Картленд Барбара. Влюбленные в Лукке

   Маркиз увидел любовь в ее глазах.
   — Мы можем пожениться немедленно, — заявил он. — Я хочу тебя! Мы не можем тратить попусту драгоценные часы и дни, вместо того чтобы быть рядом друг с другом.
   Его слова вернули Паолу на землю.
   — Я люблю тебя, и хотя я знаю очень мало… о любви, мне кажется, люблю тебя именно так, как ты этого хочешь. Но я не смогу стать твоей женой еще очень долго.
   Маркиз окаменел.
   — Но почему?
   — Я верю, ты действительно любишь меня, потому что даже не спросил меня, кто я, — продолжала Паола. — Па самом деле причина моего приезда в Лукку в том, что у меня умерла бабушка и полгода я должна пребывать в трауре.
   Маркиз с удивлением смотрел на нее, а Паола рассказывала дальше:
   — Я должна была впервые выйти в свет в этом сезоне. По из-за смерти бабушки это, конечно, невозможно, и я поехала в Италию.
   — Благодарение Богу! — прервал ее маркиз. — Иначе я никогда не увидел бы тебя. Но если ты выйдешь замуж здесь, в Италии, тебе не нужно беспокоиться о трауре.
   — Возможно, нет, но… я боюсь, что мои родители… не одобрят наш… брак, — едва смогла вымолвить Паола.
   — Не одобрят? — переспросил маркиз недоумевая.
   Этому человеку, занимающему столь высокое положение в обществе, никогда в голову не приходило, что какая-то женщина может отказаться от его предложения или что ее родители не одобрят этот брак.
   — Я не понимаю, — сказал он помолчав, — о чем ты говоришь.
   Паола покраснела и посмотрела в сторону.
   — Пожалуйста, не обижайся на мои слова, но, должна сказать, когда я решила погостить у графини, она сочла… нежелательным мое знакомство с тобой. Поэтому было решено, что я стану представляться как мисс «Никто»и ты не сможешь узнать, что… что мы дальние родственники.
   — Родственники? — изумился маркиз. — По каким образом?
   — Бабушка моей матери была из вашей семьи, — объяснила Паола, — она вышла замуж за англичанина, герцога Ильчестера.
   — Конечно, я знаю об этом, — сказал маркиз.
   — Их дочь, моя бабушка, — продолжала Паола, — наполовину итальянка: именно она настояла, чтобы я выучила этот язык, еще когда была совсем маленькой.
   — А кто же твой отец? — поинтересовался маркиз.
   — Граф Берисфорд.
   — Я знаю его по имени, — кивнул маркиз, — и, думаю, встречал его несколько раз на ипподроме.
   — Папа собирался дать бал в мою честь в Лондоне и еще один в деревне, а потом согласился, чтобы я поехала в Италию, так как было весьма огорчительно отказываться от всех предложений, пока продолжается траур.
   — Существует только единственное предложение, которое я не позволю тебе отклонить, — заявил маркиз, — это мое предложение руки и сердца.
   Девушку охватило радостное волнение, но в глазах все еще была заметна тревога.
   — Я очень боюсь, что папа будет против нашего брака и мне… мне не позволят выйти за тебя замуж.
   — Могу уверить тебя только в одном: мы с тобой прошли вместе огонь и воду, вместе боролись с опасностью и злом, такой случай не часто выпадает. Неужели ты действительно думаешь, что после всего этого мы можем позволить кому бы то ни было встать между нами и нашей любовью?
   От его слов Паола затрепетала.
   — Я люблю тебя! Я очень люблю тебя! По чувствую, что папа и мама в лучшем случае предложат нам подождать… хотя бы год… проверить наши чувства. И они сделают все, чтобы найти другого мужчину, которого я смогла бы полюбить так же, как тебя.
   Маркиз притянул ее к себе.
