Страница:
Сазонов воспринял задание с обычным воодушевлением. «Если он и здесь умудрится что-нибудь напортить, то… То – ничего. С него взятки гладки, отвечать придется мне».
Как только Шурик вышел, позвонил опер главка – тот, что приезжал на джипе:
– Здорово! Как, еще не раскрыл?
– Идем по следу. Вектор розыска определен, сети расставлены. Хочу побеседовать с первой учительницей Казначея – может, она объяснит, как он дошел до жизни такой и где его теперь искать.
– Хм… Я чего звоню: как правильно фамилия, – Чугуновский?
– Чугунский.
– Во, я и помню, что-то такое. А в сводке неправильно написали, представляешь? На меня начальство и наседает, им докладывать надо. Ну ладно, я тороплюсь. Надо будет – звони, не стесняйся.
На полшестого у Волгина была забита «стрелка» с коллегой из РУБОПа. Когда-то они работали вместе и даже дружили, потом жизнь развела: Игорь пошел бороться с оргпреступностью Сергей уволился.
Он успел вовремя. Свободный доступ в цитадель борьбы с бандитизмом преграждали два рослых собровца в черно-сером камуфляже, и Волгин позвонил по телефону из вестибюля.
– Подожди, я сейчас спущусь, – ответил Игорь и действительно выскочил буквально через минуту.
– Привет! Сто лет не виделись, – он увлек Сергея к выходу. – Тут рядом один подвальчик есть…
В кафе Игоря знали. Он расцеловал барменшу в обе щеки и быстро оформил заказ:
– Четыреста водки в графинчик, минералку без газа, вот эти салатики. Ты горячее будешь?
– Не откажусь.
– Лен, сделай по своему усмотрению. Сегодня кто повар, Анжела? Тогда лучше свинину…
Сели за неудобный столик в центре зала – все остальные были уже заняты коллегами Игоря.
К разговору о деле приступили после второй рюмки.
– Я в курсе темы, наши вчера выезжали. Тебя что интересует?
– Сам знаешь, если вам официальный запрос слать – два месяца думать будете, и не факт, что ответите. Мне много не надо, с нашими убогими возможностями только два варианта: или это-Казначей, или – «глухарь», так что во всякие их бандитские заморочки я даже влезать не хочу, все равно не переварить, да и времени не хватит. Я так понимаю, что братки обидчиков тоже искать начнут, а у вас наверняка в их компании свой человечек есть. Просигналите, если новости появятся? Я на лавры не претендую. Решите сами Казначея задерживать и колоть – только спасибо скажу.
– Значит, так. – Игорь навалился на стол локтями, заговорил тихо, так что из-за музыки не каждое его слово удавалось разобрать: – Бригаду Дракулы мы давно «работаем». Информации – во! Грабежи, разбои, вымогательства. Я так думаю, что где-нибудь к сентябрю начнем реализовывать, – обозначив срок, Игорь почему-то посмотрел на часы. – Спешить не хотим, чтобы не только шестерок, но и боссов закрыть. По вчерашней стрельбе – там не все так однозначно, как кажется на первый взгляд. Диверсант наркоторговцев прикрывал, самый крупный среди них – некто Брошкин. Хитрая лиса! Несколько дней назад он пропал. Есть информация, – Игорь заговорил еще тише и подлил водки, – что он сбежал с большой партией героина и деньгами. И перед этим у Диверсанта непонятки возникли, а с Дракулой он в последнее время конфликтовал, даже вроде бы отделиться хотел.
Выпили, закусили, после чего Игорь продолжил. Слышно его было совсем плохо, но регулярно мелькали слова «разборка», «источник», «беспредел» и «бля».
Неожиданно музыка смолкла, и голос Игоря прозвучал на все кафе:
– Но ничего, мне сегодня шепнули адресок, где этот Брошка может гаситься. Хотим завтра, с утречка, навернуть.
Конфуза не произошло: за всеми столами говорили примерно об одном и том же.
– Адрес – Екатерининский, дом десять? – спросил Волгин.
Игорь, приподяв графин, замер в недоумении:
– При чем здесь морг?
– При том, что Брошка в нем живет. Уже несколько дней. С тех пор, как пропал. Просто не успели оформить опознание.
– Да? О, черт! – Игорь выпил, не чокаясь. – Жаль, такая красивая комбинация развалилась. Принесли горячее. Немного позже – второй графинчик и бутерброды. Потом – просто графинчик.
Деловая встреча затянулась за полночь.
Домой Сергей приехал на такси и, непрерывно ругаясь, долго открывал дверь.
Рассвет Дракула встретил с тревогой. Позавтракал без аппетита, профилонил зарядку и расцарапал щеку электрической бритвой.
К восьми приехал Санитар – его зам по коррупции и безопасности. Охрана осталась за дверью, контрразведчик прошел на кухню и без спроса хлобыстнул «соточку» виски.
– Все так хреново? – бригадир давно не видел помощника в столь взвинченном состоянии.
– Ботва полная. Помнишь Копу?
– Он еще не подох?
– Менты его вчера забрали. Те же, которые сейчас Диверсантом занимаются. С газовой пушкой на кармане, за несколько часов до того, как наших завалили.
– Думаешь, это он их сдал? – На борцовском ковре Дракула реагировал быстро, но однажды съездил на подпольное кумитэ в Прибалтику, домой вернулся в бинтах и гипсе и с тех пор по жизни иногда тормозил. Пока что на работе это не сказывалось.
– Кому? Я, конечно, ничему не удивляюсь, но вряд ли Диверсанта с Чугуном опера замочили. Замочили, а потом начали обставляться? Тогда бы и Олега шлепнули, как свидетеля.
Санитар включил подвешенный на кронштейне телевизор, пощелкал «лентяйкой» и выбрал канал, где светилась заставка «Дежурной сводки».
– Сейчас должны показать.
Первым такой чести удостоился Копа. В телекамеру он смотрел равнодушно, напористому репортеру отвечал с ленивой борзотой.
– За что тебя задержали?
– Понятия не имею.
– Хочешь сказать, что просто шел по улице, и тебя…
– Отвянь, а?
Запечатлев Копачева в профиль и анфас, oпeратор переключился на журналиста, и тот взволнованным голосом прочитал текст:
– Этот молодой человек подозревается в совершении ряда тяжких преступлений. Просьба всем, кто его опознал, звонить по телефонам:
35-0647 или 35-0396. Ваша помощь может оказаться для следствия неоценимой.
