Картленд Барбара. Волшебный сон

   Клодия всегда отличалась проницательностью.
   И теперь за изысканным и доброжелательным обхождением с ней принца чувствовала его раздражение и досаду, оттого что кто-то спутал все его планы.
   Обед прошел весьма официально.
   Клодия покорно беседовала сначала с герцогом, сидевшим справа от нее, затем с каким-то дворянином по левую руку.
   Поскольку ни тот, ни другой не говорили ни по-французски, ни по-английски, беседа получилась немного неестественной.
   Ей хотелось узнать, как относится маркиз к подобным обедам и не находит ли их ужасно скучными.
   Она-то никогда раньше не бывала в таком многолюдном обществе.
   Она также понятия не имела, что представляют собой друзья маркиза в Англии, поэтому вряд ли могла высказать свое суждение.
   Вместе с тем она много слышала об аристократах от Уолтера Уилтона.
   Он всегда рассказывал маме обо всем происходящем на торжественных вечерах и обедах, куда бывал приглашен.
   Клодия не сомневалась, что там обычно царила скука.
   После обеда приглашенные перешли в огромный зал.
   Квартет музыкантов исполнял классические произведения.
   Какая-то певица (позже Клодия узнала, что она ведущая актриса оперного театра) исполнила две песни.
   Затем, отвешивая друг другу многочисленные поклоны, гости разъехались.
   Обитатели дворца стали готовиться ко сну.
   Среди них обращали на себя внимание три пожилые дамы.
   Клодия решила, что они находятся здесь в качестве компаньонок принцессы.
   Они также выполняли при ней, обязанности фрейлин.
   Кроме того, во дворце постоянно гостили несколько ближайших друзей принца, примерно одного с ним возраста.
   Оказавшись в своей спальне, Клодия задумалась о принцессе.
   Бедная девушка, по-видимому, вела весьма унылую жизнь.
   Во дворце бывало много гостей, но все они были значительно старше ее.
   Поэтому Клодия нисколько не удивилась, когда принцесса Луиза нежно поцеловала ее, пожелав доброй ночи, и сказала, что с нетерпением ждет следующего дня.
   В спальне Клодию уже ждала горничная, готовая помочь ей раздеться.
   Когда девушка легла в постель, горничная пообещала разбудить ее в восемь часов утра.
   Потом она погасила все свечи, оставив несколько зажженных рядом с кроватью, и ушла.
   Клодия, разнежившись в уютной постели, смотрела на потолок, где была изображена Венера в окружении купидонов.
   «Никогда еще не приходилось мне спать в такой роскошной комнате, — подумала она, — и это стоит запомнить».
   Тут она услышала стук в дверь, соединявшую их с маркизом комнаты.
   Прежде чем она успела ответить, в ее спальне появился он сам.
   Широкий темный халат до пола и украшавшие его аксельбанты делали маркиза похожим на военного.
   Не сводя с него широко раскрытых глаз, Клодия наблюдала, как он идет через всю комнату.
   Наконец он приблизился к кровати и стал объяснять причину своего вторжения:
   — Я зашел пожелать вам спокойной ночи, а также сказать, как блестяще вы провели сегодняшний вечер. Мне хочется, чтоб вы знали, я чрезвычайно вам благодарен за столь великолепное представление.
   — Я… боялась… сделать… совершить ошибку, — промолвила Клодия.
   — Нет, вы оказались на высоте! — заверил ее маркиз. — А что вы можете сказать о вашем первом вечере при королевском, дворе?
   Клодия улыбнулась одними губами.
   — Я была совершенно потрясена. Однако не могла избавиться от чувства, что подобные мероприятия, если посещать их из года в год, вечер за вечером, слишком скоро начнут казаться невыносимо скучными.
   — Вы абсолютно правы. Я бы даже сказал — навевающими мучительную тоску.
   — Принцесса Луиза очень славная девушка, — заметила Клодия.
   — Как друг она очень хороша, и в этом я согласен с вами. Но в качестве моей жены — нет!
   Он произнес это столь категорически, что Клодия рассмеялась.
   — Однако теперь вы в полной безопасности.
   — Благодаря вам, — усмехнулся маркиз. — Но, надеюсь, вы понимаете, как важно быть осмотрительной, дабы ни у кого не вызвать подозрений.
   — Тогда объясните, как мне надо себя вести.
