Страница:
Капитан Эверард совершенно не входил в его планы.
Поэтому он должен увидеть Джулию прежде Эверарда. Если не сегодня, то завтра. Но как? Насколько он знал, она все еще не оправилась от болезни и оставалась в постели! Он улыбнулся виконту и поблагодарил за то, что тот принял его.
– Независимо от того, получу ли я согласие Джулии стать моей женой или нет, я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы отбросили тени прошлого и позволили мне снова считать себя другом этого дома, особенно Дианы, к которой я отношусь поистине как брат, и Джулии. Своим ответом относительно моих намерений вы ничуть не лишили меня решимости, поэтому я надеюсь, вы не будете против, если я буду навещать ваших дочерей.
Лорд Кингзбридж ответил ему теплой улыбкой и кивнул.
– Я рассчитываю, что вы будете приходить так часто, как пожелаете. Должен признать, что я был не прав, когда в прошлый раз не пустил вас на порог своего дома. Прошу вас простить меня за это. Я… – на секунду он замолчал, не в силах говорить, и Лоуренс увидел слезы в его глазах. – Я очень любил мою жену.
Впервые за время разговора Лоуренс почувствовал облегчение. Он все еще держал руку виконта в своей и горячо пожал ее в ответ на его слова, не находя другого способа передать те чувства, которые горячими волнами омывали его сердце. Его горло сжалось, говорить он был не в силах. Он стоял и просто глядел в глаза лорда Кингзбриджа, и молчаливое понимание установилось между двумя мужчинами.
– Что ж, – сказал наконец виконт охрипшим голосом, отпуская руку Лоуренса. Потом закашлялся, чтобы прочистить горло. – Я рад, что вам сопутствовала удача в странствиях. Диана сказала мне, что вы хотите пока сохранить свое настоящее имя в тайне, и я уважаю ваше решение. Что до Джулии, желаю вам успеха и счастья, если вы сумеете уговорить ее выйти за вас!
Лорд Кингзбридж пересек комнату и позвонил в колокольчик, вызывая дворецкого, чтобы тот проводил молодого человека. Лоуренс направился было к дверям, когда вдруг услышал, что перед домом остановился экипаж. Он все еще хотел увидеть Джулию до того, как покинет дом Кингзбриджа, и надеялся, что это вернулась Диана. Подойдя ближе к окну, он убедился, что удача улыбнулась ему. Дверца приоткрылась, и за ней показалась Диана. Она несколько раз поморщилась, пока протиснула вперед себя большую картонку, и начала сходить со ступенек экипажа. Он мог бы сказать, что она огорчена, может быть, даже нервничает, по тому, как она задела шляпой дверной проем экипажа и сердито поджала губы в молчаливом осуждении проклятой шляпы.
С улыбкой наблюдая за ней, он обернулся к лорду Кингзбриджу, который ждал за своим столом дворецкого.
– Диана вернулась с покупками, я вижу, – сообщил он.
– Она долгое время была у меня за домоправительницу, – ответил виконт, тоже подходя к окну и отодвигая золотистую шелковую гардину, чтобы лучше видеть свою дочь. – Без сомнения, это новые занавески или что-нибудь в этом роде. Она очень хорошая девочка. Очень ответственная.
Лоуренс кивнул.
– Она всегда была такой. Вы знаете, ведь это именно она следила за тем, чтобы мы все возвращались домой вовремя, чтобы не попало от домашних!
– Да, она именно такая, моя Диана! – сказал виконт с мягкой, полной любви улыбкой. – Жаль, с ней Эверарду не пришлось бы тратить свои таланты на исправление ее недостатков – их у нее нет!
Более чем жаль, подумал Лоуренс с острым чувством сожаления. Диана была слишком хороша даже для самой себя. Хотя Лоуренс подозревал, что капитан не был так уж равнодушен к ней, как он пытался показать.
Диана подошла к ступенькам, ведущим к дому, и споткнулась. Прижав руку в перчатке к щеке, она на секунду зажмурилась, расправила плечи и быстрым шагом прошла к входным дверям. На губах ее играла легкая улыбка, и Лоуренс понял, что Диана что-то задумала. Впрочем, он тоже!
– Сэр? – спросил он, глядя, как Диана входит в дом. – Могу я поговорить с вашей дочерью прежде, чем уйду?
– Разумеется. Вы всегда были ее близким другом.
6
ДНЕВНИК
7
8
Поэтому он должен увидеть Джулию прежде Эверарда. Если не сегодня, то завтра. Но как? Насколько он знал, она все еще не оправилась от болезни и оставалась в постели! Он улыбнулся виконту и поблагодарил за то, что тот принял его.
– Независимо от того, получу ли я согласие Джулии стать моей женой или нет, я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы отбросили тени прошлого и позволили мне снова считать себя другом этого дома, особенно Дианы, к которой я отношусь поистине как брат, и Джулии. Своим ответом относительно моих намерений вы ничуть не лишили меня решимости, поэтому я надеюсь, вы не будете против, если я буду навещать ваших дочерей.
Лорд Кингзбридж ответил ему теплой улыбкой и кивнул.
– Я рассчитываю, что вы будете приходить так часто, как пожелаете. Должен признать, что я был не прав, когда в прошлый раз не пустил вас на порог своего дома. Прошу вас простить меня за это. Я… – на секунду он замолчал, не в силах говорить, и Лоуренс увидел слезы в его глазах. – Я очень любил мою жену.
Впервые за время разговора Лоуренс почувствовал облегчение. Он все еще держал руку виконта в своей и горячо пожал ее в ответ на его слова, не находя другого способа передать те чувства, которые горячими волнами омывали его сердце. Его горло сжалось, говорить он был не в силах. Он стоял и просто глядел в глаза лорда Кингзбриджа, и молчаливое понимание установилось между двумя мужчинами.
– Что ж, – сказал наконец виконт охрипшим голосом, отпуская руку Лоуренса. Потом закашлялся, чтобы прочистить горло. – Я рад, что вам сопутствовала удача в странствиях. Диана сказала мне, что вы хотите пока сохранить свое настоящее имя в тайне, и я уважаю ваше решение. Что до Джулии, желаю вам успеха и счастья, если вы сумеете уговорить ее выйти за вас!
