Карышев Валерий. За что убивают женщины

   Народу в клубе достаточно много. Это холеные дородные женщины средних лет, но немало и юных созданий, приходящих сюда, как говорится, работать над своим телом.
   В раздевалке много шкафчиков: можно оставлять в них свою одежду и вещи, запирать на ключ, не волнуясь о том, пропадет у тебя что-нибудь или нет.
   Здесь же несколько душевых кабинок, на стене огромное зеркало – можно рассмотреть себя в полный рост, в углу – фирменные напольные весы…
   Девушка провела меня в большой зал с множеством разного рода тренажеров: велотренажеры, бегущая дорожка, специальные тренажеры для укрепления ног, для разработки торса. При этом высококлассные инструкторы и консультанты в любую минуту готовы тебе помочь, подсказать что-либо. В конце зала я увидела группу девушек, которые занимались аэробикой. Единственное, что мне не понравилось: в одном помещении занимаются и мужчины, и женщины. Взоры многих мужчин прикованы в основном к ярким облегающим шортам девушек. И наоборот: я обратила внимание на компанию девчат, которые весело болтали и поглядывали на мужчин. Ясно, что они приходят сюда не для занятий спортом.
   Потом мне показали бассейн. Он небольшого размера, но здесь можно хорошо поплавать. Все помещение остекленное. В холле вдоль стен – растения в огромных кадках и кашпо. Всюду лежаки и шезлонги, рядом с ними тумбочки. Можно уютно расположиться и провести время после сауны или бассейна.
   Сауна мне очень понравилась. Вся обита деревом, на полу красивая плитка, рядом – маленький круглый бассейн.
   Удобно расположившись на стульях, женщины кладут на лицо питательные маски, втирают в тело специальные кремы. Кто-то просто попивает чаек или минеральную воду. К услугам желающих – опытный массажист.
   Многие приходят сюда практически на весь день.
 

Адвокат

 
   В офис я вернулся уже под вечер, но мой коллектив меня уже ждал. Сев за свой стол, я собрал маленькое совещание по распределению обязанностей.
   Моей помощнице Лене я поручил подготовить необходимые документы для завтрашнего суда по избранию меры пресечения. Я прекрасно понимал, что скорее всего суд оставит под арестом Меньшова, но привести свои аргументы в его пользу я как защитник просто был обязан.
   Что касается Саши, то часть задания он уже выполнил – пока я проводил встречи, он выписал из Интернета довольно обширное досье на погибшего депутата.
   Саша начал излагать мне полученную информацию. Оказывается, Золовлев имел весьма сомнительную репутацию, еще несколько лет назад он был весьма скромным чиновником в одном из крупных сибирских городов. Но позже, когда страна начала заниматься ваучерами и приватизацией, Золовлев быстро преуспел на этом поприще.
   За каких-то три года, работая чиновником в сфере приватизации, он сумел стать совладельцем почти всех крупных и средних промышленных предприятий области. Затем его махинации и злоупотребления раскрыли, с позором прогнали и возбудили даже несколько уголовных дел.
   Но с помощью денег или приобретенных акций Золовлев сумел, как поговаривали многие, купить себе депутатскую должность и получить статус неприкосновенности. Но, что интересно, на допросы в Генеральную прокуратуру Золовлев, в отличие от своих коллег, ходил охотно, – выделил специально Саша.
   – И что из этого следует? – спросил я его.
   – На мой взгляд, он был полностью уверен, что Госдума не даст согласие на привлечение его к уголовной ответственности. А ходил, просто чтобы влиять на следствие, или сам собирал у них какой-либо материал, – закончил Саша. – Но это еще далеко не все, – продолжил он. – В последние два года нахождения в столице Золовлев близко сближается с опальным олигархом Лазовским, который живет в Лондоне. Вместе они создают политическую партию, и при этом Золовлев становится казначеем партийной кассы. И, наконец, еще одна скандальная черта Золовлева – он мужчина нетрадиционной ориентации.
   – Таким образом, – подвел итоги Саша, – на мой взгляд, убийцу можно искать по трем основным направлениям деятельности убитого Золовлева. Первое – по линии его махинаций с приватизацией, второе – кражи общепартийных денег и, наконец, третье – так называемая голубая линия, – закончил Саша.
   – Все верно. Только вот ошибочка – мы не следователи и не сыщики, а защитники подозреваемого придурка, случайно или неслучайно оказавшегося в доме в момент убийства, и, как он мне намекнул, он знает, кто убийца, но указать на него не может из-за страха за свою жизнь, – сказал я.
   – Ну вот, значит, мои предположения все верны! – заключил Саша.
   – Верны, не спорю. А как насчет голубой линии? Ты лучше начни свою разработку с «голубой версии». И, главное, собери материал, бывший сыщик, в ночных клубах про Золовлева и подозреваемого Меньшова. Где он жил? С кем встречался, с кем дружил? Подозреваемый был его помощником внештатным. Какие услуги или помощь он ему оказывал? Короче, копай глубже, сыщик! – поставил задачу я перед своим детективом. – Лена, ты костюм на суд купила? – спросил я свою помощницу.
   – Конечно. Завтра мы все вместе едем на суд?
   – Попробуем все вместе, кроме, конечно, Кати. Ты подготовь соответствующие бумаги для судьи.
   Вскоре я покинул офис и поехал домой, всю дорогу обдумывая полученную информацию о погибшем Золовлеве.
 