   — Я собирался сделать это завтра, но сначала позвольте мне вновь выразить вам свою благодарность за то, что вы не сделали ни одного неверного шага.
   Этим признанием он как бы сбросил с себя груз напряжения, и Клодия почувствовала себя немного обиженной.
   Все же позднее она нашла для маркиза оправдание в том, что он и понятия не имел, как мама прививала ей правила этикета.
   Он не мог знать, что она посещала школу, где учились в основном дочери аристократов.
   — В сложившейся ситуации нам не стоит находиться здесь дольше, чем следует, — сказал маркиз. — Но поскольку я приехал посмотреть лошадей принца, мне нужно делать вид, будто я вовсе и не спешу покинуть дворец.
   — Наверняка на него произведут впечатление лошади, на которых мы прибыли сюда, — молвила Клодия.
   — Он увидит их завтра, но ему, разумеется, больше хотелось бы увидеть мое восхищение его конюшнями.
   — Тешу себя надеждой посмотреть их вместе с вами, — неожиданно воодушевилась Клодия. — Я люблю лошадей!
   Маркиз поднял брови.
   — Вы умеете ездить верхом?
   — Да, умею, но мне никогда не удавалось вдоволь насладиться прогулкой верхом.
   В эту минуту Клодия вспомнила, как она вместе с мамой и Уолтером Уилтоном отправлялась за город и они мчались с ветерком по просторам, забывая обо всем на свете.
   Уолтер Уилтон радовался как мальчишка, он был поистине заправским наездником.
   Но мамино мастерство просто поражало.
   Благодаря именно ее настоянию Клодия получала уроки верховой езды всякий раз, когда они могли себе это позволить.
   И не столько потому, что девочка нуждалась в этих уроках, сколько ради того, чтобы получить возможность ездить верхом.
   Инструкторы брали ее, так же как и других учениц, в парк.
   Взволнованная нахлынувшими воспоминаниями, Клодия задумчиво произнесла:
   — Понимаю, это невозможно, но я бы с удовольствием оседлала какую-нибудь во всех отношениях прекрасную лошадь и поскакала по той дороге, которой мы ехали с вами сюда.
   — Это, наверное, можно было бы устроить, — сказал маркиз, — но у меня нет абсолютной уверенности, что это получится.
   Он явно не проявлял особенного интереса к ее желанию, и Клодия поспешила добавить:
   — Мне грешно выказывать такую жадность.
   Вы подарили мне луну, я не должна просить еще и звезды.
   Маркиз рассмеялся.
   — Я рад, что вы довольны. Да, у вас действительно впечатляющая спальня.
   — Она предназначалась не для меня, однако, надеюсь, вы не испытываете неудобств там, где вас разместили.
   Маркиз ничего не ответил, весь его облик выдавал нерешительность и смятение.
   Клодия внезапно испугалась, подумав, что, возможно, в гардеробной комнате вообще не оказалось спального места.
   — Думаю, вы поймете меня правильно, Клодия, — сказал наконец маркиз. — Поскольку окружающие считают, будто у нас с вами медовый месяц, выглядело бы весьма странно, если б я спал в гардеробной, а слуги знали, что только одна половина этой кровати использовалась ночью.
   Клодия смотрела на него в явном недоумении.
   Маркиз расценил этот взгляд по-своему, решив, что девушка потрясена его словами, и торопливо объяснил ей:
   — У меня такое предложение: я лягу ненадолго на ту сторону кровати, и утром все будет выглядеть так, словно я провел здесь ночь, хотя, разумеется, как я и обещал вам, вернусь спать на свое место.
   — О… я понимаю. Конечно, это… очень умно с вашей стороны… так все продумать!..
   — Я знал, что вы согласитесь, — успокоился маркиз.
   Он обошел кровать, откинул покрывало и смял верхнюю простыню.
   Затем устроился на постели, положив голову на подушку.
   Клодия в необычайном изумлении наблюдала за его манипуляциями.
   — Я всегда считал справедливым утверждение, что уж если приходится лгать, то все должно выглядеть правдоподобно. Без сомнения, принц разочарован, так как теперь не может заполучить меня в зятья.
   — Я заметила… он… немного расстроился.
   — А я думаю, что сама судьба, а не только мое везение, ниспослала вас именно в ту минуту, когда надо было спасти меня.
   Говоря это, маркиз встал с кровати и ударил кулаком по подушке, где была вмятина от его головы.
   Потом направился прямо к двери в смежную комнату.
