Картленд Барбара. Ночь веселья

   Вспоминая прошлую ночь, Давитта видела перед собой вихрь красок, слышала шум и смех, она знала, что никогда не забудет великолепное театральное представление. Ослепительные актрисы, Виолетта, другие красавицы, шутки Фредди Лэси, веселье — все это слилось в один разноцветный сон.
   — Боже мой, как я устала! — внезапно произнесла Виолетта. — Все эти ужины в ресторане. Слава Богу, перед театром у меня будет пара часов на сон.
   — А мне надо будет ехать с тобой? — спросила Давитта.
   — Конечно! Можешь посидеть в гримерной… или в ложе с Берта.
   Перед последними словами актриса сделала небольшую паузу, и Давитта быстро сориентировалась:
   — Я лучше в гримерной. Представление я уже видела… вчера.
   Виолетта улыбнулась и с видимым облегчением произнесла:
   — Ты умница, Давитта. Фокус в том, что ты не только хорошенькая, но и умненькая. Мужчины это любят.
   Давитта удивленно посмотрела на подругу, не понимая, к чему она клонит, но, желая порадовать Виолетту, произнесла:
   — Я так благодарна тебе за твою доброту! Если бы вчера ты прогнала меня, не знаю, что бы я делала.
   — Предоставь все мне, — отмахнулась Виолетта. — Я же сказала, что присмотрю за тобой.
   Кеб остановился у дома. Виолетта заплатила кебмену, и Билли распахнул перед нею дверь, сказав при этом:
   — Вас там наверху ждут цветы. Кто послал — непонятно.
   —  — Я же запретила тебе читать карточки на моих букетах! — рассердилась Виолетта.
   — А мне и ни к чему. Если кто благородный посылает, так лакей приходит, тут и карточки не надо.
   Ему явно доставляло удовольствие дразнить Виолетту, но та только задрала нос повыше и пошла к себе.
   Давитта поднялась по лестнице следом за ней. Виолетта распахнула дверь, за которой оказалась роскошная спальня, раз в десять больше, чем у Давитты. На столике красовалась корзина свежих фиолетовых орхидей.
   — Какое чудо! — в восхищении воскликнула Давитта.
   Комната Виолетты разительно отличалась от всего остального дома. Повсюду были расставлены букеты, а огромная кровать застелена розовым атласным покрывалом, отороченным богатым кружевом. Тем же кружевом отделаны и атласные подушечки на маленьком диванчике и двух уютных креслах, стоявших по обе стороны от камина. Пол устилал белый пушистый ковер, а розовые шелковые портьеры с кисточками ничуть не походили на грубые полотняные занавески в комнате Давитты.
   В спальне Виолетты было множество фотографий, стоявших везде — на каминной доске, на туалетном столике, на комоде. Около камина висели газетные вырезки со статьями и фотографии актрисы — иногда одной, а иногда с мужчинами.
   Все фотографии были подписаны, и Давитта захотела разглядеть их повнимательнее, но Виолетта попросила:
   — Помоги мне снять платье. Чем быстрее я лягу, тем лучше. Ох, забыла сказать Билли, чтобы постучали разбудил в полшестого. Скажи ему?
   — Конечно, скажу, — пообещала Давитта, помогая Виолетте.
   Повесив платье в шкаф, она убрала туда же шляпку. Виолетта натянула на волосы сеточку, нырнула в ночную рубашку и улеглась в постель.
   Давитта задернула портьеры и на цыпочках вышла из комнаты, решив, что Виолетта уже уснула.
   Девушка отправилась к себе в комнату, собираясь снять шляпку и отдохнуть. Но не успела она открыть дверь, как в глаза ей бросилось нечто странное — на ее сундуках, загромоздивших почти всю комнату, стояла корзина цветов, почти такая же большая, как у Виолетты, но не с орхидеями, а с белыми розами и лилиями.
   Какое-то время Давитта ошеломленно смотрела на корзину, и даже решила, что она предназначена Виолетте, но тут заметила привязанную к ручке карточку. Сняв ее, девушка прочитала:
   » Прелестнице из Шотландии от поверженного Мундсли «.
   Давитта едва могла дышать. Ее пугала одна мысль о том, как разозлится Виолетта, узнав, что лорд Мундсли потратил такие большие деньги на подарок для Давитты.
   Девушка вновь перечитала карточку, и задумалась, удастся л» ей вернуть букет, чтобы Виолетта ничего не узнала.
   «Надо будет поблагодарить лорда, — подумала она. — О, если бы никогда его больше не видеть!»
   Тут Давитта вспомнила о просьбе Виолетты и побежала вниз искать Билли.
   Она заметила его, едва спустившись на первый этаж; Слуга разговаривал с каким-то человеком, при ближайшей рассмотрении оказавшимся ливрейным лакеем.
   Билли обернулся и увидел Давитту.
   — А-а, вот и вы, мисс. А я вас собирался искать.
   — А я ищу вас, — ответила Давитта. — Мисс Лок просила, чтобы вы постучали и разбудили ее в половине шестого.
   — Разбужу, — пообещал Билли. — А вас тут кое-кто спрашивает, поговорить хочет.
   — Поговорить? — удивилась Давитта и увидела, что лакей уже не стоит в дверях, а выбежал на улицу и встал у закрытого экипажа.
   — Кто это? — спросила девушка.
   — Мне только известно, что с вами хочет поговорить какой-то джентльмен, — ответил Билли.
   Давитта застыла в нерешительности. В этом городе у нее было два знакомых джентльмена… и с одним из них, лордом Мундсли, девушке вовсе не хотелось встречаться. Но отказ прозвучал бы слишком грубо… и потом, надо же поблагодарить его за цветы и попросить, чтобы больше он не делал ей никаких подарков.
   Билли распахнул перед Давиттой дверь, и девушка прошла к карете. Лакей открыл дверь, и Давитта увидела сидевшего внутри лорда Мундсли. Он наклонился к девушке и протянул ей руку.
   — Садитесь, Давитта. Я хочу поговорить с ваяю.
   — Я… я как раз собиралась прилечь отдохнуть…
   — Я задержу вас недолго.
   Не видя другого выхода, Давитта протянула ему руку я села в карету. В тот же миг лошади тронулись, я девушка испуганно спросила:
   — Куда вы меня везете? Мне ведь надо вернуться!
   — Не волнуйтесь. Мы только проедем чуть медленней по дороге, чтобы на нас не глазела вся улица, — ответил лорд Мундсли.
   Давитта поняла, что именно он хотел сказать — их не должна увидеть в первую очередь Виолетта.
   Лорд был прекрасно одет — с гвоздикой в петлице и огромной жемчужной булавкой в галстуке. Он держался очень уверенно, и Давитта поневоле засмущалась. Чтобы скрыть волнение, она быстро заговорила:
   — Я должна поблагодарить вас. Вы были очень добры… и цветы чудесные… но прошу вас, не присылайте мне больше ничего!
   Она ожидала вопроса «почему?», но вместо этого лорд спросил:
   — Боитесь, что Виолетта будет ревновать? Вот об этом я и хотел поговорить.
   Лошади остановились. Давитта поняла, что ее никто не собирается похищать, и уже спокойнее спросила:
   — О чем именно вы хотели бы поговорить?
   — Ответ прост — о вас и обо мне.
   Заметив удивленный взгляд Давитты, лорд Мундсли пояснил:
   — Вы не могли не заметить, моя прелестница, что я стал вашим рабом с первой же встречи. Я хочу сделать вам некое, предложение…
   — П-предложение? — переспросила Давитта.
   Лорд Мундсли не шевельнулся, но Давитту уже охватило то знакомое чувство отвращения, как и прошлым вечером, когда он обнимал ее, и девушка инстинктивно отодвинулась подальше на сиденье, жалея, что в карете слишком мало места.