В конце передачи, после сюжетов о «лохотронщиках» и потребительском рынке, дошел черед и до расстрела в квартире:
– Очередное особо тяжкое преступление совершено в Северном районе нашего города. Несколько часов назад в одной из квартир этого дома неизвестный преступник расстрелял троих молодых людей, являющихся, по оперативным данным, членами организованной преступной группировки, и с места происшествия скрылся. Он не бросил орудие преступления, и это позволяет сделать вывод, что данное убийство не является заказным, хотя некоторые факты свидетельствуют о его тщательной подготовке, дерзости и профессионализме исполнителя. За комментариями мы обратились к заместителю начальника РУВД полковнику Сиволапову. Иван Тимофеевич, ваше мнение как специалиста?
– Первоначально нами выдвинута версия о разборке на почве передела топливного рынка. Естественно, мы принимаем во внимание и другие варианты.
– Можно ли надеяться, что преступление будет раскрыто? Печально, но факт: последнее время милиция не блещет результатами по делам, вызвавшим большой общественный резонанс.
– Конечно, надеяться нужно. В городе введен план «Перехват», ведется активный розыск убийцы. Я думаю, его задержание – вопрос времени.
– Спасибо. Напомню нашим дорогим телезрителям, что за последнее время на территории Северного района совершено несколько жестоких убийств, ни одно из которых, увы, не раскрыто. Это позволило ряду представителей СМИ и политической элиты назвать район самым «криминальным» в городе. Мы, конечно, далеки от обобщений…
– Какой топливный рынок? Он что, с дуба рухнул? – Теперь уже Дракула, взволновавшись, маханул неразбавленный «Джонни Уокер».
Санитар выключил телевизор:
– Я виделся с Сиволапым.
– Ну? Не тяни!
– Рынком там, конечно, и не пахнет. Он это так загнул, для красного словца. Чего-то же ему надо было говорить? Он – тыловик, а не оперативник, вот и судит всех по своим понятиям. На самом деле опера примерно знают, кто при делах. В квартире девчонка жила, с братцем и хахалем, сразу после стрельбы они слиняли. Вопрос – что с ними Диверсант не поделил?
– Ты поговорил с Олегом?
– Когда? Сначала – операция, потом – наркоз. Сейчас, наверное, уже оклемался.
– Поехали!
В машине бригадир вспомнил Копу:
– Так что там с ним?
– Пока сидит.
– За газовую волыну? Беспредел какой-то!
– Ходили слухи, что он в последнее время ларьки опускал. Если менты за него возьмутся плотно, может много чего рассказать.
Дракула погрустнел. Ошибаться в людях ему доводилось нечасто, и Копачев, которого он лично подобрал с улицы и пристроил к делу, стал символом неудач. А как лихо начинал, какие перспективы были у парня! Прав Санитар, наговорить он может многое. Алкоголики – люди слабые, а опера и крепких парней умеют призывать к откровенности.
– Надо его вытаскивать, – решил бригадир. – Подбери толкового адвоката, пусть займется. Заодно и другой вопрос оформит: у Копы ведь квартира своя есть, он долго не протянет, так зачем добру пропадать…
В больнице их ждал неприятный сюрприз. Накинув на плечи халаты, они уверенно подошли к реанимационному отделению, но были остановлены милиционером с автоматом:
– Не положено.
– Командир, мы на пять минут, – в переговоры вступил Санитар, как более выдержанный и дипломатичный. – Может, лекарства какие нужны.
Ни словесные аргументы, ни легкая попытка подкупа успеха не возымели. Санитар увлек готового взорваться шефа в сторону:
– Здесь есть запасной ход. Второй мент «Калашникова» не имел, но только этим и отличался. Более того, вскоре после начала дискуссии на его лице появилось выражение, предшествующее ритуальной фразе: «Предъявите документы», а рука потянулась к телефонному аппарату, так что пришлось спешно ретироваться.
– У меня тут врач есть прикормленный,-заявил Санитар, и Дракула чуть не укусил подчиненного:
– С этого и надо было начинать, болван!
Врача не нашли – он сидел на конференции по проблемам перемены пола и не отзывался на пейджинговые сообщения.
– Ты за что ему платишь? Чтобы он эту муру слушал? Я не врубаюсь: ты, что ли, собрался девочкой стать?
Полным крахом закончилась и попытка посмотреть вещи, изъятые у Олега при поступлении в больницу. Пожилая санитарка, когда поняла, чего от нее хотят, оттолкнула руку Санитара с зажатыми в ней долларами и подняла крик, на который сбежалась половина работников приемного отделения. Войдя в раж, женщина обещала позвать сторожа-вохровца, чем окончательно добила Дракулу, которому на протяжении последней пятилетки угрожали не меньше, чем ФСБ, РУБОПом и Уполномоченным по правам человека.
Хлопнув дверью джипа, Дракула сорвал шелковый галстук вместе с пуговицей сорочки и долго смотрел в затемненное окно. Не ругался, молчал. Когда восстановилось дыхание и пришло в норму давление, сказал помощнику усталым голосом:
– Найди с ним способ связаться, хорошо?
Санитар предпринял попытку передать Олегу мобильник через медсестру-практикантку, но опять что-то не срослось.
Бригадир продолжал печально смотреть в окно, когда контрразведчик вернулся и, стоя перед машиной, доложил об очередной неудаче. Дракула воспринял ее стойко.
Помявшись, Санитар спросил:
– Две новости, с какой начать?
– С хорошей.
– Они пришили Олегу хозяйство на место.
– Я счастлив. Что еще?
– Звонил Сиволапый. Оказывается, Чугун уж несколько дней был у них объявлен в местный розыск. Помните Брошку? Его нашли мертвым в багажнике машины Чугуна.
Дракула нажал кнопку стеклоподъемника, отвернулся от Санитара и приказал водителю:
– Трогай.
3
Как только Шурик вышел, позвонил опер главка – тот, что приезжал на джипе:
– Здорово! Как, еще не раскрыл?
– Идем по следу. Вектор розыска определен, сети расставлены. Хочу побеседовать с первой учительницей Казначея – может, она объяснит, как он дошел до жизни такой и где его теперь искать.
– Хм… Я чего звоню: как правильно фамилия, – Чугуновский?
– Чугунский.
– Во, я и помню, что-то такое. А в сводке неправильно написали, представляешь? На меня начальство и наседает, им докладывать надо. Ну ладно, я тороплюсь. Надо будет – звони, не стесняйся.
На полшестого у Волгина была забита «стрелка» с коллегой из РУБОПа. Когда-то они работали вместе и даже дружили, потом жизнь развела: Игорь пошел бороться с оргпреступностью Сергей уволился.
Он успел вовремя. Свободный доступ в цитадель борьбы с бандитизмом преграждали два рослых собровца в черно-сером камуфляже, и Волгин позвонил по телефону из вестибюля.
– Подожди, я сейчас спущусь, – ответил Игорь и действительно выскочил буквально через минуту.
– Привет! Сто лет не виделись, – он увлек Сергея к выходу. – Тут рядом один подвальчик есть…
В кафе Игоря знали. Он расцеловал барменшу в обе щеки и быстро оформил заказ:
– Четыреста водки в графинчик, минералку без газа, вот эти салатики. Ты горячее будешь?
– Не откажусь.
– Лен, сделай по своему усмотрению. Сегодня кто повар, Анжела? Тогда лучше свинину…
Сели за неудобный столик в центре зала – все остальные были уже заняты коллегами Игоря.
К разговору о деле приступили после второй рюмки.
– Я в курсе темы, наши вчера выезжали. Тебя что интересует?
– Сам знаешь, если вам официальный запрос слать – два месяца думать будете, и не факт, что ответите. Мне много не надо, с нашими убогими возможностями только два варианта: или это-Казначей, или – «глухарь», так что во всякие их бандитские заморочки я даже влезать не хочу, все равно не переварить, да и времени не хватит. Я так понимаю, что братки обидчиков тоже искать начнут, а у вас наверняка в их компании свой человечек есть. Просигналите, если новости появятся? Я на лавры не претендую. Решите сами Казначея задерживать и колоть – только спасибо скажу.
– Значит, так. – Игорь навалился на стол локтями, заговорил тихо, так что из-за музыки не каждое его слово удавалось разобрать: – Бригаду Дракулы мы давно «работаем». Информации – во! Грабежи, разбои, вымогательства. Я так думаю, что где-нибудь к сентябрю начнем реализовывать, – обозначив срок, Игорь почему-то посмотрел на часы. – Спешить не хотим, чтобы не только шестерок, но и боссов закрыть. По вчерашней стрельбе – там не все так однозначно, как кажется на первый взгляд. Диверсант наркоторговцев прикрывал, самый крупный среди них – некто Брошкин. Хитрая лиса! Несколько дней назад он пропал. Есть информация, – Игорь заговорил еще тише и подлил водки, – что он сбежал с большой партией героина и деньгами. И перед этим у Диверсанта непонятки возникли, а с Дракулой он в последнее время конфликтовал, даже вроде бы отделиться хотел.
Выпили, закусили, после чего Игорь продолжил. Слышно его было совсем плохо, но регулярно мелькали слова «разборка», «источник», «беспредел» и «бля».
Неожиданно музыка смолкла, и голос Игоря прозвучал на все кафе:
– Но ничего, мне сегодня шепнули адресок, где этот Брошка может гаситься. Хотим завтра, с утречка, навернуть.
Конфуза не произошло: за всеми столами говорили примерно об одном и том же.
– Адрес – Екатерининский, дом десять? – спросил Волгин.
Игорь, приподяв графин, замер в недоумении:
– При чем здесь морг?
– При том, что Брошка в нем живет. Уже несколько дней. С тех пор, как пропал. Просто не успели оформить опознание.
– Да? О, черт! – Игорь выпил, не чокаясь. – Жаль, такая красивая комбинация развалилась. Принесли горячее. Немного позже – второй графинчик и бутерброды. Потом – просто графинчик.
Деловая встреча затянулась за полночь.
Домой Сергей приехал на такси и, непрерывно ругаясь, долго открывал дверь.
* * *
О происшествии со своими людьми Дракула узнал ночью. Сначала подробности были самые куцые, так что до утра бригадир провалялся без сна. Последний раз его бойцов стреляли несколько лет назад и не при таких сомнительных обстоятельствах. Тогда все было понятно: на одной из рядовых, в общем-то, «стрелок», у пацанов сдали нервы, и началась пальба. По сути, рабочий момент в те времена, можно сказать – дань моде. Здесь же – каждый ответ вызывал десяток новых вопросов. За каким чертом их понесло на эту хату?Рассвет Дракула встретил с тревогой. Позавтракал без аппетита, профилонил зарядку и расцарапал щеку электрической бритвой.
К восьми приехал Санитар – его зам по коррупции и безопасности. Охрана осталась за дверью, контрразведчик прошел на кухню и без спроса хлобыстнул «соточку» виски.
– Все так хреново? – бригадир давно не видел помощника в столь взвинченном состоянии.
– Ботва полная. Помнишь Копу?
– Он еще не подох?
– Менты его вчера забрали. Те же, которые сейчас Диверсантом занимаются. С газовой пушкой на кармане, за несколько часов до того, как наших завалили.
– Думаешь, это он их сдал? – На борцовском ковре Дракула реагировал быстро, но однажды съездил на подпольное кумитэ в Прибалтику, домой вернулся в бинтах и гипсе и с тех пор по жизни иногда тормозил. Пока что на работе это не сказывалось.
– Кому? Я, конечно, ничему не удивляюсь, но вряд ли Диверсанта с Чугуном опера замочили. Замочили, а потом начали обставляться? Тогда бы и Олега шлепнули, как свидетеля.
Санитар включил подвешенный на кронштейне телевизор, пощелкал «лентяйкой» и выбрал канал, где светилась заставка «Дежурной сводки».
– Сейчас должны показать.
Первым такой чести удостоился Копа. В телекамеру он смотрел равнодушно, напористому репортеру отвечал с ленивой борзотой.
– За что тебя задержали?
– Понятия не имею.
– Хочешь сказать, что просто шел по улице, и тебя…
– Отвянь, а?
Запечатлев Копачева в профиль и анфас, oпeратор переключился на журналиста, и тот взволнованным голосом прочитал текст:
– Этот молодой человек подозревается в совершении ряда тяжких преступлений. Просьба всем, кто его опознал, звонить по телефонам:
35-0647 или 35-0396. Ваша помощь может оказаться для следствия неоценимой.
В конце передачи, после сюжетов о «лохотронщиках» и потребительском рынке, дошел черед и до расстрела в квартире:
– Очередное особо тяжкое преступление совершено в Северном районе нашего города. Несколько часов назад в одной из квартир этого дома неизвестный преступник расстрелял троих молодых людей, являющихся, по оперативным данным, членами организованной преступной группировки, и с места происшествия скрылся. Он не бросил орудие преступления, и это позволяет сделать вывод, что данное убийство не является заказным, хотя некоторые факты свидетельствуют о его тщательной подготовке, дерзости и профессионализме исполнителя. За комментариями мы обратились к заместителю начальника РУВД полковнику Сиволапову. Иван Тимофеевич, ваше мнение как специалиста?
– Первоначально нами выдвинута версия о разборке на почве передела топливного рынка. Естественно, мы принимаем во внимание и другие варианты.
– Можно ли надеяться, что преступление будет раскрыто? Печально, но факт: последнее время милиция не блещет результатами по делам, вызвавшим большой общественный резонанс.
– Конечно, надеяться нужно. В городе введен план «Перехват», ведется активный розыск убийцы. Я думаю, его задержание – вопрос времени.
– Спасибо. Напомню нашим дорогим телезрителям, что за последнее время на территории Северного района совершено несколько жестоких убийств, ни одно из которых, увы, не раскрыто. Это позволило ряду представителей СМИ и политической элиты назвать район самым «криминальным» в городе. Мы, конечно, далеки от обобщений…
– Какой топливный рынок? Он что, с дуба рухнул? – Теперь уже Дракула, взволновавшись, маханул неразбавленный «Джонни Уокер».
Санитар выключил телевизор:
– Я виделся с Сиволапым.
– Ну? Не тяни!
– Рынком там, конечно, и не пахнет. Он это так загнул, для красного словца. Чего-то же ему надо было говорить? Он – тыловик, а не оперативник, вот и судит всех по своим понятиям. На самом деле опера примерно знают, кто при делах. В квартире девчонка жила, с братцем и хахалем, сразу после стрельбы они слиняли. Вопрос – что с ними Диверсант не поделил?
– Ты поговорил с Олегом?
– Когда? Сначала – операция, потом – наркоз. Сейчас, наверное, уже оклемался.
– Поехали!
В машине бригадир вспомнил Копу:
– Так что там с ним?
– Пока сидит.
– За газовую волыну? Беспредел какой-то!
– Ходили слухи, что он в последнее время ларьки опускал. Если менты за него возьмутся плотно, может много чего рассказать.
Дракула погрустнел. Ошибаться в людях ему доводилось нечасто, и Копачев, которого он лично подобрал с улицы и пристроил к делу, стал символом неудач. А как лихо начинал, какие перспективы были у парня! Прав Санитар, наговорить он может многое. Алкоголики – люди слабые, а опера и крепких парней умеют призывать к откровенности.
– Надо его вытаскивать, – решил бригадир. – Подбери толкового адвоката, пусть займется. Заодно и другой вопрос оформит: у Копы ведь квартира своя есть, он долго не протянет, так зачем добру пропадать…
В больнице их ждал неприятный сюрприз. Накинув на плечи халаты, они уверенно подошли к реанимационному отделению, но были остановлены милиционером с автоматом:
– Не положено.
– Командир, мы на пять минут, – в переговоры вступил Санитар, как более выдержанный и дипломатичный. – Может, лекарства какие нужны.
Ни словесные аргументы, ни легкая попытка подкупа успеха не возымели. Санитар увлек готового взорваться шефа в сторону:
– Здесь есть запасной ход. Второй мент «Калашникова» не имел, но только этим и отличался. Более того, вскоре после начала дискуссии на его лице появилось выражение, предшествующее ритуальной фразе: «Предъявите документы», а рука потянулась к телефонному аппарату, так что пришлось спешно ретироваться.
– У меня тут врач есть прикормленный,-заявил Санитар, и Дракула чуть не укусил подчиненного:
– С этого и надо было начинать, болван!
Врача не нашли – он сидел на конференции по проблемам перемены пола и не отзывался на пейджинговые сообщения.
– Ты за что ему платишь? Чтобы он эту муру слушал? Я не врубаюсь: ты, что ли, собрался девочкой стать?
Полным крахом закончилась и попытка посмотреть вещи, изъятые у Олега при поступлении в больницу. Пожилая санитарка, когда поняла, чего от нее хотят, оттолкнула руку Санитара с зажатыми в ней долларами и подняла крик, на который сбежалась половина работников приемного отделения. Войдя в раж, женщина обещала позвать сторожа-вохровца, чем окончательно добила Дракулу, которому на протяжении последней пятилетки угрожали не меньше, чем ФСБ, РУБОПом и Уполномоченным по правам человека.
Хлопнув дверью джипа, Дракула сорвал шелковый галстук вместе с пуговицей сорочки и долго смотрел в затемненное окно. Не ругался, молчал. Когда восстановилось дыхание и пришло в норму давление, сказал помощнику усталым голосом:
– Найди с ним способ связаться, хорошо?
Санитар предпринял попытку передать Олегу мобильник через медсестру-практикантку, но опять что-то не срослось.
Бригадир продолжал печально смотреть в окно, когда контрразведчик вернулся и, стоя перед машиной, доложил об очередной неудаче. Дракула воспринял ее стойко.
Помявшись, Санитар спросил:
– Две новости, с какой начать?
– С хорошей.
– Они пришили Олегу хозяйство на место.
– Я счастлив. Что еще?
– Звонил Сиволапый. Оказывается, Чугун уж несколько дней был у них объявлен в местный розыск. Помните Брошку? Его нашли мертвым в багажнике машины Чугуна.
Дракула нажал кнопку стеклоподъемника, отвернулся от Санитара и приказал водителю:
– Трогай.
3
«Последняя рюмка была лишней», – думал Сергей, глядя на часы. Стрелки показывали без четверти десять. Развод у Катышева подходит к концу, и его отсутствия, конечно, уже хватились. Родионов найдет, что сказать – если сам не нализался накануне. Впрочем, тридцатисемилетний младший опер начинал службу еще в те года, когда пили не меньше нынешнего, но по утрам приходили к начальству в пристойном вине при костюме с галстуком и в свежей рубашке, не забывая побриться. Было когда-то в розыске такое правило, как и другое, не менее важное: новый сотрудник принимался в коллектив только с общего согласия. Сейчас и того, и другого придерживались далеко не всегда.
Сергей прошел в ванную и долго стоял под контрастным душем. После проглотил две таблетки цитрамона и с сомнением посмотрел на холодильник: завтракать не хотелось. Взяв себя в руки, проглотил бутерброд с чашкой слабого чая и в процессе одевания был застигнут телефонным звонком начальника:
– Можешь не оправдываться. Родионов, конечно, матерый шпион, но меня лечить – только лекарства тратить. Тем более что все его отговорки я сто раз уже слышал. Когда рассчитываешь появиться?
– Через час буду.
– То есть, надо понимать, что уже поднялся? Тогда можешь сюда не заезжать, а двигай прямо в больницу: Литовченко очухался, можно поговорить.
Допросить потерпевшего днем раньше пытался следователь прокуратуры. Олег закатывал глаза и изображал глубокий обморок, как только задавались сколько-нибудь важные вопросы, так что ничего, кроме сведений о составе семьи, Поперечный из него не вытянул.
– Слышь, Волгин: ты с ним там пожестче. Нечего такую публику жалеть! Станет выкаблучиваться – отключим газ. В смысле – искусственное дыхание.
– Нет, Василия, я ему фрукты повезу. На обыске ничего не нашли?
– Спохватился! Пацаны под пулями бандитскими кувыркались, ты водку жрал в одну харю а теперь переживаешь? Ладно, шучу я. Помню ведь, как накануне сутки кряду кувыркались. Когда-то надо и расслабиться. Нет, ничего не нашли. «Полигон» чист…
– Чего и следовало ожидать.
– Да, там тоже люди не глупые. Наших встретили хлебом-солью, все сейфы показали, документацию выдали. Да, собственно, что мы там могли найти?
До больницы Волгин добрался за несколько минут. Постовой на входе в реанимационное отделение, узнав его, встал со стула и протянул руку для пожатия:
– Привет! Этого, недостреленного, допрашивать будешь? Блин, так достало уже его караулить! Народу нет на улицах работать, а я здесь околачиваюсь…
Ответив неопределенно, Волгин взялся за дверь, но милиционер задал вопрос, особенно его волновавший:
– Это правда, что Казначей в него стрелял? Нам ориентировку зачитывали.
В споре по этому вопросу Волгин с Катышевым не достигли консенсуса. ББ настаивал на том, чтобы дать информацию о подозреваемых немедленно, Сергей хотел повременить денек-другой, сделав основной акцент на «тихих» розыскных мероприятиях силами оперсостава. Вряд ли сослуживцы Артема станут проявлять особую ретивость, вероятность же того, что его опознает патруль в другом районе – еще меньше.
– Да хрен его знает, что там на самом деле случилось! Проверяем. Ты хорошо его знал?
– Так, не очень. Может, Артюху просто подставили? Нормальный же мужик…
– К этому, пострадавшему, никто в гости не приходил?
– При мне никого не было. А вчера третий взвод работал, я не в курсе.
– Смотри, аккуратнее. По этому делу, кроме нас, рубоповцы работают, у них с техникой проще, так что наверняка палату всякими гляделками и прослушками зарядили.
Взгляд милиционера остался равнодушным, и плечами он пожал совершенно естественно, без нервозности, из чего Сергей сделал вывод, что инструкций тот не нарушал.
Лечащий врач дал благоприятный прогноз о состоянии Олега:
– Повреждения, конечно, тяжелые, но у него здоровья на десятерых хватит. Думаю, через пару дней переведем его на хирургическое отделение. Минут двадцать можете с ним поговорить, он еще слишком слаб для долгих допросов. Управитесь?
– Постараюсь.
Указав Сергею нужную палату, врач посмотрел на удаляющегося опера с легкой усмешкой: несколько часов назад, незадолго до того, как постовые поменялись, он проводил к Олегу Санитара.
Олегыч лежал на спине и смотрел в белый потолок без всякого оптимизма.
– Здравствуй. – Волгин придвинул к кровати табуретку и сел, устроившись так, чтобы до поры не мозолить Олегу глаза прозрачной папкой с бланками казенных протоколов. – Уголовный розыск. Как самочувствие?
– Догадайся сам.
– Зачем гадать? Я с доктором поговорил. Худшего удалось избежать. Подлечишься здесь, потом в какой-нибудь клинике «Деталь» – пятьдесят лет работы «Моссада» в России, – остальное восстановишь. Друзья в беде не бросили, так что с врачами и лекарствами проблем не будет. Разговаривал уже со своими?
– С кем?
– Понятно. Что велели говорить? Амнезия не прокатит, ранения не те. Простым водилой прикинуться? Вариант, конечно, но есть в нем минусы. Я тебе потом о них скажу.
– Не понимаю я, чего ты…
– Да и Бог с этим. Что случилось-то?
– Стреляли.
– Да? Я думал – ты сам в себя, а дело, значит, усложняется. Ну, давай по порядку. С чего все началось?
– С чашки кофе.
– Хм… Никогда бы не подумал, что человек в таком состоянии будет помнить рекламу.
– Я тоже, еще недавно, много чего не думал.
– Кто стрелял?
– Я его не знаю. Я там вообще случайно оказался. У Вована… У Базикова дела с этим парнемм были, задолжал он ему деньги какие-то, когда, а что – честно, не спрашивал. Мы приехали чисто поговорить. Я вообще сначала в машине сидел! Потом поднялся, а этот урод взял – и начал шмалять…
Лицо Олега перекосилось, кадык на шее судорожно дернулся раз, другой, он мотнул головой, пытаясь скрыть чувства от опера, но выкатившаяся из глаза слеза предательски отразила свет яркой лампы.
– Я не понимаю, за что?!
– Всем воздается по делам нашим. Так кто стрелял?
– Не видел я. Не помню… Когда поправлюсь – тогда и будем говорить. Не имеете права больного человека допрашивать. Вот выпишусь – и приходите.
– Не, неинтересно. Был у меня один клиент, вроде тебя, только с ножевым ранением. То же самое обещал. Я молодой был, неопытный – поверил. А он меня взял и обманул, недоглядели чего-то врачи. Такое иногда случается, даже в этой заслуженной клинике. Так «глухарь» и остался.
– Ты чо гонишь-то?
– Нет, Олег Владимирович, гонишь у нас ты, а я тебе правду жизни открываю. Еще пример рассказать? Бычка одного, твоего, кстати, тезку, в живот подранили. Не сильно – царапина. Он, конечно, ничего не знает, типа перепутали с кем-то, когда он за сигаретами из дома вышел. Полежал чуток, подлатался и на второй день из больницы свинтил. Опять, наверное, за куревом.
Благо ранение плевое, сам сел за руль, и по дороге – что самое обидное, опять в моем районе, – показалось ему, что его неправильно обогнали. На перекрестке пошел разбираться и нарвался на такого же отморозка. Получил еще одну маслину в брюхо, в то же самое место. Удивительно, но снова выжил! Как только перестал «ходить под себя» – стал за мной носиться, все кричал, что его заказали, но о своих заморочках – ни слова. Пришлось самому разбираться, вникать в тонкости бизнеса. Он в это время прокурору города жалобы писал, намекал, что его «Белая стрела» [22] преследует, а я «Стреле» этой способствую путем активного бездействия.
Через три месяца второе покушение раскрыли. Как я и говорил, оказалось – действительно случайное. Обидно, что потерпевший к этому времени уже в СИЗО парился. Слишком глубоко я в дела его полез, и там такое открылось! Народный суд ему двенадцать лет отмерил. Для справки: тому, кто его ранил – только пять. Ясна мораль?
– Что, типа жаловаться на тебя нельзя?
– Почему? Можно. Адресок прокуратуры написать?
– Обойдусь.
– Не понял ты, Олег, ничего. Ладно! Как говорят по радио – нет времени на медленные танцы. Нужна правда. Здесь и сейчас. Или ты пойдешь у нас по делу нормальным потерпевшим с нормальными показаниями, или я наковыряю на тебя и на твоих друзей столько дерьма, что на первом же сходняке твой кодлан тебе правилку устроит. И такой еще нюанс. Из вас троих, пришедших в квартиру, в живых остался ты один. А сколько там было еще народу? А какие они дадут показания? Подумай, станут ли они тебя выгораживать. Что-то мне подсказывает, что не они вас к себе заманили, собираясь ограбить и изнасиловать, а наоборот все было. Нет, не так? Еще скажи, что тебе по х… случайно попали!
На самом деле Фролов попал совершенно случайно. Ни опер, ни бандит этого, естественно, не знали. Но Волгин, рассудив, что вреда от столь смелого утверждения все равно не будет, говорил так, словно имел на руках заключение баллистической экспертизы и признание Фролова, а Литовченко, придя в сознание, до сих пор мучился этим вопросом; уверенный тон Сергея произвел впечатление.
«А если их уже поймали? Мент прав, покрывать меня они не станут, выложат все. Могут мне пришить попытку изнасилования?»
Проконсультироваться по этому поводу у Санитара Олег постеснялся – он вообще считал лишним вдаваться в мелкие подробности, вроде своих намерений по отношению к Вере.
– Нет, пока мы их еще не взяли, – ухмыльнулся Сергей, разгадав мысли Олега. – Но очень скоро возьмем. Может, это случится завтра, а может – через пять минут. Хотя я бы на их месте сам пришел. Если добровольно сдать пушку, то это освободит от ответственности за ее хранение.
А по поводу стрельбы – два трупа, конечно серьезно, но ведь все это можно разными словами объяснить. Три здоровенных жлоба с пистолетами вламываются в квартиру – да я бы сам вас перестрелял!
Был соблазн обыграть тему с задержанием Фролова и Казначея по-другому, а именно – так, как подумал Олег, но не зная точно, что же произошло в квартире, Волгин решил не рисковать. Тем более что полуправда, легкие намеки и многозначительные умолчания зачастую действуют на подозреваемых сильнее, чем «выданные в лоб» прямые доказательства. Основное требование – подозреваемый должен обладать интеллектом и богатым воображением, которое нарисует ему картину полной осведомленности органов. Олег не производил впечатление духовно развитой личности, но и педали в машине как будто не путал…
– Тебе не говорили, что у «Полигона» уже начались неприятности? С вашей, можно сказать, подачи. Точнее, с твоей. С Чугуна и Диверсанта ничего уже не спросишь, у них другие проблемы, их теперь в аду на сковородке жарят. Вы своей самодеятельностью всех подставили! С Брошкиным обгадились, а прибрать за собой не сумели…
Отпущенное доктором время давно истекло, но беседе никто не мешал. Волгин продолжал говорить, Олег слушал с закрытыми глазами. Чувствовал он себя плохо, и не только физически. Рекомендации, данные поутру Санитаром, теперь лишь раздражали.
– Ладно, слушай сюда, – Литовченко прервал монолог опера на самом интересном месте. – Они у Макса тачку угнали, а потом бросили где-то с трупом в багажнике и начали обставляться, что типа это мы его замочили. Нам-то зачем? Я с покойником вообще никогда не встречался. Ну, мы узнали про это дело, поехали чисто поговорить, узнать: что за дела-то, в натуре? Поговорили, блин! Их двое было, и девчонка. Стрелять второй начал.
– А кто из них первый?
– Ну, одного Артемом зовут, это брат ее, а стрелял его приятель. Не помню имени. Крепкий такой, среднего роста.
– Опознать сможешь?
– Попробую…
– Перекатников, получается, с вами приехал?
– Кто?
– Прежний владелец «мерседеса».
– С нами. Он про этих козлов нам и рассказал. Прихватили его, чтобы они отпереться не могли.
– Да уж, от вас отопрешься! Просто отпускать его не хотели, не определились, как быть со свидетелем. Незавидная судьба его ждала! Куда он делся потом? С ними ушел?
– Да. Этот хотел его тоже в расход пустить, но он пообещал всех спрятать. Сказал, что знает надежное место. Дача, что ли, какая-то. – Олег прикрыл глаза, а Волгин достал из папки бланки протоколов:
– Запишем кое-что.
– А потом нельзя?
– Я же объяснял: в таком деле оказывается прав тот, кто раньше пожалуется. Пока мы Казначея с компанией не отловили, у тебя приоритет. Хочешь от него отказаться? Или рассчитываешь на помощь своих? А не боишься, что они тебя бросят? Как говорится, спасение рядового Райана – дело рук самого Райана. Ты ведь на свой карман работал, не на общак.
– Пиши…
Чувствуй Олег себя получше – он, возможно, и отказался бы от показаний. Но он устал сопротивляться и думать, а с другой стороны – в словах опера слышалась логика. Санитар, конечно, парень хороший, но сидеть, если что, придется не ему, а Олегу. Думать Санитар в силу своего положения обязан об организации в целом, при необходимости принося интересы отдельного лица в жертву. Если все начнут преследовать личную выгоду, пороть косяки и подставляться под пули, бригада долго не просуществует. Да и полученное Олегом ранение сильно снижало интерес к дальнейшей жизни:
Сергей прошел в ванную и долго стоял под контрастным душем. После проглотил две таблетки цитрамона и с сомнением посмотрел на холодильник: завтракать не хотелось. Взяв себя в руки, проглотил бутерброд с чашкой слабого чая и в процессе одевания был застигнут телефонным звонком начальника:
– Можешь не оправдываться. Родионов, конечно, матерый шпион, но меня лечить – только лекарства тратить. Тем более что все его отговорки я сто раз уже слышал. Когда рассчитываешь появиться?
– Через час буду.
– То есть, надо понимать, что уже поднялся? Тогда можешь сюда не заезжать, а двигай прямо в больницу: Литовченко очухался, можно поговорить.
Допросить потерпевшего днем раньше пытался следователь прокуратуры. Олег закатывал глаза и изображал глубокий обморок, как только задавались сколько-нибудь важные вопросы, так что ничего, кроме сведений о составе семьи, Поперечный из него не вытянул.
– Слышь, Волгин: ты с ним там пожестче. Нечего такую публику жалеть! Станет выкаблучиваться – отключим газ. В смысле – искусственное дыхание.
– Нет, Василия, я ему фрукты повезу. На обыске ничего не нашли?
– Спохватился! Пацаны под пулями бандитскими кувыркались, ты водку жрал в одну харю а теперь переживаешь? Ладно, шучу я. Помню ведь, как накануне сутки кряду кувыркались. Когда-то надо и расслабиться. Нет, ничего не нашли. «Полигон» чист…
– Чего и следовало ожидать.
– Да, там тоже люди не глупые. Наших встретили хлебом-солью, все сейфы показали, документацию выдали. Да, собственно, что мы там могли найти?
До больницы Волгин добрался за несколько минут. Постовой на входе в реанимационное отделение, узнав его, встал со стула и протянул руку для пожатия:
– Привет! Этого, недостреленного, допрашивать будешь? Блин, так достало уже его караулить! Народу нет на улицах работать, а я здесь околачиваюсь…
Ответив неопределенно, Волгин взялся за дверь, но милиционер задал вопрос, особенно его волновавший:
– Это правда, что Казначей в него стрелял? Нам ориентировку зачитывали.
В споре по этому вопросу Волгин с Катышевым не достигли консенсуса. ББ настаивал на том, чтобы дать информацию о подозреваемых немедленно, Сергей хотел повременить денек-другой, сделав основной акцент на «тихих» розыскных мероприятиях силами оперсостава. Вряд ли сослуживцы Артема станут проявлять особую ретивость, вероятность же того, что его опознает патруль в другом районе – еще меньше.
– Да хрен его знает, что там на самом деле случилось! Проверяем. Ты хорошо его знал?
– Так, не очень. Может, Артюху просто подставили? Нормальный же мужик…
– К этому, пострадавшему, никто в гости не приходил?
– При мне никого не было. А вчера третий взвод работал, я не в курсе.
– Смотри, аккуратнее. По этому делу, кроме нас, рубоповцы работают, у них с техникой проще, так что наверняка палату всякими гляделками и прослушками зарядили.
Взгляд милиционера остался равнодушным, и плечами он пожал совершенно естественно, без нервозности, из чего Сергей сделал вывод, что инструкций тот не нарушал.
Лечащий врач дал благоприятный прогноз о состоянии Олега:
– Повреждения, конечно, тяжелые, но у него здоровья на десятерых хватит. Думаю, через пару дней переведем его на хирургическое отделение. Минут двадцать можете с ним поговорить, он еще слишком слаб для долгих допросов. Управитесь?
– Постараюсь.
Указав Сергею нужную палату, врач посмотрел на удаляющегося опера с легкой усмешкой: несколько часов назад, незадолго до того, как постовые поменялись, он проводил к Олегу Санитара.
Олегыч лежал на спине и смотрел в белый потолок без всякого оптимизма.
– Здравствуй. – Волгин придвинул к кровати табуретку и сел, устроившись так, чтобы до поры не мозолить Олегу глаза прозрачной папкой с бланками казенных протоколов. – Уголовный розыск. Как самочувствие?
– Догадайся сам.
– Зачем гадать? Я с доктором поговорил. Худшего удалось избежать. Подлечишься здесь, потом в какой-нибудь клинике «Деталь» – пятьдесят лет работы «Моссада» в России, – остальное восстановишь. Друзья в беде не бросили, так что с врачами и лекарствами проблем не будет. Разговаривал уже со своими?
– С кем?
– Понятно. Что велели говорить? Амнезия не прокатит, ранения не те. Простым водилой прикинуться? Вариант, конечно, но есть в нем минусы. Я тебе потом о них скажу.
– Не понимаю я, чего ты…
– Да и Бог с этим. Что случилось-то?
– Стреляли.
– Да? Я думал – ты сам в себя, а дело, значит, усложняется. Ну, давай по порядку. С чего все началось?
– С чашки кофе.
– Хм… Никогда бы не подумал, что человек в таком состоянии будет помнить рекламу.
– Я тоже, еще недавно, много чего не думал.
– Кто стрелял?
– Я его не знаю. Я там вообще случайно оказался. У Вована… У Базикова дела с этим парнемм были, задолжал он ему деньги какие-то, когда, а что – честно, не спрашивал. Мы приехали чисто поговорить. Я вообще сначала в машине сидел! Потом поднялся, а этот урод взял – и начал шмалять…
Лицо Олега перекосилось, кадык на шее судорожно дернулся раз, другой, он мотнул головой, пытаясь скрыть чувства от опера, но выкатившаяся из глаза слеза предательски отразила свет яркой лампы.
– Я не понимаю, за что?!
– Всем воздается по делам нашим. Так кто стрелял?
– Не видел я. Не помню… Когда поправлюсь – тогда и будем говорить. Не имеете права больного человека допрашивать. Вот выпишусь – и приходите.
– Не, неинтересно. Был у меня один клиент, вроде тебя, только с ножевым ранением. То же самое обещал. Я молодой был, неопытный – поверил. А он меня взял и обманул, недоглядели чего-то врачи. Такое иногда случается, даже в этой заслуженной клинике. Так «глухарь» и остался.
– Ты чо гонишь-то?
– Нет, Олег Владимирович, гонишь у нас ты, а я тебе правду жизни открываю. Еще пример рассказать? Бычка одного, твоего, кстати, тезку, в живот подранили. Не сильно – царапина. Он, конечно, ничего не знает, типа перепутали с кем-то, когда он за сигаретами из дома вышел. Полежал чуток, подлатался и на второй день из больницы свинтил. Опять, наверное, за куревом.
Благо ранение плевое, сам сел за руль, и по дороге – что самое обидное, опять в моем районе, – показалось ему, что его неправильно обогнали. На перекрестке пошел разбираться и нарвался на такого же отморозка. Получил еще одну маслину в брюхо, в то же самое место. Удивительно, но снова выжил! Как только перестал «ходить под себя» – стал за мной носиться, все кричал, что его заказали, но о своих заморочках – ни слова. Пришлось самому разбираться, вникать в тонкости бизнеса. Он в это время прокурору города жалобы писал, намекал, что его «Белая стрела» [22] преследует, а я «Стреле» этой способствую путем активного бездействия.
Через три месяца второе покушение раскрыли. Как я и говорил, оказалось – действительно случайное. Обидно, что потерпевший к этому времени уже в СИЗО парился. Слишком глубоко я в дела его полез, и там такое открылось! Народный суд ему двенадцать лет отмерил. Для справки: тому, кто его ранил – только пять. Ясна мораль?
– Что, типа жаловаться на тебя нельзя?
– Почему? Можно. Адресок прокуратуры написать?
– Обойдусь.
– Не понял ты, Олег, ничего. Ладно! Как говорят по радио – нет времени на медленные танцы. Нужна правда. Здесь и сейчас. Или ты пойдешь у нас по делу нормальным потерпевшим с нормальными показаниями, или я наковыряю на тебя и на твоих друзей столько дерьма, что на первом же сходняке твой кодлан тебе правилку устроит. И такой еще нюанс. Из вас троих, пришедших в квартиру, в живых остался ты один. А сколько там было еще народу? А какие они дадут показания? Подумай, станут ли они тебя выгораживать. Что-то мне подсказывает, что не они вас к себе заманили, собираясь ограбить и изнасиловать, а наоборот все было. Нет, не так? Еще скажи, что тебе по х… случайно попали!
На самом деле Фролов попал совершенно случайно. Ни опер, ни бандит этого, естественно, не знали. Но Волгин, рассудив, что вреда от столь смелого утверждения все равно не будет, говорил так, словно имел на руках заключение баллистической экспертизы и признание Фролова, а Литовченко, придя в сознание, до сих пор мучился этим вопросом; уверенный тон Сергея произвел впечатление.
«А если их уже поймали? Мент прав, покрывать меня они не станут, выложат все. Могут мне пришить попытку изнасилования?»
Проконсультироваться по этому поводу у Санитара Олег постеснялся – он вообще считал лишним вдаваться в мелкие подробности, вроде своих намерений по отношению к Вере.
– Нет, пока мы их еще не взяли, – ухмыльнулся Сергей, разгадав мысли Олега. – Но очень скоро возьмем. Может, это случится завтра, а может – через пять минут. Хотя я бы на их месте сам пришел. Если добровольно сдать пушку, то это освободит от ответственности за ее хранение.
А по поводу стрельбы – два трупа, конечно серьезно, но ведь все это можно разными словами объяснить. Три здоровенных жлоба с пистолетами вламываются в квартиру – да я бы сам вас перестрелял!
Был соблазн обыграть тему с задержанием Фролова и Казначея по-другому, а именно – так, как подумал Олег, но не зная точно, что же произошло в квартире, Волгин решил не рисковать. Тем более что полуправда, легкие намеки и многозначительные умолчания зачастую действуют на подозреваемых сильнее, чем «выданные в лоб» прямые доказательства. Основное требование – подозреваемый должен обладать интеллектом и богатым воображением, которое нарисует ему картину полной осведомленности органов. Олег не производил впечатление духовно развитой личности, но и педали в машине как будто не путал…
– Тебе не говорили, что у «Полигона» уже начались неприятности? С вашей, можно сказать, подачи. Точнее, с твоей. С Чугуна и Диверсанта ничего уже не спросишь, у них другие проблемы, их теперь в аду на сковородке жарят. Вы своей самодеятельностью всех подставили! С Брошкиным обгадились, а прибрать за собой не сумели…
Отпущенное доктором время давно истекло, но беседе никто не мешал. Волгин продолжал говорить, Олег слушал с закрытыми глазами. Чувствовал он себя плохо, и не только физически. Рекомендации, данные поутру Санитаром, теперь лишь раздражали.
– Ладно, слушай сюда, – Литовченко прервал монолог опера на самом интересном месте. – Они у Макса тачку угнали, а потом бросили где-то с трупом в багажнике и начали обставляться, что типа это мы его замочили. Нам-то зачем? Я с покойником вообще никогда не встречался. Ну, мы узнали про это дело, поехали чисто поговорить, узнать: что за дела-то, в натуре? Поговорили, блин! Их двое было, и девчонка. Стрелять второй начал.
– А кто из них первый?
– Ну, одного Артемом зовут, это брат ее, а стрелял его приятель. Не помню имени. Крепкий такой, среднего роста.
– Опознать сможешь?
– Попробую…
– Перекатников, получается, с вами приехал?
– Кто?
– Прежний владелец «мерседеса».
– С нами. Он про этих козлов нам и рассказал. Прихватили его, чтобы они отпереться не могли.
– Да уж, от вас отопрешься! Просто отпускать его не хотели, не определились, как быть со свидетелем. Незавидная судьба его ждала! Куда он делся потом? С ними ушел?
– Да. Этот хотел его тоже в расход пустить, но он пообещал всех спрятать. Сказал, что знает надежное место. Дача, что ли, какая-то. – Олег прикрыл глаза, а Волгин достал из папки бланки протоколов:
– Запишем кое-что.
– А потом нельзя?
– Я же объяснял: в таком деле оказывается прав тот, кто раньше пожалуется. Пока мы Казначея с компанией не отловили, у тебя приоритет. Хочешь от него отказаться? Или рассчитываешь на помощь своих? А не боишься, что они тебя бросят? Как говорится, спасение рядового Райана – дело рук самого Райана. Ты ведь на свой карман работал, не на общак.
– Пиши…
Чувствуй Олег себя получше – он, возможно, и отказался бы от показаний. Но он устал сопротивляться и думать, а с другой стороны – в словах опера слышалась логика. Санитар, конечно, парень хороший, но сидеть, если что, придется не ему, а Олегу. Думать Санитар в силу своего положения обязан об организации в целом, при необходимости принося интересы отдельного лица в жертву. Если все начнут преследовать личную выгоду, пороть косяки и подставляться под пули, бригада долго не просуществует. Да и полученное Олегом ранение сильно снижало интерес к дальнейшей жизни: