Страница:
— Еще одна.
Винсу показалось, что в этих двух словах прозвучала вся боль, которую Крис носит в себе со дня гибели сестры.
— Могу я чем-нибудь помочь? — спросил он.
— Не знаю, — признался Винс. — Убийца был знаком с вашей сестрой. Он знал размер ее обуви. То, что туфля пришлась ей впору, не могло быть простым совпадением. Есть три возможности. Тот же преступник, который убил вашу сестру, продолжал убивать молодых женщин все эти годы. Тот же преступник снова начал убивать несколько лет назад. Третья возможность заключается в том, что убийца Нэн сообщил кому-то свой modus operandi[3] и этот кто-то решил продолжать в том же духе. Это последнее наименее вероятно.
— Значит, вы хотите найти какую-то связь между одним из знакомых Нэн и кем-то, кого знали эти другие женщины. Так?
— Именно. Хотя в смерти Эрин Келли, возможно, виноват кто-то другой: ведь пропали бриллианты. Поэтому мы собираемся вести следствие по двум направлениям. Я затем и пришел к вам, что хочу установить человека, связанного и с Нэн, и с Эрин Келли, и с Клэр Барнс.
— Человека, знавшего мою сестру пятнадцать лет назад и недавно познакомившегося с этими девушками по объявлению?
— Вы совершенно правы. Дарси Скотт и Эрин Келли были близкими подругами. Они обе отвечали на объявления о знакомствах только потому, что их приятельница, режиссер телевидения, делает передачу и просила их принять участие в сборе материала. Дарси целый месяц не было в городе. Она дала Эрин образец своего ответа и несколько фотографий. Нам известно, что Эрин ответила на несколько объявлений за них обеих. И теперь Дарси Скотт надеется встретиться с тем, кто убил Эрин.
Крис нахмурился.
— Вы хотите сказать, что позволяете еще одной молодой женщине служить приманкой для убийцы?
Винс поднял руку, словно хотел отбросить это предположение.
— Вы не знаете Дарси Скотт. Тут я не в состоянии позволить что-нибудь или не позволить. Это то, что она намерена сделать. Но надо отдать ей должное, по этим объявлениям она уже встретила несколько любопытных типов и раздобыла информацию, которая может оказаться полезной.
— Все равно мне это не нравится, — резко сказал Крис.
— Мне тоже, и теперь, когда мы оба пришли к этому выводу, мне кажется, я знаю, как вы можете помочь. Чем скорее мы найдем этого парня, тем больше шансов, что с Дарси Скотт или с другой молодой женщиной ничего плохого не приключится. Мы пошлем нашего человека в Браун за списком преподавателей факультета и студентов, которые учились там вместе с вашей сестрой. Мы проверим, нет ли среди них того, с кем, как мы знаем, Эрин или Дарси встречались по объявлениям. Я думаю также, что было бы неплохо, если кроме документов, которые мы сами сможем достать, вы бы предоставили нам фотографии, альбомы, все, что связано с друзьями или знакомыми вашей сестры. Вы должны отдавать себе отчет, что те, кто помещает объявления в газетах, не всегда пользуются своим собственным именем. Я бы хотел, чтобы Дарси Скотт просмотрела снимки Нэн — может быть, она узнает кого-нибудь.
— Конечно, у нас много фотографий Нэн, — медленно произнес Крис. — Лет десять назад, после смерти отца, мне удалось уговорить свою мать собрать их и убрать на чердак. Мама согласилась со мной: комната Нэн и правда стала похожа на мавзолей.
— Что ж, — сказал Винс, — у вас, должно быть, дар убеждения.
Крис улыбнулся.
— Я сказал ей, что это самая светлая комната в доме и лучше других подойдет для детской, когда туда будут приезжать погостить внуки. Вот только слишком часто она мне напоминает, что внуков так и нет. — Улыбка исчезла с его лица. — Я не смогу вырваться в Коннектикут до конца недели. Привезу все в воскресенье.
Винс поднялся.
— Я вам очень признателен. Знаю, как вашей матери было тяжело, но если мы в конце концов поймаем преступника, виновного в гибели вашей сестры, поверьте, ей наверняка станет легче.
Он собирался уже уходить, когда у него на поясе просигналила кнопка вызова.
— Не возражаете, если я позвоню в управление?
Шеридан протянул ему телефон и смотрел, как Д'Амброзио все больше хмурится.
— А как Дарси?
Криса Шеридана охватило недоброе предчувствие. Он никогда не видел этой девушки, но вдруг без всякой на то причины испугался за нее. Он никогда никому не рассказывал, но в то утро, когда Нэн бегала в лесочке после их дня рождения, он слышал, как она выходила из дому. Еще не проснувшись окончательно, он начал вставать с постели. Какой-то инстинкт подсказывал ему не отпускать ее одну. Но он отогнал эту мысль и снова заснул.
Винс положил трубку и повернулся к Крису.
— А нельзя ли привезти фотографии как можно скорее? Звонили из полиции в Уайт Плейнз. Отец Джэнин Уетзл, еще одной пропавшей девушки, только что получил такую же посылку, как Барнсы и ваша мать. Ее собственная туфля и белая босоножка на высоком каблуке. — Он ударил ладонью по столу. — И пока один агент разговаривал с Уайт Плейнз, другому позвонила Дарси Скотт. Она только что вскрыла пакет, который принесли с утренней почтой. Ей прислали туфлю и сапог, парные тем, что были на Эрин Келли, когда ее нашли мертвой.
Крис знал, что у него на лице написаны те же чувства, что и у Д'Амброзио, — гнев и беспомощность.
— Какого черта ему надо? — закричал он. — Доказать, что девушки мертвы?! Помучить нас? Это что, доставляет ему удовольствие?
— Когда я буду знать ответы на эти вопросы, я буду знать, кто этот человек, — тихо сказал Винс. — Можно я еще раз от вас позвоню? Я должен поговорить с Дарси Скотт.
Едва взглянув на пакет, Дарси все поняла. Почтальон пришел, когда она выходила из дому, собираясь на работу. Он вручил ей посылку, письма, журналы и обычные рекламные проспекты. Позже Дарси припомнила: он очень удивился, что, когда он поздоровался, она не ответила. Она двигалась, как автомат: поднялась по лестнице в квартиру и положила пакет на столик у окна. Специально не сняв перчатки, она вскрыла его, развязав узелок на бечевке и осторожно взрезав липкую ленту с боков.
Рисунок туфельки на крышке. Открываем крышку. Разворачиваем бумагу. Смотрим на сапог Эрин и розовую с серебром туфлю, уложенные рядышком. Туфелька такая красивая, подумала она. Она бы так подошла к тому платью, в котором Эрин похоронили. Ей не понадобилось искать телефон Винса Д'Амброзио, она вспомнила его без труда. Его не было на месте, но ей пообещали немедленно его разыскать.