Лорд Кингзбридж пересек комнату и позвонил в колокольчик, вызывая дворецкого, чтобы тот проводил молодого человека. Лоуренс направился было к дверям, когда вдруг услышал, что перед домом остановился экипаж. Он все еще хотел увидеть Джулию до того, как покинет дом Кингзбриджа, и надеялся, что это вернулась Диана. Подойдя ближе к окну, он убедился, что удача улыбнулась ему. Дверца приоткрылась, и за ней показалась Диана. Она несколько раз поморщилась, пока протиснула вперед себя большую картонку, и начала сходить со ступенек экипажа. Он мог бы сказать, что она огорчена, может быть, даже нервничает, по тому, как она задела шляпой дверной проем экипажа и сердито поджала губы в молчаливом осуждении проклятой шляпы.
С улыбкой наблюдая за ней, он обернулся к лорду Кингзбриджу, который ждал за своим столом дворецкого.
– Диана вернулась с покупками, я вижу, – сообщил он.
– Она долгое время была у меня за домоправительницу, – ответил виконт, тоже подходя к окну и отодвигая золотистую шелковую гардину, чтобы лучше видеть свою дочь. – Без сомнения, это новые занавески или что-нибудь в этом роде. Она очень хорошая девочка. Очень ответственная.
Лоуренс кивнул.
– Она всегда была такой. Вы знаете, ведь это именно она следила за тем, чтобы мы все возвращались домой вовремя, чтобы не попало от домашних!
– Да, она именно такая, моя Диана! – сказал виконт с мягкой, полной любви улыбкой. – Жаль, с ней Эверарду не пришлось бы тратить свои таланты на исправление ее недостатков – их у нее нет!
Более чем жаль, подумал Лоуренс с острым чувством сожаления. Диана была слишком хороша даже для самой себя. Хотя Лоуренс подозревал, что капитан не был так уж равнодушен к ней, как он пытался показать.
Диана подошла к ступенькам, ведущим к дому, и споткнулась. Прижав руку в перчатке к щеке, она на секунду зажмурилась, расправила плечи и быстрым шагом прошла к входным дверям. На губах ее играла легкая улыбка, и Лоуренс понял, что Диана что-то задумала. Впрочем, он тоже!
– Сэр? – спросил он, глядя, как Диана входит в дом. – Могу я поговорить с вашей дочерью прежде, чем уйду?
– Разумеется. Вы всегда были ее близким другом.
6
Наверху в своей комнате Джулия занималась тем, что разглядывала себя в зеркало, поворачиваясь лицом в разные стороны и внимательно исследуя линию своих щек, маленький изящный нос, огромные ясные карие глаза и нежную бархатистую кожу без малейших изъянов. Она сидела в своей постели, отставив в сторону поднос с едва тронутым завтраком. Ее распущенные каштановые волосы блестящими волнами спускались по плечам. Удовлетворенная своим отражением в зеркале, она издала такой глубокий вздох облегчения, что ее горничная испуганно обернулась и воскликнула:
– С вами все в порядке, мисс Джулия? А то я подумала, что вы испустили свой последний вздох.
Джулия упала обратно в высоко взбитые белоснежные подушки и положила зеркальце на покрывало. Она довольно сложила свои руки на груди и произнесла с блаженной улыбкой на лице:
– Я в полном порядке. Я в изумительном порядке, я в абсолютном порядке.
– Ну что вы такое говорите? – заметила ее горничная, подходя к ней и нежно дотрагиваясь ладонью до ее щеки. – Конечно, все уже в порядке.
– Ты не знаешь, как это тяжело, – ответила Джулия своей горничной, отстраняя ее руку, – какая на мне лежит ответственность. Ты думаешь, легко быть первой красавицей Лондона? Я могу вернуться в общество, только если буду выглядеть безупречно. Столько завистниц только и ждут того, чтобы занять мое место.
Она не удержалась и снова подняла зеркальце, дотронулась кончиком пальца до своего прекрасного лица, словно хотела еще раз убедиться, что корь не нанесла никакого ущерба ее красоте. Затем улыбнулась и внимательно осмотрела свои зубы. Одна ее подруга уже лишилась трех зубов и носила вместо них протезы.
– Мэри, прошу тебя, принеси мне зубной порошок.
– Но вы же только…
– Я сказала, принеси! – приказала Джулия, удивленная тем, что горничная посмела перечить ей.
– Да, мисс, – ответила Мэри, приседая в реверансе.
Джулия опустилась на подушки и положила зеркальце на покрывало малинового цвета. Болезнь, которая мучила ее более двух недель, наконец прошла без следа, но Джулия чувствовала себя подавленно и беспокойно. За эти две недели могло случиться все, что угодно. Так много балов, вечеринок, праздников прошло без нее. Так много претенденток на ее трон готово было воспользоваться ее отсутствием. Так много мужских сердец было увлечено другими, пока ее не было там, чтобы простым щелчком пальцев заставить этих джентльменов упасть к ее ногам. Но хуже всего то, что там была Диана, блистая не столько красотой, сколько умом и остроумием, готовая на все, чтобы увести у Джулии из-под носа главный приз – Эверарда!
Она натянула покрывало до самого подбородка и уставилась в потолок. Ей стало по-настоящему страшно. Джулия знала, что Эверард был на грани того, чтобы сделать ей предложение, – он ясно намекал ей на это. Она поощряла его всеми возможными способами, строила интриги и флиртовала с ним, используя любую возможность. И вот всего две недели назад, перед тем как подхватить корь, она была наконец уверена, что достигла своей цели. Но что ждет ее теперь? Вдруг за это время что-нибудь случилось и это может разрушить все ее планы?
Она укрылась с головой и зажмурила глаза. Никто, никто не мог понять ее. Она жила в постоянном страхе, что ее красота начнет увядать, и тогда у нее в жизни не останется ничего. Она не была умна, как Диана; она не умела хорошо играть на фортепьяно, не любила читать или вышивать и вообще не была приспособлена к чему-либо, как большинство ее друзей и знакомых. Она даже не могла играть в вист, потому что не понимала правила игры. Она давно знала о себе горькую правду, хотя один Бог ведает, как она до этого дошла. Она была глупа, безнадежно глупа. Поэтому вся ее жизнь сводилась к одному – глупая женщина, пока она молода и красива, должна использовать свой шанс, чтобы поймать за хвост удачу, потому что немолодая и некрасивая глупая женщина не будет иметь вообще никаких шансов! Разве что стать компаньонкой какой-нибудь старухи, чтобы годы и годы толкать перед собой инвалидное кресло.
Самое ужасное, что молодые девицы, которые только в этом году начали выезжать в свет, явно ждали того, что она вот-вот освободит свой трон – ей исполнилось уже двадцать два года! Сколько еще могла сохраниться ее красота?
К тому же она всерьез опасалась, что ее глупость уже стала сказываться на ее жизни. Она отказалась от нескольких великолепных предложений, исходивших от людей богатых и влиятельных, и все только потому, что она решила заполучить капитана Эверарда! Он стал ее навязчивой идеей, она была даже уверена, что влюблена в него. Пользоваться его вниманием было престижно. Он считался главным призом среди женихов, во-первых, потому, что был героем Ватерлоо, во-вторых, он был хорош собой и, в-третьих, после смерти его отца должен был стать следующим виконтом Сэлкомбом и пэром.
Но даже самой себе она не могла точно объяснить, почему именно он, и только он, стал предметом ее вожделения. Скорее всего, то, что в него влюблена Диана, все решило для Джулии. Раз он нужен Диане, значит, она, Джулия, получит его!
Ей оставалось только надеяться, что эти две недели, которые она провела в постели из-за детской болезни, не остудили его пыл.
Медленно опустив покрывало, она глубоко вздохнула, взяла из рук Мэри щетку и зубной порошок и начала наводить красоту на свои зубы, в третий раз за это утро.
Эверард сказал ей, что обожает ее улыбку, значит, она будет улыбаться!
Тут раздалось легкое постукивание в дверь, и Мэри впустила в комнату одну из горничных. Она была очень худой и бледной, но ее большие карие глаза блестели от волнения. Она и не подумала обратиться к мисс Джулии и вместо этого начала что-то горячо шептать Мэри.
Джулия увидела, как лицо Мэри порозовело, а ее светлые голубые глаза расширились от удивления. Она услышала, как Мэри шепчет в ответ:
– Ты уверена, что это не капитан Эверард?
А когда молодая горничная уверенно покачала головой, добавила:
– Тогда иди и немедленно разузнай, кто это!
– Я попробую, но сейчас нет никого, кто мог бы его узнать.
– Иди, попробуй! – прикрикнула Мэри, разворачивая девушку за плечи и легонько подталкивая ее к двери.
Джулия сидела, широко открыв глаза от удивления, прижав к себе подушку.
– Что-то случилось? – воскликнула она.
– Ничего особенного! – ответила Мэри. – Просто Бронвин показалось, что джентльмен, который разговаривает с вашим папенькой внизу в кабинете, просил у него вашей руки! Она говорит, что он здесь уже больше часа!
– Это не Эверард? – спросила Джулия с сильно бьющимся сердцем.
Мэри покачала головой.
– Бронвин уверена, что это не капитан, а тот джентльмен, который приходил сюда два дня назад. Такой смуглый темноволосый мужчина со свирепым лицом! Все слуги говорили о нем, мисс, потому что хозяин тогда отказался принять его!
Джулия нахмурилась и прикусила губу, разглядывая строчку на подушке, которую она держала в руках. Ее сильно разочаровало то, что просителем ее руки был не Эверард. Но кто же тогда и почему отец отказался встретиться с ним в первый раз и принял его двумя днями позже?
К тому же среди ее кавалеров не было никого, кто подходил бы под описание Мэри. Смуглый мужчина со свирепым лицом. Пожалуй, это похоже на того поэта, Байрона. Но она не только не была с ним знакома, но ей к тому же было известно, что он постоянно живет где-то Европе.
Но кто же тогда это мог быть?
Поскольку это был явно не Эверард, ее интерес к этому человеку скоро угас. Раз она не знает его, отец в любом случае не даст ему согласия. Вероятно, она скоро познакомится с ним, как только снова начнет выезжать. А до этого ей надо решить, что сделать, чтобы капитан не сорвался у нее с крючка. Как она хотела, чтобы поскорей настал тот день, когда она наконец увидит Диану побледневшей и убитой горем!
– С вами все в порядке, мисс Джулия? А то я подумала, что вы испустили свой последний вздох.
Джулия упала обратно в высоко взбитые белоснежные подушки и положила зеркальце на покрывало. Она довольно сложила свои руки на груди и произнесла с блаженной улыбкой на лице:
– Я в полном порядке. Я в изумительном порядке, я в абсолютном порядке.
– Ну что вы такое говорите? – заметила ее горничная, подходя к ней и нежно дотрагиваясь ладонью до ее щеки. – Конечно, все уже в порядке.
– Ты не знаешь, как это тяжело, – ответила Джулия своей горничной, отстраняя ее руку, – какая на мне лежит ответственность. Ты думаешь, легко быть первой красавицей Лондона? Я могу вернуться в общество, только если буду выглядеть безупречно. Столько завистниц только и ждут того, чтобы занять мое место.
Она не удержалась и снова подняла зеркальце, дотронулась кончиком пальца до своего прекрасного лица, словно хотела еще раз убедиться, что корь не нанесла никакого ущерба ее красоте. Затем улыбнулась и внимательно осмотрела свои зубы. Одна ее подруга уже лишилась трех зубов и носила вместо них протезы.
– Мэри, прошу тебя, принеси мне зубной порошок.
– Но вы же только…
– Я сказала, принеси! – приказала Джулия, удивленная тем, что горничная посмела перечить ей.
– Да, мисс, – ответила Мэри, приседая в реверансе.
Джулия опустилась на подушки и положила зеркальце на покрывало малинового цвета. Болезнь, которая мучила ее более двух недель, наконец прошла без следа, но Джулия чувствовала себя подавленно и беспокойно. За эти две недели могло случиться все, что угодно. Так много балов, вечеринок, праздников прошло без нее. Так много претенденток на ее трон готово было воспользоваться ее отсутствием. Так много мужских сердец было увлечено другими, пока ее не было там, чтобы простым щелчком пальцев заставить этих джентльменов упасть к ее ногам. Но хуже всего то, что там была Диана, блистая не столько красотой, сколько умом и остроумием, готовая на все, чтобы увести у Джулии из-под носа главный приз – Эверарда!
Она натянула покрывало до самого подбородка и уставилась в потолок. Ей стало по-настоящему страшно. Джулия знала, что Эверард был на грани того, чтобы сделать ей предложение, – он ясно намекал ей на это. Она поощряла его всеми возможными способами, строила интриги и флиртовала с ним, используя любую возможность. И вот всего две недели назад, перед тем как подхватить корь, она была наконец уверена, что достигла своей цели. Но что ждет ее теперь? Вдруг за это время что-нибудь случилось и это может разрушить все ее планы?
Она укрылась с головой и зажмурила глаза. Никто, никто не мог понять ее. Она жила в постоянном страхе, что ее красота начнет увядать, и тогда у нее в жизни не останется ничего. Она не была умна, как Диана; она не умела хорошо играть на фортепьяно, не любила читать или вышивать и вообще не была приспособлена к чему-либо, как большинство ее друзей и знакомых. Она даже не могла играть в вист, потому что не понимала правила игры. Она давно знала о себе горькую правду, хотя один Бог ведает, как она до этого дошла. Она была глупа, безнадежно глупа. Поэтому вся ее жизнь сводилась к одному – глупая женщина, пока она молода и красива, должна использовать свой шанс, чтобы поймать за хвост удачу, потому что немолодая и некрасивая глупая женщина не будет иметь вообще никаких шансов! Разве что стать компаньонкой какой-нибудь старухи, чтобы годы и годы толкать перед собой инвалидное кресло.
Самое ужасное, что молодые девицы, которые только в этом году начали выезжать в свет, явно ждали того, что она вот-вот освободит свой трон – ей исполнилось уже двадцать два года! Сколько еще могла сохраниться ее красота?
К тому же она всерьез опасалась, что ее глупость уже стала сказываться на ее жизни. Она отказалась от нескольких великолепных предложений, исходивших от людей богатых и влиятельных, и все только потому, что она решила заполучить капитана Эверарда! Он стал ее навязчивой идеей, она была даже уверена, что влюблена в него. Пользоваться его вниманием было престижно. Он считался главным призом среди женихов, во-первых, потому, что был героем Ватерлоо, во-вторых, он был хорош собой и, в-третьих, после смерти его отца должен был стать следующим виконтом Сэлкомбом и пэром.
Но даже самой себе она не могла точно объяснить, почему именно он, и только он, стал предметом ее вожделения. Скорее всего, то, что в него влюблена Диана, все решило для Джулии. Раз он нужен Диане, значит, она, Джулия, получит его!
Ей оставалось только надеяться, что эти две недели, которые она провела в постели из-за детской болезни, не остудили его пыл.
Медленно опустив покрывало, она глубоко вздохнула, взяла из рук Мэри щетку и зубной порошок и начала наводить красоту на свои зубы, в третий раз за это утро.
Эверард сказал ей, что обожает ее улыбку, значит, она будет улыбаться!
Тут раздалось легкое постукивание в дверь, и Мэри впустила в комнату одну из горничных. Она была очень худой и бледной, но ее большие карие глаза блестели от волнения. Она и не подумала обратиться к мисс Джулии и вместо этого начала что-то горячо шептать Мэри.
Джулия увидела, как лицо Мэри порозовело, а ее светлые голубые глаза расширились от удивления. Она услышала, как Мэри шепчет в ответ:
– Ты уверена, что это не капитан Эверард?
А когда молодая горничная уверенно покачала головой, добавила:
– Тогда иди и немедленно разузнай, кто это!
– Я попробую, но сейчас нет никого, кто мог бы его узнать.
– Иди, попробуй! – прикрикнула Мэри, разворачивая девушку за плечи и легонько подталкивая ее к двери.
Джулия сидела, широко открыв глаза от удивления, прижав к себе подушку.
– Что-то случилось? – воскликнула она.
– Ничего особенного! – ответила Мэри. – Просто Бронвин показалось, что джентльмен, который разговаривает с вашим папенькой внизу в кабинете, просил у него вашей руки! Она говорит, что он здесь уже больше часа!
– Это не Эверард? – спросила Джулия с сильно бьющимся сердцем.
Мэри покачала головой.
– Бронвин уверена, что это не капитан, а тот джентльмен, который приходил сюда два дня назад. Такой смуглый темноволосый мужчина со свирепым лицом! Все слуги говорили о нем, мисс, потому что хозяин тогда отказался принять его!
Джулия нахмурилась и прикусила губу, разглядывая строчку на подушке, которую она держала в руках. Ее сильно разочаровало то, что просителем ее руки был не Эверард. Но кто же тогда и почему отец отказался встретиться с ним в первый раз и принял его двумя днями позже?
К тому же среди ее кавалеров не было никого, кто подходил бы под описание Мэри. Смуглый мужчина со свирепым лицом. Пожалуй, это похоже на того поэта, Байрона. Но она не только не была с ним знакома, но ей к тому же было известно, что он постоянно живет где-то Европе.
Но кто же тогда это мог быть?
Поскольку это был явно не Эверард, ее интерес к этому человеку скоро угас. Раз она не знает его, отец в любом случае не даст ему согласия. Вероятно, она скоро познакомится с ним, как только снова начнет выезжать. А до этого ей надо решить, что сделать, чтобы капитан не сорвался у нее с крючка. Как она хотела, чтобы поскорей настал тот день, когда она наконец увидит Диану побледневшей и убитой горем!
ДНЕВНИК
«Я обязательно должна это написать. Я умру, если не напишу! О дорогой! Я стала выражаться почти как Джулия.
Ладно, не важно. Дело в том, что сегодня утром мне ужасно не повезло: я встретила в магазине шляпок мадам Лоретт на Нью-Бонд-стрит леди Эпплдор. Поэтому мне пришлось купить огромную и абсолютно ненужную мне шляпу. Она такая большая, что в ней с трудом можно пройти в дверь, и выглядит так ужасно, что никакие ленты и кружева уже не могут ее украсить. Я даже пыталась приладить к ней три пурпурных страусовых пера, но и это мало помогло – шляпа безнадежна.
Когда мадам Лоретт сообщила мне, что у нее есть подходящий парик, именно такой, какой мне нужен, – очень похожий на волосы Джулии! – я сразу же попросила показать его. И тут, как вы думаете, кто вошел в магазин?! Леди Эпплдор! Она тут же остановила на мне свой повелительный взор и громовым голосом спросила, зачем я пришла в магазин мадам Лоретт. Наверное, за новой шляпкой, чтобы поразить одного из моих поклонников? Честно говоря, я была в ужасе. Хотя она не могла знать о цели моего визита, но я чувствовала себя так, как будто меня поймали с поличным на чем-то постыдном. Я готова была провалиться сквозь землю!
Но дальше было еще хуже. Она ласково взяла меня за руку, пожала ее и шепотом попросила меня оставить свои мечты об Эверарде. Она сказала, что у нее есть все основания считать, что он страстно влюблен в Джулию, и она не хочет видеть мое сердце разбитым оттого, что мои надежды не оправдались.