Ирина

 
   Утром меня разбудил звонок моего стационарного телефона в квартире. Я встала, машинально посмотрев на часы, стоящие на прикроватной тумбочке – время было 9 часов 20 минут. Я взяла трубку телефонного аппарата.
   На другом конце провода я услышала мужской голос:
   – Алло, вы меня слышите?
   – Да, слышу. Кто говорит? – ответила я.
   – С вами говорит следователь Главного следственного управления ГУВД Москвы капитан юстиции Коростылев. Мне необходимо вас допросить по одному уголовному делу.
   – Простите, вы не ошиблись номером? – ответила я.
   – Не ошибся. – И следователь назвал меня по имени-отчеству. И тут же добавил: – Я, конечно, могу вам направить официальную повестку, но, полагаю, вы человек законопослушный и явитесь сами добровольно.
   – Зачем меня вызывают? У меня муж пропал, – спросила Ирина.
   – Насчет вашего семейного статуса мы в курсе. А про остальное – вы приходите и все у нас узнаете.
   – Хорошо, куда мне приходить?
   – Мы находимся на Новослободской улице рядом с Бутырской тюрьмой. Вы знаете, где это? – спросил меня следователь.
   – Нет, конечно, – ответила я.
   – Тогда берите бумагу и записывайте адрес, – сказал следователь.
 

Адвокат

 
   На следующий день за час до назначенного судебного заседания по мере пресечения я прибыл к зданию Басманного суда.
   Желтое старинное трехэтажное здание суда было построено еще в прошлом веке. У входа уже было много машин и микроавтобусов с наклейками ведущих телеканалов. Непосредственно у входа толпилось несколько человек – это были журналисты, некоторых из них я знал лично.
   – Вы будете защищать подозреваемого по убийству Золовлева? – посыпались вопросы.
   – Все вопросы и ответы после судебного заседания, – коротко ответил я. Вскоре в сопровождении своих помощников я прошел в зал.
   Получив от судьи согласие на встречу со своим клиентом, я спустился вниз в подвал, где содержались арестованные подследственные.
   Позвонив в звонок и представившись дежурным милиционерам, я без труда прошел в специальную комнату для встречи с клиентами.
   Меньшова привели быстро. Поздоровавшись с ним, я протянул ему приготовленный ранее гражданский костюм. Он взял и стал переодеваться, я отвернулся.
   Вскоре Меньшов переоделся. Я обернулся и увидел перед собой уже другого человека. Из какого-то жалкого и забитого парня на меня смотрел опрятный молодой человек.
   – Ну вот, другое дело. Вот, возьми и надень еще очки, – сказал я, оглядывая Меньшова.
   – Зачем они мне? Я не ношу очки. У меня зрение хорошее, – сказал Меньшов.
   – Это обычные очки с простыми стеклами – наши адвокатские хитрости, – ответил я, не желая объяснять ему трюк с надеванием очков. – А теперь запомни главное, на вопросы судьи отвечай короткими ответами. Конфликтов и намерения убивать потерпевшего у тебя не было. На месте преступления ты оказался случайно. Приехал к нему по приглашению Золовлева. Но кто убивал его, ты не видел. Или все видел? – спросил я Меньшова.
   – Не видел. А что, меня после суда повезут в СИЗО? Куда, в Бутырку или Матроску? – спросил он меня.
   – Не знаю. Но ты не переживай. Я тебя найду и навещу на следующий день, – заверил я Меньшова.
   Судебное заседание началось по обычной традиционной схеме. Судья сначала проверил анкетные данные подозреваемого. Затем передал слово прокурору.
   Прокурор, одетый в синий мундир с погонами полковника, зачитал ходатайство прокуратуры о применении к Меньшову меры пресечения – заключения под стражу, объясняя свою мотивацию, что Меньшов подозревается в совершении тяжкого преступления и может скрыться от следствия.
   Закончив свое выступление, прокурор молча сел на свой стул.
   Я понял, что прокурор был из Генеральной прокуратуры.
   Судья молча одобрительно кивнула головой, словно подчеркивая, что она согласна с мнением прокурора.
   Мне, конечно, стало ясно, что судья скорее всего удовлетворит ходатайство прокуратуры и оставит моего клиента под арестом. Так бывает в девяноста случаев при избрании судом меры пресечения.
   Тем не менее мне как защитнику нужно тоже привести свои доводы суду, чтобы сделать попытку оставить своего клиента хотя бы под подписку о невыезде.
   Я же обратил внимание суда на то, что, кроме того, что подозреваемого нашли испуганного в подвале дома, никаких других доказательств у следствия против него нет. Ранее мой клиент к уголовной ответственности не привлекался и намерений скрыться от правосудия он не имеет. Кроме того, я добавил, специально подчеркнув, что пребывание впервые моего подзащитного в следственном изоляторе может отрицательно сказаться на его моральном и физическом состоянии.
   Затем судья предоставила слово подозреваемому. Меньшов встал со скамейки и молча стоял минут пять-десять, не говоря ни слова. Судья снова обратилась к нему и сказала, что он может высказаться по поводу применения к нему меры пресечения. Но Меньшов продолжал стоять и молчать. Тогда судья спросила его снова:
   – Вы согласны с мнением своего защитника?
   – Согласен, – еле слышно ответил Меньшов.
   Судья удалилась на совещание.
 