— Вы подождете?
— Да.
Он позвонил через несколько минут, приехал через полчаса.
— Ну и досталось вам.
— Я потрогала каблук туфли, — призналась она. — Но перчатки я не снимала. Мне нужно было убедиться, что она на самом деле ее размера. Убедилась.
Винс посмотрел на нее с состраданием.
— Может быть, вам сегодня остаться дома?
Дарси помотала головой.
— Нет, это было бы хуже всего. — Она попыталась улыбнуться. — У меня сегодня важное дело, а вечером я занята — угадайте чем? У меня свидание.
Когда Винс ушел и унес посылку, Дарси сразу отправилась в гостиницу на Двадцать третьей улице, которую недавно приобрели ее клиенты.
Маленькая, всего на тридцать номеров, запущенная, с облупившейся краской, она тем не менее таила в себе большие возможности. Владельцы, семейная пара лет под сорок, объяснили, что после капитального ремонта денег на обновление интерьера почти не останется. Они были в восторге от ее предложения выполнить интерьер в духе традиционной английской гостиницы.
— На распродажах я могу достать сколько угодно диванов, кресел, ламп с абажурами и столов, не новых, но в приличном состоянии, — сказала она им. — Мы можем устроить все очень по-домашнему. Возьмите «Энголкен». Самый уютный бар в Манхэттене, а стулья все до одного потертые.
Она вместе с ними прошлась по комнатам, записывая их размеры и форму и отмечая, что из мебели можно будет оставить. День пролетел быстро. Она собиралась вернуться домой переодеться перед свиданием, но потом решила этого не делать. Когда Дуг Филдз звонил, чтобы уточнить, не изменились ли у нее планы, он сказал, что одевается просто: «Штаны и свитер — это у меня униформа».
Они договорились встретиться в шесть в гриль-баре на Двадцать третьей улице. Дарси была там ровно в шесть. Дуг Филдз опоздал на пятнадцать минут. Он влетел в бар сердитый и виноватый и тут же бросился извиняться: — Клянусь, никогда не видел такой пробки в этом районе. Машин, как на конвейере в Детройте. Прости, Бога ради, Дарси. Я никогда никого не заставляю ждать. Это мое правило.
— Ничего, пустяки. — Хорош собой, подумала Дарси. Очень приятный. Почему только он посчитал необходимым сразу заявить, что никогда никого не заставляет ждать?
За бокалом вина она одновременно слушала его и как бы наблюдала за ним со стороны. Веселый, самоуверенный, язык хорошо подвешен. Таким легко увлечься. Вырос в Вирджинии, поступил там в университет, на юридический факультет, но потом бросил.
— Какой из меня юрист! Хватка не та.
Хватка не та. Дарси вспомнила кровоподтеки на шее Эрин.
— Перевелся на художественный факультет. Отцу сказал, что все равно вместо того, чтобы грызть гранит науки, рисовал карикатуры на профессоров. Правильно сделал. Мне нравится иллюстрировать книги, и у меня, кажется, неплохо получается.
— Есть старая поговорка: если хочешь быть счастлив год, выиграй в лотерею; если хочешь быть счастлив всю жизнь, делай, что любишь. — Дарси надеялась, что голос ее звучит естественно. Эрин бы он понравился, после двух-трех встреч она бы ему доверилась. Он художник? Рисунок на коробке? Что ж, теперь всех подозревать?
— Зачем такой красивой девушке, как ты, отвечать на объявления о знакомствах?
Она ждала этого вопроса. На этот раз ответить было легко.
— Зачем такому симпатичному, удачливому мужчине, как ты, давать объявления о знакомствах? — парировала она.
— Ну, это просто, — быстро отреагировал он. — Я был женат восемь лет, а теперь один. Я не хочу ничего серьезного. Познакомишься с кем-нибудь у друзей, сходишь куда-нибудь пару раз — и вот, пожалуйста, все смотрят на вас, как на жениха и невесту, и только и ждут счастливой вести. А так я вижу много милых женщин. Карты на стол — и смотришь, получится или нет. Признайся, сколько свиданий у тебя было на этой неделе?
— С тобой первое.
— Тогда на прошлой неделе. Начиная с понедельника.
«В понедельник я стояла над гробом Эрин, — подумала Дарси. — Во вторник я смотрела, как гроб опускают в могилу. В среду я была дома, смотрела по телевизору инсценировку убийства Нэн Шеридан. В четверг встречалась с Леном Паркером. В пятницу — с Дэвидом Уэлдом, мягким, довольно робким человеком, который сказал, что служит в универмаге, и заявил, что Эрин никогда не видел. В субботу — с Албертом Бутом, специалистом по компьютерам, который был поглощен проблемами программного редактирования и которому было известно, что Эрин боялась консьержа в своем доме».
— Ну признавайся, наверняка на прошлой неделе ты ходила на свидания, — настаивал Дуг. — Я звонил тебе в среду, и ты была занята все вечера, мы смогли встретиться только сегодня.
Вздрогнув, Дарси поняла, что уже не первый раз за последнее время людям приходится повторять вопрос, когда они к ней обращаются.
— Извини. Да, у меня была пара свиданий на прошлой неделе.
— Ну и как, хорошо провела время?
Она вспомнила, как Лен Паркер барабанил в дверь.
— Можно и так сказать.
Он засмеялся.
— Очень красноречиво. Мне тоже попадались потрясающие штучки. Теперь ты все про меня знаешь, как насчет рассказать о себе?
Дарси выдала тщательно выверенную историю своей жизни.
Дуг поднял одну бровь.
— Подозреваю, что ты много о чем умалчиваешь, но, может быть, когда мы узнаем друг друга получше, ты расскажешь мне все.
Дарси отказалась от второго бокала вина.
— Мне пора идти.
Он не настаивал.
— Вообще-то, мне тоже. Когда я снова тебя увижу, Дарси? Завтра? Давай на этот раз поужинаем.
— Извини, я очень занята.
— А в четверг?
— У меня сейчас много работы. Может, ты позвонишь через несколько дней?
— Договорились. А если ты будешь все время отказываться, я не стану тебе докучать, обещаю. Но я надеюсь, этого не случится.
Он и правда очень милый, решила Дарси, или очень хороший актер.
Дуг посадил ее в такси, потом остановил еще одно для себя. У себя на квартире он лихорадочно стянул джинсы и свитер, быстро переоделся в костюм, в котором ходил на работу. Без четверти восемь он уже ехал в поезде в Скарсдейл. Без четверти восемь он читал Триш сказку на ночь, пока Сьюзан поджаривала ему бифштекс. Ну конечно, она понимает, как его раздражают эти бесконечные совещания по вечерам. «Ты слишком много работаешь, дорогой», — сказала она примирительно, когда он ворвался в дом, жалуясь, что чуть-чуть опоздал на более ранний поезд.
Джей Стрэттон оставался спокоен на протяжении всего допроса, который длился несколько часов. Единственное объяснение, которое он может дать бриллиантам в браслете, который он продал Мериллу Эштону, — это чудовищная ошибка. У него была договоренность с Эрин Келли о том, что она сделает оправу для нескольких очень хороших бриллиантов. Стрэттон заявил, что каким-то образом допустил ошибку и ненамеренно подменил некоторые камни из мешочка, который он дал Келли. Нельзя сказать, чтобы они были хуже. Стоит только взглянуть на страховки.
При обыске в его квартире и банковском сейфе другие пропавшие бриллианты обнаружены не были. Ему предъявили обвинение в сокрытии краденого и отпустили под залог. В сопровождении своего адвоката он вышел из полицейского участка с гордо поднятой головой.
Винс вел допрос вместе с полицейскими из шестого участка. Все они были уверены, что он виновен, но, как сказал Винс, «перед нами один из самых талантливых мошенников на доверии, каких я только видел, а я, должен признаться, повидал их немало».
Самое страшное в этой истории то, думал Винс, возвращаясь в управление, что Дарси Скотт здесь выступает свидетелем защиты. Она вместе со Стрэттоном открыла сейф и готова присягнуть, что мешочка там не было. И, наконец, главный вопрос: хватило бы у Стрэттона пороху утверждать, что бриллианты похищены, если бы он не знал наверняка, что Эрин Келли не появится и не расскажет, что с ними произошло?
У себя в кабинете Винс давал сотрудникам задания.
— Мне нужно все, абсолютно все, — что касается Джея Стрэттона. Джея Чарлза Стрэттона.
Глава 15
Винсу показалось, что в этих двух словах прозвучала вся боль, которую Крис носит в себе со дня гибели сестры.
— Могу я чем-нибудь помочь? — спросил он.
— Не знаю, — признался Винс. — Убийца был знаком с вашей сестрой. Он знал размер ее обуви. То, что туфля пришлась ей впору, не могло быть простым совпадением. Есть три возможности. Тот же преступник, который убил вашу сестру, продолжал убивать молодых женщин все эти годы. Тот же преступник снова начал убивать несколько лет назад. Третья возможность заключается в том, что убийца Нэн сообщил кому-то свой modus operandi[3] и этот кто-то решил продолжать в том же духе. Это последнее наименее вероятно.
— Значит, вы хотите найти какую-то связь между одним из знакомых Нэн и кем-то, кого знали эти другие женщины. Так?
— Именно. Хотя в смерти Эрин Келли, возможно, виноват кто-то другой: ведь пропали бриллианты. Поэтому мы собираемся вести следствие по двум направлениям. Я затем и пришел к вам, что хочу установить человека, связанного и с Нэн, и с Эрин Келли, и с Клэр Барнс.
— Человека, знавшего мою сестру пятнадцать лет назад и недавно познакомившегося с этими девушками по объявлению?
— Вы совершенно правы. Дарси Скотт и Эрин Келли были близкими подругами. Они обе отвечали на объявления о знакомствах только потому, что их приятельница, режиссер телевидения, делает передачу и просила их принять участие в сборе материала. Дарси целый месяц не было в городе. Она дала Эрин образец своего ответа и несколько фотографий. Нам известно, что Эрин ответила на несколько объявлений за них обеих. И теперь Дарси Скотт надеется встретиться с тем, кто убил Эрин.
Крис нахмурился.
— Вы хотите сказать, что позволяете еще одной молодой женщине служить приманкой для убийцы?
Винс поднял руку, словно хотел отбросить это предположение.
— Вы не знаете Дарси Скотт. Тут я не в состоянии позволить что-нибудь или не позволить. Это то, что она намерена сделать. Но надо отдать ей должное, по этим объявлениям она уже встретила несколько любопытных типов и раздобыла информацию, которая может оказаться полезной.
— Все равно мне это не нравится, — резко сказал Крис.
— Мне тоже, и теперь, когда мы оба пришли к этому выводу, мне кажется, я знаю, как вы можете помочь. Чем скорее мы найдем этого парня, тем больше шансов, что с Дарси Скотт или с другой молодой женщиной ничего плохого не приключится. Мы пошлем нашего человека в Браун за списком преподавателей факультета и студентов, которые учились там вместе с вашей сестрой. Мы проверим, нет ли среди них того, с кем, как мы знаем, Эрин или Дарси встречались по объявлениям. Я думаю также, что было бы неплохо, если кроме документов, которые мы сами сможем достать, вы бы предоставили нам фотографии, альбомы, все, что связано с друзьями или знакомыми вашей сестры. Вы должны отдавать себе отчет, что те, кто помещает объявления в газетах, не всегда пользуются своим собственным именем. Я бы хотел, чтобы Дарси Скотт просмотрела снимки Нэн — может быть, она узнает кого-нибудь.
— Конечно, у нас много фотографий Нэн, — медленно произнес Крис. — Лет десять назад, после смерти отца, мне удалось уговорить свою мать собрать их и убрать на чердак. Мама согласилась со мной: комната Нэн и правда стала похожа на мавзолей.
— Что ж, — сказал Винс, — у вас, должно быть, дар убеждения.
Крис улыбнулся.
— Я сказал ей, что это самая светлая комната в доме и лучше других подойдет для детской, когда туда будут приезжать погостить внуки. Вот только слишком часто она мне напоминает, что внуков так и нет. — Улыбка исчезла с его лица. — Я не смогу вырваться в Коннектикут до конца недели. Привезу все в воскресенье.
Винс поднялся.
— Я вам очень признателен. Знаю, как вашей матери было тяжело, но если мы в конце концов поймаем преступника, виновного в гибели вашей сестры, поверьте, ей наверняка станет легче.
Он собирался уже уходить, когда у него на поясе просигналила кнопка вызова.
— Не возражаете, если я позвоню в управление?
Шеридан протянул ему телефон и смотрел, как Д'Амброзио все больше хмурится.
— А как Дарси?
Криса Шеридана охватило недоброе предчувствие. Он никогда не видел этой девушки, но вдруг без всякой на то причины испугался за нее. Он никогда никому не рассказывал, но в то утро, когда Нэн бегала в лесочке после их дня рождения, он слышал, как она выходила из дому. Еще не проснувшись окончательно, он начал вставать с постели. Какой-то инстинкт подсказывал ему не отпускать ее одну. Но он отогнал эту мысль и снова заснул.
Винс положил трубку и повернулся к Крису.
— А нельзя ли привезти фотографии как можно скорее? Звонили из полиции в Уайт Плейнз. Отец Джэнин Уетзл, еще одной пропавшей девушки, только что получил такую же посылку, как Барнсы и ваша мать. Ее собственная туфля и белая босоножка на высоком каблуке. — Он ударил ладонью по столу. — И пока один агент разговаривал с Уайт Плейнз, другому позвонила Дарси Скотт. Она только что вскрыла пакет, который принесли с утренней почтой. Ей прислали туфлю и сапог, парные тем, что были на Эрин Келли, когда ее нашли мертвой.
Крис знал, что у него на лице написаны те же чувства, что и у Д'Амброзио, — гнев и беспомощность.
— Какого черта ему надо? — закричал он. — Доказать, что девушки мертвы?! Помучить нас? Это что, доставляет ему удовольствие?
— Когда я буду знать ответы на эти вопросы, я буду знать, кто этот человек, — тихо сказал Винс. — Можно я еще раз от вас позвоню? Я должен поговорить с Дарси Скотт.
Едва взглянув на пакет, Дарси все поняла. Почтальон пришел, когда она выходила из дому, собираясь на работу. Он вручил ей посылку, письма, журналы и обычные рекламные проспекты. Позже Дарси припомнила: он очень удивился, что, когда он поздоровался, она не ответила. Она двигалась, как автомат: поднялась по лестнице в квартиру и положила пакет на столик у окна. Специально не сняв перчатки, она вскрыла его, развязав узелок на бечевке и осторожно взрезав липкую ленту с боков.
Рисунок туфельки на крышке. Открываем крышку. Разворачиваем бумагу. Смотрим на сапог Эрин и розовую с серебром туфлю, уложенные рядышком. Туфелька такая красивая, подумала она. Она бы так подошла к тому платью, в котором Эрин похоронили. Ей не понадобилось искать телефон Винса Д'Амброзио, она вспомнила его без труда. Его не было на месте, но ей пообещали немедленно его разыскать.
— Вы подождете?
— Да.
Он позвонил через несколько минут, приехал через полчаса.
— Ну и досталось вам.
— Я потрогала каблук туфли, — призналась она. — Но перчатки я не снимала. Мне нужно было убедиться, что она на самом деле ее размера. Убедилась.
Винс посмотрел на нее с состраданием.
— Может быть, вам сегодня остаться дома?
Дарси помотала головой.
— Нет, это было бы хуже всего. — Она попыталась улыбнуться. — У меня сегодня важное дело, а вечером я занята — угадайте чем? У меня свидание.
Когда Винс ушел и унес посылку, Дарси сразу отправилась в гостиницу на Двадцать третьей улице, которую недавно приобрели ее клиенты.
Маленькая, всего на тридцать номеров, запущенная, с облупившейся краской, она тем не менее таила в себе большие возможности. Владельцы, семейная пара лет под сорок, объяснили, что после капитального ремонта денег на обновление интерьера почти не останется. Они были в восторге от ее предложения выполнить интерьер в духе традиционной английской гостиницы.
— На распродажах я могу достать сколько угодно диванов, кресел, ламп с абажурами и столов, не новых, но в приличном состоянии, — сказала она им. — Мы можем устроить все очень по-домашнему. Возьмите «Энголкен». Самый уютный бар в Манхэттене, а стулья все до одного потертые.
Она вместе с ними прошлась по комнатам, записывая их размеры и форму и отмечая, что из мебели можно будет оставить. День пролетел быстро. Она собиралась вернуться домой переодеться перед свиданием, но потом решила этого не делать. Когда Дуг Филдз звонил, чтобы уточнить, не изменились ли у нее планы, он сказал, что одевается просто: «Штаны и свитер — это у меня униформа».
Они договорились встретиться в шесть в гриль-баре на Двадцать третьей улице. Дарси была там ровно в шесть. Дуг Филдз опоздал на пятнадцать минут. Он влетел в бар сердитый и виноватый и тут же бросился извиняться: — Клянусь, никогда не видел такой пробки в этом районе. Машин, как на конвейере в Детройте. Прости, Бога ради, Дарси. Я никогда никого не заставляю ждать. Это мое правило.
— Ничего, пустяки. — Хорош собой, подумала Дарси. Очень приятный. Почему только он посчитал необходимым сразу заявить, что никогда никого не заставляет ждать?
За бокалом вина она одновременно слушала его и как бы наблюдала за ним со стороны. Веселый, самоуверенный, язык хорошо подвешен. Таким легко увлечься. Вырос в Вирджинии, поступил там в университет, на юридический факультет, но потом бросил.
— Какой из меня юрист! Хватка не та.
Хватка не та. Дарси вспомнила кровоподтеки на шее Эрин.
— Перевелся на художественный факультет. Отцу сказал, что все равно вместо того, чтобы грызть гранит науки, рисовал карикатуры на профессоров. Правильно сделал. Мне нравится иллюстрировать книги, и у меня, кажется, неплохо получается.
— Есть старая поговорка: если хочешь быть счастлив год, выиграй в лотерею; если хочешь быть счастлив всю жизнь, делай, что любишь. — Дарси надеялась, что голос ее звучит естественно. Эрин бы он понравился, после двух-трех встреч она бы ему доверилась. Он художник? Рисунок на коробке? Что ж, теперь всех подозревать?
— Зачем такой красивой девушке, как ты, отвечать на объявления о знакомствах?
Она ждала этого вопроса. На этот раз ответить было легко.
— Зачем такому симпатичному, удачливому мужчине, как ты, давать объявления о знакомствах? — парировала она.
— Ну, это просто, — быстро отреагировал он. — Я был женат восемь лет, а теперь один. Я не хочу ничего серьезного. Познакомишься с кем-нибудь у друзей, сходишь куда-нибудь пару раз — и вот, пожалуйста, все смотрят на вас, как на жениха и невесту, и только и ждут счастливой вести. А так я вижу много милых женщин. Карты на стол — и смотришь, получится или нет. Признайся, сколько свиданий у тебя было на этой неделе?
— С тобой первое.
— Тогда на прошлой неделе. Начиная с понедельника.
«В понедельник я стояла над гробом Эрин, — подумала Дарси. — Во вторник я смотрела, как гроб опускают в могилу. В среду я была дома, смотрела по телевизору инсценировку убийства Нэн Шеридан. В четверг встречалась с Леном Паркером. В пятницу — с Дэвидом Уэлдом, мягким, довольно робким человеком, который сказал, что служит в универмаге, и заявил, что Эрин никогда не видел. В субботу — с Албертом Бутом, специалистом по компьютерам, который был поглощен проблемами программного редактирования и которому было известно, что Эрин боялась консьержа в своем доме».
— Ну признавайся, наверняка на прошлой неделе ты ходила на свидания, — настаивал Дуг. — Я звонил тебе в среду, и ты была занята все вечера, мы смогли встретиться только сегодня.
Вздрогнув, Дарси поняла, что уже не первый раз за последнее время людям приходится повторять вопрос, когда они к ней обращаются.
— Извини. Да, у меня была пара свиданий на прошлой неделе.
— Ну и как, хорошо провела время?
Она вспомнила, как Лен Паркер барабанил в дверь.
— Можно и так сказать.
Он засмеялся.
— Очень красноречиво. Мне тоже попадались потрясающие штучки. Теперь ты все про меня знаешь, как насчет рассказать о себе?
Дарси выдала тщательно выверенную историю своей жизни.
Дуг поднял одну бровь.
— Подозреваю, что ты много о чем умалчиваешь, но, может быть, когда мы узнаем друг друга получше, ты расскажешь мне все.
Дарси отказалась от второго бокала вина.
— Мне пора идти.
Он не настаивал.
— Вообще-то, мне тоже. Когда я снова тебя увижу, Дарси? Завтра? Давай на этот раз поужинаем.
— Извини, я очень занята.
— А в четверг?
— У меня сейчас много работы. Может, ты позвонишь через несколько дней?
— Договорились. А если ты будешь все время отказываться, я не стану тебе докучать, обещаю. Но я надеюсь, этого не случится.
Он и правда очень милый, решила Дарси, или очень хороший актер.
Дуг посадил ее в такси, потом остановил еще одно для себя. У себя на квартире он лихорадочно стянул джинсы и свитер, быстро переоделся в костюм, в котором ходил на работу. Без четверти восемь он уже ехал в поезде в Скарсдейл. Без четверти восемь он читал Триш сказку на ночь, пока Сьюзан поджаривала ему бифштекс. Ну конечно, она понимает, как его раздражают эти бесконечные совещания по вечерам. «Ты слишком много работаешь, дорогой», — сказала она примирительно, когда он ворвался в дом, жалуясь, что чуть-чуть опоздал на более ранний поезд.
Джей Стрэттон оставался спокоен на протяжении всего допроса, который длился несколько часов. Единственное объяснение, которое он может дать бриллиантам в браслете, который он продал Мериллу Эштону, — это чудовищная ошибка. У него была договоренность с Эрин Келли о том, что она сделает оправу для нескольких очень хороших бриллиантов. Стрэттон заявил, что каким-то образом допустил ошибку и ненамеренно подменил некоторые камни из мешочка, который он дал Келли. Нельзя сказать, чтобы они были хуже. Стоит только взглянуть на страховки.
При обыске в его квартире и банковском сейфе другие пропавшие бриллианты обнаружены не были. Ему предъявили обвинение в сокрытии краденого и отпустили под залог. В сопровождении своего адвоката он вышел из полицейского участка с гордо поднятой головой.
Винс вел допрос вместе с полицейскими из шестого участка. Все они были уверены, что он виновен, но, как сказал Винс, «перед нами один из самых талантливых мошенников на доверии, каких я только видел, а я, должен признаться, повидал их немало».
Самое страшное в этой истории то, думал Винс, возвращаясь в управление, что Дарси Скотт здесь выступает свидетелем защиты. Она вместе со Стрэттоном открыла сейф и готова присягнуть, что мешочка там не было. И, наконец, главный вопрос: хватило бы у Стрэттона пороху утверждать, что бриллианты похищены, если бы он не знал наверняка, что Эрин Келли не появится и не расскажет, что с ними произошло?
У себя в кабинете Винс давал сотрудникам задания.
— Мне нужно все, абсолютно все, — что касается Джея Стрэттона. Джея Чарлза Стрэттона.
Глава 15
Среда, 6 марта
Крис Шеридан рассматривал Дарси Скотт, и то, что он видел перед собой, очень ему нравилось. На ней была кожаная куртка, перетянутая поясом, и темные брюки, заправленные в дорогие кожаные, хотя и не совсем новые, сапоги. Завязанный узлом шелковый шарфик подчеркивал ямку у основания шеи. Каштановые волосы мягкими блестящими волнами падали ей на лицо. Темные ресницы обрамляли каре-зеленые глаза. Черные брови, очень белая кожа, как у фарфоровой статуэтки.
Он дал ей лет двадцать пять — двадцать восемь.
Она напоминает мне Нэн. Сравнение его поразило. Но они не похожи, думал он. Красота Нэн была скандинавского типа: белая кожа, румянец, большие голубые глаза, волосы цвета соломы. В чем же тогда сходство? В том, как грациозно двигается Дарси. Нэн так ходила: казалось, зазвучит музыка, и она начнет танцевать.
Дарси чувствовала на себе взгляд Криса Шеридана. Она и сама исподволь наблюдала за ним. Ей понравилось его мужественное лицо, нос с небольшой горбинкой, возможно, результат перелома. Широкие плечи и общее впечатление подтянутости, все говорило о его приверженности спорту.
Несколько лет назад и мать, и отец сделали пластические операции. «Здесь убрали, тут подтянули», — шутила мать. «Не смотри так осуждающе, милая Дарси. Пойми, то, как мы выглядим, — тоже наша работа».
И почему мне это пришло на ум, подумала Дарси, ни к городу. Или это она подсознательно старается уйти от шока, который испытала, получив по почте сапог Эрин и туфельку для танцев? Весь день вчера она была спокойна, а сегодня проснулась в четыре утра от того, что плачет, вся подушка была мокрая от слез. Вспомнив об этом, она закусила губу, стараясь не расплакаться опять, но на глаза все равно навернулись слезы.
— Простите меня, — быстро сказала она и попыталась придать своему голосу деловитость. — Большое спасибо, что вы вчера сразу отправились в Коннектикут за фотографиями. Винс Д'Амброзио сказал мне, что вам пришлось изменить свои планы.
— Пустяки, ничего особенно важного. — Крис чувствовал, что Дарси не хочет, чтобы он заметил, как она расстроена, и продолжал как ни в чем не бывало: — Фотографий очень много. Я сложил их все в конференц-зале. Можете взглянуть. Если вы хотите забрать их домой или к себе на работу, я договорюсь, их вам привезут. Если вы захотите взять часть из них — это тоже можно устроить. Большинство людей на фотографиях я знаю. Не всех, конечно. Как бы то ни было, давайте попробуем.
Они спустились на первый этаж. Дарси заметила, что за четверть часа, что она провела у Криса Шеридана в кабинете, посетителей, осматривающих выставленные для обозрения вещи, которые будут продаваться на следующем аукционе, стало значительно больше. Она обожала аукционы. В детстве она часто ходила на аукционы с маклером, представляющим интересы ее родителей. Им самим появляться на аукционах было нельзя. Если бы стало известно, что кто-то из них заинтересован в приобретении антиквариата или картины, цены бы сразу подскочили. И ей всегда было неудобно, когда они рассказывали о том, как им досталась та или иная вещь.
Она шла рядом с Шериданом по коридору, когда вдруг увидела в углу старинное бюро и бросилась к нему.
— Неужели настоящий Рентген?
Крис погладил ладонью верхнюю панель красного дерева.
— Да, настоящий. Вы разбираетесь в антиквариате? Тоже этим занимаетесь?
Дарси подумала о Рентгене в библиотеке их дома в Бель-Эйр. Мама обожала рассказывать историю о том, как Мария-Антуанетта отправила его в Вену в качестве подарка своей матери, императрице, и как именно поэтому он не был продан во время Французской революции. Этот тоже, по всей видимости, был вывезен из Франции.
— Тоже этим занимаетесь? — повторил Крис.
— Ой, простите. — Дарси улыбнулась, вспомнив гостиницу, которую она оформляла, подыскивая подходящую мебель на распродажах. — Что-то вроде этого.
Крис поднял брови, но не стал больше задавать вопросов. «Вот сюда». Из просторного фойе вели двустворчатые двери. За ними стоял большой банкетный стол в стиле короля Георга, покрытый чехлом. На нем рядами были аккуратно разложены альбомы, дневники, фотографии в рамках, любительские снимки и коробки со слайдами.
— Только имейте в виду, что все они были сделаны лет пятнадцать-восемнадцать назад, — предупредил ее Крис.
— Я понимаю. — Дарси смотрела на всю эту гору материалов. — Вы часто пользуетесь этой комнатой?
— Не очень.
— Можно это все оставить тут, а я буду приходить, когда смогу? Дело в том, что, когда я у себя на работе, я всегда занята. Квартира у меня небольшая, и я практически не бываю дома.
Крис знал, что это не его дело, но не мог удержаться.
— Агент Д'Амброзио сказал мне, что вы отвечаете на объявления о знакомствах. — Он увидел, что Дарси Скотт сразу ушла в себя.
— Эрин не хотела отвечать на объявления. Это я уговорила ее. Единственное, чем я могу загладить свою вину, — это помочь найти ее убийцу. Так можно мне приходить? Обещаю не мешать ни вам, ни персоналу галереи.
Теперь Крис понял, что имел в виду Винс Д'Амброзио, когда говорил, что Дарси все равно будет делать то, что считает нужным в отношении этих объявлений.
— Вы ничуть не помешаете. Одна секретарша приходит в восемь. А вечером уборщицы работают до десяти. Я скажу им, чтобы вас впускали в любое время. А еще лучше, я дам вам ключ.
Дарси улыбнулась.
— Обещаю, что из севрского фарфора ничего не пропадет. А можно мне сейчас тут немного посидеть? У меня есть несколько свободных часов.
— Конечно. И не забудьте, я многих знаю из этих людей. Обращайтесь ко мне, если вам понадобится узнать, как кого-нибудь зовут, не стесняйтесь.
В половине четвертого снова пришел Шеридан, а с ним — горничная с подносом, на котором стояли чашки.
— Я подумал, вам, наверное, пора сделать перерыв. Выпейте чаю. Можно и мне с вами?
— Буду рада. — Дарси почувствовала, что у нее немного болит голова, и вспомнила, что не обедала сегодня. Она взяла чашку с чаем, добавила немного молока из прелестного молочника лиможского фарфора и протянула руку за сахарным печеньем, стараясь не показать виду, как она голодна. Она подождала, пока выйдет горничная, и сказала:
— Могу представить себе, как вам было тяжело все это ворошить. Воспоминания — ужасная вещь.
— Фотографии подготовила в основном моя мать. Я не перестаю восхищаться ею. Когда принесли посылку с туфлями, она упала в обморок, а сейчас думает только о том, как бы помочь найти убийцу Нэн и предотвратить другие несчастья.
— А вы?
— Нэн была на шесть минут меня старше. Она ни на минуту не позволяла мне забыть об этом. Звала меня «младший братик». Она была веселой и общительной, а я — застенчивым. Мы как бы дополняли друг друга. Я давно потерял надежду увидеть ее убийцу на скамье подсудимых. А теперь эта надежда появилась у меня снова. — Он бросил взгляд на стопку фотографий, которые она отложила. — Узнали кого-нибудь?
— Пока нет.
Без четверти пять она заглянула к нему в кабинет.
— Я убегаю.
Крис вскочил.
— Вот ключ. Я хотел отдать его вам, когда заходил к вам выпить чаю.
Дарси положила ключ в карман.
— Я, наверное, приду завтра с утра.
Крис не смог удержаться.
— А сейчас вы опять идете на свидание? Простите, я не имею права спрашивать. Но я беспокоюсь за вас, потому что думаю, это небезопасно.
На этот раз лицо Дарси не стало отчужденным, и он был рад этому. Она сказала просто:
— Все будет хорошо, — и, помахав рукой, ушла.
Он остался стоять, глядя ей вслед, и вспоминал тот единственный раз, когда ходил на охоту. Олениха пила воду из ручья. Почуяв опасность, она подняла голову, прислушалась, готовая в любую минуту броситься бежать. Мгновение спустя она упала на землю. Он не присоединился к восторженным возгласам других охотников, поздравлявших меткого стрелка. Ему хотелось закричать и криком подать сигнал опасности зверю. И сейчас ему хотелось так же закричать вслед Дарси.
— Как продвигается передача? — спросил Винс Нону, пытаясь усесться поудобнее на зеленом диване у нее в кабинете.
— А, и продвигается и нет, — вздохнула Нона. Она устало провела рукой по волосам. — Самое трудное — найти золотую середину. Когда я получила твое письмо с предложением включить фрагмент о том, что эти объявления могут быть небезопасными, я не знала, что произойдет на следующей неделе. Я по-прежнему считаю, что мой первоначальный план хорош. Я хочу дать полную картину, а закончить предупреждением. — Она улыбнулась ему: — Я рада, что ты позвонил, с удовольствием съем с тобой спагетти.
День выдался тяжелый. В половине пятого Винсу в голову пришла блестящая мысль — он сообразил, что нужно предпринять: запросить сведения о датах исчезновения восьми молодых женщин и дать сотрудникам задание собрать все объявления о знакомствах, данные в газеты и журналы Нью-Йорка за три месяца до момента исчезновения каждой.
Чувство удовлетворения от того, что он придумал новый путь расследования, свидетельствовало о том, что он безмерно устал. Страшно было даже подумать о том, чтобы ехать домой в пустую квартиру и искать, чего бы поесть, в пустом холодильнике. Вместе этого, почти не сознавая, что делает, он взял телефон и набрал номер Ноны.
Было уже семь. Он заехал за ней на телевидение, она уже заканчивала дела, собираясь уходить.
Зазвонил телефон. Нона вздохнула и сняла трубку.
— Алло.
Винс увидел, как изменилось ее лицо.
— Совершенно верно, Мэтт. Где же мне еще быть, я всегда на работе. Чем могу? — Она молча слушала. — Мэтт, пойми наконец. Я не собираюсь выкупать твою долю. Ни сегодня, ни завтра. Если помнишь, в прошлом году у нас был покупатель, но тебе показалось мало. Естественно. А теперь я могу подождать. Ты можешь подождать. Какого черта такая спешка? Дженни что, понадобился новый лифчик?
Нона повесила трубку и засмеялась.
— Это был человек, которого я поклялась любить, уважать и лелеять до конца своих дней. Только вот он об этом забыл.
— Такое иногда случается.
Она пошли в ресторанчик «Любители спагетти» на Пятьдесят восьмой улице в западной части города.
— Я сюда одна частенько захаживаю, — сказала Нона. — Вот подожди, попробуешь. Сразу настроение поднимется.
Бокал красного вина. Салат. Горячий хлеб.
— Надо искать связь, — услышал Винс свой собственный голос. — Должна же быть связь между одним мужчиной и всеми этими девушками.
— Я думала, ты считаешь, что связь — это объявления о знакомствах.
— Да, это так. Но как ты не понимаешь? У него каждый раз оказывается туфелька нужного размера. Возможно, конечно, он покупал туфли после того, как убивал их, но туфелька была при нем, когда он напал на Нэн Шеридан. А убийцы такого склада обычно следуют одной схеме.
Крис Шеридан рассматривал Дарси Скотт, и то, что он видел перед собой, очень ему нравилось. На ней была кожаная куртка, перетянутая поясом, и темные брюки, заправленные в дорогие кожаные, хотя и не совсем новые, сапоги. Завязанный узлом шелковый шарфик подчеркивал ямку у основания шеи. Каштановые волосы мягкими блестящими волнами падали ей на лицо. Темные ресницы обрамляли каре-зеленые глаза. Черные брови, очень белая кожа, как у фарфоровой статуэтки.
Он дал ей лет двадцать пять — двадцать восемь.
Она напоминает мне Нэн. Сравнение его поразило. Но они не похожи, думал он. Красота Нэн была скандинавского типа: белая кожа, румянец, большие голубые глаза, волосы цвета соломы. В чем же тогда сходство? В том, как грациозно двигается Дарси. Нэн так ходила: казалось, зазвучит музыка, и она начнет танцевать.
Дарси чувствовала на себе взгляд Криса Шеридана. Она и сама исподволь наблюдала за ним. Ей понравилось его мужественное лицо, нос с небольшой горбинкой, возможно, результат перелома. Широкие плечи и общее впечатление подтянутости, все говорило о его приверженности спорту.
Несколько лет назад и мать, и отец сделали пластические операции. «Здесь убрали, тут подтянули», — шутила мать. «Не смотри так осуждающе, милая Дарси. Пойми, то, как мы выглядим, — тоже наша работа».
И почему мне это пришло на ум, подумала Дарси, ни к городу. Или это она подсознательно старается уйти от шока, который испытала, получив по почте сапог Эрин и туфельку для танцев? Весь день вчера она была спокойна, а сегодня проснулась в четыре утра от того, что плачет, вся подушка была мокрая от слез. Вспомнив об этом, она закусила губу, стараясь не расплакаться опять, но на глаза все равно навернулись слезы.
— Простите меня, — быстро сказала она и попыталась придать своему голосу деловитость. — Большое спасибо, что вы вчера сразу отправились в Коннектикут за фотографиями. Винс Д'Амброзио сказал мне, что вам пришлось изменить свои планы.
— Пустяки, ничего особенно важного. — Крис чувствовал, что Дарси не хочет, чтобы он заметил, как она расстроена, и продолжал как ни в чем не бывало: — Фотографий очень много. Я сложил их все в конференц-зале. Можете взглянуть. Если вы хотите забрать их домой или к себе на работу, я договорюсь, их вам привезут. Если вы захотите взять часть из них — это тоже можно устроить. Большинство людей на фотографиях я знаю. Не всех, конечно. Как бы то ни было, давайте попробуем.
Они спустились на первый этаж. Дарси заметила, что за четверть часа, что она провела у Криса Шеридана в кабинете, посетителей, осматривающих выставленные для обозрения вещи, которые будут продаваться на следующем аукционе, стало значительно больше. Она обожала аукционы. В детстве она часто ходила на аукционы с маклером, представляющим интересы ее родителей. Им самим появляться на аукционах было нельзя. Если бы стало известно, что кто-то из них заинтересован в приобретении антиквариата или картины, цены бы сразу подскочили. И ей всегда было неудобно, когда они рассказывали о том, как им досталась та или иная вещь.
Она шла рядом с Шериданом по коридору, когда вдруг увидела в углу старинное бюро и бросилась к нему.
— Неужели настоящий Рентген?
Крис погладил ладонью верхнюю панель красного дерева.
— Да, настоящий. Вы разбираетесь в антиквариате? Тоже этим занимаетесь?
Дарси подумала о Рентгене в библиотеке их дома в Бель-Эйр. Мама обожала рассказывать историю о том, как Мария-Антуанетта отправила его в Вену в качестве подарка своей матери, императрице, и как именно поэтому он не был продан во время Французской революции. Этот тоже, по всей видимости, был вывезен из Франции.
— Тоже этим занимаетесь? — повторил Крис.
— Ой, простите. — Дарси улыбнулась, вспомнив гостиницу, которую она оформляла, подыскивая подходящую мебель на распродажах. — Что-то вроде этого.
Крис поднял брови, но не стал больше задавать вопросов. «Вот сюда». Из просторного фойе вели двустворчатые двери. За ними стоял большой банкетный стол в стиле короля Георга, покрытый чехлом. На нем рядами были аккуратно разложены альбомы, дневники, фотографии в рамках, любительские снимки и коробки со слайдами.
— Только имейте в виду, что все они были сделаны лет пятнадцать-восемнадцать назад, — предупредил ее Крис.
— Я понимаю. — Дарси смотрела на всю эту гору материалов. — Вы часто пользуетесь этой комнатой?
— Не очень.
— Можно это все оставить тут, а я буду приходить, когда смогу? Дело в том, что, когда я у себя на работе, я всегда занята. Квартира у меня небольшая, и я практически не бываю дома.
Крис знал, что это не его дело, но не мог удержаться.
— Агент Д'Амброзио сказал мне, что вы отвечаете на объявления о знакомствах. — Он увидел, что Дарси Скотт сразу ушла в себя.
— Эрин не хотела отвечать на объявления. Это я уговорила ее. Единственное, чем я могу загладить свою вину, — это помочь найти ее убийцу. Так можно мне приходить? Обещаю не мешать ни вам, ни персоналу галереи.
Теперь Крис понял, что имел в виду Винс Д'Амброзио, когда говорил, что Дарси все равно будет делать то, что считает нужным в отношении этих объявлений.
— Вы ничуть не помешаете. Одна секретарша приходит в восемь. А вечером уборщицы работают до десяти. Я скажу им, чтобы вас впускали в любое время. А еще лучше, я дам вам ключ.
Дарси улыбнулась.
— Обещаю, что из севрского фарфора ничего не пропадет. А можно мне сейчас тут немного посидеть? У меня есть несколько свободных часов.
— Конечно. И не забудьте, я многих знаю из этих людей. Обращайтесь ко мне, если вам понадобится узнать, как кого-нибудь зовут, не стесняйтесь.
В половине четвертого снова пришел Шеридан, а с ним — горничная с подносом, на котором стояли чашки.
— Я подумал, вам, наверное, пора сделать перерыв. Выпейте чаю. Можно и мне с вами?
— Буду рада. — Дарси почувствовала, что у нее немного болит голова, и вспомнила, что не обедала сегодня. Она взяла чашку с чаем, добавила немного молока из прелестного молочника лиможского фарфора и протянула руку за сахарным печеньем, стараясь не показать виду, как она голодна. Она подождала, пока выйдет горничная, и сказала:
— Могу представить себе, как вам было тяжело все это ворошить. Воспоминания — ужасная вещь.
— Фотографии подготовила в основном моя мать. Я не перестаю восхищаться ею. Когда принесли посылку с туфлями, она упала в обморок, а сейчас думает только о том, как бы помочь найти убийцу Нэн и предотвратить другие несчастья.
— А вы?
— Нэн была на шесть минут меня старше. Она ни на минуту не позволяла мне забыть об этом. Звала меня «младший братик». Она была веселой и общительной, а я — застенчивым. Мы как бы дополняли друг друга. Я давно потерял надежду увидеть ее убийцу на скамье подсудимых. А теперь эта надежда появилась у меня снова. — Он бросил взгляд на стопку фотографий, которые она отложила. — Узнали кого-нибудь?
— Пока нет.
Без четверти пять она заглянула к нему в кабинет.
— Я убегаю.
Крис вскочил.
— Вот ключ. Я хотел отдать его вам, когда заходил к вам выпить чаю.
Дарси положила ключ в карман.
— Я, наверное, приду завтра с утра.
Крис не смог удержаться.
— А сейчас вы опять идете на свидание? Простите, я не имею права спрашивать. Но я беспокоюсь за вас, потому что думаю, это небезопасно.
На этот раз лицо Дарси не стало отчужденным, и он был рад этому. Она сказала просто:
— Все будет хорошо, — и, помахав рукой, ушла.
Он остался стоять, глядя ей вслед, и вспоминал тот единственный раз, когда ходил на охоту. Олениха пила воду из ручья. Почуяв опасность, она подняла голову, прислушалась, готовая в любую минуту броситься бежать. Мгновение спустя она упала на землю. Он не присоединился к восторженным возгласам других охотников, поздравлявших меткого стрелка. Ему хотелось закричать и криком подать сигнал опасности зверю. И сейчас ему хотелось так же закричать вслед Дарси.
— Как продвигается передача? — спросил Винс Нону, пытаясь усесться поудобнее на зеленом диване у нее в кабинете.
— А, и продвигается и нет, — вздохнула Нона. Она устало провела рукой по волосам. — Самое трудное — найти золотую середину. Когда я получила твое письмо с предложением включить фрагмент о том, что эти объявления могут быть небезопасными, я не знала, что произойдет на следующей неделе. Я по-прежнему считаю, что мой первоначальный план хорош. Я хочу дать полную картину, а закончить предупреждением. — Она улыбнулась ему: — Я рада, что ты позвонил, с удовольствием съем с тобой спагетти.
День выдался тяжелый. В половине пятого Винсу в голову пришла блестящая мысль — он сообразил, что нужно предпринять: запросить сведения о датах исчезновения восьми молодых женщин и дать сотрудникам задание собрать все объявления о знакомствах, данные в газеты и журналы Нью-Йорка за три месяца до момента исчезновения каждой.
Чувство удовлетворения от того, что он придумал новый путь расследования, свидетельствовало о том, что он безмерно устал. Страшно было даже подумать о том, чтобы ехать домой в пустую квартиру и искать, чего бы поесть, в пустом холодильнике. Вместе этого, почти не сознавая, что делает, он взял телефон и набрал номер Ноны.
Было уже семь. Он заехал за ней на телевидение, она уже заканчивала дела, собираясь уходить.
Зазвонил телефон. Нона вздохнула и сняла трубку.
— Алло.
Винс увидел, как изменилось ее лицо.
— Совершенно верно, Мэтт. Где же мне еще быть, я всегда на работе. Чем могу? — Она молча слушала. — Мэтт, пойми наконец. Я не собираюсь выкупать твою долю. Ни сегодня, ни завтра. Если помнишь, в прошлом году у нас был покупатель, но тебе показалось мало. Естественно. А теперь я могу подождать. Ты можешь подождать. Какого черта такая спешка? Дженни что, понадобился новый лифчик?
Нона повесила трубку и засмеялась.
— Это был человек, которого я поклялась любить, уважать и лелеять до конца своих дней. Только вот он об этом забыл.
— Такое иногда случается.
Она пошли в ресторанчик «Любители спагетти» на Пятьдесят восьмой улице в западной части города.
— Я сюда одна частенько захаживаю, — сказала Нона. — Вот подожди, попробуешь. Сразу настроение поднимется.
Бокал красного вина. Салат. Горячий хлеб.
— Надо искать связь, — услышал Винс свой собственный голос. — Должна же быть связь между одним мужчиной и всеми этими девушками.
— Я думала, ты считаешь, что связь — это объявления о знакомствах.
— Да, это так. Но как ты не понимаешь? У него каждый раз оказывается туфелька нужного размера. Возможно, конечно, он покупал туфли после того, как убивал их, но туфелька была при нем, когда он напал на Нэн Шеридан. А убийцы такого склада обычно следуют одной схеме.