Кенни Поль. Коплан сеет панику

   — Я смогу купить одну по случаю завтра утром... Черный «шевроле-70». Пойдет?
   — Прекрасно. Во сколько я получу заказ?
   — Вы, конечно, остановились в «Борге»? Ладно! Тогда встреча за собором, без четверти двенадцать. Я вам ее туда подгоню. Это все?
   — С точки зрения материальной, да. Но я также хочу использовать ваше знание страны. Вы слышали о некоем Йоргене Брондстеде, кажется, человеке заметном и, должно быть, богатом?
   — Брондстед? Да вся Исландия знает Брондстеда! Это крупная фигура... Владеет большим заводом, производящим рыбные консервы, флотилией траулеров, имеет долю во многих других делах. Его резиденция в Акюрейри, но есть экспортная контора здесь, в Рейкьявике. Вы намерены с ним встретиться?
   — Да, если представится возможность, — ответил Коплан непринужденным тоном. — Он, несомненно, очень влиятелен.
   Кремер утвердительно кивнул головой:
   — Его финансовое могущество очень велико, кроме того, он пользуется репутацией филантропа. Убежденный пацифист.
   Все это полностью подтвердило показания Гертруд Карлсон.
   — Ну ладно, — заключил Франсис после короткой паузы. — На сегодня я больше ничего не буду просить. Стоимость пистолета и машины будет вам возмещена открытием кредита во Франции, если только вы не предпочитаете другую форму оплаты.
   Кремер согласился со способом разрешения финансового вопроса, потом разочарованно спросил:
   — Надеюсь, вы не покинете меня сразу? Я-то воображал, что вы втянете меня в острые приключения с горами трупов и морями виски.
   — Об этом речь не идет, — улыбнулся Франсис, развеселившись. — Мне поручена чисто торговая миссия. Но если у вас свободный вечер, я готов сыграть партию в домино.
   Кремер рассмеялся.
   — В белот я играю лучше, — предупредил он. — Все-таки сообщу вам, что для обсуждения дел в этой стране редко требуется пушка калибра семь шестьдесят пять.

* * *

   В среду, в конце дня, сидя в буфете аэровокзала, Коплан наблюдал за посадкой самолета, прилетевшего из Копенгагена.
   Пассажиры вышли, не торопясь направились к полицейскому и таможенному контролю. Затем командир экипажа и второй пилот, оба с небольшими чемоданчиками, пересекли полосу и вошли в помещение «Айсландик Эйруэйз».
   Путешественники разбирали свой багаж, когда из самолета вышли бортпроводницы и стюарды. Коплан узнал Йонссона по описанию, данному ему шведкой: метр семьдесят, лет тридцати, со светлыми усами.
   С этой секунды Коплан не терял его из виду. Встав из-за стола, он проследил за Йонссоном, пока тот садился в автобус следом за пассажирами. Никто не подходил к нему ни в холле, ни при выходе.
   Коплан сел в «шевроле» и тронулся с места.
   Он подъехал к агентству на две минуты раньше автобуса, поставил машину возле тротуара и остался за рулем, чтобы пронаблюдать за приездом Йонссона.
   Процедура повторилась: люди, прибывшие из Копенгагена, встали группой перед бюро компании, потом из машины вышли три члена экипажа.
   Йонссон пожал руку бортпроводнице, махнул рукой кому-то, находившемуся внутри бюро, и затем легким шагом ушел в направлении бухты.
   Коплан, оставив «шевроле», начал слежку. Она была короткой: метров через сто Йонссон вошел в пивную, как две капли воды похожую на английскую. Вывеска из кованого железа имела форму щита, на золотом поле которого был изображен якорь и полукругом над ним название «Петурссон».
   Через несколько секунд Коплан зашел в бар. Большинство клиентов стояло у стоики. Другие, почти все моряки, пили пиво за столами, покрытыми скатертями в белую и красную клетку. За маленьким залом, как и в Англии, были странно перепутанные боксы.
   Не увидев Йонссона, Коплан сделал круг по заведению. Он притворился, что не заметил стюарда, сидевшего в одной из кабинок с лысым мужчиной, плотным и краснолицым.
   Невозможно было найти место, откуда он мог следить за обоими, не будучи виден им.
   Коплан выпил у стойки стакан темного пива, заплатил и вышел. Он заранее знал, что дело это проблематично. Если предположить, что микрофильмы у Йонссона, передаст ли он их этому толстяку или другому человеку, с кем встретится позднее вечером? А может, стюард сам отвезет их в Акюрейри, отправившись самолетом внутренней линии, соединяющей столицу с этим северным городом?
   Поскольку Йонссон из «Айсландик Эйруэйз» не был полностью придуман Гертруд, почему бы не считать его соучастие доказанным и не перейти ко второй стадии расследования?
   Прогуливаясь по улице, Коплан напрасно убеждал себя в бесполезности ожидания. Он не мог оставить «окрестности» дела. Из профессиональной добросовестности или от нечего делать, он не знал. Когда краснолицый незнакомец с брюшком вышел из пивной, Коплан не смог удержаться и пошел за ним.
   Он шел по извилистым улочкам, уводившим из центра в район, где кишели магазины снастей для большой рыбной ловли, бюро снабжения кораблей и отделения морских страховых компаний.
   Вдруг толстяк толкнул дверь и вошел в дом. Коплан остановился, чтобы прикурить сигарету, потом продолжил свой путь. По привычке он запомнил номер дома, но легкое движение век выдало его удивление, когда его взгляд пробежал по надписи на витрине: «Брондстед ЛТД экспорт».
   Он сел за руль «шевроле» и поехал в Акюрейри.
   Левостороннее движение, к которому он не привык, ограничения скорости шестьюдесятью километрами в час на шоссе и двадцатью пятью в городах, а также некоторые сложности маршрута грозили растянуть часов на двенадцать это путешествие длиной в четыреста пятьдесят километров.
   Коплан залил полный бак, выезжая из Рейкьявика, и ехал по гравиевой дороге по плоской и блеклой местности, над которой низко нависали тучи. Четверть часа спустя он заметил пар источника горячей воды. В Исландии воду таких источников заключают в трубы, чтобы отапливать дома столицы.
   Затем он поехал по неосвоенным районам без единого дерева, усеянным серыми вулканическими камнями. Но постепенно рельеф стал менее ровным: дорога оказалась зажатой между берегом фьорда и черным, враждебным горным массивом, поднимавшимся почти на километр.
   Глядя на пейзаж, Франсис вспоминал свою встречу с Кремером и вчерашнюю слежку. Люксембуржец был искателем приключений, помотавшимся по всему свету, чьи мирные занятия должны были скрывать более прибыльный бизнес. Парень, который много повидал и фальшиво-добродушный на вид.
   Что касается стюарда Йонссона — с ним рассчитаются позже: с помощью датской службы безопасности его достаточно будет взять с поличным перед вылетом его самолета из Копенгагена. Через него выйдут на поставщиков информации в разных странах, таких же, как Гертруд Карлсон.
   Коплан вспомнил и об Энгельбректе. Выдав себя за эмиссара Москвы, а потом захватив Скоглунда и его начальницу, Франсис полностью вывел русских из гонки. По крайней мере с этой стороны он мог быть спокоен: Советы потеряли нить, их конкуренции нечего бояться.
   Дорога следовала берегу фьорда, и теперь Коплан ехал по его северной стороне.
   На вершине крутого холма ему пришлось притормозить и сделать довольно резкий поворот, который продолжился очень крутым спуском.
   Его нога снова нажала на педаль тормоза, потому что в двадцати метрах дальше сломавшийся «крайслер» преграждал путь. Один мужчина возился с домкратом, другой держал запасное колесо.
   Коплан выключил зажигание, поставил машину на ручной тормоз, включил задний ход, потом вышел и приблизился к автомобилистам. Те со смущенным видом заговорили с ним по-исландски.
   Коплан кивнул головой и вдруг наставил на обоих пистолет, бросив им: «Руки вверх», сухо, как удар хлыста.
   Окаменев, они не сразу бросили предметы, которые держали в руках; это была ошибка. Мужчина, согнувшийся над запасным колесом, получил удар стволом пистолета по голове и упал ничком, сложившись пополам на колесе. Второй бросил домкрат в голову Коплану, но не попал. Исландец попытался засунуть руку в свой внутренний карман, но Франсис без колебаний нажал спуск. Яростно грохнул выстрел, и неизвестный не смог закончить свое движение. Плечо было пробито, рука вяло упала. С лицом, искаженным от боли, он схватился здоровой рукой за раненое место, и его пальцы окрасились кровью. Он качался, не сводя глаз с противника, готового выстрелить вторично.
   Коплан поздравил себя с тем, что с самого начала взял ситуацию в свои руки. Эти два мерзавца устроили ему великолепную ловушку, но они ошиблись, не доделав детали. Домкрат стоял криво, а колесо не было спущено.
   Сжав челюсти, Франсис подошел к раненому и с невероятной быстротой ударил его пистолетом по щеке. Голова типа качнулась от удара. Он получил новый удар стальным стволом в ухо, и на этот раз его колени согнулись. Он упал на гравий.
   Убирая свой пистолет, Коплан спросил себя, почему он сразу не убил этих двух противников. Его отвращение к хладнокровному убийству было, возможно, мотивировано скрытым любопытством, но настоятельная необходимость избавиться от них встала сама собой, потому что он не мог ни допросить их на дороге, ни запереть где-либо...
   Он поднял одного из исландцев и сунул его в «крайслер» между сиденьями. Потом схватил за плащ второго и, подтащив его, как тюк с бельем, к машине, бросил поверх его соотечественника. Домкрат и запасное колесо последовали за ранеными, у которых Франсис забрал бумажники.
   Потом он открыл переднюю дверцу, снял ручной тормоз. «Крайслер» покатился назад. Коплан повернул руль круто вправо и отпрыгнул в сторону, чтобы не быть задетым открытой дверцей.
   Набирая скорость по крутому склону, машина съехала с дороги, подскочила на обочине, потом задние колеса провалились в пустоту, и она рухнула в глубины фьорда.
   Коплан подбежал к «шевроле», быстро развернулся и поехал по направлению к Рейкьявику.
   Раз его засекли, то ехать во владения Йоргена Брондстеда было самоубийством. Следовало полностью пересмотреть тактику.

Глава 10

   Стычка с исландцами произошла вскоре после одиннадцати часов. Коплан вернулся в Рейкьявик сразу после полудня.
   Первой его заботой было закрыться в телефонной кабине и позвонить Кремеру.
   — Это опять я, — объяснил он по-французски. — Мои планы нарушили. Я бы хотел вас увидеть, но не в вашем кабинете.
   — А! — произнес люксембуржец. — Я должен куда-то прийти?
   — Да, если возможно. Найдете меня возле таможенной дамбы через двадцать минут. Согласны?
   — Ну... да, — ответил Кремер, удивленный, но достаточно владеющий собой, чтобы не требовать дополнительных объяснений.
   — Отлично, до скорого!
   После короткого диалога Коплан не вернулся к «шевроле». Его тоже засекли, номер машины был известен. Чем меньше она будет ездить по городу, тем меньше у нее шансов быть замеченной.
   Взяв свой чемодан, Франсис доехал на такси до порта. Остаток времени он провел на пристани для судов пригородного сообщения, потом прошел к дамбе.
   Сидевший за рулем «плимута» устаревшей модели Кремер подал ему знак. Коплан сел рядом с ним, и машина немедленно отъехала.
   — За вами гонятся? — спросил Кремер, заинтригованный неожиданным возвращением француза, которого уже не надеялся увидеть.
   — Пока нет, но думаю, это скоро будет, — ответил Коплан. — О моем отъезде из Рейкьявика было известно; на дороге два типа выбрали хорошее местечко, чтобы перехватить меня. Пришлось сбросить их вместе с машиной во фьорд Акранес.
   Черты люксембуржца отразили крайнее удивление с оттенком восхищения.
   — Ну-ну, ничего не скажешь, — произнес он, объезжая маленькое озеро Тьорнин, чтобы следовать по бульвару, — ваши торговые переговоры начались неудачно. Чем я могу вам помочь?
   Озабоченный, Коплан повернулся к нему.
   — Слушайте, Кремер, я не хочу выкручивать вам руки, потому что ваше согласие могло бы подвергнуть вас очень большому риску: минимум — вынудить вас навсегда покинуть Исландию. Дело, которым я занимаюсь, переполнено покушениями на убийство, и в этой стране борьба обещает быть еще жестче: я практически один против организации, имеющей в этом секторе свой штаб и средства которой велики. Зная это, хотите вы идти со мной?
   Кремер продолжал смотреть прямо перед собой. Через несколько секунд он спросил:
   — Если мне придется бросить все, что я имею, вы гарантируете мне компенсацию и средства, чтобы обосноваться в другом месте?
   — Само собой разумеется, но думайте в первую очередь, что рискуете жизнью.
   Новая пауза. Потом Кремер улыбнулся углом губ.
   — Я не трус. К тому же я не возражаю против перемен и вы внушаете мне доверие. Так что вводите меня в курс.
   — Ладно. У вас еще будет возможность выйти из игры, когда вы узнаете, о чем идет речь, но потом, войдя в дело, уже не сможете меня бросить. Идет?
   Люксембуржец согласился.
   Пока «плимут» поднимался к холму, на котором возвышалась бетонная готическая церковь, Коплан в общих чертах обрисовал дело, не называя имен. Потом он перешел к событиям утра:
   — Слежка велась или за стюардом, или за человеком, с которым он встретился в «Петурссоне». Когда я выехал из Рейкьявика, телефонный звонок в Богарнес или в Акранес сообщил о моем отъезде на север, и двое громил были посланы в качестве комитета по встрече. Они удивятся, что эти двое не вернулись, и может быть, уже сейчас началась охота: в ход будет пущено все, чтобы помешать мне достичь Акюрейри.
   Кремер покачал головой.
   — В Исландии иностранцу трудно ускользнуть от группы, пользующейся широкой поддержкой, — произнес он задумчиво. — Населенные пункты здесь малы, это настоящие деревни. Даже Акюрейри насчитывает всего восемь тысяч жителей, хотя это второй город после столицы. Туда ведут три пути: морской, воздушный и единственная сухопутная дорога. Достаточно поставить одного человека на пристани, второго в аэропорту, а третьего у въезда в город, и вы попались.
   — Да, если я не приеду в фургончике или в багажнике вашей машины, — заметил Коплан.
   Кремер посмотрел в зеркало заднего обзора.
   — Вы уверены, что я сам не провалился? — немного нервно спросил он.
   — По здравой логике, вы не могли провалиться: мы виделись в последний раз, когда я получил «шевроле»? Значит, до того, как попал под подозрение, следя за стюардом и его сообщником.
   — Точно, — подтвердил Кремер, успокоившись. — Но как вы собираетесь выкручиваться в Акюрейри? Вам надо будет где-то жить, передвигаться, выполнять ваше задание.
   — Там у меня есть другой помощник, — открылся ему Франсис. — Главное — добраться туда.
   Его спутник раздумывал, проезжая по окраинному бульвару.
   — Я предпочитаю доставить вас на машине, а не на корабле, — решительно сказал он наконец. — А на эту ночь увезу вас к себе домой.
   — Кстати, пусть торговец ломом заберет «шевроле», — посоветовал Коплан. — Несомненно, по номеру постараются выйти на вас, но это неважно, вас уже здесь не будет. Если вы вернетесь в Рейкьявик, значит, банда будет обезврежена.
   Кремер искоса посмотрел на него.
   — Человек, которого вы подозреваете, это Брондстед? — вопросительно прошептал он.
   Глаза Коплана смотрели вперед, и он признал усталым голосом:
   — Это действительно он. Но я не знаю, кто он: преступник или жертва.

* * *

   Серый фургончик, несущий на своих боках рекламную надпись, пропагандирующую виски «Уильям Лэнсон'с», въехал вечером следующего дня в порт Акюрейри, расположившийся на берегу фьорда, возле Полярного круга.
   Благодаря окружающим его горам город может гордиться несколькими садами и неплохими деревьями, чего лишены остальные исландские города.
   Подчиняясь инструкциям Кремера, Кремер проехал на фургончике по улочкам старой части города. Наконец он остановился перед обычным двухэтажным домом с тяжелой деревянной дверью, открывающейся прямо на тротуар.
   Запах рыбы и рассола ударил в нос Коплану, когда он вышел из машины. Как и было условлено, Кремер тут же отъехал, чтобы поставить грузовичок в другом месте.
   Коплан взялся за железное кольцо и трижды ударил по цинковой пластине.
   Секунд через десять дверь открылась. За ней была просто убранная комната с выложенным плиткой полом. Коренастый широкоплечий мужчина в толстом свитере с высоким воротом впустил гостя и закрыл за ним дверь.
   — Я жду вас со вчерашнего дня, — сказал он по-французски грубым голосом. — Что вас задержало?
   Он крепко пожал руку Коплану, ответившему:
   — Добрый вечер, Тулиниус. Рад познакомиться... Вчера у меня случилась неприятность на дороге.
   — Серьезная?
   — Скажем, очень нежелательная. Подождите... К нам должен присоединиться один друг.
   Тулиниус, собиравшийся провести гостя в соседнюю комнату, нахмурил седеющие брови:
   — Вы должны были приехать один.
   — Да, но мне пришлось изменить планы. Кстати, этот друг не будет лишним. Вы знаете, кого мы должны продержать несколько дней?
   Его собеседник, глядя на него очень внимательно, отрицательно покачал головой.
   — Брондстеда, — сказал Коплан.
   Изумление отразилось на грубоватом лице Тулиниуса. Он помрачнел.
   — Черт... Вы уверены, что не попали пальцем в небо?
   — Еще позавчера я мог этого опасаться. Сегодня — нет.
   Капитан каботажного судна почесал заросшую щеку.
   — Грязная история, — оценил он. — Вы...
   Раздались три новых удара молотка. По знаку Коплана Тулиниус пошел открывать. Кремер вошел в дом, и дверь вновь впустила холодный воздух с улицы.
   Коплан представил их друг другу, потом все трое перешли в соседнюю комнату — простую столовую с массивной мебелью.
   Моряк достал из сундука стаканы и бутылку, налил всем виски.
   — Прежде всего, — сказал он, — я должен отдать вам письмо, пришедшее авиапочтой сегодня утром.
   Он поставил бутылку, вытащил из кармана брюк смятый конверт и протянул Коплану, немедленно распечатавшему его.
   Написанное открытым текстом сообщение было очень коротким: Ужасная катастрофа на атомной станции в Хинкли Поэнте, Англия. Взрыв резервуаров с отходами. Горячий привет вашему филантропу. На всякий случай...
   Текст был отпечатан на машинке, без подписи. Франсис разорвал письмо на мелкие кусочки, бросил их в пепельницу.
   — Расскажите о Брондстеде, — вздохнул он, обращаясь к Тулиниусу. — Где работает, где спит? Куда ходит днем?
   — Да в чем вы его обвиняете? — удивился капитан. — Если вы тронете этого типа, вы спровоцируете в городе революцию.
   — Ну что ж, пусть готовят баррикады, — равнодушно ответил Франсис. — Если мне не удастся его захватить, другие убьют его. В любом случае в перспективе веселье.
   Тулиниус тихонько выругался.
   — Но все же, в чем дело? — настаивал он, облокотясь на стол.
   — Атомный шпионаж, — неохотно сказал Коплан. — Франция не единственная страна, на которую он нацелен... Три великих державы и Швецию обворовывают так же, как и нас.
   Моряк недоверчиво прикрыл глаза.
   — Даже Советы?
   — Даже их. Это через них мы вышли на след.
   Затем он сообщил Тулиниусу некоторые детали, чтобы тот смог составить себе представление о ситуации; он рассказал о своей схватке с двумя исландцами на дороге и сформулировал свои выводы:
   — Вы понимаете, почему мы должны действовать быстро: насторожившись, Брондстед может искать убежище в другом месте или усилить свою защиту. Если его совесть чиста, другие могут нас опередить, наложить лапу на него и захватить его досье. Мы, разумеется, не можем лезть вслепую, но план должен быть выработан быстро. Вы, Тулиниус, должны облегчить нам задачу.
   Тот глубоко задумался:
   — В общем, вы хотите похитить Брондстеда, а потом захватить документы, доказывающие, что он мерзавец? — резюмировал он.
   — Я рассчитываю, что он нам сообщит, где их прячет, — согласился Франсис. — Мы не можем незаметно обыскать все помещения, принадлежащие ему.
   Молчавший до сих пор Кремер спросил:
   — Но куда вы его денете, если, предположим, захватите живым?
   — На борт судна Тулиниуса, в пятнадцати милях от берега.
   Трое мужчин замолчали. Моряк одним глотком осушил свой стакан, вытер рот тыльной стороной ладони. Кремер отхлебнул виски, не сводя глаз с Коплана, а у того вдруг возникло желание закурить.
   Наконец капитан открыл рот.
   — Вы шутите? — проговорил он, глядя на Коплана бычьими глазами. — Мы сделаем эту работу втроем?
   — Надо сделать. Мой план встретиться с Брондстедом под предлогом торговых дел провалился. Остается только силовая акция. Завтра начинается уик-энд: это обстоятельство надо обратить себе на пользу, а?
   Вдруг он вспомнил одну вещь, и лицо его осветилось. Его собеседники выжидающе взглянули на него. Он нагнулся к ним.
   — Брондстед посылает своим агентам в Европе инструкции по радио каждый понедельник, четверг и субботу в двадцать часов, — объявил он приглушенным голосом. — Узнать, где стоит передатчик, значит узнать, где находится он. Я полагаю, что не окружают же его сто пятьдесят человек, пока он передает секретные сообщения?
   Кремер оживился.
   — Это след, — удовлетворенно заметил он. — Но как узнать, где передатчик?
   — По антенне, — сказал Коплан.
   Он подумал о техниках Службы, дежуривших в доме Гертруд.
   Одна телеграмма Старику, и он получит ответ о точной частоте, используемой Брондстедом.
   С этой информацией он легко сможет определить местонахождение антенны передатчика при помощи простого медного проводка, скрученного спиралью и присоединенного к карманному фонарю. Пронесенный по городу, этот простейший радиопеленгатор будет указывать направление, совпадающее с радиомагнитным полем, и позволит определить источник излучения.
   Все это молнией пронеслось в мозгу Коплана.
   Он сказал:
   — Брондстед работает на дециметровых волнах, и антенну будет легко узнать: это плоский флажок, как у радара или рефлектора, в центре которого стоит волнонаправитель.
   Тулиниус слегка вздрогнул.
   — Что вы сказали? — проворчал он. Его лицо отражало усиленную работу мысли.
   Для большей ясности Коплан прибег к сравнениям:
   — Это должно напоминать раздавленный граммофонный раструб или рефлектор электрического нагревательного прибора, где центр занимает обмотанное проводами сопротивление.
   — Понимаю, но меня интересует не это, а история с понедельниками, четвергами и субботами. В эти дни, как вы утверждаете, идут подпольные радиопередачи?
   — Да, — подтвердил Коплан, удивленный настойчивостью моряка. — Что вас беспокоит?
   Моряк выпятил грудь и скрестил руки. Нахмурившись, он сказал с задумчивым видом:
   — Хе-хе, занятное совпадение. Наверняка тут существует связь...
   Он погрузился в свои размышления, и Коплан подтолкнул его:
   — Да объясните, черт возьми!
   Тулиниус хитро улыбнулся. Он вновь положил локти на стол и, разглядывая собеседников с огоньком торжества в глазах, произнес:
   — Я знаю, где стоит эта штука.
   Кремер и Коплан долго скептически смотрели на него, ожидая фразы, которая подтвердила бы такое удивительное заявление.
   — Ставлю тысячу против одного, что не ошибаюсь, — уверенно продолжал Тулиниус. — Вот почему: среди прочих своих построек, Брондстед щедро финансировал одну, очень высоко ценимую в Акюрейри. Он снабдил порт установкой, аналогичной той, что работает в Гавре и позволяет кораблям плавать по фьорду даже при нулевой видимости. Установка включает радар, нацеленный на море: на его экране вырисовываются берега фьорда и возвращающиеся траулеры. Хитрость в следующем: телекамера на земле постоянно нацелена на экран радара и передает картинку. Корабли ловят ее на специальный приемник; таким образом, капитан может увидеть на экране положение своего судна по отношению к скалам и рифам; он видит, как оно движется все семьдесят пять километров Эйяфьорда.
   Он замолчал, ожидая одобрения от своих слушателей. Коплан и Кремер, теперь живо заинтересовавшиеся, показали, что следят за его объяснениями.
   Тулиниус продолжил:
   — Это чертовски полезно, поверьте мне. Мой каботажник, как почти все суда в Акюрейри, имеет телевизор, настроенный на эту программу. Даже в непроглядном тумане можно идти вперед полным ходом, потому что прекрасно видно препятствия и их можно обойти.
   Он выдержал паузу, потом напыщенно добавил:
   — К несчастью, передача прекращается на час по понедельникам, четвергам и субботам... Официальная версия: ремонт, настройка и проверки.
   Коплан в восторге хлопнул ладонью по столу.
   — Сто чертей! Мы ухватились за нужный конец, Тулиниус! — убежденно воскликнул он. — Где находится станция?
   — Она бросается в глаза. Ее заметно даже ночью, потому что над ней висит сигнальный фонарь из-за близости аэродрома. Она поставлена на вершине песчаного мыса, где стоит современная часть города.
   — Вот это да! — возбужденно заметил Кремер. — Этот Брондстед гениальный тип! Замаскировать подпольный передатчик под антенну, служащую всем и которой никто не боится, потому что знает ее назначение, — это верх макиавеллизма!
   — Да, — дополнил Коплан. — А самое смешное, что одновременно он устраняет всякий риск быть подслушанным любопытными: на телеприемниках, установленных на судах, узкая звуковая лента может лишь вызвать небольшие помехи на экране, если они случайно включены в официальные нерабочие часы. А поворот антенны к Ледовитому океану делает неуловимыми для контрольных станций внутри страны сигналы, посылаемые на север.
   Вдруг собственные рассуждения заставили его вздрогнуть.