Картленд Барбара. Прекрасная похитительница

   Было очевидно, что гость в прекрасном расположении духа.
   Ивона, никогда раньше не видевшая особу из королевской семьи, с нескрываемым интересом смотрела на его смеющиеся глаза и полные губы.
   Он был высок, но слишком толст. Одежда облегала его, как перчатка, а вокруг шеи был завязан огромный белый шейный платок со множеством складок, на котором покоился двойной подбородок.
   В целом принц производил впечатление элегантного щеголя, а его манеры выдавали особу королевской крови.
   Джастин, автоматически поднявшийся при появлении леди Роз, быстро пошел навстречу принцу и, поклонившись, пожал протянутую ему руку.
   — Это великолепный сюрприз, сир, — учтиво сказал маркиз. — Рад приветствовать ваше высочество в своем родовом гнезде.
   Я так и предполагал, — ответил принц с легким смешком. — Когда леди Роз плакала на моем плече и жаловалась, что не может вас найти, я сразу догадался, куда вы могли сбежать.
   — И были правы, сир.
   — Кстати, Джастин, — леди Роз почти кричала, стараясь сделать себя центром внимания, — я поделилась с его королевским высочеством нашим маленьким секретом.
   У маркиза остановилось сердце.
   — Секретом? — повторил он, как эхо.
   — Конечно, дорогой. Я знаю, что ты хотел рассказать об этом сам, но я была так расстроена, что просто забыла об этом.
   — Должен поздравить вас, Джастин, — сказал принц, — поздравить от всего сердца. Одобряю ваш выбор. У вас будет самая красивая жена в Англии так же, как сейчас у вас самые лучшие лошади.
   Маркиз был ошеломлен. Затем его кровь буквально вскипела от гнева: его провели, как мальчишку!
   Роз выиграла! Она загнала его в угол, и он уже ничего не может сделать.
   В отчаянии Джастин повторял, что пойман, обманут, обведен вокруг пальца этой коварной хищной женщиной, которая оказалась намного умнее его.
   Легкое движение за спиной заставило его вспомнить об Ивоне.
   Джастин понял, что она, тактично не привлекая к себе внимания, пытается уйти так же, как и пришла, через окно.
   И тут ему пришла в голову спасительная идея, которая казалась логичным следствием ее клятвы всем святым, что она сделает все, что он ни попросит.
   И со скрытым триумфом в голосе, замеченным разве только Энтони, Джастин громко сказал:
   — Одну минуту! Боюсь, здесь произошла какая-то ошибка, и я не могу себе представить, как это случилось.
   — Ошибка? — с видимым беспокойством переспросила леди Роз, инстинктивно почуяв неладное.
   В ее глазах появилась тревога, которая показала маркизу, что все ее экспансивное поведение было тщательно продумано и должно было доказать ему, что он в ловушке и дверца за ним плотно захлопнута.
   — Да, безусловно, — подтвердил Джастин.
   Он решительно подошел к Ивоне, взял ее за руку и вывел вперед. Они встали перед принцем рука об руку, и маркиз сказал:
   — Позвольте мне, сир, представить вам мою жену, дочь капитана Уодбриджа, геройски погибшего в битве на Ниле.
   Представляя Ивону, он с силою сжал ее руку, без слов сообщая о том, что ждет от нее полного повиновения.
   Все присутствующие замерли при этом известии, затем принц Уэльский воскликнул со смехом:
   — Вы всегда удивляете меня, Джастин! Эту черту я люблю в вас больше всего. Мне никогда бы не пришло в голову, я даже на секунду не смог бы вообразить, что вы скроете от меня свою женитьбу! Признаюсь, я крайне удивлен, но тем не менее поздравляю вас и желаю вашей прекрасной половине всех благ!
   Ивона сделала реверанс, после этого принц взял ее за руку и сказал:
   — Теперь, когда я вас увидел, я понял, почему такой закоренелый холостяк, как маркиз, отдал вам свое сердце.
   И принц с присущей ему грацией поднес к губам руку Ивоны.
   В это время к леди Роз вернулась способность говорить.
   — Я не верю! Это невозможно! — выкрикивала она визгливо. — Вы не могли так быстро жениться, да еще и втайне от всех! Вы водите всех за нос!
   — Со мной был самый близкий друг, — и маркиз с улыбкой указал на Энтони. — А что касается обмана, не приписывайте, миледи, свои пороки другим.
   Леди Роз с последней надеждой посмотрела на левую руку Ивоны и, заметив на ней обручальное кольцо, издала звук, близкий к шипению змеи.
   — Я тебе никогда этого не прощу, Джастин! — сказала она с ненавистью. — Никогда! В один прекрасный день я с тобой рассчитаюсь!
   Энтони решил разрядить атмосферу и, подойдя к Роз, предложил:
   — Пойдемте в парк, Роз, я хочу показать вам это прекрасное поместье, раз уж вы навестили его.
   С этими словами он оттеснял ее к окну, выходящему на террасу, и вскоре из сада послышался голос разгневанной женщины. Сэр Энтони героически принял на себя удар, предназначенный его другу.
   — Могу я предложить вам что-нибудь освежающее, сир? — спросил маркиз.
   После таких драматических коллизий, думаю, мне не повредил бы бокал шампанского, — ответил принц. — По крайней мере, Джастин, с вами никогда не приходится скучать.
   Маркиз не успел позвонить, как в библиотеке появился Траверс и, как бы предвосхищая его желание, внес поднос с винами и бокалами.
   Принц удобно устроился на софе и усадил Ивону рядом с собой.
   — Расскажите мне о себе, дорогая маркиза, — сказал он, — я уверен, что миссис Фитцжерберт захочет узнать все подробности о женитьбе моего дорогого друга.
   — Для меня такая радость встретиться с вашим высочеством, — ответила Ивона, — что трудно думать о чем-то другом.
   Принц был счастлив. Больше всего на свете он любил выслушивать комплименты от хорошеньких женщин.
   — Мы с вами раньше не встречались, иначе я бы вас обязательно запомнил, — сказал он.
   — Живя недалеко от Брайтона, я так много слышала о вас, ваше высочество, — продолжала Ивона, — и я знаю, как много вы сделали для украшения города. Все только и говорят о красоте и богатстве королевской резиденции.
   Я доволен этим больше всех, — ответил принц. — Пусть Джастин привезет вас посмотреть на нее, как только у вас закончится медовый месяц.
   — Вы очень добры, сир, — вмешался маркиз, — но, полагаю, нам разумнее будет подождать, пока леди Роз не покинет Брайтона.
   Принц расхохотался.
   — Она была просто потрясена вашей женитьбой, Джастин. Это я виноват, что рассказал ей, где вы можете скрываться.
   Он слегка смутился и добавил:
   — Откровенно говоря, уже после того, как я так неосторожно проговорился, что у вас здесь есть замок, мне пришло в голову, что единственным человеком, кому не нужно было об этом знать, и была сама Роз Катерхем.
   — Вы очень проницательны, сир, — бесстрастно сказал маркиз.
   — Но она так убежденно говорила о том, что вы помолвлены! — продолжал принц, как бы пытаясь оправдаться. — А теперь я и подумать боюсь о том, что мне придется возвращаться с ней в Брайтон в одном фаэтоне.
   — Мне очень жаль, сир, — сказал маркиз. — Если вы позволите, я хотел бы сделать вам признание.
   — Конечно, Джастин, я готов вас выслушать.
   Не может быть сомнений, что с вашим непревзойденным тактом и дипломатичностью, — сказал маркиз, — вы найдете средства сгладить ситуацию, но я клянусь вам, что никогда в жизни не имел ни малейшего намерения жениться на Роз Катерхем!
   Принц обожал признания, особенно если они исходили от такого человека, как маркиз де Верьен, известного скрытностью в любовных делах.
   — Доверьтесь мне, дорогой друг, — ответил он важно, — я все устрою.
   — Я знал, что могу рассчитывать на вас, сир, — сердечность и искренность в голосе маркиза непременно заставили бы Энтони улыбнуться, если бы он присутствовал при разговоре.
   После следующего бокала шампанского принц поднялся:
   — Пора в обратный путь. Миссис Фитцжерберт будет ожидать меня. Она не могла приехать с нами: вы же знаете, мой фаэтон вмещает только двоих.
   И это была истинная правда, учитывая то, что один из двоих был толст, как его королевское высочество.
   Джастин, стремившийся отделаться от незваных гостей как можно скорее, вышел на террасу, чтобы позвать Энтони, который выслушивал в саду длинный монолог разъяренной леди Роз.
   Они быстро вернулись на террасу, и самозваная невеста молча прошла мимо маркиза с высоко поднятой головой.
   Они присоединились к принцу в библиотеке, где он «вместе с Ивоной любовался картинами.
   — Ваша супруга, Джастин, рассказывала мне о морских боях, в которых принимали участие ее предки, — сказал принц. — Это очень интересно. Я бы хотел показать ей некоторые морские трофеи, которые я собрал в резиденции в Брайтоне.
   — Это большая честь, сир, — ответил маркиз.
   — И я надеюсь, вы пригласите меня к себе снова. Может быть, мы приедем на следующей неделе вместе с миссис Фитцжерберт?
   — Мы будем счастливы принять ваше высочество! — Это был единственно возможный ответ.
   Принц повернулся к Ивоне:
   — Мои самые наилучшие пожелания, мадам. Вы, без сомнения, самая хорошенькая маркиза де Верьен. Ваш муж должен решить, кого из художников лучше пригласить писать ваш портрет, который займет почетное место в галерее среди его знаменитых предков.
   Он галантно поцеловал руку Ивоны. Маркиз ответил на это:
   — Я собирался при первой возможности просить совета у вашего высочества. Никто, кроме вас, сир, не сможет лучше выбрать художника.
   К этому моменту разъяренная леди Роз уже покинула библиотеку.
   Теперь за ней последовал принц, обсуждая с Джастином достоинства разных портретистов, вопрос, в котором он был большим знатоком.
   Энтони на минуту задержался на пороге и тихо сказал Ивоне:
   — Отличная работа!
   Затем он вслед за приятелем отправился провожать гостей.
   Минуту она стояла, глядя им вслед, затем закрыла лицо руками и без сил опустилась на софу.
   Казалось абсолютно нереальным, что столько всего случилось за такое короткое время: ее признание, его страшная угроза, что ее повесят, приезд невероятно прекрасной дамы в сопровождении самого принца Уэльского и спасение маркиза от нежелательной помолвки.
   Ивоне казалось поразительным, что можно добровольно отказаться от женитьбы на такой красавице, как леди Роз.
   В то же время она заметила, как презрительно эта светская дама говорила с маркизом и как игнорировала его, покидая Хертклиф.
   Сейчас маркизу де Верьену удалось выкрутиться из очень сложной ситуации, удачно солгав, но это было не окончательное решение проблемы.
   «Но что же он будет делать дальше, — подумала Ивона, — когда снова потребуется предъявить несуществующую жену?»
   Она решила, что сейчас ей лучше всего как можно скорее вернуться домой.
   Ивона все еще отчаянно боялась, что маркиз уволит Маркхэма, как он угрожал, но она сказала себе, что, как бы жесток он ни был с ней, возможно, это поможет Марки.
   Она не думала, что при сложившихся обстоятельствах хозяин поместья будет так несправедлив и прогонит управляющего, не поговорив с ней.
   «Но только не сейчас», — неожиданно испугалась она.
   Услышав голоса друзей, возвращающихся в библиотеку, она выскочила через окно в сад и поспешила к конюшне, где оставила свою повозку, запряженную старым пони.
   Джастин не удивился, не застав Ивону в библиотеке, он был готов к этому.
   Пройдя к столику, на котором были сервированы напитки, он налил себе шампанского. Стремительное развитие событий стоило ему немалых сил.
   Энтони вошел в комнату следом за ним и закрыл дверь.
   — Что, черт побери, здесь происходит? — спросил он возбужденно. — Я понял, что ты спасся от когтей леди Роз только с помощью Ивоны, но как она вообще тут оказалась?
   — Она пришла, чтобы рассказать мне о том, что здесь происходит, — объяснил Джастин, не скрывая гордости, — и теперь я знаю все! Это здорово напоминает театральную мелодраму.
   Энтони взял бокал шампанского.
   — Если бы ты слышал, что говорила мне в парке Роз, ты начал бы постоянно оглядываться, ожидая удара кинжалом в спину.
   — Я считаю, что гениально выпутался из ее западни, — самодовольно ответил маркиз. — В какой-то момент я решил, что игра проиграна.
   — Я тоже так подумал, — сказал Энтони. — Но что скажет Ивона? Это была для нее потрясающая неожиданность!
   — Она поклялась сделать для меня все, о чем бы я ее ни попросил, — признался Джастин, — лишь бы я не увольнял Маркхэма.
   — Ты ведь не хочешь сказать, что я должен тебе пятьдесят гиней? — заволновался Энтони.
   — Именно об этом и идет речь, — ответил маркиз. — Это она изображала главаря бандитов. Она начала таскать табакерки из отцовской коллекции задолго до нашего приезда и ограбила нас только для того, чтобы скрыть это. Ивона боялась, что Маркхэм пострадает за сотрудничество с ней, и пыталась отвести от него эту угрозу.
   — Если ты думаешь, что я хоть что-нибудь понимаю, ты сильно ошибаешься, — заявил Энтони. — Тебе придется повторить мне все с самого начала.
   Джастин удобно расположился с бокалом в руке и рассказал другу все, что он узнал от Ивоны.
   Когда он закончил, Энтони восхищенно произнес:
   — Это самая замечательная история из всего, что я слышал за всю свою жизнь! Она заслужила медаль за то, что сделала, и это должно доказать правительству, что его отношение к раненным на войне просто преступно!
   — Все это очень хорошо, — заметил Джастин, — но заплатить за всю эту благотворительность пришлось мне!
   — Ты от этого не обеднеешь! Боже, какая женщина! Ты можешь представить себе, Джастин, чтобы Роз, или Люси, или еще кого-нибудь из этих светских жеманниц волновала судьба человека, умирающего от голода у ее порога или истекающего кровью от огнестрельной раны?
   Он засмеялся и добавил:
   — Если им случится уколоть палец колючей розой, они падают в обморок при виде капельки крови! Надеюсь, Джастин, ты сказал Ивоне, как ты восхищен ее поступками?
   — Я сказал ей, что по закону нашей страны за кражу имущества, оцененного дороже шиллинга, следует повешение.
   — Что ты говоришь? — воскликнул Энтони. — Я уверен, что ты шутишь.
   — Ничуть. Именно так я и сказал.
   — Но почему?
   — Я считаю, что ей не вредно немного попереживать из-за своего поведения. Это послужит ей на пользу.
   Не хочешь же ты сказать, что позволил ей уйти, думая, что ты можешь засадить ее в тюрьму или отправить на виселицу? — недоверчиво уставился на друга Энтони.
   — Наш разговор остался неоконченным.
   — Чем скорее ты отправишься во Флагшток-хауз и закончишь его, тем будет лучше!
   — Подожди немного! — сказал маркиз. — Ты слишком торопишься, Энтони. Женщина заставила нас обоих выглядеть полными идиотами, забирая наши кошельки и драгоценности. Неужели это для тебя ничего не значит?
   — Пожалуй, мне не хотелось бы, чтобы эта история достигла ушей принца Уэльского или наших друзей в клубе, — признался Энтони. — Я могу только сказать, что Уодбриджу досталась в жены редкая женщина.
   Наступило молчание, затем Джастин воскликнул:
   — Уодбридж! Я совсем забыл о нем!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

   В библиотеку вошел Траверс со свежими газетами.
   Он оставил их на длинном журнальном столике у камина, и Энтони немедленно принялся за чтение «Тайме».
   Когда дворецкий вышел и закрыл дверь, Джастин сказал другу:
   — Мне нужно поговорить с Траверсом, — и вышел из комнаты.
   Он догнал дворецкого у самого холла.
   — Когда миссис Уодбрйдж была здесь некоторое время назад, она сообщила мне, что приехала к вам, потому что ее что-то беспокоило. О чем шла речь?
   — Я как раз собирался попросить разрешения вашей светлости, — ответил Траверс, — ненадолго отлучиться во Флагшток-хауз. Боюсь что там могут произойти неприятности.
   — Неприятности? — переспросил маркиз. — Какого сорта?
   — Миссис Уодбридж сказала мне, милорд, что няня заметила мужчину, который прятался в кустах и наблюдал за домом.
   — Что он мог там делать? — удивился Джастин, сразу позабыв о том, что хотел серьезно поговорить с Траверсом.
   — Сейчас в округе промышляет довольно много бандитов. Столько людей были демобилизованы, милорд, и остались без средств к существованию. Няня думает, что он собирается их ограбить.
   Джастин нахмурился.
   — Я позабочусь об этом, — сказал он после небольшой паузы. — Мне все равно нужно поговорить с миссис Уодбридж. Я сам отправлюсь во Флагшток-хауз.
   Маркиз собрался вернуться в библиотеку, чтобы сообщить Энтони, куда он направляется, но ему пришло в голову, что друг сейчас начнет опять восхищаться Ивоной за те действия, за которые сам он собирается ее порицать.
   Джастин взглянул через открытую парадную дверь и увидел, что два грума держат лошадей, которых он приказал приготовить еще до приезда принца.
   Он направился к ним, сказав на ходу Траверсу:
   — Передайте сэру Энтони, что я ненадолго уехал.
   Вскочив в седло, Джастин во весь опор поскакал к Флагшток-хаузу.
   По дороге он ясно представил себе все, что должно было последовать за представлением И воны Уодбридж в качестве жены маркиза де Верьен. Джастин осознал, что, избежав одной западни, он попал в другую, возможно, еще худшую.
   Не было сомнений, что новость о его женитьбе распространится по Брайтону, в котором собрались все сливки общества, со скоростью лесного пожара.
   Принцу Уэльскому всегда хотелось быть первым во всем, что касалось сенсаций, и трудно было представить более поразительное событие, чем тайная женитьба его ближайшего друга, который к тому же играл значительную роль в высшем свете. Тем более если он женился на женщине, о которой никто в их кругу даже не слышал.
   Джастин был совершенно уверен, что принц будет превозносить красоту Ивоны хотя бы для того, чтобы досадить леди Роз, и найдется немало женщин, которые будут счастливы узнать о ее поражении.
   Ее безоговорочный успех у самых элегантных и красивых холостяков создал ей много врагов женского пола.
   Хотя маркиз был счастлив избежать свадьбы с леди Роз, его теперешнее положение было незавидным.
   Он спросил себя, что обо всем этом может думать Ивона. Джастин признавал, что должен извиниться перед ней за случившееся, хотя она могла решить, что это была расплата за воровство и обман.
   — Что же мне делать? — снова и снова задавал себе вопрос маркиз, пришпоривая своего великолепного скакуна, но конь не мог унести седока от его проблем, как бы быстро он ни мчался.
   Он приехал во Флагшток-хауз, так и не придя ни к какому решению. Наоборот, Джастин нашел в сложившейся ситуации еще больше осложнений, о которых он не подумал сразу.
   Дело было не только в том, что чувствует сама Ивона, нужно было принять в расчет и отношение ее мужа. Кто знает, что предпримет мистер Уодбридж, когда узнает, что его жена считается женой другого мужчины.
   Вопросы, на которые маркиз не мог найти ответов, сменяли друг друга.
   Спешившись у парадного входа Флагшток-хауза, Джастин сказал себе, что у него есть только один путь: нужно откровенно и спокойно обсудить все с Ивоной, и, может быть, она предложит какой-нибудь разумный выход.
   На этот раз у дверей не было грума, и Джастин привязал поводья к ветке дерева, надеясь, что животное постоит спокойно, пока он не вернется. Конь опустил голову и принялся щипать траву, и маркиз решил, что за него можно не волноваться.
   Найдя парадную дверь открытой, Джастин прошел дальше, никого не встретив. Казалось, в доме никого нет, и это обстоятельство привело маркиза в недоумение. Лестница и мебель блестели, как и в прошлый визит, а запах воска смешивался с ароматом свежих цветов изысканного букета, украшавшего холл.
   Джастин подумал, что в дополнение к другим талантам Ивона умеет создавать уют в своем доме.
   В этот момент он услышал голоса, доносившиеся из комнаты, которую она называла кабинетом своего отца.
   Маркиз направился туда, открыл дверь и замер в изумлении.
   Ивона стояла за письменным столом, а напротив нее он увидел в угрожающей позе с ножом в руке огромного уродливого мужчину в изорванной матросской одежде.
 
   Возвращаясь из Хертклифа в повозке, запряженной медлительным пони, который был слишком стар, чтобы торопиться, Ивона чувствовала себя героиней странного, почти фантастического сна, от которого она никак не могла проснуться.
   Ей было трудно поверить, что маркиз угрожал ей серьезным наказанием и обещал выгнать Маркхэма, который проработал в его доме тридцать пять лет.
   Еще более невероятным казалось Ивоне, что она была представлена принцу Уэльскому как супруга маркиза де Веръена и не смогла ничего ни сделать, ни сказать, чтобы опровергнуть это абсурдное заявление.
   «Что же теперь будет? — спрашивала она себя. — Как он после этого будет отрицать то, в чем убеждал самого принца?»
   Казалось невероятным, что маркиз не только не стремился к браку с такой красавицей, как леди Роз, но и пытался избежать его. «Но даже если это так, — размышляла Ивона, — трудно поверить, что он опроверг ее заявление о помолвке, представив меня в качестве своей жены».
   Если в высшем обществе принято такое безрассудное поведение, то она рада, что не принадлежит к нему.
   Правда, в данный момент Ивона как раз вошла в жизнь высшего света, однако рано или поздно маркизу придется объявить, что она не его жена, и какое объяснение, любопытно было бы знать, он придумает, чтобы от нее отделаться?
   Неожиданно Ивоне пришло в голову, что ее социальное положение настолько незначительно, что она может просто исчезнуть без всяких дополнительных объяснений.
   «Думаю, я могла бы утонуть в море или умереть от какой-нибудь редкой болезни, и ему не пришлось бы даже носить по мне траур», — подумала она.
   По крайней мере, говорила себе Ивона, она смогла оказать маркизу услугу, и теперь он будет милосерднее к Маркхэму и даже, может быть, к ней самой, чем до приезда леди Роз.
   «Возможно, эта история окажется для нас спасением», — подумала Ивона, и ее настроение начало подниматься.
   В то же время она с огорчением вспомнила, каким жестоким и бессердечным в своих рассуждениях был маркиз.
   Стоя перед ним, как перед судьей, она видела, что он разгневан, и хотя он сдерживал свои чувства и говорил ровным ироничным тоном, каждую его фразу она воспринимала как удар хлыста.
   «Как я могла решиться на такую глупость, как кража у этого бездушного, эгоистичного человека? Неужели я надеялась найти у этого щеголя понимание и оправдание своим действиям?» — спрашивала она себя, но тут же вспоминала, что у нее не было другого выхода.
   Как Ивона и объясняла маркизу, если бы она не продавала табакерки, люди, которых еще можно было спасти, умерли бы без еды и лекарств.
   «Мы не позволяли себе ничего лишнего, — мысленно продолжала оправдываться Ивона, — мы экономили на себе. Но больных нужно было кормить, и другие вещи тоже стоили денег».
   Она вспомнила о том, как трудно было раздобыть деньги, чтобы оплатить проезд моряков в родные места.
   У них был один человек из Нортумберленда, а другой — из Корнуолла, и хотя они путешествовали самым дешевым способом — на запятках почтовых карет, — и тому и другому требовались деньги на дорогу.
   Потом ее мысли снова вернулись к событиям, происшедшим недавно в Хертклифе.
   Как всякая женщина на ее месте, она не могла не думать о разнице между своим скромным платьем и ослепительным нарядом леди Роз.
   Ивоне не нужно было видеть просвечивающее, облегающее кисейное творение лучших модисток, чтобы понять, что ее платье очень старомодно.
   А хорошенькая шляпка знатной гостьи с высоко поднятой вуалью, обрамлявшая прекрасное лицо, как дорогая рама картину талантливого художника, была еще красивее и элегантнее тех, которые Ивона видела на дамах в свой прошлый приезд в Брайтон.
   Топазы и бриллианты леди Роз, которые сияли и переливались на солнце, заливавшем библиотеку сквозь огромные окна, явно стоили астрономическую сумму.
   Ивона не завидовала, она просто осознавала, какой контраст представляла она рядом с этой дамой, олицетворявшей в ее глазах высший свет, в котором вращался маркиз.
   «Как кто-нибудь даже на секунду мог поверить, что я его жена?» — с удивлением спрашивала себя Ивона.
   Ей было бы любопытно узнать, почему леди Роз сообщила принцу Уэльскому, что маркиз собирается на ней жениться. Не думала же она такое без всяких причин? Какие отношения связывали этих людей на самом деле?
   Что он говорил ей? Наверное, он ее целовал? Ивона была уверена, что его поцелуи были так же искусны, как и все остальное, что он делал.
   Она обратила внимание и на то, как уверенно он держится в седле, и на то, как искусно правит фаэтоном.
   «Он самый красивый мужчина, какого можно себе представить», — прошептала она.
   Ивона понимала, почему леди Роз так хотела выйти замуж за маркиза и какой удар она получила, когда узнала, что он уже женат на какой-то провинциалке.
   «Может быть, однажды я встречу кого-нибудь такого же красивого, как маркиз, и полюблю его», — мечтала она, в то время как пони медленно плелся, не обращая внимания на вожжи, которыми Ивона пыталась поторопить его.
   Она всегда представляла себе мужчину своей мечты, который должен стать ее мужем, похожего на героев романов. Чаще всего он виделся ей во флотском мундире, со светлыми волосами и острым взглядом, который бывает у людей, постоянно смотрящих на море.
   Но теперь ее герой предстал перед Ивоной в цилиндре, с темными волосами и в сером костюме для верховой езды или в элегантном вечернем наряде, сидевшем на его атлетических плечах без единой складки.