Кестнер Эрих. Эмиль и трое близнецов

   Эмиль кивнул.
   - Ну что ж, в путь! - усталым голосом сказал Вторник. - Марш по ночной пустыне начинается. Мне кажется, что я солдат иностранного легиона.
   - А мне вообще уже ничего не кажется, - сказал Эмиль.
   Час спустя телега обогнала на темном шоссе двух мальчишек. Они едва плелись. Возница остановился.
   - Вы куда? - спросил он.
   - В Корлсбюттель, - ответил тот, что побольше. - Вы нас не подвезете?
   - Садитесь. Но только, чур, не спать. А то еще свалитесь.
   Эмиль помог Вторнику залезть на телегу, сам уселся рядом с ним, и они тронулись. Через минуту Вторник уже спал. Эмиль держал его за руку, чтобы он не свалился, и глядел на лес и на звездное небо. Он передумывал все, что случилось за день. Он в чем-нибудь ошибся? Что теперь будет с Джекки? И куда делись Густав, Профессор и Ганс?
   Во сне Вторник обнял Эмиля за шею. Над верхушками деревьев пролетела сойка. Заржала лошадь. Возница что-то забормотал, чтобы ее успокоить. Потом он повернулся - видно, хотел спросить что-то у ребят. Но, увидев, что малыш крепко спит, обняв старшего, снова уставился на дорогу.
   Эмиль чувствовал себя очень одиноким.
   Глава двенадцатая
   ВОЗВРАЩЕНИЕ КАПИТАНА
   В среду рано утром капитан Шмаух вернулся в Корлсбюттель. Грузчики уже ждали на причале, а капитан показывал свой груз таможенникам. Когда все формальности были выполнены, капитан сошел на берег. Было прохладно, и он направился в гостиницу, чтобы выпить горячего кофе.
   - Вы случайно не знаете, куда делся ваш племянник? - спросил, едва завидев капитана, хозяин гостиницы.
   Капитан от души рассмеялся:
   - Как всегда, шутит. Пришлите-ка мне сюда мальчишку, я хоть погляжу на него.
   - Да его здесь нет! У него вчера был выходной день, он ушел и не вернулся. Со вчерашнего вечера исчезли также мистер Байрон и меньший из близнецов.
   Капитан вскочил.
   - Кофе не надо! - крикнул он на ходу и помчался, насколько ему позволяли его старые ноги, в гавань, где стояли яхты.
   Его лодки там не было! У него прямо ноги подкосились. Он растерянно оглянулся по сторонам. И тогда он заметил записку на столбике, к которому привязывают лодки.
   Он нагнулся, достал записку и прочел ее.
   Капитан с трудом выпрямился и, тяжело дыша, побежал назад, в город. Наконец он достиг виллы "Морская". Он распахнул садовую калитку и позвонил в дверь. Она была заперта. Тогда он обежал вокруг дома и заглянул на террасу.
   У стола сидел Эмиль Тышбайн. Он спал, опустив голову на руки.
   На диванчике у стены лежал Вторник и тоже спал. Он был с головой накрыт шерстяным одеялом, торчал только его чуб.
   Дверь террасы тоже оказалась запертой. Капитан постучал пальцами по стеклу. Сперва тихонько. Но мальчики не просыпались. Тогда он стал барабанить все громче и громче.
   В конце концов Эмиль поднял голову. Он был совсем сонный. Но вдруг глаза его сделались осмысленными, он с удивлением обвел взглядом террасу видно, что-то вспомнил, - пригладил рукой взъерошенные волосы, вскочил с места и отпер двери.
   - Где Ганс? - крикнул с порога капитан. Эмиль быстро рассказал все, что знал.
   - Из Варнемюнде мы вернулись среди ночи. Вторник никак не мог проснуться. Я снял его с телеги, кое-как дотащил сюда и уложил на диванчик. Сам я сел за стол и решил не спать до утра, чтобы как можно раньше сообщить портовой полиции, что лодка не вернулась. Кроме того, мне надо было как-то подготовить Джекки к тому, что случилось, и дать ему в утешение эти пятьдесят марок. И еще я собирался, если сразу не найду яхту, дать телеграмму в Копенгаген, в гостиницу "Англетер". - Эмиль пожал плечами. Все это я хотел сделать на рассвете, но, видно, сам не заметил, как заснул. Извините меня, капитан. Что вы теперь будете делать?
   - Найму все лодки, какие только найду в гавани, - сказал капитан, стоя уже в дверях. - Они начнут поиски. Разбуди своего друга, и приходите в гавань.
   И он убежал.
   Эмиль подошел к диванчику и тряс Вторника до тех пор, пока не разбудил его. Они быстро почистили зубы, развязали пакет с бутербродами, который Вторник таскал с собой накануне весь день, и выбежали из дому, жуя на ходу.
   На перекрестке Эмиль остановился:
   - Малыш, беги в гавань. Может, ты будешь нужен капитану. А я разбужу Джекки и приведу его с собой. И Эмиль побежал в гостиницу.
   Спустя полчаса двадцать два рыбачьих катера, пять парусных яхт и семь моторок вышли из гавани Корлсбюттеля в открытое море. За молом они веером разошлись в разные стороны. Договорились, что лодки не будут терять друг друга из виду.
   Капитан Шмаух сидел у руля в моторной лодке "Аргус". Владелец лодки, какой-то фабрикант, предоставил ее в распоряжение капитана. Эмиль, Вторник и Джекки стояли на коленях у борта и не спускали глаз с воды. Море было неспокойное, и лодка порой так накренялась, что ребят с головой обдавало соленой водой.
   - Кажется, я вас еще не поблагодарил, - сказал Джекки. - Это потому, что я испугался. Особенно в первую минуту. Короче, большое вам спасибо. И за деньги тоже. - Он пожал ребятам руки. - Ну, а теперь мне надо успокоить капитана. Ему небось еще страшнее, чем мне. - Он пересел поближе к капитану и ободряюще ему кивнул. - Вы только не волнуйтесь. Я уверен, что ничего плохого не случилось. Это я всегда наперед знаю. У меня есть шестое чувство.
   Капитан напряженно смотрел в одну точку прямо перед собой.
   Джекки оглянулся. Слева вдалеке вырисовывался темный силуэт рыбачьего катера, справа белела яхта.
   - Один вопрос, капитан. Здесь есть песчаные косы? Мели? Маленькие острова? Короче, что-то в этом роде?
   Старый моряк на секунду выпустил из рук руль. Лодку мгновенно подхватили волны, и она закружилась волчком. Но капитан тут же снова схватил штурвал, и моторка послушно запрыгала по волнам.
   - Парень, - крикнул он в волнении, - это мысль! Если бы ты оказался прав!
   Больше он ничего не сказал. Но изменил курс.
   Наши робинзоны проснулись очень-очень рано. Они жутко замерзли, вылезли из каюты и стали делать гимнастику, чтобы немножко согреться.
   Потом каждый выпил несколько глотков воды и съел немного консервов. Это был их завтрак. Пустые консервные банки стояли на песке в ожидании дождя. Но дождем и не пахло. Напротив, впервые за много дней небо было ослепительно синее, без единого облачка.
   - Я и не знал, что прекрасная погода может так огорчать, - сказал Густав. - Век живи, век учись!
   Но Профессор злился:
   - Если бы у нас не было пустых консервных банок, дождь лил бы как из ведра. Так всегда бывает.
   - Но во всем есть всегда и хорошее, - возразил Густав. - Подумай, как было бы глупо, если бы ты уже написал сочинение про интересное летнее приключение! Теперь ничего не придется выдумывать. А то тебе пришлось бы сжечь сочинение.
   - Я что-то не уверен, придется ли нам еще когда-либо писать сочинения, - буркнул Профессор.
   - Это бы я уж как-нибудь пережил, - сказал Густав. - Но как подумаю, что больше не увижу своей мотоциклетки, прямо выть готов.
   И он стал что-то насвистывать.
   Ганс снял свою белую рубашку и повесил ее на мачту вместо флага.
   - Может, так нас легче найдут!
   Потом они еще раз навалились на "Кунигунду" и попытались ее сдвинуть. Она по-прежнему не шелохнулась.
   - За ночь она, видно, пустила корни. Нет смысла зря тратить силы.
   Они легли на песок, и тогда Ганс сказал:
   - Послушайте! Я виноват в том, что случилось. Воды у нас хватит до завтрашнего утра. Если нас за день не подберут, я надену спасательный круг и попытаюсь доплыть до берега. Может, где увижу катер или пароход.
   - Ни за что! - крикнул Густав. - Если кому-нибудь из нас пускаться вплавь, то уж, конечно, мне!
   - Я эту кашу заварил, - сказал Ганс, - мне ее и расхлебывать.
   - Так нельзя рассуждать. Поплывет тот, кто лучше плавает, - сказал Густав. - Ясно?..
   - Значит, я, - сказал Ганс.
   - Нет, я.
   - Я поплыву.
   - Нет, я!
   Оба вскочили: они готовы были растерзать друг друга. Но Профессор кинул обоим по горсти песка в лицо. Они стали отплевываться и тереть глаза.
   - Вы что, совсем рехнулись? - спокойно осведомился Профессор. Ложитесь-ка лучше и поспите несколько часов. Во время сна не хочется ни есть, ни пить, хоть запасы сэкономим.
   Они послушно растянулись на песке и закрыли глаза. Профессор сел в лодку, прислонился к мачте и стал глядеть вдаль.
   Моторка "Аргус" неслась по волнам. Когда ребята, забывшись на секунду, переставали держаться за борт, они тут же слетали со скамейки. У Вторника на лбу уже была большая шишка. А капитан сидел у руля неподвижно, как монумент.
   - Вон там! - крикнул он вдруг и показал куда-то вперед. Но они ничего не увидели.
   - Белый флаг! - крикнул он в восторге. - Это они! - Он кивнул Джекки. Твой вопрос стоил дорого, мой мальчик.
   - Какой вопрос, капитан?
   - Есть ли здесь остров. Ребята попали на остров с пальмой и сели на мель. Ну, уж я им задам перцу!
   - Я знал, что ничего плохого не случилось, - сказал Джекки.
   У капитана уже отлегло от сердца, он хохотал:
   - Ну да, верно, у тебя ведь есть шестое чувство!
   - Я тоже вижу что-то белое! - воскликнул Эмиль. - И мачту.
   - И я! - крикнул Джекки.
   А Вторник все еще ничего не видел. Эмиль попытался ему объяснить, куда смотреть, и тут он заметил, что Вторник плачет. Слезы градом катились по его загорелым щекам.
   - Что с тобой, малыш?
   - Я так рад, так рад... - прошептал Вторник. - Но Густаву и Профессору лучше не рассказывай, что я ревел. Не то еще воображать начнут, погремушки!
   И он засмеялся сквозь слезы.
   - Я уже вижу три силуэта! - крикнул капитан. - И мою "Кунигунду" тоже. Ну, подождите, детки! Сейчас мы до вас доберемся!
   Густав и Ганс прыгали и скакали по островку, как негры во время танца. Они махали руками и орали не своим голосом.
   Профессор не сдвинулся с места; он чертил что-то пальцем по песку. Потом он все же встал, собрал пустые консервные банки и задумчиво стал швырять их одну за другой в воду.
   Ганс забрался на мачту, снял свою рубашку и быстро ее надел. "Аргус" был уже совсем близко: капитан выключил мотор и бросил конец. Ганс его ловко поймал и привязал к корме парусника. Теперь лодки стояли рядом.
   - Ура, погремушки! - вопил Густав.
   Капитан первым перепрыгнул с "Аргуса" на "Кунигунду IV".
   Племянник подошел к нему и сказал:
   - Дядя, я во всем виноват.
   Капитан отвесил ему оглушительную пощечину и сказал:
   - Слава богу, вы все живы и здоровы.
   Глава тринадцатая
   ПЕРВЫЕ ШАГИ
   Возвращение огромного спасательного флота и прибытие потерпевших кораблекрушение вызвало всеобщее ликование. На причале, на набережной и даже в окрестных переулках толпились люди и приветственно махали руками.
   Капитан велел ребятам не спеша идти в гостиницу. А сам отправился с рыбаками в деревенский кабачок и угостил всех пивом. Поблагодарив за помощь, он быстро со всеми распрощался и торопливо зашагал к гостинице. Он повел ребят в ресторан и заказал роскошный обед.
   Они заняли отдельный кабинет, чтобы чувствовать себя свободней. Каждый уплетал за двоих, но это не мешало им разговаривать. Они рассказали друг другу все, что произошло, во всех подробностях. Ганс Шмаух, хотя он и был учеником официанта, тоже сидел за столом, и его шеф, официант Шмидт, старательно его обслуживал.
   На сладкое подали шоколадный пудинг с ванильным соусом.
   - Я предлагаю дома пока не рассказывать о вашей робинзонаде, - сказал капитан. - Завтра возвращаются ваши из Дании. Их незачем волновать этим происшествием. А если что-нибудь выяснится, валите все на меня. Уж я как-нибудь выпутаюсь.
   Эмиль и Профессор вскочили.
   Капитан жестом усадил их на место.
   - Я знаю, что вы хотите сказать. Вы, конечно, горды и желаете сами отвечать за свои проступки. - Он покачал головой. - Хватит того, что у меня заболел живот. Пощадите взрослых! У нас, взрослых, слабые нервы!
   Эмиль и Профессор снова сели.
   - Ну вот, - ласково сказал капитан. - А теперь дядя Шмаух пойдет торговать древесиной.
   И он попросил счет.
   После обеда мальчики побежали в гавань. Только Ганс остался в гостинице и снова превратился в ученика официанта. А ребята взяли из "Кунигунды" корзину с остатками продовольствия и торжественно водворили ее в кладовую виллы "Морская".
   - Сегодня я дежурный, - важно заявил Густав.
   Потом они послали Джекки в гостиницу за вещами и поставили ему у себя в комнате раскладушку, потому что в гостинице он жить больше не мог.
   - А теперь неплохо бы выспаться, - сказал Профессор, который, несмотря на тропическую пальму, простудился на острове и говорил в нос.
   - Нет, сон придется пока отложить, - заявил Эмиль. - Надо подумать, как помочь Джекки. Здорово, что из Андерса удалось выколотить пятьдесят марок, но долго на это не проживешь. У Джекки нет ни родителей, ни родных. Сможет ли он выступать один, еще неясно. Что вы предлагаете?
   Вторник поднял руку.
   - Мы сейчас отправимся в сад. Нас четверо сыщиков, а в саду - четыре угла. Каждый из нас сядет в свой угол и будет напряженно думать. А потом мы по очереди скажем, что придумали.
   Это предложение было принято, и ребята разошлись по углам. Погода была на редкость прекрасной. Цикады играли на своих мандолинах. В траве прыгали кузнечики. В ольшанике свистели иволги.
   Минут через пять они собрались, как и было условлено, у большого зеленого стола в саду.
   - Если я не ошибаюсь, одного сыщика нет, - сказал Эмиль.
   - Вы проницательны, - подыграл ему Вторник. - Нет Густава.
   Они побежали в тот конец сада, куда ушел Густав, и увидели, что мотогонщик спит, растянувшись на траве.
   - Вставай, горим! - тряхнул его Профессор.
   - Что случилось? - пробормотал Густав, с трудом открывая глаза.
   - Ты же должен думать, а не спать, - сказал Вторник.
   Густав сел и проворчал:
   - Ходят здесь всякие и только мешают сосредоточиться!
   - Ах, вот как! Ты сосредоточился, а мы тебе помешали. Ну и что же ты придумал?
   - Ноль, погремушки! Ничего!
   Все рассмеялись и двинулись к столу.
   - Заседание объявляю открытым, - сказал Профессор, - слово предоставляется Эмилю. Эмиль встал.
   - Уважаемые коллеги... В пятницу, то есть послезавтра, здесь пойдет фильм "Эмиль и сыщики". Мы решили сохранить нашу тайну и пойти в кино, как обычные зрители. Но мне кажется, мы сможем помочь Джекки, если скажем зрителям, кто мы такие. Это, правда, не в наших правилах. Но тут, как говорится, "игра стоит свеч". Владелец кино может сообщить об этом через местную газету. И на афишах наклеят дополнительное объявление, что на сеансе будут присутствовать сами сыщики. Тогда, наверное, придет больше детей, чем обычно, и он заработает больше обычного. А за это пусть он отдаст Джекки весь сбор с первого сеанса.
   Все кивнули.
   - Никто не возражает? - спросил Профессор. - Предложение несколько необычное, но толковое. Значит, чтобы помочь Джекки, нам придется сказать, кто мы. - Профессор сделал выжидательную паузу. - Кто "за"? Единогласно! Впрочем, другого выхода нет. А теперь я предоставляю слово себе. Я предлагаю, чтобы кто-нибудь из нас пошел в редакцию местной газеты и поговорил с редактором. Пусть там напечатают статью, которую напишет один из нас. В этой статье мы расскажем, как Андерс бросил Джекки на произвол судьбы. И еще напишем, что все дети, которые здесь живут, должны собрать для Джекки деньги. И что через несколько дней в газете сообщат, сколько они собрали.
   - Отлично! - крикнул Густав. - Кто "против"? Никого? Принято единогласно. Слово имеет Вторник.
   - Я предлагаю, чтобы Густав объехал на мотоциклетке все окрестные пляжи и повсюду рассказал бы ребятам, что случилось. Может, на пляжах надо далее вывесить плакаты с призывом помочь Джекки. Дети будут читать эти плакаты и рассказывать другим.
   - Отлично! - закричали остальные.
   - Нам здорово повезло, что я ничего не придумал. Хоть бы с этим управиться, - сказал Густав.
   Они еще немного поговорили, а потом пошли на террасу и написали цветными карандашами восемь плакатов.
   Густав вывел свою машину, Вторник сел на багажник со свертком под мышкой. И они умчались.
   Наконец пришел Джекки со своими вещами. Эмиль и Профессор велели ему сидеть дома и ждать их. А сами тут же убежали, не сказав, куда они так спешат.
   Когда Эмиль зашел к директору кинотеатра "Маяк", тот закричал:
   - Нет времени! Я занят! Приходи в другой раз!
   Минут через пять господин Бартельман оторвался от своих бумаг и увидел, что мальчик все еще стоит перед его столом.
   - Ты не ушел? Ну, в чем дело?
   - Я - Эмиль Тышбайн.
   Господин Бартельман откинулся на спинку кресла.
   - Кто, кто?
   - Эмиль Тышбайн, о приключениях которого вы будете показывать фильм.
   - Очень рад познакомиться, - сказал директор. - Правда, искренне рад. Ну, и что?
   Эмиль изложил директору план сыщиков. Директор закрыл глаза - иначе он не умел думать. Потом поцокал языком, как жокей, когда ему показывают новую лошадь. Короче говоря, директор почуял выгодное дело.
   - Хорошо, - сказал он, - вы получите весь сбор от первого сеанса, если обещаете в течение недели выступать каждый вечер.
   - В течение недели! - воскликнул Эмиль. - Каждый вечер? Нам и один раз выступить неприятно. Мы ведь не клоуны.
   - Без труда не вытащишь и рыбку из пруда, - сказал директор.
   Мальчик подумал.
   - Что ж, ладно, - согласился он наконец. - У нас нет выхода. Но тогда вы нам отдадите сбор со всех сеансов первого дня. То есть с трех сеансов.
   Директор снова зажмурился.
   - Из тебя выйдет толк, - сказал он. - Договорились!
   И он напечатал на машинке текст договора. Под копирку. Они оба подписали по два экземпляра, и каждый получил свой.
   - Порядок! - сказал директор. - В пятницу без опозданий!
   Эмиль ушел. Договор хрустел у него в кармане.
   Директор "Маяка" сразу же дал по телефону большое объявление в газету. Потом он позвонил в агентство рекламы и заказал дополнительно красные полосы к уже расклеенным афишам фильма "Эмиль и сыщики" со следующим текстом: "В течение недели сам Эмиль и все сыщики будут выступать после каждого сеанса!"
   В это время Профессор сидел в редакции газеты и писал "Призыв к детям". Он рассказал про Джекки, про его беду и призвал ребят собирать деньги, чтобы помочь маленькому артисту. И подписал: "От имени Эмиля и сыщиков - Теодор Хаберланд, по прозвищу Профессор".
   Он отнес текст в кабинет редактора. Редактор медленно прочел статью Профессора, позвал рассыльного и отправил его в типографию со словами: "Срочно набрать на первой полосе".
   Зазвонил телефон. Редактор снял трубку.
   - Вызывают из Грааля, - сказал он. - Кто это? Вторник? Какой Вторник? А, понятно. Да, он как раз сидит у меня. Профессор взял трубку и спросил:
   - Что нового? Так. Так. Очень хорошо. Да, текст плакатов пусть остается без изменений. Наше обращение появится завтра в газете. Устал? Я тоже. Ну, всего. Пароль "Эмиль".
   - А что за плакаты? - спросил редактор. Профессор рассказал, в чем дело.
   - Да это же образец солидарности! - воскликнул редактор с воодушевлением. - Кстати, твое обращение прекрасно написано. Ты кем хочешь быть, когда вырастешь?
   - Еще не знаю. Когда я был маленький, я хотел стать строителем. Теперь уже нет. Теперь меня больше интересует расщепление атома и все про электроны. Я это еще толком не понимаю. Но, наверное, это великолепная профессия. Ну, а теперь мне пора.
   Он встал и поблагодарил редактора.
   - Рад был познакомиться, - сказал редактор и проводил Профессора до двери.
   А в это время на пляже в Граале Густав и Вторник прикрепляли кнопками к черной доске, на которой обычно вывешивали разные объявления, первый плакат.
   У доски остановилось несколько детей. Густав погудел клаксоном.
   Дети бежали сюда со всего пляжа. Подошли и взрослые. Плакат у всех вызывал интерес. Вторник сказал Густаву: - Нам надо, наверное, что-нибудь сказать. Подними-ка меня.
   Густав опустился на колени, Вторник забрался к нему на плечи. Когда Густав снова встал на ноги, воцарилась тишина.
   - Уважаемая публика! - крикнул Вторник. - Мы приехали сюда, чтобы попросить у вас помощи. Конечно, не для себя. А для мальчишки, которому сейчас очень паршиво. Кое-что об этом вы узнаете из нашего плаката. Подробнее прочтете завтра в местной газете. Кто не умеет сам читать, путь попросит старших. Мы сегодня еще побываем на семи других пляжах и надеемся, что все ребята откликнутся на наш призыв. Мои друзья - это Эмиль и сыщики. Я говорю это, чтобы вы не подумали, что мы можем вас обмануть. Кое-кто, наверное, уже слышал о нас. Мальчик, у которого я сижу на плечах, - это Густав с клаксоном.
   Густав поклонился, а Вторник при этом чуть не упал на песок.
   - А ты, наверное, малыш Вторник? - спросила какая-то девочка. - Я угадала?
   - Так точно. Но все это не так важно. Главное, чтобы мы собрали деньги для Джекки. А теперь нам надо ехать дальше. Густав, спусти меня.
   - Погоди! - буркнул Густав. - Наконец и я что-то придумал. Слушайте все! - крикнул он громко. - Деньги, которые вы соберете, можете положить на сберкнижку!
   - Пока! - крикнул Вторник. - До встречи в кино "Маяк". Пароль "Эмиль".
   - Пароль "Эмиль"! - многоголосым хором ответили ему дети Грааля.
   Мотоциклетка подпрыгивала на неровной лесной дороге. Густав гудел. Оставалось развесить еще семь плакатов с призывом помочь Джекки Байрону, вернее, Паульхену Пашульке.
   Глава четырнадцатая
   СЕРЬпЗНЫЙ РАЗГОВОР
   В среду путешественники вернулись из Дании в Корлсбюттель. Клотильда была бледна как смерть. Ее замучила морская болезнь, и она уверяла, что и сейчас еще земля колеблется у нее под ногами.
   Выпив капли, которые ей дал советник, она тут же убежала на кухню.
   Все оказалось там в идеальном порядке. Клотильда просто глазам своим не верила.
   Советник спросил ребят, произошли ли в их отсутствие какие-нибудь интересные события. Мальчики хотели было рассказать об острове с пальмой, но вспомнили совет капитана и смущенно покачали головами.