О, как запылали мои щеки! Я чувствовала себя страшно униженной и молча стояла перед ней, моргая и не в силах вымолвить ни слова. А она внимательно наблюдала за мной. Я заметила, что мое шоковое состояние принесло ей больше удовлетворения, чем если бы я драматическим жестом приложила руку ко лбу и упала в обморок! Потом она начала перечислять джентльменов, на которых я должна была бы, по ее мнению, обратить внимание, но тут я уже пришла в себя и, чтобы как-то сменить тему разговора, начала охать и ахать, глядя на эту ужасную шляпу, которую мне и пришлось в конце концов купить. Она же только щелкнула в ответ языком и заявила, что отлично понимает мои чувства! Одно я знала точно – ей ни за что нельзя видеть парик, который вот-вот должна была принести мадам Лоретт, и поэтому я с ужасом ждала того момента, когда она вернется. Если леди Эпплдор увидит парик, она не отстанет от меня до тех пор, пока я не выдам ей весь свой план! А уж она, будьте уверены, немедленно расскажет его Эверарду, да и не одному только Эверарду – на следующий день об этом будет знать весь бомонд.
На мое счастье, мадам Лоретт, осмотрительная, как настоящая француженка, припрятала парик до тех пор, пока эта леди не высказала мне все свои советы и не покинула наконец магазин. Я навсегда должница мадам!
Доживи я до ста лет, все равно никогда не забуду всего, что мне пришлось пережить в это утро! Я еще не решила, сжечь ли мне шляпу или разрезать ее на куски. Может быть, я сделаю и то и другое.
Но дома меня ждал другой сюрприз. Вернувшись несколько минут назад домой, я застала здесь Лоуренса. Он разговаривал с папой. Кажется, они вполне поладили. Ларри поддразнил меня из-за моего слишком яркого румянца и спросил, что еще я натворила или задумала натворить. Чтобы не отвечать на его вопрос, я обняла его с сестринской любовью, расспросила о разговоре с папой и проводила до дверей, извиняясь за свою головную боль и приглашая прийти к нам попозже сегодня днем, если он пожелает.
К моему удивлению, он не стал сопротивляться и даже не изъявил ни малейшего желания еще раз посетить нас. Вместо этого он улыбнулся озорной улыбкой и попрощался со мной. Если бы я не была так расстроена после встречи с леди Эпплдор, я бы непременно потребовала у него объяснений, что означают его лукавые взгляды и хитрая улыбка.
По правде сказать, голова у меня совсем не болит. Просто я должна побыть одна, чтобы немного прийти в себя, успокоить свое бешено бьющееся сердце и примерить мой парик!»
Ладно, не важно. Дело в том, что сегодня утром мне ужасно не повезло: я встретила в магазине шляпок мадам Лоретт на Нью-Бонд-стрит леди Эпплдор. Поэтому мне пришлось купить огромную и абсолютно ненужную мне шляпу. Она такая большая, что в ней с трудом можно пройти в дверь, и выглядит так ужасно, что никакие ленты и кружева уже не могут ее украсить. Я даже пыталась приладить к ней три пурпурных страусовых пера, но и это мало помогло – шляпа безнадежна.
Когда мадам Лоретт сообщила мне, что у нее есть подходящий парик, именно такой, какой мне нужен, – очень похожий на волосы Джулии! – я сразу же попросила показать его. И тут, как вы думаете, кто вошел в магазин?! Леди Эпплдор! Она тут же остановила на мне свой повелительный взор и громовым голосом спросила, зачем я пришла в магазин мадам Лоретт. Наверное, за новой шляпкой, чтобы поразить одного из моих поклонников? Честно говоря, я была в ужасе. Хотя она не могла знать о цели моего визита, но я чувствовала себя так, как будто меня поймали с поличным на чем-то постыдном. Я готова была провалиться сквозь землю!
Но дальше было еще хуже. Она ласково взяла меня за руку, пожала ее и шепотом попросила меня оставить свои мечты об Эверарде. Она сказала, что у нее есть все основания считать, что он страстно влюблен в Джулию, и она не хочет видеть мое сердце разбитым оттого, что мои надежды не оправдались.
О, как запылали мои щеки! Я чувствовала себя страшно униженной и молча стояла перед ней, моргая и не в силах вымолвить ни слова. А она внимательно наблюдала за мной. Я заметила, что мое шоковое состояние принесло ей больше удовлетворения, чем если бы я драматическим жестом приложила руку ко лбу и упала в обморок! Потом она начала перечислять джентльменов, на которых я должна была бы, по ее мнению, обратить внимание, но тут я уже пришла в себя и, чтобы как-то сменить тему разговора, начала охать и ахать, глядя на эту ужасную шляпу, которую мне и пришлось в конце концов купить. Она же только щелкнула в ответ языком и заявила, что отлично понимает мои чувства! Одно я знала точно – ей ни за что нельзя видеть парик, который вот-вот должна была принести мадам Лоретт, и поэтому я с ужасом ждала того момента, когда она вернется. Если леди Эпплдор увидит парик, она не отстанет от меня до тех пор, пока я не выдам ей весь свой план! А уж она, будьте уверены, немедленно расскажет его Эверарду, да и не одному только Эверарду – на следующий день об этом будет знать весь бомонд.
На мое счастье, мадам Лоретт, осмотрительная, как настоящая француженка, припрятала парик до тех пор, пока эта леди не высказала мне все свои советы и не покинула наконец магазин. Я навсегда должница мадам!
Доживи я до ста лет, все равно никогда не забуду всего, что мне пришлось пережить в это утро! Я еще не решила, сжечь ли мне шляпу или разрезать ее на куски. Может быть, я сделаю и то и другое.
Но дома меня ждал другой сюрприз. Вернувшись несколько минут назад домой, я застала здесь Лоуренса. Он разговаривал с папой. Кажется, они вполне поладили. Ларри поддразнил меня из-за моего слишком яркого румянца и спросил, что еще я натворила или задумала натворить. Чтобы не отвечать на его вопрос, я обняла его с сестринской любовью, расспросила о разговоре с папой и проводила до дверей, извиняясь за свою головную боль и приглашая прийти к нам попозже сегодня днем, если он пожелает.
К моему удивлению, он не стал сопротивляться и даже не изъявил ни малейшего желания еще раз посетить нас. Вместо этого он улыбнулся озорной улыбкой и попрощался со мной. Если бы я не была так расстроена после встречи с леди Эпплдор, я бы непременно потребовала у него объяснений, что означают его лукавые взгляды и хитрая улыбка.
По правде сказать, голова у меня совсем не болит. Просто я должна побыть одна, чтобы немного прийти в себя, успокоить свое бешено бьющееся сердце и примерить мой парик!»
7
– Как это ты до сих пор не узнала, кто этот мужчина, Бронвин? – спросила Джулия сердито.
– Я очень извиняюсь, мисс, но даже верхние слуги не знают, кто это! Я спряталась в бильярдной, думала оттуда что-нибудь услышать, но ваш отец ни разу не назвал его по имени. Потом хозяин попрощался с ним, и, когда я спустилась по лестнице, он уже разговаривал с мисс Хартланд. О мисс Джулия! Я не знаю, кто он, но мисс Хартланд обнимала его! Я видела своими глазами! Потом мисс Хартланд пошла наверх, а он ушел. Как вы думаете, она собирается за него замуж?
Джулия готова была рвать и метать.
– Все-то ты видела, да только так и не узнала, кто он такой! – воскликнула она, наморщив лоб. – Если бы я знала, кто он, я бы хоть поняла, что задумала моя сестра, но в любом случае это не твое дело! Ты оказалась абсолютно беспомощной, и я очень разочарована, Бронвин. Можешь идти!
Как только дверь закрылась за побледневшей горничной, Джулия отвернулась и провела рукой по щеке. Ей хотелось заплакать, сама не зная почему. Судя по всему, Бронвин права – Диана собирается замуж. Неужели она ошиблась по поводу своей сестры? Что, если Диана вовсе не влюблена в Эверарда? И, что хуже всего, вдруг Диана только что была помолвлена?
Джулия спрятала голову под подушку. Нет, только не это, она не могла смириться с мыслью, что Диана выйдет замуж раньше ее самой! Джулия тихо заплакала и почувствовала, как рука Мэри начала ласково и успокаивающе гладить ее по спине. От этой ласки она совсем размякла, жалость к себе захлестнула ее. Почему Диана, эта кривляка, должна выйти замуж раньше ее, Прекрасной Джулии? Все, все рухнет в тот день, когда кольцо будет надето на безобразный веснушчатый палец Дианы. Этого не может быть! Этого не может быть!
Она резко отбросила подушку и повернулась так быстро, что рука служанки попала под нее.
– Ой! – вскрикнула Мэри, высвобождая свою руку.
Джулия быстро села.
– Прости, тебе больно? Ладно, неважно! Слушай меня! Ты должна немедленно пойти и привести сюда Диану! Я должна наконец узнать, с кем она и папа разговаривали!
Быстро схватив другую руку Мэри, Джулия умоляющим голосом воскликнула:
– Ну же, не подведи меня! Ступай сейчас же!
Мэри, все еще потирая запястье, уставилась на Джулию с выражением крайнего замешательства.
– Да-да, мисс, только успокойтесь! Вы плохо выглядите! Хотите, я пошлю за доктором?
Джулия приложила руку к виску и слегка потерла его.
– Нет, – ответила она нетерпеливо. Зачем мне доктор, я хочу видеть свою сестру! Иди же!
– Да, мисс! Конечно, мисс!
Только когда дверь закрылась наконец за служанкой, Джулия смогла перевести дух. Она снова упала в подушки и начала перебирать в уме всех знакомых джентльменов, к которым ее сестра проявляла когда-либо хоть малейший интерес. Однако, кроме Эверарда, она не могла вспомнить ни одного мужчину, с которым Диана была бы более чем просто вежлива и учтива.
« Смуглый мужчина со свирепым лицом!«Кто же это мог быть?
Она закрыла глаза, пытаясь расслабиться и успокоить свое сердце, готовое выскочить из груди. Сейчас Диана ей все расскажет. Нужно только немножко подождать.
Услышав, что дверь медленно приоткрывается, Джулия почувствовала облегчение. Но, когда она повернула голову к двери, готовая улыбнуться своей сестре, она увидела его!
Она раскрыла рот, чтобы закричать, но он ухитрился одним прыжком преодолеть расстояние от двери до ее кровати и зажать ее рот ладонью. Из ее горла вырвался лишь слабый писк. Он был темноволос и смугл – как и описывала Бронвин. Страх сжал ее сердце. Он поднял ее на руки и нежным шепотом произнес:
– Моя дорогая маленькая репка. Как я скучал по тебе!
Неожиданно он убрал руку от ее рта, и Джулия почувствовала на своих губах страстный поцелуй.
« Репка!»
Она боролась с ним, но он был слишком силен и, как она ни отталкивала его, все теснее сжимал ее в кольце своих объятий. Его губы были горячи и волнующи, и прежде чем она осознала, что происходит, она почувствовала, как теплая волна поднимается в ее груди. К своему собственному удивлению, она вдруг перестала сопротивляться, ее руки обвились вокруг шеи незнакомца – только он не был незнакомцем, она как будто давно знала его, хотя видела в первый раз! Он начал покрывать поцелуями все ее лицо, нежно повторяя это ужасное прозвище.
– Моя дорогая маленькая репка!
Вдруг словно молния вспыхнула в ее мозгу, она с силой оттолкнула его и, пораженная, уставилась на него.
Этого быть не могло!
И, однако, вот он, здесь, перед ней!
– Ларри? – прошептала она.
– Да, моя дорогая, это я. Я вернулся, чтобы взять тебя в жены.
– Лоуренс Эшвуд? – спросила она снова, не веря своим глазам, и ткнула пальцем в его грудь, как раз в великолепный полосатый жилет.
– Ты настоящий! – воскликнула она. – Это не сон?
– Да нет же, ты не спишь, глупышка! – ответил он, и его лицо озарилось такой нежной улыбкой, что она почувствовала, будто ее осветили теплые лучи восходящего солнца. – Давай же, поцелуй меня снова, моя любовь! Я докажу тебе, что это не сон и я не привидение, а тот мужчина, за которого ты должна выйти замуж!
Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и только тут она пришла в себя и дала волю своим чувствам. Она громко вскрикнула, вырвалась от него и спряталась за ширму.
– Уходи! – закричала она. – С какой стати ты являешься в мою спальню таким… таким скандальным образом? И что за чушь ты несешь, будто хочешь жениться на мне? Тебя не было тридцать лет…
– Пятнадцать!
– Пятнадцать, сто, две тысячи – какая разница? Как… как ты посмел?
– Что? – спросил он, медленно подходя к ширме. – Что именно я посмел, моя маленькая репка?
Джулия топнула по ковру и в негодовании закричала:
– Никогда, слышишь, никогда, не называй меня этим ужасным прозвищем! Это как раз в твоем духе, Лоуренс Эшвуд, приехать в Лондон, когда я была уверена, что ты давно умер, прокрасться в мою спальню и изводить меня этим… этим именем. И еще ожидать, что я поцелую тебя и выйду за тебя замуж. Я ненавидела тебя, когда мы были детьми, и ненавижу до сих пор, даже больше, чем раньше, потому что ты… ты смуглый мужчина со свирепым лицом!
– Что? – воскликнул он, смеясь.
– Так про тебя сказала служанка, – ответила она, приседая за ширмой и показывая на него пальцем, – и ты действительно смуглый. Ты выглядишь, как морской пират, и если бы я не узнала тебя, клянусь, я бы подумала, что ты…
Она не успела договорить, потому что дверь распахнулась, и на пороге показалась Диана в сопровождении Мэри.
– Джулия! Я слышала твой крик. О Лоуренс! Что вы здесь делаете? – Она в изумлении отступила на шаг назад, прижав руку к груди. – О небо! Теперь я понимаю, почему вы не стали спорить со мной, когда я велела вам уходить. Вы собирались подняться сюда! Да как вы могли хотя бы подумать о том, чтобы пробраться в комнату моей сестры? Вы что, с ума сошли?!
– Диана! – воскликнула Джулия, глядя на пышные темные локоны на голове своей сестры. – Что с твоими волосами?
Диана испуганно схватилась за парик.
– О дорогая, – прошептала она в ужасе, изменившись в лице. – Это… Это… парик! Для маскарада! Я была у мадам Лоретт и просто примерила его и… Но это неважно! Лоуренс, папа сейчас внизу, но он может в любой момент подняться наверх!
– Я думал, он ушел!
– Я тоже так думала, но, видно, он уже вернулся. Если он застанет вас здесь, он никогда вас не простит, потому что подумает, что вы такой же, как… – она запнулась, краска залила ей щеки. – О, простите, я не должна была это говорить.
Он нахмурился и начал поглаживать свою верхнюю губу, как он имел обыкновение делать еще ребенком. Это означало, что он что-то обдумывает. Прошло не более пяти секунд, и он решил, что делать дальше. Быстро подойдя к ширме, он заглянул за нее, взял руку Джулии и пылко поцеловал ее. Со взмахом воображаемого плаща, таким знакомым Джулии еще с детства, он поклонился обеим дамам и сказал им adieu. Затем попросил изумленную Мэри проводить его по черной лестнице. Диана подтолкнула ее:
– Да-да, Мэри, иди быстрей и позаботься, чтобы никто его не увидел.
– Да, мисс, – ответила Мэри, побледнев, и сделала реверанс.
Как только дверь за ними закрылась, Джулия бросилась на постель и зарыдала. Диана села рядом с ней и начала гладить ее по голове.
– Дорогая, я не знала, что он здесь. Я думала, он ушел! Иначе я бы никогда не позволила ему войти в твою спальню!
– О, что за ужасный день! – в слезах воскликнула Джулия. – И зачем ему надо было приехать как раз тогда, когда все так хорошо устраивалось? Он же все испортит! Я точно знаю! О, лучше бы мне умереть!
– Я очень извиняюсь, мисс, но даже верхние слуги не знают, кто это! Я спряталась в бильярдной, думала оттуда что-нибудь услышать, но ваш отец ни разу не назвал его по имени. Потом хозяин попрощался с ним, и, когда я спустилась по лестнице, он уже разговаривал с мисс Хартланд. О мисс Джулия! Я не знаю, кто он, но мисс Хартланд обнимала его! Я видела своими глазами! Потом мисс Хартланд пошла наверх, а он ушел. Как вы думаете, она собирается за него замуж?
Джулия готова была рвать и метать.
– Все-то ты видела, да только так и не узнала, кто он такой! – воскликнула она, наморщив лоб. – Если бы я знала, кто он, я бы хоть поняла, что задумала моя сестра, но в любом случае это не твое дело! Ты оказалась абсолютно беспомощной, и я очень разочарована, Бронвин. Можешь идти!
Как только дверь закрылась за побледневшей горничной, Джулия отвернулась и провела рукой по щеке. Ей хотелось заплакать, сама не зная почему. Судя по всему, Бронвин права – Диана собирается замуж. Неужели она ошиблась по поводу своей сестры? Что, если Диана вовсе не влюблена в Эверарда? И, что хуже всего, вдруг Диана только что была помолвлена?
Джулия спрятала голову под подушку. Нет, только не это, она не могла смириться с мыслью, что Диана выйдет замуж раньше ее самой! Джулия тихо заплакала и почувствовала, как рука Мэри начала ласково и успокаивающе гладить ее по спине. От этой ласки она совсем размякла, жалость к себе захлестнула ее. Почему Диана, эта кривляка, должна выйти замуж раньше ее, Прекрасной Джулии? Все, все рухнет в тот день, когда кольцо будет надето на безобразный веснушчатый палец Дианы. Этого не может быть! Этого не может быть!
Она резко отбросила подушку и повернулась так быстро, что рука служанки попала под нее.
– Ой! – вскрикнула Мэри, высвобождая свою руку.
Джулия быстро села.
– Прости, тебе больно? Ладно, неважно! Слушай меня! Ты должна немедленно пойти и привести сюда Диану! Я должна наконец узнать, с кем она и папа разговаривали!
Быстро схватив другую руку Мэри, Джулия умоляющим голосом воскликнула:
– Ну же, не подведи меня! Ступай сейчас же!
Мэри, все еще потирая запястье, уставилась на Джулию с выражением крайнего замешательства.
– Да-да, мисс, только успокойтесь! Вы плохо выглядите! Хотите, я пошлю за доктором?
Джулия приложила руку к виску и слегка потерла его.
– Нет, – ответила она нетерпеливо. Зачем мне доктор, я хочу видеть свою сестру! Иди же!
– Да, мисс! Конечно, мисс!
Только когда дверь закрылась наконец за служанкой, Джулия смогла перевести дух. Она снова упала в подушки и начала перебирать в уме всех знакомых джентльменов, к которым ее сестра проявляла когда-либо хоть малейший интерес. Однако, кроме Эверарда, она не могла вспомнить ни одного мужчину, с которым Диана была бы более чем просто вежлива и учтива.
« Смуглый мужчина со свирепым лицом!«Кто же это мог быть?
Она закрыла глаза, пытаясь расслабиться и успокоить свое сердце, готовое выскочить из груди. Сейчас Диана ей все расскажет. Нужно только немножко подождать.
Услышав, что дверь медленно приоткрывается, Джулия почувствовала облегчение. Но, когда она повернула голову к двери, готовая улыбнуться своей сестре, она увидела его!
Она раскрыла рот, чтобы закричать, но он ухитрился одним прыжком преодолеть расстояние от двери до ее кровати и зажать ее рот ладонью. Из ее горла вырвался лишь слабый писк. Он был темноволос и смугл – как и описывала Бронвин. Страх сжал ее сердце. Он поднял ее на руки и нежным шепотом произнес:
– Моя дорогая маленькая репка. Как я скучал по тебе!