Ирина

 
   Через два часа я припарковала свой джип у неприметного здания с большими стеклянными дверями. Выйдя из машины, я прочла вывеску красного цвета, висевшую перед проходной. «Главное следственное управление ГУВД г. Москвы».
   Пройдя в вестибюль, я подошла к серому телефону. Вынув из кармана листок с фамилией и телефоном следователя, я набрала его номер.
   Кабинет следователя представлял собой комнату метров двадцати прямоугольной формы. Обстановка была небогатой – вдоль стены стояло несколько стульев с одной стороны. С другой стороны располагался книжный шкаф, на котором было много специальной литературы – Уголовный кодекс с комментарием, различные юридические справочники. На шкафу была свалена, вероятно, неисправная оргтехника – компьютер, принтер, несколько телефонных аппаратов и магнитола.
   На столе следователя также располагался монитор компьютера, приглушенно доносилась музыка из магнитолы.
   За столом сидел высокий парень лет двадцати пяти – двадцати семи. С короткой стрижкой, со светлыми волосами и овальным лицом. Одет он был в гражданскую одежду – темный свитер и черные джинсы.
   Я молча подошла ближе и, вновь достав листок с фамилией следователя, обратилась к нему:
   – Простите, вы следователь Коростылев?
   – Да, это я. Меня зовут Андрей Николаевич. Вы паспорт принесли с собой? – спросил он меня.
   Я протянула ему свой документ.
   Следователь взял его и, открыв, бросил взгляд на меня, словно сравнивая фотографию на паспорте с моим лицом. Затем он положил паспорт перед собой и, пододвинув клавиатуру компьютера к себе поближе, стал набирать мои паспортные данные.
   Далее следователь обратился ко мне по имени и отчеству. И сказал, что сейчас я буду допрошена в качестве свидетеля, предупредив меня об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний или за дачу ложных показаний. Кроме того, он предупредил меня, что согласно статье 51 Конституции я могу не свидетельствовать против себя или моих близких.
   И тогда я съязвила следователю:
   – А как быть в отношении моих будущих показаний в отношении моего близкого человека – Максима Долгова, который являлся моим гражданским мужем?
   – Вы будете допрошены пока в качестве свидетеля, – повторил снова следователь.
   Последнее слово меня насторожило. И я вновь спросила следователя:
   – А в чем, собственно, дело? Мне нужен адвокат?
   – Нет, адвокат вам не нужен. Вы пока будете доброшены в качестве свидетеля. В рамках уголовного дела против вашего мужа.
   – Вы имеете в виду Максима? Он мне не официальный муж, а гражданский. А вы его нашли? Что с ним?
   Следователь в какой-то момент растерялся, но после небольшой паузы продолжил:
   – Вы даже не представляете, в какую историю вы попали. Да, нам известно, что банкир Максим Долгов является вам гражданским мужем и формально вы за него не отвечаете. Но поймут ли или захотят понять те люди, которых он кинул? Вы даже не знаете, что это за люди и какие у них возможности. Вы видели, что делалось у него в банке, когда о его банкротстве узнали крупные акционеры и вкладчики.
   – Нет, почему, представляю, – ответила я, вспомнив кадры телерепортажа о штурме толпы вкладчиков дверей лопнувшего банка, который я видела в баре на Кипре.
   Следователь, словно догадавшись об этом, продолжил:
   – Вы, вероятно, видели по телевизору, как простые вкладчики толпились у входа в банк. Я вам могу рассказать, что творилось в этот момент внутри банка. Ваша охрана и служба безопасности банка просто разбежались, когда внутри здания оказались акционеры, крупные вкладчики и обманутые финансовые партнеры вашего супруга со своими бандитскими и милицейскими «крышами». Вы не знаете, какие люди, с какими возможностями проявляют интерес к этому делу, – сказал следователь и похлопал по двум папкам, лежащим на его столе. – И где бы ни спрятался ваш супруг, хотя бы в Латинской Америке или Южной Африке, эти люди, поверьте мне, могут позволить любое количество профессионалов на поиски вашего супруга. А если они узнают про вас, то я вам не гарантирую безопасность и неприкосновенность. Их не будет интересовать – гражданская жена или просто любовница вы Максима Долгова. Поверьте, для них вы будет просто приманкой или заложницей.
   – Вы что, мне угрожаете? – прервала я следователя.
   – Нет, что вы. Я просто вам рисую реальную картину того, что вас ожидает.
   – А можно узнать у вас, на какую сумму Максим их…
   – Можно, но сумма, как вы понимаете, приблизительная, она может быть больше. А так, официально, пятьдесят миллионов долларов США.
   – Серьезная сумма, – ответила я.
   – Правильно, серьезная сумма, и за ней стоят серьезные люди, далеко не с детскими игрушками.
   – Хорошо, что от меня требуется? – спросила я.
   – Вот это другой разговор. Я даже не буду сейчас допрашивать и спрашивать, где ваш супруг, я верю, что вы сами не знаете, где он. Я просто прошу вас об одной любезности. Первое. Если он все же вам позвонит, а это может случиться, то передать ему, чтобы он обязательно перезвонил Николаю Николаевичу. Он его хорошо знает. Скажите ему, что Н.Н. может ему помочь выйти из криминальной ситуации.
   – Из криминальной? – переспросила удивленно я.
   – Да, криминальной. А вы что, не знаете, что ваш Максим работал на мафию? Этот банк полностью принадлежал одной крупной криминальной группировке. Они, собственно, создавали этот банк и поставили туда Максима, тогдашнего выпускника с красным институтским дипломом, а его заместителями пригласили вузовских профессоров с порядочной репутацией. На их криминальном языке это называется «прикормить кабанчика».
   – Что это значит? – спросила я.
   – Это что-то вроде детской копилки, а затем плохие дяди ее разбивают и деньги берут себе. При этом, насколько мне известно, они кинули даже своих коллег по цеху – таких же бандитов, которые в банке Максима хранили свой общак. Вообще я не понимаю вашего Максима. Зачем он позволил вам вернуться сюда? А может, здесь нестандартный расчет? – вдруг с подозрением на меня посмотрел следователь.
   Затем наша беседа продолжалась еще около двадцати минут. И в заключение следователь мне сказал, что вызовет меня снова через некоторое время.
   Когда я вернулась на московскую квартиру после визита к следователю, я села на кожаный диван в гостиной и задумалась.
   А ведь он прав. Опасность велика. Да еще деньги мафии. Они просто могут меня подвергнуть пыткам или убить. Почему Максим не оставил за границей? Зачем меня подставил? А может, действительно здесь тонкий расчет. Ведь не зря Макс окончил математический факультет и обладает нестандартным мышлением.
   Я задумалась и мысленно представила себе, как бандиты пытают и убивают меня. От этого мне стало плохо.
   Я прилегла на диване, но просто лежать и постоянно думать об опасности было еще мучительнее. Я встала и стала ходить по квартире. Несколько раз подходила к стационарному телефону в прихожей и чуть прибавляла звук ранее убавленного звонка. Телефон звонил не переставая. Я представила, как пытаются дозвониться до Максима обманутые им люди. Я вновь убавила звонок, а затем выключила его совсем.
   Интересно, где теперь Максим? Знает ли он, что здесь происходит? Думает ли обо мне? Нет, не верится, что он – негодяй. Может, его заставили так поступить? Может, он сопротивлялся и не хотел этого? Может, его убили?
   Неожиданно мои мысли прервались звуком дверного звонка. Кто-то звонил ко мне в квартиру. Я осторожно подошла к двери и включила монитор домофона. С экрана на меня смотрел пожилой мужчина в очках.
   Я взяла трубку домофона и сказала:
   – Слушаю вас. Вы кто?
 

Адвокат

 
   Я остался сидеть за столом со своими помощниками. Тем временем ко мне наклонилась помощница Лена и на ушко мне прошептала:
   – У него странное поведение. Я все время за ним наблюдала. По-моему, у него есть психические отклонения.
   – В чем это выражается? – спросил я.
   Но в этот момент ко мне наклонился Саша и сказал:
   – Я тоже заметил странности в его поведении. Я на всякий случай снял его на мини-камеру. Думаю, мне нужно ехать в офис и печатать его снимки, а потом я поеду собирать по нему информацию.
   – Куда ты хочешь поехать? – спросил я Сашу.
   – Сначала попробую посетить несколько клубов для голубых и еще хотел бы проникнуть в дом убитого, – сказал Саша.
   – Послушай, кто тебя пустит туда? – спросил я его.
   – Шеф, не забывай, я в прошлом хороший опер, а если меня заметут, у меня есть хороший адвокат, – ответил он.
   – Будь осторожен! – сказал я Саше.
   Мои предположения оправдались, судья вынесла решение об аресте Меньшова.
   Когда мы с Леной вышли на улицу из здания суда, нас снова атаковали журналисты…
   На мой мобильный раздался звонок.
   – Шеф, сразу не оборачивайся, за твоей машиной стоит тонированная «БМВ». Там двое сидят. Один подходил к судейским работникам и интересовался нашим клиентом, и у твоей машины один из них подозрительно крутился. Будь осторожен! – сказал Саша.
   – Понял тебя, – ответил я и медленно стал выворачивать руль своей машины. Проехав несколько метров, я посмотрел в зеркало заднего вида. За моей машиной действительно ехала на небольшом расстоянии тонированная «БМВ» 525-й модели.
   «Кто эти люди? Оперативники или бандиты», – подумал я. Я медленно ехал, время от времени посматривая в сторону «БМВ». Затем я решил, что лучше всего поехать в офис и написать жалобу на решение Басманного суда. Ведь я обязан обжаловать данное решение во вторую инстанцию – в Московский городской суд. Как только я повернул к переулку, где находится мой офис, я заметил что «БМВ» сразу повернула в другую сторону. Я понял: значит, кто-то за мной следит, знает мой офис. Когда я пришел в офис, кроме секретаря Кати, никого не было.
   – А где все? – спросил я.
   – Лена поехала по каким-то личным делам. А Саша…
   – Стоп, – резко перебил я секретаршу, поднеся палец к губам, показывая ей, чтобы она ничего не говорила.
   Мне сразу пришла в голову мысль: раз за мной следят, то, вероятнее всего, в офис могли поставить жучки.
   Я быстро вышел на улицу и, найдя телефон-автомат, быстро набрал номер мобильного Саши.
   – Нам срочно нужно проверить офис на предмет прослушки. Пригласи завтра своего знакомого специалиста, – сказал я.
 

Ирина

 
   – Откройте, пожалуйста. Я Никифоров, бывший преподаватель Максима. Очень прошу, откройте, я недолго, – сказал незнакомец.
   Я потянулась к замку, вскоре в моей прихожей стоял этот профессор.
   – Простите, я не знаю вашего имени и отчества, – сказал он.
   Я назвалась.
   Профессор вошел в коридор. На вид ему было лет шестьдесят, в затемненных массивных очках он был чем-то похож на профессора Плейшнера из фильма «Семнадцать мгновений весны».
   – Вы жена Максима? – спросил меня он снова.
   – Теперь можно сказать бывшая, – ответила я.
   – Нам необходимо с вами переговорить.
   – Нам? Кому? – спросила я.
   – Нам – у кого Максим учился и с кем потом он работал в этом проклятом банке.
   Я вспомнила слова следователя об окружении замов Максима с хорошей репутацией.
   – Но я ничего не знаю, где он. Он просто пропал.
   – Хорошо, хорошо. Я только прошу уважить меня, старика.
   – Ладно, я сейчас оденусь и спущусь вниз, – сказала я.
   – Спасибо, я буду ждать вас внизу в машине.
   Через несколько минут мы ехали в машине.
   – Куда мы едем?
   – Здесь недалеко от вас уютный тихий ресторанчик, там можно спокойно переговорить.
   Через некоторое время мы сидели в ресторанчике.
   – Так что вы хотели у меня узнать? – спросила первой я.
   – Сейчас подойдут мои коллеги, которые очень хотят с вами познакомиться.
   Вскоре к нашему столику направились двое солидных мужчин, но далеко не профессорской внешности. Эти солидные и упитанные мужчины скорее напоминали министров или директоров крупных предприятий.
   Мужчины вежливо поздоровались и присели к нашему столику.
   – Давайте знакомиться, – сказал один из них, одетый в серый костюм. – Меня зовут Геннадий Яковлевич, а его Николай Николаевич, мы вместе работали с вашим мужем.
   Я сразу вспомнила слова следователя с наказом Максиму позвонить Николаю Николаевичу.
   Через некоторое время я уже знала, что эти мужчины являлись крупными акционерами банка Максима.
   Первым делом они стали подробно выспрашивать меня о последних наших днях с Максимом.
   Скрывать что-либо от них у меня не было повода. Я рассказала про Сергея Петровича, про других визитеров, про Кипр, про его визит в Израиль и отъезд в Лондон и там пропажу.
   – Теперь мне все понятно, – первым прокомментировал услышанное Николай Николаевич. – На Кипре он снимал деньги с офшоров, а в Израиле он отправлял их в банк. Ты понимаешь, какой я имею в виду, – сказал он, обратившись к Геннадию Яковлевичу.
   – Я догадался. Теперь нам будет гораздо легче. Надо этому Сереже кислород перекрыть, – сказал второй мужчина.
   Я поняла, что они много знают о делах и связях Максима.
   – Скажите, как вы думаете, он жив? – спросила я осторожно.
   – Жив. Конечно, жив. Мафия его не тронет, пока все счета оформлены на Максима. Да, я уверен, что он все предусмотрел и принял меры гарантии собственной безопасности.
   – Максим всегда просчитывал все ходы вперед, – добавил неожиданно профессор.
   – А вам он не звонил? – поинтересовался Николай Николаевич.
   – Нет, – ответила я.
   Николай Николаевич продолжил:
   – Понимаете, ситуация по пропаже денег очень опасная и с еще одной стороны. Не знаю, говорил ли вам Максим, но я занимаю определенный пост в Министерстве финансов. Максим уговорил меня один раз взять крупную сумму из бюджетных денег и прокрутить их. Я по глупости согласился. Теперь вы должны понимать, что будет, если эта сумма не вернется в бюджет государства? Подключатся спецслужбы, Генеральная прокуратура, и у нас у всех начнутся очень серьезные проблемы.
   – Я все понимаю, но чем я могу помочь? – спросила я.
   – Только уговорить Максима мне позвонить. – Николай Николаевич протянул мне свою визитку.
   Вернувшись в квартиру, я села в кресло и задумалась. А действительно, что получается? Надвигаются серьезные неприятности, и Максим вряд ли не знает или не догадывается о них. Не может быть, что он мне не позвонит или не предупредит. Он мог меня оставить за границей на какое-то время, чтобы переждать этот период. Но почему он меня так подставил? А может, у него не было вариантов? А может, он сам в заложниках? А может, его мафия убила? Мне стало не по себе. Я пошла к бару и, налив себе изрядную порцию спиртного, залпом выпила его.
   Спиртное сняло мою тревогу и беспокойство. Вскоре я так в кресле и уснула.
   Проснулась я от того, что почувствовала, что кто-то мне дышит в лицо. Я открыла глаза, перед мною склонились две головы незнакомых мужчин. Я закрыла глаза, посчитав, что мне просто это снится. Но тут неожиданно эти головы заговорили.