Страница:
Хотя в комнату к светловолосой девушке, Аните, он бы сейчас зашел с удовольствием. Она так не похожа на женщин его народа и все же очень привлекательна. Особенно хороши голубые глаза, от них, кажется, исходит свет. Впрочем, голубые глаза и у Сеймура Гаррета, правда, с сероватым отливом. От них никакого света не исходит. И вообще он производит впечатление наиболее замкнутого человека из всей группы.
Бакаль вспомнил, как днем он ходил на пляж с Шаки и Денисом. Там было много девушек, таких же светловолосых и стройных, как Анита. Но ни одной столь же привлекательной. Ни собственной наготы, ни наготы других Бакаль не стеснялся, и ему до сих пор было смешно думать, насколько много условностей приходится соблюдать людям этого мира, чтобы не нарушать правил приличия.
Шаки днем была великолепна. В ней чувствуются первобытная ярость и вполне здравый современный ум. Но ее приходится опасаться – слишком непредсказуема.
Другое дело – Тан. Мудрец, философ, спокойный наблюдатель. Но и с ним надо быть осторожным, Тан постоянно чего-то недоговаривает.
В комнате Бакаль съел салат и мясо так, как привык это делать дома. Откусывая ветчину и колбасу большими кусками, не забывая обмакивать их в вылитый на тарелку кетчуп. Воспользоваться ножом или вилкой даже не пришло ему в голову. Потом он поймал себя на этом и недовольно покрутил головой. Хочется ему этого или нет, но придется подчиняться правилам общего поведения.
Кстати, он, кажется, вспомнил, какое вычитанное где-то или внедренное ему в мозг при насильных уроках сообщение не давало покоя. Несомненно. Марокканские октаэдры! Вот что.
Найдя отправную точку, Бакаль стал постепенно восстанавливать в памяти все, что ему было так или иначе известно о марокканских октаэдрах.
– Уникальные образования, найденные в Вени-Бушер, – тихо бормотал он вслух. – Графитовые кристаллы, имеющие форму октаэдра. Обычно так кристаллизуются алмазы.
Бакаль заволновался и, хотя только что прилег на кровать, немедленно вскочил и начал ходить по комнате, изредка взглядывая в окно, за которым небо постепенно приобретало цвет пепла – начинался рассвет.
Как же он не догадался сразу? Ведь было даже выдвинуто предположение, что найденные октаэдры – это бывшие алмазы, претерпевшие трансформацию. Одной из возможных причин называлось потекшее на какой-то период вспять время. Другие объяснения выглядели совсем неубедительно. Ни геологи, ни физики так и не смогли разгадать тайну графита, принявшего форму алмаза. Ничего похожего во всем мире больше обнаружить не удалось.
Кимберлитовая трубка, заполненная графитом! Это же точный ключ, не вызывающий сомнений указатель! Марокко – вот где следует искать генератор!
Больше всего сейчас Бакалю хотелось выбежать в коридор и закричать о своем открытии во весь голос. Разбудить всех, собрать для немедленного обсуждения в зале. Пусть убедятся, что он прав. Он прошелся по комнате, пританцовывая, комично раскачиваясь, как будто только что нажевался листьев коки и его переполнила сила радости. Впрочем, двигался он, несмотря на свое буйное ликование, бесшумно, как будто шел по следу воображаемой дичи, и немедленно замер, услышав за дверью неясный шорох.
Инстинкт охотника сработал безотказно. Бакаль одним прыжком пересек комнату и, низко пригнувшись, чтобы притаившийся в коридоре враг не смог нанести удар первым, толкнул дверь.
Разом осветилась лестничная площадка, и Бакаль увидел идущую наверх из кухни Шаки с большой тарелкой в левой руке, правой она держалась за стену, так как двигалась в темноте на ощупь. На тарелке горкой возвышались бутерброды, украшенные большой шапкой зелени – примерно тот же набор продуктов, что часом раньше притащил к себе сам Бакаль, решив перекусить.
Застигнутая врасплох Шаки громко вскрикнула, нелепо взмахнула руками, и тарелка взлетела в воздух. Вытаращенные в ужасе так, что, казалось, они состоят из одних белков, глаза Шаки неотрывно следили, как с накренившейся плоскости поочередно сыплются куски хлеба и мяса. Зелень изумрудным фейерверком застыла в высшей точке полета, чтобы через мгновение рухнуть на ступеньки. Но тарелка падала еще быстрее. Сейчас должен раздаться неминуемый грохот и звон подпрыгивающих осколков.
Бакаль судорожно подался вперед и неожиданно для самого себя перехватил тарелку взглядом в десяти сантиметрах от пола. Фарфоровый диск застыл в воздухе, а потом плавно опустился. Бутерброды и зелень спасти не удалось, и они с мягким стуком разлетелись по всему коридору.
Шаки прижалась спиной к стене и вдруг истерически расхохоталась, словно только что избежала большой опасности. Осторожный смех Бакаля в этом хохоте был почти не слышен.
13. Сеймур
14. Денис
Бакаль вспомнил, как днем он ходил на пляж с Шаки и Денисом. Там было много девушек, таких же светловолосых и стройных, как Анита. Но ни одной столь же привлекательной. Ни собственной наготы, ни наготы других Бакаль не стеснялся, и ему до сих пор было смешно думать, насколько много условностей приходится соблюдать людям этого мира, чтобы не нарушать правил приличия.
Шаки днем была великолепна. В ней чувствуются первобытная ярость и вполне здравый современный ум. Но ее приходится опасаться – слишком непредсказуема.
Другое дело – Тан. Мудрец, философ, спокойный наблюдатель. Но и с ним надо быть осторожным, Тан постоянно чего-то недоговаривает.
В комнате Бакаль съел салат и мясо так, как привык это делать дома. Откусывая ветчину и колбасу большими кусками, не забывая обмакивать их в вылитый на тарелку кетчуп. Воспользоваться ножом или вилкой даже не пришло ему в голову. Потом он поймал себя на этом и недовольно покрутил головой. Хочется ему этого или нет, но придется подчиняться правилам общего поведения.
Кстати, он, кажется, вспомнил, какое вычитанное где-то или внедренное ему в мозг при насильных уроках сообщение не давало покоя. Несомненно. Марокканские октаэдры! Вот что.
