Кинсейл Лаура. Цветы из бури

   Анна Тротмэн провела языком по пересохшим губам, прежде чем ответить.
   — Ездить на балы, — сказала она. — И танцевать. Правда, я еще ни разу не была там. Меня не вывозили в свет. Мама говорит, что теперь пришло время, и что когда… — Она еще раз метнула в сторону герцога короткий и осторожный взгляд. — После… Меня представят ко двору. У меня будет атласное платье со шлейфом. В моей прическе будут перья. И я буду носить бриллианты.
   Мэдди поднялась с кресла. Она направилась в сторону Жерво, но, не доходя до него, остановилась и отчетливо произнесла:
   — Анна Тротмэн любит танцевать на балах.
   Герцог был занят созерцанием чайной чашки. Голос Мэдди прервал его размышления, и он поднял на нее глаза.
   — Танцевать, — выразительно повторила Мэдди. — Анна Тротмэн любит танцевать. Любит ездить на балы.
   При этом известии брови Жерво удивленно приподнялись. Преувеличенно удивленно.
   Мэдди вздохнула и вернулась к молодой леди у камина.
   — Герцог болел и… Если вы будете произносить фразы медленно и раздельно, то сможете прекрасно общаться с ним.
   — Он сумасшедший, да? — горячо зашептала Анна Тротмэн. — Вчера его сестра рассказала мне, что он едва не убил своего лакея!
   — Он не сумасшедший, — заверила ее Мэдди. Девушка вся дрожала. Задыхаясь от волнения, она спросила:
   — А правда, что его держали в доме для умалишенных? Он был закован в цепи?!
   Мэдди поджала губы.
   — Это правда!.. — по-своему расценив молчание Мэдди, задохнувшись от страха, решила Анна. Ее чашка упала на поднос. Она поднялась с кресла. — Я вижу это по вашему лицу! — Она в третий раз скользнула взглядом по фигуре Жерво. — Отвратительно! Я не желаю общаться с ним! Я не хочу, чтобы он дотрагивался до меня!
   — В таком случае, по-моему, вам не следовало давать согласие на замужество, — спокойным тоном ответила Мэдди.
   Анна Тротмэн устремила на нее немного растерянный взгляд.
   — Все говорят, что я должна.
   Мэдди не могла поддержать назревавшее в душе девушки неповиновение, но и не хотела хорошо отзываться о решении ее родителей. Это было бы… нечестно. Ей оставалось надеяться только на то, что девочка сама разберется в своих проблемах.
   — Я должна. Я буду герцогиней, — воскликнула Анна приглушенно. — Герцогиней!
   Жерво скривил губы в усмешке. Он наконец-то оторвался от окна, обогнул Мэдди и стал приближаться к Анне Тротмэн. Та медленно отступала назад. Щеки ее горели.
   — Не смейте! — вскрикнула она, прижавшись спиной к позолоченному столику. — Не смейте дотрагиваться до меня! Мисс Тиммс!!!
   Герцог поймал ее рукой за подбородок и заставил смотреть прямо на него. Бедняжка была на грани истерики. Его другая рука медленно двигалась по ее широкому поясу на платье, его пальцы четко выделялись на белом атласе. Затем его ладонь поползла выше, бесцеремонно подминая под себя все кружева, оборки, рюши, которые окаймляли ее открытый корсаж.
   Когда Анна попыталась вырваться, он схватил ее за руку, притянул к себе и обнял. Девушка стала отчаянно бороться, тяжело и шумно дыша.
   — Непристойно, неприлично! — кричала она дрожащим голосом. — Отпустите меня!
   Но он только крепче прижимал невесту к себе.
   — Дотрагиваюсь… когда хочу… — хрипло проговорил герцог.
   Жестокая интонация парализовала Анну. Она затаила дыхание и уставилась на него, как оцепеневший от ужаса зверек на охотника, пришедшего проверить свой капкан. Мэдди поднялась с кресла.
   — Жерво, — сказала она.