Неожиданно он убрал руку от ее рта, и Джулия почувствовала на своих губах страстный поцелуй.
« Репка!»
Она боролась с ним, но он был слишком силен и, как она ни отталкивала его, все теснее сжимал ее в кольце своих объятий. Его губы были горячи и волнующи, и прежде чем она осознала, что происходит, она почувствовала, как теплая волна поднимается в ее груди. К своему собственному удивлению, она вдруг перестала сопротивляться, ее руки обвились вокруг шеи незнакомца – только он не был незнакомцем, она как будто давно знала его, хотя видела в первый раз! Он начал покрывать поцелуями все ее лицо, нежно повторяя это ужасное прозвище.
– Моя дорогая маленькая репка!
Вдруг словно молния вспыхнула в ее мозгу, она с силой оттолкнула его и, пораженная, уставилась на него.
Этого быть не могло!
И, однако, вот он, здесь, перед ней!
– Ларри? – прошептала она.
– Да, моя дорогая, это я. Я вернулся, чтобы взять тебя в жены.
– Лоуренс Эшвуд? – спросила она снова, не веря своим глазам, и ткнула пальцем в его грудь, как раз в великолепный полосатый жилет.
– Ты настоящий! – воскликнула она. – Это не сон?
– Да нет же, ты не спишь, глупышка! – ответил он, и его лицо озарилось такой нежной улыбкой, что она почувствовала, будто ее осветили теплые лучи восходящего солнца. – Давай же, поцелуй меня снова, моя любовь! Я докажу тебе, что это не сон и я не привидение, а тот мужчина, за которого ты должна выйти замуж!
Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и только тут она пришла в себя и дала волю своим чувствам. Она громко вскрикнула, вырвалась от него и спряталась за ширму.
– Уходи! – закричала она. – С какой стати ты являешься в мою спальню таким… таким скандальным образом? И что за чушь ты несешь, будто хочешь жениться на мне? Тебя не было тридцать лет…
– Пятнадцать!
– Пятнадцать, сто, две тысячи – какая разница? Как… как ты посмел?
– Что? – спросил он, медленно подходя к ширме. – Что именно я посмел, моя маленькая репка?
Джулия топнула по ковру и в негодовании закричала:
– Никогда, слышишь, никогда, не называй меня этим ужасным прозвищем! Это как раз в твоем духе, Лоуренс Эшвуд, приехать в Лондон, когда я была уверена, что ты давно умер, прокрасться в мою спальню и изводить меня этим… этим именем. И еще ожидать, что я поцелую тебя и выйду за тебя замуж. Я ненавидела тебя, когда мы были детьми, и ненавижу до сих пор, даже больше, чем раньше, потому что ты… ты смуглый мужчина со свирепым лицом!
– Что? – воскликнул он, смеясь.
– Так про тебя сказала служанка, – ответила она, приседая за ширмой и показывая на него пальцем, – и ты действительно смуглый. Ты выглядишь, как морской пират, и если бы я не узнала тебя, клянусь, я бы подумала, что ты…
Она не успела договорить, потому что дверь распахнулась, и на пороге показалась Диана в сопровождении Мэри.
– Джулия! Я слышала твой крик. О Лоуренс! Что вы здесь делаете? – Она в изумлении отступила на шаг назад, прижав руку к груди. – О небо! Теперь я понимаю, почему вы не стали спорить со мной, когда я велела вам уходить. Вы собирались подняться сюда! Да как вы могли хотя бы подумать о том, чтобы пробраться в комнату моей сестры? Вы что, с ума сошли?!
– Диана! – воскликнула Джулия, глядя на пышные темные локоны на голове своей сестры. – Что с твоими волосами?
Диана испуганно схватилась за парик.
– О дорогая, – прошептала она в ужасе, изменившись в лице. – Это… Это… парик! Для маскарада! Я была у мадам Лоретт и просто примерила его и… Но это неважно! Лоуренс, папа сейчас внизу, но он может в любой момент подняться наверх!
– Я думал, он ушел!
– Я тоже так думала, но, видно, он уже вернулся. Если он застанет вас здесь, он никогда вас не простит, потому что подумает, что вы такой же, как… – она запнулась, краска залила ей щеки. – О, простите, я не должна была это говорить.
Он нахмурился и начал поглаживать свою верхнюю губу, как он имел обыкновение делать еще ребенком. Это означало, что он что-то обдумывает. Прошло не более пяти секунд, и он решил, что делать дальше. Быстро подойдя к ширме, он заглянул за нее, взял руку Джулии и пылко поцеловал ее. Со взмахом воображаемого плаща, таким знакомым Джулии еще с детства, он поклонился обеим дамам и сказал им adieu. Затем попросил изумленную Мэри проводить его по черной лестнице. Диана подтолкнула ее:
– Да-да, Мэри, иди быстрей и позаботься, чтобы никто его не увидел.
– Да, мисс, – ответила Мэри, побледнев, и сделала реверанс.
Как только дверь за ними закрылась, Джулия бросилась на постель и зарыдала. Диана села рядом с ней и начала гладить ее по голове.
– Дорогая, я не знала, что он здесь. Я думала, он ушел! Иначе я бы никогда не позволила ему войти в твою спальню!
– О, что за ужасный день! – в слезах воскликнула Джулия. – И зачем ему надо было приехать как раз тогда, когда все так хорошо устраивалось? Он же все испортит! Я точно знаю! О, лучше бы мне умереть!
8
Капитан Эверард чувствовал себя мальчишкой-школьником. Была уже ночь, и туман окутал улицы и переулки Лондона, клубясь под колесами экипажа, который вез Эверарда к зданию Оперы. Он был одет в черное домино, на голове шелковая треуголка, свою полумаску он держал в руках. Сидя в карете, он иногда мечтательно улыбался или даже тихо смеялся.
Мальчишка, в самом деле мальчишка!
Он покачал головой, удивляясь собственному легкомыслию. Капитан знал, что не должен был принимать совершенно неприличное приглашение Джулии на маскарад в Опере, но раз уж он собирался связать с ней свою жизнь до конца дней, то, разумеется, согласился на это скандальное свидание.
Мальчишка, в самом деле мальчишка!
Он покачал головой, удивляясь собственному легкомыслию. Капитан знал, что не должен был принимать совершенно неприличное приглашение Джулии на маскарад в Опере, но раз уж он собирался связать с ней свою жизнь до конца дней, то, разумеется, согласился на это скандальное свидание.