Кауффман Донна. Сказки серого волка

6

   Танзи остановилась на лестничной площадке между первым и вторым этажами. Райли уже ждал внизу. Нет, до Кармина ему далеко, но, с другой стороны, в смокинге он смотрится неплохо, очень даже неплохо. Скажем так, похож на Кларка Кента.
   — Машина уже ждёт? — поинтересовалась Танзи, спускаясь по ступенькам.
   Как она и ожидала, Райли поднял глаза. Не показывая при этом вида, она попыталась определить, какое впечатление произвёл на него её наряд. Что ж, Миллисент не ошиблась, поручив столь тонкое дело Клариссе. Облегающее платье без бретелек — именно в таких обычно красуются на публике голливудские дивы. Нет, конечно, у неё и в мыслях нет тягаться с кинозвёздами, но если платье красит женщину, то сегодня она ходячее воплощение Джулии Робертс. Черт, в принципе с неё было бы довольно Джулии Эндрюс.
   Райли же… как бы это помягче выразиться… Перед ней был скорее Хью Грант, нежели Хью Джекмен, — тут бессильны даже таланты Клариссы. Но с другой стороны, такие, как он, тоже бывают нужны. Как, например, сегодня.
   Тем не менее, если огненно-красное платье, облегавшее её будто вторая кожа, и произвело на Райли впечатление, он даже не подал виду. Танзи улыбнулась, но сидевшую внутри её Джулию Робертс его безразличный взгляд задел за живое.
   «Танзи, честное слово, разве ты ожидала что-то другое? Неужели думала, что он сорвёт с носа эти дурацкие очки, сбросит с себя, точно змея кожу, свой смокинг и трахнет тебя прямо здесь, на лестнице?»
   И вообще, с чего она взяла, что ей это нужно?
   Нет, на груди у Райли, конечно, не вышито огромными буквами «Агнец Божий», однако, с другой стороны, он ведь истинный джентльмен. Более того, не следует забывать, что как истинный джентльмен он пошёл ей навстречу, согласившись сопровождать на бал. Нет, в срочном порядке нужно избавляться от навязчивых мыслей и не пытаться произвести на него впечатление.
   Танзи повернулась, выгнув спину и заодно продемонстрировав эффектный разрез, — чтобы Райли накинул ей на плечи мантилью.
   — Надеюсь, Миллисент не слишком утомила вас своими просьбами? — спросила она, причём искренне.
   Райли накинул ей на плечи подбитую шёлком мантилью. Танзи обратила внимание, что при этом он исхитрился ни разу — даже совсем легонько, даже кончиками пальцев — не прикоснуться к ней. Она тотчас ощутила разочарование, а заодно поняла, с каким нетерпением ждала момента, когда он дотронется до неё.
   Ты вспомни-ка вялое рукопожатие, напомнила она себе, все ещё досадуя, что ей больше не с чем сравнивать его действия.
   — Я это говорю потому, чтобы вы знали, как я признательна вам, что вы согласились пойти сегодня со мной на бал, тем более в самую последнюю минуту.
   — Никаких проблем, — ответил Райли, ничем не выдав своих истинных чувств.
   Танзи едва не-топнула ногой с досады. Ну как может молодой мужчина быть таким… ни рыба ни мясо.
   Райли придержал для неё дверь, пропуская впереди себя. Ни запаха лосьона после бритья, ни одеколона, отметила Танзи. И всё равно, несмотря на внутренний диалог с собой, ей пришлось приложить усилие, чтобы не броситься ему на шею, прижаться к нему, растормошить. Хотя бы для того, чтобы проверить, что за этим последует. Что бы то ни было.
   Черт, не иначе как сказывается роль подружки невесты. А ещё праздники, специальные обеды и идиотские послания по электронной почте и необходимость сторожить тётушкин дом. Неудивительно, что она никак не может угомониться. В любое другое время Танзи не имела бы ничего против того, чтобы безмолвный и неприметный Райли держался на заднем плане, почти ничем не отличаясь от стен. Тем более что, судя по всему, его самого это вполне устраивает. И никаких проблем. Никакой головной боли.
   Танзи не относила себя к тем женщинам, которым требуется внимание первого попавшегося мужчины. Более того, она сама предпочитала держаться на заднем плане. В конце концов, кто она, как не наблюдатель, следящий за изощрёнными па древнего как мир брачного танца, в котором вечно кружатся жизни людей. Мимолётные озарения, что доставляют невинное удовольствие и тотчас забываются либо ими можно воспользоваться, и в конечном итоге получится нечто такое, что западёт в память. Танзи нравилось следить за этим танцем ничуть не меньше, чем самой участвовать в нём.
   Начиная с невинных заигрываний с парнем на автозаправке и кончая такими же невинными мимолётными фантазиями на тему, что было бы, если застрять в одном лифте с мужчиной. Господи, с кем такого не бывало? Дело в другом: обращать на это внимание или нет, а если обращать, то что с этим делать?
   Чаще всего она об этом писала. Помимо прочих вещей. А может, Райли — нечто из той же оперы? Потенциальный материал для очередной колонки?
   Все тотчас встало на свои места. Так оно и есть, именно потому она так им заинтригована. Райли — не что иное, как отличная возможность во всей полноте развить её теорию Агнца, глубже исследовать этот вид. Обнаружить в подобных мужчинах то, что настолько привлекает к ним женщин, что те готовы пожертвовать своей свободой ради избитых фраз типа «пока смерть не разлучит вас», ради утех медового месяца и картинок УЗИ, на которых можно разглядеть крошечный пенис. Ведь когда ещё ей представится шанс пристально изучить предмет исследования, причём со столь близкого расстояния?
   Окрылённая этим судьбоносным открытием, Танзи проскользнула на сиденье лимузина. Райли последовал её примеру, сев по диагонали. Вылитый Кларк Кент, вновь отметила про себя Танзи. Кстати, лучшего сравнения, наверное, не придумаешь. Интересно, задумалась она, как он поведёт себя при ближайшем рассмотрении? Разумеется, Кларк Кент в конечном итоге оказался волком в овечьей шкуре. Может, и с Райли будет то же самое. Не улавливает ли её радар в нём нечто такое, что даёт основание на это надеяться? Хм…
   Результат наблюдений номер один, мысленно отметила Танзи. Оказывается, у него длинные ноги. Почему-то раньше она этого не замечала. Наверное, из-за свободного покроя его одежды. Сейчас же Райли сидит, вытянув их перед собой, буквально с ней рядом, так что сей факт невозможно игнорировать. Кстати, проверим, как обстоят дела с подошвами ботинок. Хм-м-м. Интересно. Что-то среднее между не слишком тонкими и толстыми. Тут Райли поменял положение ног, и Танзи моментально подняла глаза, встретившись с ним взглядом. Она поспешила улыбнуться — слегка неестественная улыбка, лишь бы не быть пойманной на откровенном разглядывании своего спутника. Но он отвернулся к окну.
   Результат наблюдений номер два. У него неплохой профиль. Сильный подбородок. Прямой нос. Красивый высокий лоб. Никаких залысин. Райли явно не мешало бы побывать у хорошего парикмахера. Пробор ему не совсем к лицу. Чтобы подчеркнуть красивые скулы, ему скорее подошла бы стрижка короткая, более естественная. Ага, а теперь подумаем, что делать с очками. Интересно, а как он выглядит, если снять эти толстенные стекла? И вообще, что мешает ему носить контактные линзы? Или сделать лазерную операцию на хрусталике?
   Тут Танзи снова вспомнилось вялое рукопожатие. Наверное, ему ничего не нужно, тут не поможет ни лазерная хирургия, ни визит к парикмахеру. Потому что внутри не сидит никакого Супермена, нечего даже надеяться. Даже в смокинге это самый обыкновенный Агнец. И любые уловки бессильны.
   — Вам раньше доводилось бывать на подобных мероприятиях? — поинтересовалась Танзи, несколько расширяя поле своего не совсем научного исследования от физических характеристик до личностных.
   Если учесть, как редко они встречались под крышей «Большого Харри», то можно сказать, что о нём ей было мало что известно.
   Райли бросил в её сторону быстрый взгляд, чтобы не показаться совсем уж неучтивым.
   — Что-то в этом роде.
   Танзи кивнула, улыбнулась, однако про себя вздохнула. Господи, такой неразговорчивый тип встретился ей впервые. Интересно, это он от робости или просто не хочет с ней говорить?
   — По большей части там приходится кивать и пожимать людям руки. Кстати, я не спросила у вас — вы умеете танцевать? Дело в том, что поскольку Миллисент — ключевая фигура этого бала, а я её представляю на нём, то должна вам сказать, что нам с вами необходимо хотя бы раз выйти на середину зала. Мне, наверное, следовало предупредить вас заранее.
   Боже, что с ней такое? Что она несёт? И почему? Вроде бы нервы тут ни при чём. Райли ведь умеет держаться на людях. Что до неё самой — то у неё больше шансов умереть сегодня вечером от тоски, чем когда-либо ещё.
   Райли вновь встретился с ней взглядом, и Танзи мгновенно ощутила, как участился её пульс — полная для неё неожиданность. Наверное, всё дело в смокинге. Воистину Кларисса способна творить чудеса.
   — Ничего страшного, — ровным тоном, едва ли не рассеянно, отозвался Райли, однако глаз не отвёл.
   Нет, застенчивостью здесь даже не пахнет.
   И вновь Танзи показалось, что она готова совершить какую-нибудь глупость. Например, схватить его и хорошенько встряхнуть, чтобы сбросил с себя эту маску непробиваемости. А-может, она все придумала, в том числе и его пресловутую загадочность? Не сыграл ли с ней злую шутку её нынешний статус одиночки? Не оттого ли неотвязное желание пощекотать себе нервы?
   И потом ещё момент тем вечером, когда Райли посмотрел на её окно, после того как проводил Клариссу. Было слишком темно, и она не рассмотрела его глаз. Однако, как ни смешно это звучит, Танзи была готова поклясться, что в тот момент между ними словно промелькнула молния. Ах да, подумала она, ревность, что же ещё. Она наблюдала, как он свободно и раскованно держится с Клариссой, как они оба склонили головы, этот его салют вслед отъезжающему автомобилю. А вот между ним и ею ни разу не было ничего подобного. Вернее сказать, вообще ничего не было. И тогда Райли посмотрел на её окно. С тех пор Танзи не могла выбросить его из головы.
   Лимузин плавно вырулил к тротуару напротив купола здания мэрии в Муниципальном центре, а в следующий момент дверь автомобиля распахнулась.
   Танзи подождала в надежде, что Райли выйдет первым и подаст ей руку. Не может быть, чтобы ему не были знакомы галантные манеры. Однако вместо него руку ей подал Уэйнрайт, шофёр тётушки. Райли лишь кивнул и убрал свои длинные ноги, чтобы она за них не зацепилась.
   Пока они шли по величественному мраморному вестибюлю, пока поднимались по широкой лестнице, Танзи все ждала, что он положит ей на спину руку — совсем легонько, как и подобает галантному кавалеру. Однако Райли предпочитал поддерживать дистанцию гораздо более заметную, чем диктовали правила хорошего тона. «Господи, это же надо быть таким!» — раздражённо подумала Танзи.
   Она кивнула нескольким знакомым Миллисент из тех, кого знала довольно близко, и, к своему удивлению, была вынуждена сказать «Привет!» Мартину и его жене, с которой Танзи ни разу не встречалась раньше. Жизель. Ну и ну! Вот уж никогда бы не подумала, что у дражайшей половины её шефа такое экзотическое имечко. Танзи почему-то казалось, что жену Мартина должны звать Бетти или Барбара. С причёской, как у Джун Кливер, и улыбкой Дорис Дэй. Однако Жизель оказалась совсем не такой. Более того, она была явно не в восторге от того, что оказалась на этом сборище. У Танзи же совершенно вылетело из головы, что её редактор — один из активных жертвователей тётушкиного фонда. Они с Мартином вежливо представили друг другу свою пару. Было видно, что шеф слегка ошарашен тем, кого она выбрала себе в спутники. Что лишний раз доказывало одну простую вещь: не иначе как у неё поехала крыша, коль она решила, что этот Райли — нечто большее, чем он есть на самом деле. Стопроцентный агнец с первого взгляда узнал себе подобного.
   Мистер и миссис Марти — так Танзи называла про себя эту парочку — отошли от них, и Танзи с Райли направились в переполненный зал. На мгновение застыв в дверях, Танзи по своей незамужней привычке быстро окинула глазами зал. Великолепный мраморный пол и колонны отражали яркий свет, повсюду переливы шуршащего шелка и сверкание бриллиантов. Но Танзи ничего этого не заметила. Её глаз привык выхватывать из толпы высокие, стройные фигуры в смокингах. Кто знает, может, ей повезёт, и сегодня среди гостей окажется волк. Может, он бродит здесь в ожидании жертвы. Да, жаль, что сегодня с ней нет Кармина. Он бы ей помог — так же, как и она ему. Вместо этого придётся исполнять роль Леди в Красном для того, кто даже не способен оценить её по достоинству. И при том, как собака на сене, не даст сделать это никому другому.
   Результат наблюдения номер три: приличные молодые люди только все портят.
 
   Господи, от таких, как она, вспотеют даже пятки. И как его только угораздило согласиться? Нет, конечно, статус официального кавалера Танзи значительно облегчал ему задачу. Но почему его никто не предупредил, что она отправится на этот бал, нарядившись в костюм одалиски из личного гарема Санта-Клауса? Что ж, если ей нравится секс с Санта-Клаусом, он с радостью нарядился бы для неё в костюм рождественского деда. Даже нацепил бы бороду.
   Райли с такой силой сжимал кулаки, что у него заболели пальцы. Что делать? Как иначе побороть желание схватить её и утащить назад в лимузин? Чтобы там проверить, действительно ли её кожа такая же нежная и соблазнительная, как это обалденное шёлковое платье. До сих пор ему удавалось держаться на расстоянии, изображая непробиваемого болвана. Наверняка Танзи думает, что он — полный кретин, если, конечно, вообще думает о нём. Иначе с какой стати она так и стреляет глазами по всему залу, а на него ноль внимания. Черт, можно подумать, ему это нравится. Но чем больше она его игнорировала, чем чаще смотрела в другую сторону, тем ему почему-то сильнее хотелось ей помешать. В высшей степени непрофессиональное поведение. Но что поделать.
   Наверное, всё дело в генах. И все равно думать об этом — сущая пытка. Хотя он скорее готов влезть на дыбу, нежели признаться, что постоянно о ней думает. Себе ли самому, отцу, кому угодно.
   Кстати, она что-то там говорила про танцы. Модная тусовка, на такой наверняка партнёры касаются друг друга. Райли мысленно поблагодарил своего тренера из колледжа — тот требовал, чтобы его питомцы целый семестр брали уроки танцев. Якобы помогает разработать ноги. Правда, это было около десятка лет назад. Райли оставалось лишь уповать на то, что это сродни умению ездить на велосипеде. Или сексу. Раз научившись, уже никогда не разучишься.
   Пока они шли к столику, Райли наблюдал, как Танзи обменивается с гостями рукопожатиями, как дарит направо и налево улыбки. Нет, даже не к столику, а к главному столу. Господи, что он здесь забыл? Каким ветром его сюда занесло? Ведь он соврал, говоря, что бывал на подобных сборищах. Нет, конечно, вместе с товарищами по команде Райли приходилось участвовать в мероприятиях по сбору пожертвований. Как-то раз для владельца команды они даже приняли участие в тусовке вроде этой. Но в том-то и разница, что тогда они были всей командой. Как неуклюжие подростки, толпились кучей, глупо улыбались, вертя головами по сторонам, и страшно опасались, как бы их не пригласили на танец. Обычно в такие моменты Райли бывал ужасно рад, что он не суперзвезда и мало кто знает его в лицо.
   И всё-таки сколько лет он не облачался в смокинг!
   Он старался не подавать виду — кивал, когда его представляли, пытался делать заинтересованное лицо, когда все вокруг радостно щебетали, как, мол, это замечательно, что Танзи заняла место Миллисент, и, если требовалось, цеплял на лицо слащавую улыбку. А ещё всё время вертел головой в отчаянии и надежде, что где-то разносят не шампанское, а что-то другое. Черт, ну почему на модных тусовках нельзя подавать холодное пиво? Кто ему объяснит?
   Нет, всё-таки следовало прийти сюда одному. Сборище представляло собой настоящий шведский стол, только вместо блюд здесь были богатые и очень богатые. Может, ему повезёт, и он до того, как все закончится, сумеет очаровать десяток-другой потенциальных клиентов и таким образом обеспечит себе контракты на будущее. Плохо то, что приходится держаться этаким агнцем — что ж, сам виноват, никто не заставлял, — что мешало ему быть на короткой ноге с гостями.
   Да и с ней тоже.
   Что, кстати, тотчас заставило Райли вспомнить про отца — то, чем Парриш-старший занимался в Санта-Розе последние две недели. И главное — с кем. Когда Райли согласился работать в паре с отцом, он дал тому однозначно понять, что если Финн желает заработать себе на спокойную старость, то на первом месте для него должен быть профессионализм. Только это качество позволит вывести их семейное предприятие — «Парриш секьюритиз» — в солидные игроки на поле детективных услуг. Увы, отец зарекомендовал себя игроком совершенно иного толка. И дело не в том, что Финн отлынивал от своих непосредственных обязанностей, пока эти обязанности давали ему возможность приятно проводить время. Что ж, оно прекрасно, только для Финна на первом месте стояли удовольствия, а не работа. И он упорно отказывался взять в толк, что, собственно, в том плохого.
   Подали угощения, последовал обед из четырёх блюд, и на какое-то время все занялись поглощением пищи. Потом Райли с удовольствием наблюдал, как Танзи, стоя на возвышении, раздавала стипендии. Кстати, удовлетворённо отметил он, хвалёное самообладание её подвело, и она слегка раскраснелась. Неудивительно, если учесть, что вы стоите перед огромной аудиторией и на вас устремлены тысячи глаз. А чего стоили счастливые лица тех, кто удостоился наград!
   Ему ли не знать, что стоит получить возможность высшего образования! Правда, своим дипломом Райли был обязан собственным успехам на футбольном поле. Ему никогда бы не попасть в колледж, если бы он полагался только на финансовую помощь со стороны отца, хотя, надо отдать Финну должное, тот всячески поддерживал сына морально. Конечно, и диплом у него всего лишь по физическому воспитанию. Но с другой стороны — вот он, неплохой специалист по частным расследованиям. Надо ли говорить, что ему, как, пожалуй, никому из гостей, были понятны мечтательные улыбки и горящие глаза молодых людей, что пришли сегодня сюда за благотворительными подношениями.
   Что, впрочем, не мешало Райли одновременно размышлять на тему сложной и обманчивой натуры Танзи Харрингтон. Роковая женщина для мужчин, сильная героиня-одиночка для читателей, остроумная собеседница для ведущих радио — и телепрограмм, прекрасно владеющая собой на телевидении, острая на язычок на радио и вместе с тем совершенно не привыкшая находиться в центре всеобщего внимания!
   Когда Танзи вновь села рядом с ним, слегка запыхавшаяся и раскрасневшаяся, в глазах её было то же мечтательное выражение, что и у тех, кого она только что облагодетельствовала.
   — Теперь мне понятно, почему Миллисент спихнула с себя эту обязанность, — произнесла она, пытаясь подражать самой себе в сухом, резковатом остроумии. Однако Райли услышал в её голосе неподдельное волнение, прочитал его по её лицу. — Пока я там стояла, то ощущала себя чем-то вроде самозванки, — продолжала тем временем Танзи. — И хотя я ношу то же имя, что и фонд, я не имею к нему ни малейшего отношения. Это все заслуга Миллисент. Между прочим, тяжкий труд, если судить по тому, что я сегодня слышу со всех сторон.
   — А что мешает и вам принять в нём участие?
   Вопрос, заданный тихо и спокойно, застиг Танзи врасплох, и она умолкла. Кстати, у Райли и в мыслях не было его задавать. Тем самым он словно пересёк невидимую границу, отделявшую профессиональное от личного. Но не успел он пожалеть о сказанном, как Танзи уже ответила, причём ответила искренне, если судить по её лицу.
   — Наверное, всё-таки приму. Раньше мне никогда не хотелось. Скажу честно, я только и делала, что увиливала, чтобы иметь как можно меньшее отношение ко всему, что касается выполнения семейного долга. — Она посмотрела на Райли и вновь улыбнулась своей слегка лукавой, понимающей улыбкой. Нет, что ни говори, она чувствовала себя здесь как рыба в воде. — Уж лучше я займусь созданием своего собственного наследства, если можно так выразиться. Меньше ответственности.
   — Как мне кажется, вы сегодня были на высоте. Ваша тётушка может вами гордиться.
   — О, я совсем не уверена, — ответила Танзи со свойственной ей откровенностью. — Думаю, она будет довольна моим успехом. Хотя мне доподлинно известно, что я доставила бы ей ещё большую радость, если бы активнее участвовала в семейных делах.
   Райли постарался сдержать инстинктивную улыбку. Увы, придержать язык он не смог.
   — Как сказать. Мне кажется, независимость у вас в крови. Это тоже семейная черта. Я сильно сомневаюсь, чтобы Миллисент пришла в восторг, обнаружив, что на кухне, если так можно выразиться, объявилась вторая кухарка.
   Черт, а ведь он поклялся, что будет держать себя в ежовых рукавицах. Увы, сопротивляться её естественному обаянию было невозможно. Это всё равно как если бы насильно заставлять себя не дышать. Райли уже начинал сочувствовать всем тем несчастным хлюпикам, о которых Танзи писала в своей колонке. Наверное, следовало серьёзнее отнестись к наставлениям Миллисент, когда та предупреждала его о том, какой эффект производит её внучатая племянница на представителей противоположного пола.
   — Мне можно доверять. Я умею держать язык за зубами, — произнёс он, в срочном порядке собирая воедино осколки былой овечьей личины.
   Её губы растянулись в хитрой улыбке. Ему же захотелось повыть на луну. После того как он наконец изведает их вкус. И к чёртовой матери гены и опасность.
   — Охотно верю. В противном случае тётушка просто не взяла бы вас на работу, — заметила Танзи. — Кстати, давно вы на неё работаете? Я, конечно, не могу всего удержать в голове, ведь у неё такой огромный штат. Но все равно я что-то вас не припомню.
   Как раз те слова, какие ему меньше всего хотелось бы от неё услышать. Похоже, он чересчур осмелел, самое время опять прикинуться Агнцем.
   — Я работаю на неё не так давно.
   — А до того?
   Райли посмотрел на неё.
   — В другом месте.
   Танзи удивлённо округлила глаза.
   — Что за конспирация, особенно для личного помощника?
   — Большинство моих работодателей предпочитают, чтобы я не слишком распространялся.
   Райли надеялся, что сказанное прозвучит как отговорка, но получилось со всем не так… с намёком. Он тут же отметил про себя, что никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя превращать притворство в этакое развлекательное пополнение к работе.
   Танзи поставила локти на стол и оперлась на руки подбородком, вопросительно глядя на него.
   — В чём дело? — Райли был не в состоянии выдержать этот изучающий взгляд. Танзи покачала головой и выпрямилась на стуле.
   — За последние десять минут вы произнесли больше слов, чем за те две недели, что мы живём под одной крышей. Это что, тоже потому, что вы предпочитаете не распространяться?
   — Потому что мы не часто видимся.
   — Что ж, это исправимо. Если постараться, что-нибудь можно придумать.
   Райли никогда не думал, что несказанно обрадуется, услышав, как оркестр заиграл первые такты. Он был даже готов расцеловать всех до одного музыкантов. Однако уже в следующее мгновение понял, что танец может оказаться ещё большей пыткой.
   Все другие участники благотворительного фонда поднялись со своих мест и выжидающе посмотрели в их сторону. Райли сжал челюсти и тоже встал. Учтивым кивком он указал в сторону зала.
   Танзи позволила ему помочь ей выйти из-за стола. Однако стоило ей подняться с места, как она заговорщически подмигнула и шепнула, проходя мимо:
   — Ничего не могу поделать.
   Судя по всему, и по его лицу нетрудно прочитать чувства. Что ж, следует учесть.
   Народу посреди зала становилось всё больше и больше. Райли ничего не оставалось, как положить Танзи на спину руку, направляя её сквозь гущу гостей. Кстати, какая она красивая и соблазнительно открытая, эта спина. Наконец Танзи обнаружила свободный пятачок и грациозно повернулась к нему Её рука плавным движением легла ему на плечо. Вторую он взял в свою собственную.
   Главное, будь вялым, напомнил он себе. Имея в виду не только руки.
   На их счастье, переполненный зал исключал какие-либо движения. Всё, что они могли себе позволить в такой давке, — это переминаться под музыку с ноги на ногу. С другой стороны, толпа толкала их друг на друга. Причём не раз. После каждого такого столкновения Райли старался тотчас восстановить дистанцию, всякий раз бросая на Танзи виноватый взгляд. Хотя обычно смотрел куда-то ей через плечо.
   Он знал, что держится отстраненно, почти неучтиво, особенно после разговора за столиком. Райли понимал, что от Танзи это не скрылось — судя хотя бы по тому, что в уголках её рта обозначились обиженные складки, пусть она и пыталась всё время улыбаться. Улыбка, которая, как он знал, была ей необходима для того, чтобы раздавать учтивые кивки, когда их то и дело толкали то справа, то слева. Что ж, с другой стороны, это его устраивало. Если она считает его хмурым, зажатым типом, то наверняка вскоре утратит к нему интерес, который он, сам того не желая, в ней разжёг. Нет, наверное, он покривил душой, притворившись, что «сам того не желает». Или просто утратил бдительность.
   Оркестр продолжал играть. Райли невольно задумался о том, что держит в своей руке её нежную кисть, а его ладонь лежит на её узкой талии. Он прислушивался к шороху её платья, ловил плавные движения её тела, когда оно двигалось в ритм его телу. И хотя Райли никогда не считал себя классным танцором, более того, ему ещё ни разу в жизни не приходилось использовать танец в качестве орудия соблазнения, он позволил себе небольшие фантазии на тему, что было бы, не будь у него нужды притворяться. Он представлял, как открыто улыбается ей, как честно и прямо смотрит в глаза, как их тела ритмично двигаются под музыку, представил, что во всём мире только они одни и больше нет никого и ничего. Вернее, только она в его объятиях, он ведёт её за собой по залу… и уводит.