   — Как я понял из слов Виолетты, — продолжал лорд Мундсли, — вы приехали в Лондон на поиски работы. Конечно, я мог бы поговорить с Джорджем Эдвардсом и устроить вас в «Веселый театр», но мне кажется, вы не рождены для сцены.
   Давитта издала вздох облегчения, решив, что ее опасения напрасны, лорд Мундсли просто пытается помочь ей. Повернувшись к лорду, она ответила:
   — Я очень благодарна вам за эти слова. На сцене меня ждал бы провал… и к тому же такая жизнь мне совсем не по вкусу… да и маменька не одобрила бы.
   — Ваша матушка умерла, — заметил лорд Мундсли, — поэтому вас не должно заботить ее мнение.
   Давитта возмутилась — как он смеет говорить такие вещи?
   — Согласитесь, — продолжал лорд Мундсли, — ваша матушка не обрадовалась бы, узнай, что вы живете в нужде и лишь мечтаете о роскоши, в которой такие красавицы, как вы, должны купаться по праву.
   Широко распахнув огромные глаза, Давитта робко спросила:
   — О чем вы говорите… я не понимаю…
   — Я говорю, моя дорогая, что с радостью подарю вам уютный домик в Челси, множество платьев и вообще все, что вы пожелаете.
   Услышав такое, Давитта просто задохнулась от ужаса. Но не успела она прийти в себя, как лорд Мундсли уже обнял ее и притянул к себе. Девушка начала вырываться.
   — Нет! — закричала она. — Как вы можете… как вы смеете! Это дурно… отвратительно! Вы ведь женаты! Это против всех законов… это страшный грех!
   Ее слова звучали так страстно, что лорд Мундсли даже оторопел. Он не отпустил девушку, но на его лице было написано глубочайшее изумление. Девушка вновь попыталась вырваться. л — Послушайте, Давитта… — начал было лорд, но крик?
   Давитты заглушил его слова:
   — Я ничего не буду слушать! Я ничего не хочу слышать… ничего!
   Извернувшись, девушка вырвалась из объятий лорда, распахнула дверцу кареты и выскочила на дорогу, не успев удивиться тому, что лорд Мундсли даже не пытался остановить ее.
   Давитта побежала по тротуару к дому. К счастью, дверь оказалась открыта — Билли как раз забирал у торговца какой-то сверток.
   Давитта пробежала мимо слуги и взлетела по лестнице с такой скоростью, словно за ней мчались все гончие преисподней. Влетев в свою комнату, она захлопнула дверь, заперла ее на замок, протиснулась мимо сундуков и бросилась на кровать.
   — Как он мог… как он посмел предложить такое! — бормотала она.
   Ее сердце бешено билось, а шляпка, свалившаяся с головы, болталась на лентах за спиной. Швырнув ее на пол, Давитта уткнулась лицом в подушку. Вот, значит, какие порядки в этом Лондоне! Вот что на самом деле произошло с Рози! Но как можно было подумать, что Рози была любовницей маркиза и он вышвырнул ее не из-за размолвки, а из-за того, что больше не нуждался в ней?! Это так отвратительно, Давитта не в состоянии даже постигнуть всей глубины этого кошмара.
   Разумеется, ей приходилось слышать о женщинах, которые, говоря библейским языком, «вершили прелюбодеяние», и о которых в приличном обществе говорить не принято. В деревне неподалеку от замка Килкрейгов был случай, девушка убежала из дому с женатым волынщиком, а значит, он не мог жениться на ней. Давитта услышала об этом от слуг и сразу же кинулась с вопросами к маменьке. Та осторожно объяснила, что таким образом девушка потеряла любовь родителей и уважение всех знакомых.
   — Зачем же она это сделала, маменька? — недоумевала Давитта.
   — Она поддалась соблазну, — коротко ответила матушка.
   — Все равно не понимаю, — возражала Давитта. — Зачем ей было бежать с человекам, который никогда на ней не женится?«.
