Страница:
— Как вы можете уважать женщину, позволившую себе быть так глупо обманутой вашими планами поездки в Линкольншир? — сказала она.
Он откинулся на подушки и, усмехаясь, коснулся ее руки выше локтя.
— Мне нет надобности уважать вас, Маргарет. У меня другие интересы.
Мег отняла у него руку.
— Как, например, мои земли?
Он слегка сжал губы, как будто задумавшись над ее словами. Немного спустя он ответил:
— Да, разумеется. И ваше приданое тоже, поскольку я в несколько стесненных обстоятельствах.
— Мерзавец!
— Вы должны быть мне благодарны, милочка, что я, во всяком случае, с вами откровенен.
Мег покачала головой, не в состоянии поверить своим ушам.
— Но вы говорили так убедительно. Я верила, что вы любите меня, Монтфорд, — она вдруг засмеялась в полном недоумении, — там, в гостинице, где мы ужинали, вы стояли на коленях. Я верила каждому вашему слову.
Он слегка наклонился к ней с обворожительной улыбкой.
— Вы заблуждаетесь. Я знаю свои возможности, я умею завоевать сердце наивной простушки. Но ваше мне затронуть не удалось, ведь так?
Этот вопрос удивил Мег, но это была правда.
— Нет. И я не могу понять почему. Мне доставляло удовольствие ваше общество, я находила вас остроумным, я разделяла ваши мнения. Вы красивы и отважны, но я ни разу не почувствовала себя с вами так, как…
Мег замолчала. Слезы выступили у нее на глазах. Как порыв северного ветра налетело на нее мучительное, болезненное воспоминание.
— …как с…
— Как с Уортеном? — пришел к ней на помощь барон.
У Мег вырвалось рыдание.
— Какая нелепость! Какая чудовищная нелепость! Так поздно понять свои собственные чувства! Он говорил мне быть осторожнее с выбором! О какая я жалкая идиотка!
— А вы еще и половины всего не знаете. — Он придвинулся к ней ближе, как будто они были сообщниками, обсуждающими свои тайны. — Вы не можете себе представить, какое наслаждение доставляют мне ваши страдания. Подумать только, что мне удалось отнять такой приз у вашего жениха!.. Любопытно, однако, что мы с Уортеном имеем склонность к одному и тому же типу женщин. Каролина, например.
Их разговор принимал такие неожиданные обороты, что Мег на этот раз даже не удивилась. Она вспомнила, как Каролина и Уортен несколько раз обменивались понимающими улыбками. Смахнув катившуюся у нее по щеке слезу, Мег сказала:
— Значит, вы тоже интересовались Каролиной. Меня это почему-то не удивляет.
— О да, — отвечал он. Голос его звучал задумчиво. — Десять лет назад я надеялся сделать ее своей женой. В свете этого, события последних двух недель кажутся мне особенной иронией судьбы. Мне это доставило большое удовольствие.
— Но вам не удалось завоевать ее.
— Увы! Она относилась ко мне примерно так же, как вы. Тогда я не мог этого понять; я и теперь еще не все понимаю. Почему вы не любите меня? Вы сами сказали, что я вам нравлюсь. Для меня это загадка.
Мег вытерла еще одну слезу.
— У меня нет с собой даже ридикюля.
Он сжалился над ней и протянул ей свой платок.
Мег высморкалась.
— Благодарю вас, — сказала она. — Я не знаю точно, почему я не влюбилась в вас, и могу высказать только догадку, милорд. У вас не хватает каких-то очень важных положительных качеств, и хотя ваши манеры вызывают уважение и в какой-то степени даже расположение…
— Позвольте мне докончить, — перебил он насмешливо. — Вы хотите сказать, что под внешним блеском сердце добродетельной женщины узнало зачерствевшую душу. — Глаза его вспыхнули гневом. — Позвольте мне тогда сказать, что я думаю на самом деле. Вы так же жалки, как и другие, особенно ваш отец. Все, что вас интересует, это только происхождение и воспитание. Вы презираете моих отца и деда, составивших себе состояние торговлей. Я просто выскочка, недостойный Каролины Брэдли или Маргарет Лонгвилль, чьи предки восходят к Вильгельму Завоевателю.
Мег была поражена этой вспышкой и готова была начать убеждать его, что он заблуждается, но в этот момент вернулся кучер с небольшой повозкой, запряженной пони.
Луна снова скрылась, и все погрузилось и темноту. В сознании у нее на мгновение наступил просвет, но тут же исчез. Станет ли Уайтхейвен, то есть Уортен, разыскивать ее? — мелькнуло у нее в голове. Да и захочет ли он ей спасти?
Мег прижала руку к лицу. С чего бы он вздумал ей помогать, когда она сама сказала ему, как невысоко она его ставила? Она еще больше приуныла. Никто не знает, где она. Нет никакой надежды, что ее найдут, и, если она не желает стать женой Монтфорда, ей нужно бежать.
Но как? Денег у нее не было, и ни в одной гостинице, где останавливаются респектабельные путешественники, не поверят ее рассказам. Даму, путешествующую одну, без горничной или компаньонки, немедленно заподозрят в самом худшем. Как она сможет объяснить кому-нибудь, что ее похитил из родительского дома пэр Англии?
Взобравшись в старенькую повозку, Мег с радостью ощутила, что прохладный ночной воздух в значительной степени способствовал облегчению ее дурноты. К сожалению, ей пришлось втиснуться между кучером и бароном. Она сразу заметила, что его поведение по отношению к ней изменилось. Он обнимал ее очень крепко за талию, якобы для безопасности, и пользовался каждой возможностью прижать ее к себе. Мег держала платок у рта не столько для того, чтобы удерживать тошноту, вызванную покачиванием повозки, сколько от ощущения его отвратительной близости. Она никогда не могла вообразить, что кто-то может быть ей настолько омерзителен. Когда он наклонился и поцеловал ее шею, она, ни минуты не колеблясь, дала ему пощечину. Он тихо засмеялся, нимало не смущенный такой реакцией.
Его голос причудливо разнесся эхом среди близлежащих холмов:
— Нам с вами будет весело. Хоть вы и притворяетесь настоящей леди, но я-то вас вижу насквозь. Я знаю, какой в вас горит огонек!
Мег хотела было назвать его чудовищем, но вспомнила, что она давно уже называла так Уортена. Из внезапно зародившегося в ней уважения к Уортену она не могла применить к Монтфорду такой эпитет. Она сидела неподвижно рядом с ним, хотя повозку трясло сильнее, чем когда-либо.
— Я никогда не буду вашей женой, Монтфорд, — сказала она. — Лучше умереть. Вы не джентльмен.
Монтфорд придвинулся к ней еще ближе.
— А Уортен — человек чести, вступивший в заговор с вашим отцом, чтобы заставить вас выйти за него? В чем разница, Мег, — я ли вас увезу в Гретна-Грин или Уортен подпишет брачный контракт без вашего согласия? Какой вы, однако, стали лицемеркой!
Мег не сразу нашлась, что ему ответить.
— Нет ничего необычного в том, что отцы устраивают браки своих дочерей. Я вела себя недостойно, отказываясь повиноваться желаниям папы. Я сама виновата.
— А Уортен не виноват?
Она молчала, не желая обсуждать с ним Уортена, пока они не доехали до гостиницы. Когда он усадил ее в очень грязной гостиной маленькой гостиницы со странным названием «Колокол и русалка», Мег вздохнула с облегчением. Побыть без него хоть несколько минут, пока он отдавал распоряжения насчет их дальнейшего пути, было уже отрадно. Он сам намеревался проследить за ремонтом кареты и узнать, можно ли нанять другой экипаж на всякий случай.
В его отсутствие замученная работой служанка принесла Мег кофе и ломоть черствого хлеба. Чашка была грязная, и, с отвращением проглотив кофе, Мег почувствовала новый приступ тошноты. Когда прислуга вышла, девушка встала и подошла к камину. Он сильно дымил, и от дыма разъедало глаза. Но и без дыма слезы так и текли у нее по лицу. Ей было холодно, и она чувствовала себя ужасно несчастной, сознавая, что, уехав из Стэйплхоупа с Монтфордом, она сделала самую большую глупость в своей жизни. В сердце Мег начал закрадываться страх, что ей не выйти из этого чудовищного положения. Перед ней у камина в медной стойке помещались щетки, раздувальные мехи и кочерга. В случае необходимости она могла бы защититься с помощью кочерги. Мег содрогнулась, вспомнив десятки эпизодов, в которых ее героини отстаивали свою честь именно таким способом. Теперь, когда она сама оказалась в ловушке злодея, ее романы казались ужасно глупыми.
Заскрипели несмазанные дверные петли, и в комнате появился Монтфорд. Стоя в дверях, он довольно улыбался, не выпуская дверной ручки, всем своим видом напоминая ей, что она его пленница.
Расправив плечи, Мег сказала:
— Я никогда не буду вашей женой, Монтфорд. Что бы ни случилось сегодня — или завтра, я никогда на это не соглашусь. Лучше прожить остаток дней в позоре и унижении, чем быть женой такого человека, как вы.
— Как это благородно звучит! — воскликнул Монтфорд, входя в гостиную. — Но я думаю, что завтра вы отнесетесь к моему предложению более благосклонно.
Лорд говорил очень медленно, и Мег с ужасом поняла, что он успел угоститься спиртным из запасов хозяина гостиницы. Он широко улыбался, приближаясь к ней медленными шагами, и явно наслаждался происходящим.
— Наш экипаж будет готов только утром, моя дорогая Мег. Нам придется с этим примириться. Как вы можете себе представить, сначала я очень огорчился, но потом сообразил, что нам может быть очень уютно в этой миленькой гостинице…
— Во-первых, камин дымит, — холодно заметила Мег, — как и, наверное, во всех здешних помещениях, хлеб черствый, а ночью нас заедят клопы! Миленькая гостиница, ничего себе!
Монтфорд укоризненно покачал головой.
— Я не позволю вам клеветать на это восхитительное любовное гнездышко. Вы не можете вообразить себе, как я ждал того момента, когда смогу, наконец, заключить вас в объятия. Вы очаровательное создание, сама невинность! Но в то же время я не раз видел, как ваши глаза загораются страстью. Я очень люблю вас, Мег, несмотря на неприглядные обстоятельства этого приключения.
— Если вы любите меня, то отпустите.
— Никогда! — усмехнулся он, подступая к ней.
Мег пошарила у себя за спиной и схватила толстую ручку. Стук ее собственного сердца отдавался у нее в ушах. Монтфорд был уже рядом, и она с трудом удерживалась, чтобы не броситься бежать. Она знала, что, если она только попытается бежать, все пропало. У нее был только один шанс спастись — нанеся барону сильный удар при его первой попытке прикоснуться к ней и лишив его сразу сознания. У нее начинала кружиться голова.
— Какая храбрость! — сказал он. — Я не ожидал, что вы сможете так стойко противостоять мне.
Едва он успел обхватить ее за талию, как Мег вытащила первое, что ей попалось, — щетку, за которую она ухватилась, и изо всех сил ударила барона по голове.
К сожалению, ей попалась щетка, оцарапавшая барону ухо, а не кочерга. Увидев, чем его ударили, Монтфорд громко расхохотался.
— И почему эта дурацкая штука оказалась щеткой! — воскликнула Мег. — Неужели только в романах героине попадается под руку нужный предмет?
Монтфорд внезапно перестал смеяться и снова подступил к ней. Мег продолжала колотить его щеткой, пока он не вынудил ее уронить это оружие, вывернув ей руку.
— Вам не следовало вступать со мной в борьбу, Маргарет. Сопротивление только разгорячит во мне желание обладать вами.
— И как только я могла называть вас другом! Я…
Он не дал ей договорить, прильнув губами к ее губам.
Мег почувствовала, как тошнота снова подступает к горлу, слезы хлынули у нее из глаз. Она боролась, силясь оттолкнуть его. Но Монтфорд был очень силен, и ее усилия не увенчались успехом. Его поцелуи становились все настойчивее, причиняя ей боль.
Когда он отпустил ее на секунду, Мег вскрикнула:
— Перестаньте немедленно, а то меня сейчас вырвет!
Он только засмеялся в ответ, тесня ее все ближе к камину. Это вышло удачно для нее, так как Мег знала, что кочерга где-то сзади. Она потянулась и на этот раз нащупала ее. Неудобные раздувальные мехи не подошли бы для ее цели.
Дотянувшись до кочерги, она размахнулась и ударила ею Монтфорда по голове.
Барон не упал замертво. Колени у него слегка подогнулись, и он поднес руку к голове. Кровь закапала на пол. Маленький быстрый ручеек, проникая между его пальцами, катился по щеке, образуя все разрастающееся пятно на его шейном платке. Он застонал и повалился в стоявшее у стола кресло.
— Черт! — пробормотал он. — Ты мне дорого за это заплатишь!
Мег, сделавшая было шаг к нему, уже раскаиваясь, что она так сильно его ударила, этих словах попятилась и выбежала из гостиницы. Она кинулась во двор к конюшне. Ее целью было найти себе лошадь и бежать отсюда как можно дальше.
— Скорее! — крикнула она. — Оседлайте мне лошадь. Прошу вас. Я должна бежать отсюда. Немедленно.
— Маргарет! — услышала она голос Монтфорда.
Мальчишка-конюх, чистивший лошадь при свете фонаря, смотрел на нее во все глаза, не понимая, что ему делать.
— Прошу вас! — взмолилась Мег, но парень стоял как статуя, не трогаясь с места.