   - Я так и думал, - сказал советник и улыбнулся. - Твоя мать, Тео, в ночь на среду вдруг очень разволновалась: ей показалось, что вам грозит какая-то опасность. Вот лишние доказательства того, что все эти предчувствия - сущая ерунда.
   Сыщики переглянулись, но благоразумно промолчали. Вторник взял свою пижаму, зубную щетку, поблагодарил за гостеприимство и отправился в пансион к родителям.
   Потом Профессор рассказал отцу про их неудачную попытку заставить мистера Байрона вернуться и про их план помощи Джекки.
   - Знаешь, Джекки ночевал сегодня у нас на раскладушке. Сейчас он пошел в гости к Гансу. Если вы с мамой не против, он пока поживет у нас.
   Господин Хаберланд не возражал.
   - Вы хорошо воспользовались своей самостоятельностью, - сказал он. Хоть снова уезжай за границу.
   Ребята, конечно, опять почувствовали себя неловко.
   - Иногда взрослые все же нужны, - сказал Густав, как всегда, необдуманно.
   Мальчики перепугались. Эмиль наступил Густаву на ногу. Густав охнул.
   - Что с тобой? - спросил советник.
   - Живот заболел, - сказал Густав.
   Советник тут же принес желудочные капли, и, хотя Густав был здоров как бык, ему пришлось, ни слова не говоря, выпить лекарство.
   Ребята ехидно улыбались.
   - Если тебе не станет лучше, я дам тебе через десять минут еще двадцать капель.
   - Нет, нет! - закричал Густав. - Я уже в полном порядке.
   - Это замечательное средство. - Советник был доволен. - Оно действует безотказно.
   ...После обеда пришел капитан. Все еще сидели за столом. Поздоровавшись, он вынул свежую газету и сказал:
   - Ну, ребята, вот это размах! Ради этого Джекки вы подняли на ноги чуть ли не все побережье. Кстати, где он?
   - У вашего племянника, - ответил Эмиль.
   Все сгрудились над газетой. Только Профессор не двинулся с места, хотя ему до смерти хотелось посмотреть, как выглядит его призыв.
   Потом капитан показал объявление, где говорилось, что Эмиль и сыщики будут в течение недели выступать в кино после каждого сеанса и что весь сбор первого дня пойдет в пользу Джекки Байрона.
   Пони была в восторге.
   - Какое мне надеть платье? - спросила она взволнованно. - А может, позвонить, чтобы прислали из Берлина мое новое?
   - Неужели это может доставить тебе удовольствие?! - изумленно воскликнул Густав.
   - Какой ужас! -сказал Профессор. - Нас будут разглядывать, как колбасу на витрине.
   - Ничего не поделаешь, - сказал Эмиль. - Есть ради чего страдать.
   Пони встала.
   - Ты куда? - спросила бабушка.
   - Позвоню домой насчет платья.
   - И не думай! Садись на место! - приказала бабушка.
   Она сокрушенно покачала головой. - Как глупы женщины!
   - Верно, - сказал Густав. - Она уже считает себя великой артисткой. Гретой Гарбо!
   - Идиот! - буркнула Пони.
   Он сделал вид, что не слышал, и сказал:
   - Если бы я был девчонкой, я бы с горя ушел в монастырь.
   - А если бы я была мальчишкой, - ответила Пони, - я бы дала тебе по шее.
   ...Капитан пошел в гостиницу, чтобы поговорить с Джекки. Но мальчика в гостинице не оказалось. Капитану сказали, что он на теннисном корте. Там капитан его и нашел. Джекки бегал и подбирал укатившиеся мячи. Увидев капитана, он радостно окликнул его:
   - Привет, капитан!
   - Привет, Джекки. Я хочу с тобой поговорить.
   - К сожалению, сейчас никак не могу! - крикнул Джекки, кидая игроку два мяча и подымая три других, укатившихся с корта. - Я, как видите, работаю. Пятьдесят пфеннигов в час. Надо же зарабатывать на хлеб, верно? Я вообще не люблю болтаться без дела.
   - Понятно, - сказал капитан. - Когда ты освободишься?
   - Ровно через час, если меня не задержат.
   - Тогда приходи ко мне ровно через час, если тебя не задержат.
   - Есть, капитан! - крикнул Джекки и снова кинул игроку два мяча.