Страница:
Он смотрел на Лару, такую прелестную и непреклонную. Ожесточение придало суровость ее облику, и он покорился ее нежной силе. Больше он не желал таиться, окаменевшая душа его дала трещину и раскрылась. Тщательно оберегаемые секреты рвались наружу. Он сделал несколько шагов и очутился у стены, прижавшись лбом к ее прохладному шелку.
– Это было в марте, во время празднеств… Холи и Дхулети, как называют их индийцы. Фестиваль красок. Повсюду вспыхивали фейерверки, город ликовал, отмечая торжества. Ни для кого не было секретом, что Хоуксворт устраивает самый грандиозный прием в Калькутте… – Он говорил с отсутствующим видом, словно забыл о присутствии Лары.
Перед дворцом Хоуксворта безумствовала и веселилась толпа. С крыш на головы людей сыпался цветной порошок; девушки, вооружившись бамбуковыми трубочками, разбрызгивали ароматизированную воду, серебряную и красную краски; юноши, вырядившись в сари и наложив на лица грим, танцевали на улицах.
Огромный особняк Хоуксворта, гордо высившийся на зеленом берегу реки, заполонили люди. Выстроенный в классическом стиле, дом был покрыт штукатуркой цвета слоновой кости, гладкой и блестящей, как мрамор, изящная колоннада украшала фасад.
С ухающим в груди сердцем он вошел в здание и затерялся среди веселящейся публики. Повсюду колыхалось море европейских лиц, заляпанных цветной краской, почти неотличимых друг от друга, с остекленевшими от выпивки глазами и липкими от сластей и засахаренных фруктов щеками. Его темно-красный ситцевый балахон с капюшоном ничем не выделялся на фоне разноцветных одеяний остальных гостей. От окружавшей роскоши захватывало дух. Ярко освещенные бесчисленными люстрами и канделябрами комнаты были сплошь увешаны венецианскими зеркалами и картинами, среди которых он узнал творения Тициана.
Он бродил по комнатам, уклоняясь от назойливых приставаний хмельных женщин, зараженных сладострастным настроем толпы. Несмотря на его бесцеремонное обращение и откровенную грубость, они только хихикали и устремлялись на поиски другой добычи.
Если в толпе и попадались трезвые лица, то это были слуги-индийцы, сновавшие с подносами, полными еды и выпивки, которые незамедлительно и жадно поглощались. Когда он поинтересовался у одного из слуг, где может быть Хоуксворт, тот лишь неопределенно пожал плечами, бросив на него пустой взгляд. Осматривая украдкой дом, он оказался рядом с библиотекой. Через полуоткрытую дверь виднелись шкафы красного дерева с мраморными бюстами наверху и узенькая лесенка с резными перилами.
Услышав приглушенные голоса, он приблизился к двери. Раздались тихий смех, вздохи, низкий стон.., звуки, не оставлявшие никаких сомнений относительно того, чем там занимались. Нахмурившись, он отпрянул от двери и слился с темнотой. Вскоре все стихло, и хорошенькая брюнетка выпорхнула из комнаты. Раскрасневшись, она с улыбкой на губах оправила шуршащие шелковые юбки цвета граната и подтянула повыше низкий вырез платья, прикрывая грудь. Удовлетворенная своим видом, она поспешила прочь, не заметив темную фигуру в углу.
Он бесшумно шагнул в комнату и увидел высокого широкоплечего мужчину, который, стоя вполоборота к нему, застегивал брюки. У него был выразительный профиль, орлиный нос, тяжеловатый подбородок, густая прядь темных волос падала на высокий лоб. Это был Хоуксворт.
Подойдя к монументальному письменному столу с обтянутой зеленой кожей столешницей, Хоуксворт поднял бокал с янтарной жидкостью. Почувствовав чье-то присутствие, он обернулся и в упор посмотрел на нежданного посетителя.
– Проклятие! – воскликнул он, явно пораженный. – Как вы смеете красться у меня за спиной? Извольте объясниться!
– Прошу прощения, – ответил незваный гость, с трудом обретя голос. Откинув капюшон, он стоял перед Хоуксвортом, не в силах оторвать взгляд от лица, удивительно похожего на его собственное.
Их несомненное сходство не осталось незамеченным и для Хоуксворта.
– Господи Иисусе!.. – пробормотал Хантер, отставив бокал и подходя ближе.
Две пары темных глаз уставились друг на друга. Некоторые отличия все же существовали… Хоуксворт был темнее, массивнее, у него был холеный вид человека, принадлежащего к высшим сословиям общества. Но, увидев их вместе, никто бы не усомнился, что они состоят в близком родстве.
– Кто, к дьяволу, вы такой? – рявкнул Хоуксворт.
– Ваш единокровный брат, – тихо ответил посетитель, наблюдая за сложной гаммой чувств на лице собеседника.
– Боже мой! – пробормотал Хоуксворт и снова схватил стакан. Осушив его залпом, он с побагровевшим лицом принялся разглядывать незнакомца. – Шалости моего папаши, – хрипло протянул Хантер. – Он как-то раз упомянул о тебе, хотя и не мог сказать ничего определенного.
– Я вырос в семье миссионеров в Нандагаре…
– Я и гроша ломаного не дам за историю твоей жизни! – перебил его Хоуксворт, злобно ощетинившись от вполне очевидных подозрений. – Догадываюсь, зачем ты сюда явился. Мне и без тебя хватает гнусных попрошаек, цепляющихся за полы моего сюртука. Тебе нужны деньги? – Он нагнулся и, пошарив в ящике стола, извлек небольшую шкатулку. Сунув в нее руку, он, не глядя, вытащил горсть монет и швырнул их незнакомцу. – Бери и убирайся! Больше ты от меня ничего не получишь.
– Мне не нужны деньги. – Униженный и рассерженный, он неподвижно стоял среди рассыпавшихся монет.
– Что же тебе нужно в таком случае? – требовательно спросил Хоуксворт.
Он не мог ответить, просто молчал, как жалкий идиот, чувствуя, как все вопросы об отце и прошлом умирают в его душе.
Хоуксворт, казалось, прочитал его мысли.
– На что ты рассчитывал, заявившись сюда? – презрительно осведомился он. – Что я брошусь тебе на шею, приветствуя возвращение заблудшей овцы? Ты никому не нужен. Тебе нет места в нашей семье! Не думал, что придется объяснять тебе это, поскольку ты знаешь, каким образом мои родители выставили тебя из Англии. Ты был ошибкой, и от тебя избавились.
Слушая язвительные слова, он не мог не думать о несправедливости судьбы. Почему этот самодовольный болван родился лордом и владельцем поместья? Хоуксворту были дарованы семья, земля, титул, состояние, прелестная молодая жена, и все это он ценил так низко, что покинул Англию, повинуясь собственному легкомыслию и безответственности. Тогда как его брат, рожденный вне закона, не имел ничего.
Он прекрасно понимал причины враждебности Хоуксворта. Тот привык считать себя единственным сыном, не важно – законнорожденным или нет. Побочное отродье не принесло бы семье ничего, кроме неловкости и сплетен.
– Я пришел совсем не затем, чтобы требовать от тебя чего бы то ни было, – тихо проговорил брат, прерывая высокомерную тираду Хоуксворта. – Я просто хотел тебя увидеть.
Эти слова нисколько не смягчили взбешенного хозяина дома.
– В таком случае ты достиг своей цели. А теперь убирайся, пока цел, иначе я за себя не ручаюсь!
Он покинул дворец Хоуксворта, не прикоснувшись ни к одной из монет, валявшихся на полу, получая некое удовлетворение в том, что миниатюра леди Хоуксворт все еще у него. Он сохранит для себя эту крошечную частичку жизни своего брата.
– ..Я продолжил свою деятельность под командованием капитана Тайлера, пока не услышал, что корабль, на котором плыл Хоуксворт, потерпел крушение, – невыразительным тоном проговорил он. – Хантер умер, и я понял, что все, чем он владел – чего я так желал, – может стать моим. Я решил сделать все возможное, чтобы получить тебя, хотя бы на время.
– И ты занял его место, надеясь доказать, что ты лучше его? – сказала Лара.
– Нет, я… – Он помедлил, заставляя себя быть искренним. – Вначале так оно и было, – признал он. – Но я полюбил тебя.., и вскоре это стало единственным, что имело значение.
– Ты даже не задумался о последствиях своих поступков, – упрекнула его Лара, пылая гневом. – Ты уничтожил всякую возможность того, что я снова доверюсь кому-нибудь! Ты присвоил жизнь другого человека, безмерно обидел меня, а теперь тебе грозит виселица. Стоило оно того?
Он бросил на нее взгляд, опаливший ее душу, полный тоски и страстной любви.
– Да.
– Ты неисправимый эгоист! – выкрикнула Лара, губы ее дрожали.
– Ради тебя я готов быть кем угодно. Я буду лгать, воровать, умолять, я мог бы убить ради тебя. Я не сожалею о том, как прожил эти последние месяцы. Без них моя жизнь не имела бы никакого смысла.
– А как насчет моей жизни? – задохнулась Лара. – Как ты можешь утверждать, что я тебе небезразлична, если ты только тем и занимался, что лгал и использовал меня? Ты сделал из меня самую большую дурочку, какую только видел свет!
– Ты совсем не дурочка, Лара. Я просто помог делу, убедив тебя, что я Хантер. Я знал, что ты закроешь глаза на любые сомнения, если поверишь в меня, – и ты поверила.
– Все было фальшью, – сказала она. Слезы потоком хлынули из ее глаз. – Все, что ты говорил мне, каждый твой поцелуй.., все было ложью.
– Нет, – глухо возразил он, невольно сделав движение к ней, но спохватился, видя, как она сжалась.
– Я даже не знаю твоего имени. О, и зачем только тебе понадобилось притворяться Хантером?
– Разве мог я получить тебя иным путем? – почти простонал он. Для него было жестокой пыткой видеть, как она плачет, и не быть в состоянии утешить ее. – Если бы я с самого начала рассказал тебе правду, ты позволила бы мне хотя бы приблизиться к тебе?
Лара долго молчала.
– Нет, – вымолвила она наконец.
Он кивнул, получив подтверждение тому, что всегда знал.
– Я не стану лгать ради тебя, – обреченно сказала Лара после минутной задумчивости. – Я не смогу прожить остаток жизни…
– Нет, – пробормотал он. – Я этого и не ждал. Тело Лары напряглось и оцепенело, когда он направился к ней. Он двигался осторожно, словно боялся спугнуть ее резким движением. Остановившись на расстоянии вытянутой руки от нее, он опустился на корточки.
– Мне никогда не надоест смотреть на тебя, – дрогнувшим голосом проговорил он. – В твои зеленые глаза. На твое милое лицо… – Он взирал на нее с мучительной тоской и неукротимым желанием, обжигая ее темным огнем своих глаз. – Лара, есть нечто, что ты должна понять. Эти несколько месяцев с тобой.., время, которое мы провели вместе.., стоит того, чтобы умереть. Если это все, что мне было суждено в жизни, этого достаточно. Поэтому не важно, что ты скажешь завтра и что будет со мной.
Лара не могла говорить. Она чувствовала, что должна уйти, пока еще владеет собой. Резко поднявшись, она с опущенной головой двинулась к двери. Ей показалось, что он окликнул ее, но она не остановилась, сознавая, что больше не в силах сдерживать свое отчаяние.
– Ты любишь его, – просто сказала она, обвив рукой ее плечи.
Вместе они поднялись по лестнице.
– Простите меня. Вы должны презирать меня: ведь я так и не полюбила человека, имевшего на это законное право.
Рассудительная Софи не нашла нужным согласиться с Парой:
– С какой стати мне тебя презирать? Я совсем не уверена, что мой сын имел право на твою любовь. Разве он приложил хотя бы немного усилий, чтобы завоевать тебя?
– Нет, но…
– Конечно, нет. Хантер был слишком увлечен леди Карлайсл, хотя Бог знает, что он нашел в этом мужеподобном создании? Он с ума сходил по ней, вот и надо было на ней жениться. К сожалению, именно я посоветовала ему жениться на тебе, не расставаясь при этом с ней. Я заверила его, что таким образом все останутся довольны. Пора признать, что я ошиблась. Я надеялась, что твое очарование со временем подействует на Хантера и под твоим влиянием он изменится к лучшему.
– Что ж, этого не произошло, – сказала Лара.
Хотя она не собиралась шутить, графиня сухо рассмеялась:
– Пожалуй. – Она вздохнула, лицо ее приняло серьезное выражение, когда они подошли к малой гостиной. – Мой бедный сын!.. – проговорила она. – Мне прекрасно известно, что он не был тебе хорошим мужем. Ему не хватало чувства ответственности. Возможно, причина в том, что мы избаловали его, все слишком легко ему досталось. Хантеру следовало бы испытать кое-какие трудности, что и формирует характер мужчины. Но я любила его до безумия. Он был для меня всем. Боюсь, я поощряла его эгоизм.