Мег снова взмолилась, и тронутый ее слезами парень выступил вперед. Но в эту минуту в конюшню ввалился Монтфорд с окровавленным лицом. Он легко поймал Мег.
— Плутовка! И все же что за прелесть! — Увидев конюха, он закричал: — Убирайся отсюда, щенок!
Сняв с гвоздя в стене уздечку, он хлопнул ею себя по сапогу.
Взглянув на уздечку, а затем на Монтфорда, парень попятился и, повернувшись, убежал.
Бросив уздечку в сено, Монтфорд заставил Мег повернуться к нему лицом.
— Отпустите меня, а то вам плохо придется! Клянусь, вы за это ответите!
Держа ее за талию, он засмеялся. Кровь все еще лилась из раны, и Мег поняла, что он, должно быть, сильно пьян, раз даже не позаботился о том, чтобы перевязать ее.
Неожиданно силы оставили Мег. Ноги подкашивались. Монтфорд держал ее в объятиях, не давая ей упасть, лицо его расплывалось у нее перед глазами, как в тумане. Внезапно он оттолкнул ее, так что она упала на колени. Сидя на сене, она закрыла лицо руками. Она уже решила вступить с ним в переговоры и предложить ему деньги за свое освобождение, когда вдруг поняла, что они не одни.
Знакомый голос спросил:
— Что с вами, Мег? Вы не ушиблись?
Резко повернувшись, Мег увидела Уортена. Он стоял над валявшимся на полу и слабо стонущим Монтфордом. Уортен смотрел на нее, ожидая ответа, но намеренно не отходил ни на шаг от Монтфорда.
Мег была поражена. Она никак не думала, что он вовремя узнает о похищении и последует за ней, чтобы спасти ее! Но ему это удалось, и Мег никогда еще не была так счастлива его видеть! Глаза ее наполнились слезами.
— Я не могу поверить, что вы нашли меня! О слава Богу, что вы здесь, милорд! Я уже не надеялась… Он… он хотел…
Поколебавшись лишь секунду, Уортен бросился к ней, помог ей подняться и крепко обнял.
— Мег, моя любимая!
Мег уткнулась ему в плечо.
— Я думала, что я пропала!
За спиной Уортена раздался еще чей-то голос:
— Вставай, негодяй! Поднимайся, тебе говорят!
С взбешенным лицом, сжав кулаки, над распростертым Монтфордом стоял Чарльз.
— Поднимайся, пьяная рожа!
Застонав, Монтфорд перекатился на бок, но не сделал попытки подняться. Он долго смотрел на Чарльза, потом закрыл глаза и долго их не открывал.
— Я не хотел сделать ничего плохого, — сказал он. — Я только пытался задержать ее здесь, пока Уортен от нее не откажется. Вы должны мне верить, Бернел! Я бы никогда не обидел Мег. Вы же знаете, что я люблю ее. Вы должны это знать!
Маргарет не могла поверить своим ушам.
— Презренная тварь! Мало того, что напал на меня, так еще и лжет! Я никого в жизни так не презирала!
И тут она разразилась рыданиями. Уортен обнял се за плечи.
— Успокойтесь, дорогая. Все будет хорошо.
Монтфорд медленно поднялся на ноги, отряхивая сено с фрака и бриджей. Покачиваясь, он сказал:
— Не знаю, что это за вздор она вам тут болтает.
Чарльз размахнулся, как будто желая дать ему пощечину. Но Уортен остановил его:
— Оставьте, Чарльз, это ничему не поможет. Вернемся в гостиную и займемся Мег.
Мег была поражена настойчивостью в его голосе. Она взглянула на него с недоумением. Лицо его было серьезно, и, хотя он уговаривал Чарльза помочь ей, она догадывалась, что у него совершенно иные цели. Она только не могла понять, чего он хотел достичь.
Голос Чарльза нарушил ее размышления.
— Скажите мне, милорд, есть ли у вас тетка, которая живет в Линкольншире? Отвечайте немедленно!
— У меня… то есть… я…
— Нет у него никакой тетки, — вмешалась Мег. — Он лгал и мне и тебе. Его тетка умерла много лет назад.
Она почувствовала, как Уортен сжал ей плечо, словно пытаясь предупредить ее о чем-то. Но она была слишком зла на барона, чтобы сдержаться.
— Этот человек, — добавила она полным презрения голосом, — лжец и игрок. Он хотел увезти меня в Гретна-Грин, чтобы там жениться на мне.
Монтфорд взглянул на нее с улыбкой.
— Я думаю, так или иначе, но ты доставила мне удовольствие, Маргарет, — сказал он загадочно.
— Что вы этим хотите сказать? Я никогда не стану вашей женой, если вы на это намекаете
Монтфорд с улыбкой указал на присутствующих мужчин.
— Эти джентльмены отлично понимают, что я имею в виду.
Мег взглянула в лицо Уортена, ставшее совершенно каменным. В желтом свете фонаря его взгляд казался суровым и непроницаемым.
Внезапно Мег поняла и предостерегающий жест Уортена, и намеки Монтфорда. Чарльз намеревался вызвать его на дуэль. Широко раскрыв глаза от ужаса, Мег сообразила, что, если дуэль состоится, Чарльз, скорее всего, погибнет. Монтфорда ему не одолеть.
Она уже раскрыла рот, чтобы помешать дальнейшему развитию событий, но Чарльз опередил ее:
— Вам не избежать наказания за эту проделку.
— Бернел! — резко окликнул его лорд Уортен. — Не делайте глупостей!
Повернувшись к Уортену, Чарльз слегка ему поклонился.
— Я уважаю вас за данное вами обещание, но я такого обещания не давал и добьюсь удовлетворения.
Он снова обернулся к Монтфорду.
— Вы опозорили свое имя и свой титул. Назовите ваших секундантов.
Вне себя от ярости, сознавая, что он не только позволил себя одурачить, но и подверг опасности жизнь Мег, он сорвал перчатку и швырнул ее к ногам Монтфорда.
Мег увидела скомканную перчатку у пыльных сапог барона. Уортен отпустил ее и подошел к Чарльзу. Они начали договариваться о предстоящей встрече. Секундантом Чарльза будет Уортен. Монтфорд сказал, что его друг мистер Уайт, который должен прибыть в Стэйплхоуп на следующий день, с удовольствием возьмет на себя обязанности его секунданта.
Эти слова произвели мало впечатления на Мег. У нее как будто притупился слух, и она продолжала, не отрываясь смотреть на перчатку Чарльза.
Она подняла взгляд на него самого. Он стоял очень прямо. Будучи на несколько дюймов ниже Уортена и Монтфорда, он казался в этот момент выше их, благородный, храбрый, настоящий джентльмен. Это было как раз то, что Мег все время требовала от Уортена. Она взглянула на Уортена. Он тоже пристально смотрел на лежавшую на земле перчатку. Мег поняла, что он пытался, как мог, предостеречь ее. Стоило сделать небольшое усилие, и дуэль могла быть предотвращена.
