Страница:
Адвокат с нетерпением ждал его возвращения, так как журналист неоднократно говорил ему, что он теперь нащупал нити, ведущие к Солонику, что тот жив и он даже знает людей, которые видели его воочию. Подробности Арис обещал рассказать при личной встрече. Она должна была состояться завтра.
К Адвокату подошел Олег и сказал:
– Как ты думаешь, если мы в монтаже... – И он подвел Адвоката к небольшому телевизору, где они с режиссером просматривали отснятые видеокассеты. – Вот если здесь, в это место, мы включим небольшой рассказ о группировке, в которую входил Солоник?
– Да ни в какую группировку он не входил! – сказал Адвокат. – Они были земляки, я же много раз говорил об этом! Встречались, тусовались вместе – да, но он не был членом группировки.
– Да, я понимаю. Но зритель не всегда это знает. Это будет экзотично, понимаешь? Что мы можем сказать про эту группировку?
Адвокат задумался. Действительно, прошло уже более полугода, как при загадочных обстоятельствах погибли Олег Нелюбин и Павел Зелянин. На самом деле Адвокат, когда увидел тело Олега, понял, что это было спланированное убийство. Но, к сожалению, следствие не приняло никаких версий, а остановилось на первой, бытовой. Да и кто будет расследовать убийство уголовного авторитета, кому это надо?!
Наконец Адвокат махнул рукой.
– Делайте что хотите, – сказал он. – Я же не могу вам приказывать, как кино снимать. В конце концов, это ваша прерогатива.
– Я же просто посоветоваться хотел...
– Считай, что посоветовался.
Вскоре они простились, и Адвокат вернулся в свой номер.
На следующее утро вместе с Олегом Адвокат поехал на площадь Омония – увидеться с прибывшим из Македонии Арисом. Стоя у подъезда, посматривал по сторонам, пытаясь заметить Ариса. Вся проблема заключалась в том, что площадь была не такая уж и большая, а в Афинах было бесчисленное множество автомобилей.
Несмотря на то что греческие власти предпринимали попытки, чтобы хоть как-то разгрузить афинские улицы, и ввели такой порядок, что по четным дням ездят машины с четными номерами, а по нечетным – наоборот, все равно машин не убавлялось. Поэтому помимо пробок в Афинах существовала еще и проблема парковки. И Адвокат наблюдал за пустыми местами, куда могла подъехать небольшая машина Ариса «Опель Корса». Наконец он увидел, как на другом конце площади мелькнула знакомая фигура. Это был Арис.
Арис улыбался и махал Адвокату каким-то пакетом. Адвокат видел, что Арис только что поставил белую малолитражку между грузовиком и какой-то легковушкой. Вот он захлопнул дверь. Сейчас, чтобы сократить путь, ему нужно перейти на другую сторону площади. Дело в том, что к площади Омония выходят несколько переулочков, движение по некоторым из них не регулируется светофорами. Адвокат смотрел, как Арис торопливо идет по направлению к ним. Через несколько мгновений они встретятся, и Адвокат узнает ту самую тайну, которую раскрыл Арис.
Тот вышел на небольшую улицу, чтобы перейти дорогу. Неожиданно раздался скрежет колес, и мотоцикл черного цвета с одетым в черный шлем с тонированным стеклом мотоциклистом на полной скорости врезался в Ариса. Арис отлетел в сторону, метров на пятнадцать-двадцать – настолько сильным был удар. Мотоцикл резко повернул и понесся в противоположную сторону.
Адвокат с Олегом тут же побежали к Арису. Через несколько мгновений они были среди прохожих, которые столпились у бездыханного тела греческого журналиста. Арис лежал неподвижно, голова была разбита о бордюрный камень. Из нее текла кровь.
Прохожие о чем-то говорили, размахивая руками, многие звонили по мобильным телефонам, вызывая полицию и «Скорую». Через несколько минут приехали и одни и другие. Ариса увезли.
Адвокат с Олегом вернулись в гостиницу.
– Как ты думаешь, это несчастный случай или заказное убийство? – спросил Олег.
Адвокат пожал плечами:
– Кто его знает! С одной стороны, несчастный случай – мотоцикл выскочил на большой скорости, не заметил человека. Светофора там не было, ты обратил внимание? А с другой стороны... Он же готовил сенсационный материал о русской и албанской мафии. Может, его поэтому и убрали?
– Но они могли и там это сделать...
– А может быть, – Адвокат помолчал, – может быть, они слушали наши разговоры о Солонике, и те, кто...
Олег вопросительно посмотрел на Адвоката. Тот, в свою очередь, посмотрел на потолок гостиничного номера, давая понять, что их могут подслушивать.
– Может быть, они его и убрали?
Теперь уже Олег пожал плечами.
– Да, жаль, не удалось нам разгадать тайну Солоника, – сказал он.
– Ничего, – улыбнулся Адвокат. – Слишком уж он заметная фигура, чтобы просто так, без следов, раствориться. Рано или поздно он появится, и мы раскроем его тайну.
Через несколько дней они вылетели в Россию.
Эпилог
Греческий контракт
Красноярск-2. 3 июня 2000 года. 14.15
Москва. 3 июня 2000 года. 16.20
Москва. 7 июня 2000 года. Телевидение
К Адвокату подошел Олег и сказал:
– Как ты думаешь, если мы в монтаже... – И он подвел Адвоката к небольшому телевизору, где они с режиссером просматривали отснятые видеокассеты. – Вот если здесь, в это место, мы включим небольшой рассказ о группировке, в которую входил Солоник?
– Да ни в какую группировку он не входил! – сказал Адвокат. – Они были земляки, я же много раз говорил об этом! Встречались, тусовались вместе – да, но он не был членом группировки.
– Да, я понимаю. Но зритель не всегда это знает. Это будет экзотично, понимаешь? Что мы можем сказать про эту группировку?
Адвокат задумался. Действительно, прошло уже более полугода, как при загадочных обстоятельствах погибли Олег Нелюбин и Павел Зелянин. На самом деле Адвокат, когда увидел тело Олега, понял, что это было спланированное убийство. Но, к сожалению, следствие не приняло никаких версий, а остановилось на первой, бытовой. Да и кто будет расследовать убийство уголовного авторитета, кому это надо?!
Наконец Адвокат махнул рукой.