   — Доброй ночи, Клодия, — сказал он. — Хороших вам снов, и не забывайте завтра, что я целиком полагаюсь на вас.
   — Так же, как я… на вас… — эхом отозвалась Клодия.
   — Вы всегда можете доверять мне.
   Дойдя до двери, он улыбнулся ей и прошел в свою комнату.
   Клодия погасила свечи и прошептала в темноту:
   — Он намного, намного лучше, чем я ожидала, и мне с ним теперь совсем не страшно.
   Она лежала молча, раздумывая, видят ли ее с небес мама и Уолтер.
   Затем произнесла негромко:
   — Где бы вы ни были, мама и Уолтер, я хочу верить, что вы сейчас видите меня. Вот какой значительной фигурой я внезапно стала! Это, конечно, не будет длиться долго, но сейчас это так восхитительно!

Глава 5

   Клодия расстроилась, узнав, что после завтрака принц увозит маркиза смотреть конюшни.
   Ее с ними не пригласили.
   Однако появилась принцесса Луиза и сказала, что отвезет гостью в город.
   Клодии очень хотелось осмотреть достопримечательности Севильи, о которых она знала из книг.
   Но все же это было менее заманчиво, чем в обществе маркиза знакомиться с лошадьми принца.
   Принцесса Луиза теперь считала ее своей подругой и весьма доверительно рассказывала о себе и своей семье.
   — Я хочу выйти замуж, — призналась она, — и чем скорее, тем лучше. По правде говоря, я надеялась, так же как и папа, что маркиз станет моим мужем.
   — Но неужели, — с горячностью вопросила Клодия, — вы готовы выйти замуж без любви, только по сговору?
   Принцесса удивленно посмотрела на нее.
   — Все наши браки заключаются только по сговору, но, лишь выйдя замуж, я стану наконец свободной.
   Сообразив, что Клодия озадачена ее словами, она объяснила:
   — Сейчас меня всегда и повсюду сопровождают камеристки или фрейлины. Они подслушивают все мои разговоры и постоянно следят за моим поведением.
   Помолчав немного, она прибавила:
   — Если хотите знать, я вынуждена была устроить скандал, прежде чем смогла добиться разрешения выехать с вами сегодня без своего эскорта. Но даже при этом две из них все равно следуют за нами в другой карете.
   — В самом деле, это должно быть утомительно, — посочувствовала Клодия принцессе.
   — Гораздо хуже, чем просто утомительно, — простонала ее новая подруга. — Я никогда не могу остаться наедине с мужчиной, не имею права даже поговорить с ним.
   — Полагаю, вам иногда хотелось бы укрыться от их бдительного ока, — заметила Клодия.
   — Конечно, хотелось бы, — разоткровенничалась принцесса. — А теперь я открою вам один секрет: я тайно встречаюсь с адъютантом папы. О, это так увлекательно!
   — Но разве вы не опасаетесь неприятностей? — осторожно спросила Клодия.
   — Папа придет в ярость, если узнает, и, конечно же, адъютанта выгонят. Но мы встречаемся в потайных местах. И когда он целует меня, я просто наверху блаженства!
   Клодия не скрывала своего изумления.
   — Вы позволяете адъютанту целовать вас?
   Как это возможно?
   — У испанцев весьма страстные натуры, — объяснила принцесса. — Я даже подумала, что англичанин и впрямь мне бы не подошел. Но папе понравилось знатное происхождение маркиза, и к тому же у него действительно замечательные лошади.
   Клодия задумалась, а потом все же осмелилась сказать:
   — Я почему-то была уверена, что испанский королевский двор весьма щепетилен в выборе женихов для своих дочерей. Я, скорее, могла бы допустить, что ваш отец выберет для вас принца крови.
   Принцесса рассмеялась.
   — Он пытался отыскать такого, но это оказалось довольно сложной задачей. Потом он обнаружил, и это крайне польстило ему, что пра-пра-прабабушка вашего мужа, фактически была люксембургской принцессой.
   — И таким образом маркиз становился достойной партией для принцессы! — промолвила Клодия, словно размышляя о чем-то своем.
   — Конечно! — тут же воскликнула принцесса, прибавив снисходительно:
   — Надеюсь все-таки, что маркиз очень преданный и любящий и подходит вам как мужчина.
   Клодия подумала, что не смогла бы ответить, какой он.
   А принцесса тем временем, сев на своего конька, уже не могла уняться.
   — В то время как англичане, что ни для кого не является секретом, холодные и сдержанные в чувствах, испанцы и итальянцы чрезвычайно страстные.
   Клодия невольно поразилась, что принцесса, такая молоденькая, рассуждает на подобную тему.
   И можно ли с сочувствием относиться к ее любовному приключению с адъютантом принца?
   Ведь оно, без сомнения, могло бы стать причиной больших неприятностей, если каким-то образом все откроется.
   Карета двигалась вдоль широкой улицы, мимо огромного фонтана к кафедральному собору.
   От его созерцания захватывало дух.
   Клодия читала, что он признан самым большим готическим собором в мире.
   А теперь она могла убедиться в уникальности, своеобразии богатого художественного оформления собора и хранившихся в нем шедевров изобразительного искусства.
   Внутри собор оказался столь огромным, что его невозможно было сразу охватить взглядом.
   Принцесса подвела гостью к драгоценным реликвиям святого Фердинанда, затем показала великолепный мавзолей Христофора Колумба.
   Клодия, к своему удивлению, располагала большим количеством сведений о великом путешественнике, нежели принцесса.
   Горько разочарованный своей неудачей, когда обнаружил, что не сумел открыть путь в Азию с запада, Колумб умер в Санто-Доминго, потом был перезахоронен в Гаване.
   — Его тело перевезли в Севилью, — рассказала Клодия своей спутнице, — после того, как Испания потеряла свое владычество в Новом Свете, который он, собственно говоря, и открыл для своей страны.
   — А я и понятия не имела, — призналась принцесса. — Бедный Христофор Колумб! Если б он узнал об этом, то, должно быть, сильно разочаровался.
   Клодия разглядывала огромный мавзолей и думала, что все мужчины по-своему в чем-то похожи на Христофора Колумба, когда стремятся отыскать в этом мире нечто особенное.
   И часто подобно Колумбу оказываются в итоге побежденными.
   Ей взгрустнулось, и она рада была отправиться назад во дворец, чтобы успеть к ленчу.
   Ни принца, ни маркиза нигде не было видно.
   После ленча на улице стало слишком жарко.
   Поэтому вместо прогулки девушки расположились в тени на веранде, и принцесса Луиза без умолку говорила о себе.
   Когда маркиз наконец возвратился, Клодия вздохнула с облегчением.
   — Вы провели сегодня образовательную экскурсию? — с лукавой улыбкой обратился он к девушкам.
   — Я возила вашу жену в собор, — тотчас ответила принцесса, — но история Христофора Колумба заставила ее приуныть. Она думает, будто все мужчины в каком-то смысле путешественники-исследователи, но большинство из них рано или поздно терпят разочарование, так же как бедный Колумб.
   Маркиз удивленно поднял брови.
   — Вы действительно так думаете?
   — Я читала биографии многих великих людей, — пояснила Клодия, — и большинство из них никогда не достигали своей цели. Или получали свой «приз», но потом теряли его, а это еще хуже.
   — Я вижу, вы циник! — заметил маркиз. — Что ж, теперь, разумеется, я приложу все усилия, чтобы не потерять ту, которую мне посчастливилось отыскать.
   Клодии показалось, будто он произнес эти слова специально для принцессы, поэтому с легкостью подыграла ему.
   — Надеюсь, вы никогда не потеряете меня!
   Они отправились наверх переодеваться к обеду, и ей сказали, что вечером опять соберется общество.
   Да и этот обед принц давал в честь маркиза.
   — Если б я знал, что вы привезете с собой вашу молодую очаровательную жену, — заметил принц, — то непременно организовал бы роскошный бал с танцами. Но, раз уж так получилось, думаю, вы с удовольствием поиграете, поскольку моими гостями сегодня вечером будут в основном мужчины, предпочитающие азартные игры.
   После обеда приглашенные — а их оказалось человек двадцать — перешли в гостиную.
   Там установили стол для рулетки, а также карточные столы.
   Клодия не пошла с ними.
   Она сидела одна в другой гостиной.
   Неожиданно к ней подошел принц.
   — Вы не играете, маркиза? — спросил он.
   Клодия покачала головой.
   — Я всегда буду сильнее бояться потерять свое, а потому по большому счету не смогу обрадоваться никакому выигрышу.
   Принц расхохотался.
   — У вас весьма разумный взгляд на азартные игры, в которых, несомненно, фортуна всегда против увлекающегося игрока.
   — Мой отец говорил то же самое, — машинально ввернула Клодия и тотчас сообразила: она имеет в виду Уолтера Уилтона.
   Тут девушка испугалась, что принц начнет интересоваться ее семейством.
   Поэтому спешно переменила тему разговора.
   — Не могу передать вашему королевскому высочеству, в каком я восхищении от ваших замечательных картин. Я и представить себе никогда не могла, что увижу столько шедевров, собранных в одном месте!
   — Моя дочь показала вам картинную галерею? — поинтересовался принц.
   — Еще нет.
   — Это упущение, которое должно быть исправлено немедленно, — отчеканил он. — Пойдемте со мной!
   Они покинули гостиную и направились по одному из многочисленных коридоров, поражающих своими размерами.
   По обе его стороны на стенах висели прекрасные полотна, чередующиеся с огромными, под потолок, зеркалами в резных рамах.
   Там же на глаза попадались статуи, которые девушке хотелось бы рассмотреть внимательнее.
   Но принц двигался вперед не останавливаясь, пока они не поднялись наверх по широкой лестнице, ведущей прямо в картинную галерею.
   Создавалось впечатление, будто она бесконечна.
   Клодия невольно подумала, что им потребуется много времени, дабы осмотреть здесь каждую картину.
   Сначала принц показал ей замечательный групповой портрет «Менины», один из шедевров Веласкеса.
   Клодия была очарована девчушками в платьях на огромных кринолинах и большой собакой рядом с ними.
   Она восторженно отзывалась и о других картинах.
   Принц был польщен ее оценкой.
   Он с удивлением обнаружил, что она знает немало о жизни самих художников.
   Он понял, что она не пытается изобразить восхищение, лишь бы польстить его самолюбию.
   Он миновал несколько картин и остановился перед той, которую девушка никогда не видела на репродукциях.
   — Перед вами «Обнаженная маха», одно из наиболее известных произведений Гойи.
   Клодия знала, как это глупо с ее стороны, и все же помимо своей воли почувствовала смущение, глядя на обнаженную молодую женщину.
   Маха откинулась назад на мягкие подушки, заложив руки за голову.
   И вдруг, к ее изумлению, принц глухо произнес:
   — Именно такой хотел бы я увидеть вас!
   На мгновение Клодии показалось, будто она ослышалась.
   Потом она вспыхнула и хотела уйти, но принц не пустил ее и попытался обнять.
   — Вы слишком хороши, — начал объясняться он, — вы столь прекрасны, что заставляете мое сердце биться сильнее, и я хочу целовать ваши губы, они выглядят столь невинными и странно нетронутыми.
   Не только его слова, но и звук его голоса, и тот огонь, что она смогла Заметить в его глазах, перепугали девушку.
   Она не закричала, но стала сопротивляться.
   Он же с невероятным упорством прижимал ее к себе.
   Она отчаянно мотала головой из стороны в сторону, но его руки тисками сдавливали ее тело.
   Она чувствовала, рано или поздно он овладеет ее губами.
   Но тут, когда она уже в отчаянии поняла, насколько тщетны ее усилия в поединке с его страстью, с противоположного конца галереи раздался голос:
   — А, вот вы где, Клодия! Я терялся в догадках, куда вы могли уйти.
   Руки принца разжались, и Клодия высвободилась из его объятий.
   Она опрометью бросилась к маркизу и, добежав до него, едва смогла остановиться.
   Она чуть было не бросилась ему на шею от радости, что он спас ее, но он холодно, каким-то приказным тоном произнес:
   — Принцесса ищет вас. Вы найдете ее в гостиной.
   Его отрезвляющие слова заставили Клодию резко замереть с протянутыми вперед руками и устремленным на него взглядом.
   Он нарочито отстранился от нее и направился к принцу.
   Клодия не могла в это поверить.
   И тогда он не в меру громко обратился к принцу:
   — Ваше королевское высочество владеет великолепной галереей, и, думаю, я окажусь прав, если заявлю, что ваше собрание картин может быть признано одним из самых лучших в мире.
   Он говорил, и голос его становился все тише по мере удаления от Клодии, и она поняла, что он притворился, будто не заметил чего-нибудь предосудительного.
   Однако она все еще не могла превозмочь испуг, и сердце неистово колотилось в груди.
   Она побежала вниз по лестнице и обратно по коридору.