Найдя отправную точку, Бакаль стал постепенно восстанавливать в памяти все, что ему было так или иначе известно о марокканских октаэдрах.
– Уникальные образования, найденные в Вени-Бушер, – тихо бормотал он вслух. – Графитовые кристаллы, имеющие форму октаэдра. Обычно так кристаллизуются алмазы.
Бакаль заволновался и, хотя только что прилег на кровать, немедленно вскочил и начал ходить по комнате, изредка взглядывая в окно, за которым небо постепенно приобретало цвет пепла – начинался рассвет.
Как же он не догадался сразу? Ведь было даже выдвинуто предположение, что найденные октаэдры – это бывшие алмазы, претерпевшие трансформацию. Одной из возможных причин называлось потекшее на какой-то период вспять время. Другие объяснения выглядели совсем неубедительно. Ни геологи, ни физики так и не смогли разгадать тайну графита, принявшего форму алмаза. Ничего похожего во всем мире больше обнаружить не удалось.
Кимберлитовая трубка, заполненная графитом! Это же точный ключ, не вызывающий сомнений указатель! Марокко – вот где следует искать генератор!
Больше всего сейчас Бакалю хотелось выбежать в коридор и закричать о своем открытии во весь голос. Разбудить всех, собрать для немедленного обсуждения в зале. Пусть убедятся, что он прав. Он прошелся по комнате, пританцовывая, комично раскачиваясь, как будто только что нажевался листьев коки и его переполнила сила радости. Впрочем, двигался он, несмотря на свое буйное ликование, бесшумно, как будто шел по следу воображаемой дичи, и немедленно замер, услышав за дверью неясный шорох.
Инстинкт охотника сработал безотказно. Бакаль одним прыжком пересек комнату и, низко пригнувшись, чтобы притаившийся в коридоре враг не смог нанести удар первым, толкнул дверь.
Разом осветилась лестничная площадка, и Бакаль увидел идущую наверх из кухни Шаки с большой тарелкой в левой руке, правой она держалась за стену, так как двигалась в темноте на ощупь. На тарелке горкой возвышались бутерброды, украшенные большой шапкой зелени – примерно тот же набор продуктов, что часом раньше притащил к себе сам Бакаль, решив перекусить.
Застигнутая врасплох Шаки громко вскрикнула, нелепо взмахнула руками, и тарелка взлетела в воздух. Вытаращенные в ужасе так, что, казалось, они состоят из одних белков, глаза Шаки неотрывно следили, как с накренившейся плоскости поочередно сыплются куски хлеба и мяса. Зелень изумрудным фейерверком застыла в высшей точке полета, чтобы через мгновение рухнуть на ступеньки. Но тарелка падала еще быстрее. Сейчас должен раздаться неминуемый грохот и звон подпрыгивающих осколков.
Бакаль судорожно подался вперед и неожиданно для самого себя перехватил тарелку взглядом в десяти сантиметрах от пола. Фарфоровый диск застыл в воздухе, а потом плавно опустился. Бутерброды и зелень спасти не удалось, и они с мягким стуком разлетелись по всему коридору.
Шаки прижалась спиной к стене и вдруг истерически расхохоталась, словно только что избежала большой опасности. Осторожный смех Бакаля в этом хохоте был почти не слышен.
13. Сеймур
Пять часов утра – слишком раннее время для того, чтобы джентльмен чувствовал себя бодрым. Сеймур был очень недоволен. Недоволен тем, что его бесцеремонно разбудили, устроив возню в коридоре; тем, что попросили немедленно встать и прийти в зал, якобы для обсуждения важного сообщения.
Затянувшееся до ночи заседание вместе с Поланским и Фроггом и так отняло много сил. После этого Сеймур долго не мог заснуть, а стоило лишь задремать, как его опять грубо будят и требуют участия в очередном совещании. Нет, это уже чересчур!
Раздраженно покопавшись в стенном шкафу – вместо ужасающе выглядевшего комбинезона теперь можно выбирать одежду по вкусу, Сеймур отыскал более-менее приличные брюки и белую рубашку, похожую на те, что надевают при игре в гольф, ополоснул лицо, подумал и, сбрызнув ладонь приятно пахнущим одеколоном, провел по щекам и шее. Этот мир полон замечательных запахов! Может быть, главное, что сумели победить люди за последние два-три столетия, так это нестерпимую вонь, издаваемую ими самими и отбросами, которые они производят.
Сеймура восхищали достижения гигиены. Ватерклозет, всевозможные ванные и души, притирки, кремы, дезодоранты, туалетная вода. Примитивная канализация девятнадцатого века казалась анахронизмом. Да так оно и есть.
Но он, кажется, отвлекся. Шум шагов в коридоре окончательно затих, значит, все уже проследовали в зал.
Все еще продолжая недоумевать по поводу срочного сбора – расстались всего несколько часов назад, Гаррет зевнул, разгладил несуществующую складку на рубашке и вышел из комнаты. Он подчинялся общим правилам игры скорее из осторожности, чем по необходимости. Доводы Фрогга о неминуемой расплате за безделье или неудачу Сеймур всерьез не принимал. Остальные члены команды еще слишком молоды и наивны. Можно сколько угодно забивать им головы глупостями, но никто не заставит его поверить, что та самая машина времени, о которой написано столько псевдонаучной литературы, существует в действительности. На уровне современной науки и техники такое изобретение невозможно – это Сеймур усвоил твердо. Если его самого, а также других его спутников сумели вытащить из собственного времени и переместить сюда, то это произошло усилиями божественного провидения или благодаря сатанинским силам, продолжающим борьбу с Создателем за господство на этой планете. Можно еще допустить, что здесь действовали люди из будущего. Но почему тогда, скажите на милость, им вдруг потребовалась помощь шаманки из Африки, индейца из Нового Света и необразованного китайца? Об этой немецкой девчонке и самоуверенном славянском хлыще, поглядывающем на Сеймура с чувством превосходства, и говорить нечего. Совершенно несерьезная публика. В любом случае, будь Поланский и Фрогг действительно посланцами грядущих тысячелетий, они сумели бы сами справиться с задачей, не снисходя до просьб к дикарям выполнить эту работу.
С другой стороны, мир, в котором оказался сейчас Сеймур Гаррет, очень убедителен. Убедителен настолько, что отказывающееся верить в него сознание постоянно пасует перед реальными деталями и заставляет колебаться логику. Объяснить происшедшее с ним невозможно, но приходится приспосабливаться к возникшим обстоятельствам, а здесь необходима осторожность.
