Страница:
– Успокойся. Я думаю, Анна не ждет от тебя благословения, она уже сделала выбор.
– Это точно. Какая ты умница, Ракель. Может быть, пообедаем вместе?
– Извини, но в час я встречаюсь с делегацией из Ботсваны, и мне нужно подготовиться.
– Спасаем мир, да?
– Делаем что можем.
Нажав кнопку «отбой» на радиотелефоне, Паула осталась сидеть в плетеном кресле с трубкой в руках. Юхан отправился на работу к десяти и перед уходом даже успел заправить постель. И вымыть посуду после завтрака. «Зайду в магазин по дороге домой», – сказал он напоследок, поцеловав Паулу и пожелав ей удачного дня. Единственное, что ей предстояло сделать самой, – это одеться, но, учитывая программу дня, особой необходимости спешить не было.
Паула отправилась на кухню, чтобы еще раз полистать газету. После возвращения домой не прошло и недели, поэтому всякий раз, засмотревшись на рекламу бюро путешествий и заметив разочарованное лицо Юхана, она испытывала угрызения совести.
Так нельзя, обреченно думала Паула. Надо навести порядок в жизни. Надо найти настоящую работу. Такую, которая мне понравится, которая не надоест мне и через несколько лет. А потом, может быть… Мысли на секунду замерли. Может быть, мы с Юханом станем жить вместе по-настоящему и заведем… или собаку заведем, например.
Паула улыбнулась: Юхан обрадовался бы ее мыслям. В начале отношений он не раз заговаривал об этом. О ее планах и об их общем будущем, но Паула всякий раз принимала его попытки в штыки, и со временем он перестал. Устроившись три года назад на постоянную работу в полиции, Юхан взял огромный кредит, прибавил к нему свои сбережения и в одиночку купил квартиру, в которой они теперь жили. Юхан говорил о квартире «наша», Паула – «его».
Телефон зазвонил, и Паула выудила его из кармана халата. Это был отец.
– Паула, ты дома? Почему не позвонила? Я думал, ты решила не ехать домой. Попробовал отправить письмо на твой рабочий электронный адрес, но оно вернулось. Я позвонил, чтобы спросить Юхана, в чем дело.
– Знаю, прости, надо было позвонить, но, стоит вернуться домой, начинается такая неразбериха… – Паула чувствовала, что объяснение звучит не слишком убедительно.
– Ничего страшного, я мог и сам позвонить. Когда бы ты смогла повидаться с нами?
Несмотря на его теплый тон, Паулу раздражало выбранное местоимение. Прошло уже двенадцать лет, а ей по-прежнему не нравилось, когда отец говорил «мы» о себе и Аните.
Он правильно истолковал возникшую паузу и быстро добавил:
– Ребекка и Александр вот уже которую неделю спрашивают, когда ты вернешься.
Ребекка и Александр были дети отца и Аниты. Новые папины дети, говорила Паула – тоном, каким говорят о нуворишах. Что вообще-то не очень справедливо. Александру шел двенадцатый год, Ребекке было семь, и на самом деле Паула их очень любила. Дети, в свою очередь, Паулу обожали и с гордостью рассказывали своим друзьям, что она их старшая сестра. «Хотя, – с важным видом добавляла Ребекка, – у нас другая мама».
– Может быть, вы с Юханом приедете к нам на выходных? – спросил отец.
– В субботу мы идем к Анне. Может быть, в воскресенье?
– Конечно, приезжайте в воскресенье. Я скучаю по тебе.
– И я. Передай привет детям.
– Обязательно. А тебе, кстати, привет от Аниты.
– М-м. Увидимся в воскресенье.
Юхан вернулся домой в половине восьмого. Паула поцеловала его, кожаная куртка пахла морозом. При виде пакетов с продуктами Пауле, которая всего час назад приняла утренний душ и оделась, стало немного стыдно.
– Ты купил еды.
– Конечно. Цыпленок. Ты включила духовку?
– Духовку? – Точно! Юхан позвонил около семи и попросил ее включить духовку. – Прости, я забыла…
– Ничего. Приготовим в гриле, так будет быстрее. Как прошел день?
– Ничего… – медленно произнесла Паула. – Довольно спокойно.
– Ты выходила? Встречалась с кем-нибудь?
– Нет… – Глупая ситуация. Что же она делала весь день? – Кстати, я говорила с папой, – сообщила она, радуясь, что нашла выход. – Я сказала, что мы приедем в воскресенье.
– В воскресенье? Я работаю.
– Ой, как жаль. Тогда я позвоню и все отменю.
– Нет, не надо. Они наверняка скучают по тебе, а я могу поехать с тобой в следующий раз.
– Точно?
– Ну конечно. И тебе будет чем заняться в воскресенье, раз я не смогу тебя развлечь.
Паула понимала, что Юхан ничего такого не имел в виду, но все же почувствовала себя еще глупее. Словно у нее нет собственных важных дел, что ее надо развлекать.
За ужином Юхан достал из заднего кармана листок бумаги.
– Я знаю, ты не любишь, когда я вмешиваюсь, но когда я это увидел, сразу подумал о тебе. Если неинтересно, можешь выбросить. – Он протянул ей измятый листок. Это было объявление.
– «Международный туризм, – прочитала Паула. – Образовательная программа продолжительностью три месяца, международный туризм в Швеции. Курс завершается практикой в гостинично-туристической отрасли в течение одного семестра. Требования: полное среднее образование, свободное владение английским, немецким или французским, а также как минимум еще одним языком. Опыт путешествий приветствуется». Паула подняла голову: – Где ты это нашел?
– В «Метро». Читал в вагоне. Если неинтересно, можешь выбросить, – нервно добавил он.
– Ты уже говорил. – Она взглянула на Юхана. – Неужели я такая ужасная?
– Конечно нет, просто ты обычно так сердишься, когда я…
– Кто знает, может быть, я и созрела… – Паула положила листок на подоконник. – Как на работе?
На следующий день Юхану предстояло выйти в утреннюю смену, поэтому спать он лег рано. Паула уселась перед телевизором. Ей спать ничуть не хотелось, да и сидеть за целый день надоело.
– Пойду прогуляюсь. – Паула заглянула в темную спальню. В ответ послышалось сопение: Юхан, скорее всего, уже уснул. Паула тихонько вышла и закрыла за собой дверь.
На улице было морозно: наверняка еще холоднее, чем днем, когда было минус восемь. Снег уже давно потемнел, и серое месиво буграми застыло вдоль тротуара. Паула спрятала подбородок в шарф, жалея, что не надела еще один свитер. Пройтись было приятно. Паула повернула за угол и пошла по улице Сведенборгсгатан. В окнах кое-где еще виднелись рождественские подсвечники, хотя прошедший праздник больше напоминал о себе выброшенными на улицу облысевшими елками.
Паула стала вспоминать, как отмечала Рождество она. Джеронимо и Фрэнк пытались уговорить ее остаться у них дома, но, хоть оба и были невероятно милы, Пауле не хотелось чувствовать себя третьей лишней: ведь пара впервые праздновала Рождество вместе.
Джеронимо украсил квартиру по образцу рождественского выпуска журнала «Мэзон». По всему дому висели банты из закрученных лент, а за ванной и спальней неусыпно следили маленькие ангелы. Ракель прислала готовое тесто для имбирного печенья в нарушение строгих запретов на ввоз продуктов. Но, как сказала она сама: «В нашей стране преобладает ввоз американских продуктов – настал час расплаты!» Паула показала, как вырезать фигурки из теста, и Джеронимо выпек огромное сердце и вывесил его в кухонном окне. На сердце розовой глазурью было выведено «Дж ♥ Ф».
Паула предпочла отметить канун Рождества в компании шведов, с которыми она познакомилась в «Ред Котедж» – клубе в Сохо, принадлежавшем Балтазару Эклюнду Это был полноватый длинноволосый парень из Гётеборга, который заработал на пентхауз и «мерседес» тем, что обеспечивал истосковавшихся по веселью жителей Нью-Йорка не только танцполом, но и еще кое-чем.
Все пошло наперекосяк, когда Кристофер и Мелкер, приехавшие из престижного стокгольмского пригорода с полными карманами денег, решили, что Рождеству не хватает «снега». Мнения на сей счет разделились, в конце концов парней попросили покинуть вечеринку. Но дух праздника улетучился, и уже к полуночи Паула вернулась домой.
На следующий день Паула подумывала остаться дома, но, увидев, как Джеронимо, влюбленный, словно подросток, укладывает подарок Фрэнку в чулок, соврала, что вечером идет на прием в шведском консульстве. Вместо этого она пошла в китайский ресторан неподалеку от дома и заказала четыре закуски. В честь праздника подали бесплатный десерт – жареный банан. Совсем как дома, подумала Паула.
Паула переложила листок на кухонный стол, но оттуда его пришлось отклеивать, оттирая засохший джем от завтрака перед возвращением Юхана.
На микроволновке, под прикрытием газеты «Шведская полиция», листок пролежал почти сутки, однако выпорхнул на волю, когда Паула открыла буфет в поисках чего-нибудь съедобного. Подняв с пола покоробившийся от воды, испачканный джемом листок, она подумала, не отправить ли его в мусорное ведро, но сунула в карман халата, однако и там объявление продержалось недолго. Тем же вечером Юхан выгреб из карманов все, что там находилось, чтобы отправить халат в стирку вместе с содержимым чемоданов Паулы.
Объявление осталось лежать в ванной вместе с измятым обрывком туалетной бумаги, который тоже оказался в кармане халата. Юхан не подал виду, но Паула поняла, что листок он заметил.
На следующее утро она решила, что пора что-то делать. Взяв в руки объявление, все еще чуть влажное после путешествия по ванной, Паула уселась на диван.
Что же тут страшного? Разве она не собиралась учиться? Заняться антропологией или киноведением. Набрать еще какое-то количество баллов в дополнение к своей пестрой коллекции, где тридцать баллов по литературоведению по-прежнему были самым значительным достижением. Которые, как Паула повторяла в утешение себе, могли бы превратиться во все сорок, если бы научный руководитель проявил чуть больше интереса к выбранной ею теме: «Героини произведений шведской литературы ХХ века». То есть интерес-то был, просто шеф попросил Паулу сузить тему, прежде чем приступить к работе, но хватило и этого, чтобы свести на нет остатки ее энтузиазма в отношении академического образования.
Возвращение в университетский городок состоялось спустя четыре года. На этот раз в результате поездки в Канаду и последовавшей влюбленности Паула приняла решение изучать французский. Обучение принесло семнадцать баллов, и даже теперь, спустя шесть лет, Паула не оставляла надежды сдать последний экзамен по фонетике.
Пять баллов по политологии не были поводом для гордости. Не стоило и поступать на этот курс. Его посоветовала Ракель, для которой, по ее собственным словам, он оказался весьма полезным. Паула же нашла его невыносимо скучным.
Как бы то ни было, сейчас у нее в руках объявление о наборе слушателей по учебной специальности «Международный туризм». После некоторых раздумий Паула поняла, что проблема заключается не в специальности как таковой, а в том, что этот курс не оставляет путей к бегству. Программа призвана дать специальность, работу, карьеру, месячный оклад, отпуск, доходы, дом, жилье, семью, счета, кредитный план плюс, скорее всего, развод и преждевременную смерть. Последнее может и не факт, но ощущение именно такое.
После минутного размышления она взяла блокнот и набросала текст заявления. Затем собралась набрать его на компьютере Юхана, но передумала. Если заявление не примут как есть, так тому и быть, промелькнула строптивая мысль, и Паула принялась искать конверт. Процедура завершилась написанием адреса учебного заведения (минимум час езды на пригородном поезде) и приклеиванием марки в правом углу. После чего Паула оделась и поспешила на почту.
Паула поднялась с дивана и машинально провела рукой по волосам.
– Да… Задремала, кажется. Читала лежа… – Она подняла книгу, которая упала на пол.
– Я купил шампанского. Чтобы взять с собой вечером.
Спустя пару секунд Паула сообразила, о чем он.
– Точно, мы же идем в гости, как хорошо!
– Хотя брать с собой алкоголь, когда идешь в гости к беременной женщине…
– Во-первых, – ответила Паула, – Анна во всеуслышание заявила, что шампанское не алкоголь, а во-вторых, трое из нас не беременны… если ты, конечно, не… – Она в ужасе взглянула на Юхана.
– Я не хотел рассказывать…
Паула засмеялась:
– И не выдумывай, я видела твои тампоны в ванной!
– Ладно, признаюсь: я не беременный. Означает ли это, что мне можно пить сколько угодно шампанского?
– Пока не закончится.
– Отлично. Я и нам купил бутылку. – Юхан отправился в прихожую, чтобы повесить куртку. Вернулся он с двумя бокалами для шампанского и бутылкой «Моэ». – Что ты сегодня делала?
– Ничего особенного. – Паула вспомнила отправленное письмо. – А ты?
– Весь день занимался писаниной. За неделю накопилась куча рапортов, пришлось составлять. – Юхан осторожно вынул пробку, раздалось тихое шипение.
– А я думала, ты ловишь преступников. – Паула протянула свой бокал.
– К сожалению, просто поймать недостаточно, надо еще пропустить его через бюрократическую мясорубку. Твое здоровье!
Бокалы со звоном коснулись друг друга.
– Твое здоровье.
– Привет, проходите! Боже мой, как я рада вас видеть! Юхан, с тобой мы уже сто лет не встречались!
– Это точно. Поздравляю! – Обняв Анну, Юхан сделал шаг назад. – Потрясающе выглядишь! Я-то думал, что беременных женщин то и дело тошнит.
– Я свое отмучилась… это уже прошло. Позвольте представить виновника. – Анна сделала шаг в сторону, пропустив вперед мужчину, стоявшего у нее за спиной. Тот протянул руку Юхану:
– Привет. Стефан. Но почти все зовут меня Стуре. Все, кроме мамы, если честно. – Он улыбнулся, и Паула вспомнила слова Ракели о «добрых глазах». Теперь она понимала, что та имела в виду. Стуре посмотрел на Паулу: – Приятно познакомиться! Анна столько говорила о тебе, что в моем воображении ты стала едва ли не каким-то мифическим персонажем!
– И вот я оказалась самым обычным человеком.
– Который, как я понял, обладает необычными качествами. – Стуре по-прежнему держал ее руку в своей.
Паула почувствовала, что краснеет. «Это из-за шампанского, – подумала она, – не стоило нам, наверное, выпивать целую бутылку.»
– Что же мы здесь стоим! Проходите! Можете повесить одежду, если найдете место, а то просто кидайте на пол.
Анна прошла в комнату, Стуре последовал за ней. Краем глаза Паула заметила, как он обнял Анну за почти уже не различимую талию.
Ужин удался. Стуре когда-то служил коком на круизном пароме, и камбала, которую он приготовил, была просто потрясающей. Анна, которая, казалось, решила компенсировать собственную трезвость и как следует напоить остальных, следила, чтобы бокалы не пустели, и, когда к десерту открыли шампанское, Паула была уже навеселе.
– Анна, я сказала Ракели, что чувствую себя так, словно выдаю замуж родную дочь. – Она поднялась с бокалом в руке. – На что она ответила, что ты большая девочка и не нуждаешься в моем благословении. Все это, конечно, так… но не мешает мне благословить тебя, не так ли? – Остальные шумно выразили свое одобрение. – И потому я хочу торжественно, пусть и с некоторым опозданием, дать свое благословение тебе, Стуре и ребенку, которого вы сделали… – Она бросила взгляд на живот Анны и подняла бокал. – Живите долго и счастливо! Да здравствует новая семья!
Юхан встал, чтобы поддержать Паулу четырехкратным «ура!».
– Я, от своего лица и от лица матери моего будущего ребенка, хочу поблагодарить за это благословение. Черные тучи рассеялись над нашими головами, и будущее лежит перед нами, как свежий бутерброд с креветочным салатом. И все, что нам нужно…
Анна перебила Стуре:
– …это купить себе абонемент в химчистку, чтобы выводить с одежды майонезные пятна! – И прыснула над собственной шуткой.
Стуре сделал вид, что обиделся.
– …это держаться поближе к тебе, Паула!
– Только попробуйте удалиться! – ответила та.
– А теперь, – продолжил Стуре, – мы с Юханом удалимся на кухню и займемся грязной посудой, пока дамы, к примеру, присядут отдохнуть в библиотеке. – Он указал на диван. – Паула, виски или коньяк?
– Виски, пожалуйста.
– Один момент. – Через минуту Стуре вернулся с бокалом, до краев наполненным виски. – Так мне не придется доливать каждые пятнадцать минут, – объяснил он, протягивая бокал Пауле.
Паула и Анна присели на диван. Анна подсунула несколько подушек себе под спину и устроилась на них полулежа. Стуре поставил диск Билли Холлидей и лишь затем отправился на кухню. Какое-то время подруги слушали музыку. Анна смотрела на Паулу, расположившуюся на другом конце дивана.
– Ну и как у вас с Юханом?
Паула насторожилась, но не подала виду и равнодушно пожала плечами:
– Хорошо.
– Понятно. – Анна кивнула. – Просто мне казалось, что перед твоим отъездом все было не так уж и безоблачно.
– Ну да… – Паула медлила с ответом. – Наверное, ты права. – Перед глазами промелькнуло разгневанное лицо Юхана, в ушах эхом отозвались его слова: «Ни во что меня не ставишь… Самовлюбленная…» – но Паула быстро прогнала воспоминания. – Мы же обсудили ситуацию и вместе приняли решение о моем отъезде. Решили, что это правильно. – Паула старалась говорить уверенно.
– Ну да, конечно.
Анна умолкла, и через мгновение к Пауле вернулось спокойствие. Но она оказалась не готова к продолжению разговора.
– А как секс?
– Секс? Послушай, мне кажется, что ты не…
– Конечно, конечно, но все-таки?
Паула вздохнула:
– Еще не было.
– Как это – еще не было?
– С тех пор, как я вернулась домой, ничего не было. И не делай такое лицо, пожалуйста! – Паула отпила глоток виски, ожидая, что скажет Анна. – Приходится заново привыкать друг к другу, понимаешь?
Анна по-прежнему молчала.
– Меня же не было полгода с лишним. – В голосе Паулы зазвучали умоляющие нотки. – Ну не молчи, скажи хоть что-нибудь!
– Я думаю о том, что ты говорила перед отъездом…
– Что люди меняются…
– Ну и как, ты изменилась?
– Не думаю, что все так просто. Наверное, я надеялась, что все… встанет на свои места, не знаю… Что если посмотреть на все со стороны…
– Вечно ты хочешь посмотреть на все со стороны… – улыбнулась Анна. – Словно стоишь в купальнике на трамплине и считаешь: «Раз, два, три, на четвертый раз…»
– …нырни! – подхватила Паула.
Анна засмеялась:
– Или, скорее, на пятый, а то и на шестой…
Паула не знала, обижаться на это замечание или нет. Она сделала еще глоток виски, на этот раз побольше.
– Я так хочу, чтобы на этот раз все было хорошо. Понимаешь?
– Думаю, да.
– Я же скучаю по Юхану, когда уезжаю.
– А когда возвращаешься?
Паула не успела ответить: Стуре и Юхан вернулись из кухни.
– Вы, кажется, собирались мыть посуду? – поинтересовалась Анна.
– Зачем делать сегодня то, что можно оставить на завтра? Мы хотим общаться с вами… – Стуре взял бокал и уселся в кресло у журнального столика.
– И спокойно допить вот это, – добавил Юхан, усаживаясь в другое кресло. – Выпьем же, – он взглянул на Паулу, – за женщину.
Паула улыбнулась в ответ.
– Привет, это Анна.
– Привет, спасибо за вчерашний ужин!
– Тебе спасибо. Как ты?
– Бывает и лучше. Только что встала. Когда же я запомню, что триста граммов виски – не лучшее завершение вечера…
– Ты, по крайней мере, смогла отдохнуть. А бедный Юхан…
– Да, он говорил, что и сегодня будет составлять рапорты. Похмельным полицейским, наверное, непросто. Хотя он выпил меньше, чем я. И еще он крупнее.
Возникла пауза.
– Паула, послушай, на самом деле я позвонила, чтобы извиниться. Я не имела никакого права устраивать тебе допрос. На твоем месте я съездила бы меня по физиономии. Сидеть в собственном гнездышке, выпятив пузо, и ставить под вопрос чужие решения – какой позор… – похоже, Анна раскаивалась искренне.
– Да ладно. Так мне и надо. Просто не хватает смелости думать об этом самой, а ты напомнила мне о неприятном.
– Ох, прости, прости! Мне стыдно-престыдно!
Паулу рассмешили стенания Анны.
– Кстати, могу сообщить тебе, что мы это сделали.
– Что?
– Занялись сексом.
Анна мгновенно забыла о своем раскаянии:
– Вчера? Не может быть!
– Правда, потом меня вырвало.
– От секса? – возмущенно воскликнула Анна.
– Нет, конечно, не от секса. – Паула попыталась успокоить подругу. – Меня вырвало от виски.
– А, понятно…
– И не думай, что Юхан напал на несчастную, беззащитную, в стельку пьяную девушку. Девушка сама его соблазнила.
– Тем, что ее стошнило на него…
– Нет, я же говорю, что вырвало меня после. Слушай все сначала: я начала приставать к Юхану уже в такси. Всю дорогу домой ему удавалось меня сдерживать. Но как только мы оказались в квартире, я сделала ему минет, прямо в прихожей…
– И тогда тебя вырвало? Ох, знаю, я тоже обычно…
– Да нет же, слушай! – Паула снова перебила Анну. – После этого мы занялись сексом на диване. А потом меня вырвало.
– И никаких нежностей?
– Никаких нежностей. Когда я вернулась из ванной, Юхан уже спал.
– Как романтично…
– Да, но дело, по крайней мере, сделано.
– А я-то думала, сексом занимаются по любви. Или, возможно, из похоти… Но уж никак не ради галочки.
– Эй, послушай, ты, кажется, позвонила попросить прощения за то, что суешь нос не в свои дела?
– Ой, правда! – Анна на секунду умолкла. – Можно пригласить тебя на чашечку кофе в знак раскаяния?
– С удовольствием, но не сегодня. Я ужинаю у папы.
– Понимаю. Тогда созвонимся на неделе.
– Конечно.
– Все, не могу, пойду пописаю. Обнимаю тебя. Выпей кока-колы.
– И я тебя обнимаю. Услышимся.
Часы показывали половину четвертого, а отец обещал забрать ее на станции без десяти пять. Паула допила кофе, проглотила стакан простокваши и съела несколько сухарей. Затем быстро приняла душ и оделась. На полпути к вокзалу она вспомнила, что забыла подарки, пришлось бежать обратно. Ближайший поезд Паула пропустила, а когда наконец отыскала телефонный автомат, принимающий монеты, оказалось, что отец уже выехал. На следующий поезд она едва успела: взмокшая и дрожащая с похмелья, плюхнулась на разрисованное маркером сиденье, прижалась лбом к прохладному стеклу и лишь милостью Провидения, если таковое существует, проснулась перед своей станцией.
Ожидая Паулу, опоздавшую на полчаса, отец курил возле машины. Дома Анита курить не позволяла, да и на улице тоже. Заметив Паулу, он помахал ей и раздавил сигарету.
– Прости, что опоздала. Я звонила, но ты уже уехал.
– Да, хотел кое-что купить по дороге, – сказал отец, обнимая ее. – Поехали.
Они сели в машину, отец повернул ключ зажигания. Плотный тембр Джонни Кэша заполнил салон. Паула вздрогнула от громкого звука колонок.
– Слушал по дороге сюда, – объяснил отец и приглушил музыку, так что лишь самые высокие ноты пробивались сквозь шум мотора.
Они молчали, пока отец выезжал на шоссе.
– Хорошо выглядишь, – произнес отец, бросив быстрый взгляд на пассажирское сиденье.
Паула усмехнулась про себя: сонная, похмельная и не накрашенная – куда уж лучше.
– Да, только не выспалась, – ответила она. – Вчера мы ужинали у Анны.
Паула уже собралась рассказать о Стуре и малыше, но осеклась. Зачем напоминать отцу, что другие женщины в ее возрасте рожают детей и начинают оседлую жизнь?
Остаток пути они обменивались обыденными репликами. Пауле нравилось говорить с отцом, все казалось проще. Он спросил, как Нью-Йорк, тем тоном, каким мог поинтересоваться, понравился ли ей фильм, который она смотрела в кино. К тому же многое она уже рассказала в письмах и мейлах.
Автомобиль остановился у гаража в аккуратном квартале, застроенном частными домами. В окне желтого домика Паула увидела Александра и Ребекку, которые показывали на автомобиль и махали руками. И внезапно почувствовала, как сильно соскучилась по своим младшим, – хоть и не воспринимала их как родных брата и сестру, а скорее просто как Александра и Ребекку. Дверь дома распахнулась.
– Ой, как я рада! – громко воскликнула Анита, как на секунду показалось Пауле, от души.
Она поднялась на крыльцо и нехотя обняла Аниту одной рукой.
– Привет. Покрасила волосы?
– Нет… То есть да… То есть… – Анита нервно засмеялась, убирая с лица осветленную прядку. На крыльцо выбежала Ребекка.
– Паула! – она бросилась на шею Пауле, которая наклонилась, чтобы подхватить Ребекку на руки.
– Совсем большая девочка!
– Я самая высокая в классе.
– Ух ты!
– Из девочек.
– Ага!
– Это точно. Какая ты умница, Ракель. Может быть, пообедаем вместе?
– Извини, но в час я встречаюсь с делегацией из Ботсваны, и мне нужно подготовиться.
– Спасаем мир, да?
– Делаем что можем.
Нажав кнопку «отбой» на радиотелефоне, Паула осталась сидеть в плетеном кресле с трубкой в руках. Юхан отправился на работу к десяти и перед уходом даже успел заправить постель. И вымыть посуду после завтрака. «Зайду в магазин по дороге домой», – сказал он напоследок, поцеловав Паулу и пожелав ей удачного дня. Единственное, что ей предстояло сделать самой, – это одеться, но, учитывая программу дня, особой необходимости спешить не было.
Паула отправилась на кухню, чтобы еще раз полистать газету. После возвращения домой не прошло и недели, поэтому всякий раз, засмотревшись на рекламу бюро путешествий и заметив разочарованное лицо Юхана, она испытывала угрызения совести.
Так нельзя, обреченно думала Паула. Надо навести порядок в жизни. Надо найти настоящую работу. Такую, которая мне понравится, которая не надоест мне и через несколько лет. А потом, может быть… Мысли на секунду замерли. Может быть, мы с Юханом станем жить вместе по-настоящему и заведем… или собаку заведем, например.
Паула улыбнулась: Юхан обрадовался бы ее мыслям. В начале отношений он не раз заговаривал об этом. О ее планах и об их общем будущем, но Паула всякий раз принимала его попытки в штыки, и со временем он перестал. Устроившись три года назад на постоянную работу в полиции, Юхан взял огромный кредит, прибавил к нему свои сбережения и в одиночку купил квартиру, в которой они теперь жили. Юхан говорил о квартире «наша», Паула – «его».
Телефон зазвонил, и Паула выудила его из кармана халата. Это был отец.
– Паула, ты дома? Почему не позвонила? Я думал, ты решила не ехать домой. Попробовал отправить письмо на твой рабочий электронный адрес, но оно вернулось. Я позвонил, чтобы спросить Юхана, в чем дело.
– Знаю, прости, надо было позвонить, но, стоит вернуться домой, начинается такая неразбериха… – Паула чувствовала, что объяснение звучит не слишком убедительно.
– Ничего страшного, я мог и сам позвонить. Когда бы ты смогла повидаться с нами?
Несмотря на его теплый тон, Паулу раздражало выбранное местоимение. Прошло уже двенадцать лет, а ей по-прежнему не нравилось, когда отец говорил «мы» о себе и Аните.
Он правильно истолковал возникшую паузу и быстро добавил:
– Ребекка и Александр вот уже которую неделю спрашивают, когда ты вернешься.
Ребекка и Александр были дети отца и Аниты. Новые папины дети, говорила Паула – тоном, каким говорят о нуворишах. Что вообще-то не очень справедливо. Александру шел двенадцатый год, Ребекке было семь, и на самом деле Паула их очень любила. Дети, в свою очередь, Паулу обожали и с гордостью рассказывали своим друзьям, что она их старшая сестра. «Хотя, – с важным видом добавляла Ребекка, – у нас другая мама».
– Может быть, вы с Юханом приедете к нам на выходных? – спросил отец.
– В субботу мы идем к Анне. Может быть, в воскресенье?
– Конечно, приезжайте в воскресенье. Я скучаю по тебе.
– И я. Передай привет детям.
– Обязательно. А тебе, кстати, привет от Аниты.
– М-м. Увидимся в воскресенье.
Юхан вернулся домой в половине восьмого. Паула поцеловала его, кожаная куртка пахла морозом. При виде пакетов с продуктами Пауле, которая всего час назад приняла утренний душ и оделась, стало немного стыдно.
– Ты купил еды.
– Конечно. Цыпленок. Ты включила духовку?
– Духовку? – Точно! Юхан позвонил около семи и попросил ее включить духовку. – Прости, я забыла…
– Ничего. Приготовим в гриле, так будет быстрее. Как прошел день?
– Ничего… – медленно произнесла Паула. – Довольно спокойно.
– Ты выходила? Встречалась с кем-нибудь?
– Нет… – Глупая ситуация. Что же она делала весь день? – Кстати, я говорила с папой, – сообщила она, радуясь, что нашла выход. – Я сказала, что мы приедем в воскресенье.
– В воскресенье? Я работаю.
– Ой, как жаль. Тогда я позвоню и все отменю.
– Нет, не надо. Они наверняка скучают по тебе, а я могу поехать с тобой в следующий раз.
– Точно?
– Ну конечно. И тебе будет чем заняться в воскресенье, раз я не смогу тебя развлечь.
Паула понимала, что Юхан ничего такого не имел в виду, но все же почувствовала себя еще глупее. Словно у нее нет собственных важных дел, что ее надо развлекать.
За ужином Юхан достал из заднего кармана листок бумаги.
– Я знаю, ты не любишь, когда я вмешиваюсь, но когда я это увидел, сразу подумал о тебе. Если неинтересно, можешь выбросить. – Он протянул ей измятый листок. Это было объявление.
– «Международный туризм, – прочитала Паула. – Образовательная программа продолжительностью три месяца, международный туризм в Швеции. Курс завершается практикой в гостинично-туристической отрасли в течение одного семестра. Требования: полное среднее образование, свободное владение английским, немецким или французским, а также как минимум еще одним языком. Опыт путешествий приветствуется». Паула подняла голову: – Где ты это нашел?
– В «Метро». Читал в вагоне. Если неинтересно, можешь выбросить, – нервно добавил он.
– Ты уже говорил. – Она взглянула на Юхана. – Неужели я такая ужасная?
– Конечно нет, просто ты обычно так сердишься, когда я…
– Кто знает, может быть, я и созрела… – Паула положила листок на подоконник. – Как на работе?
На следующий день Юхану предстояло выйти в утреннюю смену, поэтому спать он лег рано. Паула уселась перед телевизором. Ей спать ничуть не хотелось, да и сидеть за целый день надоело.
– Пойду прогуляюсь. – Паула заглянула в темную спальню. В ответ послышалось сопение: Юхан, скорее всего, уже уснул. Паула тихонько вышла и закрыла за собой дверь.
На улице было морозно: наверняка еще холоднее, чем днем, когда было минус восемь. Снег уже давно потемнел, и серое месиво буграми застыло вдоль тротуара. Паула спрятала подбородок в шарф, жалея, что не надела еще один свитер. Пройтись было приятно. Паула повернула за угол и пошла по улице Сведенборгсгатан. В окнах кое-где еще виднелись рождественские подсвечники, хотя прошедший праздник больше напоминал о себе выброшенными на улицу облысевшими елками.
Паула стала вспоминать, как отмечала Рождество она. Джеронимо и Фрэнк пытались уговорить ее остаться у них дома, но, хоть оба и были невероятно милы, Пауле не хотелось чувствовать себя третьей лишней: ведь пара впервые праздновала Рождество вместе.
Джеронимо украсил квартиру по образцу рождественского выпуска журнала «Мэзон». По всему дому висели банты из закрученных лент, а за ванной и спальней неусыпно следили маленькие ангелы. Ракель прислала готовое тесто для имбирного печенья в нарушение строгих запретов на ввоз продуктов. Но, как сказала она сама: «В нашей стране преобладает ввоз американских продуктов – настал час расплаты!» Паула показала, как вырезать фигурки из теста, и Джеронимо выпек огромное сердце и вывесил его в кухонном окне. На сердце розовой глазурью было выведено «Дж ♥ Ф».
Паула предпочла отметить канун Рождества в компании шведов, с которыми она познакомилась в «Ред Котедж» – клубе в Сохо, принадлежавшем Балтазару Эклюнду Это был полноватый длинноволосый парень из Гётеборга, который заработал на пентхауз и «мерседес» тем, что обеспечивал истосковавшихся по веселью жителей Нью-Йорка не только танцполом, но и еще кое-чем.
Все пошло наперекосяк, когда Кристофер и Мелкер, приехавшие из престижного стокгольмского пригорода с полными карманами денег, решили, что Рождеству не хватает «снега». Мнения на сей счет разделились, в конце концов парней попросили покинуть вечеринку. Но дух праздника улетучился, и уже к полуночи Паула вернулась домой.
На следующий день Паула подумывала остаться дома, но, увидев, как Джеронимо, влюбленный, словно подросток, укладывает подарок Фрэнку в чулок, соврала, что вечером идет на прием в шведском консульстве. Вместо этого она пошла в китайский ресторан неподалеку от дома и заказала четыре закуски. В честь праздника подали бесплатный десерт – жареный банан. Совсем как дома, подумала Паула.
* * *
Как ни старалась Паула не замечать объявления, которое принес Юхан, оно буквально липло к ней – как кошачья шерсть к вельветовым брюкам. Когда Паула решила полить цветы, чтобы сделать в доме хоть что-то полезное, ей пришлось спасать газетный листок от наводнения, устроенного ею на подоконнике. Стряхнув с газеты воду, Паула вспомнила слова Юхана о том, что месяц засухи, когда половина желтых листьев уже облетела, нельзя компенсировать одним потопом. В тропиках, может, так и бывает, добавил он, но домашним фиалкам эта схема вряд ли подходит.Паула переложила листок на кухонный стол, но оттуда его пришлось отклеивать, оттирая засохший джем от завтрака перед возвращением Юхана.
На микроволновке, под прикрытием газеты «Шведская полиция», листок пролежал почти сутки, однако выпорхнул на волю, когда Паула открыла буфет в поисках чего-нибудь съедобного. Подняв с пола покоробившийся от воды, испачканный джемом листок, она подумала, не отправить ли его в мусорное ведро, но сунула в карман халата, однако и там объявление продержалось недолго. Тем же вечером Юхан выгреб из карманов все, что там находилось, чтобы отправить халат в стирку вместе с содержимым чемоданов Паулы.
Объявление осталось лежать в ванной вместе с измятым обрывком туалетной бумаги, который тоже оказался в кармане халата. Юхан не подал виду, но Паула поняла, что листок он заметил.
На следующее утро она решила, что пора что-то делать. Взяв в руки объявление, все еще чуть влажное после путешествия по ванной, Паула уселась на диван.
Что же тут страшного? Разве она не собиралась учиться? Заняться антропологией или киноведением. Набрать еще какое-то количество баллов в дополнение к своей пестрой коллекции, где тридцать баллов по литературоведению по-прежнему были самым значительным достижением. Которые, как Паула повторяла в утешение себе, могли бы превратиться во все сорок, если бы научный руководитель проявил чуть больше интереса к выбранной ею теме: «Героини произведений шведской литературы ХХ века». То есть интерес-то был, просто шеф попросил Паулу сузить тему, прежде чем приступить к работе, но хватило и этого, чтобы свести на нет остатки ее энтузиазма в отношении академического образования.
Возвращение в университетский городок состоялось спустя четыре года. На этот раз в результате поездки в Канаду и последовавшей влюбленности Паула приняла решение изучать французский. Обучение принесло семнадцать баллов, и даже теперь, спустя шесть лет, Паула не оставляла надежды сдать последний экзамен по фонетике.
Пять баллов по политологии не были поводом для гордости. Не стоило и поступать на этот курс. Его посоветовала Ракель, для которой, по ее собственным словам, он оказался весьма полезным. Паула же нашла его невыносимо скучным.
Как бы то ни было, сейчас у нее в руках объявление о наборе слушателей по учебной специальности «Международный туризм». После некоторых раздумий Паула поняла, что проблема заключается не в специальности как таковой, а в том, что этот курс не оставляет путей к бегству. Программа призвана дать специальность, работу, карьеру, месячный оклад, отпуск, доходы, дом, жилье, семью, счета, кредитный план плюс, скорее всего, развод и преждевременную смерть. Последнее может и не факт, но ощущение именно такое.
После минутного размышления она взяла блокнот и набросала текст заявления. Затем собралась набрать его на компьютере Юхана, но передумала. Если заявление не примут как есть, так тому и быть, промелькнула строптивая мысль, и Паула принялась искать конверт. Процедура завершилась написанием адреса учебного заведения (минимум час езды на пригородном поезде) и приклеиванием марки в правом углу. После чего Паула оделась и поспешила на почту.
* * *
– Привет! Ты дома? – разбудил Паулу голос Юхана, доносящийся из прихожей. Он вошел в гостиную, не снимая куртки. – Спишь?Паула поднялась с дивана и машинально провела рукой по волосам.
– Да… Задремала, кажется. Читала лежа… – Она подняла книгу, которая упала на пол.
– Я купил шампанского. Чтобы взять с собой вечером.
Спустя пару секунд Паула сообразила, о чем он.
– Точно, мы же идем в гости, как хорошо!
– Хотя брать с собой алкоголь, когда идешь в гости к беременной женщине…
– Во-первых, – ответила Паула, – Анна во всеуслышание заявила, что шампанское не алкоголь, а во-вторых, трое из нас не беременны… если ты, конечно, не… – Она в ужасе взглянула на Юхана.
– Я не хотел рассказывать…
Паула засмеялась:
– И не выдумывай, я видела твои тампоны в ванной!
– Ладно, признаюсь: я не беременный. Означает ли это, что мне можно пить сколько угодно шампанского?
– Пока не закончится.
– Отлично. Я и нам купил бутылку. – Юхан отправился в прихожую, чтобы повесить куртку. Вернулся он с двумя бокалами для шампанского и бутылкой «Моэ». – Что ты сегодня делала?
– Ничего особенного. – Паула вспомнила отправленное письмо. – А ты?
– Весь день занимался писаниной. За неделю накопилась куча рапортов, пришлось составлять. – Юхан осторожно вынул пробку, раздалось тихое шипение.
– А я думала, ты ловишь преступников. – Паула протянула свой бокал.
– К сожалению, просто поймать недостаточно, надо еще пропустить его через бюрократическую мясорубку. Твое здоровье!
Бокалы со звоном коснулись друг друга.
– Твое здоровье.
– Привет, проходите! Боже мой, как я рада вас видеть! Юхан, с тобой мы уже сто лет не встречались!
– Это точно. Поздравляю! – Обняв Анну, Юхан сделал шаг назад. – Потрясающе выглядишь! Я-то думал, что беременных женщин то и дело тошнит.
– Я свое отмучилась… это уже прошло. Позвольте представить виновника. – Анна сделала шаг в сторону, пропустив вперед мужчину, стоявшего у нее за спиной. Тот протянул руку Юхану:
– Привет. Стефан. Но почти все зовут меня Стуре. Все, кроме мамы, если честно. – Он улыбнулся, и Паула вспомнила слова Ракели о «добрых глазах». Теперь она понимала, что та имела в виду. Стуре посмотрел на Паулу: – Приятно познакомиться! Анна столько говорила о тебе, что в моем воображении ты стала едва ли не каким-то мифическим персонажем!
– И вот я оказалась самым обычным человеком.
– Который, как я понял, обладает необычными качествами. – Стуре по-прежнему держал ее руку в своей.
Паула почувствовала, что краснеет. «Это из-за шампанского, – подумала она, – не стоило нам, наверное, выпивать целую бутылку.»
– Что же мы здесь стоим! Проходите! Можете повесить одежду, если найдете место, а то просто кидайте на пол.
Анна прошла в комнату, Стуре последовал за ней. Краем глаза Паула заметила, как он обнял Анну за почти уже не различимую талию.
Ужин удался. Стуре когда-то служил коком на круизном пароме, и камбала, которую он приготовил, была просто потрясающей. Анна, которая, казалось, решила компенсировать собственную трезвость и как следует напоить остальных, следила, чтобы бокалы не пустели, и, когда к десерту открыли шампанское, Паула была уже навеселе.
– Анна, я сказала Ракели, что чувствую себя так, словно выдаю замуж родную дочь. – Она поднялась с бокалом в руке. – На что она ответила, что ты большая девочка и не нуждаешься в моем благословении. Все это, конечно, так… но не мешает мне благословить тебя, не так ли? – Остальные шумно выразили свое одобрение. – И потому я хочу торжественно, пусть и с некоторым опозданием, дать свое благословение тебе, Стуре и ребенку, которого вы сделали… – Она бросила взгляд на живот Анны и подняла бокал. – Живите долго и счастливо! Да здравствует новая семья!
Юхан встал, чтобы поддержать Паулу четырехкратным «ура!».
– Я, от своего лица и от лица матери моего будущего ребенка, хочу поблагодарить за это благословение. Черные тучи рассеялись над нашими головами, и будущее лежит перед нами, как свежий бутерброд с креветочным салатом. И все, что нам нужно…
Анна перебила Стуре:
– …это купить себе абонемент в химчистку, чтобы выводить с одежды майонезные пятна! – И прыснула над собственной шуткой.
Стуре сделал вид, что обиделся.
– …это держаться поближе к тебе, Паула!
– Только попробуйте удалиться! – ответила та.
– А теперь, – продолжил Стуре, – мы с Юханом удалимся на кухню и займемся грязной посудой, пока дамы, к примеру, присядут отдохнуть в библиотеке. – Он указал на диван. – Паула, виски или коньяк?
– Виски, пожалуйста.
– Один момент. – Через минуту Стуре вернулся с бокалом, до краев наполненным виски. – Так мне не придется доливать каждые пятнадцать минут, – объяснил он, протягивая бокал Пауле.
Паула и Анна присели на диван. Анна подсунула несколько подушек себе под спину и устроилась на них полулежа. Стуре поставил диск Билли Холлидей и лишь затем отправился на кухню. Какое-то время подруги слушали музыку. Анна смотрела на Паулу, расположившуюся на другом конце дивана.
– Ну и как у вас с Юханом?
Паула насторожилась, но не подала виду и равнодушно пожала плечами:
– Хорошо.
– Понятно. – Анна кивнула. – Просто мне казалось, что перед твоим отъездом все было не так уж и безоблачно.
– Ну да… – Паула медлила с ответом. – Наверное, ты права. – Перед глазами промелькнуло разгневанное лицо Юхана, в ушах эхом отозвались его слова: «Ни во что меня не ставишь… Самовлюбленная…» – но Паула быстро прогнала воспоминания. – Мы же обсудили ситуацию и вместе приняли решение о моем отъезде. Решили, что это правильно. – Паула старалась говорить уверенно.
– Ну да, конечно.
Анна умолкла, и через мгновение к Пауле вернулось спокойствие. Но она оказалась не готова к продолжению разговора.
– А как секс?
– Секс? Послушай, мне кажется, что ты не…
– Конечно, конечно, но все-таки?
Паула вздохнула:
– Еще не было.
– Как это – еще не было?
– С тех пор, как я вернулась домой, ничего не было. И не делай такое лицо, пожалуйста! – Паула отпила глоток виски, ожидая, что скажет Анна. – Приходится заново привыкать друг к другу, понимаешь?
Анна по-прежнему молчала.
– Меня же не было полгода с лишним. – В голосе Паулы зазвучали умоляющие нотки. – Ну не молчи, скажи хоть что-нибудь!
– Я думаю о том, что ты говорила перед отъездом…
– Что люди меняются…
– Ну и как, ты изменилась?
– Не думаю, что все так просто. Наверное, я надеялась, что все… встанет на свои места, не знаю… Что если посмотреть на все со стороны…
– Вечно ты хочешь посмотреть на все со стороны… – улыбнулась Анна. – Словно стоишь в купальнике на трамплине и считаешь: «Раз, два, три, на четвертый раз…»
– …нырни! – подхватила Паула.
Анна засмеялась:
– Или, скорее, на пятый, а то и на шестой…
Паула не знала, обижаться на это замечание или нет. Она сделала еще глоток виски, на этот раз побольше.
– Я так хочу, чтобы на этот раз все было хорошо. Понимаешь?
– Думаю, да.
– Я же скучаю по Юхану, когда уезжаю.
– А когда возвращаешься?
Паула не успела ответить: Стуре и Юхан вернулись из кухни.
– Вы, кажется, собирались мыть посуду? – поинтересовалась Анна.
– Зачем делать сегодня то, что можно оставить на завтра? Мы хотим общаться с вами… – Стуре взял бокал и уселся в кресло у журнального столика.
– И спокойно допить вот это, – добавил Юхан, усаживаясь в другое кресло. – Выпьем же, – он взглянул на Паулу, – за женщину.
Паула улыбнулась в ответ.
* * *
Из постели Паула выбралась только после обеда, когда Юхан уже ушел на работу. На кухонном столе лежала записка: «Люблю тебя». Паула включила кофеварку и села за стол. Зазвонил телефон, и она вздрогнула.– Привет, это Анна.
– Привет, спасибо за вчерашний ужин!
– Тебе спасибо. Как ты?
– Бывает и лучше. Только что встала. Когда же я запомню, что триста граммов виски – не лучшее завершение вечера…
– Ты, по крайней мере, смогла отдохнуть. А бедный Юхан…
– Да, он говорил, что и сегодня будет составлять рапорты. Похмельным полицейским, наверное, непросто. Хотя он выпил меньше, чем я. И еще он крупнее.
Возникла пауза.
– Паула, послушай, на самом деле я позвонила, чтобы извиниться. Я не имела никакого права устраивать тебе допрос. На твоем месте я съездила бы меня по физиономии. Сидеть в собственном гнездышке, выпятив пузо, и ставить под вопрос чужие решения – какой позор… – похоже, Анна раскаивалась искренне.
– Да ладно. Так мне и надо. Просто не хватает смелости думать об этом самой, а ты напомнила мне о неприятном.
– Ох, прости, прости! Мне стыдно-престыдно!
Паулу рассмешили стенания Анны.
– Кстати, могу сообщить тебе, что мы это сделали.
– Что?
– Занялись сексом.
Анна мгновенно забыла о своем раскаянии:
– Вчера? Не может быть!
– Правда, потом меня вырвало.
– От секса? – возмущенно воскликнула Анна.
– Нет, конечно, не от секса. – Паула попыталась успокоить подругу. – Меня вырвало от виски.
– А, понятно…
– И не думай, что Юхан напал на несчастную, беззащитную, в стельку пьяную девушку. Девушка сама его соблазнила.
– Тем, что ее стошнило на него…
– Нет, я же говорю, что вырвало меня после. Слушай все сначала: я начала приставать к Юхану уже в такси. Всю дорогу домой ему удавалось меня сдерживать. Но как только мы оказались в квартире, я сделала ему минет, прямо в прихожей…
– И тогда тебя вырвало? Ох, знаю, я тоже обычно…
– Да нет же, слушай! – Паула снова перебила Анну. – После этого мы занялись сексом на диване. А потом меня вырвало.
– И никаких нежностей?
– Никаких нежностей. Когда я вернулась из ванной, Юхан уже спал.
– Как романтично…
– Да, но дело, по крайней мере, сделано.
– А я-то думала, сексом занимаются по любви. Или, возможно, из похоти… Но уж никак не ради галочки.
– Эй, послушай, ты, кажется, позвонила попросить прощения за то, что суешь нос не в свои дела?
– Ой, правда! – Анна на секунду умолкла. – Можно пригласить тебя на чашечку кофе в знак раскаяния?
– С удовольствием, но не сегодня. Я ужинаю у папы.
– Понимаю. Тогда созвонимся на неделе.
– Конечно.
– Все, не могу, пойду пописаю. Обнимаю тебя. Выпей кока-колы.
– И я тебя обнимаю. Услышимся.
Часы показывали половину четвертого, а отец обещал забрать ее на станции без десяти пять. Паула допила кофе, проглотила стакан простокваши и съела несколько сухарей. Затем быстро приняла душ и оделась. На полпути к вокзалу она вспомнила, что забыла подарки, пришлось бежать обратно. Ближайший поезд Паула пропустила, а когда наконец отыскала телефонный автомат, принимающий монеты, оказалось, что отец уже выехал. На следующий поезд она едва успела: взмокшая и дрожащая с похмелья, плюхнулась на разрисованное маркером сиденье, прижалась лбом к прохладному стеклу и лишь милостью Провидения, если таковое существует, проснулась перед своей станцией.
Ожидая Паулу, опоздавшую на полчаса, отец курил возле машины. Дома Анита курить не позволяла, да и на улице тоже. Заметив Паулу, он помахал ей и раздавил сигарету.
– Прости, что опоздала. Я звонила, но ты уже уехал.
– Да, хотел кое-что купить по дороге, – сказал отец, обнимая ее. – Поехали.
Они сели в машину, отец повернул ключ зажигания. Плотный тембр Джонни Кэша заполнил салон. Паула вздрогнула от громкого звука колонок.
– Слушал по дороге сюда, – объяснил отец и приглушил музыку, так что лишь самые высокие ноты пробивались сквозь шум мотора.
Они молчали, пока отец выезжал на шоссе.
– Хорошо выглядишь, – произнес отец, бросив быстрый взгляд на пассажирское сиденье.
Паула усмехнулась про себя: сонная, похмельная и не накрашенная – куда уж лучше.
– Да, только не выспалась, – ответила она. – Вчера мы ужинали у Анны.
Паула уже собралась рассказать о Стуре и малыше, но осеклась. Зачем напоминать отцу, что другие женщины в ее возрасте рожают детей и начинают оседлую жизнь?
Остаток пути они обменивались обыденными репликами. Пауле нравилось говорить с отцом, все казалось проще. Он спросил, как Нью-Йорк, тем тоном, каким мог поинтересоваться, понравился ли ей фильм, который она смотрела в кино. К тому же многое она уже рассказала в письмах и мейлах.
Автомобиль остановился у гаража в аккуратном квартале, застроенном частными домами. В окне желтого домика Паула увидела Александра и Ребекку, которые показывали на автомобиль и махали руками. И внезапно почувствовала, как сильно соскучилась по своим младшим, – хоть и не воспринимала их как родных брата и сестру, а скорее просто как Александра и Ребекку. Дверь дома распахнулась.
– Ой, как я рада! – громко воскликнула Анита, как на секунду показалось Пауле, от души.
Она поднялась на крыльцо и нехотя обняла Аниту одной рукой.
– Привет. Покрасила волосы?
– Нет… То есть да… То есть… – Анита нервно засмеялась, убирая с лица осветленную прядку. На крыльцо выбежала Ребекка.
– Паула! – она бросилась на шею Пауле, которая наклонилась, чтобы подхватить Ребекку на руки.
– Совсем большая девочка!
– Я самая высокая в классе.
– Ух ты!
– Из девочек.
– Ага!