Клейпас Лиза. Незнакомец в моих объятиях

   – О да, спасибо, – сказала Лара. Он уставился на нее, пытаясь понять, не послышались ли ему саркастические нотки в ее ответе.
   – Я вправе ожидать от тебя обычной вежливости, Лариса. Не забывай, что мы одна семья и преследуем общую цель. Более того, я надеюсь, ты постараешься быть любезной с лордом Лонсдейлом, когда он приедет сегодня, независимо от разногласий, возникших между вами в последнее время.
   – Нет! – Побелев, Лара вскочила на ноги. – Зачем, во имя Господа, вы пригласили сюда Донсдейла?
   – Успокойся, – мягким тоном проговорил Артур, вперив в нее неподвижный взгляд. – Лорд Лонсдейл располагает сведениями, которые будут чрезвычайно полезны в нашем деле, и мы намерены их обсудить. Кроме того, он собирается забрать свою жену, и я не стал бы его осуждать, учитывая, что ты выкрала сестру из ее собственного дома…
   – Ноги лорда Лонсдейла не будет в поместье! – заявила Лара со стальными нотками в голосе. – Я запрещаю ему являться сюда, ясно?
   – Ты запрещаешь? – недоверчиво переспросил Артур, а Джанет зловеще рассмеялась. – Запомни, племянница, ты больше не хозяйка поместья. Ты не имеешь права обсуждать мои решения, а тем более запрещать что бы то ни было.
   – Тем не менее я запрещаю! – сказала Лара, сузив глаза. – И если вы воспрепятствуете мне, не рассчитывайте на мое свидетельство против Хантера. Я отзову свое заявление и поклянусь небесами, что он есть и всегда был моим мужем.., если вы не пообещаете мне здесь и сейчас не допускать Лонсдейла к моей сестре.
   – И надолго? – спросил Артур, уставившись на Лару с таким видом, словно она сошла с ума.
   – Сколько понадобится.
   Он разразился недоверчивым хохотом:
   – Не допускать мужа к жене, да еще сколько понадобится… Боюсь, что ты просишь слишком многого, дорогая!
   – Он несдержан и жесток. Рейчел чуть не умерла от его побоев. Можете спросить доктора Слейда.
   – Уверен, ты преувеличиваешь, – возразил Артур.
   – Я всегда считала Лонсдейла милым молодым человеком, – заявила Джанет. – К тому же если он ударил Рейчел, думаю, она это заслужила.
   Лара медленно покачала головой и осуждающе посмотрела на Джанет.
   – Чтобы подобное замечание было сказано одной женщиной в адрес другой… – начала Лара, но ее голос замер, когда она поняла, что едва ли Джанет с ее черствостью способна внять ее доводам. Она снова повернулась к лорду Артуру:
   – Ваше обещание, сэр, в обмен на мое свидетельство, – То, чего ты требуешь от меня, не только аморально, но и незаконно! – сопротивлялся Артур.
   – Уверена, вы это переживете, – холодно сказала Лара. – В противном случае не ждите от меня поддержки. Ваше слово должно оставаться в силе даже после суда. Я могу только надеяться, что вы в достаточной степени джентльмен, чтобы сдержать его.
   – Ты упрямая, безрассудная, непочтительная… – набросился на нее Артур, побагровев от гнева, но Джанет остановила его, чуть ли не мурлыча от удовольствия:
   – Не забывай, дорогой, нам нужно се свидетельство. Артур закрыл рот, лицо его судорожно дергалось.
   – Ладно, – злобно процедил он, бросив на Лару свирепый взгляд. – Наслаждайся своей маленькой победой. Клянусь, она будет последней! – И он удалился вместе с Джанет, не отстававшей от него ни на шаг.
   Прошло немало времени, прежде чем тревога и негодование Лары улеглись. Колени ее дрожали, и она снова опустилась на скамью, уронив голову на руки. Слезы струились из ее глаз, проникая сквозь пальцы, глубокий прерывистый вздох вырвался из груди.
   – Хантер, – прошептала она несчастным голосом, – почему ты не был настоящим?

* * *

   Дальнейшие события развивались с ошеломляющей быстротой. Хотя Хантер отказался от юридической помощи, мистер Янг пренебрег его указаниями. Он обратился к семейному поверенному мистеру Элиоту, члену Судейской палаты его величества по уголовным делам, который, в свою очередь, нанял сержанта Уилкокса в качестве защитника на процессе.
   Соответственно лорд и леди Артур наняли адвоката со стороны обвинения, хотя ни он, ни сержант Уилкокс не могли существенно повлиять на исход дела. Лорд-канцлер направил в Маркет-Хилл двух судейских для сбора свидетельств у всех, кто пожелает представить таковые. В течение двух дней чиновники самоотверженно трудились, записывая показания и мнения по интересующему их вопросу почти каждого жителя графства. Лара была благодарна Артуру, который избавил ее от непрерывного потока посетителей. Ему удалось сдержать их натиск под тем предлогом, что Лара слишком расстроена и не может принимать. Это не помешало ей встретиться с мистером Янгом, когда тот вернулся из Лондона. Зная, что управляющий встречался с Хантером, она надеялась получить о нем какие-либо известия.
   Вид у Янга был осунувшийся, словно он не спал несколько ночей, в покрасневших карих глазах светилась тревога. Лара пригласила его в гостиную и закрыла дверь, опасаясь привычки Джанет подслушивать. Здесь они по крайней мере могли разговаривать открыто.
   – Как он? – спросила Лара без предисловий, садясь и жестом предлагая ему последовать ее примеру.
   Янг примостился на краешке дивана рядом; измятая одежда натянулась на острых локтях и коленях.
   – Со здоровьем все в порядке, – серьезно ответил управляющий, – чего не скажешь о его настроении. Он говорит очень мало, не проявляет ни гнева, ни страха. Складывается впечатление, что он абсолютно равнодушен к самому процессу.
   – Он в чем-нибудь нуждается? – спросила Лара, чувствуя ком в горле. Она всей душой рвалась к Хантеру, чтобы поддержать его и утешить.
   – Если вы не возражаете, леди Хоуксворт, я хотел бы от” везти ему чистую одежду и кое-какие личные вещи. Лара кивнула:
   – Пожалуйста, проследите, чтобы у него было все необходимое.
   – Леди Хоуксворт, – осторожно начал мистер Янг. – Поверьте, мы с доктором Слейдом никогда бы не привезли лорда Хоуксворта сюда, не убедившись с абсолютной точностью в его честности.
   – Мы все хотели поверить ему. – пролепетала Лара. – Он это знал и использовал нас.
   – Миледи, вам известно мое глубочайшее уважение к вашим суждениям.., но я не могу не думать, что вы действуете под влиянием вашего дяди. Еще не поздно изменить ваше мнение. – С возрастающей настойчивостью в голосе он продолжал; – Понимаете ли вы, что случится с вашим мужем, если вы не отзовете свое обвинение?
   Печально улыбнувшись, Лара посмотрела на него:
   – Он послал вас сюда, чтобы сказать мне это? Янг сокрушенно покачал головой:
   – Хоуксворт не позволяет произнести ни слова в свою защиту. Он не намерен ни доказывать, кто он такой, ни признавать что-либо. Он заявил, что предоставляет вам решать этот вопрос.
   – Каждый из нас должен придерживаться правды. Я могу говорить лишь то, во что верю, независимо от моего отношения к возможным последствиям.
   Управляющий был явно разочарован.
   – Понимаю, леди Хоуксворт. Надеюсь, вы поймете нас с доктором Слейдом, если мы выступим в поддержку лорда Хоуксворта, и не будете слишком расстроены.
   – Совсем напротив, – сказала Лара прерывающимся голосом. – Я буду счастлива, если вы хоть как-то поможете ему, чего я сделать не в силах.
   – Да, миледи. – Он горестно улыбнулся. – Прошу прощения, мне пора. Я должен многое успеть ради блага лорда Хоуксворта.
   Лара встала и протянула ему руку.
   – Сделайте для него все возможное, – тихо проговорила она.
   – Разумеется. – Лицо Янга выразило сожаление. – Похоже, вы оба родились под несчастливой звездой. Мне казалось, что у вас есть все основания для счастья, но судьба распорядилась иначе. Я и помыслить не мог, что все так кончится!
   – Я тоже, – прошептала Лара.
   – Никогда не считал себя романтиком, – неловко заметил он, – но, миледи, я надеюсь, что вы и он…
   – Нет, – мягко перебила его Лара, провожая до двери. – Не надейтесь.
   Вдоль стен детской тянулись полки с куклами и игрушками, висели картинки, изображавшие играющих детей. Лара приложила немало усилий, стараясь создать для Джонни весь мыслимый уют, но этого оказалось до обидного мало, чтобы защитить его. Она поставила книгу на выкрашенную в голубой цвет полку и снова присела на краешек его постели. Лежа на высоких подушках, с влажными после купания черными кудрями, Джонни казался на удивление маленьким.
   Реакция мальчика на события последних дней была даже хуже, чем предполагала Лара. Он не плакал, но воспринял отсутствие Хантера с трагической серьезностью, которую ничто не могло поколебать. От его мальчишеской энергии, шалостей и улыбок не осталось и следа. Лара не могла объяснить ребенку суть происходящего, понимая, что такая ноша непосильна для его хрупкой души. Она ограничилась тем, что сказала Джонни, будто Хоуксворт плохо себя вел и его арестовали. Теперь судья будет решать, как с ним поступить.
   – Мама, – спросил Джонни, уставившись на нее громадными голубыми глазами, – лорд Хоуксворт – плохой человек? Лара пригладила его волосы.
   – Нет, дорогой, – нежно вымолвила она. – Не думаю, что он действительно плохой. Но возможно, ему придется понести наказание за то, что он совершил в прошлом.
   – Лорд Артур говорит, что его повесят, как моего папу.
   – Он так сказал? – мягко спросила Лара, подавив вспышку гнева. – Ну, никто не может знать наверняка, пока мы не встретимся с лордом-канцлером.
   Джонни перевернулся на бок, подпирая голову ручонкой.
   – Мамочка, а меня тоже когда-нибудь заберут в тюрьму?
   – Никогда! – твердо пообещала Лара и, наклонившись, прижалась губами к его темноволосой головке. – Я никогда этого не допущу.
   – Но если я стану плохим человеком, когда вырасту…
   – Ты вырастешь хорошим, прекрасным человеком! – пылко сказала Лара, глядя на малыша с любовью и нежностью. – Тебе не нужно беспокоиться о таких вещах. Мы всегда будем вместе, Джонни, и все будет хорошо.
   Малыш удобнее устроился на подушке, но выражение его лица оставалось серьезным.
   – Я хочу, чтобы лорд Хоуксворт вернулся, – произнес он.
   Лара закрыла глаза, сдерживая внезапно подступившие слезы.
   – Я знаю. – Прерывисто вздохнув, она натянула одеяло на худенькие плечи ребенка.

* * *

   Лара прибыла в Лондон вечером накануне назначенной встречи с лордом-канцлером. Она решила остановиться в городской резиденции Хоуксвортов – доме, где Хантера держали под арестом. Сверкающее белизной здание с высокими полукруглыми окнами и классическим портиком с четырьмя колоннами отличалось элегантностью и простым изяществом. Внутри стены были отделаны деревянными панелями из темного полированного дуба и выкрашены в мягкие, бежево-серые тона с оливковым оттенком, подобранные специально для Хоуксвортов около пятидесяти лет назад.
   По мере приближения к особняку Лару охватывало все большее волнение. Мысль о том, что придется провести ночь под одной крышей с Хантером, пусть даже в разных комнатах, вызвала у нее непроизвольную дрожь. Ей хотелось задать ему вопросы, терзавшие ее денно и нощно, но она боялась встречаться с ним лицом к лицу. Лара чувствовала, что сломается при виде его, а этого унижения ей не пережить.
   К ее облегчению, лорд и леди Артур остановились в своем собственном лондонском доме, предпочитая знакомое пышное окружение элегантному особняку Хоуксвортов. Стараясь не привлекать внимания, Лара распорядилась, чтобы слуги распаковали вещи в ее спальне, но услышала от дворецкого, что комната уже занята.
   – Кем? – насторожилась Лара.
   – Вдовствующей графиней, миледи. Мать Хантера здесь? Рот Лары приоткрылся от изумления, и она беспомощно посмотрела на дворецкого:
   – Когда? Как?..
   – Я приехала сегодня н полдень, – раздался с верхней ступеньки лестницы голос графини. – Получив наконец одно из писем, которые ты разослала по всей Европе, я тотчас направилась в Англию, Я планировала завтра же утром выехать в имение и самой разобраться во всей этой путанице. Вместо этого я обнаруживаю, что мой предполагаемый сын находится здесь под арестом. Судя по всему, я прибыла вовремя.
   Лара начала подниматься по лестнице, не дожидаясь, когда свекровь закончит свой монолог. Софи, вдовствующая графиня Хоуксворт, совсем не изменилась, оставаясь по-прежнему стройной и привлекательной дамой, с короной серебряных волос и фамильными жемчугами, в несколько рядов обвивавшими ее шею. Умная и практичная, она не теряла самообладания даже в самых сложных обстоятельствах. Ее трудно было любить, но она не могла не нравиться.
   – Матушка! – воскликнула Лара, обнимая ее. Софи стоически вытерпела ее нежные объятия и улыбнулась невестке с искренней симпатией:
   – Лучше бы ты, Лариса, приняла мое приглашение отправиться в путешествие. Как я понимаю, здесь тебе пришлось несладко, верно?
   – Да, – ответила Лара с трепетной улыбкой, чувствуя, как защипало глаза.
   – Ну, ну, – успокоила Софи, выражение ее лица смягчилось. – Мы с тобой разберемся во всем, выясним, что к чему. Бутылка вина и славная, неторопливая беседа – вот что нужно делать в подобных случаях.
   Отдав слугам ряд строгих указаний, Софи взяла Лару под руку, и они направились в лавандовую гостиную, предмет особой гордости Софи. Комната была исключением в чисто мужской атмосфере дома и выглядела необыкновенно женственной. Выдержанная во всевозможных оттенках розовато-лилового и лавандового цветов с вкраплениями сливового, с расставленными тут и там инкрустированными золотом столиками, она была украшена цветными витражами на окнах, изображавшими фиалки, любимые цветы Софи. Она вся благоухала их ароматом.
   Лара подумала вдруг, в какую комнату заточен Хантер, чем он занят и известно ли ему о ее приезде.
   – Вы его видели? – взволнованно спросила она у свекрови. Графиня помедлила с ответом, осторожно опустившись в бархатное кресло с подголовником.
   – Да, я его видела. Мы немного поговорили.
   – Он очень похож на Хантера, не правда ли?
   – Естественно. Я бы очень удивилась, если бы было иначе. Пораженная Лара выпрямилась в своем кресле и с недоумением посмотрела на свекровь:
   – Боюсь, я не совсем вас поняла. Их взгляды на мгновение скрестились. Лара впервые видела Софи в таком замешательстве.
   – Ясно, – вымолвила после паузы вдовствующая графиня. – Значит, ты ничего не знаешь?
   – Не знаю – чего? – Отчаяние и растерянность бушевали в душе Лары. – Господи милосердный, как я устала от загадок! – воскликнула она. – Вы скажете мне наконец, что известно вам о человеке, взятом под стражу в этом доме?
   – Начнем с того, – с некоторой язвительностью проговорила графиня, – что они с моим сыном Хантером единокровные братья.

Глава 19

   Ничуть не обескураженная потрясенным взглядом Лары, Софи терпеливо ждала, наблюдая, как один лакей явился с бокалами на сверкающих резных ножках и бутылкой красного вина, а другой благоговейно ее откупоривал. Закусив губу, Лара молча глядела на слуг, двигавшихся со сводившей с ума медлительностью.
   Она с такой силой сжимала ножку своего бокала, что бриллиантовая огранка оставила красные следы на пальцах. Дождавшись, когда слуги вышли, Лара обратилась к графине:
   – Прошу вас, расскажите мне все.
   – Мой муж Гарри имел слабость к красивым женщинам, – заговорила Софи. – Я терпеливо сносила это, поскольку он действовал осмотрительно и всегда возвращался ко мне. Нет мужчин без недостатков, Лариса. Все они имеют те или иные неприятные черты или привычки, к которым следует относиться снисходительно. Я любила Гарри, несмотря на его измены, и они не представляли для меня особой проблемы.., пока одна из интрижек не закончилась нежелательной беременностью его любовницы.
   – Кем она была? – спросила Лара. Она сделала глоток из бокала и ощутила терпкий вкус выдержанного вина.
   – Женой посла. За ней увивался едва ли не каждый мужчина в Лондоне. Не сомневаюсь, для Гарри это было своего рода состязание. Их связь продолжалась около года. Узнав о своей беременности, она поспешила уведомить Гарри, что не собирается оставлять ребенка у себя. Он был волен поступать с младенцем, как пожелает.
   – Но ему он тоже не был нужен?
   – О, Гарри очень хотел ребенка! Он намеревался поселить его у нас или воспитывать в таком месте, где мог бы время от времени навещать его. Я, однако, и слышать не желала ни о чем подобном. Как вы знаете, нам не слишком везло со здоровыми детьми. Первые трое умерли в младенчестве. Наконец Бог благословил нас Хантером. Видимо, я опасалась, что привязанность мужа к незаконнорожденному отпрыску ослабит его чувства к законному сыну. Я была готова защищать интересы Хантера самым решительным образом. По моему настоянию ребенка отдали в семью миссионеров, которые увезли его так далеко, что я не предполагала когда-нибудь снопа увидеть его.
   – В Индию, – сказала Лара. Каждое слово отдавалось щелчком у нее в ушах, словно отдельные элементы головоломки ложились на свое место.
   – Да. Я понимала, что это обрекает мальчика на тяжелую жизнь, без положения в обществе, без надежды узнать собственного отца. Мой муж крайне неохотно согласился отослать ребенка, но я была непреклонна. – Софи расправила юбки с чрезмерным усердием. – В течение тридцати лет я пыталась забыть о своем поступке, но он оставался в уголке моего сознания.., не переставая, я бы сказала, преследовать меня.
   Отставив бокал, Лара не мигая смотрела на свекровь.
   – Как его звали?
   Софи неопределенно пожала плечами:
   – Я не позволила отцу дать ребенку имя. Не имею представления, как назвали его приемные родители.
   – А ваш сын знал о существовании брата?
   – Нет. Я не видела причин сообщать ему об этом. Побочному отпрыску Гарри не было места в нашей жизни. – Тонкие морщинки в уголках рта Софи растянулись в кривой усмешке. – Какая ирония судьбы, не правда ли?
   Лара не ответила на улыбку вдовствующей графини. Она ощущала себя жертвой цепочки событий, которые начались задолго до ее рождения. Связи Гарри с женщинами, черствость жены посла, отказавшейся от собственного ребенка, жестокий поступок Софи по отношению к невинному младенцу, эгоизм и безответственность Хантера.., и, наконец, незнакомец, ворвавшийся в жизнь Лары и соблазнивший ее лживыми речами.
   Все это совершилось без ее участия, помимо ее воли, но именно она в конечном итоге понесла наказание за их совместные прегрешения. Всю оставшуюся жизнь ей придется расплачиваться за возможные последствия.., включая незаконнорожденного ребенка. Сохранив его, она навсегда потеряет доступ в приличное общество. Лара чуть было не поддалась соблазну рассказать Софи о своей беременности, но первые ростки материнского инстинкта заставили ее промолчать. Будущая мать чувствовала, что сможет защитить интересы ребенка, только сохранив свою тайну.
   – Что же нам теперь делать? – тихо спросила она. Софи бросила на невестку оценивающий взгляд:
   – Тебе решать, Лара. Лара покачала головой:
   – Боюсь, я не в том состоянии, чтобы мыслить разумно.
   – Я бы посоветовала тебе спуститься вниз, в комнаты для гостей, где содержат твоего любовника, и прямо поговорить с ним. Полагаю, после этого ты будешь знать, как действовать дальше.
   "Твой любовник…” Эти слова поразили ее. Даже сейчас она думала о незнакомце как о своем муже, несмотря на тот факт, что их отношения не были освящены ни законом, ни церковью.
   – Не знаю, смогу ли я встретиться с ним… – пролепетала Лара.
   – О, ради Бога, – мягко упрекнула ее Софи. – Если я набралась смелости предстать перед ним по прошествии тридцати лет, то ты наверняка сможешь.

* * *

   Лара сменила дорожный туалет на простое муслиновое платье с узором из розовых цветов и бледно-зеленых листьев. Причесав волосы, она заколола их в тугой узел на затылке и еще раз посмотрелась в зеркало. Она казалась бледной и испуганной.., но боялась не столько Хантера, сколько самое себя.
   Расправив плечи, молодая женщина молча поклялась, что не даст воли ни слезам, ни гневу, что бы ни произошло между ними. Любой ценой она должна сохранить достоинство.
   Лара подошла к двери, по обеим сторонам которой стояли стражники, и попросила разрешения посетить заключенного. К ее несказанному облегчению, они отнеслись к ней с почтением и вежливо предложили позвать их в случае нужды. Сердце ее бешено заколотилось, кровь бросилась в лицо, когда она шагнула внутрь и увидела его.
   Он стоял посередине комнаты без окон. Его волосы отсвечивали тем же темным золотом, что и массивные позолоченные рамы картин. Стены были обтянуты плотным оливковым шелком с золотистым орнаментом; карнизы и потолок украшал светло-серый лепной узор. Раздвижные стеклянные двери разделяли приемную и спальню. В этом элегантном окружении он казался удивительно на месте – настоящий английский джентльмен. Никто бы не догадался, кто он на самом деле и откуда явился. Воистину хамелеон.
   – Как поживаешь? – спросил он, устремив па нее пристальный взгляд.
   Вопрос вызвал у нее вспышку гнева. Как он смеет изображать заботу о ней после того, что сделал? Но какая-то часть ее существ;) откликнулась на его слова. Ей захотелось подойти к нему, почувствовать его руки, склонить голову на его твердое плечо.
   – Не слишком хорошо, – призналась Лара. Им по-прежнему было легко друг с другом: связывающая их близость не исчезла. Внезапно Лара ощутила необыкновенную радость оттого, что находится с ним рядом. И что еще хуже – ее наполнило чувство завершенности и покоя, невозможное ни с кем другим.
   – Как ты узнала? – резко спросил он.
   – Я разговаривала с капитаном Тайлером.
   Он слегка кивнул, не проявив ни малейших признаков удивления или досады. Лара вдруг поняла, что он всегда знал: рано или поздно все откроется. Зачем в таком случае он пошел на эту ложь? Стоило ли рисковать собственной жизнью ради того, чтобы несколько месяцев побыть на месте Хоуксворта?
   – Прошу тебя, – словно во сне услышала она свой голос, – помоги мне понять, почему ты так поступил со мной.
   Некоторое время он молчал, сосредоточенно глядя на нее, словно решал математическую задачу. Затем слегка отвернулся, и ее взору твердый профиль и опущенные густые ресницы.
   – Люди, которые вырастили меня… – Он не называл их родителями. В лучшем случае можно было сказать, что они заботились о нем, хотя делали это чертовски небрежно. – Они не считали нужным скрывать, кто я есть на самом деле. Я рос с мыслями об отце, который отрекся от меня, и о единокровном брате, который скорее всего даже не подозревал о моем существовании. Когда до меня дошли слухи, что Хоуксворт приехал в Индию и снял дом в Калькутте, мне захотелось больше узнать о нем. В течение некоторого времени я наблюдал за ним издали. Затем, как-то вечером, я проник к нему в дом в его отсутствие.
   – Ты просмотрел его вещи, – скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла Лара, опустившись на небольшую кушетку с закругленными углами. Ноги внезапно ослабли, отказываясь ей служить.
   Он остался стоять на другом конце комнаты.
   – Да.
   – И нашел мою миниатюру?
   – Да. И письма, которые ты посылала ему.
   – Мои письма? – Лара попыталась вспомнить, о чем писала Хантеру. В большинстве случаев она описывала свои ежедневные занятия, визиты в деревню, семейные новости и рассказывала о бывших друзьях и знакомых. И ни слова о любви или тоске, ничего о своих мыслях и чувствах. – Не понимаю, почему Хантер их сохранил. В них не было ничего особенного.
   – Они были прелестны, – мягко возразил он. – Я нашел их в ящике. Он держал их вместе со своими дневниками.
   – Хантер никогда не вел дневников, – холодно сказала Лара.
   – Вел, – последовал спокойный ответ. – По датам и нумерации я понял, что должны быть и другие дневники. Вскоре после приезда я нашел их и уничтожил, предварительно ознакомившись с их содержанием.
   Лара тряхнула головой в полном замешательстве от неожиданных откровений, касавшихся ее мужа.
   – Что же Хантер записывал в своих дневниках?
   – Он заносил туда факты, казавшиеся ему важными секретами, политические интриги, скандалы в обществе… Словом, всякую чепуху по большей части.
   – Он упоминал обо мне? – после некоторого колебания спросила Лара. – Что он… – Она умолкла, поняв по его лицу, что Хантер был не слишком высокого мнения о ней.
   – Достаточно, чтобы понять, что ваш брак не был удачным.
   – Я надоела ему, – сказала Лара. Услышав в ее голосе оправдательные нотки, он пристально посмотрел на нее:
   – Хантер предпочитал леди Карлайсл. Но женился на тебе, потому что ты была достаточно молода, чтобы родить ему детей. И она оказалась бесплодной.
   – Бедный Хантер!.. – прошептала она.
   – Верно, бедняга – и глупец к тому же, – согласился он. – Он был слишком туп, чтобы сообразить, как ему повезло. Я прочитал твои письма и понял, какая ты женщина. Я отлично понимал, чем он пренебрег. Он с легкостью отказался от жизни, о которой я мечтал, какую заслуживал. – Его глаза были полузакрыты. – Я забрал миниатюру и оставил ее у себя. Я постоянно думал о тебе: что ты делаешь.., как принимаешь ванну, расчесываешь волосы, навещаешь своих деревенских друзей, сидишь с книгой, смеешься.., плачешь. Ты стала моим наваждением.
   – Ты встречался с моим мужем лично? – спросила Лара. Долгую минуту он молчал.
   – Нет.
   – Лжешь, – мягко сказала она. – Расскажи мне, что произошло на самом деле?