Несмотря на соблазн согласиться с Софи, Лара хранила молчание. Как в прежние времена, они сели рядышком, и Лара потерла усталые глаза.
– Ты уже решила, что будешь делать завтра? – решительным тоном осведомилась графиня.
– Разве у меня есть выбор? Я обязана сказать правду.
– Чепуха!
– Что? – слабым голосом переспросила Лара.
– Я никогда не понимала, почему честность считается величайшей добродетелью. Есть более важные вещи, чем правда. Ошеломленная Лара глядела на нее во все глаза:
– Простите, но то, что вы сказали, очень странно.
– Вот как? У тебя всегда были слишком строгие принципы, Лара. Неужели тебе безразлично, что станет с теми, чья судьба зависит от исхода этого дела? И разве твоя собственная судьба не имеет значения?
– Вы говорите так, словно не возражаете, чтобы чужой человек занял место вашего сына? – недоверчиво спросила Лара.
– Моего сына больше нет, – сказала графиня. – Мне остается лишь оценить положение вещей и найти наилучший выход. Артур и его жена убедительно доказали, что не способны сохранить наследство Хоуксвортов. Они пустятся во все тяжкие и рано или поздно опозорят титул. С другой стороны, законным или нет – этот молодой человек является отпрыском моего мужа и, как мне кажется, весьма достойно справился с ролью Хоуксворта. С моей точки зрения, у него не меньше прав на титул, чем у Артура. К тому же он, кажется, завоевал твою привязанность. Много лет назад я причинила ему зло. Из-за меня ему пришлось начинать с самых низов, но он сумел стать незаурядным человеком. Разумеется, я не одобряю сделанного им, однако думаю, что им двигала не злоба, а отчаяние.
– Вы хотите сказать, что намерены оказать ему поддержку? – изумленно воскликнула Лара.
– Только если ты этого хочешь. Потому что именно тебе, моя дорогая, придется жить с этой ложью всю оставшуюся жизнь.., вынашивать его детей и быть его женой во всех отношениях. Если ты захочешь принять его как мужа, я приму его как сына. Учти, если мы сейчас признаем его Хоуксвортом, пути назад не будет.
– Разве этим вы не предадите настоящего Хантера? – прошептала Лара. – Неужели вы позволите кому-либо занять место вашего сына?
– Мои чувства к Хантеру касаются только меня, и никого больше, – с достоинством ответила графиня. – Вопрос в том, чего желаешь ты, Лариса. Спасешь ты этого человека или пошлешь его к дьяволу? Останется ли он лордом Хоуксвортом или титул перейдет к Артуру? Сегодня вечером ты должна принять решение.
Доводы свекрови поставили Лару в тупик. Она никак не ожидала, что Софи займет столь странную позицию. Все это противоречило здравому смыслу. Вместо вполне понятного возмущения попыткой самозванца занять место ее сына Софи выразила готовность поддержать его и даже предложила скрыть обман.
Среди сумятицы мыслей Лара услышала голос Рейчел: “Факты не так уж убедительны. Их можно оспорить”. Вдобавок, кроме ранее известных, она должна учесть и другие факты. Человек внизу.., кем бы он ни являлся.., был добр к ней. Он сделал ее счастливой, он заботился о Джонни, Рейчел, о каждом обитателе поместья. Что бы он ни натворил в прошлом, Лара не сомневалась, что он хороший человек. И она любит его всей душой.
– Но.., как можно любить человека, которого совсем не знаешь? – спросила она, обращаясь скорее к себе, чем к Софи. – И откуда мне знать, любит ли он меня? Капитан Тайлер назвал его хамелеоном. Я совсем не уверена, что он вообще способен быть самим собой. Ему придется всегда быть настороже, скрывать собственные мысли, чтобы никто не догадался, кто он на самом деле.
– Мятущаяся душа, – сказала графиня с улыбкой, в которой сочетались ирония, искренняя симпатия и намек на вызов, озадачивший Лару. – Что ж, это твой конек, не так ли?
Глава 20
– Это было в марте, во время празднеств… Холи и Дхулети, как называют их индийцы. Фестиваль красок. Повсюду вспыхивали фейерверки, город ликовал, отмечая торжества. Ни для кого не было секретом, что Хоуксворт устраивает самый грандиозный прием в Калькутте… – Он говорил с отсутствующим видом, словно забыл о присутствии Лары.
Перед дворцом Хоуксворта безумствовала и веселилась толпа. С крыш на головы людей сыпался цветной порошок; девушки, вооружившись бамбуковыми трубочками, разбрызгивали ароматизированную воду, серебряную и красную краски; юноши, вырядившись в сари и наложив на лица грим, танцевали на улицах.
Огромный особняк Хоуксворта, гордо высившийся на зеленом берегу реки, заполонили люди. Выстроенный в классическом стиле, дом был покрыт штукатуркой цвета слоновой кости, гладкой и блестящей, как мрамор, изящная колоннада украшала фасад.
С ухающим в груди сердцем он вошел в здание и затерялся среди веселящейся публики. Повсюду колыхалось море европейских лиц, заляпанных цветной краской, почти неотличимых друг от друга, с остекленевшими от выпивки глазами и липкими от сластей и засахаренных фруктов щеками. Его темно-красный ситцевый балахон с капюшоном ничем не выделялся на фоне разноцветных одеяний остальных гостей. От окружавшей роскоши захватывало дух. Ярко освещенные бесчисленными люстрами и канделябрами комнаты были сплошь увешаны венецианскими зеркалами и картинами, среди которых он узнал творения Тициана.
Он бродил по комнатам, уклоняясь от назойливых приставаний хмельных женщин, зараженных сладострастным настроем толпы. Несмотря на его бесцеремонное обращение и откровенную грубость, они только хихикали и устремлялись на поиски другой добычи.
Если в толпе и попадались трезвые лица, то это были слуги-индийцы, сновавшие с подносами, полными еды и выпивки, которые незамедлительно и жадно поглощались. Когда он поинтересовался у одного из слуг, где может быть Хоуксворт, тот лишь неопределенно пожал плечами, бросив на него пустой взгляд. Осматривая украдкой дом, он оказался рядом с библиотекой. Через полуоткрытую дверь виднелись шкафы красного дерева с мраморными бюстами наверху и узенькая лесенка с резными перилами.
