Клименко Владимир. Ловцы ветра

   Фрогг, отдуваясь, словно эти слова отняли у него слишком много сил, налил себе в стакан минералки и залпом выпил. Потом выжидательно взглянул на профессора.
   Теперь Гаррет начал кое-что понимать. Слова Фрогга звучали фантастически, поверить в них было трудно. Но разве мог когда-то Сеймур даже предположить, что окажется в ином времени, на Земле, которую спустя столетия способен лишь с трудом признать местом обитания человечества. Невероятно, невозможно... но все, что он видит и чувствует, свидетельствует об обратном.
   И эта его болезнь... Профессор Поланский говорил, что его своеобразную генную мутацию можно подавить простыми медикаментами. Достаточно нескольких таблеток, чтобы Сеймур почувствовал себя здоровым и избавился от навязчивой необходимости впиться кому-нибудь в горло. Так оно и есть. Сейчас Сеймур не ощущал никаких тревожных симптомов. Неясно только одно, какими же такими необходимыми для выполнения изложенного задания способностями обладает он в действительности. Не тем же, что способен перекусить человеку сонную артерию?
   – То есть вы хотите сказать, – впервые подал голос «индеец», – что не знаете, где находится генератор?
   – Не знаем, – с обескураживающей откровенностью ответил Фрогг. – Известно только одно – генератор похищен, его перетащили сюда и спрятали. Возможно, существует какая-то определенная точка отсчета, когда он будет запущен. С какой целью, тоже неясно.
   – Ну, о цели-то более-менее догадаться нетрудно, – на этот раз заговорил молодой человек, что вступал в пререкания с Поланским в прошлый раз. – Даже если генератор маломощный, то с его помощью можно вызвать локальные изменения, которые повлекут за собой общий ход процесса. Принцип лавины. Маленький камешек вызывает большой камнепад. Но почему вы говорите «генератор»? Генератор – это то, что производит какую-либо энергию. Не хотите же вы сказать, что этот прибор производит время?
   – Примерно так.
   – То есть это не просто «машина времени», позволяющая путешествовать в веках?
   – Генератор может вызвать возмущение времени. Пустить его по неправильному руслу.
   – А наше русло, значит, правильное?
   – Вот что, – рявкнул потерявший терпение Фрогг. – Мы собрали вас здесь вовсе не для пререканий. Вы будете делать то, что скажут, или...
   Договорить Денис ему не дал.
   – И все же странно, – продолжал рассуждать он. – На что вы рассчитывали, выискивая нас во времени. Если не ошибаюсь, то вот он, – последовал жест в сторону «индейца», – принадлежит к народу майя. Как минимум он жил в шестнадцатом веке. Да и другие тоже не являются моими современниками. Вы полагаете, они поведут себя адекватно обстоятельствам, столкнувшись с реальной действительностью. Лично я сомневаюсь.
   – А я – нет, – вмешался профессор Поланский. – Глубокое заблуждение считать, что человечество качественно изменилось с течением времени. Если бы это было возможно, то среди вас мог бы оказаться даже кроманьонец. Дело лишь в адаптации. А с этим, мне кажется, мы справились успешно.
   – Технический прогресс...
   – Скажи, Шаки, – неожиданно обратился Поланский к негритянке, – тебя смущают космические корабли, компьютеры, черт возьми, канализация?
   – Канализация – да, – простодушно призналась Шаки. – Откуда берется столько воды?
   Молодой человек снисходительно улыбнулся, а Фрогг оглушительно захохотал.
   – Ты еще не поняла? – наконец спросил он, вытирая выступившие на глазах слезы.
   – Поняла, – скромно призналась Шаки. – Но зачем столько одежды? – Она оттянула на груди комбинезон. – Это сковывает.
   – Ты оказалась в северной стране, – Поланский оставался невозмутимо серьезен. – И перестань дурачиться.
   – Не стоит делить людей на дикарей и образованных, – продолжил между тем Фрогг. – Этим заблуждением грешат многие народы. Почему-то считается, что винтовка лучше лука, а моторный катер лучше каноэ. Но если как следует подумать, то категория «лучше» или «хуже» верна только в отношении целесообразности. Вы меня поняли?
   Сеймур прикрыл лицо руками. Бред, все бред. Нелепый разговор, нелепая ситуация. Он не желает во всем этом участвовать.
   – На сегодня достаточно, – быстро сказал профессор Поланский. – Сейчас вы разойдетесь по комнатам. Накопившиеся вопросы постарайтесь записать, зададите их завтра. А пока – отдыхать.
 

9. Шаки

   Оказавшись в своей комнате, Шаки раздраженно дернула молнию комбинезона – одежда мешала. Что бы там ни говорил профессор, но условностей в этом мире гораздо больше, чем нужно свободному человеку. В доме достаточно тепло, а ее вынуждают напяливать на себя эти тряпки. И еще профессор говорил – записывайте. Зачем тогда человеку голова, если он не может запомнить то, что хочет спросить?
   Дверь сегодня оставили открытой, можно вновь выйти в коридор и даже вернуться в зал с окнами, но торопиться не следует, во всем нужна осторожность.
   Как же много дряни сумели вколотить в ее мозги за время, что она находится в этом доме! Шаки провела ладонью по коротко остриженным волосам, словно желала убедиться, что голова не распухла от напиханных в нее знаний, в большинстве ненужных и бесполезных. Этот мир велик и перенаселен. Но разве стоило пичкать ее, как ребенка, уже пережеванной пищей, чтобы она поняла это. Все, что с ней произошло, Шаки воспринимала как насилие.
   Можно пойти навестить соседей.
   Шаки замерла, сидя в кресле, прислушалась.
   В комнате за стенкой ее сосед с желтым лицом и словно вечно прищуренными глазами, тот самый, что не сказал ни разу ни слова, тоже настороженно прислушивался к тому, что происходит вокруг. Шаки знала, что его имя Тан и его взяли из горной страны, называемой Тибетом. Точно так же она знала, что белолицая девушка умеет видеть скрытое, а мужчина с узким, как порез, ртом – малаху, вампир.
   В прошлой жизни она встречала нескольких малаху. Все они были колдунами. И даже среди ее народа попадались такие. Но бабушка говорила, а она была очень сильной колдуньей, что с ними никогда нельзя иметь дела. Малаху слишком непредсказуемы, так как зависят от необходимости постоянно убивать.
   Шаки впервые несколько дней назад увидела наяву, что кроме «черных» и «белых» есть еще и «желтые» люди, и «красные». Переход от замкнутого мира деревни к великому миру планеты и космоса основательно перетряхнул ее представления об устройстве жизни, но в главном она осталась сама собой – Шаки, не доверяющей никаким механизмам и надеющейся только на те силы, которые ей были даны от природы.
   Как странно осознавать, что никого из ее сверстников давным-давно нет в живых, что в ее стране почти исчезли львы и антилопы, что в считанные часы можно пересечь океан и даже облететь землю кругом! Но Шаки знала и то, что может по-прежнему усилием воли подняться в воздух, а если захочет, то заставит ошибиться или сломаться любую сложную машину. Ей не нравился компьютер, и она уже сломала один, даже не прикоснувшись к нему. Теперь в ее комнату принесли другой, но Шаки не подходила к нему, хотя и смогла бы им пользоваться.
   Внезапно она почувствовала присутствие в своих мыслях странного «красного» человека, которого профессор называл Бакаль. Он жил от нее через комнату, для того чтобы дойти до его двери, надо было повернуть по коридору. Бакаль, словно извиняясь, просил разрешения прийти к ней, и Шаки нервно рассмеялась, как будто ее просили о любовной встрече.
   Надо привыкать к новой жизни, подумала она. Пусть мужчина с красным лицом придет к ней. Он родственен с ней по крови и тоже умеет делать то, чего не умеют другие.
   Бакаль появился в ее комнате через минуту. Сначала, словно сама собой, отворилась дверь, и Шаки поняла, что краснолицый просто осторожничает, хотя и не ощущает никакой угрозы. Потом вошел сам Бакаль.
   – Ты понимаешь все, что происходит? – спросил он с порога, так и не решаясь приблизиться.
   – Мне кажется, да, – скромно призналась Шаки. – Нас хотят заставить сделать работу, которую не могут сделать другие.
   – А ты хочешь вернуться? – кряжистый крепкий Бакаль словно прирос к косяку, упершись в него плечом.
   – Разве об этом надо говорить вслух? – Шаки обвела взглядом комнату, давая понять, что их могут услышать. – Мне наши хозяева показались очень предусмотрительными.
   – Это так, – плечи Бакаля опустились, он провел рукой по лицу, как будто вытирал воду. – Но мне не нравится эта затея.
   – Никому не нравится, – Денис подошел сзади, держа руки в карманах комбинезона. – Я слышал, что вы собрались, – извинился он. – Надо поговорить.
   – Поланский рассчитывал на то, что мы будем обсуждать его предложение, когда разрешил нам встречаться, – Бакаль взглянул на Дениса через плечо, потом опять повернулся к Шаки. – Ну и что? Не будем же мы вечно играть в молчанку?
   – Генератор времени, – задумчиво произнес Денис. – Если мы его найдем, то сможем, наверное, сами им и воспользоваться.
   – То есть? – удивленно округлила глаза Шаки.
   – Смыться от тех, кто нас держит в этом ломе.
   – Думаешь, такой вариант не предусмотрен?
   – Думаю, учтено все. Кроме нас самих.
   Шаки внимательно осмотрела своих гостей, словно привыкая к новым для нее людям, потом решительно махнула рукой, приглашая следовать за ней.
   Вся троица молча прошла по коридору к лестнице. На верхней площадке Шаки остановилась, прислушалась. Никто не мешал им сойти вниз.
   Входная дверь также оказалась незапертой.
   Впервые за долгое время Шаки полной грудью вдохнула свежий воздух. Запахи были незнакомые, но в них не чувствовалось враждебности. На верхушку сосны опустилась сорока, затрещала, увидев вышедших во двор людей. Шаки засмеялась в ответ и передразнила сороку так похоже, что та поперхнулась криком, вспорхнула с ветки и исчезла в бору.
   – Хорошо! – Шаки обвела вокруг руками, словно заключая в объятия всю землю. – Здесь тоже хорошо, и мы – живы.
   – И тебя не смущает чужая страна, чужое время, люди? – подозрительно спросил Денис.
   – Ну и что? – Шаки присела на корточки и осторожно дотронулась до стебелька травы. – Время и место чужие, но я-то та же самая. Как и вы.
   – Подозреваю, что те, кто нас собрал здесь, рассчитывают именно на наше желание жить, – рассудительно произнес Бакаль. – В этой стране совсем другое солнце, – добавил он, взглянув на небо.
   – Ты сможешь побывать на родине, – напомнила Шаки.
   – Зачем? – недоуменно спросил Бакаль. – Там не осталось ничего от прошлого. Я смотрел фильмы. Мой город лежит в руинах, туда ездят туристы. Мой народ рассеян по всему континенту и почти забыл свой язык. Моей страны больше нет. Там совсем другое государство.
   – Это все равно должно было случиться, – напомнил Денис. – Что зависит от нас, живущих в определенной стране и определенной эпохе? Только сама наша жизнь. А что происходит потом, не дано предугадать никому.
   – Это не совсем так, – вежливо возразил Бакаль. – Напомню, мы оказались здесь не благодаря естественному ходу времени, а вопреки ему.
   – Что-то не хочется мне искать этот генератор, – простодушно призналась Шаки. – Когда-то бабушка мне рассказывала о людях, могущих уходить в прошлое или будущее. Не говоря, конечно, этих слов. Она называла это путешествием к мертвым. Но сейчас я догадываюсь, о чем шла речь.
   – Да? И каким образом они это делали? – заинтересовался Денис.
   – Не знаю. Но они могли. Помню, что разговор шел о зулусском колдуне. Он пропадал иногда неизвестно куда на год или два. Бабушка говорила, что, случалось, исчезал на время жизни целой семьи. Короче, он был вечным. Он мог уходить к мертвым, а потом возвращаться. Мне тогда казалось, что бабушка рассказывает сказки, но потом я сама увидела этого колдуна и неожиданно почувствовала в нем такое... – Шаки задумчиво замолчала, пытаясь подобрать правильные слова. – Он был из другого мира. Он как будто не жил, а парил над временем. Как коршун.
   Почти одновременно со сказанным над верхушками сосен показался крупный рыжий коршун, летящий от Обского моря. Шаки запрокинула голову, провожая его взглядом.
   – Короче говоря, никаким генератором времени он не пользовался, -пробормотал Денис.
   Шаки искоса взглянула на него. Разумеется, о генераторе не могло быть и речи. Народ Шаки не применял даже примитивных машин. В Денисе она угадывала какое-то нервное беспокойство, он постоянно пытался правильно формулировать свои мысли, все время строил какие-то умозаключения, добивался ясности. Но его логика была чужда Шаки. Другое дело – Бакаль. В нем чувствовались большая основательность и уверенность в себе. Определенно, «белые» самые опасные и непредсказуемые люди.
   Тепло солнца северных широт показалось Шаки ласковым, почти нежным. Ничего общего с тем палящим зноем, к которому она привыкла. Даже трава на этой земле растет совсем другая, не то что колючие заросли вельда. Сейчас бы пройтись по лесу, выйти к большой воде, что угадывается за высокими деревьями. Но за ограду выходить нельзя.
   – Да, кругом силовая защита, – предупредил Денис, проследив за взглядом Шаки. – Ты же помнишь, как тебя отбросило в прошлый раз от окна.
   – Я бы могла перелететь через ограду, – усмехнулась Шаки. – Наши сторожа меня недооценивают.
   – Ты умеешь летать? – изумился Денис.
   В этот момент Шаки уловила в его мыслях нечто похожее на то, что она чувствовала при виде Сеймура. Испуг и отвращение одновременно.
   – Да, – с чувством превосходства произнесла она. – А Бакаль умеет управлять вещами, не прикасаясь к ним. Что умеешь ты?
   Шаки видела, как растерялся Денис, как нервно задвигались его руки, бесцельно шаря по одежде. Слабый белый человечек.
   – Он умеет угадывать, – неожиданно вступил в разговор Бакаль. – Не стоит думать, что кто-то из нас лучше других, – рассудительно добавил он. – Надо просто привыкнуть друг к другу. Тогда мы действительно сможем сделать все, что захотим.
   – Тогда нам надо захотеть отыскать генератор, – хмуро сказал Денис. – Пусть подавятся.
   – Мы ведь можем и отказаться, – напомнила Шаки.
   – Ты уверена, что в этом случае они оставят нас в живых? Денис увидел, как за оградой показалась группа юношей, скорее всего студентов. Они шли по тропинке между соснами, один из них нес волейбольный мяч. Временами он высоко подкидывал мяч в воздух и ловко ловил.
   – На море идут, – завистливо сказал он. – Купаться.
   – И мы можем пойти, – вдруг упрямо сказала Шаки.
   – Каким это образом? Ты до сих пор ничего не поняла?
   – Поняла получше твоего, – рассердилась Шаки. Этот белый, кажется, считает ее глупой дикаркой. – Пошли.
   – Давай-давай, – подначил ее Денис. – Прогуляйся.
   Он принципиально остался стоять на месте, когда Шаки и Бакаль медленно пошли к ограде.
   Ажурная кованая решетка обегала территорию особняка и казалась легко преодолимой. Но на самом деле высота ограды превышала два человеческих роста, ее невозможно было просто перепрыгнуть, надо было лезть, цепляясь за прутья. Калитка запиралась на магнитный замок, команда на который подавалась изнутри дома.
   – Профессор запретил выходить за ограду, – напомнил Денис, глядя в удаляющиеся спины.
   – Я помню, – коротко ответила Шаки.
   Когда она в прошлый раз кинулась к окну и ее отбросило ударом защитного поля, Шаки вначале не поняла что случилось. Теперь она знала, что следует быть очень осторожной, решетка, как и окно, конечно, надежно защищена от любых прикосновений. Она смотрела на магнитный замок калитки, пытаясь понять, каким образом он отпирается. Компьютер. Конечно, компьютер. Совсем не тот, что стоит у нее в комнате, а другой, более мощный, спрятанный в подвальном помещении. Шаки облизнула сухие губы, напряглась, как будто ей предстояло поднимать тяжести.
   – Что у нас с электричеством? – послышался из дома голос одного из «санитаров». – Телевизор вырубился!
   Но вырубился не только телевизор. Замок легонько щелкнул, и калитка медленно поехала в сторону, увлекаемая собственной тяжестью.
   – Пошли, – коротко скомандовала Шаки Бакалю.
   Денис догнал их уже на лесной тропинке, присыпанной прошлогодней хвоей, хотя здравый смысл подсказывал, что лучше бы остаться. В доме начался переполох. Из окна второго этажа, как из гнезда, высунулся профессор Поланский и что-то кричал им вслед. На крыльцо выскочили «санитары», но почему-то не погнались за беглецами, а остались стоять на месте.
   – Догонят – убьют, – тихо сказал Денис.
   – Нет, – отрицательно покачал головой Бакаль. – Разве ты не чувствуешь, они боятся.
   – Еще бы! -победно улыбнулась Шаки. – Они думали, что нас можно держать взаперти, как зверьков. Но они ошиблись. Далеко идти до моря? – обратилась она к Денису.
   До пляжа шли долго, не торопясь. Обернувшись, Шаки видела, что «санитары» через какое-то время догнали их, но близко не подошли и держались сзади на приличном расстоянии. Шаки усмехнулась, представив, как бы они испугались, если б ей удалось выгнать на дорогу какого-нибудь крупного зверя. Но лес был словно ненастоящий. Мелкие птички, мыши, белки. В овраге прошуршала в траве юркая ящерица. Ладно, придется пока обойтись без демонстраций.
   Бакаль поднял с земли сосновую шишку, долго вертел ее в руках, потом со вздохом отбросил.
   – У нас сосны растут только в горах, – признался он. – А здесь не растут кактусы.
   – Зато вода настоящая, – напомнил Денис. Они подошли к железнодорожной линии, за которой было уже видно море. – Повернем обратно?
   – Ты же искупаться хотел, – напомнила Шаки. Навстречу стали попадаться люди. Все они с любопытством смотрели на неспешно прогуливающуюся троицу, и Шаки опять дернула молнию комбинезона. Почти все шедшие навстречу и обгоняющие их мужчины и женщины были легко одеты, многие в купальных костюмах или шортах. Шаки и ее спутники, затянутые в синие хлопчатобумажные комбинезоны, казались рядом с пляжной публикой пришельцами из другого мира.
   – Может, все-таки лучше вернемся, – сказал Денис, остановившись у кромки песка. – У меня с собой плавок нет. Да и вы, – он оглядел своих спутников, – как я понимаю, без купальных костюмов.
   – Еще чего! – упрямо вздернула голову Шаки. Ей стала смешна осторожность Дениса. – Обойдемся и без этих тряпочек. – Она посмотрела на загорающую на песке девушку, чей купальник выглядел чисто символическим.
   – Э-э! – Денис даже попридержал Шаки за руку, когда та решительно потянула вниз молнию комбинезона. – Тогда не здесь. Пойдемте на нудистский пляж.
   – Ну, как знаешь, – раздраженно фыркнула Шаки. – Напридумывали себе условностей.
   Они прошли еще метров триста, утопая по щиколотку в горячем песке. Солнце блестело в спокойной воде, как разлитая ртуть, вдали, у самого горизонта, маячили паруса яхт. Треск водных мотоциклов заставлял громче кричать охотящихся чаек.
   Шаки с любопытством вертела головой по сторонам, но и ее саму разглядывали с не меньшим интересом.
   Нудистский пляж вплотную примыкал к общественному, их не разделяла никакая граница, и Шаки еще раз недоуменно пожала плечами, когда Денис сказал, что вот здесь они наконец могут раздеться.
   Шаки с облегчением стянула с себя комбинезон, насмешливо посмотрела на своих замешкавшихся спутников и, не торопясь, пошла к воде.
   Она шла, гордо вскинув голову, не глядя ни на кого, зато весь пляж, казалось, замер на мгновение и устремил свое внимание на ее грациозную фигуру. Денис тихо присвистнул, когда Шаки неторопливо поднесла руки к голове, словно поправляя несуществующую прическу.
   Перед тем как войти в воду, Шаки обернулась, увидела усевшихся на краю пляжа «санитаров», так и не снявших с себя даже рубашек, и задорно рассмеялась, заметив с каким неодобрением смотрит на них голая, явно семейная пара.
 

10. Анита

   В доме было тихо, и сколько Анита ни прислушивалась, лишь иногда раздавались неспешные шаги по коридору или по лестнице. Тишина была настороженной, больничной. Или тюремной.
   Прибирали в комнате, очевидно, во время ее отсутствия, когда за Анитой приходили мужчины и отводили к профессору Поланскому для беседы. Впрочем, и прибирать-то особенно в комнате было нечего. Стол, стул, кровать. Компьютер – странная машина, которой Аниту обучили пользоваться во сне. Зачем ей эта штука, непонятно...
   Теперь, когда наконец стало ясно, что в действительности случилось, Анита начала осознавать и произошедшие с ней перемены. Она прислушивалась к самой себе так же, как к тишине в доме. В прошлой, как теперь кажется, безвозвратно утерянной жизни она не умела читать, говорила только на мягком южном диалекте, а теперь вдруг мир внутри нее словно взорвался, наполнив все вокруг другим смыслом и пониманием.
   Забавно было бы увидеть, как повел бы себя отец Николас, очутившись здесь, подумала она. Наверное, проклял бы всех, обвинил в сговоре с дьяволом весь мир. Но теперь грязные города, страх перед кострами, недоверие к науке– все в прошлом. Аните пытались внушить, и успешно, что ей нечего бояться. Если страх и остался, то это только страх перед собой.
   В остальном она доверилась людям, сумевшим спасти ее, безоглядно.
   Поланский, такой ухоженный и чистенький, такой обходительный и ласковый, казался Аните существом высшего порядка, спустившимся на землю только для того, чтобы сберечь ее душу, протянуть руку помощи.
   Когда ее первый раз привели в кабинет к профессору, все в Аните затрепетало, словно пробуждение от жуткого сна было всего лишь кратковременной отсрочкой от пытки. Но доктор сумел сразу успокоить ее одним движением своих холеных рук, одним взглядом. Он рассказал без утайки и про ее прошлую жизнь, и о том, что ее ожидает в будущем, в котором нет места насилию.
   И даже то, что до сегодняшнего дня Аниту держали взаперти, не смогло поколебать уверенности, что это делается исключительно для ее собственного блага.
   Еще бы! Разве не следует опасаться этой страшной молодой эфиопки, что бросилась на профессора, когда Аниту пригласили познакомиться с теми, с кем ей предстояло работать. А другие странные непонятные люди, вроде вечно невозмутимого китайца или англичанина с ртом ящерицы, чей неподвижный взгляд заставлял сжиматься сердце, как под взглядом змеи.
   Если профессору Поланскому и Винсенту Фроггу нужен этот проклятый генератор времени, то Анита его отыщет, чего бы ей это ни стоило. И какое счастье, что ее умение видеть скрытое – на самом деле не проклятие дьявола, а божий дар, благодаря которому она и оказалась здесь.
   Сегодня Поланский разрешил покидать комнату и даже выходить на улицу, но делать это Аните почему-то не хотелось. Она слышала движение в соседних комнатах и даже видела, для чего ей пришлось напрячься, как молодой человек за стеной вдруг вышел в коридор и проследовал к эфиопке, а еще раньше туда пошел индеец с красноватым, словно присыпанным кирпичной пудрой лицом. Но сама Анита никуда не желала уходить. Если будет надо, она немедленно присоединится к остальным, но сделает это только для успеха обшей работы. А так ей нет никакого дела до других.
   Анита отвлеклась от происходящего в доме, подошла к столу и включила компьютер. Впервые она сделала это вполне осознанно, не введенная в транс лекарствами или гипнозом. Раньше, после принудительных уроков, она с отвращением рассматривала свои руки, двигавшиеся, казалось, совсем не по ее воле, удивлялась, каким образом на экране монитора возникают буквы и символы, двигаются цветные картинки, словно обрывки чужого сна. Но теперь она вполне владела собой. Мало того, ею сейчас двигало не только простое любопытство, но и азарт.
   Карта Германии возникла на экране дисплея, и Анита отыскала свой родной городок, который увидела вначале словно с высоты птичьего полета. Она увеличила изображение и проследовала вдоль улиц, которые сейчас носили совсем иные, чем прежде, названия, отыскала собор и, опустившись на землю, вошла внутрь под его готические своды. Распятие, все то же самое, что запомнилось ей с детства, можно было разглядеть до мельчайших деталей, но сосредоточиться мешал звуковой комментарий, и Анита отключила звук. Она ожидала, что ею овладеет все то же благоговение перед лицом мученически погибшего Бога, но неожиданно обнаружила, что не в силах молиться, глядя на картинку, хотя изображение было до боли реалистичным.
   Нет! Анита откинулась на спинку стула и выбрала другую программу. Потом зачем-то вошла в Интернет, отыскала берлинские новости, но читать не стала.
   Она уже знает про этот мир достаточно. Что могут прибавить или изменить последние новости, перемежающиеся рекламой дезодорантов и шампуней, колготок и марок автомобилей, салфеток и кухонной посуды? Надо думать не об этом, а о предстоящем задании. Если Фрогг и Поланский говорили, что именно Анита и другие отобранные ими люди могут отыскать затерянный в настоящем генератор, то так оно и есть. Иначе не стоило бы затевать этот грандиозный поиск во времени, собирая команду из таких непохожих друг на друга людей.
   Анита вдруг поняла, что ни Поланский, ни Фрогг не говорили о генераторе ничего конкретного. Даже того, как он выглядит. Даже того, каким образом проявляется его действие. И проявляется ли оно вообще? И в какой стране, в каком месте земного шара генератор может оказаться хотя бы предположительно?