Картленд Барбара. Влюбленные в Лукке

   — Мы снова встретились! — услышала она его грубый голос. — Как видите, у меня свои собственные источники информации на вилле Лукка. По на этот раз вам не убежать!
   Слушая его, Паола посмотрела вверх и поняла, где находится, — ну конечно, это крепостная стена!
   Ошибиться было невозможно — ее окружали арочные своды и огромные, толстые неоштукатуренные стены, сложенные из необработанного камня, не вызывающего сомнений в его прочности.
   Один индус по сигналу Великана вынул тугой кляп, причинявший дикую боль. Паола обрадовалась, когда сняли веревки с ее тела и она смогла поднести руки к лицу.
   Обнаружилось, что она сидит на жестком стуле рядом с грубым деревянным столом.
   Повинуясь новому приказу Великана, индус приволок конторскую книгу. Па ней лежал лист белой бумаги и стояла чернильница с гусиным пером.
   Великан обратился к девушке:
   — А сейчас ты напишешь то, что я тебе продиктую.
   Говоря это, он достал из кармана длинный и острый нож.
   Паола отпрянула от него в ужасе, а Великан наклонился вперед, схватил локон, падавший ей на плечо, срезал его ножом и положил на стол.
   — Что вы делаете?! — закричала она. — Зачем вы срезаете мои волосы!
   Ее охватила паника от мысли, что он собирается полностью остричь ее.
   Не обращая на ее крики никакого внимания. Великан рявкнул:
   — Пиши, что я скажу!
   В этот миг у Паолы, вдохновленной святым Франциском, появилась идея: раз уж ей придется писать маркизу и просить его обменять ее на бриллиант, — а она была уверена, что Великан хочет именно этого, — она должна исхитриться и объяснить в письме, где находится.
   Это было очень трудно.
   Но она чувствовала, что маркиз непременно будет искать в ее письме какой-нибудь знак.
   У нее пересохло во рту, и она с усилием произнесла:
   — Вы хотите, чтобы я писала… но я не смогу написать по-итальянски то, что вы мне скажете.
   — Почему? — взъярился Великан.
   — Потому что я — англичанка. Я могу говорить по-итальянски… немного, но умею писать только на своем родном языке.
   Великан нахмурился, такого препятствия он не предвидел.
   — Ладно, пиши по-английски, — сказал он, подумав немного, — но Али понимает английский, и если ты попробуешь выдать маркизу, где находишься, я убью тебя.
   Паола содрогнулась.
   А затем, собрав все свое мужество, поскольку для нее это был единственный шанс, она произнесла:
   — Говорите, что я должна написать… И я напишу… по-английски.
   Воцарилось молчание. Видимо, Великан опасался, как бы она его не провела. По, с другой стороны, у него не было альтернативы.
   — Пиши так, — приказал он, — Я пленница, и это локон с моей головы.
   Паола записала по-английски эти слова. Он заглянул ей через плечо, пытаясь прочесть, а затем продолжал диктовать:
   — Если вы не принесете кольцо до 9 часов завтрашнего утра, мои похитители будут посылать вам по одному моему пальцу каждый день, который вы заставите их ждать.
   Паола вскрикнула.
   — Вы не можете… Вы не хотите! Как вы можете быть таким… жестоким, таким… ужасным?!
   — Пиши, что тебе говорят! — Прорычал Великан. — Или я пошлю им кончик твоего носа!
   Он говорил таким страшным голосом, что Паола задрожала и написала то, что он сказал.
   — Положите кольцо, — диктовал Великан, — за садовой дверью, но никто не должен преследовать или арестовывать человека, который будет послан за ним, иначе я умру и вы не увидите меня снова.
   Когда он умолк, Паола прошептала:
   — Не может быть, чтобы вы посмели сделать это!
   — Сделаю! — заверил ее Великан. — Теперь подпишись.
   Паола снова взяла перо и добавила:
   Я буду считать минуты до восхода солнца и молиться в надежде, что вы спасете меня от моих сторожей. Паола.
   — Что это! Такого я тебе не диктовал?! — разгневался Великан.
   Паола перевела ему на итальянский.
   Она думала, он будет протестовать, но вместо этого он, самодовольно ухмыляясь, произнес:
   — Пожалуй, это вернет мне кольцо раньше, чем я отрежу твой первый палец.
   Чтобы не показывать ему своего безумного страха, Паола убрала руки со стола и прижала их к телу.
   Великан заставил ее прочесть вслух то, что она написала. Затем положил письмо в конверт, добавив к нему ее локон.
   Отдал конверт индусу вместе с многочисленными инструкциями, где и как он должен оставить письмо.
   Паола не прислушивалась. Она молилась, чтобы маркиз нашел ее до того, как Великан отрежет ей пальцы.
   Все происходящее казалось девушке ночным кошмаром, как будто она все никак не проснется.
   Она снова посмотрела на мощные стены. Большие круглые бойницы когда-то отражали частые атаки врага. Возможно ли придумать хоть какой-нибудь способ, с помощью которого маркиз сумел бы проникнуть сюда и спасти ее?
   Ей оставалось только молиться, как она и написала в своем письме.
   Она стала просить Господа и святого Франциска, дабы маркиз понял, что она в Сторожевой башне в восточной части города.
   » Пусть он поймет, о Господи! — молилась она. — Помоги ему спасти меня прежде, чем я лишусь пальцев!«
   Ее сотрясала дрожь, когда она думала об этом.
   Теперь только чудо может вызволить ее из неприступных средневековых стен, окружающих Лукку.
 
   Маркиз крепко спаи, когда Уго зашел к нему в спальню. Он поставил свечу возле кровати и сказал низким голосом:
   — Просыпайтесь, господин, просыпайтесь!
   Маркиз открыл глаза.
   Сначала он подумал, что уже утро, но потом увидел — в комнате еще темно.
   — Что это? Что случилось? — спросил он.
   Вместо ответа Уго протянул ему конверт.
   — Откуда это пришло? — Маркиз сел на кровати.
   — Какой-то человек просунул конверт в ворота, там, где их охранял полицейский, — объяснил Уго. — Он мгновенно появился из темноты и ушел прежде, чем они могли рассмотреть его.
   Маркиз открыл конверт. Когда он доставал лист бумаги, из конверта выпал локон золотых волос Паолы. Маркиз оторопело посмотрел на локон, а затем прочитал послание.
   Он тотчас выскочил из постели, схватил со стула халат, взял свечу и побежал по коридору.
   Ворвался в спальню Паолы.
   Даже при свете одной-единственной свечи тотчас можно было понять, что случилось, — его взгляду предстали раскрытая постель, с которой исчезли два одеяла, и широко распахнутое окно.
   Маркиз выглянул наружу и увидел двух полицейских, лежавших на земле — либо без сознания, либо мертвыми. Третий полицейский стоял, склонившись над ними.
   Маркиз вернулся к себе и начал одеваться, снова и снова перечитывая письмо Паолы.
   Он был совершенно уверен, она зашифровала в нем место, где ее держат.
   Внезапно ему показалось, будто он слышит, как она обращается к нему, молит, чтобы он понял ее, и он действительно понял!
   Было четыре часа утра.
   Он побежал вниз по лестнице и нашел старшего полицейского.
   — В чем дело? Как могло произойти такое? — резко спросил маркиз.
   — Приношу свои извинения, синьор маркиз, — ответил полицейский, — но когда вы сказали, что вас преследуют индусы, мы никак не могли предположить, что они из банды душителей. Это — таги!
   — Таги! — воскликнул маркиз. Ему было хорошо известно, что таги — самые опасные люди в Индии.
   Почти истребленные за последние двадцать пять лет, они когда-то держали в страхе многочисленные племена своим умением так быстро и искусно задушить человека, что он умирал раньше, чем осознавал необходимость сопротивления.
   — Оба полицейских позади виллы были запушены, — сказал шеф полиции. — — Никто не видел, как это случилось, непонятно также, как эти люди смогли добраться до них незамеченными.
   Маркиз знал, это было частью искусства таги. По какой смысл объяснять это итальянскому полицейскому! Он просто сказал:
   — Я хочу, чтобы как можно быстрее здесь были самые надежные и опытные люди, хорошо вооруженные. Кроме того, я хочу знать, какие участки крепостной стены сейчас ремонтируются в восточной части города.
   — Только один, синьор, — ответил полицейский.
   — Тогда поспешите и приведите своих людей, — приказал маркиз.
   Он поднял глаза к небу. Звезды уже скоро начнут гаснуть, и им на смену придут первые лучи солнца. Глядя в небо, он ощутил, как Паола зовет его, как все его существо отвечает на ее мольбу.
   — Я спасу тебя! Клянусь, я спасу тебя!
   Маркиз и сам не знал, произнес он эти слова вслух или они прозвучали в его сердце. Но его охватило странное чувство, что Паола слышит его.
   Когда человек с письмом удалился, Великан и индусы вышли из комнаты, где находилась Паола.
   Она слышала, как они разговаривают за дверью, но стены были слишком толстые, чтобы она могла разобрать, о чем идет речь.
   Они оставили ее, не сняв тугих веревок, опутывавших ноги и причинявших боль. Но, приложив небольшое усилие, она сумела развязать их.
   Ей оставили одну свечу, и теперь она имела возможность более детально осмотреть место своего заточения.
   Графиня рассказывала ей, как необычно выглядят нетронутые, мощные средневековые стены, окружающие Лукку.
   — Они тянутся на четыре мили, — с гордостью поведала ей графиня, — и любой житель города готов внести пожертвование, чтобы их содержали в хорошем состоянии.
   Паола выглянула в дверь, которую злодеи оставили приоткрытой.
   Она увидела, что эта часть крепости действительно нуждается в ремонте. Кирпичи выпадали из стен. В полу тоже были дыры, а в одном месте, ближе к концу коридора, виднелся обвалившийся потолок.
   Она догадалась, что благодаря этому Великан с индусами проникли в крепость.
   Это была очень хорошая тюрьма.
   Паола почти не сомневалась, что никто не догадается искать ее в таком маловероятном месте, тем более крепость постоянно заперта на замок, кроме времени, отведенного для посетителей.
   Сможет ли маркиз догадаться, что она находится в месте, которое по-английски называется» Сторожевой башней «? Ведь итальянское название совсем другое.
   Сможет ни он понять, что» до восхода солнца» означает, что ее держат в Сторожевой башне, расположенной в восточной части города?
   Написать яснее было слишком рискованно.
   Конечно, маркиз проницательный человек и так много путешествовал — он обязательно должен понять, что она хотела сообщить ему.
   Паола отошла от двери, вернулась и снова села на стул, который в этой комнате был единственным предметом мебели, кроме стола.
   Как только она села, в комнату зашел Великан.
   — Л запру тебя здесь, — пригрозил он, — так что бежать не удастся. А если попытаешься, я тебя убью. Просто сиди здесь и надейся, что перстень придет, а иначе потеряешь большой палец левой руки, да?
   Он умышленно запугивал ее, но Паола, хоть и боялась его, подняла голову.
   — Я верю. Бог мне поможет, — сказала она тихо. — Как помог мне бежать оттуда, где вы заперли меня в прошлый раз.
   — Я позабочусь, чтобы ты не смогла проделать это снова, — зловеще воззрился на нее Великан. — А маркиз, о котором ты только и думаешь, наверняка решит, что у него достаточно женщин и без тебя!
   Он почти прошипел последние слова, и Паола сочла, что отвечать злодею ниже ее достоинства.
   Она отвернулась, а Великан бросил ей в спину с внезапной яростью:
   — Я получу от него перстень, даже если мне придется для этого убить его. Хотя я все равно убью его рано или поздно, запомни мои слова.
   Он вышел, загремев тяжелой дверью.
   Когда в замке повернулся ключ, Паола поняла, что на этот раз действительно не убежать и что если Великан получит перстень, он все равно будет мстить маркизу и ей.
   «Коль мне суждено умереть, — подумала Паола, — я хочу хотя бы еще раз увидеть маркиза. Мне будет так страшно одной!»
   Ей хотелось закричать. Она заперта, и никто не сможет проникнуть сквозь эти толстые стены.
   «Я не хочу… умирать, — думала она. — В мире столько интересного, что мне хотелось увидеть! Так много хотелось сделать!»
   Маркиз обещал показать ей свои сокровища, а его картинная галерея, должно быть, просто великолепна.
   Она вспомнила то странное чувство, которое возникло в ней, когда он держал ее за руку и они смотрели друг другу в глаза.
   Как он красив!
   Но Великан прав, у него столько женщин, зачем ему беспокоиться о ней? Наверное, он просто проигнорирует угрозы и оставит ее умирать. Он легко оправдает себя невозможностью найти ее.
   Но она всем своим существом стремилась к маркизу. Она обращала к нему свои мольбы, просила, чтобы он пришел за ней. Она чувствовала, как ее молитвы, словно белые голуби, летят к нему. Они расскажут ему, где она спрятана.
   — Приди за мной! Спаси меня! Спаси меня! — умоляла она.
   Ей казалось, она видит его глаза, казалось, он смотрит на нее, касается ее руки. Ей привиделось, что он рядом.
   — Приди за мной! Пожалуйста… Приди за мной!
   Эта мольба шла из глубины души, и Паола верила — он должен услышать ее!

Глава 7

   Паола открыла глаза.
   Она подумала, что молилась слишком долго и, должно быть, задремала, сидя на стуле.
   Великан оставил на столе чернильницу, которой она пользовалась, когда писала письмо маркизу, и фонарь. Фонарь уже погас, но в комнате было не совсем темно.
   И она увидела то, чего не заметила раньше, — на стене в дальнем конце комнаты был небольшой удлиненный проем.
   Когда ее привезли сюда, на улице стояла темень, и ей не пришло в голову, что здесь могут быть окна, а значит, возможность выглянуть наружу через эти массивные стены, за которыми она заперта.
   Теперь Паола осознала, что слабый свет, который пробивается через отверстие, — это рассвет, что солнце уже встает на востоке, а маркиз до сих пор не явился спасти ее. На миг она перестала дышать.
   Он не понял ее!
   Или, возможно, уже потерял к ней интерес. Даже мимолетная мысль об этом была для нее как нож в сердце.
   Плотно завернувшись в одеяло, она подошла к проему.
   Оказывается, поднявшись на цыпочки, можно выглянуть на улицу.
   Когда-то давно проем застеклили, стекло было толстое и очень грязное.
   Действительно рассветает. Звезд почти не видно, а небо стало светлее.
   Паола силилась разглядеть что-нибудь снаружи, в отчаянии от того, что маркиз ее не понял.
   Она не могла до конца поверить, будто Великан в самом деле отрежет ей палец, но о его угрозе ей напоминал отсутствующий поклон почти в четыре дюйма длиной.
   «Теперь меня ничто не спасет», — думала она, наблюдая, как небо становится совсем светлым.
   На нем уже появился золотой отблеск, а через несколько мгновений — первые робкие лучи солнца.
   Ей показалось, что это последний миг в ее жизни — сейчас придет Великан и, вероятно, не палец ей отрежет, а просто убьет!
   И тут она услышала его голос, сердитый и громкий. Он что-то говорил своим людям, которые провели ночь в соседней комнате. У Паолы перехватило дыхание.
   Она повернулась спиной к окну и услышала, как в замке поворачивается ключ.
   Когда Великан показался в дверном проеме, Паола увидела в его руке длинный острый нож, которым он отрезал ее локон. Он остановился, глядя на нее, и она ужаснулась, увидев на его лице сатанинское наслаждение.
   Паола была его жертвой и не могла убежать.
   Он шагнул к ней, держа нож наготове, лучи солнца поблескивали на лезвии.
   Паола закричала, В тот же миг раздался оглушительный выстрел, повторившийся многократным эхом.
   Великан с грохотом повалился вперед.
   За ним в дверях стоял маркиз с дымящимся револьвером в руке.
   Паоле показалось, что маркиз заполняет собою все пространство.
   Она снова закричала, но теперь это был крик радости, идущий из глубины души.
   Она сбросила с себя одеяло и в одной ночной рубашке бросилась в объятия маркиза.
   — Вы пришли! Вы пришли! — восклицала она. — Вы поняли! Я так боялась! Так боялась!
   — Я знаю, но я ждал, пока этот дьявол откроет дверь.
   Маркиз говорил и смотрел на нее. Паола подняла к нему лицо, по ее щекам текли слезы.
   «Как она прекрасна и одновременно так беззащитна!»— подумал маркиз.
   Па мгновение он замер, а потом прижался губами к ее губам.
   Паола чувствовала, как перед нею открываются небеса, и чудо, о котором она молилась, нисходит к ней и полностью растворяет ее в себе.
   Ужас, сотрясавший ее тело, теперь исчез. Горячий как солнце поток полился от ее губ к сердцу.
   Опасность миновала!
   Маркиз целовал ее, и его объятия были для нее райским блаженством.
   Неожиданно из соседней комнаты послышались новые выстрелы.
   Маркиз поднял голову.
   — Я должен забрать вас отсюда!
   Паола не могла понять, о чем он говорит.
   Он оставил ее около стены, пересек комнату и подобрал одеяло, оставленное ею у окна. Спрятал в карман револьвер, подошел к ней и, снова завернув в одеяло, поднял на руки..
   Паола уткнулась лицом в его плечо, поэтому, когда они проходили через соседнюю комнату, не видела, что там произошло.
   Маркиз быстро миновал коридор и по ступенькам спустился к выходу.
   Возле сводчатой двери их поджидала карета. Вокруг стояли полицейские, но маркиз не обратил на них никакого внимания.
   Он усадил Паолу в карету, а затем присоединился к ней.
   Лошади сразу же пошли. Маркиз обнял девушку и прижал ее к себе.
   — Все кончено! — сказал он, — Ваша смелость заслуживает восхищения.
   — Я так боялась! Страшно боялась, что вы… что вы меня не поймете!
   — Я понял и знаю, что вам пришлось вынести. Но когда я прошел по коридору туда, где вас упрятали, мне необходимо было подождать, пока откроется дверь.
   — И вы… вы убили его! — прошептала Паола.
   — Он заслуживает смерти. Он уже совершил огромное количество убийств, а его люди убили двоих полицейских.
   — Теперь наконец вы в безопасности…
   Маркиз отметил, что вряд ли другая женщина думала бы в этот момент больше о нем, чем о себе.
   — Сначала вы спасли меня, когда пролезли через закопченный дымоход, а теперь мне посчастливилось спасти вас. Я думаю, мы оба должны благодарить Бога!
   — Я молилась, молилась! — воскликнула Паола. — Но все-таки боялась, что вы… не поймете.
   — Но я понял, — повторил маркиз, — ведь я прочел о том, где вас прячут, не только в вашем письме, но и в своем сердце.
   Она посмотрела на него удивленно, а он сказал:
   — Это нечто такое, чего никогда не случалось со мной раньше. Я слышал и чувствовал, о чем вы думаете, а теперь понял, что могу читать ваши мысли.
   Паола была поражена его словами.
   — Я думаю, — продолжал он, — вы уже обо всем знаете, но хочу, чтобы наступила полная ясность, чтобы не было ошибки. Я люблю вас.
   Казалось, ее глаза внезапно наполнились солнечным светом. Она повернулась к нему и снова уткнулась в его плечо.
   — Я прошу вас, скажите и вы мне о своих чувствах.
   Паола дрожала как в лихорадке. Ничто в мире не волновало маркиза так сильно, как эта дрожь.
   Он сжал руки и снова попросил:
   — Скажите мне, моя дорогая, выразите словами то, что ваши глаза уже рассказали мне!
   — — Да, я люблю вас, — выдохнула Паола, — и ничего не могу с этим поделать!
   — Именно это я хотел услышать. Они ехали молча, сейчас им не нужны были слова. Скоро они добрались до виллы.
   Когда они вкатили в ворота, маркиз сказал:
   — Вам надо лечь и поспать, сколько захочется. Мы поговорим обо всем позднее…
   — Я не хочу покидать вас! — произнесла Паола в порыве чувств.
   — Л должен вернуться туда, — объяснил маркиз. — Полиция будет составлять рапорт, а я не желаю, чтобы ваше имя фигурировало в нем. Когда с этим покончим, я тоже посплю. А потом у нас будет достаточно времени, чтобы побеседовать и все решить, Карета остановилась в тупике перед парадной дверью.
   Паола почувствовала, как его губы прижались на мгновение к ее лбу.
   Маркиз вынес ее на руках из кареты и пошел наверх к ее спальне.
   Было еще очень рано, но несколько слуг, очевидно, ожидали их возвращения. Не задавая никаких вопросов, Паола поняла, что графиню не беспокоили.
   Маркиз положил девушку на кровать. Тут же вошли две горничные, чтобы помочь ей, а маркиз сказал на прощание:
   — Спите спокойно. Больше вам нечего бояться.
   И ушел.
   Паола умылась, легла в постель и закрыла глаза.
   Маркиз поцеловал ее и сказал, что любит!
   Трудно поверить, что это не сон и ночные кошмары наконец закончились.
   Он спас ее в самую последнюю минуту, а она боялась, что он забыл о ней.
   — Я люблю его… Люблю его! — повторяла она снова и снова, пока ее не сморил сон.
 
   Когда Паола проснулась, горничные принесли ей на подносе ленч.
   — Я так долго спала! — молвила она.
   — Вы, должно быть, очень устали, синьорина, — сказала горничная. — Господин предупредил нас, чтобы вас не будили.
   — А где графиня Рауло? — с беспокойством спросила Паола. Ей хотелось знать, известно ли графине о случившемся. Вероятно, она вся изнервничалась.
   Но горничные сказали, что графиня отправилась к себе на виллу и вернется позднее, в середине дня.
   Паола вздохнула и приступила к трапезе.
   Потом горничная принесла ей чашку кофе и сообщила:
   — Господин внизу, синьорина, и он спрашивает, достаточно ли хорошо вы себя чувствуете, чтобы присоединиться к нему.
   У нее екнуло сердце: именно этого она и хотела — увидеть маркиза наедине. Тем более что графиня уехала домой и не вернется до обеда.
   Такая возможность могла не повториться снова.
   Паола быстро выскочила из постели, и горничные помогли ей одеться. Она облачилась в одно из лучших своих платьев и озабоченно посмотрела в зеркало, когда ей укладывали волосы. К счастью, того места, где Великан отрезал локон, видно не было.
   «Волосы отрастут снова», — успокаивала себя она. Сейчас ей хотелось выглядеть как никогда привлекательной.
   Наконец Паола была готова и спустилась вниз.
   Слуга в холле сказал ей, что маркиз не в гостиной, а в своей приемной, расположенной немного дальше по коридору.
   Девушка поспешила туда, теша себя надеждой, что в таком Месте им никто не помешает.
   Паола вошла, лакей закрыл за ней дверь.
   Маркиз стоял напротив камина, усыпанного цветами. Их аромат наполнял всю комнату.
   Маркиз и Паола несколько мгновений стояли неподвижно, глядя друг на друга.
   Потом он протянул к ней руки, и Паола полетела к нему, как птица летит к своему гнезду.
   Он прижался горячими губами к ее губам и поцеловал требовательно и страстно, но у Паолы было ощущение, что она для него несказанная драгоценность.
   У обоих перехватило дыхание. Лишь тогда маркиз поднял голову и сказал прерывающимся голосом:
   — Как вам удалось пробудить во мне такое чувство?
   — Какое чувство? — не поняла девушка.
   — Теперь я знаю, — объяснил он, — что никогда раньше не любил. А это любовь, моя дорогая! Любовь к ангелу, и то, что я чувствую, это не земная любовь, а божественная.
   От новых его поцелуев Паола вдруг стала абсолютно невесомой, а ее душа стала частью его души. Теперь это были не два разных человека, а единое целое.
   Наконец с огромным усилием оторвавшись от нее, маркиз сказал:
   — Л должен поговорить с тобой, моя дорогая!
   Он подвел ее к софе, стоявшей рядом с камином. Они сели, и маркиз снова обнял Паолу.
   Потом он долго молча смотрел на нее и наконец произнес:
   — Не перестаю удивляться, что такая прекрасная девушка может быть в то же время такой разумной и мужественной. У меня просто не хватает слов, чтобы выразить свое восхищение.
   Паола покраснела.
   — Вы… вы смущаете меня, — прошептала она.
   — Я просто обожаю, когда ты стесняешься, этим ты сильно отличаешься от других женщин.
   Он снова вознамерился поцеловать ее, но внезапно лицо его стало сосредоточенным.
   — Сейчас нам нужно принять очень важное решение, — сказал он. — Я прошу тебя выйти за меня замуж.
   Паола удивленно посмотрела на него.
   — Вы… вы действительно хотите, чтобы я вышла за вас? Я всегда думала…
   — ..что я не собираюсь жениться снова? — закончил за нее маркиз. — Но ты моя, ты мой ангел, и я не могу потерять тебя.
   Он потянулся к ней, но, прежде чем прикоснуться к ее губам, прошептал:
   — Мы будем очень, очень счастливы, ты можешь быть совершенно уверена в этом?
   Паола не ответила — он поцеловал ее так восторженно, что она забыла обо всем на свете. Весь мир исчез, осталось только ощущение полета.
   Маркиз, с мольбой глядя на нее, промолвил срывающимся голосом:
   — Не искушай меня, пока мы не внесем во все это ясность, пока ты не скажешь, что выйдешь за меня.
   — Но я… я не могу поверить, что… вы действительно этого хотите. Графиня Рауло говорила мне, что вы никогда не… имели отношений с женщиной, если ее кровь не была такой же голубой, как и ваша.
   Маркиз засмеялся.
   — Это правда, но ведь ты — ангел, и, значит, это ты должна критиковать мою кровь.
   Паола, улыбнувшись, спросила:
   — Но, предположим, когда вы узнаете ангела получше, то найдете его… как и многих других… других женщин, которые были в вашей жизни, просто глупым.
   Она поддразнивала его и тем не менее испытывала нешуточное беспокойство. Она помнила все, что графиня рассказывала про маркиза: он бежит от одной женщины к другой, он меняет их, как меняют в вазе увядшие цветы.
   — Л хорошо понимаю, о чем ты думаешь, — ответил маркиз, — и ты, конечно, права. Да, все они были похожи на увядшие цветы, но они — не ты!
   — Бы читаете мои мысли! — поразилась Паола.
   — Я это делаю с тех пор, как впервые увидел тебя. Такого никогда не случалось со мной, потому что, моя дорогая, ты так отличаешься от других. Не хватит и тысячи лет, чтобы рассказать тебе, какая ты особенная, как сильно я тебя люблю и как много ты для меня значишь.