Кенни Поль. Молния в виде буквы "Z"

   Энн не пошевелилась.

Глава 3

   На следующее утро Коплан проснулся с сильной головной болью; рану дергало сильнее, чем вчера. Первым делом он удостоверился, что пластырь на месте.
   Тем не менее он встал, умылся и собирался выйти на полчаса раньше обычного.
   — Уже уходишь? — удивилась Ханна.
   — Да... «Остин» барахлит, и я поеду на автобусе. Он поцеловал ее в лоб и ушел озабоченный. Согласно расписанию, в этот день он должен был встретиться с Джефферсоном Райсом утром.
   Он спустился в гараж, сел в «остин» и включил зажигание. Двигатель завелся с пол-оборота. Франсис направился в сторону порта. Чтобы ускользнуть от возможных телохранителей, но так, чтобы это выглядело естественно, он вклинился между двумя автобусами, успел проскочить на желтый свет и, специально усложняя маршрут, вскоре доехал до автостоянки, где оставил свою машину. Остальной путь он проделал на такси.
   Райс, сидевший перед чашкой кофе с молоком, читал газету.
   Коплан, сделав вид, что не заметил его, прошел в туалет, пробыл там несколько минут, а вернувшись, сел рядом с советским агентом. По всей вероятности, это был их последний контакт.
   — Ну что? — спросил Райс вполголоса.
   — Я принес то, что вам нужно. Успокоившись, Райс глубоко вздохнул.
   — Браво, — прошептал он. — Поздравляю вас. Хорошо то, что хорошо кончается.
   Франсис утвердительно кивнул. Он спрашивал себя, должен ли Делькруа получить вознаграждение за свою верную службу. Поэтому он не торопился передавать Рай-су конверт.
   Русский агент прочистил горло.
   — Половину сейчас, половину после проверки, — предложил он. — Согласны?
   — Нормально, — согласился Коплан.
   — Когда будете уходить, возьмите эту газету. Сумма в долларах находится в конверте, приклеенном ко второй странице.
   — О'кей. Сигарету?
   Он протянул открытую пачку, выдвинул из нее «Плейерс».
   — Не прикуривайте, — шепнул он.
   Райс взял сигарету и стал рассеянно катать ее в пальцах.
   — Остальную сумму доставит вам домой человек в фуражке торговой фирмы «Кэшуорт», — уточнил он. — Я сохраню о вас добрые воспоминания, Делькруа.
   — Спасибо, — сказал Франсис, который был уверен в обратном. — Прощайте, мистер Райс.
   Когда он вышел, часы бара показывали восемь сорок.
   Коплан вернул свой «остин» в гараж, потом доехал на такси до завода и вышел возле телефонной кабины. Он закрылся в ней и набрал номер, фигурировавший на первой странице телефонной книги.
   На том конце провода сняли трубку.
   — Центральное управление полиции.
   — Прошу вас записать, — произнес Коплан, изменив голос. — Будет очень хорошо, если оперативная группа приедет сегодня к десяти часам утра в дом шестьдесят пять по Трафальгар-стрит к некоему Джефферсону Райсу. У этого человека находится микрофильм с секретной информацией о производстве ядерных устройств.
   — Что? Что? — растерянно забормотал дежурный. — Кто вы? Как ваше имя?
   — Отнеситесь к моему сообщению серьезно, иначе позднее у вас будут серьезные неприятности. Повторяю: десять часов, Джефферсон Райс, Трафальгар-стрит, шестьдесят пять. И предупредите спецотдел. Они справятся с этим делом лучше.
   Он повесил трубку на рычаг и вышел из кабины.
   Впервые за много месяцев он наслаждался несколькими секундами настоящей разрядки. Наконец он увидел свет в конце туннеля.
   Верная информация находилась в руках Жинетт. Она обязательно дойдет до Старика, который узнает, почему при взрыве британской бомбы появилась молния в виде буквы "Z". Что же касается советского конкурента Райса, то он выполнил свою роль, в течение многих месяцев уверяя Москву, что Делькруа, включенный в дело, передает ему желаемые сведения... КГБ, обманутому в своих надеждах, придется начинать все с нуля.
   Со стороны МИ-5 Коплану бояться было нечего. Через несколько месяцев он сможет покинуть Аделаиду.
   С этим оптимистическим настроем Франсис вошел в тот день в «Гоулер Стил».
   * * *
   В это же утро в штаб-квартире спецотдела криминальной полиции старший инспектор Рой Чепс с сосредоточенным вниманием слушал рассказ представителя австралийской службы безопасности Баннерса, не понимая, к чему тот клонит.
   — А зачем вы мне рассказываете об убийстве таксиста? — спросил он наконец. — Мы не занимаемся уголовными преступлениями...
   — Мне это известно, — ответил Баннерс несколько натянутым тоном. — Остается доказать, что имело место обычное убийство, а это не так. Посмотрите на факты: такси из центра города стоит в восточном предместье, наискось у тротуара. Шофер убит выстрелом в висок, на лбу у него сильный синяк. Бумажник и выручка не тронуты. Зачем же в таком случае его убили?
   — Преступление сумасшедшего, — предположил Чепс.
   — Подождите... В тот же вечер пропадает библиотекарша франко-австралийского культурного центра. Она, как обычно, выходит из центра, но домой не возвращается. А живет она в восточном предместье. Эта Жинетт Мишель ведет такую размеренную жизнь, что нам сообщают о ее исчезновении на следующий же день...
   — Хорошо, но какая связь между этими двумя событиями?
   — Формальной связи нет. Однако напрашивается сопоставление. Положение такси, обнаруженного недалеко от дома пропавшей, показывает, что его прижала к тротуару другая машина. За неимением другого мотива можно предположить, что шофер убит, чтобы не мешал похищению.
   — Хм... — заметил Чепс, — допустим. А дальше?
   — Пропавшая — иностранная подданная, — подчеркнул Баннерс. — Француженка. Разве я был не прав, решив сообщить о ее пропаже вам?
   Чепс скептически присвистнул.
   — Вы слишком увлекаетесь, Баннерс, — сказал он с упреком. — Разве можно считать женщину пропавшей только потому, что она провела одну ночь вне дома?
   — Разумеется, нет, но есть такси... убийство.
   Чепс размышлял. Он продолжал считать, что эти дела не имеют к нему никакого отношения, однако в его голове начала вырисовываться возможная взаимосвязь. Для очистки совести он решил проверить.
   — Вы позволите? — спросил он Баннерса, протягивая руку к телефону.
   Он набрал номер, подождал и спросил:
   — Мисс Уоллис?
   Получив утвердительный ответ, он представился:
   — Говорит инспектор Чепс. Скажите, в котором часу вчера вернулся Делькруа?
   — Он объяснил вам причину своего опоздания?
   — А, прекрасно. Значит, он видел библиотекаршу... Вам известно, поддерживает ли он со своей соотечественницей близкие отношения?
   — Я ни на что не намекаю, мисс Уоллис, я навожу справки. Значит, между ними ничего нет? Превосходно, благодарю вас.
   Он положил трубку на рычаг и остался сидеть в задумчивости. Его трубка погасла, и он безуспешно сделал несколько затяжек.
   — Ну что? — нетерпеливо спросил Баннерс.
   — Вчера вечером Делькруа видел вашу пропавшую, но вернулся домой до закрытия библиотеки. Если эта Жинетт Мишель убежала с любовником, то это не наш инженер.
   — Возможно, он мог бы нам сказать, был у нее любовник или нет? — предположил Баннерс. — В центре об этом ничего не известно.
   — Я этим займусь, — пообещал Чепс.
   В эту секунду открылась дверь и в кабинет ворвался инспектор Вейн. Баннерс хотел уйти, но Чепс удержал его движением руки. Обратившись к своему подчиненному, он спросил:
   — Информация была верной?
   Вейн сдвинул назад шляпу и поскреб лоб.
   — Детективы ездили на Трафальгар-стрит, но того субъекта не застали, — озабоченно заявил он. — Я оставил людей возле дома.
   — Анонимный телефонный звонок редко приносит что-то существенное, — пробормотал Чепс, искушенный в таких делах.
   — Во всяком случае, — сказал Вейн, — у нас нет карточки на этого Райса, я проверил.
   — Когда задержите, займитесь проверкой его личности. После допроса мы решим, нужен ли обыск. Кстати, Вейн, это вы вчера опекали Делькруа?
   — Нет, Даффлингс.
   — Вы прочли его рапорт?
   — Да, ничего особенного. Делькруа выпил стаканчик в компании своих коллег, потом заехал в культурный центр и вернулся домой. Сегодня вечером им должен заниматься я.
   — Не стоит, я заменю вас, — сказал Чепс. Вейн поднял брови.
   — Он дал повод для подозрений? — удивился он.
   — Нет, не совсем, но Баннерс только что рассказал мне довольно странную историю. Вам тоже полезно с ней ознакомиться.
   Баннерс повторил свой рассказ.
   Когда после честно отработанного трудового дня Поль Делькруа вышел из завода, к нему вежливо подошел респектабельный джентльмен, которого он заметил во время расследования смерти Маркуса Фоллса.
   — Не можете ли вы уделить мне несколько минут? — любезно спросил инспектор Чепс.
   Несмотря на сладкую улыбку и внешнее добродушие лица сотрудника спецотдела полиции, Коплан сразу понял, что пахнет неприятностями.
   — Охотно, инспектор, — ответил Франсис так же любезно.
   — Может быть, выпьем пива? — предложил Чепс. — Я помню, в ваших лабораториях жарковато.
   — С удовольствием.
   Они зашли в соседний бар, заказали английское пиво, и Чепс сразу перешел к делу:
   — Вы знакомы с библиотекаршей культурного центра, мистер Делькруа?
   Коплан почувствовал холодок в желудке, однако ответил нормальным голосом:
   — Вы имеете в виду мисс Жинетт Мишель? Да, я встречаюсь с ней довольно часто.
   — Ваши отношения... дружеские или... Франсис поморщился.
   — Они ограничиваются тем, что мы перебрасываемся несколькими словами, когда я прихожу менять книги, — сказал он. — Мы соотечественники, и скорее испытываем друг к другу симпатию.
   — Не хочу показаться нескромным, но мне важно узнать, помолвлена ли она и есть ли у нее друг, — признался инспектор. — Вы можете проинформировать меня по этому вопросу?
   — Сожалею, но она не посвящала меня в свои сердечные дела, — ответил Франсис, охваченный смутным предчувствием. — Могу я узнать, чем вызваны подобные вопросы?
   — Да, конечно. Эта молодая особа не ночевала в эту ночь дома и не явилась сегодня на работу в культурный центр. Мы ее разыскиваем.
   Коплан почувствовал себя так, словно получил удар по голове дубинкой. Однако его серые глаза выразили только вежливое удивление.
   — Да? — произнес он. — Это действительно очень странно.
   — Когда вы видели ее в последний раз, мистер Делькруа?
   — Как раз вчера вечером.
   — Она не делилась с вами своими планами на вечер?
   — Нет.
   Чепс отпил глоток пива.
   — У нас есть основания полагать, что с ней случилось несчастье, — признался он.
   Он стал набивать трубку и добавил:
   — Возможно, она была похищена...
   Коплан не торопясь достал из кармана пачку «Плейерс», взял сигарету, сунул ее в рот, спокойно прикурил и выдохнул дым.
   — Почему вы так думаете? — спокойно осведомился он.
   — Потому что недалеко от дома молодой женщины найдено такси, водитель которого убит пулей в голову. Деньги у него не взяли, — ответил Чепс, прежде чем прикурить.
   Когда табак загорелся, он продолжил:
   — Понимаете, мистер Делькруа, после смерти Маркуса Фоллса любой инцидент, так или иначе касающийся его преемника, нас очень беспокоит. Мы отвечаем за вашу безопасность. То убийство еще не раскрыто, а мы топчемся на месте.
   Ошеломленный Коплан кивнул в знак согласия. Чепс продолжал:
   — Вы являетесь объектом постоянного наблюдения и должны помочь нам. Вы действительно ничего не можете нам сообщить о личной жизни Жинетт Мишель?
   Франсис сделал глубокую затяжку и выпустил дым через ноздри.
   — Нет, — сказал он, — не могу. И поверьте, очень об этом сожалею. Как вы понимаете, судьба этой молодой женщины не может оставить меня равнодушным, но она никогда не откровенничала со мной.
   Он пристально посмотрел на инспектора и спросил:
   — Вы полагаете, что Жинетт Мишель и Маркус Фоллс были как-то связаны между собой?
   — Насколько нам известно, нет.
   Старший инспектор подумал над фразой Делькруа, наталкивающей его на другой вывод.
   — Нет, — снова уверил он. — Фоллс ни разу не приходил в культурный центр. Он имел контакты с женщиной по имени Энн Лекстер. Если вдруг в вашем окружении появится высокая стройная блондинка с американским акцентом, которая станет проявлять к вам особый интерес, буду вам признателен, если вы мне об этом сообщите. Весьма велика вероятность, что это будет именно она.
   — Вам известно, где живет эта обольстительная особа? — осведомился Франсис с полушутливой улыбкой.
   — Конечно, — невозмутимо ответил Чепс. — Она живет на Мельбурн-роуд, дом шестьсот тридцать два. Этот адрес послужит для вас предупреждением, если услужливый по191 средник пригласит вас в этот дом. Женщина, о которой мы говорим, несомненно, не станет называть свое настоящее имя. Если произойдет попытка контакта, позвоните в управление, прежде чем идти к ней, и оставьте для меня сообщение.
   — Договорились, — согласился Франсис. И озабоченно добавил:
   — От всей души надеюсь, что ваши страхи относительно судьбы мисс Мишель необоснованны... Если хотите продолжить нашу беседу, я попрошу вас пройтись до остановки. Мне приходится ездить на автобусе. Моя машина сломалась.
   Чепс уже знал об этом. Он сказал:
   — Нет, спасибо, мистер Делькруа. У меня еще дела, и я не хочу вас задерживать. До свиданья.
   — До свиданья, инспектор.
   * * *
   Коплан быстро вернулся на Куринга-роуд.
   Его хорошее настроение испарилось в несколько минут. Жинетт исчезла, микрофильм, очевидно, попал в руки похитителей, контрразведка более бдительна, чем когда-либо, а Ханна наблюдает за каждым шагом своего любовника... — Франсис уже давно выяснил, чем именно вызвана ее заботливость! Она попадалась во все ловушки, которые он ей расставлял, начиная с отпечатков пальцев на замках его чемоданов и кончая телефонными звонками, едва он выходил из квартиры. Франсис слышал их благодаря микропередатчику.
   Шпионаж Ханны заставил Коплана спрятать свой пистолет в спальне псевдожурналистки, под матрасом ее кровати.
   По дороге Коплан сказал себе, что инспектор Чепс оказал ему большую услугу, не только упомянув о возможности похищения Жинетт, но и назвав имя и адрес подозрительной девицы, поддерживавшей связь с Маркусом Фоллсом. Того точно убрали не русские; об этом свидетельствовали слова Джефферсона Райса. К похищению Жинетт Мишель русская разведка также непричастна, потому что получила снимки, которые пока будет считать подлинными.
   Значит, в деле был замешан кто-то еще. Какая-то группа раскрыла Жинетт и Делькруа и перехватила в нужный момент информацию, а агенты МИ-5 не могли действовать против нее, не имея конкретных доказательств.
   Вернувшись домой, Франсис не стал скрывать своего плохого настроения, тем более что собирался поссориться с Ханной.
   Конечно, она спросила, почему у него такой недовольный вид. Он ответил, что имел разговор с инспектором полиции и тот рассказал, что разыскивается Жинетт Мишель.
   — И тебя так расстроило, что она удрала с каким-то парнем? — насмешливо спросила австралийка.
   Еще раз Франсис убедился, что Ханне не хватает ловкости. Ее вопрос доказывал, что она уже была в курсе событий.
   — Да, — ответил Франсис. — Меня это действительно огорчает. Я бы предпочел, чтобы с ней произошел обычный несчастный случай.
   — Прекрасно! Однако ты ревнив!
   Ханна подошла к нему, соблазнительно покачивая бедрами, но с напряженным выражением лица.
   — А если и так? — вызывающе спросил Франсис. — В конце концов, тебя это не касается. Насколько я помню, мы с тобой не женаты.
   Ханна влепила ему звонкую пощечину — личные чувства взяли верх над долгом агента секретной спецслужбы. Коплан сурово взглянул на нее.
   — Убирайся, — приказал он. — Уходи к себе, ты мне надоела.
   В комнате повисло напряженное молчание.
   — Воображаешь, что сумеешь от меня отделаться? — прошипела Ханна. — Берегись, я могу подать на тебя в суд за нарушение обещания жениться. В доме все знают, что мы живем вместе.
   — Катись отсюда.
   — Я останусь здесь столько, сколько захочу, хам! Посмотрим, осмелишься ли ты выставить меня силой!
   Она ничего не успела заметить, а просто получила хук левой и упала без чувств, не успев даже вскрикнуть.
   Франсис подхватил женщину, не дав ей свалиться на пол, и отнес в ее квартиру. Там он положил ее на кровать, посмотрел на нее со смешанным чувством удовлетворения от отлично выполненной работы и сочувствия к бедной девушке, которая все же была к нему привязана.
   Затем он достал из-под матраса пистолет и сунул в карман.
   Он тихо закрыл дверь спальни, вернулся в свою квартиру и взял один из тюбиков крема для бритья. В креме хранились миниатюрные отмычки. Разъединив края тюбика, он достал их и завернул в платок.
   Быстро собравшись, он раздумывал, как уйти.
   Инспектор в штатском, обеспечивавший его безопасность, должно быть, мерил шагами проспект. Если Франсис высунется на улицу, он последует за ним.
   Второго выхода в доме не было. Более поздней постройки, чем дома проспекта, он возвышался над ними на три этажа.
   Существовал только один путь. Коплан нашел его уже три месяца назад, когда изучал возможности тайного бегства, и решил воспользоваться им сейчас.
   Он прошел на кухню и поднял фрамугу. Опустилась ночь. В окнах соседних домов, выходящих на параллельную улицу, сквозь шторы пробивался свет.
   Коплан встал на подоконник и ухватился за трубу мусоропровода, но она была совершенно гладкой и уцепиться можно было только за стык двух секций, окруженный цементным пояском.
   Коплан несколько секунд оставался неподвижным, вглядываясь в темноту. От крыши стоявшего вплотную соседнего дома его отделяли добрые десять метров.
   Стиснув зубы, он встал на цыпочки, вытянулся насколько мог, ухватился за соединительный пояс левой рукой, поручил свою душу Богу и, держась правой руку за раму окна, выбросил ноги в сторону трубы и обхватил ее коленями.
   Он мог начинать спуск, но неожиданно его плечо свела судорога. Сейчас абсолютно не время разбивать голову... Франсис подумал о Жинетт, о Старике и отпустил руку, крепче сжав трубу коленями. Казалось, она становилась все толще. Пойдя на риск, Коплан ускорил спуск. Ботинки уперлись в другой цементный пояс, это дало ему передышку. Он перевел дыхание и посмотрел вниз. От наклонной плоскости крыши его отделяли еще метра три-четыре.
   Крепко стиснув руками гладкую трубу, Коплан сколько мог тормозил скольжение, отметив про себя, что брюки сильно пострадают.
   Наконец он добрался до черепицы, несколько раз глубоко вдохнул, чтобы расслабиться, потом, пятясь на четвереньках, закончил спуск до карниза.
   Улица, параллельная Куринга-роуд, была малооживленной, но до нее еще надо было добраться...
   Франсис пошел по крыше, обдумывая способ спуститься на землю на некотором расстоянии от своего дома. Он переходил с крыши на крышу, не видя ничего, кроме водосточных труб, надежность которых не внушала ему доверия. Наконец он обнаружил пожарную лестницу, но ее первые ступеньки находились на уровне окна верхнего этажа.
   Сев на край карниза, Франсис решил, что можно попытаться. Толстый кабель телевизионной антенны, закрепленный на печной трубе" не выдержал бы долго его вес, но на долю секунды мог стать поддержкой.
   Коплан взялся одной рукой за крюк, удерживавший водосточную трубу, а другой за кабель.
   Через секунду, вися между небом и землей, он взмахом ног толкнул себя к подоконнику, приземлился на него и благодаря кабелю сумел не нырнуть вниз головой. От этих акробатических упражнений у него захватило дух.
   Взявшись за первую ступеньку пожарной лестницы, он испытал ни с чем не сравнимое облегчение. Как только пульс вернулся в более-менее нормальный ритм, Франсис начал изучать улицу, чтобы не наткнуться на полицейского или просто прохожего.
   Выждав момент, он стал быстро спускаться по лестнице, заканчивавшейся в четырех метрах над землей. Наконец он ловко спрыгнул на тротуар.
   Убедившись, что никем не замечен, он отряхнулся и пошел к углу, повернув в противоположную Куринга-роуд сторону, чтобы выйти на оживленную артерию.
   Он быстро поймал такси, сел в машину и назвал адрес:
   — Мельбурн-роуд, дом пятьсот девяносто восемь.

Глава 4

   Да, слова инспектора Чепса многое открыли Коплану. Предостерегая его против Энн Лекстер, Чепс дал понять ему: первое — Фоллс занимался сомнительными делами, которые могли стать причиной его смерти; второе — спецотдел допускал, что Энн Лекстер могла быть связной между Фоллсом и людьми, интересующимися информацией, которая была доступна ему на заводе.
   После ухода Фоллса со сцены те же самые люди должны были перенести свое внимание на его преемника, то есть Делькруа. Рассуждая логически, можно было заподозрить их в похищении Жинетт: они пытались получить через нее информацию, которую не мог поставлять покойный «корреспондент».
   Такси остановилось. Коплан расплатился и пошел пешком по Мельбурн-роуд к дому шестьсот тридцать два.
   Это тихое предместье, неярко освещенное высокими фонарями, напоминало жилые кварталы английских или американских городов: вдоль тротуаров улиц, пересекающихся под прямым углом, располагались небольшие коттеджи, окруженные лужайками. Каждый дом имел гараж, и на улице стояло очень мало машин.
   Одна из них стояла перед домом шестьсот тридцать два. Ее владелец не выключил фары.
   Коплан оглянулся вокруг, прошел по дорожке к дому Энн Лекстер. Он не стал сразу пытаться проникнуть внутрь, а решил обойти бунгало.
   Сквозь плотные шторы на широких окнах первого этажа пробивался свет. Бесшумно подкравшись ближе, Франсис заглянул в узкую светящуюся щель.
   Он мог видеть только пару красивых женских ног в элегантных туфлях, стоящих на ковре перед большим креслом из черной кожи. Потом в узком зрительном пространстве раза два-три прошли мужские ноги. Их хозяин расхаживал по комнате.
   На улице послышались шаги. Коплан спрятался в тень, а когда они затихли, закончил обход дома.
   Заметив приоткрытую фрамугу, он поднял ее повыше и прислушался. Звуки разговора в гостиной долетали неясно, и он не мог разобрать слов. Он влез в темную кухню, подошел к двери и прижался к ней ухом.
   — ...терять время, — недовольно говорил хриплый мужской голос. — Мы из нее ничего больше не выжмем. Она уже в плохом состоянии, я не знаю, сможем ли мы дольше держать ее у себя.
   — Насколько я знаю твоих верных помощников, они не скучали, — с издевкой сказала женщина. — Все они скоты... Они надеялись проучить и меня в тот день, когда...
   Кровь ударила Коплану в голову. Выхватив пистолет, он резко распахнул дверь. Рука Вилли Клюга быстро метнулась к подмышке.
   — Не двигаться, — приказал Франсис, готовый выстрелить. — Мне надо сказать вам пару слов.
   Клюг выпучил глаза, покраснел и медленно поднял руки. Ошеломленная Энн Лекстер глубже вжалась в кресло. Ворвавшийся мужчина был того же роста, что и человек, отнявший у нее фотографии Фоллса... Хотя нет, это не он.
   — Лицом к стене, — приказал Коплан. — Вы тоже, мисс Лекстер.
   Его окаменевшее лицо не оставляло ни малейшего сомнения в его решительных намерениях. Блондинка поспешно подчинилась, но менее впечатлительный Клюг решил сыграть ва-банк и бросился в ноги противнику. Столь же проворный, как и американец, Франсис отскочил назад и, когда Клюг приземлился на ковер, ударил его ботинком в лицо.
   Ослепнув от боли, Клюг прижал к лицу обе руки и перекатился на спину. Франсис нагнулся и оглушил его ударом рукоятки в лоб.
   Энн воспользовалась этим, чтобы схватить большую китайскую вазу и бросить в голову незнакомцу. Но тот, заметив движение тени, отодвинулся на десятую долю секунды раньше, чем ваза закончила свой полет, и она приземлилась на грудь Клюга.
   Коплан повернулся лицом к разъяренной девице, уже искавшей другой метательный снаряд. Не испытывая к красотке особой нежности, он влепил ей великолепный удар, и она отлетела к стене и свалилась на пол с грацией тряпичной куклы.
   Клюг сел, мотая головой. Вмешательство Энн спасло его от потери сознания, которую ему готовил Коплан. Он снова попытался выхватить свой «кольт», но получил ногой по руке, а потом удар рукояткой пистолета по макушке. Ему показалось, что голова раскалывается, и он провалился в беспамятство.
   Прежде всего Франсис обезоружил противника.
   Гость Энн Лекстер явно не принес микрофильм, отнятый у Жинетт, в дом, где конкурент уже завладел однажды снимками Фоллса... Поскольку девица и ее приятель временно не могли отвечать на вопросы, их надо было пока обыскать.
   Коплан тщательно опустошил карманы лежавшего без сознания мужчины. Из документов, лежавших в бумажнике, выяснилась личность этого субъекта: Клюг Уильям, родился в Цинциннати, США, шестнадцатого мая тысяча девятьсот тридцать второго года. Визитная карточка на имя Клюга сообщила, что он менеджер компании, занимающейся морскими перевозками, и проживает по адресу Кромвель-стрит, дом девятьсот восемьдесят шесть.
   Сколь ни драматична оказалась бы судьба Жинетт, в первую очередь следовало найти микрофильм.
   Две фразы, подслушанные Франсисом, подтверждали, что Клюг руководитель группы, а поскольку Жинетт похитили только накануне, микрофильм мог все еще оставаться у Клюга.