, следовали мужчины. Первым шел Гарри Прествуд, за ним — лорд Лорейн, а замыкал шествие маркиз.