   Она чувствовала, что не сможет появиться сейчас ни перед кем из собравшихся на вечер гостей, тем более перед принцессой.
   Достигнув зала, она поднялась по главной лестнице к себе в спальню.
   Было еще слишком рано, и горничная не ждала ее.
   Клодия села перед туалетным столиком, пытаясь успокоиться.
   Сердце все еще подпрыгивало, как мячик, до самого горла.
   Она никогда не испытывала подобного испуга, особенно в тот момент, когда принц прижал ее к себе, силясь поцеловать.
   Дыхание понемногу выравнивалось.
   Она почем зря стала ругать себя за свою глупость.
   Затем посмотрела на ситуацию по-другому.
   Принцессу целовал адъютант.
   Почему же она должна чувствовать себя расстроенной, если ее пожелал поцеловать принц?
   И все-таки она никогда не смогла бы даже вообразить, что человек, с которым она почти не разговаривала, к тому же намного старше ее, будет вести себя столь диким образом.
   «Наверное, потому, что он испанец, — решила она. — Англичанин никогда не повел бы себя так постыдно».
   О, как ничтожно мало знала она мужчин-англичан, ведь за свою жизнь она встречала их так редко!
   Клодия вспомнила комплименты, которыми осыпали ее вчера и сегодня вечером господа, сидевшие рядом с ней во время обеда.
   Тогда она не придала этому особого значения, отнесла все на счет испанского темперамента, решив, что это не больше чем проявление светских манер, предполагающих флирт с замужней женщиной.
   Если б они знали, что она юная, незамужняя девушка, то, несомненно, не обратили бы на нее никакого внимания.
   «Как глупо с моей стороны так испугаться, — выговаривала она себе. — Ведь принцесса Луиза давала ясно понять, что мужчины полагают, будто замужняя женщина должна быть искушенной, а значит, дни уверены, что ведут честную игру!»
   И тем не менее ее не покидала убежденность в другом.
   Уолтер Уилтон, который любил ее маму, никогда не стал бы вести себя так.
   Клодия не могла представить себе маму, позволявшую кому-нибудь другому целовать ее или допускавшую близость с другим человеком.
   «Принц не имел никакого права приглашать меня смотреть на изображение нагой женщины!»— снова возмущалась она.
   Внезапно Клодия ощутила себя такой неопытной, глупой и такой уязвимой в своей наивности.
   Что она знала о том мире, в котором очутилась?
   Что она знала о чем-нибудь вообще?
   Она жила в небольшом домике в Челси и почти все свое время проводила в школе.
   Девушки, которых она знала, были столь же невинны, как и она.
   Ни одна из них ни разу в своей жизни не целовалась, ведь каждую всегда опекал кто-то из взрослых.
   В школу и из школы их сопровождали гувернантки, живущие в их семьях.
   «Жаль, мама так мало успела рассказать мне об этом мире со всеми его сложностями, — думала она с горечью. — Возможно, теперь, когда я стала взрослой… другие мужчины захотят вести… себя так… как этот принц».
   Эта мысль привела ее в содрогание.
   Ей не хотелось думать, что могло бы случиться, не появись маркиз в нужный момент.
   Спустя некоторое время Клодия позвонила горничным.
   Пришла одна из них, чтобы помочь госпоже раздеться.
   Клодия легла, не погасив свечи.
   Она не сомневалась, маркиз обязательно придет, дабы рассказать ей, что произошло после ее ухода.
   Она лежала, размышляя о великолепии комнаты, ставшей ее временной спальней.
   Но владел всем этим неприятный старик, которому не следовало бросаться на своих гостей, какой бы важной персоной он ни был.
   Прошло больше двух часов, прежде чем она услышала, как маркиз вошел в соседнюю комнату.
   Сначала он разговаривал со своим камердинером.
   Потом раздался звук закрывающейся двери. той, что выходила в коридор.
   Минутой или двумя позже дверь между смежными комнатами открылась, и маркиз вошел в спальню.
   Клодия села.
   Когда он пересек комнату и приблизился, в свете свечи она смогла разглядеть его лицо.
   Оно было очень сердитое.
   Маркиз остановился у кровати и со злостью спросил:
   — Какой бес надоумил вас остаться наедине с принцем в его картинной галерее?
   — Он предложил… показать мне свою коллекцию картин, — ответила Клодия.
   — И вы оказались столь легковерны, что пошли с ним без какого бы то ни было сопровождения! Как вам могла прийти в голову такая безумная затея?