Кестнер Эрих. Эмиль и трое близнецов

   - Тебе можно позавидовать! - задумчиво сказал Эмиль. - Во всяком случае, я был очень рад, когда получил твое приглашение! Потому что мне так трудно притворяться. Мама могла бы что-то заметить. Подумай только! Она тут же сказала бы, что брак не состоится. Ведь она ему с самого начала заявила: "Я выйду замуж, только если мой мальчик не будет против!" И ему пришлось спрашивать у меня согласия.
   - Очень благородно с ее стороны! - восхитился Профессор.
   - Еще бы, старик! - сказал Эмиль. - Моя мама!
   Потом они надели плащи и пошли к гостинице. В ольховой роще они встретили Густава и Вторника.
   - Завтра мы даем бой, - сказал Густав, - потому что завтра у Ганса выходной день. Вот Байрон и решил вечером с ним смыться, прихватив и Макки, конечно. Ганс ждет от нас указаний, как ему себя вести. Мистер Байрон намерен отбыть с последним пароходом. Потому что Джекки к этому времени уже уснет. Из Варнемюнде он поездом отправится в Польшу, к родственникам. Там он будет тренировать нового близнеца, прежде чем снова выступать на сцене.
   - У меня совсем простой план, - сказал Вторник. - Мы подкараулим его на причале. Как только он появится, мы отправим его назад, в постельку.
   Профессор покачал головой.
   - Этот план слишком простой. Он может сорваться. Мы должны перехватить этого типа уже в пути, чтобы он не мог отговориться. А не то он нас просто на смех поднимет. Он должен испугаться, что мы сообщим о нем в полицию.
   Они сели на скамейку и не меньше получаса обсуждали, что делать... Когда они встали, план действий был составлен во всех подробностях.
   Заключался он в следующем: Ганс должен объяснить мистеру Байрону, что ему никак нельзя сесть на пароход с ним вместе в Корлсбюттеле. Он, Ганс, сядет лишь на следующей станции, то есть в Хайдекруге.
   - А как попадет Ганс в Хайдекруг? - спросил Густав.
   - Ну и вопросы же ты задаешь! - воскликнул Эмиль. - Само собой, на твоей мотоциклетке.
   - А... - сказал Густав.
   - А сыщики, напротив, - объяснил Профессор, - сядут на пароход не в Хайдекруге, как Ганс Шмаух, и не в Корлсбюттеле, как мистер Байрон и Макки, а еще раньше, в Граале. Мы спустимся в каюту и оттуда будем следить, садится ли в Корлсбюттеле этот тип. В Хайдекруге на борт поднимается Ганс Шмаух. А перед Варнемюнде мы выйдем на палубу и скажем: "Многоуважаемый господин Пашульке, где ваш сын Пауль? И почему вместо него с вами едет ученик официанта? Если вы не хотите, чтобы мы в Варнемюнде сдали вас полиции за то, что вы бросили на произвол судьбы своего сына и похитили чужого мальчика, то возвращайтесь-ка подобру-поздорову в Корлсбюттель. Как вам это проделать на поезде или в такси, - решайте сами. Но нам очень важно, чтобы Джекки ничего об этом не узнал". Неужели вы думаете, что Байрон заартачится?
   - Нет, он струсит и без всяких разговоров вернется в Корлсбюттель! крикнул в восторге Вторник. - У него не будет другого выхода.
   - Да, неплохо придумано, - согласился Густав. - А как сыщики попадут в Грааль?
   Они поглядели на него с укором.
   - А, понимаю, - сказал Густав. - Тоже на моей мотоциклетке.
   - Вот именно! -подтвердил Эмиль. - Тебе придется мотаться туда-сюда столько раз, сколько нужно, чтобы доставить всех сыщиков в Грааль. А потом ты уже один поедешь из Грааля через Корлсбюттель и Хайдекруг до Варнемюнде и предупредишь там полицию. На случай, если мистер Байрон вздумает выкинуть какую-нибудь штуку. Ты будешь там до прибытия парохода и встретишь нас на пристани. Понятно?
   - Мне-то понятно, - сказал Густав. - А вот моей мотоциклетке что-то не очень.
   Глава десятая
   ПРИКЛЮЧЕНИЕ НА ВОДЕ И НА СУШЕ
   Следующий день - это была среда - по дому дежурил Эмиль. Когда он рано утром открыл дверь, чтобы взять оставленные у порога молоко и хлеб, он вдруг остановился как вкопанный: на газоне сидел Ганс Шмаух. Увидев изумление Эмиля, он рассмеялся и сказал:
   - Доброе утро! У меня ведь сегодня выходной. Его надо использовать.
   - Почему ты не позвонил в дверь?
   - Нет уж, звонить в дверь по утрам я ни за что не буду. Я достаточно долго служу в гостинице, чтобы знать, как ужасно, когда тебя звонком вытаскивают из постели. А посидеть здесь на травке было очень приятно. Барометр поднимается!
   Они пошли на кухню и стали варить кофе. Тем временем Эмиль объяснял Гансу план, который накануне обсудили сыщики.
   - Еще раз повторяю основное... - сказал он. - Мы, сыщики, сядем на пароход в Граале, Байрон и Макки - в Корлсбюттеле, ты - в Хайдекруге. А Густав будет стоять с мотоциклеткой в Варнемюнде на пристани. Если Байрон вздумает упираться, Густав позовет полицию. А мы будем держать артиста за жабры.
   Ганс Шмаух нашел, что план отличный. Они накрыли стол для завтрака и разбудили остальных. Вторника они величали в это утро "барышня", потому что он спал на кровати Пони.
   Ганс с салфеткой под мышкой образцово их обслуживал.
   - Как настоящий официант! - сказал восхищенно Густав. - Еще стакан молока, пожалуйста.
   - Сию минуту, сударь! - подхватил в тон Ганс Шмаух.
   Он побежал на кухню, принес на подносе стакан молока, поставил его перед Густавом и спросил, продолжая игру:
   - Вы намерены долго здесь пробыть, сударь? Погоду обещают хорошую. А гостиница наша первоклассная. Вам у нас понравится.
   - К сожалению, мне тут же надо вернуться в Берлин, - сказал Густав. Дело в том, что вчера, уезжая, я запер жену и детей в шкаф и по ошибке захватил с собой ключ.
   - Жаль, - сказал Ганс Шмаух. - А то вы могли бы в пятницу посмотреть в нашем кинотеатре фильм "Эмиль и сыщики".
   - Что? - завопили все мальчишки, повскакав с мест.
   Ганс вынул газету из кармана и прикрепил ее к раме какой-то картины. В полгазетного листа было напечатано объявление:
   ЭМИЛЬ И СЫЩИКИ
   ЭТО ФИЛЬМ,
   в котором участвует 200 детей,
   в основе которого лежит действительное происшествие,
   который снимался в Берлине в наши дни для детей от 8 до 80 лет,
   который с завтрашнего дня доказывают в кинотеатре "Маяк".
   Они прочитали это объявление несколько раз подряд. Густав ходил взад-вперед и выкрикивал:
   - Заходите, уважаемые зрители! Вы увидите самых замечательных детей нашего времени! Заходите! В первой половине от смеха вы умрете, а во второй - вновь оживете!
   - Я волнуюсь, как будто сам должен выступать, хотя это уже готовый фильм, в котором мы к тому же даже не участвовали.
   - Да ведь никто не будет знать, что мы сидим среди зрителей, успокаивал его Эмиль. - Или, чего доброго, ты проболтался, Ганс?
   - Что вы, ни слова! - уверил ребят будущий официант. - Про вас здесь никто ничего не знает.
   - Твое счастье, - сказал Густав. - Нам неохота, чтобы на нас глазели.
   - Этого еще не хватало! - воскликнул Вторник. - Мы мальчишки, а не кинозвезды.
   Вдруг Ганс ударил себя по лбу:
   - Ну и дырявая же у меня башка! Я ведь пришел, чтобы позвать вас покататься на парусной лодке! Поэтому я и встал так рано. Давайте уедем подальше и устроим где-нибудь пикник. А после обеда вернемся.
   - Я останусь дома. Сегодня я дежурный, - сказал Эмиль.
   - Что за чушь! - возмутился Густав. - Дом никто не унесет. Поедешь с нами, погремушка!
   - Места всем хватит, - сказал Ганс. - Да и каюта там есть.
   Но Эмиль стоял на своем.
   - Я тоже не смогу с вами поехать, - сказал Вторник. - Мне надо вернуться к обеду. Если я не приду обедать, родители запретят мне тут ночевать, это уж точно. И тогда я не смогу участвовать в погоне за мистером Байроном. Я уже пропустил один раз самое интересное, просидел тогда все время у телефона. Но на этот раз я буду с вами, и все!
   - Ну что ж, тогда мы втроем пойдем на яхте. Завести мотор, если надо будет, я смогу, но в парусах, так и знайте, я ничего не смыслю.
   - Зато я смыслю, - сказал Ганс. - А вы будете слушаться моей команды.
   Они побежали на кухню, и Профессор выдал им продукты для пикника. Они взяли с собой яблоки, консервы, колбасу, хлеб, масло, ножи, вилки, тарелки и даже салфетки положили в корзинку.
   Эмиль, как дежурный, записал в тетрадь, что выдано.
   Густав схватил битком набитую корзину:
   - Я ее понесу. С продуктами надо бережно обращаться.
   - Все это мура! - сказал Эмиль и засмеялся.
   - Вовсе не мура, - возмутился Густав. - Еду надо уважать.
   И они все пошли к причалу.
   - Возвращайтесь вовремя! - крикнул Эмиль, когда Густав уже завел мотор. - У нас сегодня еще много дел впереди.
   - Ау-у! - крикнул Густав, садясь за весла.
   - Он опять жрет яблоко, - сказал Вторник Эмилю и тоже крикнул в ответ: - Ау-у!
   Лодка выходила из гавани. Ганс стоял у мачты и подымал большой парус.
   Профессор надел берет и помахал ребятам. Яхта прошла мимо причала в открытое море. Дул легкий ветерок.
   - Они уже заглушили мотор, - сказал Вторник.
   Эмиль кивнул и, рукой защитив глаза от солнца, провожал взглядом друзей. Ганс поднимал теперь фок-мачту. Яхта держала курс на северо-запад.
   Яхта "Кунигунда IV" шла уже несколько часов. Все еще дул легкий бриз. Ганс показал Профессору и Густаву, как надо обращаться с парусами.
   Ребята были счастливы, что плыут в открытое море. Они уже перекусили, и вообще все получалось как нельзя лучше. Солнце сияло. Ветер ласкал их загорелые лица, словно хотел подружиться с ними.
   Густав забрался в маленькую каюту, лег на койку и заснул. Ему снилось, что он мчится на своей мотоциклетке прямо по воде.
   Профессор сидел рядом с Гансом, который управлял парусом, и глядел на море. Иногда он видел проплывающую мимо медузу, иногда рыбу.
   Вдруг Ганс Шмаух крикнул:
   - Это что такое? - и показал вперед.
   Это был остров, и они направили к нему лодку.
   - Давайте подплывем поближе, - предложил Ганс.
   - А чего там смотреть? Песок да трава, - сказал Профессор.
   Они подплыли уже совсем близко к острову.
   - Пальма! - завопил вдруг Ганс. - Посреди Северного моря - пальма! Кто бы мог подумать?
   - Судя по ее виду, она больна гриппом, - поставил диагноз Профессор.
   И тут яхту здорово тряхнуло! Ганс и Профессор свалились с сидений.
   Густав вскочил на ноги и больно стукнулся головой о потолок каюты. Ругаясь, он выполз на свежий воздух.
   - Мы что, тонем? - осведомился он.
   - Нет, наоборот, мы сели на мель, - сказал Шмаух. Густав огляделся по сторонам.
   - Погремушки вы, а не моряки. Мимо этой жалкой кучки песка не могли проехать? Был бы еще настоящий остров!
   Он вылез из лодки...
   - Сесть на мель в открытом море - это же надо!..
   - Все из-за пальмы: я хотел разглядеть ее получше, - смущенно пробормотал Ганс.
   - Теперь уж наглядишься на нее вдоволь! - гневно крикнул Густав и подошел к этому причудливому растению. - Редчайший экземпляр. Пальма-то в горшке!
   Профессор взглянул на часы.
   - Нам пора возвращаться. Кончайте глазеть.
   Они все навалились на лодку, пытаясь столкнуть ее с мели. От напряжения ребята стали красные как раки. Но лодка не двигалась с места. Ни на сантиметр!
   Густав разулся и вошел в воду.
   - Раз-два, взяли, - скомандовал он, - все вместе, толкайте! Раз-два, взяли!
   Он поскользнулся на водорослях, плюхнулся в воду и исчез на несколько секунд.
   Когда он вновь появился на поверхности, он долго отплевывался и в бешенстве ругался. Потом снял совершенно мокрый тренировочный костюм и повесил его сушить на ветку пальмы.
   - Ну вот, видишь, и тропическое растение пригодилось, - заметил Профессор.
   Они снова уперлись в нос яхты и, наверно, не меньше получаса пыхтели, как грузчики, которые переносят рояль. Но яхта, увы, не рояль. Она по-прежнему не двигалась с места.
   - Чертова посудина! - кричал Ганс. - Ну, давайте. Раз-два, взяли... Еще раз - взяли...
   Но, как они ни старались, ничего не получалось.
   - Веселая история! - сказал Густав. - Что будем делать, ребята, если нам не удастся столкнуть ее с мели?
   Ганс лег на корму и закрыл глаза.
   - Уберем паруса и станем островитянами. Счастье, что у нас есть с собой консервы.
   - Теперь уже ничто не помешает нашему свободному развитию. Здесь нет ни телефона, ни почтового ящика. Настоящие робинзоны!
   Профессор ударил кулаком по песку.
   - Мы должны вернуться! - крикнул он. - Должны!
   Густав огляделся. Вокруг не было ничего, кроме воды и облаков. Он зло рассмеялся:
   - Пошли пешком, Профессор, тут недалеко!
   Глава одиннадцатая
   ПРОВЕРКА ПАСПОРТОВ
   Вечерело. Солнце зашло за облако и залило небо и море розоватым светом.
   Эмиль и Вторник уже больше часа стояли на причале и ждали ребят. Эмиль приготовил им бутерброды. Вторник, сжимая под мышкой пакетик, прыгал на ножке от радости, что будет участвовать в таком интересном приключении.
   В гавань один за другим возвращались парусники разных форм и размеров. Но та яхта, которую они ждали, почему-то не появлялась.
   - Вот они! - крикнул Вторник, показывая на лодку, направляющуюся к причалу. Но это были не они.
   - Как-то странно, - сказал Эмиль. - Будем надеяться, что с ними ничего не случилось.
   - А что с ними может случиться? Море как зеркало, полный штиль. Просто ушли небось далеко, и все. Эмиль крикнул проплывающей лодке:
   - Вы не встречали "Кунигунду IV"?
   - Нет, мы вообще девочек не видели! - крикнул парень в ответ, а его спутники рассмеялись.
   - Дурак! - буркнул Вторник.
   - Подождем еще полчаса, - решил Эмиль. - Если их не будет, придется идти в Грааль пешком, а не ехать на мотоциклетке.
   Они терпеливо ждали. Потом Эмиль вынул из кармана листок бумаги и написал записку: "Мы без вас пошли в Грааль. Поторопитесь! А то пропустите пароход". Он прикрепил эту записку к столбу, к которому привязывали "Кунигунду", так, чтобы, причалив, они ее сразу заметили.
   - Их все еще нет? - спросил Эмиль, вернувшись к Вторнику.
   - Как видишь!
   - Бродяги несчастные! Ну, делать нечего, придется переть пешком.
   И ребята отправились в Грааль. Они шли быстрым шагом, иногда переходя на бег. В лесу было сумрачно и влажно.
   Рядом тянулись болота. Тучи комаров преследовали путников. Лягушки прыгали по тропинке. Где-то вдали куковала кукушка. Через час они вышли на луг, где паслись черно-белые коровы. Одна из них - а может, это даже был бык - помчалась на них галопом, опустив голову. Они со всех ног бросились наутек. Наконец они добежали до какой-то ограды, перебрались через нее и оказались на песчаной дороге, ведущей к пляжу. Корова - а может, и бык удивленно и серьезно посмотрела на ребят, потом повернулась и потопала к стаду.
   - Вот зверюга! - сказал Вторник, тяжело дыша. - Еле убежали. Я чуть не потерял пакет с бутербродами.
   В это время Профессор на острове глядел на часы.
   - Сейчас пароход отходит из Грааля, - сказал он. - С ума сойти можно!
   У Ганса, лежавшего на песке под пальмой, глаза наполнились слезами.
   - Я во всем виноват! Делайте со мной, что хотите.
   - Высказался! Несет невесть что! - воскликнул Густав. - Господа, только в беде познается величие души! - заговорил он, передразнивая Ганса. - Не беспокойтесь, Эмиль и без нас покажет этому мистеру Пашульке, где раки зимуют. У Эмиля и Вторника котелки еще варят.
   - Без нас у них с погоней ничего не выйдет, - сказал Профессор. - Эмиль и Вторник - всего двое сыщиков - это мало. К тому же они наверняка все еще стоят на причале в Корлсбюттеле и ждут нас. Может, они как раз в эту минуту заявляют в полицию, что наша лодка пропала.
   Густав был другого мнения:
   - С чего это Эмиль будет обращаться в полицию? Что с нами может здесь случиться? Мы переспим ночь в каюте. Еды у нас тоже хватит. Ну, а завтра пройдет какое-нибудь суденышко мимо этого идиотского острова.
   - Ты рассуждаешь по-своему, - возразил Профессор. - Но Эмиль ведь не знает, что мы сели на мель. Откуда ему знать?
   Густав растерялся:
   - Ты прав. Конечно, он этого не знает. Я иногда бываю таким дураком!
   - Эмиль, наверное, думает, что мы перевернулись, - печально сказал Ганс. - Что мы уже едва держимся на поверхности, цепляясь за киль лодки, что мы вот-вот потонем. - Он так расстроился, что даже высморкался. - А завтра утром дядя возвращается из Швеции.
   - Да, старик, без пощечины дело не обойдется, - задумчиво сказал Густав. - Может, нам лучше навсегда остаться на этом островке? Мы здесь вполне прокормимся рыбой. Не верите? А из паруса соорудим кибитку, как у кочевников. Может, на этом идиотском архипелаге есть и кремень. Тогда мы будем вылавливать бревна и доски, сушить их и жарить на костре рыбу. Утром, в обед и вечером - рыбу. Как вам нравится мое предложение?
   - Достойное тебя, - с насмешкой сказал Профессор. - Может, в один прекрасный день на этой пальме вырастут кокосовые орехи, да? В их скорлупе будем запекать яйца чаек. А кокосовое молоко лить в кофе.
   - А разве у нас есть кофе? - удивился Густав.
   - Столько же, сколько у тебя ума в башке! - заорал Профессор. - Ганс, а воды у нас надолго хватит?
   - Если будем экономить, примерно на сутки.
   - Уж будем экономить, не сомневайтесь, - строго сказал Профессор. - Нам должно хватить этой воды на два дня. Есть надежда, что завтра пойдет дождь. Тогда мы расставим пустые консервные банки и соберем дождевую воду.
   - Вот здорово! - воскликнул Густав. - Профессор, ты, как всегда, отличный стратег.
   - А продукты я запру, - сказал Профессор. - Я сам буду их распределять.
   Густав зажал себе уши:
   - Прошу вас, не говорите о еде. А то я сразу захочу есть.
   Профессор подошел к берегу и стал смотреть на море. Густав ткнул Ганса в бок и тихо спросил:
   - Знаешь, как он стоит?
   - Нет.
   - Как Наполеон на острове Святой Елены, - прошептал Густав и захихикал.
   Когда пароход причалил в Корлсбюттеле, Эмиль и Вторник, сидевшие в каюте, кинулись к иллюминатору.
   - А вдруг Байрон не сядет, что тогда? - спросил Вторник.
   - Тогда мы с быстротой молнии выскочим на палубу и спрыгнем прежде, чем они успеют убрать чалку, - объяснил Эмиль. - Но ты зря волнуешься: вот он идет.
   Мистер Байрон и Макки поднялись по трапу. У них было несколько больших чемоданов. Акробат подошел к перилам,
   Макки сел на скамью. Отдали концы, заработал мотор. Пароход медленно отчаливал.
   Мальчики в каюте глядели в иллюминатор на берег. Освещенные окна домов становились все меньше и меньше. За бортом плескалась вода.
   - Пахнет нефтью, - прошептал Вторник, - мне плохо.
   Эмиль открыл иллюминатор - в каюту ворвался холодный ночной воздух. До них долетали соленые брызги. Вторник высунул голову и глубоко вздохнул, потом сел на диванчик, улыбнулся Эмилю и сказал:
   - Если бы мои родители знали, где я!
   Эмиль тоже подумал о своей маме в Нейштадте и о бабушке в Копенгагене. Потом он взял себя в руки и похлопал Вторника по коленке:
   - Ничего, малыш, все будет в порядке. Не унывай. И смотри в оба. В Хайдекруге должен сесть Ганс. Тогда мы будем знать, что все на своих постах. А остальное - пустяки!
   Но Эмиль ошибся: Ганс Шмаух не сел на пароход в Хайдекруге! Еще больше Эмиля этому удивился господин Байрон. Он устроился рядом с Макки и почесал затылок. Они плыли мимо темнеющего в ночи леса.
   Эмиль встал. Вторник испуганно вскочил вслед за ним.
   - Куда ты? - прошептал он.
   - Время действовать, - сказал Эмиль. - Ребята почему-то задержались. Значит, мы должны сами все проделать. Пошли!
   Они поднялись по лестнице и стали бродить по палубе.
   Под дымящей трубой за чемоданами сидели мужчина и мальчик.
   Эмиль подошел к ним. Вторник, который все еще держал в руке пакет с бутербродами, стал рядом.
   - Мистер Байрон, мне надо с вами поговорить, - сказал Эмиль.
   Байрон удивленно поднял глаза:
   - В чем дело?
   - Я пришел по поручению моего друга, - сказал Эмиль. - Мы знаем, что вы ждете Ганса Шмауха, который должен был сесть на пароход в Хайдекруге. Мы знаем также, что вы хотите с ним бежать.
   У мистера Байрона глаза засверкали от злости.
   - А почему он не пришел? Это твоя работа, гаденыш?
   - Выбирайте, пожалуйста, выражения. Я ведь вас не обзываю.
   - Валяй, Эмиль, не стесняйся, - сказал Вторник.
   - Ах, тут, оказывается, еще один гаденыш!
   - Добрый вечер, господин Пашульке, - сказал Вторник.
   Байрон криво усмехнулся.
   - Мы пришли к вам из-за Джекки, - объяснил Эмиль. - Как вам только не стыдно бросить мальчишку среди ночи на произвол судьбы!
   - Он мне больше не нужен!
   Вторник решительно вышел вперед:
   - А почему? Потому, что он стал слишком тяжел для вас. Мы все знаем. Но разве это основание?
   - Еще бы! Я не могу с ним больше работать, и мой репертуар от этого сильно страдает. Я артист! Вы в состоянии это понять? Я мог бы выступать в Лондоне в "Колизее"! Как это я два года назад не догадался, что этот щенок будет так быстро расти! Убиться можно!..
   Эмиль пришел в ярость:
   - Ну и убивайтесь! Мы вам мешать не будем. Я не понимаю, как человек может быть таким бездушным. А что будет с Джекки?
   - Может, ему просить милостыню? - вкрадчиво спросил Вторник. - Или утопиться в море? Вы хотите, чтобы его забрали в колонию? Мы этого не допустим, учтите!
   - Мы с ребятами решили, - сказал Эмиль, - что вы должны вернуться с нами в Корлсбюттель.
   - Вы решили! - Мистер Байрон сделал страшные глаза. - Не суйте нос в чужие дела, птенцы желторотые. Лучше учите уроки.
   - У нас сейчас каникулы, господин Пашульке, - заметил Вторник.
   - Мы ни за что не допустим, - сказал Эмиль, - чтобы вы делали несчастным одного из ваших близнецов только потому, что он растет. Я еще раз предлагаю вам вернуться с нами назад. Через несколько минут мы прибудем в Варнемюнде. Там нас ждут друзья. Если вы решите ехать дальше, мы передадим вас полиции.
   Ссылка на полицию пришлась мистеру Байрону явно не по вкусу.
   - Ну, так как? - спросил Эмиль после нескольких минут тягостного молчания. - Вы будете выполнять свои отцовские обязанности? Или предпочитаете попасть в полицию?
   - Отцовские обязанности? - переспросил атлет с заметным облегчением.
   - Вот именно, господин Пашульке. Вам эти слова незнакомы?
   Мистер Байрон зловеще рассмеялся:
   - Так вот почему этот клоп все называет меня Пашульке. Моя фамилия вовсе не Пашульке. Мальчики так и ахнули:
   - А как?
   - Андерс.
