Итак, мы видим, что этико-философский принцип Сократа не исключает случаев гражданского неповиновения. Более того, он предполагает решительное гражданское неповиновение в случаях угрозы совершения
296
несправедливости и произвола в отношении другого лица. Иначе говоря, сократовский принцип непротивления злу насилием надо понимать в весьма узком и прямом смысле слова, а именно: не отвечай на несправедливость и зло несправедливостью и злом, когда несправедливость и зло свершается в отношении тебя самого, а не другого. Из поведения же самого Сократа, его выступления против незаконного (и несправедливого) осуждения афинских победителей-стратегов на смертную казнь, а также из его неповиновения Тридцати тиранам, напротив, вытекает следующее: оказывай сопротивление и не повинуйся власть имущим в случаях, когда совершается несправедливость в отношении других. Следуя принятой логике, Критон был, пожалуй, по-своему прав, рассматривая спасение жизни Сократа как его прямой долг, диктуемый правилом: подобает слушаться бога более, чем человеков. Но это не значит, что Сократ был неправ, решив не отвечать на несправедливость несправедливостью. Точнее говоря, мы не вправе были бы требовать от Сократа бегства из тюрьмы, ибо с точки зрения высшей справедливости (да будет дозволено употребить это словосочетание) каждый человек вправе распоряжаться своей жизнью по своему усмотрению. "...При некоторых обстоятельствах для человека может быть высочайшей ценностью пожертвовать своей жизнью и благополучием, если таким образом он может спасти свое подлинное "Я", свою моральную личность"
(83 а, 62).
И, наконец, за исключением разве что подкупа или обмана тюремщика, с точки зрения объективного положения вещей, не было бы ничего несправедливого (хотя формачьно и незаконного), если бы сын Софрониска согласился на побег из Афин.
297
Диалог "Федон", написанный Платоном гораздо позже "Апологии Сократа" и "Критона" и посвященный доказательству бессмертия души, характеризует, как было сказано, мировоззрение самого Платона, а не Сократа. Но в этом диалоге в драматических тонах описывается кончина философа, раскрывается нравственный облик Сократа в последние минуты его жизни. Сократ остается Сократом до конца. Он прощается с детьми, женой и родственниками и посвящает оставшееся время беседе с друзьями. Друзья философа подавлены мыслью о предстоящей разлуке с ним и в то же время поражены величием его духа, его истинно философским спокойствием и необычайным мужеством перед лицом смерти.
Исключительность личности Сократа сказывается и в деталях. Чтобы избавить женщин от омовения своего тела после смерти, Сократ принимает последнюю ванну. Он отказывается ждать захода солнца, как ему советует Критон, и просит принести чашу с ядом, цикутой. Вот как описывает эту сцену Платон. Когда служитель протянул чашу, Сократ взял ее "с полным спокойствием... - не задрожал, не побледнел, не изменился в лице, но... поднес чашу к губам, выпил до дна - спокойно и легко" (Платон. Федон, 117 b-с).
Сократ умер. Его смерть запечатлела его личность в памяти поколений. Она в значительной степени определила влияние его личности и учения на все последующие времена.
298
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Духовное наследие Сократа
Сократ пошел на смерть не как фанатик-мученик, не как слепой приверженец исповедуемой идеи или веры, а как мученик философии, как убежденный мудрец, сделавший свободный выбор между жизнью и смертью. Уверенный в том, что истина, несовместимая с неправдой, рано или поздно восторжествует, он предсказывает в конце судебного процесса суровую кару тем, что осудил его на смерть. Покидая зал суда, он советует последним "не затыкать рта другим, а самим стараться быть как можно лучше" (Платон. Апология, 89 d-е).
Гнетущая политическая атмосфера, создавшаяся в Афинах после казни Сократа, побудила Платона и некоторых других последователей философа покинуть Афины. Многие же из афинян, по-видимому, верили (или хотели верить), что казнив всем известного Сократа, они укрепили демократию, веру в олимпийских богов и в хорошие нравы. Вернувшись в Афины несколько лет спустя, ученики и последователи Сократа развернули широкую литературную деятельность вокруг личности и философского творчества своего учителя. Так возникла сократическая литература, одна из задач которой состояла в реабилитации Сократа в глазах современников и потомков.
Осуждение Сократа нашло своеобразное преломление в сознании более поздних поколений. Сложилось предание о раскаянии афинян и о наказании обвинителей Сократа после его смерти. Согласно одной версии, обвинители
301
философа были казнены (Диодор, XIV, 37), согласно другой, подверглись изгнанию из Афин (Диоген Лаэрций, II, 43). Были в ходу и другие легенды, вроде рассказа о самоубийстве обвинителей Сократа, которые повесились, не вынеся презрения афинян, лишивших их, якобы, воды и огня. Однако легенды остаются легендами. Во всяком случае им противоречит тот факт, что "Анит еще в 387 г. занимал ответственную должность ситофилака, то есть наблюдателя за хлебной торговлей" (20, 185). И если здесь мы упоминаем об этих легендах, то лишь затем, чтобы показать тенденцию потомков к мысли о возмездии тем, кто казнил невинного Сократа. Суд над Сократом волновал и продолжает волновать людей. Объясняется это тем, что поднятые на нем проблемы не утратили своего значения и до настоящего времени. Не удивительно, что день суда над Сократом навсегда остался в памяти человечества.
В самом деле, как быть, если индивидуальное сознание сталкивается с общественным, если совесть одного идет вразрез с убеждением многих? Что делать, если мнение одного из граждан противоречит интересам государства, его требованиям? Как поступить тем, теоретическая и практическая деятельность которых вызывает недоверие и вражду со стороны окружающих людей? Какой приговор можно вынести человеку, обвиненному в подрыве устоев общественной и семейной жизни, если к тому же он решительно отказывается от какого-либо компромисса с людьми, считающими его деятельность разрушительной и даже пагубной? Словом, как быть, если один идет наперекор всем и считает истиной то, что, по мнению остальных, является опасным заблуждением?
302
В этом вопросе мнения расходились ранее и расходятся теперь. Одни исследователи клеймят казнь Сократа и приравнивают ее к политическому убийству, учиненному "ретроградами и мракобесами" (28, 27), "реакционерами просвещения" (20, 145; 29, 81) - Анитом, Мелетом и Ликоном. Другие исследователи (24, 104) считают приговор справедливым. Иногда высказывается мнение о приговоре над Сократом как о странном недоразумении и загадочной акции.
Действительно, как понять тот факт, что Сократ решил выпить чашу с ядом, имея полную возможность избежать смерти? Он мог не явиться на суд. Но он не только явился, но и произнес речь, которую можно назвать столько же защитительной, сколько обвиняющей судей. Это обстоятельство озадачивает и невольно наводит на мысль о том, что "в сущности он (Сократ. - Ф. К.) и до сих пор остался непонятным, как непонятна его казнь, производящая такое впечатление, что не афиняне его казнили, а сам он заставил их себя казнить" (30, 51; см. также 73, 114). Действительно, на первый взгляд может показаться, что Сократ своей будто бы вызывающей позицией на суде принудил судей к вынесению ему смертного приговора. Стало быть, если кто и виноват в смерти Сократа, так главным образом сам Сократ. Такой вывод напрашивается также из рассуждений авторов 1-го тома "Истории философии" (23, 137); "Сократ не воспользовался возможностью бежать из Афин, явился на суд и был приговорен к смертной казни". Иначе говоря, смерть Сократа - это досадное недоразумение и самоубийство.
Между тем смерть философа не самоубийство и не судебная ошибка. Позиция Сократа на суде неотделима от его философски-этической установки следовать велениям
303
совести и разума, от его личности, чуждой конформизму и приспособленчеству к обстоятельствам. Сократ был убежден, что то, чему он посвятил свою жизнь, - философствование и наставление граждан на путь самопознания и нравственного самосовершенствования, - является благом, а не злом. Злом он считал интеллектуальную "спячку", в которой, по его мнению, пребывали его соотечественники.
Сократу, учившему, что главный вопрос жизни есть вопрос о добре и зле и что человек при всех ситуациях может и должен выбирать добро, была предоставлена возможность, причем на личном примере, доказать осуществимость того, чему он учит. На суде ему предстоял выбор: прекратить философствование и сохранить жизнь или под страхом смерти продолжать свою деятельность. Для Сократа отказ от своей миссии был равносилен отказу от жизни, ее смысла. Сократ выбрал смерть. Для таких цельных и честных натур, как Сократ, иной альтернативы не было. На это указывал еще Гегель. Точка зрения Гегеля разделялась Т. Гомперцем (16, 83) и другими учеными. Она находит сторонников и в настоящее время.
По Гегелю, вынесение смертного приговора Сократу было следствием правомерного конфликта между индивидуумом, сознательно высказывавшим "новый принцип духа", новое мировоззрение, и народом, отстаивающим свой "субстанциальный дух", т. е. то, что составляет основу его бытия, существующее умонастроение, общепринятые традиционные представления о мире и жизни, сложившиеся обычаи и нравы (см. 14, X, 84-85). Этот конфликт, неизбежный "во всемирной истории", представляет собой трагедию, в которой погибает индивид-герой, но не выдвинутый им принцип. Гегель пишет:
304
"В подлинно трагическом... два противоположных права выступают друг против друга, и одно разбивается о другое; таким образом, оба терпят урон, оба также правы друг против друга, и дело не обстоит так, что будто бы лишь одно есть право, а другое есть не-право" (там
же, 87).
Итак, афиняне, казнившие Сократа, были правы, так как они отстаивали основы своей "нравственной жизни". Однако и Сократ был прав, так как он выдвинул новый принцип, ознаменовавший собой наступление новой эпохи, новой фазы в истории мира и всего человечества.
Исходя из того, что сложившиеся в данную эпоху социальные институты и идейные структуры исторически оправданы, Гегель был склонен преувеличивать право старого на существование. Точнее, соотнеся право старого и право нового, он ставил бытие нового в зависимость от суда над ним старого, требовал, чтобы новое оправдалось перед старым. Отсюда одинаковое признание двух прав, признание двоякой справедливости. Но одинаковое признание двух прав, как и двух истин, мало кого может удовлетворить. Это не могло удовлетворить и Гегеля, прославлявшего всемирную историю как единый процесс. Чтобы выйти из этого положения, он представил конфликт Сократа с его эпохой как феномен
трагедии.
Между тем осуждение Сократа не только трагедия, но и событие в общечеловеческой истории (а также факт нравственного порядка), подлежащее суду Истории. Тот, кто признает, что с именем Сократа связан новый этап в истории философской мысли, не может оправдать приговора над ним. С этой точки зрения неприемлема и половинчатая позиция, занятая Гегелем в вопросе о
305
справедливости приговора. Притупив остроту вопроса ссылкой на трагическое проявление справедливости в истории, на столкновение двух равных прав в ту или иную эпоху, Гегель пришел к выводу о, так сказать, невиновной виновности Сократа и предложил примириться с приговором.
Однако если и возможно какое-то примирение с приговором, то лишь с позиции самого Сократа, по словам которого, с хорошим человеком "не бывает ничего плохого ни при жизни, ни после смерти" (Платон. Апология, 41 d). Это убеждение вытекало из его идеи о том, что добродетель при всем ее многообразии и при всей противоречивости ее проявления едина и одна. Для него не было тайной, что понятия о добре и зле, о справедливом и несправедливом являются относительными. Он понимал, что один и тот же поступок является в одном отношении добром, а в другом - злом. Однако он отказывался считать два взаимоисключающих поступка (например, обвинение, выдвинутое против него, и непризнание им своей вины на суде) одинаково справедливыми, одинаково добродетельными на основании двоякого характера справедливости и добродетели. Это было для него равносильным одновременному признанию множества истин об одном и том же.
Столкнувшись с относительным характером этических понятий, Сократ пытался найти нечто постоянное, нечто субстанциональное в нравственности. Отсюда и его поиски общих этических определений, что считается его огромной заслугой в истории философской мысли.
Выдвинув духовные ценности на первый план, Сократ считал их создание главной целью человеческой жизни. А поскольку, по мысли Сократа, духовные блага не передаются в готовом виде от одного лица к другому,
306
но раскрываются и приобретаются в поиске, в исследовании самого себя и других, в "заботе о душе", постольку отказ от такого поиска равносилен отказу от жизни. По Сократу, диалог и диалектический (вопросно-ответный) метод определения понятий являются необходимыми условиями совместного поиска истины.
Сократовский диалого-диалектический метод предполагает свободу человека и основывается на демократической идее о том, что человек есть существо ответственное, способное познать истину и принимать решения на свой собственный страх и риск.
Посредством "испытания" иронией Сократ разоблачал неосновательные претензии на всезнание и непогрешимость, ниспровергая все мнимое, псевдосерьезное и всякого рода ложные авторитеты. Сократовская ирония является поиском истинного и положительного, призывом к подлинно серьезному и значительному, к их постоянному "испытанию". Ирония Сократа проистекает из любви к мудрости и направлена на возбуждение этой любви как высшей ценности.
Область идеального, открытая Сократом, не выступила в его учении как самостоятельная сфера действительности. Однако в поисках всеобщего в нравственности Сократ делал упор на единстве, тождестве и родовой общности рассматриваемого многообразия этических явлений и оставлял в тени их видовые различия. Естественно, что от сократовских поисков "истины как таковой" один шаг до превращения понятий в самостоятельные сущности. Этот шаг был сделан Платоном.
Хотя попытки Сократа определить понятия, как правило, оканчивались неопределенностью вывода, для него общие понятия ("мужество вообще", "справедливость вообще" и т. п.), в каждом из которых выражается
307
"существо вещи", не были пустыми звуками, т. е. условными, номинальными обозначениями для столь же условных явлений. Напротив, общие этические понятия были для него выражением всеобщего в нравственности, и его поиски этого "всеобщего" основывались на уверенности, что каждый человек неосознанно владеет "всеобщим", обладает тем общим и объективным началом, которое должно быть раскрыто в понятии, определении. В отстаивании этого тезиса Сократ усматривая выход из субъективизма и релятивизма софистов, согласно учению которых истин и добродетелей столько, сколько людей, и каждый по-своему прав.
Сократ провозгласил: добродетель есть знание. Но не всякое вообще знание, а лишь добра и зла, знание, которое ведет к правильным, добродетельным поступкам. На этом основании он пришел к выводу о том, что никто не зол по своей воле, а лишь по неведению. Этические парадоксы Сократа положили начало непрекращающейся и по сей день полемике об отношениях знания и добродетели, науки и нравственности.
С этическим интеллектуализмом Сократа связано индивидуалистическое решение им вопроса о нравственном совершенствовании. По Сократу, добродетель приобретается в результате самопознания, "заботы о душе", самосовершенствовании. Сократ был первым из мыслителей, кто сделал самопознание ("Познай самого себя") основной частью своего учения и руководящим принципом своей деятельности. Идея Сократа о самопознании, популярная в период античности, нередко становилась ведущей идеей на поворотных пунктах истории и существенно изменяла образ мысли людей (см. 53, 437).
Сократу, говорившему о невозможности окончательных знаний о чем-либо ("Я знаю, что ничего не знаю"),
308
в равной степени было известно как то, что человек способен приобретать знания и умножать их, так и то, что знания и "искусство" ("техне") сами по себе великая сила. Однако он был уверен в том, что эта сила может быть использована и во благо, и во вред человеку. Согласно его учению, если человек не сделал главным вопросом своего бытия вопрос о самопознании, альтернативу добра и зла при сознательном предпочтении добра, всякие иные знания при всей их полезности не сделают человека счастливым. Более того, они могут сделать его несчастным. Неудивительно поэтому, что учение Сократа о самопознании находится в тесной связи с теми дискуссиями, которые ведут в последнее время не только в философских и научных кругах, но и среди широких кругов интеллигенции как в нашей стране, так и во всем мире вокруг проблемы "Человек -наука - техника", "Наука, этика, гуманизм". Тема этих дискуссий перекликается с сократовским пониманием задачи философии и ценности знания вообще. Названные дискуссии и обсуждения нередко сопровождаются прямыми и косвенными ссылками на учение и личность Сократа. И это не случайно, вопросы, над решением которых бился древний философ, не утратили актуальности; вот почему Сократ был и остается одним из вечных "спутников" человечества.
309
Указатель имен
Августин Блаженный 204
Алкивиад 26, 52, 76, 184
Аминсий 47
Анаксагор 60, 137, 263
Анит 27, 146, 273
Антенор 55
Антигона 286
Антисфен 189
Антокольский М. М. 12
Аполлодор 96, 280
Апт С. К. 54
Апулей 204
Аристид 58, 63
Аристипп 20, 252
Аристоксен 63
Аристотель (Стагирит) 12, 17,
56, 148, 210
Аристофан 12, 20, 46, 95
Архелай 235
Асмус В. Ф. 166
Аспазия 60, 80
Ахилл (Ахиллес) 55
Бамброу Дж. 231, 238
Бандзеладзе Г. В. 214
Бертман М. 295
Бовин А. 117
Боннар А. 27
Брасид 55
Брен Ж. 205
Бузескул В. П. 70
Васильева Т. В. 36
Вернан Ж.-П. 18
Властос Г. 202, 265
Галлей Н. 173, 265
Гатри У. 46, 242, 265
Гачев Г. Д. 24
Гегель Г 304
Гераклит Эфесский 6, 85, 119
Гесиод 59, 97, 269
Гигон О. 19
Гиппий 86, 109, 165
Гомер 59, 97, 155, 269
Гомперц Т 35, 44, 205, 304
Горгий 46, 109, 126
Декарт Р. 146
Демокрит 29, 56, 119, 137
Диоген (киник) 189
Диоген Лаэрций 48, 77, 109,
Диодор 302
Доватур А. И. 34, 72
Достоевский Ф. М. 121, 222
Евполид 47 Еврипид 60, 95
Евтидем 82, 160, 243
Евтифрон 160, 167, 177
Жебелев С. А. 38, 205
Зенон Элейский 137, 148
Зопир 63
Ильенков Э. В. 232
Калликл 114, 168
Калликсен 81
Кант И. 232
Кимон 148
Клеофонт 82
Климент Александрийский
Клисфен 99
Коненков С. Т. 12
Кратил 120, 152
Кратин 47
Критий 26, 82, 122, 169 ,
Критобул 43, 60, 280
Критон 161, 265, 280
Ксантиппа 61
Ксенофонт 12, 17, 42, 60
Кузанский Н. 146
Кьеркегор С. 186
Лактанций 204
Лампрокл 61
310
Лахес 78, 154, 208
Левкипп 123, 137, 176
Леонтий Саламинский 82, 284, 294
Ликон 27, 273
Лисимах 58
Лосев А. Ф. 39, 204, 265
Льюис Дж. Г. 40, 205
Магалес-Вилена В, 18
Маркс К. 205
Мелет 27, 273
Менексен 61, 135
Мильтиад 148
Милль Д. С. 173
Мирто 63
Нестор 55
Никий 158
Николай Кузанский 146
Ницше Ф. 205, 240
Орфей 269
Парменид 7, 35, 119, 137
Перикл 55, 60, 74, 80, 148
Пиндар 59
Пифагор 98, 137
Платис Е. Н. 273
Платон 12, 131, 246
Пол 226, 232
Поликрат 48
Поппер К. 41
Плутарх 63, 204, 274
Продик 109, 127
Протагор 46, 95, 121
Радзинский Э. 12
Рассел Б. 43
Рожанский И. Д. 20
Симонид 225
Соловьев В, С. 222, 284
Солон 98
Софокл 60, 9.5, 213
Софрониск 52, 61, 284
Страбон 77
Табунов Н. Д. 217
Телекид 47
Тертуллиан 204
Толстой Л. Н. 24
Толстых В. Н. 141
Уодбури Л. 63
Фаворин 274
Фалес 193
Федр 125, 207
Фемистокл 148
Фенарета 144
Фидий 60, 95
Фишер Я. 19
Фразимах (Тразимах) 118, 132,250
Фогель В. 23, 265
Фукидид 38, 44, 65, 86
Харикл 82, 169
Херофонт 131
Хилон 193
Храуст 19
Цацос К. 240
Цицерон 44, 63, 134, 204
Эвклид из Мегары 35
Эней 155 Эсхил 95, 213
Ямвлих 110, 115
Янг Г. 287
Ярхо В. 213
311
Литература
(античные авторы даются в тексте)
1. Александров А. Д. Научная установка нравственности. - Наука и нравственность. М., 1971.
2. Александров А. Д. Раз уж заговорили о науке. - Новый мир. 1970. №10.
3. Асмус В. Ф. Сократ. - История античной диалектики. М., 1972.
4. Бандзеладзе Г Д. Была ли у древних греков совесть? - Литературная Грузия. 1977. № 10.
5. Богдашевский Д. И. Об источниках к изучению Сократа. - Богдашевский Д. И. Из истории греческой философии. Киев, 1898.
6. Боннар А. Греческая цивилизация. М., 1959. Т. 2.
7. Бузескул В. П. Перикл. Пг., 1923.
8. Васильева Т. В. Дельфийский оракул о мудрости Сократа, превосходящей мудрость Софокла и Еврипида. - Культура и искусство античного мира. М., 1980.
9. Виндельбанд В. Сократ. - Виндельбанд В. Прелюдии. Спб., 1903.
10. Волков Г. У колыбели науки. М., 1971.
11. Габдуллин Б. Несколько слов о критике Абаем этических идей Сократа. - Философские науки. 1960. № 2.
12. Гайденко П. П. Трагедия эстетизма. М., 1970.
13. Гачев Г. Д. Содержательность художественных форм. М., 1968.
14. Гегель. Лекции по истории философии. - Гегель. Соч. М., 1932. Т. X.
15. Гиляров А. П. Источники о софистах. Платон как исторический свидетель. Ч. 1. Киев, 1891.
16. Гомперц Т. Греческие мыслители. Спб., 1913. Т. 2.
17. Доватур А. И. Политика и политии Аристотеля. М.-Л., 1965.
18. Доватур А. И. Аристотель и история. - Вестник древней истории. 1978. № 3.
312
19. Достоевский Ф. М. Поли. собр. соч. 1973. Т. 5.
20.Жебелев С. А. Сократ. Берлин, 1923.
21. Зайцев А. И. Культурный переворот в Древней Греции VIII-VI вв. до н. э. Л., 1985.
22. Ильенков Э. В, Гуманизм и наука. - Наука и нравственность. М., 1971.
23. История философии. М., 1940. Т. 1.
24. История философии. М., 1957. Т 1.
25. Кессиди Ф. X. От мифа к логосу. М., 1972.
26. Кессиди Ф. X. Философия, диалог и диалектика в Древней Греции классического периода. - Проблемы античности культуры. М., 1986.
27. Кошеленко Г А. Восстание греков в Бактрии и Согдиане 323 г. до н. э. и некоторые аспекты греческой политической мысли IV в. до н. э. Вестник древней истории. 1972. № 1.
28. Лосев А. Ф. Жизненный и творческий путь Платона. - Платон. Соч. М., 1968. Т. 1.
29. Лосев А. Ф. История античной эстетики (Софисты, Сократ, Платон). М., 19.69.
30. Лосев А. Ф. Сократ. - Философская энциклопедия. М., 1970. Т. 5.
31. Льюис Дж. Г. История философии в жизнеописаниях.
32. Малиновская К. В. Понимание и его роль в науке. - Философские науки. 1974. № 1.
33. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.
34. Нерсесянц В. С. Сократ. М., 1984 (2-е изд.).
35. Ницше Ф. Из посмертных произведений. М., 1912. Т 1.
36. Новгородцев П. И. Сократ и Платон. М., 1901.
37. Орлов Е. Н. Сократ. Его жизнь и деятельность. Биографический очерк. Спб., 1897.
313
38. Положи нов. К проблеме сократовского диалога. - Античная культура и современная наука. М., 1985.
314
39. Рожанский И. Д. Загадка Сократа. - Прометей. 1972. Т 9.
40. Рожанский И. Д. История греческой философии. - Вопросы философии. 1971. № 5.
41. Сергеев В. С. История Древней Греции. М., 1963.
42. Сиповский В. Д. Сократ и его время. Исторический очерк. Спб, 1914.
43. Смирнов П. Справедливо ли был осужден на смерть философ Сократ? Педагогический ежегодник. 1895. 47, №51.
44. Снегирев Л. Ф. Жизнь и смерть Сократа, рассказанные Ксенофонтом и Платоном. С приложением изречений Сократа. М., 1903.
45. Соболевский С. И. Аристофан и его время. М., 1957.
46. Соболевский С. И. Примечания к книге: Ксенофонт Афинский. Сократические сочинения. М.-Л., 1935.
47. Соболевский С. И. Сократ и Аристофан. - Ученые записки Московского горпедагинститута. 1947. Т. 6/1. Вып. 1.
48. Соловьев В. С. Собр. соч. Спб, 1894-1897. Т. VII.
49. Солоникио Л. И. О жизни и учении Сократа. Николаев, 1897.
50. Сотонин К. И. Сократ. Введение в косметику. Казань, 1925.
51. Табунов Н. Д. Влияние научных знаний на поведение личности. Вопросы философии. 1973. № 11.
52. Толстых В. И. Сократ и мы. - С чего начинается личность. М., 1979.
53. Трубецкой С. Н. Метафизика в Древней Греции. М., 1890.
54. Уланов В. Я. Софисты и Сократ. - Книга для чтения по древней истории. Ч. 1. М., 1916.
55. Чернышев Б. С. Софисты. М., 1929.
314
56. Шестов Л. Сократ и св. Августин. - Мысль и слово. М., 1918-1921.
57. Шредер Ю. Наука - источник знаний и суеверий. - Новый мир. 1969. № 10.
58. Ярхо В. Н. Была ли у древних греков совесть? - Античность и современность. М., 1972.
59. Bambrough J. R. Socratic paradox. - In: The philosophical quarterly (St. Andrews). 1960, Vol. 10, № 41.
60. Bertman M. A. Socratos' Defence of Civil Obediense. - In: Studium Generale (New York), 1971, Vol. 24, Fsc. 5.
61. Bran J. Socrate. Paris, 1963.
62. Chroust C. J. Socrates.Man und Myth. London, 1957. >
63. Dodds E. D. The Greek and Irrational. London, 1971.
64. Dover K. J. Socrates in the Clouds. - The Philosophy of Socrates. A Collection of Critical Essays. New York, 1971.
65. Dupreel E. La legende socratique et les sources de Platon. Bruxelles, 1922.
66. Engelson S. Le divin Socrate. - In: Suthense, Bruxelles, annee 8, 1953, N. 83.
67. Fischer J. L. The Case of Socrates. Praha, 1969.
68. Gigon O. Socrates. Sein Bild in Dichtung und Geschichte. Bern, 1947.
69. Guardini R. Der Tod des Socrates. Hamburg, 1956.
70. Gulley N. The Philosophy of Socrates. Glasgow, 1968.
71. Gusdorf G. Myihe et metaphysigue. Paris, 1955.
72. Guthrie W. K. C. A History of Greek Philosophy, Vol. Ill, Cambridge, 1969.
73. Jaspers K. Die grossen Philosophen, I, Munchen, 1957.
74. Kordatos J. K. Historia tes archaias hellenikos filosofias. Athenai, 1946.
75. Lacombe O. Socrate et la sagesse indienn. - In: Revue du Nord. Lille, T. XXXVI, N 142, 1954.
76. Louis S. Ein Versuch zur Losung des "Sokratischen Problems". - In: Filosophia. Athenai, 1977, N 7.
315
77. Magalhaes-Vilhena V. de. Le probleme de Socrate: le Socrate historique et le Socrat de Platona. Paris, 1951.
78. Magalhaes-Vilhena V. de. Socrate et la legende platonicienne. Paris, 1952.
79. Maier H. Socrates. Sein Werk und seine geschichtliche Stellung. Tubingen, 1913.
80. Michaelides K. P. He Sikratike aporia kai he huparxiake krise.
- In: Epoches, Athenai, 1966, N 41.
81. Nachnikian G. The first Socratic paradox. - In: Journal of the history of philosophy. Berkeley, 1973, Vol. II, N I.
82. Nebel G. Socrates. Stuttgart, 1969.
83. Nestle W. Grichische Geistesgeschichte, Stutgart, 1944.
84. Plates E. N. Hoi kategoroi tou Sokrate. Athena, 1980.
85. Penner T. The unity of victue. - In: Philosophical Review. Ithaca, N. Y. 1973, Vol. 82, N 1.
86. Pohlenz M. Freedom in greek life and thought. Dordrecht, 1966.
87. Robinson R. Socrates Definition. In: The Philosophy of Socrates. A Collection of Critical Essays. New York, 1971.
88. Rossetti L. La "questione socratica": un problema nalposto,
- Rivista Critica di Storia della Filosophia, 1983, XXXVIII.
89. Santas G. The Socratic paradoxes. In: Philosophical Reviw. Ithaca, 1964, Vol. 73, N 2.
90. Stenzel J. Sokrates (Philosoph). - In: Real-Encyclopaedie. 2-Reiche, S-ta Halbband, 1927.
91. Steward D. Socrates' Last Bath. - In: Journal of the Hystory of Philosophy, Berkeley, 1972.
92.Tatakes B. N. Ho Sokrates. Athens, 1970.
93. Taylor E. Good and ovil. A new diraction. New York, 1970.
94. Tsatsos K. He koinonko filosofia ton archaion hellenon, Athenai, 1962.
95. Turlington B. Socrates. The Father of Western Philosophy. New York, 1969.
316
96. Veniant J.-P. A ia recgerche du vrai Socrate. - In: La Pensee, Paris, 1954, N 4.
97. Versenji L. Socratic Humanism. New Haven and London, 1963.
98. Vlastos G. The Paradox of Socrates. - In: The Philosophy of Socrates. A Collection of Critical Essays, New York, 1908.
99. Vogel V. J. de Une nouvelle interpolation du probleme socratique. - In: "Mnemesyne", Vol. 4, Fasc. I, Leiden, 1951.
100. Vogel V J. de Philosophia. Parx I, Assen, MCML XX.
101. Wehrli Er. Hauptrichtungen des Griechischen Donkens, Zurich und Stuttgart, 1964.
102. Woodbury L. Socrates and the daughter of Aristides. - In: Phoenix. Toronto, 1973, I, Vol. XXVII.
103. Young C. Socrates and Obedience. - In: Phronesis, 1974, Vol. XIX, N I.
317
296
несправедливости и произвола в отношении другого лица. Иначе говоря, сократовский принцип непротивления злу насилием надо понимать в весьма узком и прямом смысле слова, а именно: не отвечай на несправедливость и зло несправедливостью и злом, когда несправедливость и зло свершается в отношении тебя самого, а не другого. Из поведения же самого Сократа, его выступления против незаконного (и несправедливого) осуждения афинских победителей-стратегов на смертную казнь, а также из его неповиновения Тридцати тиранам, напротив, вытекает следующее: оказывай сопротивление и не повинуйся власть имущим в случаях, когда совершается несправедливость в отношении других. Следуя принятой логике, Критон был, пожалуй, по-своему прав, рассматривая спасение жизни Сократа как его прямой долг, диктуемый правилом: подобает слушаться бога более, чем человеков. Но это не значит, что Сократ был неправ, решив не отвечать на несправедливость несправедливостью. Точнее говоря, мы не вправе были бы требовать от Сократа бегства из тюрьмы, ибо с точки зрения высшей справедливости (да будет дозволено употребить это словосочетание) каждый человек вправе распоряжаться своей жизнью по своему усмотрению. "...При некоторых обстоятельствах для человека может быть высочайшей ценностью пожертвовать своей жизнью и благополучием, если таким образом он может спасти свое подлинное "Я", свою моральную личность"
(83 а, 62).
И, наконец, за исключением разве что подкупа или обмана тюремщика, с точки зрения объективного положения вещей, не было бы ничего несправедливого (хотя формачьно и незаконного), если бы сын Софрониска согласился на побег из Афин.
297
Диалог "Федон", написанный Платоном гораздо позже "Апологии Сократа" и "Критона" и посвященный доказательству бессмертия души, характеризует, как было сказано, мировоззрение самого Платона, а не Сократа. Но в этом диалоге в драматических тонах описывается кончина философа, раскрывается нравственный облик Сократа в последние минуты его жизни. Сократ остается Сократом до конца. Он прощается с детьми, женой и родственниками и посвящает оставшееся время беседе с друзьями. Друзья философа подавлены мыслью о предстоящей разлуке с ним и в то же время поражены величием его духа, его истинно философским спокойствием и необычайным мужеством перед лицом смерти.
Исключительность личности Сократа сказывается и в деталях. Чтобы избавить женщин от омовения своего тела после смерти, Сократ принимает последнюю ванну. Он отказывается ждать захода солнца, как ему советует Критон, и просит принести чашу с ядом, цикутой. Вот как описывает эту сцену Платон. Когда служитель протянул чашу, Сократ взял ее "с полным спокойствием... - не задрожал, не побледнел, не изменился в лице, но... поднес чашу к губам, выпил до дна - спокойно и легко" (Платон. Федон, 117 b-с).
Сократ умер. Его смерть запечатлела его личность в памяти поколений. Она в значительной степени определила влияние его личности и учения на все последующие времена.
298
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Духовное наследие Сократа
Сократ пошел на смерть не как фанатик-мученик, не как слепой приверженец исповедуемой идеи или веры, а как мученик философии, как убежденный мудрец, сделавший свободный выбор между жизнью и смертью. Уверенный в том, что истина, несовместимая с неправдой, рано или поздно восторжествует, он предсказывает в конце судебного процесса суровую кару тем, что осудил его на смерть. Покидая зал суда, он советует последним "не затыкать рта другим, а самим стараться быть как можно лучше" (Платон. Апология, 89 d-е).
Гнетущая политическая атмосфера, создавшаяся в Афинах после казни Сократа, побудила Платона и некоторых других последователей философа покинуть Афины. Многие же из афинян, по-видимому, верили (или хотели верить), что казнив всем известного Сократа, они укрепили демократию, веру в олимпийских богов и в хорошие нравы. Вернувшись в Афины несколько лет спустя, ученики и последователи Сократа развернули широкую литературную деятельность вокруг личности и философского творчества своего учителя. Так возникла сократическая литература, одна из задач которой состояла в реабилитации Сократа в глазах современников и потомков.
Осуждение Сократа нашло своеобразное преломление в сознании более поздних поколений. Сложилось предание о раскаянии афинян и о наказании обвинителей Сократа после его смерти. Согласно одной версии, обвинители
301
философа были казнены (Диодор, XIV, 37), согласно другой, подверглись изгнанию из Афин (Диоген Лаэрций, II, 43). Были в ходу и другие легенды, вроде рассказа о самоубийстве обвинителей Сократа, которые повесились, не вынеся презрения афинян, лишивших их, якобы, воды и огня. Однако легенды остаются легендами. Во всяком случае им противоречит тот факт, что "Анит еще в 387 г. занимал ответственную должность ситофилака, то есть наблюдателя за хлебной торговлей" (20, 185). И если здесь мы упоминаем об этих легендах, то лишь затем, чтобы показать тенденцию потомков к мысли о возмездии тем, кто казнил невинного Сократа. Суд над Сократом волновал и продолжает волновать людей. Объясняется это тем, что поднятые на нем проблемы не утратили своего значения и до настоящего времени. Не удивительно, что день суда над Сократом навсегда остался в памяти человечества.
В самом деле, как быть, если индивидуальное сознание сталкивается с общественным, если совесть одного идет вразрез с убеждением многих? Что делать, если мнение одного из граждан противоречит интересам государства, его требованиям? Как поступить тем, теоретическая и практическая деятельность которых вызывает недоверие и вражду со стороны окружающих людей? Какой приговор можно вынести человеку, обвиненному в подрыве устоев общественной и семейной жизни, если к тому же он решительно отказывается от какого-либо компромисса с людьми, считающими его деятельность разрушительной и даже пагубной? Словом, как быть, если один идет наперекор всем и считает истиной то, что, по мнению остальных, является опасным заблуждением?
302
В этом вопросе мнения расходились ранее и расходятся теперь. Одни исследователи клеймят казнь Сократа и приравнивают ее к политическому убийству, учиненному "ретроградами и мракобесами" (28, 27), "реакционерами просвещения" (20, 145; 29, 81) - Анитом, Мелетом и Ликоном. Другие исследователи (24, 104) считают приговор справедливым. Иногда высказывается мнение о приговоре над Сократом как о странном недоразумении и загадочной акции.
Действительно, как понять тот факт, что Сократ решил выпить чашу с ядом, имея полную возможность избежать смерти? Он мог не явиться на суд. Но он не только явился, но и произнес речь, которую можно назвать столько же защитительной, сколько обвиняющей судей. Это обстоятельство озадачивает и невольно наводит на мысль о том, что "в сущности он (Сократ. - Ф. К.) и до сих пор остался непонятным, как непонятна его казнь, производящая такое впечатление, что не афиняне его казнили, а сам он заставил их себя казнить" (30, 51; см. также 73, 114). Действительно, на первый взгляд может показаться, что Сократ своей будто бы вызывающей позицией на суде принудил судей к вынесению ему смертного приговора. Стало быть, если кто и виноват в смерти Сократа, так главным образом сам Сократ. Такой вывод напрашивается также из рассуждений авторов 1-го тома "Истории философии" (23, 137); "Сократ не воспользовался возможностью бежать из Афин, явился на суд и был приговорен к смертной казни". Иначе говоря, смерть Сократа - это досадное недоразумение и самоубийство.
Между тем смерть философа не самоубийство и не судебная ошибка. Позиция Сократа на суде неотделима от его философски-этической установки следовать велениям
303
совести и разума, от его личности, чуждой конформизму и приспособленчеству к обстоятельствам. Сократ был убежден, что то, чему он посвятил свою жизнь, - философствование и наставление граждан на путь самопознания и нравственного самосовершенствования, - является благом, а не злом. Злом он считал интеллектуальную "спячку", в которой, по его мнению, пребывали его соотечественники.
Сократу, учившему, что главный вопрос жизни есть вопрос о добре и зле и что человек при всех ситуациях может и должен выбирать добро, была предоставлена возможность, причем на личном примере, доказать осуществимость того, чему он учит. На суде ему предстоял выбор: прекратить философствование и сохранить жизнь или под страхом смерти продолжать свою деятельность. Для Сократа отказ от своей миссии был равносилен отказу от жизни, ее смысла. Сократ выбрал смерть. Для таких цельных и честных натур, как Сократ, иной альтернативы не было. На это указывал еще Гегель. Точка зрения Гегеля разделялась Т. Гомперцем (16, 83) и другими учеными. Она находит сторонников и в настоящее время.
По Гегелю, вынесение смертного приговора Сократу было следствием правомерного конфликта между индивидуумом, сознательно высказывавшим "новый принцип духа", новое мировоззрение, и народом, отстаивающим свой "субстанциальный дух", т. е. то, что составляет основу его бытия, существующее умонастроение, общепринятые традиционные представления о мире и жизни, сложившиеся обычаи и нравы (см. 14, X, 84-85). Этот конфликт, неизбежный "во всемирной истории", представляет собой трагедию, в которой погибает индивид-герой, но не выдвинутый им принцип. Гегель пишет:
304
"В подлинно трагическом... два противоположных права выступают друг против друга, и одно разбивается о другое; таким образом, оба терпят урон, оба также правы друг против друга, и дело не обстоит так, что будто бы лишь одно есть право, а другое есть не-право" (там
же, 87).
Итак, афиняне, казнившие Сократа, были правы, так как они отстаивали основы своей "нравственной жизни". Однако и Сократ был прав, так как он выдвинул новый принцип, ознаменовавший собой наступление новой эпохи, новой фазы в истории мира и всего человечества.
Исходя из того, что сложившиеся в данную эпоху социальные институты и идейные структуры исторически оправданы, Гегель был склонен преувеличивать право старого на существование. Точнее, соотнеся право старого и право нового, он ставил бытие нового в зависимость от суда над ним старого, требовал, чтобы новое оправдалось перед старым. Отсюда одинаковое признание двух прав, признание двоякой справедливости. Но одинаковое признание двух прав, как и двух истин, мало кого может удовлетворить. Это не могло удовлетворить и Гегеля, прославлявшего всемирную историю как единый процесс. Чтобы выйти из этого положения, он представил конфликт Сократа с его эпохой как феномен
трагедии.
Между тем осуждение Сократа не только трагедия, но и событие в общечеловеческой истории (а также факт нравственного порядка), подлежащее суду Истории. Тот, кто признает, что с именем Сократа связан новый этап в истории философской мысли, не может оправдать приговора над ним. С этой точки зрения неприемлема и половинчатая позиция, занятая Гегелем в вопросе о
305
справедливости приговора. Притупив остроту вопроса ссылкой на трагическое проявление справедливости в истории, на столкновение двух равных прав в ту или иную эпоху, Гегель пришел к выводу о, так сказать, невиновной виновности Сократа и предложил примириться с приговором.
Однако если и возможно какое-то примирение с приговором, то лишь с позиции самого Сократа, по словам которого, с хорошим человеком "не бывает ничего плохого ни при жизни, ни после смерти" (Платон. Апология, 41 d). Это убеждение вытекало из его идеи о том, что добродетель при всем ее многообразии и при всей противоречивости ее проявления едина и одна. Для него не было тайной, что понятия о добре и зле, о справедливом и несправедливом являются относительными. Он понимал, что один и тот же поступок является в одном отношении добром, а в другом - злом. Однако он отказывался считать два взаимоисключающих поступка (например, обвинение, выдвинутое против него, и непризнание им своей вины на суде) одинаково справедливыми, одинаково добродетельными на основании двоякого характера справедливости и добродетели. Это было для него равносильным одновременному признанию множества истин об одном и том же.
Столкнувшись с относительным характером этических понятий, Сократ пытался найти нечто постоянное, нечто субстанциональное в нравственности. Отсюда и его поиски общих этических определений, что считается его огромной заслугой в истории философской мысли.
Выдвинув духовные ценности на первый план, Сократ считал их создание главной целью человеческой жизни. А поскольку, по мысли Сократа, духовные блага не передаются в готовом виде от одного лица к другому,
306
но раскрываются и приобретаются в поиске, в исследовании самого себя и других, в "заботе о душе", постольку отказ от такого поиска равносилен отказу от жизни. По Сократу, диалог и диалектический (вопросно-ответный) метод определения понятий являются необходимыми условиями совместного поиска истины.
Сократовский диалого-диалектический метод предполагает свободу человека и основывается на демократической идее о том, что человек есть существо ответственное, способное познать истину и принимать решения на свой собственный страх и риск.
Посредством "испытания" иронией Сократ разоблачал неосновательные претензии на всезнание и непогрешимость, ниспровергая все мнимое, псевдосерьезное и всякого рода ложные авторитеты. Сократовская ирония является поиском истинного и положительного, призывом к подлинно серьезному и значительному, к их постоянному "испытанию". Ирония Сократа проистекает из любви к мудрости и направлена на возбуждение этой любви как высшей ценности.
Область идеального, открытая Сократом, не выступила в его учении как самостоятельная сфера действительности. Однако в поисках всеобщего в нравственности Сократ делал упор на единстве, тождестве и родовой общности рассматриваемого многообразия этических явлений и оставлял в тени их видовые различия. Естественно, что от сократовских поисков "истины как таковой" один шаг до превращения понятий в самостоятельные сущности. Этот шаг был сделан Платоном.
Хотя попытки Сократа определить понятия, как правило, оканчивались неопределенностью вывода, для него общие понятия ("мужество вообще", "справедливость вообще" и т. п.), в каждом из которых выражается
307
"существо вещи", не были пустыми звуками, т. е. условными, номинальными обозначениями для столь же условных явлений. Напротив, общие этические понятия были для него выражением всеобщего в нравственности, и его поиски этого "всеобщего" основывались на уверенности, что каждый человек неосознанно владеет "всеобщим", обладает тем общим и объективным началом, которое должно быть раскрыто в понятии, определении. В отстаивании этого тезиса Сократ усматривая выход из субъективизма и релятивизма софистов, согласно учению которых истин и добродетелей столько, сколько людей, и каждый по-своему прав.
Сократ провозгласил: добродетель есть знание. Но не всякое вообще знание, а лишь добра и зла, знание, которое ведет к правильным, добродетельным поступкам. На этом основании он пришел к выводу о том, что никто не зол по своей воле, а лишь по неведению. Этические парадоксы Сократа положили начало непрекращающейся и по сей день полемике об отношениях знания и добродетели, науки и нравственности.
С этическим интеллектуализмом Сократа связано индивидуалистическое решение им вопроса о нравственном совершенствовании. По Сократу, добродетель приобретается в результате самопознания, "заботы о душе", самосовершенствовании. Сократ был первым из мыслителей, кто сделал самопознание ("Познай самого себя") основной частью своего учения и руководящим принципом своей деятельности. Идея Сократа о самопознании, популярная в период античности, нередко становилась ведущей идеей на поворотных пунктах истории и существенно изменяла образ мысли людей (см. 53, 437).
Сократу, говорившему о невозможности окончательных знаний о чем-либо ("Я знаю, что ничего не знаю"),
308
в равной степени было известно как то, что человек способен приобретать знания и умножать их, так и то, что знания и "искусство" ("техне") сами по себе великая сила. Однако он был уверен в том, что эта сила может быть использована и во благо, и во вред человеку. Согласно его учению, если человек не сделал главным вопросом своего бытия вопрос о самопознании, альтернативу добра и зла при сознательном предпочтении добра, всякие иные знания при всей их полезности не сделают человека счастливым. Более того, они могут сделать его несчастным. Неудивительно поэтому, что учение Сократа о самопознании находится в тесной связи с теми дискуссиями, которые ведут в последнее время не только в философских и научных кругах, но и среди широких кругов интеллигенции как в нашей стране, так и во всем мире вокруг проблемы "Человек -наука - техника", "Наука, этика, гуманизм". Тема этих дискуссий перекликается с сократовским пониманием задачи философии и ценности знания вообще. Названные дискуссии и обсуждения нередко сопровождаются прямыми и косвенными ссылками на учение и личность Сократа. И это не случайно, вопросы, над решением которых бился древний философ, не утратили актуальности; вот почему Сократ был и остается одним из вечных "спутников" человечества.
309
Указатель имен
Августин Блаженный 204
Алкивиад 26, 52, 76, 184
Аминсий 47
Анаксагор 60, 137, 263
Анит 27, 146, 273
Антенор 55
Антигона 286
Антисфен 189
Антокольский М. М. 12
Аполлодор 96, 280
Апт С. К. 54
Апулей 204
Аристид 58, 63
Аристипп 20, 252
Аристоксен 63
Аристотель (Стагирит) 12, 17,
56, 148, 210
Аристофан 12, 20, 46, 95
Архелай 235
Асмус В. Ф. 166
Аспазия 60, 80
Ахилл (Ахиллес) 55
Бамброу Дж. 231, 238
Бандзеладзе Г. В. 214
Бертман М. 295
Бовин А. 117
Боннар А. 27
Брасид 55
Брен Ж. 205
Бузескул В. П. 70
Васильева Т. В. 36
Вернан Ж.-П. 18
Властос Г. 202, 265
Галлей Н. 173, 265
Гатри У. 46, 242, 265
Гачев Г. Д. 24
Гегель Г 304
Гераклит Эфесский 6, 85, 119
Гесиод 59, 97, 269
Гигон О. 19
Гиппий 86, 109, 165
Гомер 59, 97, 155, 269
Гомперц Т 35, 44, 205, 304
Горгий 46, 109, 126
Декарт Р. 146
Демокрит 29, 56, 119, 137
Диоген (киник) 189
Диоген Лаэрций 48, 77, 109,
Диодор 302
Доватур А. И. 34, 72
Достоевский Ф. М. 121, 222
Евполид 47 Еврипид 60, 95
Евтидем 82, 160, 243
Евтифрон 160, 167, 177
Жебелев С. А. 38, 205
Зенон Элейский 137, 148
Зопир 63
Ильенков Э. В. 232
Калликл 114, 168
Калликсен 81
Кант И. 232
Кимон 148
Клеофонт 82
Климент Александрийский
Клисфен 99
Коненков С. Т. 12
Кратил 120, 152
Кратин 47
Критий 26, 82, 122, 169 ,
Критобул 43, 60, 280
Критон 161, 265, 280
Ксантиппа 61
Ксенофонт 12, 17, 42, 60
Кузанский Н. 146
Кьеркегор С. 186
Лактанций 204
Лампрокл 61
310
Лахес 78, 154, 208
Левкипп 123, 137, 176
Леонтий Саламинский 82, 284, 294
Ликон 27, 273
Лисимах 58
Лосев А. Ф. 39, 204, 265
Льюис Дж. Г. 40, 205
Магалес-Вилена В, 18
Маркс К. 205
Мелет 27, 273
Менексен 61, 135
Мильтиад 148
Милль Д. С. 173
Мирто 63
Нестор 55
Никий 158
Николай Кузанский 146
Ницше Ф. 205, 240
Орфей 269
Парменид 7, 35, 119, 137
Перикл 55, 60, 74, 80, 148
Пиндар 59
Пифагор 98, 137
Платис Е. Н. 273
Платон 12, 131, 246
Пол 226, 232
Поликрат 48
Поппер К. 41
Плутарх 63, 204, 274
Продик 109, 127
Протагор 46, 95, 121
Радзинский Э. 12
Рассел Б. 43
Рожанский И. Д. 20
Симонид 225
Соловьев В, С. 222, 284
Солон 98
Софокл 60, 9.5, 213
Софрониск 52, 61, 284
Страбон 77
Табунов Н. Д. 217
Телекид 47
Тертуллиан 204
Толстой Л. Н. 24
Толстых В. Н. 141
Уодбури Л. 63
Фаворин 274
Фалес 193
Федр 125, 207
Фемистокл 148
Фенарета 144
Фидий 60, 95
Фишер Я. 19
Фразимах (Тразимах) 118, 132,250
Фогель В. 23, 265
Фукидид 38, 44, 65, 86
Харикл 82, 169
Херофонт 131
Хилон 193
Храуст 19
Цацос К. 240
Цицерон 44, 63, 134, 204
Эвклид из Мегары 35
Эней 155 Эсхил 95, 213
Ямвлих 110, 115
Янг Г. 287
Ярхо В. 213
311
Литература
(античные авторы даются в тексте)
1. Александров А. Д. Научная установка нравственности. - Наука и нравственность. М., 1971.
2. Александров А. Д. Раз уж заговорили о науке. - Новый мир. 1970. №10.
3. Асмус В. Ф. Сократ. - История античной диалектики. М., 1972.
4. Бандзеладзе Г Д. Была ли у древних греков совесть? - Литературная Грузия. 1977. № 10.
5. Богдашевский Д. И. Об источниках к изучению Сократа. - Богдашевский Д. И. Из истории греческой философии. Киев, 1898.
6. Боннар А. Греческая цивилизация. М., 1959. Т. 2.
7. Бузескул В. П. Перикл. Пг., 1923.
8. Васильева Т. В. Дельфийский оракул о мудрости Сократа, превосходящей мудрость Софокла и Еврипида. - Культура и искусство античного мира. М., 1980.
9. Виндельбанд В. Сократ. - Виндельбанд В. Прелюдии. Спб., 1903.
10. Волков Г. У колыбели науки. М., 1971.
11. Габдуллин Б. Несколько слов о критике Абаем этических идей Сократа. - Философские науки. 1960. № 2.
12. Гайденко П. П. Трагедия эстетизма. М., 1970.
13. Гачев Г. Д. Содержательность художественных форм. М., 1968.
14. Гегель. Лекции по истории философии. - Гегель. Соч. М., 1932. Т. X.
15. Гиляров А. П. Источники о софистах. Платон как исторический свидетель. Ч. 1. Киев, 1891.
16. Гомперц Т. Греческие мыслители. Спб., 1913. Т. 2.
17. Доватур А. И. Политика и политии Аристотеля. М.-Л., 1965.
18. Доватур А. И. Аристотель и история. - Вестник древней истории. 1978. № 3.
312
19. Достоевский Ф. М. Поли. собр. соч. 1973. Т. 5.
20.Жебелев С. А. Сократ. Берлин, 1923.
21. Зайцев А. И. Культурный переворот в Древней Греции VIII-VI вв. до н. э. Л., 1985.
22. Ильенков Э. В, Гуманизм и наука. - Наука и нравственность. М., 1971.
23. История философии. М., 1940. Т. 1.
24. История философии. М., 1957. Т 1.
25. Кессиди Ф. X. От мифа к логосу. М., 1972.
26. Кессиди Ф. X. Философия, диалог и диалектика в Древней Греции классического периода. - Проблемы античности культуры. М., 1986.
27. Кошеленко Г А. Восстание греков в Бактрии и Согдиане 323 г. до н. э. и некоторые аспекты греческой политической мысли IV в. до н. э. Вестник древней истории. 1972. № 1.
28. Лосев А. Ф. Жизненный и творческий путь Платона. - Платон. Соч. М., 1968. Т. 1.
29. Лосев А. Ф. История античной эстетики (Софисты, Сократ, Платон). М., 19.69.
30. Лосев А. Ф. Сократ. - Философская энциклопедия. М., 1970. Т. 5.
31. Льюис Дж. Г. История философии в жизнеописаниях.
32. Малиновская К. В. Понимание и его роль в науке. - Философские науки. 1974. № 1.
33. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.
34. Нерсесянц В. С. Сократ. М., 1984 (2-е изд.).
35. Ницше Ф. Из посмертных произведений. М., 1912. Т 1.
36. Новгородцев П. И. Сократ и Платон. М., 1901.
37. Орлов Е. Н. Сократ. Его жизнь и деятельность. Биографический очерк. Спб., 1897.
313
38. Положи нов. К проблеме сократовского диалога. - Античная культура и современная наука. М., 1985.
314
39. Рожанский И. Д. Загадка Сократа. - Прометей. 1972. Т 9.
40. Рожанский И. Д. История греческой философии. - Вопросы философии. 1971. № 5.
41. Сергеев В. С. История Древней Греции. М., 1963.
42. Сиповский В. Д. Сократ и его время. Исторический очерк. Спб, 1914.
43. Смирнов П. Справедливо ли был осужден на смерть философ Сократ? Педагогический ежегодник. 1895. 47, №51.
44. Снегирев Л. Ф. Жизнь и смерть Сократа, рассказанные Ксенофонтом и Платоном. С приложением изречений Сократа. М., 1903.
45. Соболевский С. И. Аристофан и его время. М., 1957.
46. Соболевский С. И. Примечания к книге: Ксенофонт Афинский. Сократические сочинения. М.-Л., 1935.
47. Соболевский С. И. Сократ и Аристофан. - Ученые записки Московского горпедагинститута. 1947. Т. 6/1. Вып. 1.
48. Соловьев В. С. Собр. соч. Спб, 1894-1897. Т. VII.
49. Солоникио Л. И. О жизни и учении Сократа. Николаев, 1897.
50. Сотонин К. И. Сократ. Введение в косметику. Казань, 1925.
51. Табунов Н. Д. Влияние научных знаний на поведение личности. Вопросы философии. 1973. № 11.
52. Толстых В. И. Сократ и мы. - С чего начинается личность. М., 1979.
53. Трубецкой С. Н. Метафизика в Древней Греции. М., 1890.
54. Уланов В. Я. Софисты и Сократ. - Книга для чтения по древней истории. Ч. 1. М., 1916.
55. Чернышев Б. С. Софисты. М., 1929.
314
56. Шестов Л. Сократ и св. Августин. - Мысль и слово. М., 1918-1921.
57. Шредер Ю. Наука - источник знаний и суеверий. - Новый мир. 1969. № 10.
58. Ярхо В. Н. Была ли у древних греков совесть? - Античность и современность. М., 1972.
59. Bambrough J. R. Socratic paradox. - In: The philosophical quarterly (St. Andrews). 1960, Vol. 10, № 41.
60. Bertman M. A. Socratos' Defence of Civil Obediense. - In: Studium Generale (New York), 1971, Vol. 24, Fsc. 5.
61. Bran J. Socrate. Paris, 1963.
62. Chroust C. J. Socrates.Man und Myth. London, 1957. >
63. Dodds E. D. The Greek and Irrational. London, 1971.
64. Dover K. J. Socrates in the Clouds. - The Philosophy of Socrates. A Collection of Critical Essays. New York, 1971.
65. Dupreel E. La legende socratique et les sources de Platon. Bruxelles, 1922.
66. Engelson S. Le divin Socrate. - In: Suthense, Bruxelles, annee 8, 1953, N. 83.
67. Fischer J. L. The Case of Socrates. Praha, 1969.
68. Gigon O. Socrates. Sein Bild in Dichtung und Geschichte. Bern, 1947.
69. Guardini R. Der Tod des Socrates. Hamburg, 1956.
70. Gulley N. The Philosophy of Socrates. Glasgow, 1968.
71. Gusdorf G. Myihe et metaphysigue. Paris, 1955.
72. Guthrie W. K. C. A History of Greek Philosophy, Vol. Ill, Cambridge, 1969.
73. Jaspers K. Die grossen Philosophen, I, Munchen, 1957.
74. Kordatos J. K. Historia tes archaias hellenikos filosofias. Athenai, 1946.
75. Lacombe O. Socrate et la sagesse indienn. - In: Revue du Nord. Lille, T. XXXVI, N 142, 1954.
76. Louis S. Ein Versuch zur Losung des "Sokratischen Problems". - In: Filosophia. Athenai, 1977, N 7.
315
77. Magalhaes-Vilhena V. de. Le probleme de Socrate: le Socrate historique et le Socrat de Platona. Paris, 1951.
78. Magalhaes-Vilhena V. de. Socrate et la legende platonicienne. Paris, 1952.
79. Maier H. Socrates. Sein Werk und seine geschichtliche Stellung. Tubingen, 1913.
80. Michaelides K. P. He Sikratike aporia kai he huparxiake krise.
- In: Epoches, Athenai, 1966, N 41.
81. Nachnikian G. The first Socratic paradox. - In: Journal of the history of philosophy. Berkeley, 1973, Vol. II, N I.
82. Nebel G. Socrates. Stuttgart, 1969.
83. Nestle W. Grichische Geistesgeschichte, Stutgart, 1944.
84. Plates E. N. Hoi kategoroi tou Sokrate. Athena, 1980.
85. Penner T. The unity of victue. - In: Philosophical Review. Ithaca, N. Y. 1973, Vol. 82, N 1.
86. Pohlenz M. Freedom in greek life and thought. Dordrecht, 1966.
87. Robinson R. Socrates Definition. In: The Philosophy of Socrates. A Collection of Critical Essays. New York, 1971.
88. Rossetti L. La "questione socratica": un problema nalposto,
- Rivista Critica di Storia della Filosophia, 1983, XXXVIII.
89. Santas G. The Socratic paradoxes. In: Philosophical Reviw. Ithaca, 1964, Vol. 73, N 2.
90. Stenzel J. Sokrates (Philosoph). - In: Real-Encyclopaedie. 2-Reiche, S-ta Halbband, 1927.
91. Steward D. Socrates' Last Bath. - In: Journal of the Hystory of Philosophy, Berkeley, 1972.
92.Tatakes B. N. Ho Sokrates. Athens, 1970.
93. Taylor E. Good and ovil. A new diraction. New York, 1970.
94. Tsatsos K. He koinonko filosofia ton archaion hellenon, Athenai, 1962.
95. Turlington B. Socrates. The Father of Western Philosophy. New York, 1969.
316
96. Veniant J.-P. A ia recgerche du vrai Socrate. - In: La Pensee, Paris, 1954, N 4.
97. Versenji L. Socratic Humanism. New Haven and London, 1963.
98. Vlastos G. The Paradox of Socrates. - In: The Philosophy of Socrates. A Collection of Critical Essays, New York, 1908.
99. Vogel V. J. de Une nouvelle interpolation du probleme socratique. - In: "Mnemesyne", Vol. 4, Fasc. I, Leiden, 1951.
100. Vogel V J. de Philosophia. Parx I, Assen, MCML XX.
101. Wehrli Er. Hauptrichtungen des Griechischen Donkens, Zurich und Stuttgart, 1964.
102. Woodbury L. Socrates and the daughter of Aristides. - In: Phoenix. Toronto, 1973, I, Vol. XXVII.
103. Young C. Socrates and Obedience. - In: Phronesis, 1974, Vol. XIX, N I.
317