Клэнси Том. Долг чести (Том 2, Джек Райан - 6)

   Больше всего адмирала Джексона беспокоили сто двенадцать японских истребителей. Их наверняка поддерживают самолеты дальнего радиолокационного обнаружения Е-2, а также вертолеты, повсюду следующие за армией. Значит, истребители F-15 и F-3 защищены противовоздушной обороной, состоящей из батарей ракет "земля - воздух" и зенитных артиллерийских установок. Одному авианосцу будет нелегко справиться со всем этим, даже принимая во внимание предложение Бада Санчеса изменить состав самолетов палубной авиации, что заметно увеличивало их ударную силу. Но ключ к решению этой проблемы заключался, однако, не в том, чтобы наносить удары по физической мощи противника. Нет, нужно подавить его сознание, что являлось постоянным сопутствующим фактором войны, который люди на протяжении столетий поочередно познают, а потом вдруг забывают. Он надеялся, что выбрал правильную линию поведения. Но даже в этом случае предстояло сначала сделать кое-что еще.
   Полиция так и не пришла, что несколько удивило Кларка, может быть, снимки показались им полезными... впрочем, вряд ли. Как бы то ни было, американцы не остались в отеле достаточно долго, чтобы выяснить причину такого безразличия. Они сели в свой арендованный автомобиль и последний раз посмотрели на обуглившееся пятно перед началом посадочной полосы как раз в тот момент, когда первый из трех самолетов раннего радиолокационного обнаружения благополучно ко всеобщему облегчению - приземлился на авиабазе. А спустя час взлетели уже не три, а только два Е-767. Это указывало на то, надеялся Кларк, что их кровавая операция принесла свои плоды. Успешные результаты были уже подтверждены средствами космической разведки, и это открыло зеленый свет для начала следующей операции, о которой ни один из сотрудников ЦРУ, находившихся в Японии, не имел представления.
   Самое трудное все еще заключалось в том, чтобы поверить в происходящее. Издающаяся на английском языке газета, которую они купили перед завтраком в вестибюле отеля, напечатала на первой странице новости, почти не отличные от тех, что они узнали в первый день по приезде в Японию. Две статьи касались положения на Марианских островах и еще две - переговоров в Вашингтоне, однако остальной материал был посвящен экономическим новостям, а в передовой говорилось о необходимости восстановления нормальных отношений с Америкой, даже если придется пойти на определенные уступки в вопросах торговли. Не исключено, что создавшаяся ситуация казалась слишком невероятной, и мало кто понимал серьезность положения, хотя в значительной степени это объяснялось строгостями цензуры. Так, нигде все еще не упоминалось о ядерном оружии, утаенном Японией. Судя по всему, кто-то вел очень хитрую или, может быть, очень глупую игру. Не исключено, что налицо элементы и того и другого, в зависимости от оборота событий. Джон и Динг пришли к заключению, что все это по меньшей мере непонятно и бессмысленно и тем более малоутешительно для семей тех, кто уже погибли в этом конфликте как с американской, Так и с японской стороны. Даже в ходе удивительно эмоциональной войны за Фолклендские острова обе стороны выплескивали массу пламенной риторики, а сейчас создавалось впечатление, будто принято решение следовать мысли Клаузевица<Карл фон Клаузевиц (1780 - 1831) - прусский генерал, военный теоретик, которому принадлежит известное изречение, Что война - это "продолжение политики другими средствами"> с той лишь разницей, что война является продолжением экономики, а не политики, и бизнес, хотя и сопровождается ожесточенной конкуренцией, все-таки выглядит намного цивилизованнее, чем действия, ведущиеся на политической арене. Но факт безумия бросался в глаза. Дороги были переполнены людьми, занятыми своими повседневными делами, и, хотя кое-кто с удивлением поглядывал на обгоревшие остатки самолетов за оградой авиабазы, рядовые японцы перед лицом мира, который переворачивался вверх дном, старались держаться своей ежедневной рутины, переложив непонятные им заботы о судьбе страны на тех, /кто, в свою очередь, удивлялись, почему никто не замечает трагического поворота событий.
   Вот я, думал Кларк, иностранный разведчик с документами и легендой журналиста из третьей страны, занимаюсь тем, что категорически запрещено Женевским протоколом, касающимся ведения военных действий, что уже само по себе отвергается цивилизованным миром. Меньше двенадцати часов назад он участвовал в убийстве пятидесяти человек, а теперь сидит за рулем арендованного автомобиля и возвращается в столицу враждебного государства, больше всего беспокоясь о том, чтобы ехать по левой стороне дороги, избегая столкновений с остальными машинами, водители которых считали, что, если перед каким-то автомобилем возникает свободное пространство больше десяти футов, это значит, что его владелец задремал за рулем и в это пространство следует немедленно влезать.
   Все это изменилось за три квартала до отеля, когда Кларк заметил автомобиль с опущенным на пассажирской стороне защитным щитком, припаркованный против движения. Это означало, что Кимура требует немедленной встречи. Срочность сигнала как-то приободрила Кларка, убедила его, что происходящее не является странным сном. Их жизнь снова подвергалась опасности. По крайней мере опять появилась какая-то реальность.
   Летные операции начались сразу после восхода солнца. Четыре эскадрильи истребителей F-14 "томкэт" и еще четыре F/A-18 "хорнет" вместе с четырьмя "хокаями" Е-ЗС уже находились на палубе авианосца. Самолеты поддержки базировались в настоящее время на Мидуэе, и боевая авианосная группа, состоящая из одного "Джонни Реба", при продвижении на запад пока в качестве вспомогательных аэродромов будет пользоваться островами Тихого океана.
   Прежде всего начали тренировки по дозаправке в полете, осуществляемые воздушными заправщиками, которые сопровождали флот. Как только корабли миновали Мидуэй, в воздух поднялись четыре истребителя, составляющие прикрытие, хотя и без обычной поддержки со стороны самолетов раннего радиолокационного обнаружения, которые издавали массу электронных шумов, в то время как главной задачей боевой группы было оставаться незамеченной, хотя в случае с "Джонни Ребом" речь шла о том, чтобы сделать невидимым корабль размером с небольшой остров.
   Санчес находился в центре управления летными операциями. Его задача заключалась в том, чтобы превратить битву между двумя равными по силе противниками в сражение, где один будет намного сильнее другого. Сама мысль о честном сражении казалась чуждой не только ему, но и любому другому офицеру. Стоило только оглянуться по сторонам, чтобы понять причину. Он. знал своих людей и переживал за них. Что касается японских летчиков, самолеты которых располагались на островах Марианской гряды, их Санчес не знал, и это было для него главным. Вполне возможно, что и они тоже люди. Может быть, у них тоже есть жены, дети, дома, автомобили и все остальное, как и у парней, одетых в форму Военно-морского флота США, но для командира группы палубной авиации это не имело значения. Санчес никогда не станет поощрять или разрешать такие жестокости, встречающиеся только в кино, как напрасную трату боеприпасов для расстрела вражеских летчиков, спускающихся на парашютах, - в любом случае попасть в них из быстро летящего реактивного истребителя не так уж просто, но он должен сбить их самолеты, а в эпоху ракет это почти всегда означало, что у пилота не будет возможности катапультироваться.
   К счастью, в современном воздушном бою редко приходится видеть цель иначе, чем далекую точку, с которой перед пуском ракеты нужно совместить кружок радиолокационной системы наведения. Ввиду этого все становилось намного проще, а если из дымного облака разлетающихся обломков появлялся раскрывшийся парашют - ну что ж, какой смысл преследовать его, раз враг уже утратил способность угрожать американским истребителям.
   - Кога исчез, - сказал им Кимура. Голос его был полон тревоги, а лицо побледнело.
   - Арестован? - спросил Кларк.
   - Не знаю. У вас мог оказаться наш осведомитель? Лицо Джона приняло угрожающее выражение.
   - Вы знаете, как мы поступаем с предателями? - Наступило молчание. Все это знали. - Моя страна тоже заинтересована в его благополучии, приятель. Мы сейчас же займемся этим. А теперь идите.
   Чавез посмотрел ему вслед и заговорил, лишь когда фигура японца исчезла вдали.
   - Утечка информации?