   - У вас есть при себе какой-нибудь документ?
   - Паспорт.
   - Разрешите мне посмотреть ваш паспорт, - вежливо попросил Вторник. А так как атлет не обратил никакого внимания на его слова, Вторник добавил: Впрочем, можете предъявить паспорт полиции, если вам это больше нравится.
   Мистер Байрон вынул паспорт из кармана. Вторник взял его и стал изучать с тщательностью пограничника.
   - Верно, - сказал наконец Вторник. - Мистер Байрон по паспорту в самом деле Андерс. И Вторник прочитал:
   - "Профессия - артист. Рост - выше среднего. Сложение - атлетическое. Лицо - обыкновенное. Цвет волос - черный. Особые приметы - татуировка на правой руке". - Он вернул паспорт. - Все в порядке. Благодарю вас.
   - Так вы в самом деле не отец Джекки?
   - Нет, - буркнул Андерс. - Я ему не отец и даже не мать. Джекки и Макки вовсе не близнецы. И даже не братья. Макки в действительности зовут...
   - Джозеф Кортерхан, - сказал сам Макки. - А фамилия Байрон и наши имена - Джекки и Макки - все это только для сцены. Мне, конечно, тоже жалко Джекки, что говорить! Но мы в самом деле не можем больше с ним работать. Парню не повезло - он слишком быстро растет.
   Лучи варнемюндского маяка уже освещали море и небо. И приветливо светились окна гостиницы.
   Эмиль все еще был пришиблен, но он взял себя в руки и сказал:
   - И все же я считаю несправедливым, что вы вот так бросили бедного мальчишку. Мы все чувствуем себя ответственными за его будущее. Потому я вынужден вас попросить передать мне для него деньги. Чтобы он мог прожить хотя бы несколько недель, пока не устроится.
   - И не подумаю давать незнакомым мальчишкам деньги! - возмутился Андерс.
   - А мы вам дадим расписку, - сказал Эмиль, вынимая из кармана лист бумаги.
   - А если я не дам? - с издевкой спросил Андерс.
   - Тогда мы передадим вас полиции, - сказал Эмиль.
   - Да я ведь не отец Джекки! - воскликнул Андерс. - При чем здесь полиция?
   - Пусть полиция в этом разберется, - невинно сказал Вторник. - Им виднее.
   - Я пишу вам расписку на сто марок, - сказал Эмиль, подходя к фонарю.
   - Вы что, с ума сошли? - спросил атлет. - Сто марок? Да я вас в порошок сотру!
   - Не советую, - сказал Вторник.
   - Это слишком много, - вмешался Макки. - Мы не можем столько отдать, а то нам самим не хватит.
   - Врешь? - спросил Вторник.
   - Нет, честно, - сказал Макки.
   - Хорошо, тогда пятьдесят, - решил Эмиль. Он написал расписку и сказал Вторнику: - И ты тоже подпиши.
   Когда Вторник расписался, Эмиль протянул листок Андерсу. Но мистер Андерс ничего не протянул ему в ответ.
   Пароход подходил уже к причалу.
   - Как вам угодно, - серьезно сказал Эмиль. - Что ж, хорошо. Я пошел за капитаном. - И Эмиль направился к капитанскому мостику.
   - Ни, возьми! - крикнул мистер Байрон. Он в бешенстве вытащил бумажник из кармана пиджака и ткнул Эмилю бумажку.
   - Все точно, пятьдесят марок, - сказал он. - Возьмите, пожалуйста, расписку.
   - Плевать я на нее хотел! - заорал атлет. - Убирайтесь к черту!
   И Андерс, схватив свои чемоданы, сошел на берег. Макки поплелся за ним следом, но, перед тем как скрыться в толпе, обернулся и крикнул:
   - Передайте от меня привет Джекки!
   Эмиль спрятал расписку в карман брюк. Вскоре Эмиль и Вторник уже стояли на вокзале и изучали расписание. Эмиль пожал плечами.
   - Сегодня больше нет поездов, малыш, - сказал он. - И парохода тоже. Но мы все-таки непременно должны немедленно вернуться в Корлсбюттель. Надо выяснить, что с ребятами. Надеюсь, они уже дома.
   - Выходит, пойдем пешком? - спросил Вторник.
   Эмиль кивнул.
   - Думаю, за три часа дойдем.