   — Клянусь всем, что есть у меня дорогого, я не позволю этому свершиться! — воспламенился он. — Ты моя, Паола! И не только потому, что ты похожа на ангела, но и потому, что святой Франциск свел нас. Я верю, как верую в нашего Господа, что именно святой Франциск помог нам выстоять в экстремальной ситуации, которая могла бы сокрушить любого человека!
   — Я тоже верю в это.
   — Тогда ты должна набраться смелости и сделать то, о чем я тебя попрошу.
   — О чем? — испуганно прошептала Паола.
   — Ты должна довериться мне, — убеждал ее маркиз, — должна поверить, что эта любовь к тебе послана мне Богом и не имеет ничего общего с теми чувствами, которые я питал к другим женщинам.
   Он нежно посмотрел на нее.
   — Моя дорогая, ты такая чистая и неопытная. Но как ты можешь думать, что я позвоню кому-нибудь отобрать у меня самую прекрасную на свете жемчужину?
   Паола только безнадежно произнесла:
   — Так что же нам делать?
   — Я хорошо знаю, что нам надо делать. Конечно, это разозлит твоих родителей, но, когда они увидят, как мы счастливы, и поймут, что мы созданы друг для друга Господом, они простят.
   — Что, что они простят? — недоумевала девушка.
   — Наше тайное венчание, — объяснил маркиз. — И поскольку это так важно для нас обоих, мы поженимся завтра, ранним утром, до того, как собор откроется для публики, в капелле святого Франциска.
   Паола изумленно вскрикнула.
   — Нас повенчает архиепископ, и я попрошу его сохранить все в полной тайне, дабы твоему отцу не пришлось стыдиться того, что его дочь вышла замуж, когда была в трауре.
   Он немного помолчал, обдумывая свои слова, и продолжал:
   — О нашей свадьбе никто не будет знать в течение шести месяцев. Затем английские газеты сообщат, что ты вышла замуж в Лукке, и укажут ту дату, которую мы сочтем наиболее удобной.
   Он улыбнулся и добавил:
   — Мы снова повторим церемонию в капелле как признательность за наше счастье, и мы будем благодарить Господа за то, что уже полгода являемся мужем и женой.
   — По как… как мы сможем все это сделать? — допытывалась Паола.
   — Очень просто. Мы все это время будем путешествовать. Я хочу показать тебе Грецию, пирамиды, ныряльщиков за жемчужинами в Персидском заливе и, возможно, Гималаи. Мы поедем под вымышленными именами. Я использую свой второстепенный титул, просто чтобы нам оказывали должный прием, а мы не привлекали к себе никакого внимания.
   — Когда ты успел придумать все это? — удивилась Паола.
   — Я чувствую, святые и ангелы помогли мне, — ответил маркиз. — Ты знаешь теперь — все, чего я хочу, это чтобы мы были вместе и ничто не мешало нашей любви, но не хочу причинять боль людям, которым ты дорога.
   От этих слов у Паолы перехватило дыхание.
   — А ты действительно уверен, что… никто не узнает о случившемся, пока мы не возвратимся назад?
   Ей почему-то не удавалось думать ни о чем другом, кроме того, что маркиз рядом с нею и она любит его, хоть и честно пыталась разобраться в сложившейся ситуации. Ей хотелось, чтобы он целовал ее, хотелось снова пережить то божественное чувство, которое он поселил в ней и о существовании которого она до сих пор не подозревала.
   — Теперь все сказано, мой дорогой ангел, и я возьму на себя все хлопоты, включая графиню Рауло. Единственное, что тебе следует сделать, это написать письмо своим родителям.
   Он нежно поцеловал ее.
   — Объясни им, как сильно мы любим друг друга, что, несмотря на обстоятельства, мы не могли ждать ни минуты, дабы соединиться друг с другом как муж и жена. И я, конечно, тоже напишу им.
   — Ты уверен? Ты уверен, что мы поступаем правильно? — спросила Паола.
   — Я уверен в этом и знаю, мы не имеем права позволить кому-либо помешать нашему счастью, позволить сплетням циничного света разрушить нашу любовь, которую мы чудом нашли и не должны потерять.
   Он снова привлек ее к себе.
   — Просто доверься мне. Я все устрою. Моя дорогая, чудный маленький ангел, я желаю только одного: чтобы ты была моею и наши дети родились в безопасности и уже полученной нами уверенности, что нас защищают и заботятся о нас святые.
   — Да, они действительно уже покровительствуют нам, — промолвила Паола.
   — И так будет всегда, — пообещал маркиз. — Не год или два, даже не всю жизнь. Так будет вечно.
   И он снова поцеловал ее.
 
   Графиня возвратилась как раз к чаю, и было заметно, что она крайне огорчена. Ее не только ужасало происшедшее. Паола не сомневалась, графиня обвиняет во всем маркиза.
   — Я ездила домой, — холодно заявила графиня. — Мне удалось повидать начальника полиции и взять с него слово, что он будет охранять мою виллу тщательнейшим образом с этого самого момента.
   Все промолчали, и графиня продолжала:
   — Насколько я поняла, человек, похитивший Паолу прошлой ночью, теперь мертв?
   — Да, это так, — ответил маркиз, — поэтому мы можем больше не беспокоиться о нем. Но, если вам все еще страшно, вы совершенно правы, решив охранять виллу и таким образом обезопасить себя.
   — Конечно, я боюсь! — огрызнулась графиня. — Представить только, что в наши дни в Лукке может произойти что-нибудь подобное!
   Паола была совершенно уверена, вину за случившееся графиня возлагает на маркиза, хотя она и не сказала этого прямо. Если б он не вносил беспокойства, размеренная, мирная жизнь оставалась бы такой же привычной, как это было в прошлом.
   Паола хотела сказать что-то б его защиту, но, подумав, решила промолчать.
   — Моя карета ждет, Паола, — повернулась к ней графиня, — и я настаиваю на немедленном отъезде; дома ты сможешь отдохнуть.
   Паола в отчаянии посмотрела на маркиза. Но в его глазах она не заметила никакого волнения, только просьбу довериться ему.
   — Л хотела бы поблагодарить горничную, которая мне прислуживала, — сказала Паола скромно, — но у меня нет с собой денег. Не будете ли вы так любезны, графиня, одолжить мне немного.
   — О, конечно. — Графиня достала из своей сумочки две золотые монеты и подала их Паоле.
   Девушка поднялась наверх. Ее вещи были уложены, но горничная все еще оставалась в спальне.
   Паола поблагодарила ее и отдала деньги. Та в ответ сделала реверанс.
   Паола надела шляпку и взяла свою сумочку, в, которой не было денег. Выйдя из спальни, она увидела маркиза.
   Он взял Паолу за руку и увлек в пустую комнату с другой стороны коридора.
   — Послушай, моя дорогая, — сказал он, — возвращайся к графине и ничего никому не говори. Я напишу тебе обо всем, что следует делать; тебе нужно будет всего лишь в точности выполнить мои указания.
   — Мам не удастся сделать то, что ты предложил, — возразила Паола. — Я люблю тебя, но… все будут взбешены, когда узнают, что мы тайно обвенчались. Я боюсь даже представить, что графиня скажет моей маме!
   — В конце концов, нас здесь не будет, и мы не услышим этого, — успокоил ее маркиз, — но когда мы станем мужем и женой, никто больше не сможет разлучить нас.
   Паола колебалась.
   Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.
   — Послушай, моя прелесть, скажи, что ты меня любишь и ничто другое в мире не имеет для нас значения.
   Паола не в силах была сопротивляться ему.
   — Да, я люблю тебя, люблю, — шептала она.
   — И только это имеет значение, — повторил маркиз. — Все, что тебе надо сделать, моя дорогая, это отдохнуть, думать о нашей любви и верить, ничто и никто не сможет встать между нами.
   Он прижал ее к себе и страстно поцеловал.
   Они оба понимали, что их могут застать здесь, и он подтолкнул ее к двери.
   — Спускайся, а я присоединюсь к вам в нужный момент, — сказал он. — Мы допустим непоправимую ошибку, если вызовем у графини подозрение.
   Паола, перенесенная в другие миры его удивительными поцелуями, не могла думать ни о чем другом, кроме огромного счастья, объявшего ее. Но все же беспрекословно подчинилась. Она поспешила вниз по ступенькам и нашла графиню в гостиной одну.
   — Я готова, — сказала Паола входя.
   — Что ж, прекрасно, — ответила графиня, — но наш хозяин, кажется, куда-то исчез.
   Паола посмотрела вокруг, как будто надеялась обнаружить маркиза в комнате. Пока она оглядывалась, он возник в двери гостиной.
   — — Мне очень жаль, что вы покидаете меня, — молвил он, подходя к Паоле, — но я хорошо понимаю, почему графиня после событий прошлой ночи решила держать вас при себе.
   — Я обещала ее матери следить, чтобы Паола не попала в неприятности, — заявила графиня, глядя на маркиза.
   — Надеюсь, вы не станете волновать ее рассказами о случившемся, — настаивал он. — В конце концов, такое случается один раз в миллион лет.
   — Для меня даже это слишком часто, — бросила графиня. — Пойдем, Паола, чем раньше мы попадем домой, тем лучше.
   Она выплыла из гостиной, а Паола посмотрела на маркиза. Его глаза сразу смягчились, как будто отдыхали на ее озабоченном лице.
   Когда она последовала за графиней, он присоединился к ней.
   Па мгновение их руки соприкоснулись, и Паола почувствовала, как он затрепетал от ее близости.
   Наперекор всему она душой и телом принадлежит маркизу, говорил ей внутренний голос, их любовь преодолеет все трудности, которые ждут их впереди!
   Карета графини ждала у парадной двери. Слуга помог Паоле забраться внутрь, и она помахала маркизу рукой на прощание.
   Он стоял на пороге, и ей показалось, он глядит так, будто не только прекрасная вилла, но и весь мир принадлежит ему.
   Как только карета покатила по дороге, Паола стала терзаться одной мыслью: сейчас, когда она уехала, он возможно, забудет ее!
   Но она вспомнила, как он просил доверять ему, и поняла, что так и должна сделать. Они не могут позволить кому бы то ни было убить возникшую между ними любовь.
   Карета выехала за ворота виллы Лукка, и графиня посетовала:
   — Даже не знаю, что скажет твоя мама, когда узнает, что ты связалась с единственным мужчиной во всей Лукке, которого она не одобряет.
   — Я думаю, мама и папа поймут, это не вина маркиза.
   — А чья же? — строго спросила графиня. — Кто еще мог притащить за собой с Востока убийц, чтобы они похитили тебя, а он ничего не смог с ними сделать?
   Она помолчала и добавила презрительно:
   — Ты больше никогда не попадешь на его виллу!
   — Он пригласил нас просто потому, что посчитал, у него мы будем в безопасности, — возразила Паола.
   — В безопасности? — пронзительно рассмеялась графиня. — Это когда тебя похищают среди ночи и привозят в Сторожевую башню? Начальник полиции сам сказал мне, что это вопиющий случай, совершенно оскорбительный для всего города.
   — Я думаю, маркизу хотелось бы, чтобы как можно меньше людей знали об этом, — робко сказала Паола.
   — В полиции мне сказали то же самое, — подтвердила графиня. — Но я не могу поверить, что такое экстраординарное событие можно будет удержать в секрете.
   — Я уверена, маркиз не это имел в виду, — произнесла она тихо, — а то, что вы не желаете, чтобы кто-то узнал о моей причастности к этому.
   Графиня погрузилась в раздумье, и Паола поняла, последние ее слова оказались козырной картой.
   До ее виллы оставалось совсем немного.
   Когда они прибыли на место, графиня предложила Паоле пойти в спальню и прилечь.
   — Тебе необходимо побыть в постели, — сказала она. — Не имеет значения, спустишься ли ты к ужину, и, должна сказать, ты выглядишь очень бледной — у тебя под глазами круги.
   Паола надеялась, что маркиз ничего не заметил и не думал, будто она выглядит плохо, но, войдя в спальню, тут же бросилась к зеркалу.
   Действительно, лицо ее казалось очень бледным, но теней под глазами она не обнаружила. Сами же глаза сияли, стоило ей только подумать о маркизе.
   Тем не менее она вполне готова была прилечь или даже забраться в постель, чтобы подумать. Ей хотелось более детально разобраться в операции маркиза.
   Сейчас, когда она снова перебирала в памяти все, что он говорил, это казалось ей совершенно невыполнимым.
   Как она может выйти замуж в Лукке и не дать знать своим родителям? Что бы ни говорил маркиз, она была уверена — это ненормально.
   В конце концов она сказала себе:
   «Маркиз совершенно прав. Если мы будем ждать шесть месяцев и все это время каждый будет говорить мне, что он распутный человек, повеса и в конце концов бросит меня, как бросил многих других женщин, то откуда у нас возьмется шанс стать по-настоящему счастливыми?»
   Еще до знакомства с ним она услышала, как все обсуждают любой его поступок! Всем просто нравится пересказывать его любовные истории, но никто никогда не задумывался о его собственной точке зрения.
   «Он действительно любит меня», — уговаривала себя Паола.
   Она вспоминала, как он твердил ей, что она совсем не такая, как прочие знакомые ему женщины.
   Но как можно быть уверенной в том, что думает другой?
   «Я знаю, — размышляла Паола, — я никогда не буду чувствовать ничего подобного к другому мужчине. Я никого не буду любить так же сильно, как его. Да и вообще, другого такого удивительного человека невозможно будет найти. И не только потому, что он красив, но и потому, что у него такая сильная натура».
   Он был столь невозмутимым в безнадежной ситуации, в которой они очутились, что даже она последовала его примеру.
   Кроме того, он говорил ей правду — он действительно молился. Она никак не могла представить себе, чтобы какой-нибудь англичанин говорил с ней подобным образом. И она не смогла бы говорить ни с одним англичанином так, как с маркизом.
   «Он искренне верует в Господа, — оправдывала его она, — и это важно, важнее чем что-либо другое».
   Шло время, и Паола чувствовала себя все более одинокой.
   На его вилле она знала, маркиз рядом, и каждая мелочь там была частью его самого.
   Но вдруг в ее душе возник слабый голосок сомнения. Что-то нашептывало ей, будто он бросил ее и, возможно, уже думает о ком-то другом. Может быть, он решил возвратиться во Флоренцию, чтобы не приводить в исполнение эти безумные планы, которые он предложил ей?
   «Но я люблю его, я люблю его», — шептала она снова и снова.
   В этот миг она услышала стук в дверь. Горничная внесла пышную корзину белых цветов.
   Корзина была украшена белой атласной лентой.
   — С благодарностью от синьора маркиза ди Лукка, — сказала горничная и поставила корзину возле кровати.
   Паола подождала, когда останется одна.
   Она чувствовала, Витторио подсказывает ей, что делать, и поискала между цветами — там, как она и надеялась, была спрятана записка.
   В сильном волнении Паола извлекла ее, нетерпеливо открыла и прочла:
   Люблю тебя! Люблю тебя, моя прекрасная будущая жена. Верь мне и ничего не бойся. С нами Святой Франциск и ангелы Господни, и мы не можем ошибаться.
   Обожающий тебя Витторио.
   Эти слова пробудили в ней такое блаженство, что из глаз невольно потекли слезы.
   Она поцеловала письмо, ощущая, что и он поцеловал его, прежде чем отправить.
   Немного позднее она уснула и спала, пока ей не принесли ужин.
   Потом к ней в комнату пришла графиня.
   — Мне сказали, что ты поспала, Паола, — сказала она. — Это самое лучшее, что могло с тобой произойти.
   — Мне жаль, что вам пришлось ужинать в одиночестве, — вежливо извинилась Паола, но графиня не слушала ее, а внимательно смотрела на корзину с цветами.
   — Во всяком случае, у него хорошие манеры, — произнесла она. — И конечно, ты заслужила цветы после всех ужасов, через которые тебе пришлось пройти.
   — Я бы хотела забыть об этом! — воскликнула Паола. — Пожалуйста, не упоминайте о случившемся, когда будете писать маме. Это лишь растревожит ее, — Вообще-то, если б я следовала взятым на себя обязательствам, рассказать ей все было бы моим долгом, — ответила графиня. — Но я не хочу волновать ее, пока ты со мной, поэтому никто из нас ничего не скажет.
   Именно этого и хотела Паола.
   — Здесь с вами я теперь в полной безопасности, — сказала она.
   — Я действительно надеюсь на это, — промолвила графиня с легким сомнением в голосе.
   Паоле показалось, что графине хочется сказать еще что-то, но та, очевидно, передумала. Однако, прежде чем уйти, бросила многозначительный взгляд на корзину.
   Паола догадывалась о чувствах графини — в конце концов, ее просили, чтобы ее подопечная, пока она будет гостить в Лукке, не знакомилась и даже просто не встречалась с единственным человеком — маркизом.
   Кто мог представить, кто мог подумать хотя бы на мгновение, что произойдет такое? И все потому, что Хьюго попросил ее тайно привезти в Лукку бриллиантовый перстень.
   Теперь, оглядываясь назад, Паола представляла все это настолько абсурдным, что даже рассмеялась. Затем она свернулась калачиком, положив письмо маркиза под подушку так, чтобы касаться его.
 
   Паола проснулась на следующее утро намного позднее того часа, когда обычно просыпалась.
   Завтрак ей принесли в постель.
   — Вы балуете меня, — сказала она, когда графиня пришла поздороваться с ней.
   — Люди часто страдают от шока, когда оказываются в такой ситуации, как твоя, — заметила графиня. — У меня есть несколько неотложных дел, я должна сделать их утром, поэтому предлагаю тебе оставаться в постели до ленча.
   Паола последовала ее совету.
   Когда позднее она спустилась в гостиную, то, к своему облегчению, обнаружила, что у графини завтракает ее подруга, которая помогает с организацией благотворительного концерта для сбора средств на благоустройство собора. У дам было много тем для беседы, и Паола могла помолчать, не привлекая к себе внимания, что вполне соответствовало ее желанию.
   После еды графиня предложила Паоле взять книгу и пойти почитать в сад.
   — Или лучше просто подремать, пока так жарко, — добавила она.
   Паоле не хотелось идти, но она все-таки направилась в сад.
   У графини было свидание еще с кем-то, кто помогал ей с концертом.
   Паола совсем недолго пробыла одна, когда слуга доложил:
   — Маркиз ди Лукка.
   Девушка отложила книгу и, когда подошел он, еще прекраснее, чем всегда, она почувствовала, что сердце ее готово выпрыгнуть из груди.
   Она была счастлива просто смотреть на него.
   Маркиз сел рядом с ней и поднес ее руку к губам. Он поцеловал каждый пальчик, долго держал ее руку и страстно целовал ладонь.
   Паола чувствовала, как все кружится вокруг нее, и могла лишь смотреть на него широко открытыми глазами.
   — Как ты, моя дорогая? — спросил маркиз. — Хотя ты была и не слишком далеко, я так скучал без тебя, а утром с ужасом понял, что тебя нет на моей вилле!
   — И я скучала без тебя, — промолвила Паола. — Спасибо тебе за прекрасные цветы и письмо.
   — Я надеялся увидеть тебя наедине и рассказать, что собираюсь делать.
   Паола замерла, но тут же почувствовала, как все ее естество устремилось ему навстречу. Она готова выполнить все, что он захочет, все, о чем попросит.
   — Л не намерен доверяться слугам, — сказал ом, — посвящать их во что бы то ни было и таким образом позволить графине остановить тебя. Поэтому я принес тебе нечто совсем новое — будильник.
   — Я слышала о них, но никогда не видела, — заинтересовалась Паола.
   Маркиз вынул будильник из кармана. Он был не слишком велик, но, когда маркиз нажал маленькую кнопочку сзади, будильник зазвенел как колокольчик.
   — Это великолепно! — изумилась Паола.
   — Я установил его на половину седьмого завтрашнего утра, — объяснил маркиз. — Он разбудит тебя, когда ты будешь одна, и, надеюсь, ты сможешь одеться самостоятельно?
   — Конечно, смогу, — рассмеялась Па-опа. — Не думаешь же ты, что в школе у меня были служанки!
   — Я хочу, чтобы ты надела белое и выскользнула из дома через боковой выход. Ты знаешь, где он?
   — Конечно. Меня никто не увидит, если я выйду там.
   — Именно то, чего я хочу, — кивнул маркиз. — Я буду ждать тебя в закрытой карете. Я возьму с собой фату для тебя — ты наденешь ее и венок из цветов, который мы уложим сверху.
   Он улыбнулся.
   — А в руках у тебя будет букет, моя дорогая, чтобы ты чувствовала себя настоящей невестой.
   — Так мы действительно поженимся? — едва слышно спросила Паола.
   — Конечно, — заверил он ее, — только так я никогда не потеряю тебя снова, а ты не потеряешь меня.
   — Я так боюсь потерять тебя, — прошептала Паола.
   — Я знаю, — ответил он. — Многие могли бы сказать, что буду тебе плохим мужем, что искалечу твою любовь, изменю тебе с первой попавшейся женщиной.
   Паола молчала. Он тоже помолчал, а потом произнес:
   — Клянусь тебе своей бессмертной душой и всем, что есть у меня святого, я буду любить тебя, заботиться о тебе и чтить тебя как свою жену столько, сколько мы будем живы.
   Паола хорошо понимала: если кто-нибудь узнает, что они собираются сделать, ее попытаются остановить. Она так молода, а все вокруг будут уверены, что маркиз станет для нее ужасным мужем.
   Но и тело, и душа говорили ей, что это не так. Когда его сердце говорило с ее сердцем, она знала, что он любит ее.
   — Тебе надо только присоединиться ко мне завтра утром, — продолжал маркиз, — во всем остальном положись на меня. Я уже обдумал, как пройдет наш медовый месяц, моя прекрасная, и он будет незабываемым.
   — Я просто хочу быть с тобой, — молвила Паола, не в сипах сдерживать себя.
   — И я этого хочу.
   Какое-то время он размышлял и наконец промолвил:
   — Я хочу, чтобы ты сейчас запомнила то, о чем мы будем помнить всю жизнь. — — Что же это?
   — Мы будем помнить, как были правы, убежав от всего, что могло разрушить наше счастье.
   Он склонился к ней и ласково поцеловал.
   Этот поцелуй Паола восприняла как божественный дар: теперь она знала, что не горячие губы рождают его слова, они идут от сердца, из глубины души.
   С трудом оторвавшись от нее, маркиз поднялся.
   — Ты… ты не оставишь меня? — взмолилась Паола.
   — Мне нужно идти, моя дорогая, я должен много всего сделать. Но я буду думать о тебе, а если и ты будешь думать обо мне, мы будем все время рядом, как в ту минуту, когда впервые увидели друг друга.