– Делайте что хотите, – сказал он. – Я же не могу вам приказывать, как кино снимать. В конце концов, это ваша прерогатива.
– Я же просто посоветоваться хотел...
– Считай, что посоветовался.
Вскоре они простились, и Адвокат вернулся в свой номер.
На следующее утро вместе с Олегом Адвокат поехал на площадь Омония – увидеться с прибывшим из Македонии Арисом. Стоя у подъезда, посматривал по сторонам, пытаясь заметить Ариса. Вся проблема заключалась в том, что площадь была не такая уж и большая, а в Афинах было бесчисленное множество автомобилей.
Несмотря на то что греческие власти предпринимали попытки, чтобы хоть как-то разгрузить афинские улицы, и ввели такой порядок, что по четным дням ездят машины с четными номерами, а по нечетным – наоборот, все равно машин не убавлялось. Поэтому помимо пробок в Афинах существовала еще и проблема парковки. И Адвокат наблюдал за пустыми местами, куда могла подъехать небольшая машина Ариса «Опель Корса». Наконец он увидел, как на другом конце площади мелькнула знакомая фигура. Это был Арис.
Арис улыбался и махал Адвокату каким-то пакетом. Адвокат видел, что Арис только что поставил белую малолитражку между грузовиком и какой-то легковушкой. Вот он захлопнул дверь. Сейчас, чтобы сократить путь, ему нужно перейти на другую сторону площади. Дело в том, что к площади Омония выходят несколько переулочков, движение по некоторым из них не регулируется светофорами. Адвокат смотрел, как Арис торопливо идет по направлению к ним. Через несколько мгновений они встретятся, и Адвокат узнает ту самую тайну, которую раскрыл Арис.
Тот вышел на небольшую улицу, чтобы перейти дорогу. Неожиданно раздался скрежет колес, и мотоцикл черного цвета с одетым в черный шлем с тонированным стеклом мотоциклистом на полной скорости врезался в Ариса. Арис отлетел в сторону, метров на пятнадцать-двадцать – настолько сильным был удар. Мотоцикл резко повернул и понесся в противоположную сторону.
Адвокат с Олегом тут же побежали к Арису. Через несколько мгновений они были среди прохожих, которые столпились у бездыханного тела греческого журналиста. Арис лежал неподвижно, голова была разбита о бордюрный камень. Из нее текла кровь.
Прохожие о чем-то говорили, размахивая руками, многие звонили по мобильным телефонам, вызывая полицию и «Скорую». Через несколько минут приехали и одни и другие. Ариса увезли.
Адвокат с Олегом вернулись в гостиницу.
– Как ты думаешь, это несчастный случай или заказное убийство? – спросил Олег.
Адвокат пожал плечами:
– Кто его знает! С одной стороны, несчастный случай – мотоцикл выскочил на большой скорости, не заметил человека. Светофора там не было, ты обратил внимание? А с другой стороны... Он же готовил сенсационный материал о русской и албанской мафии. Может, его поэтому и убрали?
– Но они могли и там это сделать...
– А может быть, – Адвокат помолчал, – может быть, они слушали наши разговоры о Солонике, и те, кто...
Олег вопросительно посмотрел на Адвоката. Тот, в свою очередь, посмотрел на потолок гостиничного номера, давая понять, что их могут подслушивать.
– Может быть, они его и убрали?
Теперь уже Олег пожал плечами.
– Да, жаль, не удалось нам разгадать тайну Солоника, – сказал он.
– Ничего, – улыбнулся Адвокат. – Слишком уж он заметная фигура, чтобы просто так, без следов, раствориться. Рано или поздно он появится, и мы раскроем его тайну.
Через несколько дней они вылетели в Россию.
Эпилог
Прошел год.
Олег Воинов все же ушел из РУОПа, так как новый министр МВД невзлюбил эту организацию. Тогда для них настали не лучшие времена – пришел новый начальник, который привел с собой своих людей.
Затем начались бесконечные проверки из главка, затем прошло несколько аттестаций офицерского состава. Некоторым было предложено уйти добровольно, в числе таких избранных оказался и Воинов, ему новое начальство припомнило неудачу с арестом Солоника.
Но без работы Воинов не остался, бывший замначальника РУОПа работал теперь в налоговой полиции. Воинову сразу предложили быть заместителем начальника подразделения физического прикрытия. Теперь в обязанности Воинова входило обеспечивать внезапные проверки и выемки документов во время оперативных действий. Про Солоника Воинов старался больше не думать, только время от времени с интересом читал газетные материалы о своем клиенте.
Сергей Свешников сразу после убийства вора в законе Крапленого попал в список главных подозреваемых по этому делу. Он был арестован сотрудниками второго отдела МУРа, и, пока шло следствие, Свеча несколько месяцев просидел в СИЗО.
За это время его бригада полностью развалилась – почти все боевики не верили, что их лидер Свеча выйдет на свободу, и перешли в другие группировки.
Но свершилось чудо, и Свешникова неожиданно освободили, следствие не сумело собрать прямых доказательств его причастности к убийству Крапленого.
Но на свободе у Свешникова начались проблемы с криминальным миром. Воры в законе, дружившие с Крапленым, посчитали, что у Свечи был прямой мотив убрать своего патрона: он, по мнению законников, претендовал на общак, хранившийся у Крапленого и загадочно исчезнувший после его смерти. Кроме того, законники не простили ему лживых заявлений, что он якобы завалил Солоника.
Свешников прекрасно понимал, что все приглашения законников приехать на стрелку закончатся для него смертью, поэтому уклонялся от них, как мог. Тем не менее он пережил несколько покушений на свою жизнь и в итоге был вынужден уехать из России сначала в Турцию, а затем на Кипр. Но там его как раз и встретила его прежняя братва, которая работала с законниками.
На следующий день Свешникова нашли выпавшим из номера гостиницы. Похоронили Сергея на родине, которую он покинул несколько лет назад в поисках красивой жизни.
Прошло четыре года после загадочной смерти Солоника в Греции, но интерес к его судьбе по-прежнему не угасал. Мало кто верил, что убит именно Солоник.
Приближалось новое столетие, но тайна Солоника оставалась нераскрытой. И тут произошли события, вновь заставившие Адвоката заняться этой темой вплотную...