   - Возможно. Не исключено также, что те, кто руководят происходящими событиями, опасаются вмешательства лидеров оппозиции, полагая, что это может помешать им. - А теперь я превратился в политического аналитика, подумал Джон. Ничего особенного, аккредитованный журналист агентства"Интерфакс". - Как ты думаешь, Евгений, а не зайти ли нам в наше посольство?
   Щеренко собирался отправиться на совещание, когда у дверей его кабинета появились двое. Подумать только, мелькнуло у него в голове, два агента ЦРУ входят в российское посольство для встречи с резидентом службы внешней разведки. Следующей мыслью было - а что их вынудило прийти сюда?
   - Что-то случилось? - спросил он.
   - Исчез Кога, - ответил Кларк.
   Майор Щеренко сел и жестом пригласил гостей последовать его примеру. Ему не понадобилось напоминать им о необходимости закрыть дверь.
   - Это могло произойти по ряду случайных причин, - продолжил Кларк, - но не исключена вероятность утечки информации.
   - Не думаю, чтобы на это отважилось Следственное управление общественной безопасности - даже по прямому приказу Гото. Без веских доказательств его арест будет слишком походить на политическое преследование. Насколько хорошо вы знакомы с политической ситуацией в Японии?
   - Проинформируйте нас, - попросил Кларк.
   - Положение весьма запутанное, я имею в виду на правительственном уровне. Гото руководит правительством, но поступающая к нему информация становится достоянием всего лишь нескольких избранных министров. Его коалиция по-прежнему очень шаткая. Кога пользуется всеобщим уважением, он слишком популярен, чтобы решились открыто арестовать его. - По крайней мере так мне кажется, подумал Щеренко, но промолчал. Две недели назад он был уверен в этом, однако теперь его уверенность заметно поколебалась. Казалось, он сумел убедить американцев..
   Кларк на мгновение задумался.
   - Постарайтесь разыскать его, Борис Ильич. Он нужен и вам и нам, предложил он.
   - А вы не могли скомпрометировать Когу? - спросил русский разведчик.
   - Нет, ни в коем случае. Мы посоветовали ему вести себя как обычно - и к тому же он принимает нас за русских. Я получил указание всего лишь прощупать его. Нельзя пытаться направлять действия такого человека - это слишком рискованно. А вдруг он ощутит прилив патриотизма и прикажет нам убираться? Когда имеешь дело с подобными людьми, лучше всего полагаться на их здравый смысл.
   Щеренко снова подумал о том, что досье на этого человека, находящееся в Москве, правильно оценивает его возможности. У Кларка действительно отличная подготовка разведчика. Майор молча кивнул, ожидая, что еще скажет американец.
   - Если у вас есть каналы в Следственном управлении общественной безопасности, нужно немедленно выяснить, арестовывали они его или нет, закончил Кларк.
   - А если он арестован? Кларк пожал плечами.
   - Тогда вам придется принять решение, сможете ли вы освободить его. Только вы в силах это сделать. Мы ничем не можем вам помочь. Но если его захватил кто-то другой - ну что ж, в этом случае и мы, возможно, сумеем предпринять что-то.
   - Мне нужно связаться с Москвой.
   - Мы не сомневались в этом. Только не упускайте из виду то обстоятельство, что выпутаться из создавшейся ситуации политическими средствами легче всего с помощью Коги. И сообщите обо всем в Вашингтон.
   - Немедленно займусь этим, - пообещал Щеренко. - Но у меня есть вопрос: вам что-нибудь известно о двух разбившихся вчера самолетах?
   Кларк и Чавез стояли уже у двери. Ответил не оборачиваясь молодой американец:
   - Ужасный несчастный случай, правда?
   - Вы сумасшедший, - сказал Могатару Кога.
   - Я патриот, - ответил Райзо Ямата. - Благодаря моим усилиям наша страна станет по-настоящему независимой. Я снова сделаю ее великой. - Взгляды двух мужчин, сидевших по разные стороны стола в пентхаузе Яматы, встретились. Телохранители промышленника стояли за дверью и не могли ничего слышать. Разговор шел один на один.
   - Вы нарушили узы дружбы с главным союзником и наиболее важным торговым партнером, ввергли нашу страну в пучину экономических бедствий, из-за вас погибли люди. Вы подчинили себе правительство Японии и наших военных.
   Ямата кивнул, словно признавал правильность совершенной сделки.
   - Хай, я действительно сделал все это, причем от меня не потребовалось особых усилий. Скажите мне, Кога, неужели вы считаете, что трудно убедить политического деятеля сделать что-то?
   - А ваши друзья, Матцуда и все остальные?
   - Время от времени все нуждаются в твердой руке, - ответил Ямата. Почти все, подумал он, но промолчал. - Когда все это завершится, у нас будет полностью интегрированная экономика, два надежных и могучих союзника, и со временем наша торговля снова расширится, потому что мир нуждается в наших товарах. - Разве сидящий перед ним политик не видит этого? - подумал Ямата. Не понимает грядущей выгоды для нации?
   - Неужели вы настолько плохо знаете Америку? - вырвалось у Коги. - Наши теперешние проблемы начались с того, что в автокатастрофе погибла одна-единственная семья. Американцы не похожи на нас. Они думают не так, как мы. У них другая религия. В американской жизни процветает насилие, и в то же самое время они почитают правосудие. Они испытывают уважение к тем, кто сумели разбогатеть, однако корни их культуры уходят в идеалы. Неужели вы не понимаете этого? Они никогда не согласятся с тем, как вы обошлись с ними! - Кога сделал паузу. - А ваш план относительно России - вы действительно считаете, что...
   - Что Китай поможет нам? - улыбнулся Ямата. - Общими силами мы справимся с Россией.
   - И после этого Китай останется нашим союзником? - спросил Кога. - Мы убили двадцать миллионов китайцев в ходе второй мировой войны. Их политическое руководство не забыло этого.
   - Мы нужны им, и они знают, что мы нуждаемся в них. А вместе...
   - Ямата-сан, - прервал его Кога, вежливо и спокойно, потому что привык именно так вести разговор, - в политике вы разбираетесь не так хорошо, как в бизнесе. И это приведет вас к катастрофе.
   Ямата ответил ему так же вежливо и спокойно:
   - А вас это уже привело к государственной измене. Мне известно, что вы встречались с американцами.
   - Неправда. Я не разговаривал ни с одним американским гражданином на протяжении нескольких недель. - Ответ, полный возмущения, не прозвучал бы более убедительно, чем эти полные достоинства слова.
   - Ну что ж, в любом случае вам придется некоторое время воспользоваться моим гостеприимством, - заметил Райзо. - Мы увидим, насколько я неграмотен в политических вопросах. Через два года я займу пост премьер-министра, Кога-сан, а Япония превратится в сверхдержаву. - Ямата встал. Его огромная квартира занимала весь верхний этаж сорокаэтажного небоскреба, и. отсюда открывалась панорама, достойная богов Олимпа. Промышленник встал и подошел к огромным, во всю стену от пола до потолка, окнам, глядя на город, которому скоро суждено стать его столицей. Жаль, что Кога не понимает, как в действительности все происходит. Но сейчас Ямате нужно вернуться на Сайпан и начать там восхождение к политическим высотам. Он обернулся.
   - Вы будете свидетелем грандиозных событий, а пока останетесь моим гостем. Ведите себя, как от вас потребуют, и не будет никаких проблем. Попытаетесь скрыться отсюда, и ваше тело, разорваннное на куски, будет найдено у какой-нибудь железной дороги с запиской, в которой вы извиняетесь за совершенные вами политические ошибки.
   - Этого удовольствия я вам не доставлю, - холодно заметил бывший премьер-министр.
   40. Лисы и гончие
   Щеренко намеревался встретиться сам, но неотложные дела помешали ему. Оказалось, что все обернулось к лучшему. Сообщение поступило на дискете от его самого высокопоставленного агента, заместителя директора СУОБ - Следственного управления общественной безопасности. Какими бы неприятными ни были личные привычки этого человека, он оказался проницательным политическим наблюдателем, хотя и слишком многословным в своих докладах и оценках ситуации. Японские военные, сообщил он, ничуть не расстроены происшедшими событиями и открывающимися перед ними перспективами. Озлобленные годами существования под унизительным названием "силы самообороны" и униженные тем, что во мнении общественности им отведена роль защитников от мифического Годзиллы и прочих невероятных киномонстров (причем всякий раз они оказывались побежденными), военные считали себя хранителями гордых традиций древних японских воинов, и вот наконец после прихода к власти достойного политического руководства им представилась возможность продемонстрировать все, на что они способны. Получив образование главным образом в американских училищах и академиях, переняв американский профессиональный опыт, старшие офицеры оценили ситуацию и объявили всем, кто пожелали их слушать, что они в состоянии одержать верх в этой ограниченной войне и, продолжил руководитель СУОБ, по их мнению, шансы завоевать Сибирь очень высоки.
   Эта оценка и доклад двух агентов ЦРУ были немедленно переданы в Москву. Итак, в японском правительстве существуют разногласия и по крайней мере в одном из его департаментов более или менее трезво оценивают обстановку. Это было приятно русскому разведчику, но он тут же вспомнил, что в 1939 году руководитель немецкой разведки по имени Канарис сделал то же самое и потерпел полную неудачу, пытаясь убедить руководителей Германии. Русский разведчик намерен был нарушить эту историческую традицию. Единственная возможность предупредить войну заключается в том, чтобы не дать ей разрастись. Щеренко не был согласен с теорией, будто дипломатия способна удержать мир от войн, зато придерживался мнения, что надежные разведданные и решительные действия не дадут им зайти слишком далеко, особенно если у политических деятелей есть стремление осуществить необходимые действия. Его, однако, беспокоило, что это стремление должны продемонстрировать американцы.
   - Мы дали операции название "Зорро", господин президент, - произнес Робби Джексон, перелистывая обложку и открывая первую схему. Государственный секретарь и министр обороны тоже находились в центре управления боевыми действиями вместе с Райаном и Арни ван Даммом. Члены кабинета министров были обеспокоены, но такое же беспокойство испытывал и заместитель начальника J-3. Райан кивнул, давая знак продолжать.
   - Цель операции заключается в том, чтобы нарушить командную структуру противника, устраняя тех отдельных лиц, которые...
   - Вы хотите сказать, что собираетесь убивать их? - прервал его Бретт Хансон. Он посмотрел на министра обороны, лицо которого застыло, словно каменная маска.
   - Мистер Хансон, нам запрещено наносить удары по мирному населению Японии. Это означает, что нельзя разрушать японскую экономику. Нам запретили уничтожать мосты в их городах. Военное руководство противника слишком децентрализовано по месту своего пребывания, чтобы...
   - Мы не можем так поступать, - снова прервал его Хансон.
   - Господин государственный секретарь, - заметил ледяным тоном Райан, давайте сначала все-таки узнаем, в чем заключается план операции, прежде чем заявлять, что можно делать и чего нельзя.
   Хансон недовольно кивнул, и Джексон продолжил свой доклад.
   - Сейчас план почти готов, - заключил он. - Мы устранили два их самолета раннего радиолокационного оповещения...
   - Когда это произошло? Каким образом?
   - Это произошло вчера вечером, - ответил Райан. - Как мы это осуществили, вас не должно интересовать.
   - Кто отдал приказ? - послышался голос президента Дарлинга.
   - Я, сэр. Операция осуществлялась под надежным прикрытием и прошла гладко. - По взгляду Дарлинга Райан понял, что снова вплотную приблизился к границе своих полномочий.
   - И сколько людей погибло в результате этой операции? - резко бросил государственный секретарь.
   - Около пятидесяти. Это на двести человек меньше, чем число наших моряков, убитых в результате действий противника, господин государственный секретарь.
   - Послушайте, мы можем получить эти острова обратно с помощью мирных переговоров, если проявим терпение и выдержку, - ответил глава дипломатического ведомства. Теперь разговор стал двусторонним, и все остальные, кто находились в помещении, прислушивались к нему.
   - Адлер придерживается иной точки зрения.
   - А вот Крис Кук считает, что такой исход переговоров возможен, и у него есть человек в составе японской делегации, снабжающий его надежной информацией.
   Дарлинг невозмутимо наблюдал за происходящим, снова предоставив возможность своему штабу - так он называл их про себя - заниматься дебатами. Перед ним стояли иные вопросы. Опять обострилась политическая обстановка. Если ему не удастся справиться с возникшим кризисом, его карьере президента придет конец. Тогда кто-то другой займет этот пост, и не позже чем на следующий год его преемник столкнется уже с более острым кризисом. Даже намного более острым, если точка зрения русской разведки правильна и если Япония и Китай этой осенью оккупируют Восточную Сибирь. В этом случае острейший кризис потрясет мир как раз в разгар американских выборов, что самым серьезным образом ограничит возможности его страны заняться решением международных проблем, придав всем вопросам политическую окраску, причем американская экономика еще не успеет восстановить былую стабильность после потери сотен миллиардов долларов.
   - Если мы не прибегнем сейчас к активным действиям, господин государственный секретарь, никто не возьмется предсказать, как далеко все это может зайти, - продолжал Райан.
   - Мы можем урегулировать разногласия дипломатическими средствами, продолжал настаивать Хансон.
   - А если нам это не удастся? - спросил Дарлинг.
   - Тогда наступит время рассмотреть определенные военные меры. - Судя по выражению лица министра обороны, уверенность государственного секретаря не нашла у него поддержки.
   - Хотите что-нибудь добавить? - спросил его президент.
   - Пройдет немало времени - несколько лет, - прежде чем мы сумеем подготовить силы, достаточные для...
   - У нас нет нескольких лет, - обрезал Райан министра обороны.
   - Это верно, рассчитывать на несколько лет не приходится, - поддержал его Дарлинг. - По вашему мнению, адмирал, осуществление такого плана реально?
   - Считаю, реально, сэр. Кое в чем придется положиться на благоприятное стечение обстоятельств, но самое большое препятствие мы уже преодолели вчера вечером.
   - У нас недостаточно сил, чтобы гарантировать успех операции, - произнес министр обороны. - Командир авианосной группы только что представил свою оценку ситуации и...
   - Я видел ее, - ответил Джексон, стараясь скрыть беспокойство, тем более что оценка соответствовала действительному положению вещей. - Но я знаю командира палубной авиации капитана первого ранга Бада Санчеса уже много лет, а он считает, что сможет добиться успеха. Я верю ему. Господин президент, не следует слишком уж полагаться на цифры. Дело не только в численном соотношении наших сил и сил японцев. Многое решает умение вести боевые действия, а у нас в этом гораздо больше опыта, чем у них. Психологический фактор тоже имеет немаловажное значение, равно как и способность полагаться на свои силы, а не думать о мощи противника. Теперь война не такая, как раньше. В прошлом требовалось собрать огромные соединения, чтобы сломить волю противника к сопротивлению, а также нарушить его возможность руководить войсками и координировать их действия. Действительно, пятьдесят лет назад нам потребовались бы мощные вооруженные силы для решения такой задачи, однако цели, которые нужно уничтожить, очень малы, они точечные, и если мы сможем поразить их, то добьемся того, на что раньше требовались усилия миллионов солдат.
   - Это преднамеренное убийство, вот что это такое! - выкрикнул Хансон.
   Джексон, все еще стоявший на трибуне, повернул к нему голову. - Да, сэр, вы совершенно правы, именно в этом и заключается война. Зато, действуя таким образом, мы не убиваем несчастного юношу, поступившего в армию только потому, что ему понравилась военная форма. Мы убиваем подонка, который посылает его на бойню, даже не зная его имени. Прошу извинить меня, сэр, но мне приходилось убивать людей, и я точно знаю, что это такое. Сейчас хотя бы один только раз мне хотелось бы привлечь к ответу тех, кто отдают приказы, а не тех несчастных молокососов, которые вынуждены слепо им подчиняться.
   Дарлинг с трудом удержался от улыбки при мысли о собственных фантазиях в связи с рекламой, которую однажды передавали по телевидению, как изменилась бы ситуация, если бы президенты, премьер-министры и другие государственные деятели, посылавшие людей на бой, вышли бы на поле битвы вместо них и решили исход войны собственными силами.