Услышав приглушенные голоса, он приблизился к двери. Раздались тихий смех, вздохи, низкий стон.., звуки, не оставлявшие никаких сомнений относительно того, чем там занимались. Нахмурившись, он отпрянул от двери и слился с темнотой. Вскоре все стихло, и хорошенькая брюнетка выпорхнула из комнаты. Раскрасневшись, она с улыбкой на губах оправила шуршащие шелковые юбки цвета граната и подтянула повыше низкий вырез платья, прикрывая грудь. Удовлетворенная своим видом, она поспешила прочь, не заметив темную фигуру в углу.
Он бесшумно шагнул в комнату и увидел высокого широкоплечего мужчину, который, стоя вполоборота к нему, застегивал брюки. У него был выразительный профиль, орлиный нос, тяжеловатый подбородок, густая прядь темных волос падала на высокий лоб. Это был Хоуксворт.
Подойдя к монументальному письменному столу с обтянутой зеленой кожей столешницей, Хоуксворт поднял бокал с янтарной жидкостью. Почувствовав чье-то присутствие, он обернулся и в упор посмотрел на нежданного посетителя.
– Проклятие! – воскликнул он, явно пораженный. – Как вы смеете красться у меня за спиной? Извольте объясниться!
– Прошу прощения, – ответил незваный гость, с трудом обретя голос. Откинув капюшон, он стоял перед Хоуксвортом, не в силах оторвать взгляд от лица, удивительно похожего на его собственное.
Их несомненное сходство не осталось незамеченным и для Хоуксворта.
– Господи Иисусе!.. – пробормотал Хантер, отставив бокал и подходя ближе.
Две пары темных глаз уставились друг на друга. Некоторые отличия все же существовали… Хоуксворт был темнее, массивнее, у него был холеный вид человека, принадлежащего к высшим сословиям общества. Но, увидев их вместе, никто бы не усомнился, что они состоят в близком родстве.
– Кто, к дьяволу, вы такой? – рявкнул Хоуксворт.
– Ваш единокровный брат, – тихо ответил посетитель, наблюдая за сложной гаммой чувств на лице собеседника.
– Боже мой! – пробормотал Хоуксворт и снова схватил стакан. Осушив его залпом, он с побагровевшим лицом принялся разглядывать незнакомца. – Шалости моего папаши, – хрипло протянул Хантер. – Он как-то раз упомянул о тебе, хотя и не мог сказать ничего определенного.
– Я вырос в семье миссионеров в Нандагаре…
– Я и гроша ломаного не дам за историю твоей жизни! – перебил его Хоуксворт, злобно ощетинившись от вполне очевидных подозрений. – Догадываюсь, зачем ты сюда явился. Мне и без тебя хватает гнусных попрошаек, цепляющихся за полы моего сюртука. Тебе нужны деньги? – Он нагнулся и, пошарив в ящике стола, извлек небольшую шкатулку. Сунув в нее руку, он, не глядя, вытащил горсть монет и швырнул их незнакомцу. – Бери и убирайся! Больше ты от меня ничего не получишь.
– Мне не нужны деньги. – Униженный и рассерженный, он неподвижно стоял среди рассыпавшихся монет.
– Что же тебе нужно в таком случае? – требовательно спросил Хоуксворт.
Он не мог ответить, просто молчал, как жалкий идиот, чувствуя, как все вопросы об отце и прошлом умирают в его душе.
Хоуксворт, казалось, прочитал его мысли.
– На что ты рассчитывал, заявившись сюда? – презрительно осведомился он. – Что я брошусь тебе на шею, приветствуя возвращение заблудшей овцы? Ты никому не нужен. Тебе нет места в нашей семье! Не думал, что придется объяснять тебе это, поскольку ты знаешь, каким образом мои родители выставили тебя из Англии. Ты был ошибкой, и от тебя избавились.
Слушая язвительные слова, он не мог не думать о несправедливости судьбы. Почему этот самодовольный болван родился лордом и владельцем поместья? Хоуксворту были дарованы семья, земля, титул, состояние, прелестная молодая жена, и все это он ценил так низко, что покинул Англию, повинуясь собственному легкомыслию и безответственности. Тогда как его брат, рожденный вне закона, не имел ничего.
Он прекрасно понимал причины враждебности Хоуксворта. Тот привык считать себя единственным сыном, не важно – законнорожденным или нет. Побочное отродье не принесло бы семье ничего, кроме неловкости и сплетен.
– Я пришел совсем не затем, чтобы требовать от тебя чего бы то ни было, – тихо проговорил брат, прерывая высокомерную тираду Хоуксворта. – Я просто хотел тебя увидеть.
Эти слова нисколько не смягчили взбешенного хозяина дома.
– В таком случае ты достиг своей цели. А теперь убирайся, пока цел, иначе я за себя не ручаюсь!
Он покинул дворец Хоуксворта, не прикоснувшись ни к одной из монет, валявшихся на полу, получая некое удовлетворение в том, что миниатюра леди Хоуксворт все еще у него. Он сохранит для себя эту крошечную частичку жизни своего брата.
– ..Я продолжил свою деятельность под командованием капитана Тайлера, пока не услышал, что корабль, на котором плыл Хоуксворт, потерпел крушение, – невыразительным тоном проговорил он. – Хантер умер, и я понял, что все, чем он владел – чего я так желал, – может стать моим. Я решил сделать все возможное, чтобы получить тебя, хотя бы на время.
– И ты занял его место, надеясь доказать, что ты лучше его? – сказала Лара.
– Нет, я… – Он помедлил, заставляя себя быть искренним. – Вначале так оно и было, – признал он. – Но я полюбил тебя.., и вскоре это стало единственным, что имело значение.
– Ты даже не задумался о последствиях своих поступков, – упрекнула его Лара, пылая гневом. – Ты уничтожил всякую возможность того, что я снова доверюсь кому-нибудь! Ты присвоил жизнь другого человека, безмерно обидел меня, а теперь тебе грозит виселица. Стоило оно того?
Он бросил на нее взгляд, опаливший ее душу, полный тоски и страстной любви.
– Да.
– Ты неисправимый эгоист! – выкрикнула Лара, губы ее дрожали.
– Ради тебя я готов быть кем угодно. Я буду лгать, воровать, умолять, я мог бы убить ради тебя. Я не сожалею о том, как прожил эти последние месяцы. Без них моя жизнь не имела бы никакого смысла.
– А как насчет моей жизни? – задохнулась Лара. – Как ты можешь утверждать, что я тебе небезразлична, если ты только тем и занимался, что лгал и использовал меня? Ты сделал из меня самую большую дурочку, какую только видел свет!
– Ты совсем не дурочка, Лара. Я просто помог делу, убедив тебя, что я Хантер. Я знал, что ты закроешь глаза на любые сомнения, если поверишь в меня, – и ты поверила.
