Кинсейл Лаура. Цветы из бури

   Леди де Марли могла допустить, что Мэдди стала герцогиней, но не придавала этому факту большого значения. Под безличным титулом «девушка», она предложила Мэдди стул с прямой спинкой, который стоял не очень близко к камину.
   Без вступлений леди де Марли заявила:
   — Я заехала по дороге в ту церковь. Брак зарегистрирован в метрической книге.
   — Да, — подтвердила Мэдди. Она сама расписалась там и теперь боялась, что это самый плохой поступок в ее жизни.
   — Еще я заглянула в книгу ассоциации юристов по гражданским делам. Выдача официального разрешения на брак герцога Жерво и Архимедии Тиммс зарегистрирована официально. Все в порядке.
   — Правда?
   Мэдди ничего не знала о формальностях и почувствовала странное облегчение от того, что Дарэм оказался честным человеком.
   — Я вижу, новость обрадовала вас. Вы думали, что дело обстоит не так?
   Мэдди посмотрела на свою юбку, затем снова подняла глаза.
   — Меня не удивило бы, если бы тут было что-то незаконное. Все было сделано… в основном по настоянию Дарэма.
   — В самом деле? — глаза леди де Марли были очень проницательными.
   — Да, — Мэдди глубоко вздохнула. — Вы знаете, что герцог согласится на все, чтобы избежать заточения. Он сделал это, рассчитывая на мою помощь. Я не согласилась бы… я нашла бы другой способ. Но с шестью мужчинами, рвущимися в церковь…
   — Мои люди? Врывались? Вы ошиблись, мисс. Из моих слуг никто не поступил бы так.
   — Там были люди… Они хотели схватить его.
   — Схватить его? — женщина сгорбилась под одеялом. — Его мать глупа. — Ее губы презрительно скривились.
   — Как будто он преступник. Я ничего не знала об этом.
   — Дарэм вернулся из Лондона и сказал нам, что наемники ищут нас. Он боялся, что они следили за герцогом.
   — Дурная голова! Он должен был приехать ко мне! Я могла бы запретить им, — леди де Марли неожиданно захихикала. — Но Жерво предпочел спрятаться за более симпатичным лицом. Его аппетиты перевесили здравый смысл. Эти шакалы, замужем за которыми его сестры, еще попытаются задержать его, если он не покажет им зубы. Поверьте мне, если наемники рвались в дверь церкви, можно легко предположить, кто предложил его матери эту милую идею. Какая пошлость. Наемники. Представить только! Еще в газетах объявят сумму вознаграждения! сумасшедший герцог, слыхали! Хорошо, что его отец не дожил до такого, упокой Господь его душу, — леди понюхала флакончик с нюхательной солью, затем ее рука опять исчезла в складках одеяла. — Новая просьба о предписании уже послана. Он с вами до венчания или после?
   — Что до или после? — переспросила Мэдди. Леди де Марли хмыкнула.
   — Имел отношения с вами, — с иронией в голосе сказала леди де Марли.
   Мэдди вспыхнула, словно ее тело поняло вопрос раньше, чем мозг. Когда значение вопроса полностью дошло до нее, она едва удержалась, чтобы не вскочить и не убежать, хотя стул уже слегка отодвинулся от импульсивного толчка. Мэдди с ужасом увидела сидевшую где-то сзади служанку и заметила едкий взгляд леди де Марли.
   — Не до, — пробормотала она.
   — Скажите мне правду… и громче. Меня не интересует ваша мораль. Я интересуюсь его моралью.
   Мэдди подняла голову.
   — Не до, — повторила она с ударением.
   — Когда у вас была последняя менструация?
   — Вы чересчур бесцеремонны!
   — Когда кто-то становится герцогиней, моя девочка, посторонние часто вмешиваются в подобные дела. Так когда?
   Мэдди упрямо молчала.
   — Удивляюсь вашей стойкости, — леди де Марли отклонилась назад и стянула с головы шаль, под которой оказался черный чепчик с лентами. — Расскажите мне о Жерво. Он неплохо выглядит.
   Мэдди обрадовалась смене темы.
   — Да. Ему уже значительно лучше.
   Леди де Марли хихикнула.
   — Я хотела привезти другого психиатра… Но как узнать, кто лучше? У нас их сотни. Думаю, Жерво хорошо с вами, — она подняла белый, похожий на сучок палец. — Не ошибитесь, девушка. Этот брак несчастный. У меня для него лучшая партия, но поскольку все сделано по закону… Одна производительница в такой ситуации не хуже любой другой, — леди де Марли пожала плечами. — Похоже, он вас любит.
 
   — Твоя мать прислала письмо, — объявила леди де Марли в гостиной за ужином, вытащила из-под шали бумагу и протянула ее Жерво. Когда он протянул руку, женщина не отдала письмо сразу.
   — Прочитать тебе?
   Герцог вырвал бумагу из рук леди.
   — Я… читаю.
   Он сел в кресло, развернул письмо, повертел его и наконец расправил на колене. Леди де Марли с интересом следила за ним, словно стараясь убедиться, действительно ли он собирается читать или только имитирует это движениями.
   Кристиан перевернул письмо, положил на другое колено, наконец встал, отдал его Мэдди и сказал:
   — Открой.
   После того как она сорвала сургучную печать, Жерво вернулся в кресло и начал читать. Это заняло у него довольно много времени. Он слегка наклонил голову вправо, словно не вполне разбирал буквы под прямым углом. Наконец Кристиан вздохнул, закатил глаза и бросил письмо на стол, улыбнувшись Мэдди.
   — Не… едет.
   — Больше ничего не пишет? — спросила леди де Марли. Жерво опять взял письмо и выпустил из пальцев.
   — Мольба. Мольба. Одна… мольба. Ноги… не будет… в одном доме… с моей лю… любовницей. — Он посмотрел на Мэдди. — Ты.
   Герцог опять заглянул в письмо.
   — Сестры… не позволяют. Не сын…
   Он скомкал письмо и через всю комнату бросил в камин.
   — Она недовольна твоим выбором, — прокомментировала леди де Марли.
   — Законная, — сказал Жерво. — Не… любовница. Жена.
   — Безусловно, — произнесла его тетка. — Но ты знаешь, что не защищен. И еще существует вопрос о состоянии твоего мозга. Каково сейчас положение? Защищена ли собственность? А что, если мисс Тиммс охотница за удачен, которая плетет свою паутину?
   — Он не…
   Леди де Марли перебила Мэдди.
   — Я говорю только о вопросах, герцогиня. Ваша позиция довольно слабая. Женщина может сыграть плохую роль на слушании. Ни один нормальный человек его уровня не пошел бы на такое.
   Герцог вдруг встал, подошел к письменному столу, взял перо и протянул его Мэдди.
   — Решим сейчас. Пиши… что ты хочешь.
   — Что я хочу? — переспросила она. Леди де Марли усмехнулась.
   Жерво вдруг улыбнулся.
   — Моя веселая жизнь, — произнес он. — Три лошади… Две служанки… двадцать платьев… мебель… кровати… шторы… ковры… шесть или восемь слуг-мужчин… — Он вложил перо в руку Мэдди. — Девочка-Мэдди. Что ты хочешь?
   — Ничего.
   Леди де Марли рассмеялась, словно после удачной шутки. Жерво несколько секунд смотрел на Мэдди, затем опустился на колени рядом с ее стулом. Она беспомощно покачала головой.
   — Конечно, нет.
   Кристиан посмотрел ей в глаза. Его голова слегка тряслась, на губах играла едва заметная улыбка.
   — Отец? — спросил он. — Тогда… ты… не поддерживаешь отца?
   — О… — Мэдди закусила губу. — Нет. Это было бы неправильно.
   Леди де Марли вмешалась в разговор.
   — Вам лучше не относиться к этому очень серьезно, девочка. Если он умрет сегодня вечером, вам ничего не достанется. Ни шиллинга, можете в это поверить. Напишите приемлемую сумму, и суд поможет вам. Мы с Кальвином можем засвидетельствовать ваши с герцогом подписи.
   — Но… — Мэдди взглянула на Кристиана. — Я не хочу никаких сумм. Ты и я… мы не…
   Жерво сжал ее руки. Она хорошо все поняла. На мгновение в комнате воцарилась тишина.
   — Девочка-Мэдди, — сказал герцог. — Сейчас у меня… есть все, — он улыбнулся ей улыбкой, от которой у нее заныло сердце. — Верни… ты… немного.
   — Ты мне ничего не должен, — прошептала Мэдди. Кристиан отпустил ее и встал.
   — Сколько… Тротмэн?
   Он посмотрел на тетку.
   — Десять тысяч, — ответила та. Герцог сделал нетерпеливый жест рукой.
   — Сколько?
   — Ее часть пятьдесят две сотни. Такое же содержание и четверть Монмаутской ренты после твоей смерти. Понимаешь, мисс Тротмэн принесла с собой десять тысяч. Пятьдесят тысяч распределены по женской линии, семьдесят пять по второй, третьей и четвертой мужской линиям.
   Кристиан рассмеялся.
   — Деловая… невеста.
   Леди де Марли подняла брови и оглядела Мэдди.
   — Она выглядит вполне здоровой для этой роли.
   — Завтра, — сказал Жерво. — Я пошлю… Бейли. Ты говоришь решение. Напиши так же… что сказала. Добавь… две тысячи дохода… жизнь… мистер Джон Тиммс. Осторожно… ошибка. Могу… читаешь.
   — Но… — произнесла Мэдди.
   — Хочу, — возразил Жерво. — Я… хочу.
   Мэдди опять села на стул. Все это выглядело глупой пародией. Она так далеко зашла в фальши, что составляет документы обеспечения детей от брака, который не существовал. Неожиданно резко она встала.
   — Я пойду.
   Жерво поклонился. Леди де Марли улыбнулась.
   — Доброй ночи, герцогиня.
   Мэдди приблизилась. Леди погладила девушку по щеке. Мэдди поколебалась, потом наклонилась и быстро поцеловала ее руку. Вдруг леди де Марли увидела перстень герцога.
   — Это лучшее, что ты смог сделать, Жерво? Ради Бога, мальчик, подари ей настоящее обручальное кольцо.
   — Подарю, — согласился он.
   Мэдди высвободила свою руку и пошла к двери, почти не глядя, куда идет.
   — Это не та дверь, девушка, — тревожно произнесла леди де Марли. — Не открывайте ее. Напустите холода!
   Мэдди остановилась. Она была уверена, что перед ней нужная дверь.
   — Мэдди, — сказал герцог. Она посмотрела на него. Он кивнул на выход, которым она еще ни разу не пользовалась.
   Удивившись, Мэдди пересекла комнату и открыла другую дверь. Она вела в такую же роскошную комнату, как и все остальные. Спальня, выдержанная в бело-голубых тонах. Над огромной высокой кроватью виднелся золотистый балдахин.
   С ужасом Мэдди поняла, что это значит, и остановилась на пороге. Это была спальня Жерво.
   Мэдди повернулась и вышла.
   — Я предпочитаю…
   Леди де Марли перебила ее.
   — Глупость, — сказала она таким тоном, будто точно знала, что хотела сказать Мэдди. — Зачем ему гоняться за тобой по всему дому? Спите там, девушка. Впереди у вас еще много лет, чтобы заиметь свою спальню.
   Жерво молчал, стоя посреди комнаты, заложив руки за спину, высокий и элегантный. Он просто смотрел на Мэдди таинственными синими глазами.
   — Еще много лет, девушка, — повторила леди де Марли усталым голосом. — Запомните мои слова.
 
   Мэдди села в кресло со спинкой, предохранявшей любого человека от неожиданного засыпания. Спальня герцога казалась наиболее уютной из всех комнат, какие она видела в замке. Помимо кровати здесь стояли низкие шкафы с наваленными на них книгами, будто ими часто пользовались. Пачки журналов и газет на письменном столе имели скорее деловой вид, чем простое украшение.
   В комнате горела лампа. Порядок явно наводил слуга. Она вспомнила, какой беспорядок устроил Жерво в Сант-Мэттью, и почувствовала симпатию к ответственной горничной, которая, видимо, была вынуждена раскладывать вещи не по своему усмотрению, а лавировать между требованиями дворецкого и суматохой герцога, которую он наверняка устраивал ради своего комфорта. Мэдди была знакома с подобными явлениями. Они заключались в уборке ненужного, сохранении на месте первостепенных вещей, подготовки тех, которые вскоре могли понадобиться, выставлении их на вид и уборке обратно, когда это необходимо, возвращении вновь понадобившегося журнала из стопки уже отброшенных и обвинений в адрес слуг за их нерасторопность при поисках необходимого.
   Мэдди смотрела в основном на стол, поскольку смущалась при виде картин. Они представляли собой то, что Друзья находили самым худшим в бессмысленном воспроизведении мировых ценностей. Даже религиозные сюжеты выглядели пошлыми — на одной стене была изображена фигура Евы с яблоком у ее ног. Еще была одна картина с купающимися в реке женщинами и подглядывающими за ними сатирами и другая со скачущей на лошади женщиной.
   Единственную работу Мэдди могла разглядывать без смущения: маленький портрет молодой женщины, обернувшейся как бы в удивлении, что за ней наблюдают, пока она смотрится в зеркало. Ее улыбка выглядела нежной и доброжелательной настолько, что хотелось улыбнуться ей в ответ. Мэдди долго смотрела на картину, завороженная магией простого рисунка и плоского холста, передающих саму жизнь.
   На столе рядом с креслом стояли кувшин, бокал и миниатюры — в основном изображения женщин. Мэдди решила, что это сестры Кристиана, хотя сходства не заметила. Рядом стояла рамка из-под зеркала, но самого зеркала там не было, а вместо него виднелся локон светлых волос. Ни одна из сестер герцога не была блондинкой.
   Мэдди встала и подошла к маленькой картине девушки с зеркалом, стараясь разглядеть технику рисунка, так необыкновенно передающего теплоту. Мэдди наклонилась. Б этот момент дверь мягко приоткрылась. Мэдди обернулась.
   Жерво закрыл дверь за собаками, которые бросились вперед, прижались к Мэдди и привычно запрыгнули на кровать. Герцог несколько секунд стоял молча и смотрел на Мэдди.
   — Понравился портрет… девушки? — спросил он.
   — Приятное лицо.
   — Приятное… Рембрандта.
   — О, да. Очень известный художник, правда?
   — В какой-то степени, — заметил Жерво, слегка усмехнувшись.
   — Я не очень разбираюсь в живописи, — призналась Мэдди. — У нас нет картин.
   — Нет? — герцог подошел ближе и тоже посмотрел на портрет. — Почему?
   Она слегка нахмурилась.
   — В Библии сказано: «не сотвори себе кумира». А они изображают людей.
   Мэдди быстро оглядела комнату. Коллекция была солидной.
   — Они… мне нравятся, — сказал Жерво, слегка прикоснулся к щеке Мэдди и поцеловал ее.
   Она отступила назад и облизнула губы.
   — Твоя тетя ушла? Я должна идти.
   — Нет, — он покачал головой. — Остаться. Она… там.
   — Очень неловкое расположение комнат, — Мэдди сделала беспомощный жест в сторону гостиной.
   — Старомодно… Верхний Замок… выходная комната… спальня… — Жерво начертил в воздухе три короткие линии. — Старые лорды… устраивали пиры в Верхнем Замке… потом приглашали друзей в гостиную, — он кивнул в сторону гостиной. — Это был… знак расположения. Только хорошие друзья… приглашались. Некоторые… Одни и те же… не менялись. Верхний Замок… в гостиную… в спальню… Старомодно. Жерво. Сотни лет.
   — Все равно неудобно. А вдруг, ты неважно себя почувствуешь и захочешь прилечь. Жерво снял куртку.
   — Шли дни, лучшие друзья… приглашались… все время… сюда… Большая честь… для тебя.
   — Мне лучше уйти. Могу я выйти отсюда другим путем?
   Герцог бросил куртку на кресло, начал расстегивать жилет, но опустил руки и посмотрел на Мэдди.
   — Не можешь… спешить.
   Одна пуговица была уже расстегнута. Мэдди поджала губы.
   — Ты не можешь, но должен стараться.
   — Не могу, — ответил Жерво с усмешкой. — Ты.
   Он подошел и встал рядом с ней. Его рукава белели, а вышитые на жилете крошечные серебряные цветы контрастировали с мужественными очертаниями его тела. Мэдди расстегнула пуговицы и развязала галстук. На кремовых брюках герцога тоже были пуговицы, но она их проигнорировала. Когда Мэдди закончила, Жерво отошел в сторону, оставив ее с жилетом и галстуком в руках.
   Она успокоилась, отнесла одежду в шкаф, а когда вернулась, герцог сидел в кресле и пытался снять ботинки. Наконец он откинулся назад и запрокинул голову.
   — Устал, — Жерво глубоко вздохнул. — Бедствие из-за дракона… женского пола.
   Последний след тревоги исчез с лица Мэдди.
   — У нее сильный характер, — заметила она с улыбкой. Герцог подтащил к себе стоявший около окна стул.
   — Посиди… со мной.
   Мэдди выполнила просьбу. Вероятно, лучше было остаться здесь и убедиться, что тетка ушла. Мэдди сложила руки на коленях. Он искоса наблюдал за ней.
   — Чопорная девочка-Мэдди.
   Она не успела помешать, как герцог вцепился в ее юбку, а под ней показались грубые туфли и шерстяные чулки.
   — О, — произнес он, сел, наклонился и начал расстегивать ее юбку.
   — Ты не можешь расстегивать, — сказала она обвиняющим тоном.
   Жерво возражающе что-то пробормотал, не отпуская колено Мэдди, хотя та пыталась вырваться.
   — Ну же, — нежно сказал он. Его рука была теплой и уверенной. Мэдди прикусила губу и перестала сопротивляться. Герцог снял с нее туфли и одну за другой отбросил в сторону.
   — Все, девочка-Мэдди?
   Он взял ее ноги и положил себе на колени.
   Это неожиданное ощущение было столь сладким и восхитительным, что протест Мэдди замер у нее на губах. Она пыталась сидеть прямо, но у нее это не получилось.
   — О, это… очень легко.
   Жерво не ответил, глядя на ноги Мэдди, которые гладил своими руками. Ее юбка упала на пол, немного смявшись, он свел вместе пятки девушки и сунул руки под лодыжки.
   — О, — опять вздохнула Мэдди и закрыла глаза.
   Жерво массировал ей икры, затем вернулся к ступням и стал изгибать их и рассматривать, словно произведение искусства.
   Не открывая глаз, Мэдди тихо засмеялась.
   — Я никогда не чувствовала такого… удовольствия.
   — M-м, — протянул Жерво.
   Мэдди открыла глаза. Герцог изменил свою позу, опять лениво вытянув ноги. Она попыталась освободить свои ступни, но он крепко держал их, закрыл глаза и продолжал своеобразный массаж.
   — Не хочешь ли ты, чтобы я погладила твои ноги? — спросила Мэдди.
   — Нет.
   Глядя на него, она могла подумать, что он спит, если бы не движения его пальцев по ее подошвам, чуть выше и к пяткам. Жерво гладил то одну, то вторую ступню, пока по телу девушки не разлилось приятное тепло.
   Она опять закрыла глаза, села прямо и позволила себе отдаться этому ощущению полностью. Камин в комнате был сделан по последней моде и посылал волны теплого воздуха по углам. Мэдди не предприняла ничего, когда ее шелковая шаль, которую она носила весь день, соскользнула с плеч.
   — Только Рембрандт… мог бы нарисовать тебя, — сказал герцог.
   Мэдди заметила, что он наблюдает за ней. Жерво провел пальцем от ее колена до ступни.
   — Так… нарисовано… поэтому я могу помнить.
   Его руки перестали двигаться. В комнате царила тишина, если не считать легкого шипения, доносившегося из камина. В свете лампы отделка на юбке кобальтового цвета контрастировала с совершенно белыми чулками. Руки Жерво лежали на вытянутых ногах Мэдди без движения.
   Он смотрел на них. Его лицо в тусклом свете казалось темным и резким. Герцог искоса посмотрел на девушку.
   — Друг?
   Она не ответила, слишком переполненная чувствами, чтобы подобрать нужные слова.
   — Твой друг, Мэдди… всегда. Не… забывай.
   — Нет, — прошептала она. — Я тебя не забуду.
   Жерво резко двинулся и освободил ноги Мэдди. Она поджала их под себя, когда он встал.
   — Спи здесь, — произнес герцог. — Я… постелю себе рядом в комнате.
   Там, где хранилась одежда, была маленькая кровать. Мэдди видела ее, когда ходила к шкафу.
   — О, нет. Так нечестно. Я уйду, когда твоя тетя отправится спать.
   — Уйдешь? Долго идти, девочка Мэдди. Темно. Страшно. Призрак. Оставайся здесь.
   — Призрак? — переспросила Мэдди.
   — Плохой… призрак.
   Жерво взглянул на нее с пиратской невинностью.
   — Не говорили?
   — Здесь нет призраков.
   Он издал горлом звук, похожий на страстный стон. Дьявол даже поднял голову.
   — Здесь нет призраков!
   — Шаг… шаг… — герцог стоял в полумраке, и его глаза поблескивали. — Зал… идти… медленно… вверх по лестнице.
   Мэдди глубоко вздохнула, нашла свои туфли, надела их и направилась к двери.
   — Я пойду вместе с леди де Марли.
   — Это ей не понравится. Она хочет, чтобы ты была здесь. Спала, — он усмехнулся. — Выбирай. Дракон… призрак… я.
   — Здесь-нет-призраков!
   Герцог не подтвердил, не опроверг это. Мэдди выглянула из спальни и обнаружила, что леди де Марли уже ушла. Комната была темной, холодной, с последним оранжевым глазком в камине. Мэдди подумала, что нужно позвонить Кальвину Элдеру, но поняла, что теперь уже поздно. Кроме того, было ужасно и не по-христиански бояться призраков. Дьявол соскочил с кровати и подошел к ней.
   — Ты проводишь меня? — спросила Мэдди пса. Дьявол завилял хвостом, прыгнул и оперся о девушку лапами.
   Мэдди взглянула на Жерво.
   — Мы возьмем свечу.
   Он кивнул и развел руки в стороны.
   — Счастливо…
   — Идем, — сказала Мэдди псу, который смело побежал вперед.
 
   Холодный воздух ворвался в гостиную, когда Мэдди открыла дверь в коридор. Дьявол выскользнул и исчез за ярким пятном света от свечи.
   — Ко мне! — шепотом потребовала Мэдди, и ее слова эхом вернулись к ней.
   Пес, постукивая когтями по каменному полу, вернулся и подпрыгнул. Девушка оттолкнула его и пошла вперед. Дьявол обогнал ее и вновь исчез. Она ускорила шаг, вглядываясь в тени, отбрасываемые свечой. Ее туфли гулко стучали по полу. По коридору носилось эхо и оставляло полнейшую тишину, когда замирало. Если в этой каменной громадине и находился кто-то еще, ни одного признака его присутствия не было. Мэдди затаила дыхание и обернулась.
   Там стоял человек.
   Она вскрикнула, отскочила назад, но тут же поняла, что это обыкновенный манекен в рыцарских доспехах. Просто в тусклом свете свечи он очень походил на живого человека.
   — Дьявол! — мягко позвала Мэдди, с усилием заставляя себя повернуться к фигуре спиной.
   Через несколько секунд она услышала клацание собачьих челюстей, и знакомые очертания пса появились из темноты, на этот раз Мэдди наклонилась и ухватилась за его ошейник, чтобы он больше не убегал.
   Вместе они направились вверх по лестнице. Мэдди остановилась. Вокруг не было ни звука. Только Дьявол, воспользовавшись остановкой, шумно лизал свою лапу.
   Лестница изгибалась, приглашая дальше в темноту. Воспоминание о леденящем вздохе герцога так живо вспомнилось Мэдди, что она опять оглянулась посмотреть, не преследует ли он ее.
   Широкий коридор оставался пустым. Когда Мэдди повернулась к ступеням, уши Дьявола приподнялись. Он встал, глядя вперед в темноту. Мэдди ощутила покалывание во всем теле. На глаза навернулись слезы.
   Пес припал к лестнице и зарычал. Низкий, угрожающий звук донесся из его горла. У Мэдди перехватило дыхание.
   Дьявол с лаем бросился вперед.
   Мэдди не выдержала и побежала.
   Она придерживала юбку одной рукой, а во второй держала свечу. Туфли громко стучали по полу, создавая иллюзию погони. Дьявол пронесся рядом с ней и скрылся в темноте. Мэдди побежала быстрее, но начала задыхаться. Увидев царапающегося в дверь пса, она распахнула ее, бросила свечу на пол и оперлась о косяк. Это была опять спальня герцога. Он обернулся, держа в руке рубашку. Мэдди прижалась к его обнаженной груди, сделав так, что Жерво находился между ней и дверью.
   — Там кто-то есть! — крикнула она. — Пес… Дьявол… В зале кто-то есть.

Глава 24

   — Девочка-Мэдди, девочка-Мэдди, — Жерво крепко обнял ее и усмехнулся. — Все хорошо. Там никого нет. Никого.
   В его руках ее конвульсивная дрожь утихала. Мэдди почувствовала себя очень глупой. Никого там не было. Конечно, никого.
   — Собака зарычала, — объяснила она все еще надломленным голосом. — Дьявол вглядывался в темноту.
   Еще одна волна дрожи пробежала по ней. Мэдди глубоко вздохнула, пытаясь собраться с силами. Дьявол забрался на кровать и улегся там с абсолютно невозмутимым видом.
   По щекам Мэдди покатились слезы. Жерво начал стирать их.
   — Прости! — сказала девушка. — Я знаю, там… никого нет! Я такая… глупая! Ночью… в своей комнате… я слышала шаги!
   Герцог крепче прижал ее к себе.
   — Девочка-Мэдди. Извини. Это моя вина, — он продолжал обнимать ее. — Идем. Давай посмотрим, что это было.
   — О нет. Лучше не надо!
   Но Жерво повел Мэдди к двери. Свеча, которую она бросила на пол в коридоре, еще горела. Герцог поднял ее. Фитиль свечи снова ярко вспыхнул. Жерво зажег от него факел. Не отпуская от себя Мэдди, он зажег еще один факел. Так коридор стал ярко освещаться по мере их продвижения вперед. Собаки то забегали вперед, то уступали им дорогу.
   Наверху лестницы Жерво пристроил свечу к стене и вытащил последний факел из гнезда. Теперь уже по хорошо освещенной лестнице они начали спускаться.
   Как бы ярко ни горел факел, темнота зала поглотила свет. Герцог отдал факел Мэдди, а сам подошел к огромной рукоятке в стене.
   Факел высветил две огромные, массивные сверкающие люстры, которые начали опускаться сверху. Когда они были уже в пределах досягаемости, герцог взял факел и, переходя от свечи к свече, начал зажигать все ярусы. Огромное помещение постепенно стало освещаться. Из темноты появились золотистая кожа Жерво, его волосы, темные, как тени в углах. Наконец он отступил с факелом в руках. Языческий Бог в голом зале.
   — Так лучше? — спросил герцог.
   Мэдди уже очень давно начала чувствовать себя глупо.
   — О да, — ответила она. — Спасибо тебе.
   Дьявол вдруг погнался за тенью, спрыгнувшей с балкона для музыкантов. Началась погоня, но кошка сделала отчаянный рывок и скрылась в нише внутри камина всего в дюйме перед носом Дьявола.
   — Призрак, — сказал Жерво.
   Молодой лакей появился на пороге двери под галереей. Герцог посмотрел на него.
   — Мы справимся… сами, — сказал он. Когда лакей вошел в зал, Жерво вытянул вперед факел. — Снимешь нагар. Свечи… до… утра.