Все предшествующие дни Сеймур постоянно прислушивался к ощущениям своего организма. Он чувствовал себя опустошенным, словно из его тела вынули душу, но одновременно отдавал отчет, что на самом деле ему не хватает постоянной раньше жажды крови. Он не хотел больше убивать, он с отвращением вспоминал о насилии. Неужели для этого достаточно одной маленькой таблетки раз в месяц! Если это действительно так, то Поланскому можно простить все что угодно – он сумел подарить Гаррету новую жизнь.
Неужто они действительно собираются искать этот таинственный генератор, думал Сеймур, идя по коридору. Неужели они на самом деле верят в эту чушь? В задании, поставленном перед группой, чувствовался какой-то подвох. Ладно, допустим генератор существует. Допустим также, что достаточно простого движения шкалы, чтобы транспортировать генератор или переместиться вместе с ним в любую ограниченную его зоной действия эпоху. Ну и что дальше? Сплошные загадки. О возвращении в Лондон девятнадцатого века, к поджидающему его там Фридриху, охотнику за вампирами, даже думать не хочется. Мысль отправиться к Фроггу и Поланскому, которые, кстати, приглашая в гости, «забыли» упомянуть свой точный адрес, ограничившись скупым сообщением, что место их пребывания – высшая точка шкалы на пульте управления генератором, не привлекает тоже. Лучший выход из сложившейся ситуации – оставаться на месте и не делать резких движений. То есть, по возможности, какое-то время даже не покидать дом. Тем более что все в нем приспособлено для более-менее нормальной жизни. Месяц или даже два должны уйти на простое накопление информации, на уяснение того, что с ними случилось. А эти ребята, похоже, просто рвутся в бой.
– Вени-Бушер! – еще издали услышал Сеймур. – Даже место, где следует искать, указано точно. Такие геологические метаморфозы возможны лишь при колебательных движениях времени.
Говорил индеец, Бакаль. Остальные пока молчали. Гаррет поморщился, но решительно вошел в зал.
– Ты предлагаешь отправиться в Вени-Бушер немедленно? – спросил Бакаля Денис. – А ты подумал, в каком году было сделано открытие, что марокканский графит имеет форму алмазных кристаллов?
– Кажется, в конце девятнадцатого или начале двадцатого века.
– Кажется... – передразнила Бакаля Шаки.
– На самом деле это очень важно, – вступил в разговор Тан. – Ведь если колебательное движения времени проявилось давно, то оно не может нас интересовать. Это могло произойти и без воздействия генератора, а по каким-нибудь другим причинам. Нужны факты, относящиеся к современности.
– То есть как? – не понял Бакаль.
– Если бы генератор был спрятан в девятнадцатом веке, то его следовало бы искать именно в девятнадцатом, а не столетие или два спустя, – спокойно продолжил Тан. – Я уже думал об этом и даже начал анализировать текущую информацию, которая могла бы нас заинтересовать.
– Я тоже, – быстро сказал Денис.
Сеймур сидел, раздраженно щурясь, словно сигарный дым попал ему в глаза. Нет, не стоит рассчитывать, что поиски генератора смогут обойтись без его участия. Надо включаться в общую работу. Страусиная тактика ни к чему хорошему не приведет. Днем, когда он разговаривал с Таном и Анитой, ему казалось все достаточно ясным и логичным. Недовольство, вызванное тем, что его так рано разбудили, еще не повод дуться на всех и капризничать. Надо быть внимательнее. Est quodam prodire tenus si non datur ultra[5]. Похоже, Тан говорит дело.
– Вот, например, – Тан произносил слова тихо, но его слушали очень внимательно, – мне попалось сообщение о так называемом «громовище» или «громовой плеши» на Южном Урале. Казалось бы, места, куда регулярно попадают грозовые разряды, не могут нас интересовать, так как подобные случаи широко известны и достаточно изучены. Самое частое объяснение – близкое залегание железных руд. Но меня в данном случае поразило не само «громовище», а проявляющиеся в нем эффекты.
– И какие? – лениво поинтересовался Сеймур.
– Там очень часто от разрядов молний погибают люди. Вернее, погибали, так как теперь «громовище» избегают посещать даже туристы, не говоря уже о местных жителях...
– Но это же вполне естественно. В подобных аномальных зонах подобная гибель не редкость, – снисходительно перебил Тана Сеймур.
– Да, если речь идет о простом попадании молнии. Но зафиксированы также случаи, когда рядом с поляной, куда попадают разряды, находили обуглившиеся тела людей в спокойную погоду. Гроз подолгу не было, не наблюдалось ни грома, ни молнии, а люди, тем не менее, гибли. Объяснить подобное никто пока не может.
– Тоже мне загадочка, – Сеймур опять почувствовал раздражение. – Очевидно, молнии все же были, только их никто не замечал. Твоя «громовая плешь», как я понял, находится где-то в сельской местности, а не в центре Лондона, так что там довольно безлюдно. Наблюдатели, если они и были, могли пропустить момент удара молнии.
– Допустим, – Тан не позволил себе даже повысить голоса. – Но как вы тогда объясните, например, такой случай. В прошлом году двое мужчин пасли недалеко от «громовища» скот. Один из них отлучился ненадолго в деревню, а когда вернулся, обнаружил вместо своего напарника, который перед этим отдыхал недалеко от пасущегося стада в тени, лишь обгоревшее тело. День был ясным, никто не слышал раскатов грома, на небе не было ни тучки. И вдруг такая странная смерть. Тело погибшего было полностью обуглено. Складывалось впечатление, что он даже не шевельнулся, несмотря на то, что сгорел полностью. Словно смерть наступила мгновенно.
– Такое бывает, – на этот раз в разговор вмешалась Шаки. – Люди погибают от внутреннего огня.
– Что это за «внутренний огонь?» – удивился Денис.
– Человек сгорает, и все, – хмуро пояснила Шаки. – Не знаю, отчего это происходит.
– Слушайте дальше, – напомнил о себе Тан. – Совсем недавно, буквально пару месяцев назад, здесь же зафиксировано и описано еще одно подобное происшествие. На этот раз жертвами стали водитель и пассажиры легкового автомобиля. В двух километрах от «громовища» проходит довольно оживленная трасса. Так вот, на обочине дороги была обнаружена машина, а в ней пять сгоревших тел. Четверо мужчин и женщина сидели внутри салона так, словно они даже не пытались выбраться наружу. Вначале возникла версия поджога. То есть кто-то якобы остановил машину, затем убил находившихся в ней людей и, чтобы скрыть следы преступления, поджег автомобиль. Но... – Тан внимательно оглядел своих слушателей, – но вскоре следствие зашло в тупик, так как никто не смог объяснить, каким образом преступнику или преступникам удалось облачить в одежду пепел жертв – одежда оказалась не тронутой огнем – сохранив при этом не только форму тела, но и его структуру – пепел костей внутри пепла мышц. Кроме того, как известно, человеческое тело по своему составу не является горючим материалом. Оно на две трети состоит из воды и негорючих тканей. И чтобы его сжечь, необходимы особые условия: температура свыше тысячи градусов и длительное, измеряемое часами время. Даже прямое попадание молнии неспособно полностью сжечь человека, а лишь поражает отдельные участки.
– Не понимаю, куда ты клонишь, – напомнил о себе Бакаль. По всему было видно, что его самолюбие уязвлено, ведь это именно он совсем недавно настоял, чтобы объявить общий сбор для специального сообщения. Его известие о марокканских октаэдрах, против ожидания, не вызвало большого интереса. А сейчас Тан перехватил инициативу и полностью завладел вниманием слушателей. – При чем тут «громовище», сгоревшие люди? Почему ты об этом рассказываешь?
– Ну как же ты не понимаешь? – в свою очередь удивился Тун. – Меня, например, этот феномен поразил настолько, что я не поленился сделать выборку на эту тему. Пришлось потрудиться, так как обычно о таких случаях сообщает либо бульварная пресса, либо их можно найти в различных изданиях псевдонаучного толка. Дело в том, что серьезные исследователи, не понимая причины подобных странных физических явлений, даже не пытаются их объяснить и стараются не замечать, дабы не поколебать собственной веры во всемогущество научного анализа. А тем не менее такие случаи бывали описаны довольно обстоятельно.
– Все равно не понимаю, куда ты клонишь, – упрямо возразил Бакаль. – Но если ты так подготовился к этому разговору, то давай, просвещай.
– И если можно, – Денис слушал очень внимательно, он наклонился вперед, нервно постукивая пальцами по подлокотнику кресла, как будто о чем-то догадывался и сейчас хотел лишь получить подтверждение своим мыслям, -то подробнее.
– Хорошо. – Тан даже встал, но, увидев устремленные на него со всех сторон взгляды, смущенно махнул рукой и вновь опустился в кресло. – Вот, скажем, сообщение из берлинского «Авантюрного вестника» за 1998 год, упоминающее о сгоревшей в 1991 году в Реймсе жене некого Милле. Мужа даже обвиняли в убийстве и попытке сжечь тело, чтобы скрыть следы преступления. Но в ходе следствия было установлено, что «имело место самовозгорание». Далее. Журнал «Джентлменс мэгэзин» за июнь 2001 года рассказал о таинственной смерти скандально известной своими совсем несветскими похождениями графини Станелли из Касены. От нее остались только голова, три пальца и обе ноги в кучке пепла. Ни пол, ни постель при этом не хранили следов огня.
– Дьявольское пламя, – прошептала Анита.
Еще бы, подумал Сеймур, все эти случаи отдают запахом не только дыма, но и серы. Услышав о них, можно стать либо великим атеистом, либо ортодоксальным верующим. Но все же, куда клонит китаец?
– В отчете доктора Бертхолла Медико-хирургическому обществу за 1993 год говорится о женщине, которую нашли сгоревшей в ее квартире. По словам очевидцев, тело выглядело так, будто побывало в плавильной печи. Но вокруг все было в полной сохранности, только пол немного прогорел – как раз в том месте, где лежал труп. Во всех этих происшествиях можно заметить странную особенность: загадочную избирательность пламени, пожирающего человеческое тело и практически не затрагивающего окружающие предметы, а также непонятную покорность жертв, не пытающихся спастись, позвать на помощь, даже изменить положение тела.
– Подожди, подожди, – внезапно осенило Сеймура. – Ты хочешь сказать, что Поланский и Фрогг говорили именно об этом, предупреждая, что мы превратимся в кучку пепла, если не сумеем найти генератор? Как только они перестанут поддерживать поле, удерживающее нас в этом времени, последует вспышка и смерть?
– Разрешите, я договорю, – попросил Тан. – Вы же вначале просили подробностей. Так вот, английская газета «Дартфорд кроникл» за 19 апреля 2014 года сообщила о смерти писателя Джозефа Джонсона. Его нашли мертвым в собственном доме. Нижняя половина тела полностью сгорела, но ни на одежде, ни в комнате не было никаких следов огня. А несколькими годами раньше индийская газета «Мадрас мейл» писала о показаниях двух констеблей, обнаруживших в окрестностях города сгоревшую женщину. Одежда на обгоревшем теле сохранилась полностью.
– Достаточно, – быстро произнес Сеймур, ловя себя на том, что волнуется. Постепенно для него начал становиться понятным ход рассуждений Тана. – Примеров достаточно. Вывод.
– Все совершенно ясно! – выкрикнул с места Денис.
– Я все же сделаю обобщение, – попросил Тан. – Очень короткое. Не стоит, наверное, напоминать вам, что горение – это химическая реакция окисления. И окислительные процессы в нашем организме поддерживают температуру тела на уровне тридцати шести градусов. От горения костра эта реакция отличается только более замедленным темпом. Так что же происходило с людьми, сгоревшими почти мгновенно? Почему изменился заданный природой темп? Объяснение только одно – подобное возможно при изменении реального хода времени.
– Ты хочешь сказать, – Бакаль упрямо наклонил голову, как будто собрался бодать своего оппонента, – что таким образом проявляется действие генератора. Но почему тогда вы не хотите принимать в расчет явление такого же свойства, о котором я вам рассказал? Марокканские октаэдры тоже могли появиться лишь при изменении реального хода времени.
– Ну как же ты не понимаешь, – обернулся к Бакалю Денис. – В районе кимберлитовой трубки происходил, очевидно, глобальный катаклизм. Когда это было, сто или тысячу лет назад, не возьмутся определить даже геологи. А здесь мы имеем место с современным проявлением действия генератора.
– А возможно, и нет, – тихо сказала Анита.
– Возможно, – не стал возражать ей Денис. – Но, согласись, очень похоже. К тому же у нас нет больше других полноценных гипотез. Предлагаю отработать этот вариант. Где, ты говоришь, находится твое «громовище»? – обратился он к Тану.
– Вот здесь, – Тан взял со стола портативный пульт, которым накануне пользовался Фрогг, и на демонстрационном экране возникла карта Урала. – Немного южнее Миасса.
Пока все внимательно разглядывали карту, как будто это был план генерального сражения, Сеймур расслабленно откинулся в кресле, прикрыл глаза. Что там говорил Денис – больше нет вариантов? Раньше Гаррет даже не пытался анализировать ситуацию. Никогда логика не была его союзником, а своих чувственных ощущений он привык бояться и не доверять им. Но сейчас как будто приоткрылась занавеска на окне – передним мелькали отрывки неясных видений, больше напоминающих сны, чем реальные картины. Да и не складывалось увиденное в какую-то стройную систему. И тем не менее Сеймур вдруг почувствовал – и так остро, что на мгновение перехватило дыхание – как где-то далеко на севере нечто большое и страшное словно скручивает пространство в жгут, смертельно опасный для всего живого на этой планете. Он хотел поделиться своими ощущениями с Таном, который, наверное, смог бы сформулировать его неясные мысли, но понял, что не в состоянии сейчас сказать ни слова. И все же он попытался.
– Там, – прохрипел Сеймур, и все разом обернулись к нему, так страшно прозвучал его голос. – Там, – он беспомощно шевелил пальцами, тыча рукой в карту, которая изображала совсем другую местность. – Тоже есть что-то. Оно уничтожает время. Все уничтожает.
Первой опомнилась Анита. Она вскочила с кресла и склонилась над Гарретом. Рот Сеймура исказила судорога, полузакрытые веки дергались.
– Чертов малаху! – выругалась Шаки. -Да принесите ему кто-нибудь воды!
Затянувшееся до ночи заседание вместе с Поланским и Фроггом и так отняло много сил. После этого Сеймур долго не мог заснуть, а стоило лишь задремать, как его опять грубо будят и требуют участия в очередном совещании. Нет, это уже чересчур!
Раздраженно покопавшись в стенном шкафу – вместо ужасающе выглядевшего комбинезона теперь можно выбирать одежду по вкусу, Сеймур отыскал более-менее приличные брюки и белую рубашку, похожую на те, что надевают при игре в гольф, ополоснул лицо, подумал и, сбрызнув ладонь приятно пахнущим одеколоном, провел по щекам и шее. Этот мир полон замечательных запахов! Может быть, главное, что сумели победить люди за последние два-три столетия, так это нестерпимую вонь, издаваемую ими самими и отбросами, которые они производят.
Сеймура восхищали достижения гигиены. Ватерклозет, всевозможные ванные и души, притирки, кремы, дезодоранты, туалетная вода. Примитивная канализация девятнадцатого века казалась анахронизмом. Да так оно и есть.
Но он, кажется, отвлекся. Шум шагов в коридоре окончательно затих, значит, все уже проследовали в зал.
Все еще продолжая недоумевать по поводу срочного сбора – расстались всего несколько часов назад, Гаррет зевнул, разгладил несуществующую складку на рубашке и вышел из комнаты. Он подчинялся общим правилам игры скорее из осторожности, чем по необходимости. Доводы Фрогга о неминуемой расплате за безделье или неудачу Сеймур всерьез не принимал. Остальные члены команды еще слишком молоды и наивны. Можно сколько угодно забивать им головы глупостями, но никто не заставит его поверить, что та самая машина времени, о которой написано столько псевдонаучной литературы, существует в действительности. На уровне современной науки и техники такое изобретение невозможно – это Сеймур усвоил твердо. Если его самого, а также других его спутников сумели вытащить из собственного времени и переместить сюда, то это произошло усилиями божественного провидения или благодаря сатанинским силам, продолжающим борьбу с Создателем за господство на этой планете. Можно еще допустить, что здесь действовали люди из будущего. Но почему тогда, скажите на милость, им вдруг потребовалась помощь шаманки из Африки, индейца из Нового Света и необразованного китайца? Об этой немецкой девчонке и самоуверенном славянском хлыще, поглядывающем на Сеймура с чувством превосходства, и говорить нечего. Совершенно несерьезная публика. В любом случае, будь Поланский и Фрогг действительно посланцами грядущих тысячелетий, они сумели бы сами справиться с задачей, не снисходя до просьб к дикарям выполнить эту работу.
С другой стороны, мир, в котором оказался сейчас Сеймур Гаррет, очень убедителен. Убедителен настолько, что отказывающееся верить в него сознание постоянно пасует перед реальными деталями и заставляет колебаться логику. Объяснить происшедшее с ним невозможно, но приходится приспосабливаться к возникшим обстоятельствам, а здесь необходима осторожность.
Все предшествующие дни Сеймур постоянно прислушивался к ощущениям своего организма. Он чувствовал себя опустошенным, словно из его тела вынули душу, но одновременно отдавал отчет, что на самом деле ему не хватает постоянной раньше жажды крови. Он не хотел больше убивать, он с отвращением вспоминал о насилии. Неужели для этого достаточно одной маленькой таблетки раз в месяц! Если это действительно так, то Поланскому можно простить все что угодно – он сумел подарить Гаррету новую жизнь.
Неужто они действительно собираются искать этот таинственный генератор, думал Сеймур, идя по коридору. Неужели они на самом деле верят в эту чушь? В задании, поставленном перед группой, чувствовался какой-то подвох. Ладно, допустим генератор существует. Допустим также, что достаточно простого движения шкалы, чтобы транспортировать генератор или переместиться вместе с ним в любую ограниченную его зоной действия эпоху. Ну и что дальше? Сплошные загадки. О возвращении в Лондон девятнадцатого века, к поджидающему его там Фридриху, охотнику за вампирами, даже думать не хочется. Мысль отправиться к Фроггу и Поланскому, которые, кстати, приглашая в гости, «забыли» упомянуть свой точный адрес, ограничившись скупым сообщением, что место их пребывания – высшая точка шкалы на пульте управления генератором, не привлекает тоже. Лучший выход из сложившейся ситуации – оставаться на месте и не делать резких движений. То есть, по возможности, какое-то время даже не покидать дом. Тем более что все в нем приспособлено для более-менее нормальной жизни. Месяц или даже два должны уйти на простое накопление информации, на уяснение того, что с ними случилось. А эти ребята, похоже, просто рвутся в бой.
– Вени-Бушер! – еще издали услышал Сеймур. – Даже место, где следует искать, указано точно. Такие геологические метаморфозы возможны лишь при колебательных движениях времени.
Говорил индеец, Бакаль. Остальные пока молчали. Гаррет поморщился, но решительно вошел в зал.
– Ты предлагаешь отправиться в Вени-Бушер немедленно? – спросил Бакаля Денис. – А ты подумал, в каком году было сделано открытие, что марокканский графит имеет форму алмазных кристаллов?
– Кажется, в конце девятнадцатого или начале двадцатого века.
– Кажется... – передразнила Бакаля Шаки.
– На самом деле это очень важно, – вступил в разговор Тан. – Ведь если колебательное движения времени проявилось давно, то оно не может нас интересовать. Это могло произойти и без воздействия генератора, а по каким-нибудь другим причинам. Нужны факты, относящиеся к современности.
– То есть как? – не понял Бакаль.
– Если бы генератор был спрятан в девятнадцатом веке, то его следовало бы искать именно в девятнадцатом, а не столетие или два спустя, – спокойно продолжил Тан. – Я уже думал об этом и даже начал анализировать текущую информацию, которая могла бы нас заинтересовать.
– Я тоже, – быстро сказал Денис.
Сеймур сидел, раздраженно щурясь, словно сигарный дым попал ему в глаза. Нет, не стоит рассчитывать, что поиски генератора смогут обойтись без его участия. Надо включаться в общую работу. Страусиная тактика ни к чему хорошему не приведет. Днем, когда он разговаривал с Таном и Анитой, ему казалось все достаточно ясным и логичным. Недовольство, вызванное тем, что его так рано разбудили, еще не повод дуться на всех и капризничать. Надо быть внимательнее. Est quodam prodire tenus si non datur ultra[5]. Похоже, Тан говорит дело.
– Вот, например, – Тан произносил слова тихо, но его слушали очень внимательно, – мне попалось сообщение о так называемом «громовище» или «громовой плеши» на Южном Урале. Казалось бы, места, куда регулярно попадают грозовые разряды, не могут нас интересовать, так как подобные случаи широко известны и достаточно изучены. Самое частое объяснение – близкое залегание железных руд. Но меня в данном случае поразило не само «громовище», а проявляющиеся в нем эффекты.
– И какие? – лениво поинтересовался Сеймур.
– Там очень часто от разрядов молний погибают люди. Вернее, погибали, так как теперь «громовище» избегают посещать даже туристы, не говоря уже о местных жителях...
– Но это же вполне естественно. В подобных аномальных зонах подобная гибель не редкость, – снисходительно перебил Тана Сеймур.
– Да, если речь идет о простом попадании молнии. Но зафиксированы также случаи, когда рядом с поляной, куда попадают разряды, находили обуглившиеся тела людей в спокойную погоду. Гроз подолгу не было, не наблюдалось ни грома, ни молнии, а люди, тем не менее, гибли. Объяснить подобное никто пока не может.
– Тоже мне загадочка, – Сеймур опять почувствовал раздражение. – Очевидно, молнии все же были, только их никто не замечал. Твоя «громовая плешь», как я понял, находится где-то в сельской местности, а не в центре Лондона, так что там довольно безлюдно. Наблюдатели, если они и были, могли пропустить момент удара молнии.
– Допустим, – Тан не позволил себе даже повысить голоса. – Но как вы тогда объясните, например, такой случай. В прошлом году двое мужчин пасли недалеко от «громовища» скот. Один из них отлучился ненадолго в деревню, а когда вернулся, обнаружил вместо своего напарника, который перед этим отдыхал недалеко от пасущегося стада в тени, лишь обгоревшее тело. День был ясным, никто не слышал раскатов грома, на небе не было ни тучки. И вдруг такая странная смерть. Тело погибшего было полностью обуглено. Складывалось впечатление, что он даже не шевельнулся, несмотря на то, что сгорел полностью. Словно смерть наступила мгновенно.
– Такое бывает, – на этот раз в разговор вмешалась Шаки. – Люди погибают от внутреннего огня.
– Что это за «внутренний огонь?» – удивился Денис.
– Человек сгорает, и все, – хмуро пояснила Шаки. – Не знаю, отчего это происходит.
– Слушайте дальше, – напомнил о себе Тан. – Совсем недавно, буквально пару месяцев назад, здесь же зафиксировано и описано еще одно подобное происшествие. На этот раз жертвами стали водитель и пассажиры легкового автомобиля. В двух километрах от «громовища» проходит довольно оживленная трасса. Так вот, на обочине дороги была обнаружена машина, а в ней пять сгоревших тел. Четверо мужчин и женщина сидели внутри салона так, словно они даже не пытались выбраться наружу. Вначале возникла версия поджога. То есть кто-то якобы остановил машину, затем убил находившихся в ней людей и, чтобы скрыть следы преступления, поджег автомобиль. Но... – Тан внимательно оглядел своих слушателей, – но вскоре следствие зашло в тупик, так как никто не смог объяснить, каким образом преступнику или преступникам удалось облачить в одежду пепел жертв – одежда оказалась не тронутой огнем – сохранив при этом не только форму тела, но и его структуру – пепел костей внутри пепла мышц. Кроме того, как известно, человеческое тело по своему составу не является горючим материалом. Оно на две трети состоит из воды и негорючих тканей. И чтобы его сжечь, необходимы особые условия: температура свыше тысячи градусов и длительное, измеряемое часами время. Даже прямое попадание молнии неспособно полностью сжечь человека, а лишь поражает отдельные участки.
– Не понимаю, куда ты клонишь, – напомнил о себе Бакаль. По всему было видно, что его самолюбие уязвлено, ведь это именно он совсем недавно настоял, чтобы объявить общий сбор для специального сообщения. Его известие о марокканских октаэдрах, против ожидания, не вызвало большого интереса. А сейчас Тан перехватил инициативу и полностью завладел вниманием слушателей. – При чем тут «громовище», сгоревшие люди? Почему ты об этом рассказываешь?
– Ну как же ты не понимаешь? – в свою очередь удивился Тун. – Меня, например, этот феномен поразил настолько, что я не поленился сделать выборку на эту тему. Пришлось потрудиться, так как обычно о таких случаях сообщает либо бульварная пресса, либо их можно найти в различных изданиях псевдонаучного толка. Дело в том, что серьезные исследователи, не понимая причины подобных странных физических явлений, даже не пытаются их объяснить и стараются не замечать, дабы не поколебать собственной веры во всемогущество научного анализа. А тем не менее такие случаи бывали описаны довольно обстоятельно.
– Все равно не понимаю, куда ты клонишь, – упрямо возразил Бакаль. – Но если ты так подготовился к этому разговору, то давай, просвещай.
– И если можно, – Денис слушал очень внимательно, он наклонился вперед, нервно постукивая пальцами по подлокотнику кресла, как будто о чем-то догадывался и сейчас хотел лишь получить подтверждение своим мыслям, -то подробнее.
– Хорошо. – Тан даже встал, но, увидев устремленные на него со всех сторон взгляды, смущенно махнул рукой и вновь опустился в кресло. – Вот, скажем, сообщение из берлинского «Авантюрного вестника» за 1998 год, упоминающее о сгоревшей в 1991 году в Реймсе жене некого Милле. Мужа даже обвиняли в убийстве и попытке сжечь тело, чтобы скрыть следы преступления. Но в ходе следствия было установлено, что «имело место самовозгорание». Далее. Журнал «Джентлменс мэгэзин» за июнь 2001 года рассказал о таинственной смерти скандально известной своими совсем несветскими похождениями графини Станелли из Касены. От нее остались только голова, три пальца и обе ноги в кучке пепла. Ни пол, ни постель при этом не хранили следов огня.
– Дьявольское пламя, – прошептала Анита.
Еще бы, подумал Сеймур, все эти случаи отдают запахом не только дыма, но и серы. Услышав о них, можно стать либо великим атеистом, либо ортодоксальным верующим. Но все же, куда клонит китаец?
– В отчете доктора Бертхолла Медико-хирургическому обществу за 1993 год говорится о женщине, которую нашли сгоревшей в ее квартире. По словам очевидцев, тело выглядело так, будто побывало в плавильной печи. Но вокруг все было в полной сохранности, только пол немного прогорел – как раз в том месте, где лежал труп. Во всех этих происшествиях можно заметить странную особенность: загадочную избирательность пламени, пожирающего человеческое тело и практически не затрагивающего окружающие предметы, а также непонятную покорность жертв, не пытающихся спастись, позвать на помощь, даже изменить положение тела.
– Подожди, подожди, – внезапно осенило Сеймура. – Ты хочешь сказать, что Поланский и Фрогг говорили именно об этом, предупреждая, что мы превратимся в кучку пепла, если не сумеем найти генератор? Как только они перестанут поддерживать поле, удерживающее нас в этом времени, последует вспышка и смерть?
– Разрешите, я договорю, – попросил Тан. – Вы же вначале просили подробностей. Так вот, английская газета «Дартфорд кроникл» за 19 апреля 2014 года сообщила о смерти писателя Джозефа Джонсона. Его нашли мертвым в собственном доме. Нижняя половина тела полностью сгорела, но ни на одежде, ни в комнате не было никаких следов огня. А несколькими годами раньше индийская газета «Мадрас мейл» писала о показаниях двух констеблей, обнаруживших в окрестностях города сгоревшую женщину. Одежда на обгоревшем теле сохранилась полностью.
– Достаточно, – быстро произнес Сеймур, ловя себя на том, что волнуется. Постепенно для него начал становиться понятным ход рассуждений Тана. – Примеров достаточно. Вывод.
– Все совершенно ясно! – выкрикнул с места Денис.
– Я все же сделаю обобщение, – попросил Тан. – Очень короткое. Не стоит, наверное, напоминать вам, что горение – это химическая реакция окисления. И окислительные процессы в нашем организме поддерживают температуру тела на уровне тридцати шести градусов. От горения костра эта реакция отличается только более замедленным темпом. Так что же происходило с людьми, сгоревшими почти мгновенно? Почему изменился заданный природой темп? Объяснение только одно – подобное возможно при изменении реального хода времени.
– Ты хочешь сказать, – Бакаль упрямо наклонил голову, как будто собрался бодать своего оппонента, – что таким образом проявляется действие генератора. Но почему тогда вы не хотите принимать в расчет явление такого же свойства, о котором я вам рассказал? Марокканские октаэдры тоже могли появиться лишь при изменении реального хода времени.
– Ну как же ты не понимаешь, – обернулся к Бакалю Денис. – В районе кимберлитовой трубки происходил, очевидно, глобальный катаклизм. Когда это было, сто или тысячу лет назад, не возьмутся определить даже геологи. А здесь мы имеем место с современным проявлением действия генератора.
– А возможно, и нет, – тихо сказала Анита.
– Возможно, – не стал возражать ей Денис. – Но, согласись, очень похоже. К тому же у нас нет больше других полноценных гипотез. Предлагаю отработать этот вариант. Где, ты говоришь, находится твое «громовище»? – обратился он к Тану.
– Вот здесь, – Тан взял со стола портативный пульт, которым накануне пользовался Фрогг, и на демонстрационном экране возникла карта Урала. – Немного южнее Миасса.
Пока все внимательно разглядывали карту, как будто это был план генерального сражения, Сеймур расслабленно откинулся в кресле, прикрыл глаза. Что там говорил Денис – больше нет вариантов? Раньше Гаррет даже не пытался анализировать ситуацию. Никогда логика не была его союзником, а своих чувственных ощущений он привык бояться и не доверять им. Но сейчас как будто приоткрылась занавеска на окне – передним мелькали отрывки неясных видений, больше напоминающих сны, чем реальные картины. Да и не складывалось увиденное в какую-то стройную систему. И тем не менее Сеймур вдруг почувствовал – и так остро, что на мгновение перехватило дыхание – как где-то далеко на севере нечто большое и страшное словно скручивает пространство в жгут, смертельно опасный для всего живого на этой планете. Он хотел поделиться своими ощущениями с Таном, который, наверное, смог бы сформулировать его неясные мысли, но понял, что не в состоянии сейчас сказать ни слова. И все же он попытался.
– Там, – прохрипел Сеймур, и все разом обернулись к нему, так страшно прозвучал его голос. – Там, – он беспомощно шевелил пальцами, тыча рукой в карту, которая изображала совсем другую местность. – Тоже есть что-то. Оно уничтожает время. Все уничтожает.
Первой опомнилась Анита. Она вскочила с кресла и склонилась над Гарретом. Рот Сеймура исказила судорога, полузакрытые веки дергались.
– Чертов малаху! – выругалась Шаки. -Да принесите ему кто-нибудь воды!
14. Денис
Путешествие бывает особенно приятным, если его можно совершать налегке.
Вначале Денис вытащил из стенного шкафа большую сумку и побросал в нее разное носильное барахло, но потом с не меньшим удовольствием засунул сумку обратно в шкаф. Какой смысл тащить с собой много вещей, если все необходимое без труда можно приобрести на месте? Спасибо Поланскому и Фроггу – уж о чем, о чем, а о финансовом обеспечении группы они позаботились серьезно. Как, впрочем, и о многом остальном.
Особняк на Золотодолинской предназначался для стационарной базы. Сюда можно в любой момент вернуться, отдохнуть, переждать какое-то время, чтобы затем, если понадобится, вновь отправиться в путь. В доме предусмотрено все для беззаботной жизни его обитателей. Два сейфа – в подвале и на втором этаже – надежно спрятанные от посторонних глаз, хранят приличную сумму наличных денег в различной валюте. Но пользоваться этим резервом совсем не обязательно. Каждый член команды снабжался набором кредитных карточек, позволяющих уверенно чувствовать себя в любой стране. Документы выписаны на настоящие имена, в них внесены лишь небольшие изменения для большей достоверности. Но сейчас, когда передвижение по всему земному шару почти лишено формальностей, это, пожалуй, не имеет большого значения.
Ниже подвала в доме имелся еще один уровень, вход в который был тщательно замаскирован. Там был оборудован небольшой тир и хранилось стрелковое автоматическое оружие, запас пищи и воды. Эти предосторожности вызывали у Дениса недоумение – неужели Поланский считает, что им придется выдерживать в мирном особняке осаду, словно в форте посреди дикой пустыни?
Однако какой переполох вызвал этот англичанин, когда у него неожиданно начался припадок! Денис вспомнил закатившиеся глаза Сеймура, медленно сползающего с кресла на пол, и поежился. Черт знает что! Приступ ясновидения – если это можно назвать приступом.
Гаррет упорно твердил, когда вышел из транса, о точном местонахождении генератора, указывая куда-то севернее Архангельска. Он говорил, что кожей чувствует присутствие там механизма, уничтожающего не только время, но и пространство. После этого обсуждение проблемы поиска превратилось, по мнению Дениса, в фарс. Свои слова Сеймур ничем не обосновывал, напирая исключительно на чувственное восприятие. Напротив, доводы Тана были логически выстроены и убедительны.
Конечно, большинство из команды поддержали Тана. Догадки необходимо проверять на месте, а для этого следует покинуть гостеприимный особняк. Но и Сеймура в его предположениях никто ограничивать не собирался. Если он так уверен, что генератор находится где-то за семидесятой широтой, то пусть убедится в этом сам. Связь, слава богу, сейчас позволяет .свободно общаться независимо от того, где находятся собеседники – в пяти или в тысяче километрах друг от друга. Сопровождать Сеймура вызвалась лишь сердобольная Анита. Ну и флаг ей в руки!
Вначале Денис вытащил из стенного шкафа большую сумку и побросал в нее разное носильное барахло, но потом с не меньшим удовольствием засунул сумку обратно в шкаф. Какой смысл тащить с собой много вещей, если все необходимое без труда можно приобрести на месте? Спасибо Поланскому и Фроггу – уж о чем, о чем, а о финансовом обеспечении группы они позаботились серьезно. Как, впрочем, и о многом остальном.
Особняк на Золотодолинской предназначался для стационарной базы. Сюда можно в любой момент вернуться, отдохнуть, переждать какое-то время, чтобы затем, если понадобится, вновь отправиться в путь. В доме предусмотрено все для беззаботной жизни его обитателей. Два сейфа – в подвале и на втором этаже – надежно спрятанные от посторонних глаз, хранят приличную сумму наличных денег в различной валюте. Но пользоваться этим резервом совсем не обязательно. Каждый член команды снабжался набором кредитных карточек, позволяющих уверенно чувствовать себя в любой стране. Документы выписаны на настоящие имена, в них внесены лишь небольшие изменения для большей достоверности. Но сейчас, когда передвижение по всему земному шару почти лишено формальностей, это, пожалуй, не имеет большого значения.
Ниже подвала в доме имелся еще один уровень, вход в который был тщательно замаскирован. Там был оборудован небольшой тир и хранилось стрелковое автоматическое оружие, запас пищи и воды. Эти предосторожности вызывали у Дениса недоумение – неужели Поланский считает, что им придется выдерживать в мирном особняке осаду, словно в форте посреди дикой пустыни?
Однако какой переполох вызвал этот англичанин, когда у него неожиданно начался припадок! Денис вспомнил закатившиеся глаза Сеймура, медленно сползающего с кресла на пол, и поежился. Черт знает что! Приступ ясновидения – если это можно назвать приступом.
Гаррет упорно твердил, когда вышел из транса, о точном местонахождении генератора, указывая куда-то севернее Архангельска. Он говорил, что кожей чувствует присутствие там механизма, уничтожающего не только время, но и пространство. После этого обсуждение проблемы поиска превратилось, по мнению Дениса, в фарс. Свои слова Сеймур ничем не обосновывал, напирая исключительно на чувственное восприятие. Напротив, доводы Тана были логически выстроены и убедительны.
Конечно, большинство из команды поддержали Тана. Догадки необходимо проверять на месте, а для этого следует покинуть гостеприимный особняк. Но и Сеймура в его предположениях никто ограничивать не собирался. Если он так уверен, что генератор находится где-то за семидесятой широтой, то пусть убедится в этом сам. Связь, слава богу, сейчас позволяет .свободно общаться независимо от того, где находятся собеседники – в пяти или в тысяче километрах друг от друга. Сопровождать Сеймура вызвалась лишь сердобольная Анита. Ну и флаг ей в руки!