Мег похолодела. Чарльз только что вызвал на дуэль одного из лучших стрелков в Англии. Мег запрокинула голову: новая мысль поразила ее. Она осознала то, что хорошо понимали сотни женщин, ненавидевшие этот обычай: нелепая, дурацкая пуля может лишить жизни ее любимого друга и товарища детских игр. Хотя Чарльз был и метким стрелком, но при всем его задоре у него была до сих пор только одна дуэль, больше похожая на фарс и закончившаяся тем, что противники напились до потери сознания в ближайшей таверне.
Мег оглянулась. Мужчины целиком занялись предстоящим поединком. Она знала, чем он закончится. Чарльз умрет, потому что она по глупости отстаивала убеждения, которые с отвращением отвергали все здравомыслящие женщины. Она, только она одна, создала эту чудовищную ситуацию. Если Чарльз погибнет, это будет на ее совести, и только на ее.
19
Он откинулся на подушки и, усмехаясь, коснулся ее руки выше локтя.
— Мне нет надобности уважать вас, Маргарет. У меня другие интересы.
Мег отняла у него руку.
— Как, например, мои земли?
Он слегка сжал губы, как будто задумавшись над ее словами. Немного спустя он ответил:
— Да, разумеется. И ваше приданое тоже, поскольку я в несколько стесненных обстоятельствах.
— Мерзавец!
— Вы должны быть мне благодарны, милочка, что я, во всяком случае, с вами откровенен.
Мег покачала головой, не в состоянии поверить своим ушам.
— Но вы говорили так убедительно. Я верила, что вы любите меня, Монтфорд, — она вдруг засмеялась в полном недоумении, — там, в гостинице, где мы ужинали, вы стояли на коленях. Я верила каждому вашему слову.
Он слегка наклонился к ней с обворожительной улыбкой.
— Вы заблуждаетесь. Я знаю свои возможности, я умею завоевать сердце наивной простушки. Но ваше мне затронуть не удалось, ведь так?
Этот вопрос удивил Мег, но это была правда.
— Нет. И я не могу понять почему. Мне доставляло удовольствие ваше общество, я находила вас остроумным, я разделяла ваши мнения. Вы красивы и отважны, но я ни разу не почувствовала себя с вами так, как…
Мег замолчала. Слезы выступили у нее на глазах. Как порыв северного ветра налетело на нее мучительное, болезненное воспоминание.
— …как с…
— Как с Уортеном? — пришел к ней на помощь барон.
У Мег вырвалось рыдание.
— Какая нелепость! Какая чудовищная нелепость! Так поздно понять свои собственные чувства! Он говорил мне быть осторожнее с выбором! О какая я жалкая идиотка!
— А вы еще и половины всего не знаете. — Он придвинулся к ней ближе, как будто они были сообщниками, обсуждающими свои тайны. — Вы не можете себе представить, какое наслаждение доставляют мне ваши страдания. Подумать только, что мне удалось отнять такой приз у вашего жениха!.. Любопытно, однако, что мы с Уортеном имеем склонность к одному и тому же типу женщин. Каролина, например.
Их разговор принимал такие неожиданные обороты, что Мег на этот раз даже не удивилась. Она вспомнила, как Каролина и Уортен несколько раз обменивались понимающими улыбками. Смахнув катившуюся у нее по щеке слезу, Мег сказала:
— Значит, вы тоже интересовались Каролиной. Меня это почему-то не удивляет.
— О да, — отвечал он. Голос его звучал задумчиво. — Десять лет назад я надеялся сделать ее своей женой. В свете этого, события последних двух недель кажутся мне особенной иронией судьбы. Мне это доставило большое удовольствие.
— Но вам не удалось завоевать ее.
— Увы! Она относилась ко мне примерно так же, как вы. Тогда я не мог этого понять; я и теперь еще не все понимаю. Почему вы не любите меня? Вы сами сказали, что я вам нравлюсь. Для меня это загадка.
Мег вытерла еще одну слезу.
— У меня нет с собой даже ридикюля.
Он сжалился над ней и протянул ей свой платок.
Мег высморкалась.
— Благодарю вас, — сказала она. — Я не знаю точно, почему я не влюбилась в вас, и могу высказать только догадку, милорд. У вас не хватает каких-то очень важных положительных качеств, и хотя ваши манеры вызывают уважение и в какой-то степени даже расположение…
— Позвольте мне докончить, — перебил он насмешливо. — Вы хотите сказать, что под внешним блеском сердце добродетельной женщины узнало зачерствевшую душу. — Глаза его вспыхнули гневом. — Позвольте мне тогда сказать, что я думаю на самом деле. Вы так же жалки, как и другие, особенно ваш отец. Все, что вас интересует, это только происхождение и воспитание. Вы презираете моих отца и деда, составивших себе состояние торговлей. Я просто выскочка, недостойный Каролины Брэдли или Маргарет Лонгвилль, чьи предки восходят к Вильгельму Завоевателю.
Мег была поражена этой вспышкой и готова была начать убеждать его, что он заблуждается, но в этот момент вернулся кучер с небольшой повозкой, запряженной пони.
Луна снова скрылась, и все погрузилось и темноту. В сознании у нее на мгновение наступил просвет, но тут же исчез. Станет ли Уайтхейвен, то есть Уортен, разыскивать ее? — мелькнуло у нее в голове. Да и захочет ли он ей спасти?
Мег прижала руку к лицу. С чего бы он вздумал ей помогать, когда она сама сказала ему, как невысоко она его ставила? Она еще больше приуныла. Никто не знает, где она. Нет никакой надежды, что ее найдут, и, если она не желает стать женой Монтфорда, ей нужно бежать.
Но как? Денег у нее не было, и ни в одной гостинице, где останавливаются респектабельные путешественники, не поверят ее рассказам. Даму, путешествующую одну, без горничной или компаньонки, немедленно заподозрят в самом худшем. Как она сможет объяснить кому-нибудь, что ее похитил из родительского дома пэр Англии?
Взобравшись в старенькую повозку, Мег с радостью ощутила, что прохладный ночной воздух в значительной степени способствовал облегчению ее дурноты. К сожалению, ей пришлось втиснуться между кучером и бароном. Она сразу заметила, что его поведение по отношению к ней изменилось. Он обнимал ее очень крепко за талию, якобы для безопасности, и пользовался каждой возможностью прижать ее к себе. Мег держала платок у рта не столько для того, чтобы удерживать тошноту, вызванную покачиванием повозки, сколько от ощущения его отвратительной близости. Она никогда не могла вообразить, что кто-то может быть ей настолько омерзителен. Когда он наклонился и поцеловал ее шею, она, ни минуты не колеблясь, дала ему пощечину. Он тихо засмеялся, нимало не смущенный такой реакцией.
Его голос причудливо разнесся эхом среди близлежащих холмов:
— Нам с вами будет весело. Хоть вы и притворяетесь настоящей леди, но я-то вас вижу насквозь. Я знаю, какой в вас горит огонек!
Мег хотела было назвать его чудовищем, но вспомнила, что она давно уже называла так Уортена. Из внезапно зародившегося в ней уважения к Уортену она не могла применить к Монтфорду такой эпитет. Она сидела неподвижно рядом с ним, хотя повозку трясло сильнее, чем когда-либо.
— Я никогда не буду вашей женой, Монтфорд, — сказала она. — Лучше умереть. Вы не джентльмен.
Монтфорд придвинулся к ней еще ближе.
— А Уортен — человек чести, вступивший в заговор с вашим отцом, чтобы заставить вас выйти за него? В чем разница, Мег, — я ли вас увезу в Гретна-Грин или Уортен подпишет брачный контракт без вашего согласия? Какой вы, однако, стали лицемеркой!
Мег не сразу нашлась, что ему ответить.
— Нет ничего необычного в том, что отцы устраивают браки своих дочерей. Я вела себя недостойно, отказываясь повиноваться желаниям папы. Я сама виновата.
— А Уортен не виноват?
Она молчала, не желая обсуждать с ним Уортена, пока они не доехали до гостиницы. Когда он усадил ее в очень грязной гостиной маленькой гостиницы со странным названием «Колокол и русалка», Мег вздохнула с облегчением. Побыть без него хоть несколько минут, пока он отдавал распоряжения насчет их дальнейшего пути, было уже отрадно. Он сам намеревался проследить за ремонтом кареты и узнать, можно ли нанять другой экипаж на всякий случай.
В его отсутствие замученная работой служанка принесла Мег кофе и ломоть черствого хлеба. Чашка была грязная, и, с отвращением проглотив кофе, Мег почувствовала новый приступ тошноты. Когда прислуга вышла, девушка встала и подошла к камину. Он сильно дымил, и от дыма разъедало глаза. Но и без дыма слезы так и текли у нее по лицу. Ей было холодно, и она чувствовала себя ужасно несчастной, сознавая, что, уехав из Стэйплхоупа с Монтфордом, она сделала самую большую глупость в своей жизни. В сердце Мег начал закрадываться страх, что ей не выйти из этого чудовищного положения. Перед ней у камина в медной стойке помещались щетки, раздувальные мехи и кочерга. В случае необходимости она могла бы защититься с помощью кочерги. Мег содрогнулась, вспомнив десятки эпизодов, в которых ее героини отстаивали свою честь именно таким способом. Теперь, когда она сама оказалась в ловушке злодея, ее романы казались ужасно глупыми.
Заскрипели несмазанные дверные петли, и в комнате появился Монтфорд. Стоя в дверях, он довольно улыбался, не выпуская дверной ручки, всем своим видом напоминая ей, что она его пленница.
Расправив плечи, Мег сказала:
— Я никогда не буду вашей женой, Монтфорд. Что бы ни случилось сегодня — или завтра, я никогда на это не соглашусь. Лучше прожить остаток дней в позоре и унижении, чем быть женой такого человека, как вы.
— Как это благородно звучит! — воскликнул Монтфорд, входя в гостиную. — Но я думаю, что завтра вы отнесетесь к моему предложению более благосклонно.
Лорд говорил очень медленно, и Мег с ужасом поняла, что он успел угоститься спиртным из запасов хозяина гостиницы. Он широко улыбался, приближаясь к ней медленными шагами, и явно наслаждался происходящим.
— Наш экипаж будет готов только утром, моя дорогая Мег. Нам придется с этим примириться. Как вы можете себе представить, сначала я очень огорчился, но потом сообразил, что нам может быть очень уютно в этой миленькой гостинице…
— Во-первых, камин дымит, — холодно заметила Мег, — как и, наверное, во всех здешних помещениях, хлеб черствый, а ночью нас заедят клопы! Миленькая гостиница, ничего себе!
Монтфорд укоризненно покачал головой.
— Я не позволю вам клеветать на это восхитительное любовное гнездышко. Вы не можете вообразить себе, как я ждал того момента, когда смогу, наконец, заключить вас в объятия. Вы очаровательное создание, сама невинность! Но в то же время я не раз видел, как ваши глаза загораются страстью. Я очень люблю вас, Мег, несмотря на неприглядные обстоятельства этого приключения.
— Если вы любите меня, то отпустите.
— Никогда! — усмехнулся он, подступая к ней.
Мег пошарила у себя за спиной и схватила толстую ручку. Стук ее собственного сердца отдавался у нее в ушах. Монтфорд был уже рядом, и она с трудом удерживалась, чтобы не броситься бежать. Она знала, что, если она только попытается бежать, все пропало. У нее был только один шанс спастись — нанеся барону сильный удар при его первой попытке прикоснуться к ней и лишив его сразу сознания. У нее начинала кружиться голова.
— Какая храбрость! — сказал он. — Я не ожидал, что вы сможете так стойко противостоять мне.
Едва он успел обхватить ее за талию, как Мег вытащила первое, что ей попалось, — щетку, за которую она ухватилась, и изо всех сил ударила барона по голове.
К сожалению, ей попалась щетка, оцарапавшая барону ухо, а не кочерга. Увидев, чем его ударили, Монтфорд громко расхохотался.
— И почему эта дурацкая штука оказалась щеткой! — воскликнула Мег. — Неужели только в романах героине попадается под руку нужный предмет?
Монтфорд внезапно перестал смеяться и снова подступил к ней. Мег продолжала колотить его щеткой, пока он не вынудил ее уронить это оружие, вывернув ей руку.
— Вам не следовало вступать со мной в борьбу, Маргарет. Сопротивление только разгорячит во мне желание обладать вами.
— И как только я могла называть вас другом! Я…
Он не дал ей договорить, прильнув губами к ее губам.
Мег почувствовала, как тошнота снова подступает к горлу, слезы хлынули у нее из глаз. Она боролась, силясь оттолкнуть его. Но Монтфорд был очень силен, и ее усилия не увенчались успехом. Его поцелуи становились все настойчивее, причиняя ей боль.
Когда он отпустил ее на секунду, Мег вскрикнула:
— Перестаньте немедленно, а то меня сейчас вырвет!
Он только засмеялся в ответ, тесня ее все ближе к камину. Это вышло удачно для нее, так как Мег знала, что кочерга где-то сзади. Она потянулась и на этот раз нащупала ее. Неудобные раздувальные мехи не подошли бы для ее цели.
Дотянувшись до кочерги, она размахнулась и ударила ею Монтфорда по голове.
Барон не упал замертво. Колени у него слегка подогнулись, и он поднес руку к голове. Кровь закапала на пол. Маленький быстрый ручеек, проникая между его пальцами, катился по щеке, образуя все разрастающееся пятно на его шейном платке. Он застонал и повалился в стоявшее у стола кресло.
— Черт! — пробормотал он. — Ты мне дорого за это заплатишь!
Мег, сделавшая было шаг к нему, уже раскаиваясь, что она так сильно его ударила, этих словах попятилась и выбежала из гостиницы. Она кинулась во двор к конюшне. Ее целью было найти себе лошадь и бежать отсюда как можно дальше.
— Скорее! — крикнула она. — Оседлайте мне лошадь. Прошу вас. Я должна бежать отсюда. Немедленно.
— Маргарет! — услышала она голос Монтфорда.
Мальчишка-конюх, чистивший лошадь при свете фонаря, смотрел на нее во все глаза, не понимая, что ему делать.
— Прошу вас! — взмолилась Мег, но парень стоял как статуя, не трогаясь с места.
Мег снова взмолилась, и тронутый ее слезами парень выступил вперед. Но в эту минуту в конюшню ввалился Монтфорд с окровавленным лицом. Он легко поймал Мег.
— Плутовка! И все же что за прелесть! — Увидев конюха, он закричал: — Убирайся отсюда, щенок!
Сняв с гвоздя в стене уздечку, он хлопнул ею себя по сапогу.
Взглянув на уздечку, а затем на Монтфорда, парень попятился и, повернувшись, убежал.
Бросив уздечку в сено, Монтфорд заставил Мег повернуться к нему лицом.
— Отпустите меня, а то вам плохо придется! Клянусь, вы за это ответите!
Держа ее за талию, он засмеялся. Кровь все еще лилась из раны, и Мег поняла, что он, должно быть, сильно пьян, раз даже не позаботился о том, чтобы перевязать ее.
Неожиданно силы оставили Мег. Ноги подкашивались. Монтфорд держал ее в объятиях, не давая ей упасть, лицо его расплывалось у нее перед глазами, как в тумане. Внезапно он оттолкнул ее, так что она упала на колени. Сидя на сене, она закрыла лицо руками. Она уже решила вступить с ним в переговоры и предложить ему деньги за свое освобождение, когда вдруг поняла, что они не одни.
Знакомый голос спросил:
— Что с вами, Мег? Вы не ушиблись?
Резко повернувшись, Мег увидела Уортена. Он стоял над валявшимся на полу и слабо стонущим Монтфордом. Уортен смотрел на нее, ожидая ответа, но намеренно не отходил ни на шаг от Монтфорда.
Мег была поражена. Она никак не думала, что он вовремя узнает о похищении и последует за ней, чтобы спасти ее! Но ему это удалось, и Мег никогда еще не была так счастлива его видеть! Глаза ее наполнились слезами.
— Я не могу поверить, что вы нашли меня! О слава Богу, что вы здесь, милорд! Я уже не надеялась… Он… он хотел…
Поколебавшись лишь секунду, Уортен бросился к ней, помог ей подняться и крепко обнял.
— Мег, моя любимая!
Мег уткнулась ему в плечо.
— Я думала, что я пропала!
За спиной Уортена раздался еще чей-то голос:
— Вставай, негодяй! Поднимайся, тебе говорят!
С взбешенным лицом, сжав кулаки, над распростертым Монтфордом стоял Чарльз.
— Поднимайся, пьяная рожа!
Застонав, Монтфорд перекатился на бок, но не сделал попытки подняться. Он долго смотрел на Чарльза, потом закрыл глаза и долго их не открывал.
— Я не хотел сделать ничего плохого, — сказал он. — Я только пытался задержать ее здесь, пока Уортен от нее не откажется. Вы должны мне верить, Бернел! Я бы никогда не обидел Мег. Вы же знаете, что я люблю ее. Вы должны это знать!
Маргарет не могла поверить своим ушам.
— Презренная тварь! Мало того, что напал на меня, так еще и лжет! Я никого в жизни так не презирала!
И тут она разразилась рыданиями. Уортен обнял се за плечи.
— Успокойтесь, дорогая. Все будет хорошо.
Монтфорд медленно поднялся на ноги, отряхивая сено с фрака и бриджей. Покачиваясь, он сказал:
— Не знаю, что это за вздор она вам тут болтает.
Чарльз размахнулся, как будто желая дать ему пощечину. Но Уортен остановил его:
— Оставьте, Чарльз, это ничему не поможет. Вернемся в гостиную и займемся Мег.
Мег была поражена настойчивостью в его голосе. Она взглянула на него с недоумением. Лицо его было серьезно, и, хотя он уговаривал Чарльза помочь ей, она догадывалась, что у него совершенно иные цели. Она только не могла понять, чего он хотел достичь.
Голос Чарльза нарушил ее размышления.
— Скажите мне, милорд, есть ли у вас тетка, которая живет в Линкольншире? Отвечайте немедленно!
— У меня… то есть… я…
— Нет у него никакой тетки, — вмешалась Мег. — Он лгал и мне и тебе. Его тетка умерла много лет назад.
Она почувствовала, как Уортен сжал ей плечо, словно пытаясь предупредить ее о чем-то. Но она была слишком зла на барона, чтобы сдержаться.
— Этот человек, — добавила она полным презрения голосом, — лжец и игрок. Он хотел увезти меня в Гретна-Грин, чтобы там жениться на мне.
Монтфорд взглянул на нее с улыбкой.
— Я думаю, так или иначе, но ты доставила мне удовольствие, Маргарет, — сказал он загадочно.
— Что вы этим хотите сказать? Я никогда не стану вашей женой, если вы на это намекаете
Монтфорд с улыбкой указал на присутствующих мужчин.
— Эти джентльмены отлично понимают, что я имею в виду.
Мег взглянула в лицо Уортена, ставшее совершенно каменным. В желтом свете фонаря его взгляд казался суровым и непроницаемым.
Внезапно Мег поняла и предостерегающий жест Уортена, и намеки Монтфорда. Чарльз намеревался вызвать его на дуэль. Широко раскрыв глаза от ужаса, Мег сообразила, что, если дуэль состоится, Чарльз, скорее всего, погибнет. Монтфорда ему не одолеть.
Она уже раскрыла рот, чтобы помешать дальнейшему развитию событий, но Чарльз опередил ее:
— Вам не избежать наказания за эту проделку.
— Бернел! — резко окликнул его лорд Уортен. — Не делайте глупостей!
Повернувшись к Уортену, Чарльз слегка ему поклонился.
— Я уважаю вас за данное вами обещание, но я такого обещания не давал и добьюсь удовлетворения.
Он снова обернулся к Монтфорду.
— Вы опозорили свое имя и свой титул. Назовите ваших секундантов.
Вне себя от ярости, сознавая, что он не только позволил себя одурачить, но и подверг опасности жизнь Мег, он сорвал перчатку и швырнул ее к ногам Монтфорда.
Мег увидела скомканную перчатку у пыльных сапог барона. Уортен отпустил ее и подошел к Чарльзу. Они начали договариваться о предстоящей встрече. Секундантом Чарльза будет Уортен. Монтфорд сказал, что его друг мистер Уайт, который должен прибыть в Стэйплхоуп на следующий день, с удовольствием возьмет на себя обязанности его секунданта.
Эти слова произвели мало впечатления на Мег. У нее как будто притупился слух, и она продолжала, не отрываясь смотреть на перчатку Чарльза.
Она подняла взгляд на него самого. Он стоял очень прямо. Будучи на несколько дюймов ниже Уортена и Монтфорда, он казался в этот момент выше их, благородный, храбрый, настоящий джентльмен. Это было как раз то, что Мег все время требовала от Уортена. Она взглянула на Уортена. Он тоже пристально смотрел на лежавшую на земле перчатку. Мег поняла, что он пытался, как мог, предостеречь ее. Стоило сделать небольшое усилие, и дуэль могла быть предотвращена.
Мег похолодела. Чарльз только что вызвал на дуэль одного из лучших стрелков в Англии. Мег запрокинула голову: новая мысль поразила ее. Она осознала то, что хорошо понимали сотни женщин, ненавидевшие этот обычай: нелепая, дурацкая пуля может лишить жизни ее любимого друга и товарища детских игр. Хотя Чарльз был и метким стрелком, но при всем его задоре у него была до сих пор только одна дуэль, больше похожая на фарс и закончившаяся тем, что противники напились до потери сознания в ближайшей таверне.
Мег оглянулась. Мужчины целиком занялись предстоящим поединком. Она знала, чем он закончится. Чарльз умрет, потому что она по глупости отстаивала убеждения, которые с отвращением отвергали все здравомыслящие женщины. Она, только она одна, создала эту чудовищную ситуацию. Если Чарльз погибнет, это будет на ее совести, и только на ее.
19
Когда Уортен проводил Мег в гостиную, Монтфорд удалился в одну из комнат на втором этаже. Чарльз по просьбе виконта остался в общем зале, пока Уортен устраивал Мег у грязного дымящего камина, согревая ее холодные руки.
Мег не сводила с него глаз, желая, чтобы он заговорил с ней, отчитал ее за глупость, чтобы она могла наконец согласиться с ним и доказать ему, что ее убеждения изменились. Но он не смотрел на нее. Он казался полностью погруженным в свои мысли, и у Мег родилось ужасное предчувствие, что он обдумывает, каким образом сообщить ей нечто страшное. Вокруг его темных глаз легли усталые складки, и Мег с трудом удержалась, чтобы не коснуться рукой его лица и не поцеловать его. Она поняла, что любит его до безумия, но страх сжимал ей сердце. Ее мучило его молчание, особенно потому, что обычно, рассердившись на нее, он рвал и метал.
Если бы только, думала печально Мег, он пришел в бешенство. Она могла снести его гнев; его серьезный вид разрывал ей сердце, лишая ее слов.
Наконец она была больше не в силах выносить это молчание:
— Боюсь, что я навсегда потеряла ваше уважение, милорд. Только несколько минут назад, когда я увидела на грязном сене перчатку Чарльза, я поняла то, что вы старались объяснить мне последнее время.
Он отчужденно взглянул на нее.
— Но все-таки вы ожидали, что я вызову Монтфорда на дуэль, чтобы отомстить за нанесенное вам оскорбление?
— Лорд Уортен, я…
Он вынудил ее замолчать, коснувшись пальцем ее губ.
— Не нужно ничего говорить. Мне известны ваши чувства. Со вчерашнего дня я много думал над вашей просьбой расторгнуть нашу помолвку и пришел к заключению, что вы правы: мы не подходим друг другу. Нам лучше разойтись.
Он отпустил ее руки и, встав, отошел к маленькому грязному окну. Почему-то он провел рукой по стеклу и, с отвращением глядя на запачканную перчатку, сказал:
— Господи! Неужели Монтфорд не мог додуматься до чего-то получше?
Оставаясь на своем месте, Мег смотрела на красное пятно на полу. Она внезапно поняла, что это была кровь Монтфорда. Голова у нее закружилась. Она не могла поверить, что была готова расстаться со своими убеждениями как раз в тот момент, когда Уортен разорвал их помолвку.
Избегая глядеть на него, она тихо сказала:
— Значило бы это что-нибудь для вас, милорд, если бы я сказала, что мои чувства изменились настолько, что я желаю… желаю стать вашей женой?
Он отвечал не сразу. Она не могла догадаться, что у него в мыслях, и, поскольку он продолжал молчать, она взглянула на него.
— Вы говорите так, — сказал он наконец, — потому что вы считаете своим долгом вознаградить меня за ваше спасение. Но вы не понимаете того, что в этой ужасной ситуации есть и моя вина. В сущности, я подтолкнул вас к этому побегу. Вы мне ничем не обязаны, Маргарет, поэтому нет необходимости притворяться, что в вашем сердце произошли такие внезапные перемены. — Он слегка улыбнулся. — Но должен сказать, что я ценю этот ваш жест.
— Это не жест, уверяю вас.
— Мег, — сказал он, на лице его не было уже ни тени улыбки, — у меня была возможность, до отъезда из Стэйплхоупа, заглянуть в рукопись вашего последнего романа. Я вижу теперь, как я ошибался с самого начала.
— Вы знаете, что я пишу дурацкие любовные романы? — Она почувствовала стеснение в груди. — Я полагаю, папа вам об этом рассказал?
— Да. Но вы очень ошибаетесь, называя ваши романы дурацкими. Они прелестны, забавны, не без недостатков, но дурацкими их назвать нельзя. Я прочитал два и только что закончил третий, когда вы с Чарльзом приехали в «Лозу». Но когда я говорю о последнем вашем романе, я имею в виду четвертый.
Мег встала, поднеся руки к лицу.
— О нет! — воскликнула она. — Значит, вы обнаружили всю беспредельность моей глупости!
Он медленно подошел к ней. Его спокойствие тревожило ее больше, чем вспышки гнева.
Теперь каждый его шаг говорил ей, что все кончено.
— Вы помните музыкальный вечер у Норбери несколько недель назад, когда я в первый раз сделал вам предложение? Я очень удивился вашему отказу, потому что думал, что вы влюблены в меня. Теперь я понимаю, что вы просто изучали мои черты, чтобы наделить ими персонаж вашего романа. Я прав?
— Да, но вы не понимаете.
Он нежно обхватил ее плечи. Ей не нужна была сейчас его нежность, ей хотелось, чтобы он с силой прижал ее к себе, как он делал это раньше. Ей хотелось, чтобы он поцеловал ее.