   Он отпустил Анну. Она тут же отскочила и стала отряхивать свои шелка и ленточки. Метнув на Мэдди испуганный взгляд, она подхватила юбки и бросилась вон из комнаты. Дверь грохнула.
   — Анна Роза Бернис Тротмэн.
   С каждым словом его правый кулак ритмично сжимался и разжимался. Он взглянул на Мэдди из-под сумрачных бровей.
   — Ты испугал ее своими действиями.
   — Сука, — четко и раздельно произнес он. Страшная ухмылка скривила его рот. Он подошел к камину и взял в руки миниатюрную фарфоровую статуэтку. Затем он с силой швырнул ее прямо в очаг. Статуэтка разлетелась на мелкие кусочки. Мэдди содрогнулась, но решительно сделала шаг вперед, чтобы успокоить герцога.
   Вторая фигурка была брошена прямо ей под ноги. Жерво тут же схватил третью, намереваясь сделать с ней то же самое. Мэдди остановилась.
   Герцог швырнул статуэтку. Она разбилась. Мелкие осколки попали Мэдди на платье.
   — Мое, — сказал герцог. — Ломаю. — Он окинул взглядом богато украшенную комнату. — Ломаю все.
   Мэдди отвернулась.
   — Отлично! — зловеще проговорила она. — Ломай! На то ты и герцог! Можешь разбить здесь все!
   Она бросила на него внимательный взгляд через плечо. Герцог, казалось, не понял перемены ее настроения. Тогда Мэдди добавила:
   — Только теперь она не выйдет за тебя замуж. Придется вернуться в Блайтдейл!
   — Анна Роза Бернис Тротмэн, — ухмыльнулся он, наступая ногой на крошки фарфоровых осколков.
   — Тебя отошлют назад! — повысила голос Мэдди. — Назад!
   Это наконец привлекло его внимание. Он прищурился.
   — Нет.
   — Если не будет свадьбы, то… назад.
   Он нахмурился.
   — Если… сва…
   Мэдди указала на дверь, через которую минуту назад убежала его нареченная.
   — Теперь она не выйдет за тебя замуж! Откажется!
   Кристиан сконцентрировал внимание на лице Мэдди, как бы обдумывая сказанное. Наступила тишина. Затем… Затем он рассмеялся.
   — Откажется? — он отрицательно покачал головой и опустился на стул с позолоченными ножками. — Сумасшедший… Отвратительно… Дотрагиваться!.. — Он скорчил гримасу брезгливости и сделал отталкивающий жест, очень похожий на жест Анны Тротмэн. Жерво снова рассмеялся. — Девочка Мэдди. Думаешь… откажется?
 
   Сразу после ужина вдовствующая герцогиня почтила своим визитом Мэдди в диковатой роскоши туалетной комнаты герцога. Она попросила девушку помолиться вместе с ней. В течение довольно продолжительного времени она неистово благодарила Господа за то, что он послал их семье Анну Тротмэн, доктора Тиммса с его помощниками Ларкиным и мисс Тиммс, которым удалось с позволения доброго Провидения, ибо без Провидения любая человеческая помощь бессильна, наставить ее сына на путь исправления и возрождения.
   Мэдди поняла, что герцогиня неспроста так щедро расточает похвалы в ее адрес, и от этого ей стало как-то не по себе. Произнеся последнее «аминь», герцогиня заняла единственный во всей комнате стул. Мэдди поднялась и присела на краешек своей временной постели.
   Герцогиня сложила руки у себя на коленях.
   — Мисс Тиммс, я имела долгую беседу с вашим дядюшкой, и не стану скрывать, выразила ему свое удивление и недоумение по поводу того, что моего сына привезли из Блайтдейла. Я полагаю, вы прекрасно знаете, на ком лежит ответственность, но не будем больше говорить об этом. Скажу вам сейчас, так же, как я сказала об этом доктору Тиммсу, что рассматривала и продолжаю рассматривать сложившуюся ситуацию как… экспериментальную. — Ее пальцы беспокойно бегали по платью, как будто она наигрывала пьеску на клавесине. — Герцог должен жениться. Тут спорить никто не станет. И кстати, именно поэтому я разрешила ему выехать из Блайтдейла. Но в том случае, если будет замечен рецидив потери самоконтроля и доктор Тиммс со мной согласится, он должен быть немедленно возвращен обратно. Предполагаю, что вы останетесь у нас до свадьбы герцога и, возможно, чуть дольше. Мисс Анна Тротмэн просила вас задержаться, чтобы помочь ей разобраться в состоянии своего жениха? Значит, попросит. И я думаю, вы согласитесь. Для своего возраста она очень уравновешенная и спокойная девушка, добрая христианка к тому же. Раньше я и представить себе такого не могла, невеста моего сына. — Она поджала губы и потом продолжила: — Конечно, ее происхождение нельзя назвать достойным для жены герцога, но, я считаю, все мы должны благодарить Господа за то, что он послал нам ее. Принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, мы можем даже говорить о везении. Мисс Тиммс, вы не представляете, сколько ночей я провела без сна в неустанных молитвах за него… Не могу передать вам…
   Она замолчала. Мэдди сидела неподвижно. Герцогиня потупила взор. По ее щекам катились безмолвные слезы. Внезапно она поднялась и быстро направилась к двери, ведущей в холл.
   — Его тетушка… — сказала она, обернувшись к Мэдди. — Леди де Марли. Она думает только о герцогстве. Но сердце подсказывает мне, что об этом думать еще рано. Он должен вернуться. И, думаю, вернется. Блайтдейл предлагает самый эффективный способ психического восстановления. Там он снова будет окружен вашей заботой. Возможно, под наблюдением доктора Эдвардса он будет навещать жену. — Она взялась за ручку двери и вновь обернулась. — Так для всех будет лучше.
   — Леди де Марли обещала ему иное, — возразила Мэдди.
   — Ну что ж, — печально, но решительно проговорила вдовствующая герцогиня. — Увидим. Увидим. Вы должны информировать меня обо всех изменениях в его состоянии, мисс Тиммс. У леди де Марли могут быть свои причуды, но я его мать! И лучше других знаю, что пойдет ему на пользу, а что будет во вред. Уверена, что мы поймем друг друга с мисс Тротмэн после свадьбы. Решение будет принимать жена Кристиана. Даже леди де Марли придется поубавить свои амбиции. А мисс Тротмэн добрая, разумная девушка…
 
   Кристиан стоял неподвижно и позволял одевать себя в придворный мундир из темно-коричневого бархата с серебряными пуговицами; длинный, расшитый буйным рисунком жилет.
   Мэдди ошибалась: девочка слишком сильно хотела стать герцогиней, чтобы отказаться от венчания.
   Свирепый, отвратительный псих. Конченый человек — приговорен и уже почти повешен. Теперь он принадлежит им. У него ничего не осталось своего. Он был беспомощен… Практически мертв! Но об этом он пока не думал, его душил гнев, отчего горели скулы.
   Так значит, она не хочет, чтобы он дотрагивался до нее? Да он презирал ее! Недозрелый глупый теленок! Платьице… Отсутствие ума… Верх блаженства — танцульки на балах… Благоговейный ужас! Это неприлично! Театральщина.
   Она стала его судьбой, его крестом.
   Он понял свою тетушку. Семейное дело. Хладнокровно рассчитанный бизнес, который вершился без всякого учета его личных желаний… Кристиан понял, что это его долг, ему придется его оплатить во имя многолетней незапятнанности имени Ланглендов.
   Кроме того… Хуже того! Замок Жерво мог оказаться в руках чужих людей. Тогда он немногим будет отличаться от сумасшедшего дома с его камерами, смирительными рубашками и цепями.
   Он много думал. Всю эту ночь и всю предыдущую, лежа в постели своего отца и деда. Женитьба, потомство, наследник… Его роль во всем этом… Он не привык думать о себе в таком ключе, он всегда оставлял это женщинам, которые не могли жить без такой чепухи.
   Взять в жены купленную кобылу. Он попытался представить себя в постели с мисс Тротмэн, в фамилии которой сразу усмотрел нечто лошадиное. Его рот скривился, им овладел зловещий юмор. Этого стоило опасаться. Герцогиня, не кобыла и не теленок, тут оставалось только расплакаться.
   Он проведет с ней брачную ночь, сделает сына, Господь поможет ему, а затем вернется аист с младенцем. Она может оставаться в городе и танцевать до упаду, разыгрывать из себя герцогиню до самой смерти. А Мэдди… Девочку Мэдди он, разумеется, возьмет с собой. Он не мог жить без Мэдди. Он ей подарит абсолютно все драгоценности, котят, поцелуи.
   Принадлежа к сообществу квакеров, Мэдди не захочет стать любовницей. Да ему это тоже не то чтобы уж очень нравилось. Но другой возможности им не оставили. Придется жить любовниками, что делать? Но, забирая у нее невинность, он отдаст ей все, чего она только не пожелает.
   Они будут жить все вместе: он, она, ее отец и наследник. Кристиан заулыбался, представив себе перспективу. Хорошая будет жизнь. Достойная. Нисколько не похожая на ту, которую ему уготовили. А ему уготовили не жизнь, а какое-то половинчатое существование. И он уже чувствовал, что живет только наполовину.
   Кристиан попытался вспомнить строки супружеской клятвы, но ничего не получалось. Ничего, когда он услышит их, то все вспомнит.
   Камердинер стал чистить его костюм. Кристиан взглянул на свое отражение в зеркале. Да, он видел себя только наполовину, каким-то нереальным… Ему стало неловко, и он отвернулся.
   Герцог.
   Герцогиня.
   Кристиан не хотел ее. Он ее слишком мало знал, чтобы даже ненавидеть. Но Жерво с тревогой ждал наступления того дня, когда их судьбы будут накрепко связаны между собой. Он знал сотни мужчин, которые пускались во все тяжкие, лишь бы не возвращаться домой к своим женам. Это его немного успокаивало.
   Камердинер пригладил швы на плечах и отложил щетку.
   Кристиан почувствовал себя вполне готовым, чтобы стать сто первым.

Глава 15

   В пустынной церкви гуляло эхо. Окна замерзли и подернулись дымкой от холодного утреннего тумана. Кристиан присутствовал на всех без исключения свадьбах своих сестер, которые были удивительно немноголюдными, но его свадьба обещала быть еще тише. Церемония проходила в приходской церкви, где он никогда не бывал. Сначала вошел он, потом его мать с тетушкой, затем небольшой караван Тротмэнов, доктор с Обезьяной и, конечно же, Мэдди. Лицо у нес казалось спокойным, как и цвет ее скромного платья, поверх которого был наброшен черный плащ. Она заняла самую дальнюю скамейку.
   Не говоря ни слова, мистер Тротмэн провел свою дочь к простому алтарю. Было холодно. Если не считать румянца на щеках, невесту так отполировали ее няньки, что она походила на каменное изваяние.
   В бледных шуршащих шелках Анна Тротмэн встала рядом с ним. Он слышал, как за ее спиной шепчутся родственники. Она даже не взглянула на него. Викарий начал говорить. Кристиан сделал глубокий вздох и чуть склонил голову, пытаясь прислушаться.
   Вскоре герцог запутался и потерял нить смысла. Текст церемонии слился для него в сплошной и ничего не значащий набор фраз. Он стиснул зубы.
   Священник сделал паузу, глянув поверх голов жениха и невесты на немногочисленную аудиторию. Затем он продолжил чтение, бросив короткий взгляд сначала на Кристиана, а затем на его невесту. Кристиану показалось, что речь идет о возможных препятствиях и о дне Страшного Суда. Жерво чувствовал, что момент его речи неукротимо приближается.
   От морозного дыхания воздух перед ним побелел. Он попытался контролировать свои вдохи и выдохи, сглотнул, сконцентрировался. Заметил, что руки его непроизвольно сжались в кулаки. Попытался разжать. Разжались, но сжались снова.
   Священник посмотрел на него. Кристиан услышал свое имя. Но быстро! Слишком быстро! Звуки перемешались между собой, слились в монотонный непонятный гул и закончились на вопросительной ноте. Вся церковь замерла в ожидании.
   Выражаю свою волю.
   Теперь Кристиан вспомнил, с чего следует начать. Он точно знал, что ему нужно говорить. Сотню раз он повторял клятву от начала до конца перед Мэдди. Все было здорово. Он смотрел на то, как она кивает в такт, и без труда говорил. Он задышал чаще и более шумно, пытаясь начать.
   Молчание. Ничего. Священник не сводил с него взгляда. Мисс Тротмэн, не мигая, смотрела вперед.
   Кристиан разжал кулак. Он знал слова! Просто не мог произнести их! Не мог! Не мог! Рука снова сжалась в кулак. От напряжения закололо в спине. Он почувствовал головокружение.
   — Жерво! — проник в его мятущееся сознание повелительный голос тетушки. Эхо пробежало по кирпичным стенам, по стеклам окон и уперлось в него. — Говори или вернешься в Блайтдейл!
   Сумасшедший дом… Вновь цепи… Вновь как затравленное животное…
   Нет…
   Нет, нет, нет!!!
   Кристиан не глядел на тетушку, он смотрел прямо в глаза священнику, как будто чего-то настоятельно требуя от него. Резонирующий голос леди де Марли утих.
   Она не сделает этого. Не посмеет вновь отправить его в то страшное место. Кристиан не верил ее словам. Это какое-то недоразумение. Она думает, что он бросает ей вызов, но на самом деле ведь это же не так. Он старается!
   Выражаю свою волю, выражаю свою волю… Нет слов! Только не назад, о Боже!
   Кристиан боролся. Но… молчание. Молчание… Ни единого слова! Он не мог произнести ни строчки. Ни слова. Ничего. Он вспомнил свое половинчатое, какое-то беспомощное отражение в зеркале. Мисс Тротмэн продолжала стоять как вкопанная, только быстро провела языком по губам.
   — Ты понимаешь меня, Жерво? — Спустился на него со сводчатого потолка голос тетушки. — Ты понимаешь?! В Блайтдейл!
   Кристиан повернулся к ней. Леди де Марли встала, тяжело опираясь на клюку. Он отлично видел, как тетушка мелкомелко сотрясается от гнева.
   — Блайтдейл! — повторила она. — Это слово отозвалось сильным, долгим эхом, которое накатывало на Кристиана снова и снова.
   Назад! В психушку, в психушку, в психушку!
   Мисс Тротмэн походила на монумент. Стоячий труп.
   Священник поднял свою книгу повыше и снова назвал Кристиана по имени. Затем он повторил вопрос, который снова слился и спутался для герцога:
   — Беррррливывжжжж-ен?
   Кристиан сделал еще одну отчаянную попытку ответить. Он ни за что не вернется в Блайтдейл, но сейчас необходимо произнести текст клятвы, а слова никак не хотели слетать с языка. Напряжение его воли было столь велико, что к головокружению прибавилась тошнота. Комедия не могла так дальше продолжаться. В каменной решимости он развернулся спиной к священнику и стал отыскивать взглядом Мэдди. Она сидела не шевелясь. Их взгляды встретились, но она продолжала пребывать в неподвижности. Даже не моргнула. А Кристиан молча умолял ее помочь произнести клятву, просил задать привычный ритмичный темп, под который он мог бы подстроиться.
   — Отведите его в ризницу! — рявкнула тетушка, тяжело выбираясь из своего ряда в проход.
   Со скамьи встала его мать. Священник неловко откашлялся и закрыл книгу. Кристиан заметил Обезьяну, выглядевшего нелепо в своем взятом напрокат костюме. Охранник поднялся и уже направился к алтарю.
   Кристиан тоже пошел. Он покинул мисс Тротмэн и пошел, казалось, к охраннику. За спиной Обезьяны к алтарю пробирались его мать и тетушка Веста. Кристиан как будто шел к ним, но неожиданно изменил направление и бросился к той скамье, на которой все еще неподвижно сидела Мэдди.
   Он взял ее за руку и потянул на себя, заставляя встать. Никак не отвечая на изумленный взгляд Обезьяны, который успел подбежать к нему, Кристиан направился в ризницу. Мэдди он тащил за собой насильно.
   За ним последовали и другие. Кристиан пропустил в ризницу Мэдди, а затем вошел туда сам и… закрыл дверь.
   Ключа не было. Кристиан задвинул засов. Мэдди что-то воскликнула, но он стремительно потащил ее вперед. Боковая дверь оказалась запертой, но ключ висел рядом на стене. Кристиан схватился за него, но правая рука онемела во время неудачной церемонии, и ему было трудно попасть ключом в замочную скважину. Тогда он отпустил Мэдди и взялся за ключ двумя руками.
   Дверь в ризницу содрогалась, из-за нее доносились возбужденные мужские голоса. Мэдди повернулась к той двери. Засов гулял в своих подставках. Кристиан уронил ключ на пол, зарычал, поднял его и дернул Мэдди за плащ. Через минуту-другую они догадаются о его намерениях и выбегут на улицу.
   Кристиан схватил Мэдди за руку, дал ей ключ и потянул к двери.
   — Нет! — закричала она. — Я не могу!
   Он схватил ее запястье обеими руками и с силой потянул к замочной скважине. Мэдди стала всхлипывать. Но Кристиан, несмотря на то, что и сам был готов разрыдаться, крепко держал ее. Он не был способен сейчас даже назвать ее имени, не говоря уж о том, чтобы умолять и просить ее об одном простом движении — до ужаса простом, о движении, от которого теперь зависела его жизнь. Кристиан готов был упасть перед ней на колени, но не мог ничего сделать.
   Поняв, что Мэдди не будет открывать дверь, он врезался в нее плечом. Дерево заскрипело. Кристиан ударил еще раз, не обращая внимания на ноющую боль в руке и спине. Толстая деревянная дверь не поддавалась, хотя и трещала. Кристиан продолжал отчаянные попытки вырваться на свободу. Мэдди, плача в голос, пыталась оттащить его от двери, пока он окончательно не расшибся. Крики с другой стороны прекратились, в дверь перестали ломиться. Кристиан понял, что у него остались считанные секунды.
   Мэдди что-то кричала ему, но он не мог ее расслышать из-за грохота сотрясающейся под его мощными ударами двери.
   Наконец до его сознания долетело одно ее слово:
   — Стой! Подожди!
   Он обернулся к ней.
   — Подожди же!
   Мэдди пыталась оттащить его в сторону и добраться до двери.
   Кристиан недоуменно смотрел на нее. Он посторонился. Мэдди тут же всунула в замочную скважину ключ и повернула его. Один-единственный оборот… Дверь открылась…
   Оказалось, что дверь выходила на боковой дворик. Кристиан вновь схватил Мэдди за руку и дернул так резко, что она упала на ступеньках невысокого крыльца. Подвернувшуюся под ноги калитку Кристиан снес одним пинком.
   Мэдди поднялась и побежала вслед за ним. Через несколько секунд они оказались на старом кладбище.
 
   Скользя по высокой траве, Мэдди торопливо бежала за герцогом. Откуда-то из-за спины донесся было далекий крик погони, но потом все затихло и слышался только шорох кладбищенской травы. Беглецов окружал плотный влажный туман и могильные плиты. Герцог казался темным призраком на зловещем фоне. Мэдди убедилась, что он не перестал быть человеком только тогда, когда Кристиан обернулся, желая проверить, не отстает ли она.
   Жерво двигался очень быстро, как будто знал дорогу. Мэдди почти не глядела под ноги и в результате споткнулась о могильный камень. Она удержала равновесие и побежала дальше, но через несколько шагов ее юбка запуталась в причудливом розовом кусте, ощетинившемся длинными шипами вперемежку с умирающей поседевшей листвой. Мэдди остановилась и попробовала освободиться, но вышло еще хуже — зацепился за шипы и ее плащ. Она крикнула. Кристиан вернулся и рывком освободил ее, не обращая внимания на порванную одежду. Он вновь схватил ее за руку, и они побежали дальше.
   Ноги у Мэдди промокли от холодной росы. Наконец где-то впереди из тумана выплыли кирпичные очертания. Кристиан повернулся и побежал с Мэдди вдоль стены, огибая могильные плиты и надгробья. Один раз они чуть не врезались в покосившийся каменный памятник, на котором были изображены ангелы с пообтрепавшимися кончиками крыльев, которые задумчиво взирали на поросшую мхом эпитафию.
   За стеной шла жизнь. Мэдди слышала звуки дорожного движения, крики уличных торговцев. Там был город. Какой сильный все-таки контраст с влажными и неясными силуэтами зловещих каменных изваяний кладбища! Еще один неприглядный обычай: метить могилы, ставить памятники. Она предпочитала традиции квакеров — открытые и чистые земли, на которых дух долго не задерживается.
   Жерво завернул за угол. Продравшись через мокрые ветви старого дерева, они оказались перед каменным гробом. Герцог заскочил на него, едва не поскользнувшись на влажной опавшей листве, и подал руку Мэдди.
   В его действиях было что-то детское. Наверное, он все-таки знал это место и не раз мальчишкой лазил здесь по стене. Вот и сейчас, как только Мэдди оказалась на плите, он быстро взобрался на стену и оттуда протянул руки, чтобы подтянуть Мэдди. Он не обращал ровно никакого внимания на то, что может разорвать свой богато украшенный костюм или потерять орден, который болтался у него на груди. Кристиан протягивал к ней руки.
   Мэдди содрогнулась. Жерво что-то нетерпеливо промычал. Где-то сзади громко шуршала опавшая листва. Мэдди показалось, что она услышала голос кузена Эдвардса.
   Руки герцога сомкнулись за ее спиной и вздернули Мэдди вверх. Он держал ее очень сильно, и ей было больно. Никогда прежде ей не приходилось находиться в столь нелепой и неловкой позе — верхом на стене. Кирпичи цеплялись за чулки. Шляпка съехала набок, и ей было не видно, как далеко до земли на другой стороне стены. Она неловко попыталась поправить свою шляпу и подтянуть вниз юбку, которая задралась выше колен.
   Жерво нагнулся, развязал у нее под подбородком ленты и забросил шляпку обратно на кладбище, где она зацепилась за обломанную ветку дерева и повисла высоко над землей.
   Он усмехнулся. В голове у Мэдди пронеслась мысль, что сейчас он поцелует ее, некрасивую, странноватую Архимедию Тиммс, прямо здесь, на стене, в юбке, задранной почти до головы, когда вот-вот их настигнут Ларкин и кузен Эдвардс.
   Кристиан не поцеловал ее. Он перекинул ногу через стену и спрыгнул на землю. Мэдди изо всех сил старалась не закричать, когда он протянул к ней руки.
   Она едва сознавала, что делает. Все произошло так быстро, что у Мэдди не было времени на раздумья. Почему она оказалась здесь? Как какая-то дочь неотесанного торговца углем! А герцог пытается снять ее со стены. Из проулка отвратительно несло помоями и ночными горшками…
   — Уходи! — шептала она. — Уходи! Я ничего им не скажу…
   Кристиан потянул ее за юбку, приподнялся, дернул за руку, и она потеряла равновесие. Мэдди пыталась сопротивляться, но, содрав кожу на руках, жалобно всхлипнула и упала вниз. Плечо Кристиана спасло ее голову от безжалостных камней.