Олег Воинов все же ушел из РУОПа, так как новый министр МВД невзлюбил эту организацию. Тогда для них настали не лучшие времена – пришел новый начальник, который привел с собой своих людей.
Затем начались бесконечные проверки из главка, затем прошло несколько аттестаций офицерского состава. Некоторым было предложено уйти добровольно, в числе таких избранных оказался и Воинов, ему новое начальство припомнило неудачу с арестом Солоника.
Но без работы Воинов не остался, бывший замначальника РУОПа работал теперь в налоговой полиции. Воинову сразу предложили быть заместителем начальника подразделения физического прикрытия. Теперь в обязанности Воинова входило обеспечивать внезапные проверки и выемки документов во время оперативных действий. Про Солоника Воинов старался больше не думать, только время от времени с интересом читал газетные материалы о своем клиенте.
Сергей Свешников сразу после убийства вора в законе Крапленого попал в список главных подозреваемых по этому делу. Он был арестован сотрудниками второго отдела МУРа, и, пока шло следствие, Свеча несколько месяцев просидел в СИЗО.
За это время его бригада полностью развалилась – почти все боевики не верили, что их лидер Свеча выйдет на свободу, и перешли в другие группировки.
Но свершилось чудо, и Свешникова неожиданно освободили, следствие не сумело собрать прямых доказательств его причастности к убийству Крапленого.
Но на свободе у Свешникова начались проблемы с криминальным миром. Воры в законе, дружившие с Крапленым, посчитали, что у Свечи был прямой мотив убрать своего патрона: он, по мнению законников, претендовал на общак, хранившийся у Крапленого и загадочно исчезнувший после его смерти. Кроме того, законники не простили ему лживых заявлений, что он якобы завалил Солоника.
Свешников прекрасно понимал, что все приглашения законников приехать на стрелку закончатся для него смертью, поэтому уклонялся от них, как мог. Тем не менее он пережил несколько покушений на свою жизнь и в итоге был вынужден уехать из России сначала в Турцию, а затем на Кипр. Но там его как раз и встретила его прежняя братва, которая работала с законниками.
На следующий день Свешникова нашли выпавшим из номера гостиницы. Похоронили Сергея на родине, которую он покинул несколько лет назад в поисках красивой жизни.
Прошло четыре года после загадочной смерти Солоника в Греции, но интерес к его судьбе по-прежнему не угасал. Мало кто верил, что убит именно Солоник.
Приближалось новое столетие, но тайна Солоника оставалась нераскрытой. И тут произошли события, вновь заставившие Адвоката заняться этой темой вплотную...
Греческий контракт
Красноярск-2. 3 июня 2000 года. 14.15
Все, что происходило в тот день в Красноярском аэропорту, непосвященному могло показаться отработкой спецслужбами какой-то секретной операции. С утра аэропорт был оцеплен людьми в камуфляжной форме. Вся территория тщательно контролировалась. На крышах зданий засели снайперы.
Создавалось впечатление, что отрабатывается операция по освобождению самолета от заложников. Но на самом деле это было не так. Спецслужбы никаких тренировок не проводили. Все находились словно в ожидании какого-то важного события.
Через некоторое время в небе показался самолет. Сразу же все бойцы спецслужб получили по своим рациям команду, что объект приближается.
Минут через двадцать самолет выруливал на бетонную дорожку аэродрома, следуя командам диспетчера. Вскоре самолет остановился на стоянке. Тотчас же он был окружен спецназовцами в масках, с автоматами, а к главному трапу подъехало несколько машин с работниками спецслужб. Все ожидали, что с трапа сойдет какой-то важный гость.
Однако через некоторое время с трапа в окружении вооруженных людей в штатском сошел мужчина лет сорока – сорока пяти, коротко стриженный, с небольшой бородкой и усами, одетый в спортивный костюм. На руках его были наручники. Пройдя вперед под пристальным наблюдением бойцов спецслужб, мужчина хотел было сесть в машину, как неожиданно возле него появился корреспондент одной из крупных телекомпаний. Этим и объяснялся его допуск к столь тщательно охраняемому гостю.
Журналист быстро поднял микрофон и поднес его к лицу прилетевшего. Оператор, стоящий за его спиной, включил камеру. Лампочка, показывающая, что идет запись, зажглась красным светом. Представители спецслужб отступили, скрывая от камеры лица. Заранее было оговорено, что эти кадры покажут по многим телевизионным каналам.
Человек, у которого тележурналист собирался брать интервью, был не кто иной, как Владимир Татаренков, известный в криминальных кругах под кличкой Татарин. Он был только что доставлен прямым рейсом из Афин в Москву в связи с уголовным делом красноярского предпринимателя Быкова.
Через несколько минут Татаренков неохотно давал интервью. Первые вопросы касались его взаимоотношений с его бывшим приятелем Быковым. Неожиданно журналист перевел разговор на другого фигуранта.
– Скажите, Солоника вы убили? – вдруг спросил журналист, рассчитывая на эффект неожиданности и поднося микрофон поближе. Татаренков немного помолчал, словно обдумывая ответ, и сказал:
– Насколько мне известно, Солоника никто не убивал. Он жив.
– Откуда вы это знаете?
– Мне это сообщили высокопоставленные чиновники греческой полиции.
Журналист хотел задать еще один вопрос, но старший группы спецназа отвел его в сторону, показывая рукой на часы, – мол, время для интервью закончилось. Оператор тем временем опустил камеру, так как согласно договоренности не имел права снимать никого вокруг.
Татаренкова посадили в машину и отправили в один из следственных изоляторов Красноярска.
Старший, подойдя к репортеру, неожиданно спросил:
– Никакие лица в объектив не попали?
– Нет, только человек в маске рядом стоял. Больше никого.
– Когда вы это в эфир пустите?
Журналист взглянул на часы и ответил:
– На местном – где-то через полчаса. В Москве, на канале НТВ, – в шестнадцатичасовых новостях. Потом пойдет по спутниковому в другие страны.
Создавалось впечатление, что отрабатывается операция по освобождению самолета от заложников. Но на самом деле это было не так. Спецслужбы никаких тренировок не проводили. Все находились словно в ожидании какого-то важного события.
Через некоторое время в небе показался самолет. Сразу же все бойцы спецслужб получили по своим рациям команду, что объект приближается.