Вместо этого он грустно смотрел на нее. В его взгляде по-прежнему было упрямство, но только теперь это упрямство, эта его злосчастная твердость были против их союза.
— Я слишком хорошо все понимаю, — сказал он. — Я даю вам свободу, Мег. — Он отступил от нее и сказал совершенно другим, деловым тоном: — Примерно через час прибудет карета, чтобы отвезти вас домой. Я нанял служанку для вашего сопровождения, и ради соблюдения приличий Чарльз и я вернемся завтра в разное время. Мне очень жаль, что вам невозможно остаться здесь на ночь, но я уверен, что вы понимаете, как важно, чтобы вы оказались в Стэйплхоупе до рассвета. Каролина ждет вас.
Мег не пыталась спорить с ним или удерживать его. Она только попросила прислать к ней Чарльза, так как она хотела поговорить со своим добрым старым другом.
Чарльз вошел с усталой улыбкой и поцеловал ее в щеку. Мег усадила его рядом с собой у камина и, взяв его за руку, сказала:
— Если я стану умолять тебя, мой дорогой друг, забыть об этой ужасной нелепой дуэли, ты послушаешь меня?
Мег не сводила с него глаз, желая, чтобы он заговорил с ней, отчитал ее за глупость, чтобы она могла наконец согласиться с ним и доказать ему, что ее убеждения изменились. Но он не смотрел на нее. Он казался полностью погруженным в свои мысли, и у Мег родилось ужасное предчувствие, что он обдумывает, каким образом сообщить ей нечто страшное. Вокруг его темных глаз легли усталые складки, и Мег с трудом удержалась, чтобы не коснуться рукой его лица и не поцеловать его. Она поняла, что любит его до безумия, но страх сжимал ей сердце. Ее мучило его молчание, особенно потому, что обычно, рассердившись на нее, он рвал и метал.
Если бы только, думала печально Мег, он пришел в бешенство. Она могла снести его гнев; его серьезный вид разрывал ей сердце, лишая ее слов.
Наконец она была больше не в силах выносить это молчание:
— Боюсь, что я навсегда потеряла ваше уважение, милорд. Только несколько минут назад, когда я увидела на грязном сене перчатку Чарльза, я поняла то, что вы старались объяснить мне последнее время.
Он отчужденно взглянул на нее.
— Но все-таки вы ожидали, что я вызову Монтфорда на дуэль, чтобы отомстить за нанесенное вам оскорбление?
— Лорд Уортен, я…
Он вынудил ее замолчать, коснувшись пальцем ее губ.
— Не нужно ничего говорить. Мне известны ваши чувства. Со вчерашнего дня я много думал над вашей просьбой расторгнуть нашу помолвку и пришел к заключению, что вы правы: мы не подходим друг другу. Нам лучше разойтись.
Он отпустил ее руки и, встав, отошел к маленькому грязному окну. Почему-то он провел рукой по стеклу и, с отвращением глядя на запачканную перчатку, сказал:
— Господи! Неужели Монтфорд не мог додуматься до чего-то получше?
Оставаясь на своем месте, Мег смотрела на красное пятно на полу. Она внезапно поняла, что это была кровь Монтфорда. Голова у нее закружилась. Она не могла поверить, что была готова расстаться со своими убеждениями как раз в тот момент, когда Уортен разорвал их помолвку.
Избегая глядеть на него, она тихо сказала:
— Значило бы это что-нибудь для вас, милорд, если бы я сказала, что мои чувства изменились настолько, что я желаю… желаю стать вашей женой?
Он отвечал не сразу. Она не могла догадаться, что у него в мыслях, и, поскольку он продолжал молчать, она взглянула на него.
— Вы говорите так, — сказал он наконец, — потому что вы считаете своим долгом вознаградить меня за ваше спасение. Но вы не понимаете того, что в этой ужасной ситуации есть и моя вина. В сущности, я подтолкнул вас к этому побегу. Вы мне ничем не обязаны, Маргарет, поэтому нет необходимости притворяться, что в вашем сердце произошли такие внезапные перемены. — Он слегка улыбнулся. — Но должен сказать, что я ценю этот ваш жест.
— Это не жест, уверяю вас.
— Мег, — сказал он, на лице его не было уже ни тени улыбки, — у меня была возможность, до отъезда из Стэйплхоупа, заглянуть в рукопись вашего последнего романа. Я вижу теперь, как я ошибался с самого начала.
— Вы знаете, что я пишу дурацкие любовные романы? — Она почувствовала стеснение в груди. — Я полагаю, папа вам об этом рассказал?
— Да. Но вы очень ошибаетесь, называя ваши романы дурацкими. Они прелестны, забавны, не без недостатков, но дурацкими их назвать нельзя. Я прочитал два и только что закончил третий, когда вы с Чарльзом приехали в «Лозу». Но когда я говорю о последнем вашем романе, я имею в виду четвертый.
Мег встала, поднеся руки к лицу.
— О нет! — воскликнула она. — Значит, вы обнаружили всю беспредельность моей глупости!
Он медленно подошел к ней. Его спокойствие тревожило ее больше, чем вспышки гнева.
Теперь каждый его шаг говорил ей, что все кончено.
— Вы помните музыкальный вечер у Норбери несколько недель назад, когда я в первый раз сделал вам предложение? Я очень удивился вашему отказу, потому что думал, что вы влюблены в меня. Теперь я понимаю, что вы просто изучали мои черты, чтобы наделить ими персонаж вашего романа. Я прав?
— Да, но вы не понимаете.
Он нежно обхватил ее плечи. Ей не нужна была сейчас его нежность, ей хотелось, чтобы он с силой прижал ее к себе, как он делал это раньше. Ей хотелось, чтобы он поцеловал ее.
Вместо этого он грустно смотрел на нее. В его взгляде по-прежнему было упрямство, но только теперь это упрямство, эта его злосчастная твердость были против их союза.
— Я слишком хорошо все понимаю, — сказал он. — Я даю вам свободу, Мег. — Он отступил от нее и сказал совершенно другим, деловым тоном: — Примерно через час прибудет карета, чтобы отвезти вас домой. Я нанял служанку для вашего сопровождения, и ради соблюдения приличий Чарльз и я вернемся завтра в разное время. Мне очень жаль, что вам невозможно остаться здесь на ночь, но я уверен, что вы понимаете, как важно, чтобы вы оказались в Стэйплхоупе до рассвета. Каролина ждет вас.
Мег не пыталась спорить с ним или удерживать его. Она только попросила прислать к ней Чарльза, так как она хотела поговорить со своим добрым старым другом.
Чарльз вошел с усталой улыбкой и поцеловал ее в щеку. Мег усадила его рядом с собой у камина и, взяв его за руку, сказала:
— Если я стану умолять тебя, мой дорогой друг, забыть об этой ужасной нелепой дуэли, ты послушаешь меня?