   — И такое бывает, дорогая. Но я не хочу говорить об этом. Эти вещи лучше забывать, и как можно скорее.
   Но слуги продолжали судачить о сбежавшей Джинни»и Давитта не могла сдержать любопытство.
   — Я всегда говорила, что она плохо кончит, — шептались женщины. — Ничего, когда он получит от нее сполна все, что захочет, она пожалеет о своей глупости.
   Тогда Давитта не поняла, на что намекали слуги, но не стала задавать вопросов — ей все равно ничего не желали объяснять. Через два года пришло известие, что Дженни родила, а волынщик оставил ее, и бедная девушка утопилась вместе с ребенком. Давитта все-таки не выдержала и спросила у матери:
   — Почему же люди это допустили? Разве Джинни не могла вернуться домой?
   — Если бы она вернулась, родители не пустили бы ее на порог, — ответила маменька.
   — Как, неужели они обрекли бы ее на голодную смерть?!
   — Сама я никогда не смогла бы так поступить, — призналась матушка, — но я прекрасно знаю родителей Джинни.
   Это люди сурового и строгого нрава, к тому же истово верующие. Они никогда не простили бы дочери позор, который она навлекла на их семью.
   Давитта пыталась обдумать услышанное. Джинни ведь была так красива и молода — как же получилось, что она убила и себя, и ребенка, и никто даже не пожалел о ней?
   Л А теперь в такой ситуации едва не оказалась она сама. Как мог почтенный джентльмен, лорд Мундсли, предложить совсем незнакомой девушке, не своей жене, дом в Челси и… любовь? Он хотел сделать Давитту своей любовницей — а сама Давитта и подумать не могла, что ей предложат нечто подобное. Как были бы потрясены папенька с маменькой, узнай они об этом! Да что там — будь папенька жив, он бы жестоко наказал лорда Мундсли за нанесенное дочери оскорбление.
   Тут в голове у Давитты родилась еще одна мысль, заставившая девушку на мгновение онеметь — ; Лорд Мундсли как-то по-особенному говорил с Виолеттой и даже целовал ее на прощание. Неужели… неужели Виолетта — его любовница?!
   Нет, с радостью догадалась Давитта, это не так, не то Виолетта давно бы уже жила в Челси. А раз она все еще здесь, значит, она отказалась от гнусного предложения лорда.
   Чувство облегчения нахлынуло на Давитту теплой волной и смыло остатки потрясения. Виолетта честная девушка. Она никогда бы не пошла на такую сделку.
   Но почему лорд Мундсли предложил свое покровительство Давитте, едва познакомившись с ней? Она не понимала и могла только гадать, дело ли это рук Виолетты — актриса наверняка описала жизнь подруги в самых мрачных тонах, ведь у Давитты нет ни денег, ни работы, — и лорд решил по-своему помочь ей.
   Давитта все еще чувствовала его объятия и с ужасом думала, что, если бы она не сопротивлялась, он сумел бы даже поцеловать ее.
   — Ненавижу его! — воскликнула девушка. Впрочем, для того, чтобы выразить ее отношение к лорду, этих слов было явно недостаточно. — , Никогда больше не хочу видеть его!
   К сожалению, вечером в театре ее ждала неминуемая встреча С этим человеком. .«Останусь здесь, дома», — твердо решила Давитта, и встала с кровати, чтобы поднять шляпку и убрать ее в шкаф.
   Тут она поняла, чтобы отказаться от задуманной поездки с Виолеттой, ей придется придумать вескую причину.
   Что бы такое сказать и не обидеть Виолетту?
   Одно Давитта знала — Виолетта считала лорда Мундсли почти своей собственностью. Да и поведение лорда Мундсли яснее слов говорило о его любви к Виолетте. Но теперь он изменил ей — если, конечно, можно так сказать, ведь он уже женат, — и попытался переметнуться к Давитте.
   «Я не смогу рассказать этого Виолетте! — лихорадочно соображала Давитта. — Это ее расстроит… а она ведь была так добра ко мне!»
   Девушка огляделась. У нее было такое чувство, что мир кружится вокруг с умопомрачительной скоростью, а она тщетно пытается остановить эту суматоху.
   Случившееся ни в коем случае не должно дойти до Виолетты.
   «Все равно рано или поздно она узнает, что он за человек, — подумала Давитта, — но узнает не от меня!»
   Девушка села на кровать и взмолилась о помощи к маменьке.
   — Я попала в неприятности, маменька, — почти плакала она. — Подскажите, что мне теперь делать? Скажите, как уберечься от лорда Мундсли и не обидеть Виолетту… она ведь» была так добра ко мне…
   Она не удивилась, когда ответ снизошел на нее, словно озарение. В голове у Давитты сложился план: этим вечером, чтобы не возбуждать подозрений Виолетты, она отправится вместе с ней, ведь лорд Мундсли не посмеет ничего рассказать актрисе. А на следующий день Давитта первым делом отправится в бюро по найму и согласится на любую работу, какую ей только предложат.
   Давитта вздохнула.
   «Это единственное, что я могу сделать, — сказала она себе. — Одно успокаивает, если первая полученная работа окажется неприятной, есть кое-какие деньги, чтобы продержаться до получения другого места».
   Девушка тряхнула головой и заставила себя отбросить прочь страх и чувство опустошенности. Она никого не станет бояться и сумеет справиться с лордом Мундсли.
   «Когда я исчезну, он снова начнет думать только о Виолетте, — решила Давитта. — Надо будет только не оставлять нового адреса, чтобы он не смог отыскать меня».
   К своему удивлению, она подумала, что больше всего хотела бы сейчас посоветоваться с маркизом. Именно его красивое, хоть и с циничным выражением лицо стояло перед девушкой всю ночь. Он велел возвращаться в Шотландию и оказался прав — именно так ей следовало поступить. Наверное, он догадывался, что лорд Мундсли или кто-то вроде него станет делать Давитте нескромные предложения только потому, что она находится в обществе актрис из «Веселого театра».
   «Он прав, тысячу раз прав, — повторяла Давитта. — Здесь мне не место».
   — Однако ее продолжали одолевать смутные сомнения, и когда девушка наконец отправилась к Виолетте, чтобы помочь ей одеться, актриса воскликнула:
   — Какая ты бледная, Давитта! Наверное, это из-за платья. Странно, а я думала, что белый цвет пойдет к твоим рыжим волосам.
   — Я просто немного устала, — ответила Давитта. — А как тебе мое платье?
   Виолетта внимательно осмотрела ее с головы до ног.
   — Ничего, по-своему симпатичное.
   Самой Давитте это платье всегда казалось великолепным.
   Оно было отделано брюссельским кружевом, и матушка не раз рассказывала, что платье приобретено в лучшем магазине Эдинбурга. Когда-то оно произвело настоящий фурор на Западных островах, тогда матушка выходила замуж за сэра Иэна Килкрейга.
   «Там никогда не видели ничего подобного, — с улыбкой вспоминала она. — Мне подарила его крестная — она была очень рада, что я выхожу замуж за достойного человека. Платье привезли за неделю до свадьбы, и к нам тут же стали приезжать со всей округи, чтобы посмотреть на это чудо».
   «Наверное, вы были самой красивой невестой в мире!»— восхищалась Давитта.
   «Может быть… но не из-за платья. Я просто была очень счастлива — я ведь горячо любила твоего отца, он самый лучший из всех мужчин, каких я только знаю».
   Полупрозрачное кружево выглядело легким и невесомым, Давитта в нем походила на принцессу или королеву фей из волшебной сказки. Она первый раз надела это платье и тут же почувствовала себя взрослой женщиной, потому что платье открывало шею и точеные белые плечи девушки.
   «Я должна быть естественной и непринужденной, — напомнила себе Давитта. — Я не позволю никакому лорду Мундсли меня пугать!»
   Конечно, на деле все оказалось значительно труднее, чем на словах, и когда после представления Давитта вслед за Виолеттой спустилась к выходу, она так испугалась, что от страха не осмелилась поднять на лорда глаза.
   Сам же лорд Мундсли был по-прежнему неуязвим.
   — Виолетта, сегодня ты прекраснее обычного! — произнес он, целуя руку актрисе.
   — Почему ты не пришел в антракте, Берта? — надула губки Виолетта.
   — Мне нужно было повидаться с друзьями, — ответил Лорд Мундсли. — Они, конечно, жаждали познакомиться с тобой, но я решил приберечь тебя для себя.
   Давитта хорошо поняла прозрачный намек коварного лорда — он принадлежит Виолетте и Давитте даже мечтать не стоит о его разоблачении.
   Давитте ужасно хотелось высказаться, кричать, что она никогда бы не унизилась до подобного гнусного предложения, но, к сожалению, она могла только молчать, словно ничего не произошло.
   В карете лорд Мундсли на этот раз не пытался сесть между девушками, как прошлым вечером, и устроился на противоположном сиденье. И все же Давитта чувствовала его пронзающий насквозь взгляд и потому отвернулась и стала смотреть в окно.
   — Все готово? — спросила Виолетта.
   — Будь спокойна, — ответил лорд Мундсли. — Борису шутка понравилась. Он согласен.
   — Ты уверен, что ОН там будет?
   — Абсолютно уверен. Он собирается продать Борису несколько лошадей и хочет обсудить это. А обсуждение будет бурным, это точно.
   — Да, лошади намного интереснее женщин, — усмехнулась Виолетта.
   — Обижаешь, моя прелесть, — елейно возразил лорд Мундсли. — Ты сегодня просто сногсшибательно выглядишь.
   Это платье тебе так к лицу!
   — Я рада, что тебе нравится, — ответила Виолетта. — Я купила его специально для тебя.
   «А заплатили за него вы!»— подумала Давитта, но тут же побранила себя за такие разнузданные мысли. Как жаль, что приходится ехать на эту вечеринку! Ну почему она не может вернуться в родную Шотландию! Ладно, она все равно не допустит, чтобы мерзкий лорд Мундсли испортил ей настроение! В конце концов, в ее жизни наступил период приключений… а если она не сможет больше сносить их, то вернется домой.
   — А на Давитте сегодня свадебное платье ее матери, — внезапно выпалила Виолетта.
   Лорд Мундсли издал сухой смешок.
   — Что мне в тебе особенно нравится, Виолетта, так это твое чувство юмора.
   — Я не шучу! — возразила Виолетта.
   Лорд Мундсли снова засмеялся. Давитта решила, что он смеется над ее матушкой, и теперь она возненавидела лорда пуще прежнего. Предупредить бы только Виолетту, что этого человека следует опасаться!
   — Вот мы и приехали! — объявила актриса через несколько минут. — Когда князь приезжает в Лондон, он всегда снимает самые роскошные дома, но разрази меня гром, я не понимаю, как ему это удается.
   — Денег много, вот и удается, — ответил лорд Мундсли. — Он снимает дома на сезон и платит за них по-королевски. Герцог говорил, что просто не смог устоять против такой астрономической суммы.
   — Что ж, честно сказано, — заметила Виолетта. — Жду не дождусь увидеть Аксминстер-хаус изнутри! Герцог-то меня и ни порог не пустил бы!
   Лорд Мундсли рассмеялся:
   — Тут ты права. Аксминстер старый ворчун. И актрис он недолюбливает.
   — Слава Богу, у князя с этим все в порядке! — заключила Виолетта. Тут дверца кареты распахнулась, и она ступила на ярко освещенную улицу.
   Аксминстер-хаус был поистине великолепен. Давитта заранее знала, что никогда не пожалеет об этом вечере, только поднимаясь по крытой алым ковром дорожке на второй этаж.