Минут через двадцать самолет выруливал на бетонную дорожку аэродрома, следуя командам диспетчера. Вскоре самолет остановился на стоянке. Тотчас же он был окружен спецназовцами в масках, с автоматами, а к главному трапу подъехало несколько машин с работниками спецслужб. Все ожидали, что с трапа сойдет какой-то важный гость.
Однако через некоторое время с трапа в окружении вооруженных людей в штатском сошел мужчина лет сорока – сорока пяти, коротко стриженный, с небольшой бородкой и усами, одетый в спортивный костюм. На руках его были наручники. Пройдя вперед под пристальным наблюдением бойцов спецслужб, мужчина хотел было сесть в машину, как неожиданно возле него появился корреспондент одной из крупных телекомпаний. Этим и объяснялся его допуск к столь тщательно охраняемому гостю.
Журналист быстро поднял микрофон и поднес его к лицу прилетевшего. Оператор, стоящий за его спиной, включил камеру. Лампочка, показывающая, что идет запись, зажглась красным светом. Представители спецслужб отступили, скрывая от камеры лица. Заранее было оговорено, что эти кадры покажут по многим телевизионным каналам.
Человек, у которого тележурналист собирался брать интервью, был не кто иной, как Владимир Татаренков, известный в криминальных кругах под кличкой Татарин. Он был только что доставлен прямым рейсом из Афин в Москву в связи с уголовным делом красноярского предпринимателя Быкова.
Через несколько минут Татаренков неохотно давал интервью. Первые вопросы касались его взаимоотношений с его бывшим приятелем Быковым. Неожиданно журналист перевел разговор на другого фигуранта.
– Скажите, Солоника вы убили? – вдруг спросил журналист, рассчитывая на эффект неожиданности и поднося микрофон поближе. Татаренков немного помолчал, словно обдумывая ответ, и сказал:
– Насколько мне известно, Солоника никто не убивал. Он жив.
– Откуда вы это знаете?
– Мне это сообщили высокопоставленные чиновники греческой полиции.
Журналист хотел задать еще один вопрос, но старший группы спецназа отвел его в сторону, показывая рукой на часы, – мол, время для интервью закончилось. Оператор тем временем опустил камеру, так как согласно договоренности не имел права снимать никого вокруг.
Татаренкова посадили в машину и отправили в один из следственных изоляторов Красноярска.
Старший, подойдя к репортеру, неожиданно спросил:
– Никакие лица в объектив не попали?
– Нет, только человек в маске рядом стоял. Больше никого.
– Когда вы это в эфир пустите?
Журналист взглянул на часы и ответил:
– На местном – где-то через полчаса. В Москве, на канале НТВ, – в шестнадцатичасовых новостях. Потом пойдет по спутниковому в другие страны.
Москва. 3 июня 2000 года. 16.20
Сегодня суббота, и у меня, адвоката, члена Московской городской коллегии адвокатов, законный выходной. Не надо ехать в суды, к следователю. Правда, с утра отдыха не получилось.
Один из клиентов, которого я консультировал по бизнесу, все же выдернул меня в Москву на очередную консультацию. Нет, я против этого ничего не имею. Такая уж работа – иногда приходится работать вечерами, а то и поздно ночью.
Особенно часто это было несколько лет назад, когда я активно работал по уголовным делам. Ночью тебя поднимают с постели. Приходится разыскивать арестованных клиентов по всем отделениям милиции и по изоляторам.
С тех пор многое изменилось. Я перешел на обслуживание бизнесменов, и жить стало гораздо спокойнее, без тех бесконечных переделок, в которые доводилось попадать раньше.
Проконсультировав своего знакомого бизнесмена, я возвращался на дачу. Машина неслась по московской Кольцевой автодороге.
Сейчас, когда эту дорогу реконструировали, ехать тут – сплошное удовольствие. Особенно в субботний день – машин мало, больше простора. Выбирай любую скорость и езжай, ни о чем не думая.
Я решил послушать новости и включил телевизор, находившийся в машине.
Автомагнитола повернулась другой стороной, и появился небольшой экран телевизора «Касио» – подарок одного из банкиров за успешно проведенную консультацию. Настроив свой любимый канал НТВ, я стал слушать последние известия и увидел эпизод, связанный с этапированием уголовного авторитета Татаренкова в Красноярск.
В недалеком прошлом его обвиняли в убийстве моего клиента Александра Солоника. Это было полным бредом. Я был уверен, что они даже не встречались. И жили они в разных местах. Солоник жил в Афинах, точнее, под Афинами, а Татаренков – на севере Греции, в городе Салоники. Но тем не менее интервью привлекло мое внимание.
Отвечая на вопрос, Татаренков сказал, что Солоник жив. От неожиданности я даже остановил машину. Первой мыслью было – зачем они пустили это в эфир? И при чем здесь Татаренков, проходящий по делу Быкова? И при чем здесь Солоник?
Мои размышления прервал звонок. Я взял трубку и услышал голос известного журналиста Олега Вакуловского, телеведущего и автора многих телевизионных передач, связанных с российскими тайнами. С Олегом мы были знакомы несколько лет и сняли вместе с ним фильм о Солонике. Естественно, судьба Солоника очень интересовала Олега, и я совершенно не удивился его вопросу:
– Видел интервью с Татаренковым?
– Да, только что.
– И что ты думаешь делать? Сейчас на дачу едешь?
– Да, хочу отдохнуть.
– Брось свою дачу! Ты где находишься?
– На МКАД.
– Давай поворачивай в сторону Рублево-Успенского шоссе, не доезжая Жуковки первый поворот, приезжай ко мне на дачу. Переговорим. Есть срочное дело. У меня появилась классная идея!
Я знал, что Олег, как журналист, человек достаточно азартный. Если что-то пришло ему в голову, то жди сюрпризов. Безусловно, он человек талантливый, и я верил, что у него родилась блестящая идея.
Передо мной встала дилемма – ехать на дачу или к Олегу. Я выбрал второе. Повернув машину на Рублево-Успенское шоссе, минут через пятнадцать я уже ехал по более узкой дороге, ведущей в сторону от престижного дачного поселка Жуковка.
А еще минут через десять я уже был на территории дачи, которую снимал Олег.
Он приветливо обнял меня и с ходу сказал:
– Я очень рад, что ты приехал! Проходи в дом, поговорим!
