Картленд Барбара. Стихия любви

   — Не разочаруй нас, Инграм! — говорили они ему накануне вечером. — Надеемся, ты дашь нам возможность заработать достаточно, чтобы возместить все траты за наше пребывание здесь.
   Герцог понимал, что они надеются на то, что ему достанутся оба приза: и большой королевский кубок, и кубок Гудвуда.
   Он не вспоминал о предсказании Альдоры до тех пор, пока лошади не вышли на финишную прямую.
   Тогда он заметил, что рядом с жокеями герцога Ричмонда и его собственным несется еще один, одетый в зеленую форму с желтыми нашивками и зеленый шлем. Герцог не знал, о принадлежности к какой конюшне свидетельствуют эти цвета.
   Он поднес к глазам бинокль, чтобы разглядеть номер лошади.
   Это был Терьер!
   Лошадь уверенно догоняла лидеров гонки, идя по внутреннему кругу.
   Через мгновение, когда жокей герцога прилагал все усилия, чтобы опередить жокея герцога Ричмонда, седок Терьера с легкостью обошел обоих лидеров на корпус.
   Зрители буквально онемели от изумления. Такого никто не ожидал. Когда победитель достиг финиша, раздался всеобщий возглас удивления.
   Через некоторое время к герцогу стали подходить люди, чтобы выразить сожаление — вполне искренне, так как все они потеряли свои деньги. Герцог невольно поискал глазами Альдору, уверенный, что она не упустит повода позлорадствовать.
   Однако ее место опустело. Видимо, девушка спустилась вниз, чтобы посмотреть на лошадь-победителя.
   Герцог направился к маркизе, которая заговорила сразу же, как только он подошел ближе:
   — Мне очень жаль, Инграм, но я уверена, завтра вам повезет больше!
   — Мне жаль тех, кто доверился мне, — сдержанно проговорил герцог и присоединился к тем, кто спускался вниз, к скаковым дорожкам.
   Альдоры нигде не было видно. Герцог пошел в весовую, где висели большие табло, из которых зрители могли узнать, что Фокс-Хантер и лошадь герцога Ричмонда пришли ноздря в ноздрю, поделив второе место. Это, однако, было слабым утешением.
   Когда наконец герцог увидел Альдору, она оживленно что-то обсуждала с каким-то господином средних лет.
   Герцог всегда гордился своими манерами, не собирался он изменять себе и в этот раз. Он подошел поздравить победителя.
   — А вы, должно быть, мистер Барнард! Позвольте поздравить вас с победой. Это было для всех нас необычайным сюрпризом!
   — Благодарю, ваша светлость! Я был изумлен так же, как все остальные, кроме леди Альдоры, разумеется!
   Герцог взглянул на девушку: он готов был поклясться, что она с трудом сдерживала ироническую улыбку.
   Через несколько минут мистера Барнарда окружила толпа людей. Все хотели поздравить его, а герцог воспользовался этим, чтобы задать Альдоре вопрос, который давно вертелся у него на языке:
   — Как вы догадались, что первым придет Терьер? Ведь об этой лошади никому ничего не было известно?
   Она не отвечала, и герцог не смог удержаться, чтобы не добавить:
   — Только не говорите мне о вашем «внутреннем голосе»Я уверен, что вы знаете какие-то приемы, которые неизвестны простым зрителям.
   Она снова промолчала. В это время мимо них проехали оба жокея, занявших второе место. Было видно, насколько оба разочарованы и растерянны.
   — Они сделали все что могли! — сказала вдруг Альдора, словно герцог собирался в чем-то их обвинять.
   — Это я знаю, — резко бросил он и добавил, обращаясь к своему жокею:
   — Вам просто не повезло, Дэвид. Но на таких соревнованиях никто не застрахован от неожиданностей.
   Жокей хмуро улыбнулся:
   — Мне очень жаль, ваша светлость. Я сделал все что мог. Знаю, что вы разочарованы.
   — У нас еще будет шанс, — отозвался герцог.
   С этими словами он ласково потрепал коня по шее и подумал, что, возможно, и завтрашний день тоже принесет ему разочарование. Он вдруг спросил себя: а что, если Альдора уверена в том, что и большой кубок Гудвуда достанется не ему?
   Герцог постарался выбросить из головы и свои страхи относительно завтрашнего большого заезда, и мысль об Альдоре. Но, как ни странно, весь вечер он только и думал об этой странной юной леди.