   Ей всегда хотелось побывать в огромном дворце с фамильными портретами и гобеленами на стенах и с массивными хрустальными канделябрами, сияющими светом сотен свечей.
   К удивлению Давитты, лакей в красивой ливрее провел их отнюдь не в огромный зал, который девушка ожидала увидеть на втором этаже. Гости прошли по коридору и оказались в небольшом зале, где их приветствовал сам хозяин дома.
   Князь был мужчиной средних лет, прекрасно одетым, с небольшой бородкой и весело поблескивающими темными глазами. При взгляде на него Давитте сразу же вспомнился Романо, хозяин ресторана.
   Повсюду в комнате стояли цветы, но их красоту, несомненно, затмевало собравшееся здесь общество — кое-кого из дам Давитта уже видела в «Веселом театре», например, Лотти Коллинз и еще нескольких ведущих актрис. Они были одеты в яркие, специально сшитые для такого случая платья и украшены сверкающими драгоценностями. То и дело отовсюду выкрикивались знакомые имена актрис из других театров — Давитта не знала их в лицо, но немало слышала об этих женщинах.
   Шампанское лилось рекой. Минут через двадцать после прибытия компании Давитты хозяин пригласил гостей в обеденный зал, походивший на настоящий ресторан.
   В центре зала стоял стол, за который сел князь с дюжиной особо близких друзей, а для остальных тут и там были расставлены небольшие столики на шестерых, четверых или даже двоих человек. Мерцающие на столах свечи — единственное освещение — создавали в зале интимную обстановку, но неумолкавшая музыка и большое количество гостей несколько портили это впечатление.
   В зале с разных сторон играли сразу два оркестра — один исполнял романтические вальсы, а второй, цыганский, играл страстные быстрые мелодии с перезвоном цимбал и уханьем барабанов.
   От такой роскоши у Давитты захватило дух. Князь представил ее доброй дюжине молодых людей, и девушка сочла его великолепным хозяином. К тому же теперь, когда кавалеры окружили ее вниманием, она могла не бояться лорда Мундсли.
   Сам лорд не заговорил с Давиттой ни разу за весь вечер.
   Он ни на шаг не отходил от Виолетты и танцевал с ней почти все танцы, крайне неохотно позволяя ей принимать приглашения других джентльменов.
   Когда ужин закончился, занавес в конце обеденной залы поднялся вверх. За ним открылась небольшая сцена. Теперь гости могли не только сидеть и угощаться, но и наблюдать за представлением на сцене.
   К удовольствию Давитты, молодые люди наперебой приглашали ее на танец. До сих пор девушке приходилось танцевать только с отцом — она брала уроки в Эдинбурге, так как матушка считала это умение необходимым для девушки, но других партнеров у нее никогда не было. И вот она впервые в жизни танцевала с молодыми людьми, и не с одним, а с несколькими по очереди.
   — Вы так легки в движениях, словно фея, — восхищался один кавалер, когда они кружили по залу под вальс Штрауса.
   Поддавшись очарованию музыки, Давитта позабыла все свои страхи. Неожиданно, в танце с высоким молодым гвардейцем она вдруг заметила сидящего за столом маркиза и вспомнила, что его не было за ужином. Но вот — сидит, с циничным выражением лица, причем усадили маркиза подле князя. В одной руке он держал бокал бренди, а в другой — сигару.
   Давитта поймала на себе его взгляд и вновь почувствовала невероятную силу, исходившую от этого человека. Она едва не оступилась и в тот же миг услышала голос своего партнера:
   — Вы так и не ответили на мой вопрос.
   — Прошу прощения, — поспешно извинилась Давитта. — О чем вы спрашивали?
   — О ком вы думаете? — поддразнил ее гвардеец. — Уж конечно, не обо мне.
   — Извините, — повторила Давитта.
   Улыбнувшись, ее кавалер ответил: