Страница:
– О-о, детка, я опять возбудился, просто глядя на тебя, – пробормотал Уильям.
Она почувствовала, как его член снова толкается ей в бедра. Пенис у него был короче, чем у Тома, и заметно меньше в объеме. «Ну и дела, – подумала Трейси. – Когда я спала с Томом, то все время думала об Уильяме. А теперь сплю с Уильямом и думаю о Томе».
Правда, Том хотя бы знал, что Трейси не любит, когда ее трогают сразу после оргазма, – она делалась на время сверх чувствительной, и любое прикосновение казалось почти болезненным. Уильям потянулся за новым презервативом – похоже, эту часть ритуала он соблюдал маниакально – и скользнул в нее. Трейси едва не выпрыгнула из кожи и все-таки через несколько мгновений поняла, что ей приятно. Она только начала расслабляться и получать удовольствие, когда спина Уильяма сильно напряглась под ее ладонями. «О нет!» – подумала она.
Увы. Это произошло снова.
Глава 29
Глава 30
Глава 31
Она почувствовала, как его член снова толкается ей в бедра. Пенис у него был короче, чем у Тома, и заметно меньше в объеме. «Ну и дела, – подумала Трейси. – Когда я спала с Томом, то все время думала об Уильяме. А теперь сплю с Уильямом и думаю о Томе».
Правда, Том хотя бы знал, что Трейси не любит, когда ее трогают сразу после оргазма, – она делалась на время сверх чувствительной, и любое прикосновение казалось почти болезненным. Уильям потянулся за новым презервативом – похоже, эту часть ритуала он соблюдал маниакально – и скользнул в нее. Трейси едва не выпрыгнула из кожи и все-таки через несколько мгновений поняла, что ей приятно. Она только начала расслабляться и получать удовольствие, когда спина Уильяма сильно напряглась под ее ладонями. «О нет!» – подумала она.
Увы. Это произошло снова.
Глава 29
СТЫЧКА ПОДРУЖЕК
Было уже позже восьми вечера, и большинство юристов разошлись по домам. Кейт откинулась в кресле и потянулась, потом положила руки на стол перед собой. Она снова посмотрела на часы, думая, пойти ли ей домой или прежде закончить работу с очередным письмом клиенту.
Черт… Кейт коснулась пальцами клавиатуры и тут же закрыла «Ворд». Мозги плавились. Бесполезно пытаться работать дальше – Кейт с трудом могла закончить предложение. Она подхватила сумочку и портфель и поспешила по коридору, пытаясь вспомнить, есть ли у нее дома еда. Кейт не заходила в супермаркет уже с неделю и теперь подозревала, что в холодильнике не осталось ничего, кроме гнилых фруктов и пары йогуртов.
Придя домой, Кейт с горечью обнаружила, что предчувствие ее не обмануло. Она таки нашла стаканчик «быстрого обеда» – курицу с рисом и овощами – и разогрела его в микроволновке. Переодевшись в домашнюю одежду, Кейт уселась за компьютер с ужином в руках и скачала электронную почту. В последнее время она так боялась, что кто-нибудь сунет нос в ее переписку, что больше не проверяла свой личный ящик из офиса.
Обычный спам, и среди этого мусора – незнакомый электронный адрес. Кейт открыла письмо, отправляя в рот очередной кусочек курицы, но так изумилась увиденному, что забыла жевать.
Послание гласило:
«Привет, Кейт. Надеюсь, ты – та самая Кейт Беккер, которую я ищу, – юристка, получившая лицензию в университете Айовы. Если я не ошибся, напиши мне – буду рад узнать, как ты жила эти несколько лет. Майк Купер».
И в конце – адрес электронной почты.
Майк Купер. Ей написал Майк Купер. В то время как она искала Майка в сети, Купер нашел ее сам.
«Интересно, какого лешего ему надо?» – подумала Кейт. Изо всех парней, с которыми ей случалось встречаться, Майк оставил глубочайший шрам у нее на сердце. Она все время думала о нем, хотя инстинкты предупреждали, что ничего хорошего тут не выйдет. Они с Майком вместе ходили на семинары по «деловой переписке», и он трижды приглашал Кейт на свидание, прежде чем она согласилась выпить вместе чашку кофе. Даже тогда девушка предпочла игнорировать тревожные признаки – например, что Майк у нее на виду заигрывает с другими женщинами, упорно не понимая, почему ее это так бесит. Кейт верила, что ради нее кавалер изменится. Майк был умный, очаровательный парень, почти идеальной внешности, карьерист, влюбленный в свою физическую красоту ненамного слабее, чем Эндрю.
Боже! Почему она не замечала, что у Майка и Эндрю так много общего? Почему Кейт постоянно умудрялась влюбляться в парней, все достоинство которых заключается в красивых телах и симпатичных физиономиях? «Я сущая любительница «мимбо», – подумала она, вспомнив эпизод из шоу Сайнфелда, [34]в котором Элайн встречается с красавчиком, ничем не примечательным, кроме внешности, – «мимбо», по терминологии Сайнфелда. – Может быть, я на самом деле мужчина в женском теле, вот и ищу красивых парней, чтобы повысить свою самооценку…» Но такая теория не срабатывала – в процессе общения с красавцами она не чувствовала себя более привлекательной. Наоборот, оттого, что, несмотря на ум, элегантность и находчивость, Кейт не могла сравниться по красоте со своими кавалерами, происходили почти все ее комплексы. И все равно она продолжала западать на роскошных мужчин. Эндрю… Гэри… Даже Нед был весьма хорош собой – в стиле старого сексуального Шона Коннери.
– Знаешь, я тут подумала, что мне надо завести себе некрасивого парня, – сказала она Трейси через несколько дней. – Наверное, это единственный способ сломать свои стереотипы.
Трейси закатила глаза:
– И как ты собираешься встречаться с уродом? Ты даже говорить с ним не захочешь!
– Вот спасибо. По-твоему получается, что глубиной чувств я не отличаюсь.
Трейси присела на скамейку. Тем субботним вечером обе подруги занимались в спортзале Кейт. Трейси давно подбивала ее провести выходные вместе, но Кейт настояла, что сначала они вдвоем сходят в спортзал, а уж потом раз влекутся. В последнее время она так много работала, что невольно подзабросила спорт и заметила, что складки жира возвращаются, особенно на талии. Конечно, ситуация еще не приблизилась к критической, но все равно Кейт сочла появление складок дурным знаком.
– Не передергивай! – промокая лицо полотенцем, ответила Трейси. – Я всего лишь хотела сказать, что ты не сможешь встречаться с человеком, к которому тебя не будет тянуть физически. А к уроду тебя ни в коем случае не потянет.
– Может, я просто не старалась. Меня всегда ослепляла телесная красота. Прямо как мужчину, правда?
Трейси снова закатила глаза:
– Ничего не скажешь, ты настоящий мужчина! Особенно когда влюбляешься в каждого нового дружка, а потом остаешься с разбитым сердцем. – Тон ее сделался саркастическим.
Кейт отложила гантели:
– Ты что? Это неправда!
– Правдивее не бывает. Оцени трезво историю своих отношений с мужчинами. Ты всегда слишком привязываешься к парням, хотя с самого начала ясно, что с ними ничего долговременного не получится. Вот, например, Эндрю! Он тебя бросил, разбил тебе сердце, да еще и потоптался сверху на осколках, ты сама так говорила, – а теперь ты снова ложишься с ним в постель! Куда, по-твоему, приведет такое поведение?
– Он всего лишь половой партнер, ясно? И тебе-то что? – Кейт сердито прищурилась.
Трейси пожала плечами:
– Я просто думаю, что ты слишком многого ждешь от своих отношений. Скорее всего, ты облегчишь себе жизнь, когда научишься не влюбляться по уши всякий раз.
– Угу. – Кейт почувствовала, как ее лицо заливает жар. – Значит, мне стоило бы поучиться трахаться с парнями, о которых я ничего не знаю, и не привязываться к ним?
Трейси повернулась к подруге:
– Что ты такое говоришь?
– Это ты несешь черт знает что! Ты первая подняла эту тему.
– Я всего лишь хочу помочь тебе разобраться в отношениях с мужчинами.
Кейт поверить не могла, что они с подругой общаются в таком тоне. Она начинала злиться, по-настоящему злиться, и боялась, что сорвется и наговорит вещей, о которых потом пожалеет.
– Понятно, ты-то у нас специалистка. Сколько у тебя, кстати, было мужчин? Бели я правильно помню, не то что бы рекордное число.
– Я порвала с предыдущим парнем по объективным причинам, – надменно заявила Трейси. – А новый мне пока не нужен.
– Да уж, тебя послушать! Как будто не ты шесть недель назад рыдала и кричала, как все кругом ужасно. А теперь, значит, тебе наплевать?
– Я этого не говорила! Мне просто требовалось время, чтобы все обдумать…
– Рада за тебя. – Кейт подхватила полотенце. – И знаешь что? Мне пора идти. Пока.
Выпрямившись как доска, Кейт зашагала к двери. Она почти надеялась, что Трейси скажет что-нибудь, но та молчала, поэтому Кейт быстро удалилась в раздевалку. Натянув юбку, она вышла из зала. Лицо ее все еще горело. Только добравшись до дома и встав под душ, Кейт позволила себе расплакаться.
Черт… Кейт коснулась пальцами клавиатуры и тут же закрыла «Ворд». Мозги плавились. Бесполезно пытаться работать дальше – Кейт с трудом могла закончить предложение. Она подхватила сумочку и портфель и поспешила по коридору, пытаясь вспомнить, есть ли у нее дома еда. Кейт не заходила в супермаркет уже с неделю и теперь подозревала, что в холодильнике не осталось ничего, кроме гнилых фруктов и пары йогуртов.
Придя домой, Кейт с горечью обнаружила, что предчувствие ее не обмануло. Она таки нашла стаканчик «быстрого обеда» – курицу с рисом и овощами – и разогрела его в микроволновке. Переодевшись в домашнюю одежду, Кейт уселась за компьютер с ужином в руках и скачала электронную почту. В последнее время она так боялась, что кто-нибудь сунет нос в ее переписку, что больше не проверяла свой личный ящик из офиса.
Обычный спам, и среди этого мусора – незнакомый электронный адрес. Кейт открыла письмо, отправляя в рот очередной кусочек курицы, но так изумилась увиденному, что забыла жевать.
Послание гласило:
«Привет, Кейт. Надеюсь, ты – та самая Кейт Беккер, которую я ищу, – юристка, получившая лицензию в университете Айовы. Если я не ошибся, напиши мне – буду рад узнать, как ты жила эти несколько лет. Майк Купер».
И в конце – адрес электронной почты.
Майк Купер. Ей написал Майк Купер. В то время как она искала Майка в сети, Купер нашел ее сам.
«Интересно, какого лешего ему надо?» – подумала Кейт. Изо всех парней, с которыми ей случалось встречаться, Майк оставил глубочайший шрам у нее на сердце. Она все время думала о нем, хотя инстинкты предупреждали, что ничего хорошего тут не выйдет. Они с Майком вместе ходили на семинары по «деловой переписке», и он трижды приглашал Кейт на свидание, прежде чем она согласилась выпить вместе чашку кофе. Даже тогда девушка предпочла игнорировать тревожные признаки – например, что Майк у нее на виду заигрывает с другими женщинами, упорно не понимая, почему ее это так бесит. Кейт верила, что ради нее кавалер изменится. Майк был умный, очаровательный парень, почти идеальной внешности, карьерист, влюбленный в свою физическую красоту ненамного слабее, чем Эндрю.
Боже! Почему она не замечала, что у Майка и Эндрю так много общего? Почему Кейт постоянно умудрялась влюбляться в парней, все достоинство которых заключается в красивых телах и симпатичных физиономиях? «Я сущая любительница «мимбо», – подумала она, вспомнив эпизод из шоу Сайнфелда, [34]в котором Элайн встречается с красавчиком, ничем не примечательным, кроме внешности, – «мимбо», по терминологии Сайнфелда. – Может быть, я на самом деле мужчина в женском теле, вот и ищу красивых парней, чтобы повысить свою самооценку…» Но такая теория не срабатывала – в процессе общения с красавцами она не чувствовала себя более привлекательной. Наоборот, оттого, что, несмотря на ум, элегантность и находчивость, Кейт не могла сравниться по красоте со своими кавалерами, происходили почти все ее комплексы. И все равно она продолжала западать на роскошных мужчин. Эндрю… Гэри… Даже Нед был весьма хорош собой – в стиле старого сексуального Шона Коннери.
– Знаешь, я тут подумала, что мне надо завести себе некрасивого парня, – сказала она Трейси через несколько дней. – Наверное, это единственный способ сломать свои стереотипы.
Трейси закатила глаза:
– И как ты собираешься встречаться с уродом? Ты даже говорить с ним не захочешь!
– Вот спасибо. По-твоему получается, что глубиной чувств я не отличаюсь.
Трейси присела на скамейку. Тем субботним вечером обе подруги занимались в спортзале Кейт. Трейси давно подбивала ее провести выходные вместе, но Кейт настояла, что сначала они вдвоем сходят в спортзал, а уж потом раз влекутся. В последнее время она так много работала, что невольно подзабросила спорт и заметила, что складки жира возвращаются, особенно на талии. Конечно, ситуация еще не приблизилась к критической, но все равно Кейт сочла появление складок дурным знаком.
– Не передергивай! – промокая лицо полотенцем, ответила Трейси. – Я всего лишь хотела сказать, что ты не сможешь встречаться с человеком, к которому тебя не будет тянуть физически. А к уроду тебя ни в коем случае не потянет.
– Может, я просто не старалась. Меня всегда ослепляла телесная красота. Прямо как мужчину, правда?
Трейси снова закатила глаза:
– Ничего не скажешь, ты настоящий мужчина! Особенно когда влюбляешься в каждого нового дружка, а потом остаешься с разбитым сердцем. – Тон ее сделался саркастическим.
Кейт отложила гантели:
– Ты что? Это неправда!
– Правдивее не бывает. Оцени трезво историю своих отношений с мужчинами. Ты всегда слишком привязываешься к парням, хотя с самого начала ясно, что с ними ничего долговременного не получится. Вот, например, Эндрю! Он тебя бросил, разбил тебе сердце, да еще и потоптался сверху на осколках, ты сама так говорила, – а теперь ты снова ложишься с ним в постель! Куда, по-твоему, приведет такое поведение?
– Он всего лишь половой партнер, ясно? И тебе-то что? – Кейт сердито прищурилась.
Трейси пожала плечами:
– Я просто думаю, что ты слишком многого ждешь от своих отношений. Скорее всего, ты облегчишь себе жизнь, когда научишься не влюбляться по уши всякий раз.
– Угу. – Кейт почувствовала, как ее лицо заливает жар. – Значит, мне стоило бы поучиться трахаться с парнями, о которых я ничего не знаю, и не привязываться к ним?
Трейси повернулась к подруге:
– Что ты такое говоришь?
– Это ты несешь черт знает что! Ты первая подняла эту тему.
– Я всего лишь хочу помочь тебе разобраться в отношениях с мужчинами.
Кейт поверить не могла, что они с подругой общаются в таком тоне. Она начинала злиться, по-настоящему злиться, и боялась, что сорвется и наговорит вещей, о которых потом пожалеет.
– Понятно, ты-то у нас специалистка. Сколько у тебя, кстати, было мужчин? Бели я правильно помню, не то что бы рекордное число.
– Я порвала с предыдущим парнем по объективным причинам, – надменно заявила Трейси. – А новый мне пока не нужен.
– Да уж, тебя послушать! Как будто не ты шесть недель назад рыдала и кричала, как все кругом ужасно. А теперь, значит, тебе наплевать?
– Я этого не говорила! Мне просто требовалось время, чтобы все обдумать…
– Рада за тебя. – Кейт подхватила полотенце. – И знаешь что? Мне пора идти. Пока.
Выпрямившись как доска, Кейт зашагала к двери. Она почти надеялась, что Трейси скажет что-нибудь, но та молчала, поэтому Кейт быстро удалилась в раздевалку. Натянув юбку, она вышла из зала. Лицо ее все еще горело. Только добравшись до дома и встав под душ, Кейт позволила себе расплакаться.
Глава 30
СОВСЕМ ОДНА
Спам, спам и еще раз спам. Пара строк от Элизабет – приглашение вместе пообедать. Великолепно. И ничего, ни единой строчки от Уильяма.
Трейси выпрямилась в кресле. Поездка в Милуоки состоялась три недели назад, и трудно было не заметить ее связи с постепенным уменьшением корреспонденции. До того как Трейси съездила на «каникулы», Уильям отвечал та ее письма практически сразу. Потом ему требовалось уже по полдня, а то и по дню, чтобы ответить. Со времени ее последнего письма – короткого и легкомысленного – прошло три дня, а Уильям так и не ответил. Может, ей и не приходилось флиртовать с мужчинами по нескольку лет, однако считать-то Трейси умела.
Хотелось бы ей обсудить случившееся с Кейт, но они больше не разговаривали после дурацкой ссоры в спортзале. Трейси, оказывается, так привыкла, что для бесед всегда есть лучшая подруга – они болтали почти каждый день, да еще и переписывались по электронной почте, – что без Кейт ее жизнь ужасно опустела. Том тоже исчез, хотя Трейси накануне встретила за обедом на Бон-Пейн пару его коллег из фирмы. Они покивали ей в знак приветствия, но ни один не подошел поздороваться, как бывало раньше. Она немного насторожилась, однако напомнила себе, что все происходящее – последствия ее собственного выбора. Пускай Том, если хочет, изображает страдальца – по крайней мере, Трейси освободилась от чудовищного напряжения, которое так долго ее одолевало.
Если поразмыслить, более или менее наладился и режим питания. Трейси все еще периодически объедалась, и все же не каждый вечер, как раньше. Иногда она чувствовала, что ведет со своим телом жестокую войну. Когда Трейси старалась сознательно ограничивать себя в еде в течение дня, почти всегда вечером тело брало свое. Вместо ограничений она пыталась есть, как нормальный человек, – не морить себя голодом, но и не опустошать сразу целый холодильник. Это походило на изучение нового языка – прислушиваться к своему телу, стараться осознать, чего на самом деле хочется. Трейси давно прочитала множество умных книжек, таких, как «Болезнь переедания» или «Накормите голодное сердце», но книжные советы начали доходить до ее разума только сейчас.
Она даже набралась храбрости и посетила собрание «Анонимных обжор». Трейси специально выбрала то, что возле Лойолы, подальше от Лейквью, по дороге молясь, чтобы не встретить знакомых. Собрание проводилось в полуподвальном этаже церкви, в грязноватой маленькой комнате с неудобными, потрескавшимися пластиковыми стульями. Пришло человек пятнадцать, по большей части женщины, что неудивительно. Некоторые были очень толстыми, даже гротескно огромными. Больше половины отличались просто избыточным весом, а остальные обладали вполне нормальными фигурами. А еще одна девушка вообще казалась чуть живой от худобы. Ростом и шириной плеч примерно с Трейси, сплошные кожа да кости, лицо словно состояло из острых углов, а костлявые запястья торчали из рукавов блузки. Когда девушка двигалась или качала головой, у нее резко выступали ключицы, обтянутые тонкой кожей.
Трейси изо всех сил старалась не глазеть на худышку, но все равно на протяжении собрания то и дело бросала на нее взгляды. Как поверить, что это – неудержимая обжора? Чем же она неумеренно объедается? Сельдереем?
Трейси одновременно притягивал и отталкивал вид этого живого скелетика – так же привлекали взор чрезмерно толстые люди вроде сидевших рядом двух необъятных женщин, похожих на борцов сумо.
Когда Трейси видела подобных толстяков, она невольно задавалась вопросом: как же они дошли до такой жизни? Они что, просыпаются поутру и начинают есть без остановки? Или они уже родились толстыми, а потом с каждым годом прибавляли в весе? И как они умудряются жить, будучи настолько жирными?
Видимо, огромное тело должно создавать иллюзию защиты, оно похоже на некий щит. Многие стараются не замечать толстяков, отводят от них взгляд. «По природе мы наблюдатели, – подумала Трейси. – Может, это и придает жизни интерес – когда кто-нибудь смотрит на тебя, он автоматически выносит о тебе суждение, классифицирует тебя и измеряет, сам того не осознавая…» Ей на ум невольно пришла строчка из Т. С. Элиота, что-то про корчи и стенание на булавке, [35]но точнее она вспомнить не могла.
Собрание проходило так: сначала члены группы должны были представиться. Потом ведущая объявила тему встречи: как часто люди прибегают к еде как к лекарству от одиночества – и спросила, есть ли у кого из присутствующих подобный опыт, которым можно поделиться.
– Меня зовут Энджи, и я заядлая обжора, – сказала женщина на высоких каблуках, в тесном, но дорогом на вид костюме с розовой блузкой. Ее завитые светлые волосы падали на плечи, розовая молодежная помада не особенно подходила по возрасту, однако лицо у Энджи казалось приятным. – То, что сказала Марла, в полной мере относится ко мне, – сообщила она, кивая ведущей. – Когда я только вышла замуж, я каждый вечер готовила ужин на двоих – жареная картошка, свиные отбивные, вырезка и все такое. Может, мне и стоило бы немного похудеть, однако муж ни когда не выказывал недовольства моей фигурой. По его словам, ему нравилось, что я мягкая.
Энджи на миг замолчала, вынимая бумажную салфетку. Глаза ее начали наполняться слезами.
– Он влюбился в другую и потребовал развода, – продолжила она. – Тогда я попыталась похудеть. – Женщина с горечью рассмеялась. – Я думала, что смогу вернуть его, если восстановлю прежнюю фигуру, хотя после третьих родов… Я сбросила двадцать семь фунтов. И знаете? Похудение не помогло.
Теперь она уже открыто плакала, и сидевшая рядом женщина положила ей руку на плечо, желая утешить.
– Он все равно ушел. Тогда я подумала: а зачем я, собственно, так стараюсь похудеть? Кому я, в конце концов, нужна? – Энджи с отвращением указала на собственное тело. – Столько труда потратить! Я до сих пор стараюсь соблюдать диету, хотя так изголодалась, а еда – единственное, что может меня утешить. Вот почему я нуждаюсь в ней – еда меня утешает. Знаю, это ужасно, – голос ее сорвался, – но иногда я чувствую, будто еда – мой единственный настоящий друг.
Трейси сидела и молчала. Ей было очень жалко женщину, хотя в глубине души она радовалась, что сама не такова. Трейси не считала еду своим другом, нет, нет. Как такое может случиться? Еда была ее врагом.
Позже на собрании еще одна женщина рассказала, что она носит с собой еду, которая не вредит.
– Белый хлеб, сахар, сладости и тому подобное для меня опасны, – безапелляционно заявила она. – Поэтому я готовлю себе только сама, взвешиваю объем, который мне можно съесть, и ношу с собой продукты в «Тапперуэрс». [36]Это очень помогает.
Женщина продолжала в том же духе еще минут пять – о том, какая еда ей подходит, а какая провоцирует приступы обжорства, и Трейси сидела нахмурившись. Похоже, данная леди оставалась так же одержима едой, как в те времена, когда, по собственному признанию, она обжиралась и прочищала желудок по десять раз в день. Десять раз в день! Как она вообще умудрялась выходить из дома?
Кроме того, ее дела обстояли куда лучше. Ну да, Трейси объедалась, когда находилась в стрессовом состоянии, и все же она умела себя контролировать. Вот когда она сбавит вес до 118 фунтов, позволит себе питаться нормально и больше никогда не будет обжираться. Все просто и понятно.
Трейси выпрямилась в кресле. Поездка в Милуоки состоялась три недели назад, и трудно было не заметить ее связи с постепенным уменьшением корреспонденции. До того как Трейси съездила на «каникулы», Уильям отвечал та ее письма практически сразу. Потом ему требовалось уже по полдня, а то и по дню, чтобы ответить. Со времени ее последнего письма – короткого и легкомысленного – прошло три дня, а Уильям так и не ответил. Может, ей и не приходилось флиртовать с мужчинами по нескольку лет, однако считать-то Трейси умела.
Хотелось бы ей обсудить случившееся с Кейт, но они больше не разговаривали после дурацкой ссоры в спортзале. Трейси, оказывается, так привыкла, что для бесед всегда есть лучшая подруга – они болтали почти каждый день, да еще и переписывались по электронной почте, – что без Кейт ее жизнь ужасно опустела. Том тоже исчез, хотя Трейси накануне встретила за обедом на Бон-Пейн пару его коллег из фирмы. Они покивали ей в знак приветствия, но ни один не подошел поздороваться, как бывало раньше. Она немного насторожилась, однако напомнила себе, что все происходящее – последствия ее собственного выбора. Пускай Том, если хочет, изображает страдальца – по крайней мере, Трейси освободилась от чудовищного напряжения, которое так долго ее одолевало.
Если поразмыслить, более или менее наладился и режим питания. Трейси все еще периодически объедалась, и все же не каждый вечер, как раньше. Иногда она чувствовала, что ведет со своим телом жестокую войну. Когда Трейси старалась сознательно ограничивать себя в еде в течение дня, почти всегда вечером тело брало свое. Вместо ограничений она пыталась есть, как нормальный человек, – не морить себя голодом, но и не опустошать сразу целый холодильник. Это походило на изучение нового языка – прислушиваться к своему телу, стараться осознать, чего на самом деле хочется. Трейси давно прочитала множество умных книжек, таких, как «Болезнь переедания» или «Накормите голодное сердце», но книжные советы начали доходить до ее разума только сейчас.
Она даже набралась храбрости и посетила собрание «Анонимных обжор». Трейси специально выбрала то, что возле Лойолы, подальше от Лейквью, по дороге молясь, чтобы не встретить знакомых. Собрание проводилось в полуподвальном этаже церкви, в грязноватой маленькой комнате с неудобными, потрескавшимися пластиковыми стульями. Пришло человек пятнадцать, по большей части женщины, что неудивительно. Некоторые были очень толстыми, даже гротескно огромными. Больше половины отличались просто избыточным весом, а остальные обладали вполне нормальными фигурами. А еще одна девушка вообще казалась чуть живой от худобы. Ростом и шириной плеч примерно с Трейси, сплошные кожа да кости, лицо словно состояло из острых углов, а костлявые запястья торчали из рукавов блузки. Когда девушка двигалась или качала головой, у нее резко выступали ключицы, обтянутые тонкой кожей.
Трейси изо всех сил старалась не глазеть на худышку, но все равно на протяжении собрания то и дело бросала на нее взгляды. Как поверить, что это – неудержимая обжора? Чем же она неумеренно объедается? Сельдереем?
Трейси одновременно притягивал и отталкивал вид этого живого скелетика – так же привлекали взор чрезмерно толстые люди вроде сидевших рядом двух необъятных женщин, похожих на борцов сумо.
Когда Трейси видела подобных толстяков, она невольно задавалась вопросом: как же они дошли до такой жизни? Они что, просыпаются поутру и начинают есть без остановки? Или они уже родились толстыми, а потом с каждым годом прибавляли в весе? И как они умудряются жить, будучи настолько жирными?
Видимо, огромное тело должно создавать иллюзию защиты, оно похоже на некий щит. Многие стараются не замечать толстяков, отводят от них взгляд. «По природе мы наблюдатели, – подумала Трейси. – Может, это и придает жизни интерес – когда кто-нибудь смотрит на тебя, он автоматически выносит о тебе суждение, классифицирует тебя и измеряет, сам того не осознавая…» Ей на ум невольно пришла строчка из Т. С. Элиота, что-то про корчи и стенание на булавке, [35]но точнее она вспомнить не могла.
Собрание проходило так: сначала члены группы должны были представиться. Потом ведущая объявила тему встречи: как часто люди прибегают к еде как к лекарству от одиночества – и спросила, есть ли у кого из присутствующих подобный опыт, которым можно поделиться.
– Меня зовут Энджи, и я заядлая обжора, – сказала женщина на высоких каблуках, в тесном, но дорогом на вид костюме с розовой блузкой. Ее завитые светлые волосы падали на плечи, розовая молодежная помада не особенно подходила по возрасту, однако лицо у Энджи казалось приятным. – То, что сказала Марла, в полной мере относится ко мне, – сообщила она, кивая ведущей. – Когда я только вышла замуж, я каждый вечер готовила ужин на двоих – жареная картошка, свиные отбивные, вырезка и все такое. Может, мне и стоило бы немного похудеть, однако муж ни когда не выказывал недовольства моей фигурой. По его словам, ему нравилось, что я мягкая.
Энджи на миг замолчала, вынимая бумажную салфетку. Глаза ее начали наполняться слезами.
– Он влюбился в другую и потребовал развода, – продолжила она. – Тогда я попыталась похудеть. – Женщина с горечью рассмеялась. – Я думала, что смогу вернуть его, если восстановлю прежнюю фигуру, хотя после третьих родов… Я сбросила двадцать семь фунтов. И знаете? Похудение не помогло.
Теперь она уже открыто плакала, и сидевшая рядом женщина положила ей руку на плечо, желая утешить.
– Он все равно ушел. Тогда я подумала: а зачем я, собственно, так стараюсь похудеть? Кому я, в конце концов, нужна? – Энджи с отвращением указала на собственное тело. – Столько труда потратить! Я до сих пор стараюсь соблюдать диету, хотя так изголодалась, а еда – единственное, что может меня утешить. Вот почему я нуждаюсь в ней – еда меня утешает. Знаю, это ужасно, – голос ее сорвался, – но иногда я чувствую, будто еда – мой единственный настоящий друг.
Трейси сидела и молчала. Ей было очень жалко женщину, хотя в глубине души она радовалась, что сама не такова. Трейси не считала еду своим другом, нет, нет. Как такое может случиться? Еда была ее врагом.
Позже на собрании еще одна женщина рассказала, что она носит с собой еду, которая не вредит.
– Белый хлеб, сахар, сладости и тому подобное для меня опасны, – безапелляционно заявила она. – Поэтому я готовлю себе только сама, взвешиваю объем, который мне можно съесть, и ношу с собой продукты в «Тапперуэрс». [36]Это очень помогает.
Женщина продолжала в том же духе еще минут пять – о том, какая еда ей подходит, а какая провоцирует приступы обжорства, и Трейси сидела нахмурившись. Похоже, данная леди оставалась так же одержима едой, как в те времена, когда, по собственному признанию, она обжиралась и прочищала желудок по десять раз в день. Десять раз в день! Как она вообще умудрялась выходить из дома?
* * *
Трейси уходила с собрания, чувствуя не общность с кем-либо, не надежду на исцеление, а напротив – отчуждение. Наверное, ей полагалось испытывать чувство сопричастности или что-то вроде того, но на собрании она увидела лишь группу людей в грязноватой комнате, с которыми она не хотела иметь ничего общего. «Если это клуб, то, пожалуйста, лишите меня членства».Кроме того, ее дела обстояли куда лучше. Ну да, Трейси объедалась, когда находилась в стрессовом состоянии, и все же она умела себя контролировать. Вот когда она сбавит вес до 118 фунтов, позволит себе питаться нормально и больше никогда не будет обжираться. Все просто и понятно.
Глава 31
ПРЕЖНИЙ ОГОНЬ
Кейт окинула взглядом ресторан, ища Майка. Она потеребила серьги, потопталась на месте. Может, стоит просто заказать столик и подождать Майка сидя? Для него это послужит знаком, насколько легко она воспринимает их встречу.
Майк предложил встретиться в «У Ника и Тони», не далеко от ее офиса. Кейт слегка удивилась – во времена колледжа он предпочитал места на несколько разрядов хуже. Майк всегда отличался любовью к грязным, незамысловатым забегаловкам, барам, где то и дело завязывались драки, а девицы расхаживали в таких коротких юбках, что, когда они наклонялись, их ягодицы вылезали наружу. Не то чтобы Кейт боялась таких местечек, особенно во времена юршколы. Забегаловки представляли собой лучшее противоядие против отупляющих часов общения с контрактами и материалами гражданских процессов, которыми Кейт старательно забивала себе голову. Наверное, она хотела хоть на пару часов забыть о своем юридическом будущем.
Они с Трейси проводили много времени в университетском баре «Дудропинн», особенно на второй и третий год юршколы. На первом курсе обе были слишком напуганы, чтобы заниматься чем-либо, кроме учебы. Как гласит поговорка, первый курс до смерти страшен, второй до смерти труден, а третий до смерти скучен.
Мысль о юршколе сразу вызвала воспоминание о Трейси, и Кейт вздохнула. До сих пор они еще ни разу не ссорились. Конечно, порой им случалось спорить, но не так горячо, и споры никогда не приводили к серьезным размолвкам. Кто бы мог подумать, что у пустячного разговора окажется подобный исход. Еще немного – и они бы разругались навсегда!
Кейт настолько глубоко задумалась, что даже не заметила, как вошел Майк.
– Вот она! – воскликнул он. – Женщина, которую я искал!
Майк выглядел краше прежнего, если только такое возможно. Загар остался при нем, как и худощавое лицо, и густые волнистые волосы. Может быть, в русой шевелюре прибавилось седых нитей или вокруг глаз появилось больше морщинок – но седина и морщинки лишь прибавляли ему привлекательности. И Майк об этом, конечно же, знал.
– Ну, здравствуй! – слегка напряженно отозвалась Кейт.
Он подошел к ней с пружинистой спортивной легкостью, которой она всегда завидовала.
– Что я должен сделать, чтобы заслужить объятие? Прошло шесть лет, ведь так?
Кейт встала и приветственно обняла его. Дурная идея. Очень дурная! Даже за краткий миг она успела почувствовать, какая у Майка мускулистая спина, широкие плечи и сильные руки. Наконец Кейт отстранилась и помотала головой.
– В чем дело? – с усмешкой спросил Майк, махая рукой бармену.
– Ты все такой же красавец. Ты вообще собираешься стареть и дурнеть?
Майк взглянул на себя, будто размышляя над вопросом.
– Надеюсь, нет. А ты на себя посмотри, Кейт! Вот уж кто выглядит великолепно. – Он окинул ее фигуру наметанным взглядом мужчины, которому не раз случалось рассматривать женщин. – Бьюсь об заклад, ты похудела фунтов на пятнадцать. – Майк указал на ее мускулистые руки: – Занимаешься тяжелой атлетикой?
– Как вам, парням, удается все замечать? – Кейт скрестила ноги под столом. – Пару месяцев назад меня раскусил еще один парень.
– Спортсмен?
– Ага, троеборец. Может, он даже быстрее тебя, – пошутила она, метя в его слабое место.
Майк только улыбнулся:
– Ты до сих пор не забыла, как надо меня подкалывать, а, Кейт?
Та рассмеялась:
– Ну, извини. Трудно было удержаться, понимаешь? – Она игриво шлепнула его по руке. – Не обращай внимания на мои шуточки.
Напряжение, одолевавшее ее, совершенно исчезло. Когда Майк предложил встретиться, Кейт могла думать только об одном – о давнем дне, когда она впервые обнаружила, что Майк ей изменяет, что он волочится за всякой хорошенькой женщиной в пределах досягаемости. И о том, как больно стало от подобного открытия. И совсем было забылись хорошие времена, когда они с Майком шутили вместе, смеялись над чем попало, подкалывали друг друга, как брат с сестрой…
Кейт уже не помнила, почему так сильно любила его. Майк даже не был хорошим любовником – так, среднестатистический мужчина, если таковой вообще существует. В редких случаях он допускал, чтобы Кейт оказалась сверху, но уверенно чувствовал себя, только когда сам контролировал ситуацию. И никакого орального секса. Конечно, если она хотела задать ему работенку, Майк соглашался. Он честно признавался, что не любит работать языком. И опять все сходилось на его телесной красоте. Как Эндрю – прежний Эндрю, конечно, – он несколько ленился и постели. Правда, с Майком ничто не имело значения. Как бы он пи действовал, Кейт всегда прощала его. Пока не обнаружила, что она не единственная его женщина.
Майк наклонился к ней через стол:
– Эй, ты еще жива?
– Извини. Я что-то задумалась.
– Вспоминаешь наши счастливые старые денечки?
– А ты все тот же нахальный ублюдок, что и раньше?
Майк расплылся в улыбке:
– Все тот же. Разве ты веришь, что я могу измениться?
– Не особенно. – Кейт допила вино, размышляя, стоит ли заказать еще.
– Да не останавливайся, давай погуляем. Я угощаю.
– Если настаиваешь.
Кейт принялась за второй бокал. Разговор перескакивал с одного предмета на другой. Кейт выдержала всего двадцать минут, прежде чем выпалить слова, которые обещала себе не говорить. Надо бы вскорости позвонить Трейси и поболтать с ней – это ее утешит.
– Так зачем ты искал меня, Майк?
– А тебе не терпится узнать, а? – Он протянул руку и откинул со лба Кейт прядку волос. – Знаешь, тебе идет такая прическа.
Она перехватила руку Майка и положила ее обратно на стол.
– Нечестно убегать от ответа.
– Ответ на твой вопрос будет очень длинным, – допивая пиво, признался Майк. – Помнишь, я всегда говорил, что хочу написать великий американский роман?
– Угу…
«Всякий аспирант собирается написать нечто великое», – подумала Кейт, но не сказала вслух.
– Так вот, я это сделал. Я, конечно, не знаю, насколько мой роман великий, и все же он написан. Еще я нашел литагента, и, похоже, он отыскал для меня издателя.
– Ты серьезно? Вот здорово, Майк! А о чем твой роман?
– О спорте как о метафоре жизни. Сюжет такой: у парня в тридцатилетнем возрасте случается кризис личности; он понимает, что может добиться в жизни отнюдь не всего, что планировал. В общем, тема книги – взгляд в прошлое и взгляд в будущее. Кризис среднего возраста, что-то вроде этого.
– Прямо поверить не могу. А я-то думала, что все твои разговоры о писательстве – сплошные пустяки, часть имиджа, – поддразнила Кейт.
Майк воспринял ее слова всерьез.
– Ну, хватит. Меня несколько задевает твое недоверие…
– Все, молчу, молчу. Ведь мы собирались посидеть и дружески поболтать, разве не так?
– Разговор будет настолько дружеским, насколько ты захочешь.
– О'кей… – Кейт толком не представляла, что сказать. Он в самом деле к ней подъезжает – или ей кажется? Кейт знала, что Майк частенько начинает заигрывать с женщинами по привычке, сам того не замечая. Наверное, и сейчас происходит нечто подобное… Однако следующие его слова поразили Кейт до глубины души.
– Я работал над романом три года, – сказал Майк. – Ничего сложнее я в жизни не делал. Несколько раз уничтожал уже готовую рукопись и переписывал все сначала. Наконец решил взять за образец сюжета свою собственную жизнь.
– Ты хочешь сказать, что это… не совсем беллетристика? – Кейт подозрительно прищурилась: – Майк, а меня ты не вставил в свою книгу?
– Вроде того. Я клянусь, Кейт, ты легко отделалась! Я взял за основу твой характер, хотя персонаж – не в точности ты.
– Хорошо, и сколько же там правды, а сколько выдумки?
– У Мег совершенно другая внешность, но несколько деталей достались ей от тебя. Например, она тоже указывает пальцем, когда говорит, и фыркает, когда смеется, у нее твое чувство юмора и все в таком роде.
– А больше ты ни о чем не написал? Например, о сексе? – Кейт обвинительно направила на него указательный палец. Ах, черт, точно такой жест, как он сказал! – Не забывай, что я юрист. Помни, я могу возбудить против тебя дело за клевету.
– Расслабься. Никто в жизни не догадается, будто Мег и ты – одно лицо. Да я и не затем тебя пригласил. Просто думал о тебе с того времени, как начал последний черновик. Захотелось узнать, что ты поделываешь, как твоя жизнь.
Кейт не сдержала смеха:
– Ну, надо же! Два великих ума мыслят одинаково.
– Что ты имеешь в виду?
Она встряхнула головой:
– Ты умеешь пользоваться «Гуглем»?
Майк ответил отрицательно, и Кейт объяснила ему пре имущества именно этой поисковой системы.
– А, понятно. Нет, я предпочитаю «Альта-Висту». А что, «Гугль» лучше?
– Думаю, да. О'кей, теперь ты знаешь мой секрет. А – кого ты еще искал?
Майк сделал любезность – изобразил смущение.
– Знаешь, получится очень большой список… Не важно. Тебя я искал довольно долго. С тобой мы всегда так веселились. С большинством девушек, даже если они хороши в постели, совершенно не о чем говорить и находиться рядом – сущая скука. А ты была как клевая сестренка или кузина, что-то вроде того. Я всегда чувствовал, что мы с тобой друзья…
Майк предложил встретиться в «У Ника и Тони», не далеко от ее офиса. Кейт слегка удивилась – во времена колледжа он предпочитал места на несколько разрядов хуже. Майк всегда отличался любовью к грязным, незамысловатым забегаловкам, барам, где то и дело завязывались драки, а девицы расхаживали в таких коротких юбках, что, когда они наклонялись, их ягодицы вылезали наружу. Не то чтобы Кейт боялась таких местечек, особенно во времена юршколы. Забегаловки представляли собой лучшее противоядие против отупляющих часов общения с контрактами и материалами гражданских процессов, которыми Кейт старательно забивала себе голову. Наверное, она хотела хоть на пару часов забыть о своем юридическом будущем.
Они с Трейси проводили много времени в университетском баре «Дудропинн», особенно на второй и третий год юршколы. На первом курсе обе были слишком напуганы, чтобы заниматься чем-либо, кроме учебы. Как гласит поговорка, первый курс до смерти страшен, второй до смерти труден, а третий до смерти скучен.
Мысль о юршколе сразу вызвала воспоминание о Трейси, и Кейт вздохнула. До сих пор они еще ни разу не ссорились. Конечно, порой им случалось спорить, но не так горячо, и споры никогда не приводили к серьезным размолвкам. Кто бы мог подумать, что у пустячного разговора окажется подобный исход. Еще немного – и они бы разругались навсегда!
Кейт настолько глубоко задумалась, что даже не заметила, как вошел Майк.
– Вот она! – воскликнул он. – Женщина, которую я искал!
Майк выглядел краше прежнего, если только такое возможно. Загар остался при нем, как и худощавое лицо, и густые волнистые волосы. Может быть, в русой шевелюре прибавилось седых нитей или вокруг глаз появилось больше морщинок – но седина и морщинки лишь прибавляли ему привлекательности. И Майк об этом, конечно же, знал.
– Ну, здравствуй! – слегка напряженно отозвалась Кейт.
Он подошел к ней с пружинистой спортивной легкостью, которой она всегда завидовала.
– Что я должен сделать, чтобы заслужить объятие? Прошло шесть лет, ведь так?
Кейт встала и приветственно обняла его. Дурная идея. Очень дурная! Даже за краткий миг она успела почувствовать, какая у Майка мускулистая спина, широкие плечи и сильные руки. Наконец Кейт отстранилась и помотала головой.
– В чем дело? – с усмешкой спросил Майк, махая рукой бармену.
– Ты все такой же красавец. Ты вообще собираешься стареть и дурнеть?
Майк взглянул на себя, будто размышляя над вопросом.
– Надеюсь, нет. А ты на себя посмотри, Кейт! Вот уж кто выглядит великолепно. – Он окинул ее фигуру наметанным взглядом мужчины, которому не раз случалось рассматривать женщин. – Бьюсь об заклад, ты похудела фунтов на пятнадцать. – Майк указал на ее мускулистые руки: – Занимаешься тяжелой атлетикой?
– Как вам, парням, удается все замечать? – Кейт скрестила ноги под столом. – Пару месяцев назад меня раскусил еще один парень.
– Спортсмен?
– Ага, троеборец. Может, он даже быстрее тебя, – пошутила она, метя в его слабое место.
Майк только улыбнулся:
– Ты до сих пор не забыла, как надо меня подкалывать, а, Кейт?
Та рассмеялась:
– Ну, извини. Трудно было удержаться, понимаешь? – Она игриво шлепнула его по руке. – Не обращай внимания на мои шуточки.
Напряжение, одолевавшее ее, совершенно исчезло. Когда Майк предложил встретиться, Кейт могла думать только об одном – о давнем дне, когда она впервые обнаружила, что Майк ей изменяет, что он волочится за всякой хорошенькой женщиной в пределах досягаемости. И о том, как больно стало от подобного открытия. И совсем было забылись хорошие времена, когда они с Майком шутили вместе, смеялись над чем попало, подкалывали друг друга, как брат с сестрой…
Кейт уже не помнила, почему так сильно любила его. Майк даже не был хорошим любовником – так, среднестатистический мужчина, если таковой вообще существует. В редких случаях он допускал, чтобы Кейт оказалась сверху, но уверенно чувствовал себя, только когда сам контролировал ситуацию. И никакого орального секса. Конечно, если она хотела задать ему работенку, Майк соглашался. Он честно признавался, что не любит работать языком. И опять все сходилось на его телесной красоте. Как Эндрю – прежний Эндрю, конечно, – он несколько ленился и постели. Правда, с Майком ничто не имело значения. Как бы он пи действовал, Кейт всегда прощала его. Пока не обнаружила, что она не единственная его женщина.
Майк наклонился к ней через стол:
– Эй, ты еще жива?
– Извини. Я что-то задумалась.
– Вспоминаешь наши счастливые старые денечки?
– А ты все тот же нахальный ублюдок, что и раньше?
Майк расплылся в улыбке:
– Все тот же. Разве ты веришь, что я могу измениться?
– Не особенно. – Кейт допила вино, размышляя, стоит ли заказать еще.
– Да не останавливайся, давай погуляем. Я угощаю.
– Если настаиваешь.
Кейт принялась за второй бокал. Разговор перескакивал с одного предмета на другой. Кейт выдержала всего двадцать минут, прежде чем выпалить слова, которые обещала себе не говорить. Надо бы вскорости позвонить Трейси и поболтать с ней – это ее утешит.
– Так зачем ты искал меня, Майк?
– А тебе не терпится узнать, а? – Он протянул руку и откинул со лба Кейт прядку волос. – Знаешь, тебе идет такая прическа.
Она перехватила руку Майка и положила ее обратно на стол.
– Нечестно убегать от ответа.
– Ответ на твой вопрос будет очень длинным, – допивая пиво, признался Майк. – Помнишь, я всегда говорил, что хочу написать великий американский роман?
– Угу…
«Всякий аспирант собирается написать нечто великое», – подумала Кейт, но не сказала вслух.
– Так вот, я это сделал. Я, конечно, не знаю, насколько мой роман великий, и все же он написан. Еще я нашел литагента, и, похоже, он отыскал для меня издателя.
– Ты серьезно? Вот здорово, Майк! А о чем твой роман?
– О спорте как о метафоре жизни. Сюжет такой: у парня в тридцатилетнем возрасте случается кризис личности; он понимает, что может добиться в жизни отнюдь не всего, что планировал. В общем, тема книги – взгляд в прошлое и взгляд в будущее. Кризис среднего возраста, что-то вроде этого.
– Прямо поверить не могу. А я-то думала, что все твои разговоры о писательстве – сплошные пустяки, часть имиджа, – поддразнила Кейт.
Майк воспринял ее слова всерьез.
– Ну, хватит. Меня несколько задевает твое недоверие…
– Все, молчу, молчу. Ведь мы собирались посидеть и дружески поболтать, разве не так?
– Разговор будет настолько дружеским, насколько ты захочешь.
– О'кей… – Кейт толком не представляла, что сказать. Он в самом деле к ней подъезжает – или ей кажется? Кейт знала, что Майк частенько начинает заигрывать с женщинами по привычке, сам того не замечая. Наверное, и сейчас происходит нечто подобное… Однако следующие его слова поразили Кейт до глубины души.
– Я работал над романом три года, – сказал Майк. – Ничего сложнее я в жизни не делал. Несколько раз уничтожал уже готовую рукопись и переписывал все сначала. Наконец решил взять за образец сюжета свою собственную жизнь.
– Ты хочешь сказать, что это… не совсем беллетристика? – Кейт подозрительно прищурилась: – Майк, а меня ты не вставил в свою книгу?
– Вроде того. Я клянусь, Кейт, ты легко отделалась! Я взял за основу твой характер, хотя персонаж – не в точности ты.
– Хорошо, и сколько же там правды, а сколько выдумки?
– У Мег совершенно другая внешность, но несколько деталей достались ей от тебя. Например, она тоже указывает пальцем, когда говорит, и фыркает, когда смеется, у нее твое чувство юмора и все в таком роде.
– А больше ты ни о чем не написал? Например, о сексе? – Кейт обвинительно направила на него указательный палец. Ах, черт, точно такой жест, как он сказал! – Не забывай, что я юрист. Помни, я могу возбудить против тебя дело за клевету.
– Расслабься. Никто в жизни не догадается, будто Мег и ты – одно лицо. Да я и не затем тебя пригласил. Просто думал о тебе с того времени, как начал последний черновик. Захотелось узнать, что ты поделываешь, как твоя жизнь.
Кейт не сдержала смеха:
– Ну, надо же! Два великих ума мыслят одинаково.
– Что ты имеешь в виду?
Она встряхнула головой:
– Ты умеешь пользоваться «Гуглем»?
Майк ответил отрицательно, и Кейт объяснила ему пре имущества именно этой поисковой системы.
– А, понятно. Нет, я предпочитаю «Альта-Висту». А что, «Гугль» лучше?
– Думаю, да. О'кей, теперь ты знаешь мой секрет. А – кого ты еще искал?
Майк сделал любезность – изобразил смущение.
– Знаешь, получится очень большой список… Не важно. Тебя я искал довольно долго. С тобой мы всегда так веселились. С большинством девушек, даже если они хороши в постели, совершенно не о чем говорить и находиться рядом – сущая скука. А ты была как клевая сестренка или кузина, что-то вроде того. Я всегда чувствовал, что мы с тобой друзья…