Страница:
Ирина
Раздался звонок в дверь моей квартиры. Я взглянула на экран домофона. У двери стояли трое.
– Кто там? – спросила я.
– Мы пришли к вам произвести следственные действия. Обыск!
«Ну все!» подумала я.
Я посмотрела в глазок. Один был в милицейской форме, двое в штатском.
– Официальные документы у вас есть? – спросила я.
– Да. – Через глазок они показали удостоверение сотрудников милиции. Но мне необходимо было потянуть время.
– Скажите, а вы из какого отделения милиции?
Они назвали номер.
– Пойду позвоню, действительно ли вы оттуда, – сказала я. Но сначала пошла позвонить Алику и Маше. Оба пообещали быстро приехать.
В дверь продолжали звонить. Я подошла снова к двери.
– А у вас есть ордер суда на выполнение следственных действий? – спросила я, повторяя Алика.
– Да, есть.
– И чье это разрешение?
– Ордер суда.
Я сразу сникла.
Приехал Алик, позже Маша. Я через дверь попросила Алика проверить у всех троих документы и, главное, санкцию на обыск. Алик вынужден был признать, что документы в порядке. Только тогда я открыла дверь.
Непрошеные гости сразу прошли на кухню и разложили свои бумаги для составления протокола.
– А что вы собираетесь искать? – спросила я.
– Мы собираемся искать оружие, предметы, относящиеся к преступной деятельности.
– Что ж, милости прошу.
– Вы желаете добровольно выдать что-либо?
– Таких предметов у меня нет, – уверенно ответила я.
Но мы оба прекрасно понимали, если таких предметов у нас нет, это еще не значит, что они не могут быть у нас найдены. Поэтому я попросила соседей, которые были приглашены в качестве понятых, внимательно следить за работниками милиции.
Обыск проходил достаточно вяло. Причем, как это ни странно, оперативников совершенно не интересовали старые оставшиеся бумаги Максима. Вскоре они нашли оружие – у мужа имелись два газовых пистолета, а также несколько кобур к ним.
– Посмотрите: может, пистолет-то не газовый! – сказал Алик с ехидством.
– Да нет. Видно, что газовый, – отложив пистолет в сторону, равнодушно отозвался оперативник.
Больше всего их интересовали записные книжки и мои бумаги, а главное – мой мобильный телефон.
Закончив через несколько часов обыск, сотрудники милиции предложили мне выехать на встречу со следователем. Но, ссылаясь на позднее время – было уже около полуночи, – Алик заявил, что в ночное время они не имеют права меня допрашивать. Они ушли ни с чем, предложив мне явиться на следующий день в прокуратуру.
На утро в газете «Коммерсант» появилась статья: московская милиция провела серию обысков у тридцати лиц, причастных к действиям крупной преступной группировки. Среди объектов этого обыска – владельцы ночного клуба, а также жена исчезнувшего банкира. И была названа моя фамилия.
С утра позвонил Алик. Он был очень взволнован и рассказал, что, когда после меня он вернулся к себе домой, его уже ждали оперативники, которые тоже провели у него обыск. И добавил, что его тоже вызвали на допрос, но, прежде чем ехать на допрос, он обзвонил целый ряд адвокатов, предупредил: если будет какая-либо провокация, пусть немедленно примут меры для его защиты. Позвонил нескольким корреспондентам, также поставил их в известность.
Я тоже была очень взволнована и спросила его: «А что мне делать? И где мне найти адвоката?»
Но Алик меня успокоил. «Тебе не нужно вообще адвоката. Бери свою подругу и смело езжай к следователю. У них на тебя ничего нет», – заверил он меня.
– Я поеду с тобой, – сказала Маша.
– Хорошо, едем вместе.
Мы вывели из гаража мою старую «девятку» и, как в старые добрые времена, направились в районную прокуратуру.
На пороге прокуратуры мы встретили Алика.
– Ну что, все в порядке? – спросила я.
– Странно это все, – задумчиво ответил он. – Ничего не понимаю!
Через несколько минут я уже сидела в кабинете нового следователя. Допрашивал меня молодой парень, на вид которому было лет двадцать три – двадцать пять. Небольшого роста, со светлыми волосами, в коричневом свитере, он сидел с важным видом за своим столом.