Через несколько минут я уже сидел на террасе дома Олега за столом, на котором дымился самовар, и слушал очередную идею Олега. А идея заключалась в следующем: нужно снять продолжение фильма о Солонике.
– Я уже договорился с руководством канала, – увлеченно говорил Олег. – Нам выделили деньги. Но понимаешь, какая ситуация... Тебе нужно пораньше туда поехать и провести кое-какую работу.
Я от неожиданности поперхнулся чаем.
– Какую еще работу?
– Ты послезавтра можешь приехать на телевидение? С тобой хотят встретиться мои директора, и мы обо всем договоримся. Фильм будет классный! Я уже придумал сценарий, как мы это дело будем распутывать. И самое главное, – Олег загадочно улыбнулся, – у нас есть люди в Греции и в России, которые помогут нам найти Солоника. Мы обязательно его найдем!
Я был заинтригован этими словами.
Один из клиентов, которого я консультировал по бизнесу, все же выдернул меня в Москву на очередную консультацию. Нет, я против этого ничего не имею. Такая уж работа – иногда приходится работать вечерами, а то и поздно ночью.
Особенно часто это было несколько лет назад, когда я активно работал по уголовным делам. Ночью тебя поднимают с постели. Приходится разыскивать арестованных клиентов по всем отделениям милиции и по изоляторам.
С тех пор многое изменилось. Я перешел на обслуживание бизнесменов, и жить стало гораздо спокойнее, без тех бесконечных переделок, в которые доводилось попадать раньше.
Проконсультировав своего знакомого бизнесмена, я возвращался на дачу. Машина неслась по московской Кольцевой автодороге.
Сейчас, когда эту дорогу реконструировали, ехать тут – сплошное удовольствие. Особенно в субботний день – машин мало, больше простора. Выбирай любую скорость и езжай, ни о чем не думая.
Я решил послушать новости и включил телевизор, находившийся в машине.
Автомагнитола повернулась другой стороной, и появился небольшой экран телевизора «Касио» – подарок одного из банкиров за успешно проведенную консультацию. Настроив свой любимый канал НТВ, я стал слушать последние известия и увидел эпизод, связанный с этапированием уголовного авторитета Татаренкова в Красноярск.
В недалеком прошлом его обвиняли в убийстве моего клиента Александра Солоника. Это было полным бредом. Я был уверен, что они даже не встречались. И жили они в разных местах. Солоник жил в Афинах, точнее, под Афинами, а Татаренков – на севере Греции, в городе Салоники. Но тем не менее интервью привлекло мое внимание.
Отвечая на вопрос, Татаренков сказал, что Солоник жив. От неожиданности я даже остановил машину. Первой мыслью было – зачем они пустили это в эфир? И при чем здесь Татаренков, проходящий по делу Быкова? И при чем здесь Солоник?
Мои размышления прервал звонок. Я взял трубку и услышал голос известного журналиста Олега Вакуловского, телеведущего и автора многих телевизионных передач, связанных с российскими тайнами. С Олегом мы были знакомы несколько лет и сняли вместе с ним фильм о Солонике. Естественно, судьба Солоника очень интересовала Олега, и я совершенно не удивился его вопросу:
– Видел интервью с Татаренковым?
– Да, только что.
– И что ты думаешь делать? Сейчас на дачу едешь?
– Да, хочу отдохнуть.
– Брось свою дачу! Ты где находишься?
– На МКАД.
– Давай поворачивай в сторону Рублево-Успенского шоссе, не доезжая Жуковки первый поворот, приезжай ко мне на дачу. Переговорим. Есть срочное дело. У меня появилась классная идея!
Я знал, что Олег, как журналист, человек достаточно азартный. Если что-то пришло ему в голову, то жди сюрпризов. Безусловно, он человек талантливый, и я верил, что у него родилась блестящая идея.
Передо мной встала дилемма – ехать на дачу или к Олегу. Я выбрал второе. Повернув машину на Рублево-Успенское шоссе, минут через пятнадцать я уже ехал по более узкой дороге, ведущей в сторону от престижного дачного поселка Жуковка.
А еще минут через десять я уже был на территории дачи, которую снимал Олег.
Он приветливо обнял меня и с ходу сказал:
– Я очень рад, что ты приехал! Проходи в дом, поговорим!
Через несколько минут я уже сидел на террасе дома Олега за столом, на котором дымился самовар, и слушал очередную идею Олега. А идея заключалась в следующем: нужно снять продолжение фильма о Солонике.
– Я уже договорился с руководством канала, – увлеченно говорил Олег. – Нам выделили деньги. Но понимаешь, какая ситуация... Тебе нужно пораньше туда поехать и провести кое-какую работу.
Я от неожиданности поперхнулся чаем.
– Какую еще работу?
– Ты послезавтра можешь приехать на телевидение? С тобой хотят встретиться мои директора, и мы обо всем договоримся. Фильм будет классный! Я уже придумал сценарий, как мы это дело будем распутывать. И самое главное, – Олег загадочно улыбнулся, – у нас есть люди в Греции и в России, которые помогут нам найти Солоника. Мы обязательно его найдем!
Я был заинтригован этими словами.
Москва. 7 июня 2000 года. Телевидение
Ровно в назначенное время я подъехал к одному из зданий, где находилась телевизионная компания. Здесь у меня должна была состояться встреча с директорами Олега.
Я прошел через проходную, поднялся на четвертый этаж и вошел в большую приемную. Там меня уже ждал Олег. Поздоровавшись со мной, он открыл большую дверь, ведшую в кабинет одного из телевизионных начальников.
За большим столом сидели несколько человек. Начальник сидел во главе стола. Увидев меня, он заулыбался, вышел из-за стола и протянул мне руку.
– Очень рад с вами познакомиться! Много о вас слышал, да и на экране видел.
– Спасибо. – Я обменялся с ним рукопожатием.
– Садитесь! – показал он мне на стул.
– Ну что, теперь все в сборе, – сказал Олег. – Нам руководство канала дало согласие. Вот подготовленная схема. Это режиссер, – показал он мне на мужчину, – ты с ним знаком.
Конечно, я узнал Игоря Иванова, с которым мы снимали первый фильм о Солонике.
– Этот человек, – начал Олег, но замолчал и не представил мне мужчину за столом. – Короче, здесь такая ситуация. Ты не мог бы оформить на работе отпуск и поехать немного пораньше нас, хотя бы недели за две? Надо провести подготовительную работу.
– Отпуск взять не проблема, – ответил я, так как сейчас дел стало меньше, да и период отпусков наступил. – Но в чем должна заключаться моя подготовительная работа?
– Мы хотим снять фильм, и у нас есть несколько определенных наметок. Вот. – И Олег протянул мне листок. – По этим наметкам нужно провести небольшое расследование.
– Но я же не специалист в этой области. Я все же адвокат... Как я буду проводить расследование?
– Мы все предусмотрели. – Олег улыбнулся.
– Разрешите вам представить, – в разговор вступил телевизионный начальник. – Знакомьтесь, это Максим Греков. В недавнем прошлом он работал по вашей теме.
– По моей теме? Я не понял вас...
– Я имею в виду – по Солонику.
Я сделал паузу.
– Вы знаете, сейчас уже пол-Москвы по Солонику работали. Столько сыщиков, столько оперативников, которые его ловили!
– Нет, этот человек действительно работал. И они его даже нашли. Кстати, сейчас он работает в службе собственной безопасности нашего канала. А до этого он работал в службе безопасности самого президента, когда ею руководил Коржаков. А там случайных людей не бывает, – многозначительно добавил начальник. – Вот вы с ним вдвоем и полетите. Каждый будет работать в своем направлении, естественно, при условии тесного взаимодействия.
Внимательно посмотрев на своего будущего напарника, я увидел, что передо мной сидит мужчина лет сорока—сорока трех, высокий, со светлыми волосами, худощавый. Мужчина протянул мне руку.
– Максим, – представился он.
Я в ответ назвал свое имя и пожал руку.
– Ну что, договорились? – сказал начальник, открывая сейф и доставая оттуда пакеты, вероятно, с оплатой моей будущей командировки.
– В принципе я не возражаю, – сказал я. – Заодно можно отдохнуть. Совмещу отпуск с полезной работой.
– Вот и хорошо, – улыбнулся Олег. – Только при условии, что дело прежде всего!
– Конечно, – улыбнулся я в ответ. – Разве у меня есть другие варианты?
– Когда вы вылетите? – спросил Олег.
– Думаю, дней через семь-восемь, не раньше. Нужно будет оформить визу в греческом консульстве, заказать гостиницу через турфирму. – Хорошо, так и договоримся.
Через девять дней я сидел в уютном кресле российского самолета, взявшего курс на Афины. Рядом со мной сидел Максим Греков и внимательно читал какой-то журнал. Он был не очень разговорчив, все больше молчал и смотрел в окошко.
Вскоре появилась стюардесса, которая разносила пассажирам различные напитки. Мне стало интересно, что выберет мой попутчик. Максим даже пива не взял, только минеральную воду. Учитывая, что бывшие оперативники и сыщики злоупотребляют спиртными напитками – естественно, это можно списать на издержки их профессии: стрессы, засады, перестрелки, – я понял, что мой партнер этим не страдает. Я даже зауважал его за это. «А может, – подумал я, – этот человек действительно ас в своем деле? Может, мы и в самом деле сможем его найти? Слишком уж много тайн в последнее время вокруг Солоника кружится...»
Мы летели около сорока минут, а мой сосед не отрывался от журнала. Я решил нарушить молчание и, придвинувшись к нему поближе, сказал:
– Максим, что, статья очень интересная?
– Хочешь – почитай. – Он протянул мне журнал.
Я открыл журнал и прочел заголовок: «Тайна „Белой стрелы“.
– Да ну, все это бред какой-то, – махнул рукой я. – Что это за таинственная организация, отстреливающая уголовных авторитетов и рожденная в недрах спецслужб! Я в это не верю.
Максим внимательно посмотрел на меня.
– Почему же? – спросил он. – Может, она есть на самом деле?
– Все эмвэдэшники и кагэбэшники категорически это отрицают. Я же с ними часто в передачах снимался.
– Это так, – сказал Максим. – Но помнишь, фильм был – «Шизофрения»?
– Конечно, помню. С Абдуловым в главной роли. Спецслужбы устраивают киллеру побег, а потом используют для отстрела неугодных власти людей. Но это же фильм, фантазия!
– А ты знаешь, кто был консультантом этого фильма? Коржаков.
– Ну и что из этого?
Максим пожал плечами. По его жесту я понял, что, конечно, Коржаков не мог подписаться под полным бредом.
– Но ведь это все вымысел! – повторил я. – Не верю я в эту «Белую стрелу»!
Максим снова пожал плечами.
– Кстати, твоего клиента Солоника, – неожиданно сказал он, – тоже подозревали в принадлежности к этой организации.
Теперь замолчал я, поднеся палец к губам и предупреждая, что не стоит эту фамилию произносить так громко, даже в самолете, где двигатели заглушают звук. Максим, поняв меня, кивнул головой и отвернулся к иллюминатору. Он понял, что спорить со мной бесполезно, да и сам разговор беспредметный – никто из нас не может доказать свою правоту. Поэтому я повернулся в противоположную сторону и стал лениво рассматривать пассажиров.
Мое внимание привлекла девушка, сидящая недалеко от меня. На вид ей было лет двадцать пять. Она была невысокая, худенькая, с короткой стрижкой, с крашеными рыжеватыми волосами. Одета она была в облегающий свитер-лапшу, который подчеркивал ее фантастически большую грудь, и короткую кожаную юбку, не скрывавшую ее стройные ноги. Лицо у нее было очень симпатичное.
Девушка читала греческо-русский разговорник. Хотя она и привлекла мое внимание, но заговорить с ней я не мог, так как по проходу то и дело ходили пассажиры лайнера. Вскоре девушка встала, держа в руке зажигалку и сигареты, и направилась в сторону туалета.
Я тоже встал и направился к туалету. Тут я пожалел, что не курю, но стал искать предлог познакомиться с ней. Первое, что пришло мне в голову, это задать ей следующий вопрос:
– Вы не знаете, когда наш самолет приземлится в Афинах?
Девушка подняла изящную руку и посмотрела на свои часы – я заметил, что часы у нее были дешевые, – и сказала:
– Через полтора часа, если все будет благополучно.
– Конечно, все будет благополучно, – улыбнулся я, – если вы с нами летите.
– Спасибо, – улыбнулась в ответ девушка.
– Я смотрю, вы не в первый раз в Грецию летите?
– А почему вы так решили?
– Вы разговорник читаете, делаете какие-то пометки...
– Да, вы правы. Я не первый раз в Греции.
– А что вы там делаете? Впрочем, если не хотите, можете не отвечать...
Девушка посмотрела на меня, как бы оценивая, и сказала:
– Я работаю. – И, как бы пресекая мои дальнейшие попытки выяснить, кем она работает, спросила сама: – А вы первый раз летите в Грецию?
– Нет, уже в третий.
– Тоже на работу?
– Да, в командировку.
Так мы проболтали с ней еще несколько минут. Я узнал, что девушку зовут Лика. Фамилии своей она не назвала.
Вскоре мы вернулись на свои места. Сидя в кресле, я еще несколько раз бросал взгляды в сторону Лики. Она замечала это и приветливо улыбалась мне. Максим тем временем закрыл глаза и дремал.
Наш самолет плавно приземлился в аэропорту Афин. А еще через некоторое время автобус подвез нас к большому стеклянному помещению. Это был зал регистрации прилета пассажиров. Я обратил внимание, что справа был вход, куда отправлялись все пассажиры. Что же касается российских туристов, для них был свой проход. Все пассажиры нашего самолета выстроились в длинную очередь, в то время как иностранцы беспрепятственно проходили в здание аэровокзала.
«Интересно, почему такая дискриминация российских граждан?» – подумал я.
Чуть позже я понял, что никакой дискриминации нет. Просто греческие власти, ведя активную борьбу с русской проституцией, отлавливали всех девушек в возрасте до 30 лет, у которых в кошельках не было приличной суммы денег. Конечно, ясно, что если девушка не имеет хотя бы ста долларов, то намерений вернуться в Россию у нее нет.
Это был правильный ориентир. Я обращал внимание, что наша очередь постепенно приближалась к выходу, а из нее выводили в специальную комнату русских девушек, которые не проходили какого-то короткого собеседования.
Тут я заметил, что недалеко от меня стоит Лика. Она забеспокоилась. «Наверное, тоже занимается тем же самым, – подумал я. – А я-то принцессу сочинил!»
Дошла очередь и до Лики. Вот она начала объясняться с представителем греческой таможни. Затем я увидел, как она достала кошелек и стала показывать ему какие-то карточки. Но таможенник только отрицательно качал головой и уже показывал ей, что она должна тоже пройти в тот зал, где сидели русские девушки, ждавшие специальной регистрации, и некоторых из них должны были вернуть обратно в Россию.
Я прошел через проходную, поднялся на четвертый этаж и вошел в большую приемную. Там меня уже ждал Олег. Поздоровавшись со мной, он открыл большую дверь, ведшую в кабинет одного из телевизионных начальников.
За большим столом сидели несколько человек. Начальник сидел во главе стола. Увидев меня, он заулыбался, вышел из-за стола и протянул мне руку.
– Очень рад с вами познакомиться! Много о вас слышал, да и на экране видел.
– Спасибо. – Я обменялся с ним рукопожатием.
– Садитесь! – показал он мне на стул.
– Ну что, теперь все в сборе, – сказал Олег. – Нам руководство канала дало согласие. Вот подготовленная схема. Это режиссер, – показал он мне на мужчину, – ты с ним знаком.
Конечно, я узнал Игоря Иванова, с которым мы снимали первый фильм о Солонике.
– Этот человек, – начал Олег, но замолчал и не представил мне мужчину за столом. – Короче, здесь такая ситуация. Ты не мог бы оформить на работе отпуск и поехать немного пораньше нас, хотя бы недели за две? Надо провести подготовительную работу.
– Отпуск взять не проблема, – ответил я, так как сейчас дел стало меньше, да и период отпусков наступил. – Но в чем должна заключаться моя подготовительная работа?
– Мы хотим снять фильм, и у нас есть несколько определенных наметок. Вот. – И Олег протянул мне листок. – По этим наметкам нужно провести небольшое расследование.
– Но я же не специалист в этой области. Я все же адвокат... Как я буду проводить расследование?
– Мы все предусмотрели. – Олег улыбнулся.
– Разрешите вам представить, – в разговор вступил телевизионный начальник. – Знакомьтесь, это Максим Греков. В недавнем прошлом он работал по вашей теме.
– По моей теме? Я не понял вас...
– Я имею в виду – по Солонику.
Я сделал паузу.
– Вы знаете, сейчас уже пол-Москвы по Солонику работали. Столько сыщиков, столько оперативников, которые его ловили!
– Нет, этот человек действительно работал. И они его даже нашли. Кстати, сейчас он работает в службе собственной безопасности нашего канала. А до этого он работал в службе безопасности самого президента, когда ею руководил Коржаков. А там случайных людей не бывает, – многозначительно добавил начальник. – Вот вы с ним вдвоем и полетите. Каждый будет работать в своем направлении, естественно, при условии тесного взаимодействия.
Внимательно посмотрев на своего будущего напарника, я увидел, что передо мной сидит мужчина лет сорока—сорока трех, высокий, со светлыми волосами, худощавый. Мужчина протянул мне руку.
– Максим, – представился он.
Я в ответ назвал свое имя и пожал руку.
– Ну что, договорились? – сказал начальник, открывая сейф и доставая оттуда пакеты, вероятно, с оплатой моей будущей командировки.
– В принципе я не возражаю, – сказал я. – Заодно можно отдохнуть. Совмещу отпуск с полезной работой.
– Вот и хорошо, – улыбнулся Олег. – Только при условии, что дело прежде всего!
– Конечно, – улыбнулся я в ответ. – Разве у меня есть другие варианты?
– Когда вы вылетите? – спросил Олег.
– Думаю, дней через семь-восемь, не раньше. Нужно будет оформить визу в греческом консульстве, заказать гостиницу через турфирму. – Хорошо, так и договоримся.
Через девять дней я сидел в уютном кресле российского самолета, взявшего курс на Афины. Рядом со мной сидел Максим Греков и внимательно читал какой-то журнал. Он был не очень разговорчив, все больше молчал и смотрел в окошко.