– Все было фальшью, – сказала она. Слезы потоком хлынули из ее глаз. – Все, что ты говорил мне, каждый твой поцелуй.., все было ложью.
– Нет, – глухо возразил он, невольно сделав движение к ней, но спохватился, видя, как она сжалась.
– Я даже не знаю твоего имени. О, и зачем только тебе понадобилось притворяться Хантером?
– Разве мог я получить тебя иным путем? – почти простонал он. Для него было жестокой пыткой видеть, как она плачет, и не быть в состоянии утешить ее. – Если бы я с самого начала рассказал тебе правду, ты позволила бы мне хотя бы приблизиться к тебе?
Лара долго молчала.
– Нет, – вымолвила она наконец.
Он кивнул, получив подтверждение тому, что всегда знал.
– Я не стану лгать ради тебя, – обреченно сказала Лара после минутной задумчивости. – Я не смогу прожить остаток жизни…
– Нет, – пробормотал он. – Я этого и не ждал. Тело Лары напряглось и оцепенело, когда он направился к ней. Он двигался осторожно, словно боялся спугнуть ее резким движением. Остановившись на расстоянии вытянутой руки от нее, он опустился на корточки.
– Мне никогда не надоест смотреть на тебя, – дрогнувшим голосом проговорил он. – В твои зеленые глаза. На твое милое лицо… – Он взирал на нее с мучительной тоской и неукротимым желанием, обжигая ее темным огнем своих глаз. – Лара, есть нечто, что ты должна понять. Эти несколько месяцев с тобой.., время, которое мы провели вместе.., стоит того, чтобы умереть. Если это все, что мне было суждено в жизни, этого достаточно. Поэтому не важно, что ты скажешь завтра и что будет со мной.
Лара не могла говорить. Она чувствовала, что должна уйти, пока еще владеет собой. Резко поднявшись, она с опущенной головой двинулась к двери. Ей показалось, что он окликнул ее, но она не остановилась, сознавая, что больше не в силах сдерживать свое отчаяние.
* * *
Ожидавшая ее Софи устремила проницательный взгляд на помертвевшее лицо Лары.– Ты любишь его, – просто сказала она, обвив рукой ее плечи.
Вместе они поднялись по лестнице.
– Простите меня. Вы должны презирать меня: ведь я так и не полюбила человека, имевшего на это законное право.
Рассудительная Софи не нашла нужным согласиться с Парой:
– С какой стати мне тебя презирать? Я совсем не уверена, что мой сын имел право на твою любовь. Разве он приложил хотя бы немного усилий, чтобы завоевать тебя?
– Нет, но…
– Конечно, нет. Хантер был слишком увлечен леди Карлайсл, хотя Бог знает, что он нашел в этом мужеподобном создании? Он с ума сходил по ней, вот и надо было на ней жениться. К сожалению, именно я посоветовала ему жениться на тебе, не расставаясь при этом с ней. Я заверила его, что таким образом все останутся довольны. Пора признать, что я ошиблась. Я надеялась, что твое очарование со временем подействует на Хантера и под твоим влиянием он изменится к лучшему.
– Что ж, этого не произошло, – сказала Лара.
Хотя она не собиралась шутить, графиня сухо рассмеялась:
– Пожалуй. – Она вздохнула, лицо ее приняло серьезное выражение, когда они подошли к малой гостиной. – Мой бедный сын!.. – проговорила она. – Мне прекрасно известно, что он не был тебе хорошим мужем. Ему не хватало чувства ответственности. Возможно, причина в том, что мы избаловали его, все слишком легко ему досталось. Хантеру следовало бы испытать кое-какие трудности, что и формирует характер мужчины. Но я любила его до безумия. Он был для меня всем. Боюсь, я поощряла его эгоизм.
Несмотря на соблазн согласиться с Софи, Лара хранила молчание. Как в прежние времена, они сели рядышком, и Лара потерла усталые глаза.
– Ты уже решила, что будешь делать завтра? – решительным тоном осведомилась графиня.
– Разве у меня есть выбор? Я обязана сказать правду.
– Чепуха!
– Что? – слабым голосом переспросила Лара.
– Я никогда не понимала, почему честность считается величайшей добродетелью. Есть более важные вещи, чем правда. Ошеломленная Лара глядела на нее во все глаза:
– Простите, но то, что вы сказали, очень странно.
– Вот как? У тебя всегда были слишком строгие принципы, Лара. Неужели тебе безразлично, что станет с теми, чья судьба зависит от исхода этого дела? И разве твоя собственная судьба не имеет значения?
– Вы говорите так, словно не возражаете, чтобы чужой человек занял место вашего сына? – недоверчиво спросила Лара.
– Моего сына больше нет, – сказала графиня. – Мне остается лишь оценить положение вещей и найти наилучший выход. Артур и его жена убедительно доказали, что не способны сохранить наследство Хоуксвортов. Они пустятся во все тяжкие и рано или поздно опозорят титул. С другой стороны, законным или нет – этот молодой человек является отпрыском моего мужа и, как мне кажется, весьма достойно справился с ролью Хоуксворта. С моей точки зрения, у него не меньше прав на титул, чем у Артура. К тому же он, кажется, завоевал твою привязанность. Много лет назад я причинила ему зло. Из-за меня ему пришлось начинать с самых низов, но он сумел стать незаурядным человеком. Разумеется, я не одобряю сделанного им, однако думаю, что им двигала не злоба, а отчаяние.
– Вы хотите сказать, что намерены оказать ему поддержку? – изумленно воскликнула Лара.
– Только если ты этого хочешь. Потому что именно тебе, моя дорогая, придется жить с этой ложью всю оставшуюся жизнь.., вынашивать его детей и быть его женой во всех отношениях. Если ты захочешь принять его как мужа, я приму его как сына. Учти, если мы сейчас признаем его Хоуксвортом, пути назад не будет.
– Разве этим вы не предадите настоящего Хантера? – прошептала Лара. – Неужели вы позволите кому-либо занять место вашего сына?
– Мои чувства к Хантеру касаются только меня, и никого больше, – с достоинством ответила графиня. – Вопрос в том, чего желаешь ты, Лариса. Спасешь ты этого человека или пошлешь его к дьяволу? Останется ли он лордом Хоуксвортом или титул перейдет к Артуру? Сегодня вечером ты должна принять решение.
Доводы свекрови поставили Лару в тупик. Она никак не ожидала, что Софи займет столь странную позицию. Все это противоречило здравому смыслу. Вместо вполне понятного возмущения попыткой самозванца занять место ее сына Софи выразила готовность поддержать его и даже предложила скрыть обман.
Среди сумятицы мыслей Лара услышала голос Рейчел: “Факты не так уж убедительны. Их можно оспорить”. Вдобавок, кроме ранее известных, она должна учесть и другие факты. Человек внизу.., кем бы он ни являлся.., был добр к ней. Он сделал ее счастливой, он заботился о Джонни, Рейчел, о каждом обитателе поместья. Что бы он ни натворил в прошлом, Лара не сомневалась, что он хороший человек. И она любит его всей душой.
– Но.., как можно любить человека, которого совсем не знаешь? – спросила она, обращаясь скорее к себе, чем к Софи. – И откуда мне знать, любит ли он меня? Капитан Тайлер назвал его хамелеоном. Я совсем не уверена, что он вообще способен быть самим собой. Ему придется всегда быть настороже, скрывать собственные мысли, чтобы никто не догадался, кто он на самом деле.
– Мятущаяся душа, – сказала графиня с улыбкой, в которой сочетались ирония, искренняя симпатия и намек на вызов, озадачивший Лару. – Что ж, это твой конек, не так ли?
Глава 20
Зная, что капитана Тайлера вызвали в Лондон для дачи показаний, Лара с утра пораньше послала за ним. К ее великому облегчению, он сразу же приехал в их городской дом на Паркплене. Капитан явился в форме – красном кителе, расшитом спереди золотыми галунами, ослепительно белых лосинах и блестящих черных сапогах. Талию его перехватывал широкий пояс. Придерживая локтем черную шляпу с плюмажем, он широким шагом вошел в гостиную и склонился над ее рукой.
– Леди Хоуксворт, – почтительно произнес капитан.
– Спасибо, что откликнулись так быстро, – поблагодарила его Лара.
– Надеюсь, что смогу быть вам полезен, миледи.
– Я тоже, – со всей серьезностью проговорила Лара, усаживаясь на мягкий бархатный стул и откидываясь на изогнутую резную спинку красного дерева. Повинуясь ее жесту, капитан опустился на такой же стул рядом с ней.
– Как я понимаю, вы приехали в Лондон, чтобы предстать перед лордом-канцлером? – сказала она.
– Да, миледи. – Его аккуратные черные усики смущенно дрогнули. – Позвольте еще раз принести извинения за то, что так долго скрывал от вас правду, и за огорчение, которое поневоле причинил вам во время нашей последней встречи. Я всегда буду сожалеть о своих действиях в этом деле и надеюсь, что когда-нибудь вы простите мне мое молчание…
– Здесь не о чем сожалеть и нечего прощать! – пылко заверила его Лара. – Я вполне понимаю, что заставило вас молчать о Хоуксворте, и в определенном смысле благодарна вам за это. Собственно говоря… – Она сделала глубокий вздох и посмотрела на него в упор. – Я хотела встретиться с вами сегодня именно для того, чтобы попросить хранить молчание и дальше…
Капитан Тайлер ничем не выразил своих чувств, если не считать того, что его темные глаза на мгновение сощурились.
– Понимаю, – медленно произнес он. – Вы просите меня лжесвидетельствовать перед лордом-канцлером. Вы хотите, чтобы я отрицал, что мне известно, будто место лорда Хоуксворта занял другой человек.
– Да, – прямо сказала Лара.
– Могу я спросить почему?
– После длительных размышлений я пришла к выводу, что а интересах Кросслендов, включая и меня лично, чтобы этот человек продолжал возглавлять семью.
– Миледи, должно быть, мне не удалось объяснить вам, что он представляет собой…
– Мне хорошо известно, что он представляет собой. Вздохнув, капитан Тайлер задумчиво потер большим пальцем золотой галун на рукаве своего кителя.
– Я хотел бы пойти вам навстречу, чтобы вернуть ему долг, как мне давно хотелось. И все же.., позволить ему занять положение, связанное с такой властью и ответственностью, разрешить ему украсть чужую жену… Я не уверен, что это правильно.
– Чем вы обязаны ему? – с любопытством спросила Лара.
– Он спас мне жизнь. Мы – я имею в виду английскую корону – устанавливали контроль над новыми городами ниже по течению Ганга, когда на территории Канпура начались волнения. Бандиты прятались вдоль дорог и нападали на путешественников, убивая их без всякого милосердия. Даже женщинам и детям не удавалось избежать ужасной участи. Поняв, что мы не собираемся уходить, эти дьяволы совсем обнаглели. Они выслеживали и убивали моих подчиненных прямо в их собственных постелях. Однажды ночью, возвращаясь из Калькутты, я сам попал в засаду. Внезапно нас окружили около дюжины головорезов, которые убили молоденького офицера, остальных членов моего эскорта и уже собирались прикончить меня. – Капитан помолчал, покрывшись испариной от жутких воспоминаний. – И тут из ночной мглы, как тень, появился он, уложив двоих из нападавших столь стремительно, что остальные обратились в бегство с дикими воплями о посланце какого-то разгневанного божества. Больше я его не видел.., до тех пор, пока он не воскрес в облике лорда Хоуксворта.
– Шрам у него на затылке?.. – догадалась Лара. Тайлер кивнул.
– Во время схватки один из разбойников завладел моей саблей. Вашему “Хоуксворту” здорово повезло, что он не остался без головы. Признаться, он весьма проворен в бою. – Достав платок из внутреннего кармана кителя, капитан промокнул лоб. – Миледи, это необычный человек. Если я соглашусь выполнить вашу просьбу, не судите меня за боль и несчастья, которые он может причинить вам в будущем.
Лара улыбнулась, твердо глядя ему в глаза:
– Думаю, он заслуживает моего доверия. Я не сомневаюсь, что он будет вести достойную жизнь, если дать ему такую возможность.
Тайлер посмотрел на нее с таким видом, словно считал ее либо святой, либо помешанной.
– Простите меня, леди Хоуксворт, но вы слишком легко дарите людям свое доверие. Всем сердцем надеюсь, что будущее докажет вашу правоту.
– Непременно, – сказала она и, схватив его руку, порывисто сжала. – Я уверена в этом, капитан Тайлер!
Собравшись с духом, она последовала за клерком в судебную палату. Санбери, лорд-канцлер, поднялся из-за массивного стола красного дерева и, дождавшись, пока Лара займет свое место, снова опустился в обтянутое коричневой кожей кресло. В мантии из красного шелка и длинном белом парике, обрамлявшем холеное лицо, Санбери выглядел весьма внушительно. Он рассеянно вертел в пальцах небольшой глобус. Три массивных золотых перстня украшали его правую руку.
Серые глаза Санбери, маленькие, но пронзительные, зорко поблескивали на мясистом лице. В нем чувствовалось врожденное достоинство, очевидное и без атрибутов богатства и высокого общественного положения. Лара не удивилась бы, увидев его в Судный день у райских врат, взвешивающего пороки и добродетели душ, стремящихся попасть в царствие небесное.
И все же она не могла оторвать глаз от Хантера. Он сидел в дальнем конце длинного стола – темный силуэт на фоне неровного света, падавшего из окна. В суровой красоте его лица, отсутствующем взгляде чувствовалось что-то поистине потустороннее. Его худощавая фигура была облачена в кремовые бриджи, черный жилет и сюртук из темно-зеленого бархата. Он не ответил на взгляд Лары, не сводя с лорда-канцлера неистового взора плененного зверя.
В комнате находились и другие люди – клерк, заносивший в книгу показания свидетелей, адвокаты Элиот и У ил-кокс, обвинитель, имени которого Лара не помнила, Софи, Артур и Джанет и еще одно знакомое лицо, при виде которого Лара оцепенела от смятения и негодования. Лорд Лонсдейл, вырядившийся в шелковый, расшитый бабочками жилет, туфли с узорными пряжками, с бриллиантовой булавкой в галстуке улыбался ей. Его голубые глаза блестели от неприкрытого злорадства. Зачем он здесь? Какую информацию он может предоставить, чтобы оправдать свое появление перед лордом-канцлером?
Вопросы, возражения буквально сжигали Лару, но ей удалось сдержаться. Она посмотрела на Софи, лениво перебиравшую длинную нитку жемчуга, струившуюся по кружевному лифу платья из персикового шелка.
– Пришло время открыть правду! – с триумфом объявил Артур, бросив на Лару уничтожающий взгляд. Он говорил с ней словно с несмышленым ребенком. – Лариса, тебе просто нужно честно отвечать на вопросы лорда-канцлера.
Поморщившись, Пара проигнорировала его указания и сосредоточила все внимание на Санбери.
Голос лорда-канцлера прозвучал громко и внушительно:
– Леди Хоуксворт, будем надеяться, что вы сможете пролить свет на эту запутанную историю.
– Постараюсь, – тихо ответила она.
Санбери положил тяжелую руку на толстую пачку бумаг.
– Мне представили значительное количество свидетельств, полученных от людей, которые решительно настаивают на том, что этот человек является графом Хоуксвортом. Вдовствующая графиня Хоуксворт также подтвердила, что это действительно ее сын. – Он прервался и посмотрел на Софи, которая нетерпеливо кивнула. – Тем не менее, – продолжил Санбери, – были высказаны противоположные мнения, в том числе джентльменом, о котором идет речь. Он заявил, что не является лордом Хоуксвортом, хотя и отказывался добавить что-либо к этому утверждению. Скажите мне, миледи.., кто на самом деле этот человек?
В комнате повисла мертвая тишина. Пара нервно облизнула губы.
– Это Хантер Камерон Кроссленд, граф Хоуксворт, – четко, твердым голосом произнесла она, с волнением наблюдая, как клерк записывает каждое слово, слетавшее с ее губ. – Это мой муж, он всегда им был и, надеюсь, им и останется.
– Что?! – воскликнул Артур, а Джанет вскочила со стула.
– Ты лживая сука! – завизжала она, устремившись к Ларе со скрюченными пальцами.
Прежде чем Джанет успела наброситься на нее, Хантер сорвался с места и схватил обезумевшую женщину за запястья, молотившие воздух. Джанет вела себя как разъяренная кошка, извиваясь и воя, чем не на шутку встревожила всех, кроме Артура, который взирал на нее с привычным отвращением.
– Леди Хоуксворт, – почтительно произнес капитан.
– Спасибо, что откликнулись так быстро, – поблагодарила его Лара.
– Надеюсь, что смогу быть вам полезен, миледи.
– Я тоже, – со всей серьезностью проговорила Лара, усаживаясь на мягкий бархатный стул и откидываясь на изогнутую резную спинку красного дерева. Повинуясь ее жесту, капитан опустился на такой же стул рядом с ней.
– Как я понимаю, вы приехали в Лондон, чтобы предстать перед лордом-канцлером? – сказала она.
– Да, миледи. – Его аккуратные черные усики смущенно дрогнули. – Позвольте еще раз принести извинения за то, что так долго скрывал от вас правду, и за огорчение, которое поневоле причинил вам во время нашей последней встречи. Я всегда буду сожалеть о своих действиях в этом деле и надеюсь, что когда-нибудь вы простите мне мое молчание…
– Здесь не о чем сожалеть и нечего прощать! – пылко заверила его Лара. – Я вполне понимаю, что заставило вас молчать о Хоуксворте, и в определенном смысле благодарна вам за это. Собственно говоря… – Она сделала глубокий вздох и посмотрела на него в упор. – Я хотела встретиться с вами сегодня именно для того, чтобы попросить хранить молчание и дальше…
Капитан Тайлер ничем не выразил своих чувств, если не считать того, что его темные глаза на мгновение сощурились.
– Понимаю, – медленно произнес он. – Вы просите меня лжесвидетельствовать перед лордом-канцлером. Вы хотите, чтобы я отрицал, что мне известно, будто место лорда Хоуксворта занял другой человек.
– Да, – прямо сказала Лара.
– Могу я спросить почему?
– После длительных размышлений я пришла к выводу, что а интересах Кросслендов, включая и меня лично, чтобы этот человек продолжал возглавлять семью.
– Миледи, должно быть, мне не удалось объяснить вам, что он представляет собой…
– Мне хорошо известно, что он представляет собой. Вздохнув, капитан Тайлер задумчиво потер большим пальцем золотой галун на рукаве своего кителя.
– Я хотел бы пойти вам навстречу, чтобы вернуть ему долг, как мне давно хотелось. И все же.., позволить ему занять положение, связанное с такой властью и ответственностью, разрешить ему украсть чужую жену… Я не уверен, что это правильно.
– Чем вы обязаны ему? – с любопытством спросила Лара.
– Он спас мне жизнь. Мы – я имею в виду английскую корону – устанавливали контроль над новыми городами ниже по течению Ганга, когда на территории Канпура начались волнения. Бандиты прятались вдоль дорог и нападали на путешественников, убивая их без всякого милосердия. Даже женщинам и детям не удавалось избежать ужасной участи. Поняв, что мы не собираемся уходить, эти дьяволы совсем обнаглели. Они выслеживали и убивали моих подчиненных прямо в их собственных постелях. Однажды ночью, возвращаясь из Калькутты, я сам попал в засаду. Внезапно нас окружили около дюжины головорезов, которые убили молоденького офицера, остальных членов моего эскорта и уже собирались прикончить меня. – Капитан помолчал, покрывшись испариной от жутких воспоминаний. – И тут из ночной мглы, как тень, появился он, уложив двоих из нападавших столь стремительно, что остальные обратились в бегство с дикими воплями о посланце какого-то разгневанного божества. Больше я его не видел.., до тех пор, пока он не воскрес в облике лорда Хоуксворта.
– Шрам у него на затылке?.. – догадалась Лара. Тайлер кивнул.
– Во время схватки один из разбойников завладел моей саблей. Вашему “Хоуксворту” здорово повезло, что он не остался без головы. Признаться, он весьма проворен в бою. – Достав платок из внутреннего кармана кителя, капитан промокнул лоб. – Миледи, это необычный человек. Если я соглашусь выполнить вашу просьбу, не судите меня за боль и несчастья, которые он может причинить вам в будущем.
Лара улыбнулась, твердо глядя ему в глаза:
– Думаю, он заслуживает моего доверия. Я не сомневаюсь, что он будет вести достойную жизнь, если дать ему такую возможность.
Тайлер посмотрел на нее с таким видом, словно считал ее либо святой, либо помешанной.
– Простите меня, леди Хоуксворт, но вы слишком легко дарите людям свое доверие. Всем сердцем надеюсь, что будущее докажет вашу правоту.
– Непременно, – сказала она и, схватив его руку, порывисто сжала. – Я уверена в этом, капитан Тайлер!
* * *
Лара прождала в приемной лорда-канцлера не более часа, хотя ей казалось, что прошла целая вечность. Примостившись на краешке жесткого деревянного стула, она прислушивалась к невнятным звукам, доносившимся из соседних комнат и коридоров, пытаясь угадать, что происходит. Наконец в приемную заглянул чиновник и пригласил Лару пройти в холл перед кабинетом лорда-канцлера. Сердце ее екнуло, когда она увидела выходившего оттуда капитана Тайлера. Их взгляды встретились: ее вопросительный, его успокаивающий. Затем в ответ на ее безмолвную мольбу он слегка кивнул головой. “Все в порядке”, – говорили его глаза, и у Лары отлегло от сердца.Собравшись с духом, она последовала за клерком в судебную палату. Санбери, лорд-канцлер, поднялся из-за массивного стола красного дерева и, дождавшись, пока Лара займет свое место, снова опустился в обтянутое коричневой кожей кресло. В мантии из красного шелка и длинном белом парике, обрамлявшем холеное лицо, Санбери выглядел весьма внушительно. Он рассеянно вертел в пальцах небольшой глобус. Три массивных золотых перстня украшали его правую руку.
Серые глаза Санбери, маленькие, но пронзительные, зорко поблескивали на мясистом лице. В нем чувствовалось врожденное достоинство, очевидное и без атрибутов богатства и высокого общественного положения. Лара не удивилась бы, увидев его в Судный день у райских врат, взвешивающего пороки и добродетели душ, стремящихся попасть в царствие небесное.
И все же она не могла оторвать глаз от Хантера. Он сидел в дальнем конце длинного стола – темный силуэт на фоне неровного света, падавшего из окна. В суровой красоте его лица, отсутствующем взгляде чувствовалось что-то поистине потустороннее. Его худощавая фигура была облачена в кремовые бриджи, черный жилет и сюртук из темно-зеленого бархата. Он не ответил на взгляд Лары, не сводя с лорда-канцлера неистового взора плененного зверя.
В комнате находились и другие люди – клерк, заносивший в книгу показания свидетелей, адвокаты Элиот и У ил-кокс, обвинитель, имени которого Лара не помнила, Софи, Артур и Джанет и еще одно знакомое лицо, при виде которого Лара оцепенела от смятения и негодования. Лорд Лонсдейл, вырядившийся в шелковый, расшитый бабочками жилет, туфли с узорными пряжками, с бриллиантовой булавкой в галстуке улыбался ей. Его голубые глаза блестели от неприкрытого злорадства. Зачем он здесь? Какую информацию он может предоставить, чтобы оправдать свое появление перед лордом-канцлером?
Вопросы, возражения буквально сжигали Лару, но ей удалось сдержаться. Она посмотрела на Софи, лениво перебиравшую длинную нитку жемчуга, струившуюся по кружевному лифу платья из персикового шелка.
– Пришло время открыть правду! – с триумфом объявил Артур, бросив на Лару уничтожающий взгляд. Он говорил с ней словно с несмышленым ребенком. – Лариса, тебе просто нужно честно отвечать на вопросы лорда-канцлера.
Поморщившись, Пара проигнорировала его указания и сосредоточила все внимание на Санбери.
Голос лорда-канцлера прозвучал громко и внушительно:
– Леди Хоуксворт, будем надеяться, что вы сможете пролить свет на эту запутанную историю.
– Постараюсь, – тихо ответила она.
Санбери положил тяжелую руку на толстую пачку бумаг.
– Мне представили значительное количество свидетельств, полученных от людей, которые решительно настаивают на том, что этот человек является графом Хоуксвортом. Вдовствующая графиня Хоуксворт также подтвердила, что это действительно ее сын. – Он прервался и посмотрел на Софи, которая нетерпеливо кивнула. – Тем не менее, – продолжил Санбери, – были высказаны противоположные мнения, в том числе джентльменом, о котором идет речь. Он заявил, что не является лордом Хоуксвортом, хотя и отказывался добавить что-либо к этому утверждению. Скажите мне, миледи.., кто на самом деле этот человек?
В комнате повисла мертвая тишина. Пара нервно облизнула губы.
– Это Хантер Камерон Кроссленд, граф Хоуксворт, – четко, твердым голосом произнесла она, с волнением наблюдая, как клерк записывает каждое слово, слетавшее с ее губ. – Это мой муж, он всегда им был и, надеюсь, им и останется.
– Что?! – воскликнул Артур, а Джанет вскочила со стула.
– Ты лживая сука! – завизжала она, устремившись к Ларе со скрюченными пальцами.
Прежде чем Джанет успела наброситься на нее, Хантер сорвался с места и схватил обезумевшую женщину за запястья, молотившие воздух. Джанет вела себя как разъяренная кошка, извиваясь и воя, чем не на шутку встревожила всех, кроме Артура, который взирал на нее с привычным отвращением.