Взяв мой паспорт, он перенес его данные в свой компьютер и предупредил меня, что я буду допрошена в качестве свидетеля. И неожиданно поинтересовался, не буду ли я привлекать в свою защиту адвоката. На что я ответила, что никакой вины я за собой не чувствую и мне адвокат не нужен. Следователь только улыбнулся на мои слова.
Но допрос начался на совершенно неожиданную для меня тему.
Следователя очень интересовали мои отношения с Пауком и Артемом.
Я стала отрицать свое знакомство с этими людьми. Тогда следователь мне сказал, что им известно все о наезде на меня людей Паука. Но я стояла на своем, что не знаю никакого Паука. Тогда следователь сказал, что он вынужден провести со мной очную ставку. После этого я очень заволновалась.
Меня терзали мысли, с кем меня хотят допрашивать? А вдруг сейчас приведут Артема? Я сильно разволновалась. Затем в кабинет следователя стали заходить какие-то люди, некоторые из них вопросительно смотрели на меня, другие приносили технику – видеомагнитофон и видеокамеру. Я снова начинала волноваться. Я спросила разрешение следователя выйти из кабинета. Но следователь ответил, что это нежелательно. Хорошо, могу я тогда позвонить своей подруге? Она меня ждет на улице. И опять я получила отрицательный ответ. Это меня окончательно насторожило.
Вскоре неожиданно в кабинете следователя появились двое моих старых знакомых – бандиты Малыш и Дантист, но, как ни странно, они были в наручниках.
Далее началось самое странное. Каждый из них по очереди повторял одни и те же показания, что якобы у меня с Пауком возникли конфликтные отношения и я обратилась за помощью к криминальному авторитету Артему Кобаеву, которому и заказала убийство Паука. От таких заявлений я была просто в шоке. Кроме того, каждый из них повторил, что лично слышал, как через них я угрожала их боссу. Это уже был просто бред.
После окончания допроса следователь объявил мне, что теперь я буду снова ими допрошена, но уже в качестве подозреваемой – по организации заказного убийства. От таких заявлений я просто потеряла дар речи. Но следователь меня заверил, что я могу, конечно, отказаться от дачи показаний, но в дальнейшем это повлияет на приговор суда, а это не в моих интересах, так как я могу получить большой срок – до 20 лет. Я просто вырубилась от этих слов. Далее следователь сказал, что теперь я задержана и вопрос о моей мере пресечения будет решать суд.
К вечеру из прокуратуры меня стали вывозить на суд. Увидев на улице одиноко стоящую Машку, я крикнула:
– Маша, меня будут арестовывать за убийство, найди через Алика мне адвоката. Срочно!
Я видела, как Машка заплакала и закивала в ответ мне.
Адвокат
После загадочного убийства Паука и исчезновения Артема события пошли одни за другими. В один из дней мне позвонил мой старый знакомый Алик и предложил срочно встретиться, так как у него для меня есть клиент.
Алика я знал давно. Таких людей, как он, у нас называют приблатненными коммерсантами. У Алика были обширные связи, он был тесно связан со многими коммерсантами и криминальными авторитетами. В основном Алик занимался посредничеством, именно он меня познакомил с Артемом Кобаевым, а иногда мне поставлял за процент новых клиентов.
С Аликом мы встретились днем в одном из ресторанов центра города. Он вошел в зал и, отыскав мой столик, присел.
– Слышал последние новости? – спросил он меня.
– Какие?
– Про пацанов Артема. После того как завалили Паука, началось самое странное – ребят из группировки Артема стали арестовывать ежедневно – одного за другим. Сначала взяли двоих парней-бригадиров, потом следующих. Аресты продолжались в течение двух дней. Задержали практически всю бригаду, около двадцати пяти человек. Но Артема взять не удалось. Он успел скрыться. Ему сейчас лучше не появляться. Жаль, мы с ним только наметили такие перспективные проекты. Да ладно, сейчас я хотел переговорить не о нем, – сказал Алик. – Задержали одну девушку – Ирину. Она в прошлом была гражданской женой директора банка «Бали» Максима Долгова, который «кинул» всех и сбежал. У Ирины после этого начались неприятности. Все наехали на нее, включая главного беспредельщика Паука. Его бандиты ее похитили, продержали всю ночь привязанной к дереву и стали требовать, чтобы она все продала и вернула им бабки. Ирина обратилась за помощью к Артему. Но я знаю точно, она не заказывала ему Паука. Короче, ее арестовали и вменяют статью по заказному убийству.
– Ты, что ли, их сводил? Кто ведет дело? – спросил я.
– Я. При разговоре она просила только, чтобы он поговорил с Пауком, чтобы тот отстал от нее. Я знаю это точно.
– Ну так пойди и скажи об этом следователям, – с ехидством сказал я.
– Чтобы меня в пять минут «закрыли» и сделали посредником в убийстве? Спасибо за ценный совет, адвокат, – с иронией ответил Алик. – Короче, берешь ее защищать? Очень тебя прошу: выручи меня и ее. Помоги ей. Иначе ее осудят и дадут немалый срок. Сам знаешь, как это бывает.
– Конечно, знаю, ведь занимаюсь адвокатской практикой около пятнадцати лет, веду в основном только уголовные дела, а последнее время защищаю клиентов в основном по тяжким преступлениям. Давай листок с телефоном следователя.
Ирина
Суд, если назвать этот спектакль судом, прошел довольно быстро. Прокурор в синем мундире с золотыми погонами зачитал текст, что я обвиняюсь по тяжкой статье Уголовного кодекса, которая предусматривает меру пресечения – арест. Адвокат, которого мне предоставили бесплатно, фактически не возражал против этого, только вяло и еле слышно попросил суд заменить мне арест подпиской о невыезде или денежным залогом.
После короткого совещания суд принял решение о моем аресте.
После суда меня отвели в специальное помещение, где находились камеры временного содержания. Сев на маленькую лавочку, прикрепленную к полу, я зарыдала. Почему так несправедливо получается? Меня бросил муж и подставил со своими долгами. Меня преследуют и похищают бандиты, угрожая убить. Но их никто не привлекает, а меня арестовывают и собираются судить за организацию убийства бандита, который меня похитил и хотел убить!
Почти поздно вечером я услышала через дверь, что в нашем подвальном помещении, где находились камеры, началось движение. Я сразу поняла, что арестованных начали отправлять по изоляторам, но за мной никто не спешил приходить.
Меня отвезли в последнюю очередь не на спецмашине, на которой возят всех заключенных, а на обычной легковой «Волге» в сопровождении оперативников и в наручниках. Я пыталась вычислить – куда меня везут, но было темно и через стекла машины было плохо видно.
Один из оперативников, наверное, понял, что я интересуюсь маршрутом, и со мной заговорил:
– Что, девушка, первый раз на тюрьму едешь?
– Первый. А куда меня везут?
– У вас одна тюрьма. Женская. Она находится на Шоссейной улице. В Текстильщиках. Адвокат есть?
– Пока нет.
– Могу предложить хорошего адвоката. Он из наших – бывший следователь. Хочешь, я сам ему позвоню, и он завтра к тебе придет? – спросил оперативник.
– Нет, не надо. Мне подруга тоже обещала найти адвоката.
– Как знать, красавица!
Вскоре машина со мной и оперативниками подъехала к длинному кирпичному зданию с башенками, напоминавшими шахматные фигуры – ладьи. Через час, пройдя через тюремные формальности, меня завели в камеру, которая представляла собой комнату метров двадцать – двадцать пять с несколькими ярусами кроватей, именуемых на тюремном языке «шконками». Сколько людей находилось в камере, я не знала, так как все они спали.
Пройдя между шконками, я отыскала свободную, расположенную на втором ярусе, и, подтянувшись, легла на нее.
Хотя и очень устала и казалась опустошенной, но спать я не могла. Я лежала и думала, но вскоре усталость взяла свое и я заснула крепко.
Утром меня разбудили громкие голоса. Открыв глаза, я первое время не могла понять – где я нахожусь. Но потом память ко мне вернулась, и я вспомнила последние события своей жизни.
Женщины в камере занимались своими личными делами, и на меня никто не обращал внимания.
Я осмотрелась – всего в камере было восемь женщин, включая меня. В основном молодые девушки двадцати – двадцати четырех лет, уличенные в продаже наркотиков, две женщины – одной около сорока, другой сорок восемь – пятьдесят лет – привлекались за убийства своих сожителей. Две молоденькие девушки лет восемнадцати – девятнадцати привлекались за грабеж.
Как ни странно, обитатели в камере встретили меня весьма дружелюбно, угостили растворимым кофе, пригласили на завтрак, состоящий в основном из передач от родственников.
Расспросили меня о моем деле, некоторые стали рассказывать свои истории. Одним словом, все ко мне расположились, кроме одной женщины, которая привлекалась за убийство собственного мужа. Звали ее Валентиной, и держалась она обособленно и замкнуто, ни с кем не сближаясь. Девушки меня предупредили, что она «не в себе», и дали совет держаться от нее подальше.
Так постепенно прошел первый день моего заключения в СИЗО, никто ко мне не пришел – ни следователь, ни адвокат.
Адвокат
Я согласился на просьбу Алика. На все формальности по этому делу – получение разрешения на посещения своей новой клиентки в следственном изоляторе – у меня ушло около одного часа.
И вот вскоре я прибыл СИЗО, где содержатся женщины.
Меня повели в специально отведенный для таких встреч следственный кабинет, который представлял собой небольшую комнату размером около шестнадцати квадратных метров со встроенной нехитрой обстановкой – столом и двумя стульями, привинченными железными скобами к полу.
Я сел на один стул и стал ожидать, когда ко мне приведут новую клиентку. О ней я знал немного – что она жена одного из банкиров и что обвиняют ее по серьезной статье.
Дверь кабинета открылась, в помещение заглянула женщина, одетая в зеленую камуфляжную форму. Конвоир женского изолятора строго посмотрела на меня и сказала:
– Господин адвокат, хочу вам напомнить, что получать или что-либо передавать подследственной без разрешения администрации учреждения запрещено.
Я молча кивнул головой, давая понять, что с правилами посещения следственного изолятора знаком.
Через минуту в кабинет вошла девушка и медленно присела на стул рядом со мной. Я внимательно посмотрел на нее.
На вид ей было двадцать пять – двадцать семь лет. Худощавая, с темными волосами и грустными голубыми глазами. Стройная фигурка при относительно небольшом росте показывала, что девушка следит за собой. Одета моя новая подопечная была в синие обтягивающие джинсы и в голубою кофточку. Девушка подняла глаза и стала так же внимательно рассматривать меня.
Я первый нарушил затянувшуюся паузу и сказал:
– Давайте знакомиться. Я ваш адвокат. Зовут меня, – и я хотел было назвать свое имя и фамилию, но девушка меня опередила:
– Я знаю, кто вы и от кого пришли. Вы сможете вытащить меня отсюда? Мне рекомендовали вас как хорошего защитника. Говорят, вы даже специализируетесь по убийствам.
– Спасибо, конечно, за комплимент по поводу хорошего адвоката. А вот относительно моей, как вы сказали, специализации давайте уточним. Я специализируюсь не по убийствам, а по защите по тяжким статьям Уголовного кодекса. Но в последнее время ко мне действительно обращаются люди, обвиняемые в убийствах. Впрочем, давайте займемся вашим делом, – сказал я, открыл свой блокнот и взял ручку. – Итак, я хотел бы послушать вас, как вы попали в эту передрягу, Ирина.
– Я начну с эпизода, когда меня похитили? – сказала Ирина, словно хотела получить согласие, с какого места ей лучше начать свой рассказ.
– Начинайте, откуда хотите, и можете рассказывать подробно, – уточнил я.
Ирина
Я бросила взгляд на своего нового адвоката. Ему на вид было около сорока – сорока трех лет, с темными волосами, среднего роста, с черными глазами.
– Как вы здесь? – спросил меня адвокат.
– Уже привыкла, но все равно хочется домой. Я к убийству, по которому меня обвиняют, не имею никакого отношения.
– Я в курсе. Будем работать на изменение вам меры пресечения. Но вначале я хотел бы вам задать несколько вопросов, – сказал адвокат.
Вскоре я пересказала ему всю суть своего нелепого теперешнего положения. Адвокат это записывал в свой блокнот.
В конце нашей встречи он сказал, что ему все понятно. Завтра он встретится со следователем, через знакомых оперов постарается узнать общую картину.
– Завтра в конце дня ждите меня, – сказал адвокат и наклонился ко мне ближе, взяв меня за руку.
Я почувствовала, что мне в ладонь адвокат засунул клочок бумаги.
Позже в камере я осторожно развернула записку. Это было небольшое послание от Маши, в нем моя подруга всячески подбадривала и заверяла, что у меня в ближайшее время будет все нормально.
Ночью я спала беспокойно. С Валентиной, про которую мне девушки сказали, что она с отклонениями, случилась истерика. Она проснулась, встала и начала кричать, размахивать руками, девушек, пытавшихся ее успокоить, она отталкивала. Я попыталась ее успокоить и стала гладить по голове, но произошла обратная реакция, она вдруг посмотрела на меня зло и сказала:
– А тебя я больше всего ненавижу. Я тебе отомщу. Ты увела моего мужа. Это он к тебе ушел!
– Да мы даже не знакомы! – пыталась оправдываться я. Но девушки меня отвели в сторону и сказали:
– Бесполезно. У нее крыша поехала. Она тебя не слышит.
– Если у нее с психикой плохо, то почему она не в больнице?
Одна из девушек ответила, что она там была, врачи и комиссия нашли у нее небольшие отклонения, но сказали, что они не опасны для окружающих, и ее вернули к нам. Через пять минут в камеру вошли женщина-конвоир и женщина в белом халате. Валентине сделали укол, и она заснула.
Через несколько дней ко мне снова пришел адвокат. И снова наклонился ко мне и прошептал:
– Артема задержали.
– И где же?
– В Хорватии. Вчера показали по телевидению, а сегодня во многих газетах об этом пишут, что сейчас его этапируют в Россию. Я думаю, что, как только его в Москву доставят, с вами будет очная ставка.
– А вдруг он на меня укажет или его заставят это сделать?
– Этого, конечно, нельзя исключать, но я продумаю этот вариант, – сказал адвокат.
Через два дня адвокат снова пришел ко мне и сообщил, что Артема привезли в Москву, его поместили в спецблок «Матросской Тишины».
К вечеру ко мне неожиданно пришел следователь и двое оперативников, которые были у меня при обыске. Они стали меня уговаривать, чтобы я дала показания на Артема, обещая меня сразу выпустить. Я стала требовать, чтобы они немедленно пригласили на допрос моего адвоката, но следователь пояснил, что это не допрос, а просто беседа и присутствие адвоката не обязательно.
Но я, конечно, отказалась. Тогда оперативники мне пригрозили, что с бандитами Артема я получу большой срок.
Адвокат
Утром в офис мне позвонили из Генеральной прокуратуры и просили срочно явиться к начальнику управления Павлу Романовичу. Я сразу понял, что по Артему, наверное, его уже доставили в Москву.
В своем кабинете Павел Романович меня встретил холодно.
Он сразу перешел к делу.
– Мне доложили, что вы защищаете жену банкира Долгова, проходящую по убийству Полуэктова. Мы объединили эти два дела в одно. Исполнители по этому делу задержаны, они фактически признались. Теперь у нас задача – кого в этом деле назначить заказчиком. Две кандидатуры, как вы понимаете, – Кобаев и ваша клиентка. Предлагаю вам, как ее адвокату, вариант. Ваша клиентка дает показания, что Кобаев сам лично ей предложил убить Полуэктова, мы ее переводим в разряд свидетелей и дело против нее прекращаем. Поговорите с ней об этом. Иначе она идет заказчиком этого преступления со всеми тяжелыми для нее последствиями.
– Хорошо. Я поговорю с ней. Но, понимаете, это ее судьба и ее выбор. Да, Павел Романович, я хотел бы получить разрешение на встречу с Кобаевым.
– А вы не можете быть адвокатом одновременно двух подозреваемых, у которых, возможно, могут быть противоречивые показания. Почитайте УПК.
– Да я знаю Уголовно-процессуальный кодекс. Но мне хотелось бы лично объяснить это Кобаеву.
– Ладно, учитывая, что вы должны убедить вашу клиентку, я разрешаю провести разовое посещение Кобаева. Когда вы хотите к нему пойти?
– Хорошо бы сегодня. Можно?
– Можно. Сейчас к нему поедет следователь, и я дам команду, чтобы он вас взял с собой. Помните про наш разговор.
Через час я уже шел по коридорам «Матросской Тишины». Настроение было ужасное. Но в этой ситуации я понимал, что шансов на спасение больше у Ирины, чем у Артема. Слишком много у органов накопилось к нему претензий.
Вскоре мы оказались в кабинете. Помимо меня, в нем находились следователь и новый адвокат Кобаева.
Артема привели довольно быстро. Он сильно изменился. Былого лоска и ухоженности не было и в помине. Вместо холеного и полного мужчины передо мной предстал худощавый и какой-то потертый человечек, одетый во все тот же костюм, который был на нем в телерепортаже и на фото в газетах.
Увидев меня, Артем повеселел. Но следователь строго ему сказал:
– Кобаев, я представляю вам нового адвоката по назначению.
– Мне не нужен новый адвокат. У меня есть мой постоянный адвокат, – сказал Артем и указал на меня.
– Ваш адвокат, который вас ранее защищал, сейчас не может взять защиту по причине того, что он в настоящее время защищает другого человека, проходящего по вашему делу. Мы предоставляем вам возможность переговорить с ним десять минут. – После этих слов следователь и новый адвокат вышли из кабинета.
– Как тебя угораздило попасться? – спросил его я.
– По-глупому. Пересекали границу с Черногорией, и пограничники задержали нас и сообщили в Интерпол. Почему не можешь меня защищать?
– Они задержали Ирину. И теперь требуют от нее, чтобы дала показания против тебя. Я ее адвокат, меня об этом попросил Алик.
– Понятно. Жаль бабу. Нелегко ей. Мне на самом деле уже никто не поможет. Они пацанов моих закрыли. Двое в признании, рассказали про убийства, включая убийство трех московских авторитетов, в том числе Паука. Опера говорят, что ко мне братва в очередь записывается, чтобы с меня получить. Опера, падло, угрожают, говорят, ты живешь, пока этого мы хотим.
– Что это значит? – спросил я.
– Это значит, что пока я на спецу в камере на четверых – я жив. А когда они меня переведут на общак – это смерть для меня. Вот такие пироги.
– Артем, ты меня знаешь давно. Я сам бы не отказался от твоей защиты, но они меня отвели из-за Иры. Иру жаль, она не признается в отношении тебя. Я так думаю.
– Слушай, у меня идея. Давай на очной ставке я признаюсь, что она не была заказчиком по Пауку, я скажу, что у меня с ним личные счеты. Пусть она даст на меня показания, я не против. Тогда ее освободят. И ты сможешь вновь стать моим адвокатом. Как ты?
– Может, это и правильно. Но даже если меня вернут к тебе, то вряд ли я смогу тебе существенно помочь как твой защитник.
– Я понимаю это. Но хоть ты не допустишь моего перевода на общак. Не допустишь?
– Нет. Это я гарантирую.
– Отлично, зови следака. Я желаю сделать заявление на очной ставке, – сказал Артем.
Ирина
Прошла еще пара дней, и меня утром вывезли из СИЗО в прокуратуру. Мне предстояли следственные действия с Артемом. Сначала меня поместили под наблюдением оперативников в отдельную комнату. Вскоре ко мне присоединился мой адвокат. По его настроению я поняла, что Артем даст нужные для меня показания.
Так и случилось – на очной ставке Артем заявил, что с Пауком у него были личные счеты, но его убийство я не заказывала.
Более того, Артем сказал, что Паук сам организовал на него покушение у торгового центра.
Следователь сразу обратил внимание, что у Артема был повод Пауку отомстить. Артем сказал, что после покушения на него он уехал из страны.
Адвокат Артема попросил приобщить к делу его загранпаспорт с отметками о пересечении границы.
Но следователь парировал это и сказал:
– Никто вас не обвиняет, что вы лично нажимали на курок. Вас обвиняют в организации заказа на убийства.
Тогда в разговор вступил мой адвокат:
– Я вношу ходатайство об освобождении моей подзащитной из-под ареста по причине ее невиновности.
Следователь, вероятно, ждал этого и ответил:
– Завтра мы подготовим все документы и освободим вашу клиентку.
– Почему завтра, а не сегодня? Вы не имеете права ее больше держать в изоляторе.
– Послушайте, господин защитник, вы не напирайте на меня. Я вам сказал завтра – значит, завтра. Мне нужно передопросить людей, которые ранее дали на нее обвинительные показания. Вам ясно? Ничего, она переночует в СИЗО одну ночку, а днем вы ее заберете. А если вы будете на меня давить, я могу не торопиться с их допросом.
Я поняла, что он имеет в виду людей Паука – Малыша и Дантиста. Я почувствовала, что зря адвокат действительно так напирает, и сказала: