Клэнси Том. Оперативный центр

   – Это забота Кима Хвана, – сказал генерал Норбом, – так не лучше ли предоставить ему возможность разбираться?
   – Слушаюсь, сэр.
   – Вы хотели меня видеть?
   – Да, по поводу этого разрешения на вывоз. Тут нужна ваша печать.
   – На вывоз чего?
   Ли протянул генералу бумагу.
   – Четыре двадцатипятифунтовых барабана с табуном, сэр. Мне нужно доставить их в демилитаризованную зону. Генерал надел очки.
   – Для чего, черт возьми, генералу Шнейдеру понадобился отравляющий газ?
   – Это не генералу Шнейдеру, сэр. Военная разведка сообщила, что северокорейская армия зарывает барабаны с отравляющими веществами возле границы, а из Пхеньяна везут еще больше газов. Мы будем держать эти барабаны в Паньмыньчжоне – на всякий случай.
   – Боже мой, – вздохнул Доналд. – Хауард, я тебе говорил, что ситуация грозит выйти из-под контроля.
   Стоя рядом с Доналдом, Ли бесстрастно следил, как Норбом изучает документ.
   – Итак, вы забрали газ, – обратился генерал к Ли. – Куда вы его доставите?
   – У меня приказ генерала Сама, сэр. Майор извлек из кармана бумаги и протянул их Норбому. Генерал бегло просмотрел их, потом включил интерком:
   – Шутер!
   – Да, сэр?
   – Разрешите майору Ли вывоз и соедините меня с генералом Самом.
   – Слушаюсь, сэр.
   Норбом вернул бумаги майору Ли.
   – Я должен сказать вам только одно, майор. Во-первых, везите барабаны очень осторожно. Во-вторых, в Паньмыньчжоне тоже примите все меры предосторожности. В таких случаях лучше перестраховаться.
   – Разумеется, сэр, – ответил Ли.
   Он отдал честь генералу и коротко поклонился Доналду. Майор Ли ненадолго задержал взгляд на лице дипломата, и от этого взгляда у Доналда по коже пробежал холодок. Майор ловко повернулся и вышел.

* * *

   Внешне майор Ли оставался бесстрастным, но внутри у него все ликовало. Значит, недаром он потратил столько времени и денег, чтобы убедить сержанта Кила присоединиться к ним. Адъютант генерала Сама подписывался за начальника столько раз, что его подпись невозможно было отличить от подлинной. Адъютант ответит Норбому по телефону и найдет способ устроить так, чтобы с генералом Самом было невозможно связаться до тех пор, пока не будет слишком поздно или пока стареющий Норбом не забудет о своем желании поговорить с корейским генералом. В любом случае Ли и его сообщники получат то, что им нужно – возможность приступить к выполнению второго и самого опасного этапа их операции.
   Трое солдат ждали майора Ли у старого «Доджа Т214» с крытым брезентом кузовом. Американские солдаты называли эту машину «бином» – «большим джипом». Она весила три четверти тонны, имела надежные амортизаторы и низкий центр тяжести, что для предстоявшей поездки по бездорожью с опасным грузом было просто необходимо.
   Солдаты отдали майору Ли честь. Он сел на пассажирское сиденье, водитель занял свое место, а два солдата устроились под брезентом кузова.
   – Когда мы покинем территорию базы, – сказал майор водителю, – поезжайте к городу, на улицу Чонггичонго. – Он повернулся к кузову. – Рядовой, заместитель директора Корейского ЦРУ не верит, что сегодняшний взрыв – дело рук врага. Побеспокойтесь о том, чтобы он не слишком долго пребывал в этом заблуждении. Сделайте так, чтобы Ким Хван завтра не вышел на работу.
   – Слушаюсь. Провидение?
   – Нет-нет, никакого провидения, никаких несчастных случаев. Вернитесь в отель, переоденьтесь в гражданское, возьмите подходящее удостоверение личности и украдите машину из гаража. Узнайте, как он выглядит, дождитесь его и подрежьте, Джанг. Не миндальничайте, подрежьте так, как это делали северокорейские солдаты, когда они на глухих дорогах охотились на американцев. Как они безжалостно убили семнадцать человек при бомбардировке Янгона. Как они убили мою мать. Покажите всем, Джанг, какие звери эти северяне, покажите, что им нет места в цивилизованном мире.
   Джанг кивнул, а Ли откинулся на спинку сиденья и взялся за телефон. Нужно было позвонить капитану Боку в демилитаризованную зону. У ворот майор остановил машину и предъявил документы американскому часовому. Часовой обошел машину, проверил груз, вернул документы майору и разрешил выехать с базы. Возле бульвара Джанг спрыгнул и поспешил в «Савой», где начинался этот долгий и насыщенный событиями день.

Глава 28
Вторник, 7 часов 57 минут, Оперативный центр

   На столе Пола Худа зазвонил телефон. Такое случалось не часто. Обычно сообщения поступали к нему по электронной почте или по телефонам спецсвязи, связанным с терминалом его компьютера.
   Еще более странным было то, что по интеркому его не предупредили о звонке. Значит, звонил тот, кто имел достаточно власти, чтобы обойти коммутатор Оперативного центра.
   Худ взял трубку.
   – Алло?
   – Пол, это Майкл Лоренс.
   – Слушаю, сэр. Здравствуйте.
   – Пол, мне сообщили, что утром вашего сына забрали в больницу.
   – Да, сэр.
   – Как он себя чувствует?
   Худ насторожился. Иногда президенту нужно было говорить приятное, иногда – правду. В этом случае лучше было сказать правду.
   – Не очень хорошо, сэр. Врачи не знают в чем дело, лечение не дает результата.
   – Очень сочувствую вам, – сказал президент. – Но, Пол, мне нужно знать, в какой мере болезнь сына отвлечет вас?
   – Простите, сэр?
   – Пол, вы мне нужны. Мне необходимо, чтобы в разгар корейского кризиса вы контролировали ситуацию. Или кто-то другой. Выбор за вами, Пол. Вы хотите, чтобы я поручил это кому-то другому?
   Смешно! Пол думал о том же самом каких-то пять минут назад, но теперь, когда президент задал вопрос без обиняков, у Худа не осталось ни малейших сомнений.
   – Нет, сэр, – ответил он. – Я остаюсь.
   – Отлично. И еще одно.
   – Да, сэр?
   – Держите меня в курсе, как дела у вашего мальчика.
   – Хорошо, сэр. Благодарю вас.
   Пол положил трубку, задумался, потом нажал клавишу F6, чтобы поговорить с Багзом Бенетом.
   – Багз, – сказал Худ, – при случае свяжитесь с нашими компьютерными гениями. Мне нужна новая кодовая последовательность для «Смертельных схваток», такая, чтобы у Александра, когда он выйдет из больницы, дух захватило...
   – Будет сделано, – сказал Багз.
   Пол улыбнулся, кивнул, подвинул очередной документ и принялся за работу.

Глава 29
Вторник, 22 часа 00 минут, Сеул

   Сразу за Кванджу недавно появилось новое современное четырехэтажное здание из белого кирпича и стали. Здание стоит в центре длинного прямоугольного двора, обнесенного высокой железной оградой. Если бы не эта ограда и не плотно зашторенные окна, случайный прохожий мог бы принять здание за офис крупной корпорации или за университет. Едва ли кому-то пришло бы в голову, что здесь располагается штаб-квартира Корейского Центрального разведывательного управления, в которой хранятся самые сокровенные секреты Востока.
   Снаружи здание Корейского ЦРУ защищено видеокамерами, хитроумными сенсорами, которые регистрируют любое движение возле окон и дверей, и электронной системой подавления подслушивающих устройств. Лишь оказавшись в ярко освещенном холле, где за пуленепробиваемыми стеклами стоят двое часовых, посетитель поймет, что здесь планируются и совершаются очень щекотливые операции.
   Кабинет заместителя директора Кима Хвана находился на втором этаже. От кабинета директора Юнг-Хуна его отделял просторный холл. В этот момент бывший шеф полиции сидел в кафе на четвертом этаже за дружеским обедом с представителями прессы, пытаясь выведать у них все, что им удалось разнюхать. Хван'и'Юнг-Хун предпочитали разные методы работы, и в этом смысле хорошо дополняли друг друга. Юнг-Хун придерживался мнения, что если следователь задает правильно сформулированные вопросы подходящим людям, то он непременно получит все нужные ему ответы. Хван же полагал, что преднамеренно или непреднамеренно люди слишком часто лгут или ошибаются и поэтому факты лучше всего узнавать объективными научными методами. Никто из них не отрицал обоснованность подхода другого, но у Хвана не доставало терпения для улыбок и непринужденной болтовни, которые являлись непременными атрибутами методов Юнг-Хуна. Когда Хван курил, он относился к праздной болтовне примерно так же, как к сигаретам «кэмел» без фильтра. Теперь же это чувство если и изменилось, то лишь усилилось.
   Отодвинув на край стола стопки бумаг и папок, Хван взялся за заключение, только что поступившее из лаборатории. Он пропустил все, что профессор писал о «гибридизированных sp-орбиталях» и о «направлении электроотрицательности», – в этих деталях КЦРУ не нуждалось; возможно, они потребуются суду, если дело дойдет до судебного разбирательства, – и сразу перешел к выводам.
    Анализ взрывчатого вещества показывает, что в этом случае использовалось стандартное северокорейское пластичное взрывчатое вещество, состав которого типичен для продукции завода в Сончхоне.
    На бутылке из-под воды отпечатков пальцев не обнаружено, хотя там должны были сохраниться по крайней мере частичные отпечатки пальцев продавца. Следовательно, бутылка была тщательно протерта. Найденные в остатках воды следовые количества слюны не обладают никакими особыми характеристиками. Частички почвы сами по себе не дали никакой информации. Ее основные компоненты, песчаник и боксит, широко распространены на всем полуострове. Выяснить их происхождение точнее не представляется возможным. Однако токсикологический анализ показал наличие повышенного количества хлорида натрия. Это соединение обычно содержится в нефтепродуктах из месторождения во Внутренней Монголии (в районе Большого Хингана), в том числе и в дизельном топливе, которое используется в механизированных частях армии КНДР. Найденная концентрация NaCI (1:100) практически исключает возможность случайного занесения частиц почвы с севера. Согласно результатам компьютерного моделирования, в этом случае концентрация хлорида натрия не должна была превышать 1:5000.
   Хван откинулся на спинку кресла и подставил лицо освежающему потоку воздуха от потолочного вентилятора.
   Итак, наши террористы были на севере. Разве могут они быть не гражданами Северной Кореи? – мысленно сказал он себе.
   Постепенно Хван приходил к выводу, что есть только один способ решения этой загадки, хотя играть своей козырной картой ему очень не хотелось.
   Он снова взялся за заключение лаборатории, намереваясь прочесть его более внимательно. В этот момент зазвучал сигнал интеркома.
   – Господин майор, говорит сержант Джин, Тут один посетитель хочет видеть офицера, ведущего расследование взрыва возле дворца.
   – Он назвал причины?
   – Он говорит, что видел террористов, господин майор. Видел тех, кто бежали из фургона с акустической аппаратурой.
   – Скажите ему, чтобы он подождал. – Хван встал и затянул узел галстука. – Я спущусь через минуту.

Глава 30
Вторник, 8 часов 30 минут, Оперативный центр

   Боб Херберт и Матт Столл были в шоке. Они долго молча рассматривали изображения на мониторе Столла, поступившие из Национального бюро аэрофотосъемки.
   – Черт побери, – сказал наконец Херберт, – эти кретины совсем спятили.
   На фотографиях Пхеньяна были видны танки и бронетранспортеры, покидавшие столицу. Артиллерия противовоздушной обороны занимала позиции в пригородах столицы.
   – Эти сукины дети готовятся к войне! – сказал Херберт. -Пусть Национальное бюро аэрофотосъемки бросит взгляд на демилитаризованную зону. Посмотрим, что делается там.
   Он схватил телефонную трубку, укрепленную в подлокотнике его кресла.
   – Багз, соедини меня с шефом. Худ отозвался тотчас.
   – Что случилось, Боб?
   – Для вас нашлось срочное дело – заново сочинять весь доклад президенту. У нас на экране по меньшей мере три механизированные бригады движутся на юг из столицы Северной Кореи и еще не меньше.., одной, двух, трех.., зенитных установок охватывают Пхеньян с юга.
   Последовало долгое молчание.
   – Принесите мне твердую копию и продолжайте следить 3d ситуацией. Матти обнаружил еще что-нибудь?
   – Нет.
   Снова долгая пауза.
   – Позвоните на базу Эндрюз и попросите их каждые два часа сообщать непосредственно нам данные воздушной разведки к западу от Восточно-Корейского залива до Западно-Корейского.
   – Вы хотите, чтобы они совершали облеты?
   – Туда направляются Майк и отряд «Страйкер». Я не хочу, чтобы они шли вслепую, если наши компьютеры опять выйдут из строя и мы потеряем связь.
   – Понял, – отозвался Херберт. – Скажите, шеф, вы еще уверены, что эти сукины дети не хотят войны?
   – Белый дом или КНДР? Херберт выругался.
   – Я имею в виду эту чертову ка-эн-де-ре. Не мы начали...
   – Да, не мы. Но все же я полагаю, что правительство Северной Кореи не хочет войны. Оно объявило мобилизацию, потому что уверено, что готовиться к войне будем мы. Проблема в том, что президент боится показаться мягкотелым и не собирается уступать. Уступит ли Северная Корея?
   Херберт ответил, что сообщит немедленно, как только у него появится свежая информация, и, положив трубку, что-то неразборчиво пробормотал насчет упрямства Худа. Из того, что на посту мэра Худ был политиком из политиков, консультировался с армией советников и специалистов по опросам общественного мнения, вовсе не следовало, что и все другие в правительстве или Оперативном центре были такими же политиками. Херберт не верил, что президент заставит американских солдат рисковать своими жизнями лишь для того, чтобы повысить свой имидж парня с характером. Если президент не собирается уступать, то лишь по той причине, по какой Роналд Рейган послал бомбардировщики в Триполи – после того как ливийцы взорвали бар в Берлине. Ты заставил помучиться нас, и мы нанесем ответный удар. Херберт хотел, чтобы политические проблемы решались в молниеносных военных операциях, а не в пустых разговорах в ООН. Он все еще горел желанием отомстить мусульманским террористам, которые в 1983 году превратили его в инвалида.
   Херберт вызвал помощника и приказал соединить его с базой Эндрюз, с генералом Макинтошем.

* * *

   Это был французский «Мираж 2000», созданный компанией «Дассо». Он был задуман как истребитель-перехватчик, но оказался универсальным самолетом, который отлично выполнял задачи по поддержке наземных войск, нанесению ударов с небольших высот и по воздушной разведке. Если «Мираж 2000» использовался в качестве разведчика, то уже через пять минут после взлета этот двухместный самолет с фюзеляжем длиной сорок футов достигал высоты сорок девять тысяч футов и скорости, в два и две десятых раза быстрее звука. Отчасти для укрепления военных связей с Францией, а отчасти в знак признания отличных летных характеристик Военно-воздушные силы США купили шесть таких самолетов для своих баз в Европе и на Дальнем Востоке.
   Этот «Мираж-2000» поднялся в ночное небо с базы ВВС США в Осаке. Приближаться к воздушному пространству Северной Кореи с севера можно только на сравнительно большой высоте, на которой его быстрее заметят радиолокационные станции. Напротив, подлетая со стороны Японии, самолет может лететь низко над морем; тогда он появится в небе КНДР неожиданно, и противовоздушная оборона КНДР не успеет среагировать.
   «Мираж» достиг восточных берегов Северной Кореи через пятнадцать минут после взлета. Как только турбовентиляторные двигатели М53-2 устремили машину в почти вертикальный подъем, офицер разведки Марголин, сидевшая за спиной пилота, начала делать снимки. Для этого она воспользовалась «лейкой», у которой телеобъектив имел пятисоткратное увеличение, и устройством ночного видения.
   Офицера разведки заранее предупредили, на что ей нужно обратить особое внимание – на передислокацию войск и необычную активность возле центров по переработке радиоактивных материалов и мест хранения отравляющих веществ, на все то, что увидел спутник-шпион Национального бюро аэрофотосъемки возле столицы.
   То, что Марголин увидела над Пхеньяном и к юго-западу от города над заливом и берегом Желтого моря, поразило ее. Она приказала пилоту развернуться для повторной аэрофотосъемки, потом, как только «мираж» пересек тридцать восьмую параллель, нарушила радиомолчание и связалась с командованием операцией.

Глава 31
Вторник, 22 часа 10 минут, Сеул

   Несколько минут Грегори Доналд стоял в дверях маленькой церкви военной базы и не в силах был заставить себя войти. Он смотрел на простой сосновый гроб и не мог заглянуть в него, не хотел делать этого, пока не соберется с силами, пока внутренне не подготовится к последней встрече.
   Только что Доналд разговаривал по телефону с ее отцом. Отец признался, что забеспокоился, когда Сунджи не позвонила ему. Он знал, что она собирается на торжество, а если там, где была Сунджи, случалось что-нибудь непредвиденное, она всегда звонила, успокаивала отца, говорила, что с ней все в порядке. Сегодня она этого не сделала. Он позвонил ей домой, там никого не оказалось, потом обзвонил все больницы, но нигде ее не было. Отец боялся, что произошло самое страшное.
   Ким Йонг Нам принял трагическое известие так, как принимал несчастья всегда, – он ушел в себя. Он выслушал Доналда, когда тот рассказывал о смерти Сунджи и о том, что он хочет похоронить ее в Америке, и тут же положил трубку, не сказав ни слова благодарности, соболезнования, утешения или скорби. Доналд привык к Киму и на этот раз тоже не ждал никаких слов, как бы нужны они ему ни были. Каждый по-своему переживает горе;
   Ким переживал один, он не хотел никого видеть, не мог ни с кем говорить.
   Глубоко вздохнув, Доналд заставил себя вспомнить Сунджи такой, какой он видел ее в последний раз – не своей прекрасной женой, не бесконечно милой Сунджи, а безжизненным тельцем, повисшим у него на руках. Готовясь к встрече, он напомнил себе, что похоронное бюро способно преобразить мертвое тело во внешне здорового, краснощекого человека, погруженного в мирный сон. Но никому никогда не удавалось воскресить умершего. И все же ему предстояло увидеть не только смерть, с которой он встречался не раз, он шел на встречу не только с окровавленным тельцем, которое держал...
   Тяжело вздохнув, Доналд неверными шагами приблизился к гробу. В изголовье гроба, по обеим его сторонам, горели большие свечи. Не поднимая головы, Доналд прошел к ногам. Краешком глаза он увидел платье, за которым посылали солдата, то белое шелковое платье, которое было на ней в день свадьбы. Он заметил белые и красные пятна букета, который вложили ей в руки. Об этом попросил сам Доналд: хотя Сунджи не верила, что белые и красные розы приблизят душу к Богу, ее искренне верующую мать хоронили с такими розами. Если цветы не помогут ей найти Бога, в существовании которого она сомневалась меньше, чем Доналд, то, может быть, с розами она быстрее встретится со своей матерью.
   Повернувшись лицом к гробу, Доналд медленно поднял глаза.
   И улыбнулся. О его любимой малышке хорошо позаботились. В жизни она почти не пользовалась румянами, и сейчас на ее лице были лишь следы косметики. Ресницы Сунджи слегка подкрасили тушью, а ее кожа без обычного для покойников толстого слоя пудры и грима казалась почти живой. Должно быть, кто-то принес из дома духи Сунджи, потому что теперь, стоя рядом с ней, Доналд ощутил их слабый аромат. Он с трудом подавил желание прикоснуться к ней, настолько сильно было впечатление, что Сунджи мирно спит.
   Доналд плакал, не стесняясь своих слез. Он подошел к гробу – не для того, чтобы лучше видеть Сунджи, а чтобы поцеловать ей руку и прикоснуться к золотому обручальному кольцу, на котором были выгравированы их имена и дата свадьбы.
   Еще Доналд позволил себе прикоснуться к рукаву ее платья. Он вспомнил, какой юной, живой и нежной была Сунджи в день их свадьбы. Из церкви Доналд вышел более уверенным в себе. Генералу Норбому больше не придется быть свидетелем его горя.
   Но Грегори Доналд не отказался от своего намерения ехать на север – с помощью своего друга или без нее.

Глава 32
Вторник, 22 часа 15 минут, Сеул

   Ким Хван вошел в караульное помещение, и дежурный сержант передал ему удостоверение личности с фотографией. Хван прочел:
   Ли Ки-Су. Возраст двадцать лет. Адрес – Сеул, улица Хай, 116.
   – Вы проверили? – спросил Хван сержанта.
   – Так точно. Квартиру снимает некто Шинг Джонг У, с которым нам не удалось связаться. Этот посетитель говорит, что он живет в комнате господина У, а тот уехал по делам. Он работает за городом, на заводе «Дженерал моторе», но там в отделе кадров никого нет, сотрудники придут на работу завтра.
   Хван кивнул. Сержант приготовился записывать, а заместитель директора КЦРУ рассматривал посетителя. Невысокий, но крепкий и сильный – это было заметно по мускулистым запястьям и мощной шее. Он был в сером комбинезоне заводского рабочего. Когда в комнате появился Хван, посетитель, вертя в руках черный берет и неловко переминаясь с ноги на ногу, несколько раз поклонился. В то же время он не спускал с Хвана жесткого, холодного, безжизненного, как у акулы, взгляда. Странное сочетание, странный человек, подумал Хван. Но сегодняшний взрыв подействовал на многих, возможно, и на этого посетителя тоже.
   Хван подошел к круглой металлической решетке в стеклянной стене.
   – Я – заместитель директора Ким Хван. Вы хотели меня видеть?
   – Вы занимаетесь расследованием этого.., страшного происшествия?
   – Я.
   – Я их видел. Я уже говорил сержанту, что я видел трех мужчин. Они вышли из фургона и направились к старому городу.., с сумками.
   – Вы разглядели их лица? Посетитель резко мотнул головой.
   – Я был слишком далеко от них. Я стоял вон там... – он боком подался к двери и ткнул куда-то большим пальцем. – Возле скамеек. Я искал.., понимаете, иногда для публики там устанавливают туалеты. А сегодня их не было. Пока я искал туалет, я их и увидел.
   – Вы уверены, что сможете их опознать? Цвет волос...
   – Черный. Все трое – брюнеты.
   – Борода, усы? Форма носа? Толстые или тонкие губы? Оттопыренные уши?
   – Прошу прощения, я не обратил внимания. Я же говорил, у меня были другие заботы.
   – Вы помните, в чем они были?
   – В одежде. То есть, в обычной одежде, как и все на улице. И в ботинках. Кажется, они были в ботинках. Хван несколько секунд рассматривал посетителя.
   – Что-нибудь еще помните? Посетитель покачал головой.
   – Вы не будете возражать, если мы попросим вас подписать ваши показания? Они будут готовы через несколько минут. Посетитель отчаянно замотал головой и попятился к двери.
   – Нет, господин, этого я не могу. Когда все это произошло, я должен был быть на рабочем месте. Мне захотелось там побывать, понимаете? Если мой босс узнает, меня накажут...
   – Они ничего не узнают.
   – Прошу прощения. – Посетитель потянулся к дверной ручке.
   – Я хотел вам помочь, но только вы меня не впутывайте. Пожалуйста... Я надеюсь, что хоть чем-то вам помог, но теперь мне надо идти.
   Едва договорив, посетитель толкнул дверь и исчез в темноте улицы. Хван и дежурный сержант обменялись взглядами.
   – Кажется, он перебрал пива, – заметил сержант.
   – Или недобрал, – отозвался Хван. – Будьте добры, перепечатайте его показания и пришлите мне неподписанными. В них есть кое-какая полезная информация.
   Во всяком случае, подумал Хван, эти показания подтверждают некоторые улики, которые мы обнаружили в переулке. Хван подумал было, не проследить ли за странным коротышкой, но решил, что у него и без того не хватает людей и их лучше использовать по прямому назначению – для опроса свидетелей, просмотра видеофильмов и фотографий, обследования места преступления, а особенно заброшенного отеля в поисках других улик.
   Поднявшись по лестнице (если у него было время и оставалось достаточно сил, он предпочитал не пользоваться лифтом), Хван вернулся в свой кабинет и задумался, что же ему делать дальше.
   Скоро вернется директор, и его не обрадует состояние расследования – улики лишь косвенные, кое-что указывает на участие Северной Кореи, но не найдено ни одной ниточки, которая вела бы к непосредственным исполнителям.
   Ким связался по радио с бригадами, работавшими на местах, узнал, что они ничего нового не обнаружили, и принял решение. Чтобы быстро завершить расследование, придется пойти на то, что ему ужасно не хотелось делать, действовать методами, которыми можно не только выиграть, но и очень многое проиграть.
   Ким с неохотой потянулся к телефонной трубке...

Глава 33
Вторник, 22 часа 20 минут, Косой, Северная Корея

   Четырехместный «Лэйк» LA-4-200 летел низко над морем, направляясь к берегам Северной Кореи. Ровно гудел двигатель 0-360-А1А, установленный над коротким, длиной всего двадцать пять футов, фюзеляжем изящной современной машины. Пилот отчаянно пытался удержать самолет на высоте ниже тысячи футов, что в ветреную погоду было совсем не просто. Он не хотел угробиться, особенно с этими двумя пассажирами. Боясь даже подумать о том, что они собираются делать, раз ему приказано сесть на воду в пятидесяти милях от берега, пилот платком вытер пот со лба.
   Самолет спустился до пятисот футов и пошел на посадку. Маневр был выполнен очень быстро, намного быстрее, чем того требовали инструкции, но все же медленней, чем хотелось бы пилоту. Теперь было видно темную полоску берега. Пилот знал, что для второго захода у него не будет времени – его пассажирам нужно было быть на месте к восьми часам тридцати минутам, а разочаровывать их пилот не осмелился бы. Выбиться из графика он мог разве только на секунду.