   Как же она угадала в безоговорочных аутсайдерах потенциальных лидеров, когда любой из знатоков жокей-клуба не стал бы даже обсуждать, есть ли у этих лошадей шансы на победу?
   Герцог решил непременно поговорить с Альдорой и постараться выяснить, как ей это удается. А что, если это и вправду какая-то цыганская интуиция или, как называет это сама Альдора, чутье? Герцог никогда еще не сталкивался ни с чем подобным.
   Ему не очень хотелось проявлять к девушке внимание какого бы то ни было рода, учитывая ее строптивый характер и настойчивые заверения относительно матримониальных планов герцогини.
   Но тем не менее герцог не мог не заметить, как выгодно Альдора отличается от всех других женщин, даже самых хорошеньких. Ее привлекательность была не только в ее внешности.
   Многие, с кем она танцевала в тот вечер, находили ее очаровательной.
   А позже герцог, войдя в столовую, чтобы выпить бокал шампанского, увидел там Альдору, которая беседовала с каким-то господином почтенного возраста. Ее собеседником был посол, давний друг маркизы.
   Они беседовали очень оживленно. До герцога долетел обрывок разговора:
   — Намерения русских вполне очевидны нашей администрации в Индии. Премьер-министр этим чрезвычайно озабочен. Проблема усугубляется тем, что лорд Нортбрук не сделал ничего, чтобы наладить отношения с Шер-Али. Напротив, по его милости они даже ухудшились.
   Герцогу показался в высшей степени странным этот разговор между почтенным сотрудником министерства иностранных дел и неопытной молоденькой девушкой.
   Он намеренно замедлил шаг, чтобы услышать ответ Альдоры.
   — Я слышала, — заговорила она своим чистым, мелодичным голосом, — что лорд Нортбрук по каким-то обстоятельствам уходит в отставку.
   — Если это правда, — отозвался посол, — это лучшее, что он мог сделать в подобной ситуации.
   — Это правда, — откликнулась Альдора. — Газеты сообщат эту новость дня через два.
   Герцог понимал, что подслушивать далее не позволяют приличия, но он просто замер на месте, не в силах прийти в себя от изумления.
   Альдора, которой едва исполнилось восемнадцать, разговаривала на равных с человеком преклонного возраста, которого сам герцог глубоко уважал как знающего и опытного политического деятеля!
   Наливая себе шампанского, герцог подумал, что, если бы этот разговор он не слышал собственными ушами, он бы не поверил, что такое возможно на самом деле.
   Затем он отправился в гостиную, где джентльмены играли в карты. Краем глаза он заметил, что Альдора тоже встала с дивана, простилась с послом и направилась к выходу, видимо, собираясь подняться к себе.
   Герцог не мог уйти, не удовлетворив своего любопытства. Подойдя к послу, он спросил:
   — Могу ли я предложить вам бокал шампанского, ваше превосходительство?
   — Благодарю вас, — отозвался тот, — но, по правде говоря, я уже не в том возрасте, когда легко провести на ногах весь день. Я собираюсь найти ее светлость и извиниться за то, что вынужден покинуть общество.
   — Я слышал, вы беседовали с младшей дочерью ей светлости?
   — Замечательная девушка! — улыбнулся посол. — Просто замечательная! Жаль, что она не родилась мальчиком!
   С этими словами он удалился, оставив герцога в немом изумлении.
   Правда, он тут же сказал себе, что, видимо, старик просто неравнодушен к хорошеньким девушкам.
 
   На следующее утро герцог опять отправился на верховую прогулку.
   Он был почти уверен, что встретит Альдору, однако ее нигде не было видно, и герцог разозлился сам на себя за то, что как будто искал встречи с ней и теперь разочарован.
   Он не собирался унижаться и расспрашивать, где она может быть.
   В это утро герцог выбрал для прогулки холмистую равнину, которая простиралась к югу от Беркхэмптон-парка.
   Он катался верхом почти два часа, но Альдора так и не появилась.
   Однако, когда герцог вернулся в конюшню, он видел, как ее коня отводили в стойло. Было видно, что его только что заставили неплохо потрудиться.
   Герцог подумал, что Альдора сознательно избегала встречи с ним, и напомнил себе, что именно этого он и хотел. Но в то же время, со смешанным чувством разочарования и досады, он констатировал про себя, что хотел бы вновь остаться с ней наедине и спросить о том, что его интересовало.
   День выдался необыкновенно жарким — даже для конца июля. Может быть, из-за жары все участники скачек казались более раздраженными, чем накануне.
   Во время разминки лошадей герцог взглянул на своего Метеора и отметил про себя, что никогда еще эта лошадь не была в такой отличной форме. Он был уверен, что она могла претендовать на большой гудвудский кубок.
   Его жокей был настроен так же решительно.
   Когда жокеи уже готовились к старту, герцог увидел Альдору. Она как раз отошла от группы своих странных приятелей.
   Не видя герцога, она сосредоточенно читала программку скачек, слегка хмуря брови.
   Герцог пошел ей навстречу.
   — Ну и какие же сюрпризы нас сегодня ожидают — плохие или хорошие? — осведомился он тоном, каким обычно говорят с маленькими детьми.
   Альдора лукаво взглянула на него и ответила с рассеянной улыбкой:
   — Боюсь, ваша светлость, вам будет неинтересно смотреть скачку, если я отвечу на ваш вопрос.
   — Иными словами, — несколько раздраженно произнес герцог, — вы ничего не можете предсказать и предпочитаете не сплетничать!
   Девушка посмотрела на него, явно забавляясь его раздражением, но и понимая, однако, что неудачи предыдущих заездов не могли не расстроить его.
   Так и не ответив, она отошла.
   «В который раз убеждаюсь, что девчонка — просто невежа», — подумал герцог, глядя ей вслед.
   Однако он никак не мог избавиться от неприятного ощущения, что Альдора знала или чувствовала, что накануне весь вечер он провел в любовных утехах с Фенеллой.
   Герцог почти боялся, что это шокирует ее.
   «И что меня понесло в Беркхэмптон-Хаус? — подумал герцог, направляясь на трибуну. — В следующий раз остановлюсь у Ричмондов, как обычно!»
   Он сел рядом с Фенеллой, и та поспешила сказать:
   — Я уверена, дорогой, что первым придет Метеор.
   Надеюсь, вы сделали за меня ставку?
   — Да, разумеется.
   На самом деле он совершенно забыл об этом, так как вообще довольно редко ставил на собственных лошадей.
   — Спасибо, — прошептала Фенелла. — Надеюсь, вы выберете для меня что-нибудь необыкновенное на память о том, как мы были счастливы в Беркхэмптон-Хаусе!
   — Герцог был достаточно богат, чтобы, зная женскую сентиментальность, всегда доставлять своим подругам подобные удовольствия.
   Он бывал искренне рад вознаградить их за те минуты наслаждения, которые они ему дарили, и потому не скупился на подарки — как правило, драгоценности, Правда, бывало, что некоторые дамы его сердца на деле оказывались буквально ненасытными и широко пользовались его щедростью.
   Сейчас герцог с грустью подумал, что, несмотря на свою красоту, Фенелла скоро наскучит ему и их отношения станут тяготить его.
   И вдруг ему опять стало неловко от того, что Альдора, сидя где-то позади, может прочитать его мысли. Ведь он собирался сделать именно то, за что она так ненавидела его, — насладиться женщиной и бросить ее.
   Вскоре после того, как все гости вернулись в Беркхэмптон-Хаус, Фенелла получила печальное известие: лорд Ньюбери телеграфировал своей супруге о том, что у его матери был тяжелый сердечный приступ и теперь она при смерти.
   Его светлость просил Фенеллу немедленно вернуться в Лондон.
   Маркиза предложила заложить самых надежных лошадей, чтобы доставить Фенеллу в Чичестер, откуда следовал экспресс до Лондона. Это был самый быстрый способ добраться до города.
   — Я провожу вас, — сказал герцог, понимая, что это единственное, что он может для нее сделать.
   Она благодарно кивнула. Ее глаза были полны слез, губы дрожали.
   Через час, взяв самое необходимое из вещей, Фенелла была готова к отъезду. Остальной багаж должны были выслать позже.
   Фенелла и герцог отправились на станцию в одном из лучших экипажей маркизы. Все четыре мили пути до Чичестера Фенелла снова и снова повторяла герцогу, как она любит его.
   Было очевидно, что она в отчаянии от того, что пришлось расстаться с любовником на два дня раньше, чем она рассчитывала, но герцогу нечего было сказать ей в утешение.
   В экипаже он поцеловал ее на прощание, а на платформе перед поездом галантно поднес ее руку к губам.
   Фенелла устроилась в удобном купе, специально заказанном для нее, начальник станции махнул сигнальным флажком, из трубы вырвались клубы серого дыма, застучали колеса, поезд тронулся.
   В окне в последний раз мелькнуло прелестное личико Фенеллы, она улыбнулась ему на прощание.
   Герцог надел шляпу и направился туда, где его ожидал экипаж. Место напротив него, где несколько минут назад сидела Фенелла, теперь было пусто, но герцог поймал себя на мысли о том, что ее отъезд отнюдь не расстроил его.
   Пожалуй, он был даже рад, что теперь может в полной мере насладиться скачками, к которым Фенелла была абсолютно равнодушна.
   Нельзя сказать, что герцог удивился подобным мыслям.
   Их с Фенеллой роман напоминал прекрасный десерт: достаточно небольшой порции, а потом надо вовремя остановиться.
   Когда герцог вернулся в Беркхэмптон-Хаус, пора было переодеваться к обеду. Все гости уже собрались в столовой.
   У него не было возможности заранее узнать у маркизы, как разместятся гости за столом после неожиданного отъезда Фенеллы.
   Он только заметил, что в столовой появилось несколько новых лиц.
   Пока он размышлял, какую из дам должен сопровождать к столу, над его ухом неожиданно раздался голос маркизы:
   — Мне очень жаль, Инграм, что Фенелла нас покинула. Полагаю, вы не будете возражать, если в этот вечер моя дочь Альдора займет ее место? Так же как и вы, она просто обожает лошадей. Я уверена, вам будет о чем поговорить.
   Герцог удивленно приподнял брови: его внимание уже привлекла прелестная жена губернатора, миниатюрная брюнетка с темными глазами, в которых угадывался скрытый огонь.
   Но ему ничего не оставалось, как предложить руку Альдоре и пройти с ней в столовую вслед за ее матерью, которую сопровождал посол.
   — Это ужасно! — одними губами прошептала Альдора, и герцогу опять показалось, что девушке известны его мысли.
   Однако он не собирался опускаться до невежливости, что бы ни говорила Альдора.
   За столом он постарался разговаривать главным образом с маркизой. Однако когда герцог повернулся к Альдоре, он обнаружил, что девушка поглощена беседой с молодым человеком, который сидел слева от нее. Это был известный в округе знаток английских гончих.
   Герцогу показалось, что между ними разгорелся спор о достоинствах верховых лошадей.
   Заметив взгляд герцога, сосед Альдоры взмолился:
   — Вы должны меня спасти! Леди Альдора разбила мои доводы в пух и прах! Как это ни постыдно, я должен признать, что она знает о лошадях гораздо больше, чем я.
   И у нее просто масса совершенно новых идей по поводу их тренировки и содержания.
   Лошади были главной страстью герцога, поэтому он не мог остаться в стороне.
   Он принялся горячо возражать Альдоре, хотя в глубине души не мог не признать ее правоту.
   После обеда маркиза обратилась к герцогу:
   — Инграм, прошу вас, не садитесь за карты. Я хотела бы поговорить с вами.
   Маркиза, взяв герцога под руку, проследовала с ним через гостиную в свой личный кабинет, предназначенный для конфиденциальных разговоров и встреч.
   Роскошные букеты стояли в нем повсюду, даже на камине, который в это время года не зажигали.
   Кабинет выходил окнами на большую каменную террасу, с которой открывался вид на сад. Герцог вдруг почувствовал, что устал и даже рад уединению. Сейчас ему не хотелось ни играть в бридж, ни вести светские разговоры, Маркиза показала ему на удобное кожаное кресло, и герцог с удовольствием опустился в него.
   — Здесь у вас просто чудесно! И прием получился замечательный! — сказал он, принимая из рук маркизы стаканчик бренди.
   — Благодарю вас, — отозвалась маркиза. — Мне жаль, что Фенелла уехала от нас так рано, но благодаря ее — отъезду я могу поговорить с вами именно сейчас. Завтра я должна быть на обеде у губернатора, так что у меня не будет времени.
   Помолчав, маркиза сказала:
   — Я хочу поговорить с вами об Альдоре!
   Герцог словно окаменел. Это было словно внезапный взрыв над самым ухом.
   Он вспомнил предостережение Альдоры и подумал, что до этой самой минуты у него не было ни малейшего повода поверить словам девушки. Пока Фенелла гостила в доме маркизы, ее светлость никак не проявляла намерения сблизить его со своей дочерью.
   — Полагаю, вы не знаете, — продолжала тем временем маркиза, — что Альдора — крестница самой королевы.
   Герцог пробормотал что-то, соответствующее случаю.
   — , — Когда ей исполнится двадцать один год, она вступит в права владения огромным наследством, которое оставил ей крестный отец. Сам он умер пять лет назад.
   Она бросила взгляд на герцога, стремясь убедиться «, что он слушает внимательно.
   — Альдора совсем не похожа на своих старших сестер.
   Это невероятно, но для столь юного возраста она потрясающе умна! Это, впрочем, создает нам дополнительные трудности: никогда не знаешь, чего от нее ожидать.
   Герцог смотрел на маркизу, не зная, верить или нет ее словам. Машинально переспросил:
   — Потрясающе умна?
   — Она уже говорит на шести языках, а теперь еще пытается читать по-русски. К тому же она прекрасно разбирается и в мировой, и во внутренней политике. Я даже пыталась убедить ее, что для молодой девушки так интересоваться подобными вопросами почти неприлично!
   Ее светлость усмехнулась и добавила:
   — Нередко сотрудники министерства иностранных дел и дипломатического корпуса попадают в неловкие ситуации, разговаривая с ней. Она лучше владеет некоторыми вопросами, чем они!
   Герцог было подумал, что маркиза, как и ее младшая дочь, несколько не в себе, но на самом деле он прекрасно знал, что никто никогда не смог бы усомниться в здравом смысле ее светлости. При дворе маркиза слыла женщиной весьма неглупой. Не случайно она пользовалась таким влиянием.
   Чувствуя, что надо что-то сказать, герцог пробормотал:
   — Вы действительно удивили меня!
   Понимая, что последует дальше, он мучительно пытался найти нужные слова, чтобы ответить маркизе.
   Однако раньше, чем он сумел это сделать, маркиза добавила:
   — Недавно я беседовала с королевой об Альдоре. Она сказала, что уже нашла решение моих проблем, и это непосредственно касается вас.
   — Меня? — Герцог постарался, чтобы нотка удивления прозвучала как можно искреннее.
   — Пока это известно только в департаменте по делам Индии, но лорд Нортбрук собирается оставить свою должность. Как вам известно, очень осложнились отношения между Индией и Афганистаном. Ее величество королева озабочена тем, чтобы подобрать на пост вице-короля Индии подходящего человека, способного урегулировать внешнеполитический конфликт. Никто лучше вас не справится с подобной задачей!
   Герцог в полном изумлении смотрел на маркизу, не в силах выговорить ни слова. Она ждала. Наконец он собрался с духом и переспросил:
   — Вы действительно предполагаете, что ее величество намерена предложить мне эту должность?
   — Да, она думает об этом, — отозвалась маркиза. — Но вам должно быть известно, что человек, занимающий столь высокий пост, должен быть женат. Ее величество считает, что Альдора, с ее умом и способностями, может составить вам подходящую партию. Она прекрасно справится с обязанностями супруги первого лица индийского правительства.
   Впервые в жизни герцог не мог найти подходящих слов.
   Он словно лишился дара речи.
   Даже в самых смелых своих планах он не заходил так далеко.
   Ему было прекрасно известно, что это один из самых значимых постов, занять который можно было только мечтать.
   По сути, вице-король Индии был равен, если не сказать больше, любому из европейских королей, но его власть была еще более значительна. Он управлял сотнями миллионов людей и, хотя был обязан советоваться с комитетом по делам Индии в Лондоне, в конечном счете ему принадлежало последнее слово во всем, что касалось этой огромной страны.
   Герцог понимал, что подобным предложением ему оказывают огромную честь.
   Зная свои, организаторские способности, герцог был уверен, что сумеет справиться с этой задачей лучше, чем кто бы то ни было. Это была бы замечательная возможность на деле доказать всему двору, что как политик он намного сильнее и лорда Нортбрука, и всех его предшественников.
   Однако мысль о том, что его вынудят жениться на Альдоре, словно окатила его холодной водой. Восторг, только что охвативший его, несколько поубавился при воспоминании о ней.
   В конце концов, дело было не столько в том, что вице-король должен был быть женатым человеком, согласно правилам международной дипломатии. Все, кто занимал эту должность ранее, сами выбирали себе жен. Правда заключалась в том, что королева и маркиза договорились заставить его проглотить горькую пилюлю, обильно покрыв ее сладким джемом.
   Он мог стать вице-королем, получив в жены Альдору, либо остаться холостяком и навсегда лишиться возможности занять место лорда Нортбрука.
   Герцог был слишком умен, чтобы не понять бесполезность каких бы то ни было споров. Он мог или принять предложение так, как оно было сделано, или отказаться.
   Герцог поставил на маленький столик пустой бокал, который так и держал в руках, поднялся и подошел к открытому окну. Лунный свет серебрил гладь озера, в которое гляделись огромные звезды, а воздух благоухал упоительным ароматом цветов и трав.
   Индия была далеко, на другом конце света, а Англия — здесь, и в ее правительстве он уже занимал немаловажный пост, можно сказать, сразу после членов королевской семьи.
   Но то, что ему предлагали, было необыкновенно захватывающим. Он не сомневался, что способен решать самые трудные задачи успешнее, чем кто бы то ни было.
   Второго такого поста на свете не существовало. Занять его было так же почетно, как выиграть все классические скачки, которые когда-либо имели место.
   Вице-король Индии!
   Герцог чувствовал себя так, словно маркиза рассыпала перед ним горсть огромных бриллиантов: их волшебное мерцание и красота могли заворожить кого угодно.
   И тут он снова вспомнил Альдору такой, какой увидел ее впервые, — с лицом, обезображенным уродливой гримасой, готовой на все, лишь бы избежать участи стать его женой, так ненавистен был ей герцог.
   — Вы уже говорили об этом со своей дочерью? Она готова выйти за меня замуж? — спросил он, от волнения с трудом выговаривая слова.
   В глазах ее светлости мелькнула затаенная тревога, и герцог понял, что она догадывается о чувствах дочери.
   Маркиза ответила не сразу:
   — Альдора еще очень молода. Несмотря на весь ее ум, она еще очень наивна. Безусловно, моя дочь выйдет замуж за того человека, которого я выберу для нее!
   Герцогу показалось, что последнюю фразу она произнесла скорее быстро, чем убежденно.
   — Полагаю, прежде, чем дать вам и ее величеству королеве окончательный ответ, — торжественно начал герцог, — мне следует поговорить с леди Альдорой, чтобы узнать, согласна ли она. Не сомневаюсь, вы понимаете, насколько осложнится деятельность вице-короля, если между ним и его женой не будет необходимого согласия.
   Маркиза некоторое время разглядывала кольца на своих руках, словно видела их впервые, и молчала.
   — Хорошо, — промолвила она наконец. — Я сейчас пошлю к вам Альдору. Но хочу предупредить вас, что она довольно странная девушка, я не всегда понимаю ее. Однако не сомневаюсь, дорогой Инграм, что ваше непревзойденное обаяние поможет вам. Не могу себе представить, что на свете найдется хоть одна женщина, будь то молодая или старая, способная вам отказать!
   Герцог понимал, что маркиза хочет завоевать его расположение, но тем не менее она говорила искренне.
   У него появилось неприятное ощущение, что ее светлость совсем не знает свою дочь, а не просто не всегда понимает.
   Маркиза поднялась.
   — Не стоит и говорить, как счастлива я буду иметь вас своим зятем, а также видеть, что вы занимаете то положение, на которое имеете больше прав, чем кто бы то ни было.
   Она улыбнулась и добавила:
   — Столь значимое для Индии приобретение станет для нас огромной потерей. Мы все будем очень по вам скучать. Но я уверена, что через пять лет вы сумеете сделать для нашей империи больше, чем это удавалось кому-либо до вас.
   Полный признательности ее светлости за подобный комплимент, герцог подошел к маркизе и поднес ее руку к губам.
   — Вы всегда были чрезвычайно благосклонны ко мне, — сказал он. — Для меня самым главным утешением за потерю холостяцкой свободы будет возможность породниться с вами!
   Маркиза улыбнулась.
   — Благодарю вас, Инграм, — отозвалась она. — Для меня это будет большой радостью.
   С этими словами она вышла из комнаты, а герцог снова отошел к окну, вглядываясь в темноту.
   Перспектива стать вице-королем Индии была сказочно заманчива.
   Однако герцог был человеком умным и прекрасно ориентировался в политической обстановке. Поэтому он понимал, что на этом посту ему придется столкнуться с тысячей проблем.