Вскоре появилась стюардесса, которая разносила пассажирам различные напитки. Мне стало интересно, что выберет мой попутчик. Максим даже пива не взял, только минеральную воду. Учитывая, что бывшие оперативники и сыщики злоупотребляют спиртными напитками – естественно, это можно списать на издержки их профессии: стрессы, засады, перестрелки, – я понял, что мой партнер этим не страдает. Я даже зауважал его за это. «А может, – подумал я, – этот человек действительно ас в своем деле? Может, мы и в самом деле сможем его найти? Слишком уж много тайн в последнее время вокруг Солоника кружится...»
Мы летели около сорока минут, а мой сосед не отрывался от журнала. Я решил нарушить молчание и, придвинувшись к нему поближе, сказал:
– Максим, что, статья очень интересная?
– Хочешь – почитай. – Он протянул мне журнал.
Я открыл журнал и прочел заголовок: «Тайна „Белой стрелы“.
– Да ну, все это бред какой-то, – махнул рукой я. – Что это за таинственная организация, отстреливающая уголовных авторитетов и рожденная в недрах спецслужб! Я в это не верю.
Максим внимательно посмотрел на меня.
– Почему же? – спросил он. – Может, она есть на самом деле?
– Все эмвэдэшники и кагэбэшники категорически это отрицают. Я же с ними часто в передачах снимался.
– Это так, – сказал Максим. – Но помнишь, фильм был – «Шизофрения»?
– Конечно, помню. С Абдуловым в главной роли. Спецслужбы устраивают киллеру побег, а потом используют для отстрела неугодных власти людей. Но это же фильм, фантазия!
– А ты знаешь, кто был консультантом этого фильма? Коржаков.
– Ну и что из этого?
Максим пожал плечами. По его жесту я понял, что, конечно, Коржаков не мог подписаться под полным бредом.
– Но ведь это все вымысел! – повторил я. – Не верю я в эту «Белую стрелу»!
Максим снова пожал плечами.
– Кстати, твоего клиента Солоника, – неожиданно сказал он, – тоже подозревали в принадлежности к этой организации.
Теперь замолчал я, поднеся палец к губам и предупреждая, что не стоит эту фамилию произносить так громко, даже в самолете, где двигатели заглушают звук. Максим, поняв меня, кивнул головой и отвернулся к иллюминатору. Он понял, что спорить со мной бесполезно, да и сам разговор беспредметный – никто из нас не может доказать свою правоту. Поэтому я повернулся в противоположную сторону и стал лениво рассматривать пассажиров.
Мое внимание привлекла девушка, сидящая недалеко от меня. На вид ей было лет двадцать пять. Она была невысокая, худенькая, с короткой стрижкой, с крашеными рыжеватыми волосами. Одета она была в облегающий свитер-лапшу, который подчеркивал ее фантастически большую грудь, и короткую кожаную юбку, не скрывавшую ее стройные ноги. Лицо у нее было очень симпатичное.
Девушка читала греческо-русский разговорник. Хотя она и привлекла мое внимание, но заговорить с ней я не мог, так как по проходу то и дело ходили пассажиры лайнера. Вскоре девушка встала, держа в руке зажигалку и сигареты, и направилась в сторону туалета.
Я тоже встал и направился к туалету. Тут я пожалел, что не курю, но стал искать предлог познакомиться с ней. Первое, что пришло мне в голову, это задать ей следующий вопрос:
– Вы не знаете, когда наш самолет приземлится в Афинах?
Девушка подняла изящную руку и посмотрела на свои часы – я заметил, что часы у нее были дешевые, – и сказала:
– Через полтора часа, если все будет благополучно.
– Конечно, все будет благополучно, – улыбнулся я, – если вы с нами летите.
– Спасибо, – улыбнулась в ответ девушка.
– Я смотрю, вы не в первый раз в Грецию летите?
– А почему вы так решили?
– Вы разговорник читаете, делаете какие-то пометки...
– Да, вы правы. Я не первый раз в Греции.
– А что вы там делаете? Впрочем, если не хотите, можете не отвечать...
Девушка посмотрела на меня, как бы оценивая, и сказала:
– Я работаю. – И, как бы пресекая мои дальнейшие попытки выяснить, кем она работает, спросила сама: – А вы первый раз летите в Грецию?
– Нет, уже в третий.
– Тоже на работу?
– Да, в командировку.
Так мы проболтали с ней еще несколько минут. Я узнал, что девушку зовут Лика. Фамилии своей она не назвала.
Вскоре мы вернулись на свои места. Сидя в кресле, я еще несколько раз бросал взгляды в сторону Лики. Она замечала это и приветливо улыбалась мне. Максим тем временем закрыл глаза и дремал.
Наш самолет плавно приземлился в аэропорту Афин. А еще через некоторое время автобус подвез нас к большому стеклянному помещению. Это был зал регистрации прилета пассажиров. Я обратил внимание, что справа был вход, куда отправлялись все пассажиры. Что же касается российских туристов, для них был свой проход. Все пассажиры нашего самолета выстроились в длинную очередь, в то время как иностранцы беспрепятственно проходили в здание аэровокзала.
«Интересно, почему такая дискриминация российских граждан?» – подумал я.
Чуть позже я понял, что никакой дискриминации нет. Просто греческие власти, ведя активную борьбу с русской проституцией, отлавливали всех девушек в возрасте до 30 лет, у которых в кошельках не было приличной суммы денег. Конечно, ясно, что если девушка не имеет хотя бы ста долларов, то намерений вернуться в Россию у нее нет.
Это был правильный ориентир. Я обращал внимание, что наша очередь постепенно приближалась к выходу, а из нее выводили в специальную комнату русских девушек, которые не проходили какого-то короткого собеседования.
Тут я заметил, что недалеко от меня стоит Лика. Она забеспокоилась. «Наверное, тоже занимается тем же самым, – подумал я. – А я-то принцессу сочинил!»
Дошла очередь и до Лики. Вот она начала объясняться с представителем греческой таможни. Затем я увидел, как она достала кошелек и стала показывать ему какие-то карточки. Но таможенник только отрицательно качал головой и уже показывал ей, что она должна тоже пройти в тот зал, где сидели русские девушки, ждавшие специальной регистрации, и некоторых из них должны были вернуть обратно в Россию.