6.
Это неправда, что смерть бывает мгновенной. Даже быстрому уходу из жизни всегда сопутствуют какие-то ощущения, не говоря уже о сознании, продолжающем работать и после остановки сердца. А смерть Марка совсем не сводилась к трем словам - упал и умер. Он помнил себя лежащим на полу и конвульсивно корчащимся, он помнил, как пытался донести руку до горла, чтобы заткнуть зияющую рану, из которой уходила жизнь. Почему-то запомнились даже маленькие, белые от ненависти глаза блондина, и вдруг появившийся в комнате Аполлинарий что-то кричал, но слов было не разобрать. Он помнил это и значит был жив, хотя все говорило о том, что он - мертв. Марк ощутил себя стоящим в огромном темном зале - взгляд не достигал ни стен, ни потолка, и все-таки это было закрытое пространство. Густой и неподвижный воздух пах сладкими пряностями и гнилью, где-то очень далеко горели огни - то ли костры, то ли факелы, а вымощенный гигантскими каменными квадратами пол напоминал бесконечную шахматную доску. Рука непроизвольно дернулась к горлу, и Марк ткнулся пальцами в широкую, переставшую кровоточить рану, не осязая боли. Он не понимал, где находится, но почему-то знал, что надо идти к огням, и он пошел. Шаг за шагом, как автомат, Марк шел к горизонту, слабо удивляясь, слабо чувствуя свое тело, продолжая держать в одной руке сумку, а в другой пачку денег, совсем ненужных здесь и тем не менее оказавшихся при нем. Огни приближались медленно. Иногда казалось, что они и вовсе остаются на прежнем месте, но Марк не уставал - он шел. Потом появились колонны. Сначала едва заметные, они сходились под острым углом, готовые сомкнуться в центре цели. И на острие этого невидимого треугольника Марк увидел черные, уходящие в вышину ступени с троном, казавшимся снизу не больше спичечного коробка. Но не исполинская лестница, не сам трон удивили его, а тот, кому они принадлежали, - человек или демон, - сидящий шакал с мужским обнаженным торсом. Голос упал с высоты, заполнив собой весь необъятный зал до самого дальнего края: - Ты пришел остаться? - Я - не знаю, - крикнул в ответ Марк. - Да, ты пришел впервые, - шакал поднялся с трона и медленно стал спускаться. Чем меньше оставалось ступеней, тем все выше и выше вырастала его обнаженная фигура, прикрытая лишь прямоугольным передником, повязанным вокруг торса. - Ты пришел первый раз. Но хочешь ли ты остаться? - Не знаю, - вновь признался Марк, чувствуя свою ничтожность. - Я - мертв? - Ты - мертв, но ты можешь вернуться. У тебя - кольцо. - Кольцо? - бессмысленно пробормотал Марк и поднял к лицу руку - на мизинце чернел ободок с рисунком. - Мое кольцо, - сказал шакал и остановился на последней ступени. - Пока оно принадлежит тебе, но как только ты захочешь умереть, оно вернется к хозяину. Я - Анубис! - Анубис... - повторил Марк. - Бог мертвых? - Хозяин Мертвого дома. Называй меня Господин. Я - Господин, ты - владелец кольца. Пока, - Анубис сделал паузу, - пока у нас деловые отношения. - Да, Господин, - смиренно сказал Марк и отвел взгляд в сторону. Трехметровая фигура Анубиса с шакальей головой и сверкающими в свете коптящих факелов желтыми глазами внушала ужас. - Так ты ответишь мне - ты пришел остаться или уйти? - Я не знаю, что выбрать. Господин, - добавил Марк поспешно, увидев, как немигающий взгляд Анубиса остановился на нем. - Советую тебе остаться, - в громовом голосе Анубиса внезапно послышались сочувственные нотки. - Ведь ты все равно придешь сюда рано или поздно. Но тогда тело твое будет немощно и дрябло. Ты придешь усталым и больным, измученным и ожесточенным. Останься сейчас. - Но я могу вернуться? - Ты можешь вернуться. Ты можешь страдать вновь. Ты хочешь этого? - Хочу! - отважно признался Марк. - Глупец, что ты понимаешь в жизни и смерти? Если как следует разобраться, то ведь это одно и то же. - Нет, не одно, - Марк попытался спорить, но будто удавкой сдавило горло, и он закашлялся. - Тогда - иди! Шакал повернулся к Марку спиной и начал восходить на трон величественно и отрешенно.
7.
Он лежал на полу, скорчившись, прижимая к животу сумку. Открыв глаза, Марк приподнялся на локте и огляделся. В комнате царил разгром. Вспороли даже сиденье кушетки, и теперь из разрезов торчали куски мочала и кособокие пружины. Это они кольцо искали, - догадался Марк. Тишина стояла мертвая - дом спал. Марк помнил все, что произошло с ним в последние двенадцать часов, но логика жизни медленно входила в его сознание, и первые минуты возвращения из небытия он потратил на чисто механические действия. Небольшое зеркало, которым Марк в основном пользовался для бритья, отразило бледное с кругами под глазами лицо. Черная косая челка свалялась в косичку и прилипла ко лбу. Вся левая щека залита кровью, и сплошной, ставший уже не красным, а коричневым натек спускался к горлу, полностью закрывал его и падал на грудь. Тебе бы сейчас в фильмах ужасов сниматься, - подумал Марк. Но - странное дело - смыв кровь и кое-как расчесав волосы, он обнаружил на скуле мелкую зажившую ссадину, а горло пересекал хотя и страшный, но тонко зарубцевавшийся шрам. И тут до Марка наконец стали доходить происшедшие с ним несообразности. Память и логика подсказывали, что он убит. И даже, если встреча с Анубисом не сон или наведенная галлюцинация, то почему, скажите на милость, он не ограблен? Не снято с мизинца проклятое кольцо, не отобраны деньги? Что искали в этой комнате, не тронув его самого? Все вещи, с которыми он собирался бежать, остались при нем. Это было самое главное и непонятное противоречие - остальное еще можно как-то объяснить. Даже заживший шрам, даже воскресение из мертвых - хотя тоже, конечно, нонсенс! В любом случае пока Марк понял одно - оставаться в комнате нельзя, надо бежать и как можно быстрее. Страшно хотелось курить, но ради этого не стоило задерживаться. Часы показывали четверть пятого - самое глухое время суток. Первый порыв - поехать в Пулково или на один из вокзалов и покинуть Питер - вскоре прошел. Надо еще разобраться - жив ли он, в конце концов, или мертв? Звучит, конечно, смешно, но выяснить это хотя бы для себя стоило. К тому же, следуя логике событий, его вряд ли станут искать, ведь для Аполлинария и его боевиков он умер, погиб, исчез, вычеркнут из жизни. Поразмыслив над этим, Марк с большим трудом изловил такси и отправился через весь город в район Автово, где недалеко от Кораблестроительного института жила Света Тернова. То, что со Светой Марк расстался почти полгода назад и, как он утверждал, навсегда, его смущало мало. Да и другого выбора не было - близкими друзьями за все эти годы Марк так и не обзавелся. В пять часов утра не стоит ломиться даже к любимому человеку. Трудно рассчитывать на радость встречи и приятное общение с тем, кого вы только что оторвали от сладкого утреннего сна. А со Светкой-Веткой последняя встреча у Марка вышла и вовсе безобразной, после этого он даже "Букинист" на Герцена, где та работала продавщицей, миновал по касательной. Сначала Ветка наотрез отказалась открывать Марку дверь, и он терся на лестничной площадке, то взывая к милосердию, то угрожая, что вышибет замок. Последнее произвело впечатление - его впустили. Попав в знакомую однокомнатную квартиру, Марк быстро убедился, что самые страшные опасения найти здесь своего заместителя не оправдались. Чужим мужским духом в квартире не пахло, мало того - под вешалкой стояли его старые домашние тапочки. Не дожидаясь, пока Марк разденется, и не произнеся ни слова, Ветка прошла на кухню и загремела там посудой. Хороший признак, - подумал Марк, - сейчас сварит кофе. Что бы такого наврать, чтобы не выгнала? Но за чашкой кофе - сварили, и для него! - врать особенно не пришлось. Жадно затягиваясь, Марк курил и рассказывал, сбивался и повторялся вновь, путался и перескакивал с одного события на другое, но кое-как вылепил из невнятного повествования почти всю правду о прошедшей ночи. О собственном убийстве он благоразумно все же умолчал так же, как и о встрече с Анубисом. Для Ветки это было бы, пожалуй, чересчур. Она и так слушала его, как завороженная, широко раскрыв ставшие совсем не сонными глаза, и знакомая родинка на смуглой ключице иногда мелко вздрагивала в такт быстрому биению сердца. - Тебя здесь не найдут, - сказала она и медленно приблизила свое лицо к Марку. - Только никуда не уходи! И эта комната, и Ветка, непроходящая осенняя мгла за окном и знакомый запах простыней - все это сделали вдруг мир до боли реальным. А позже, лежа на диване с прижавшейся к его плечу Веткой, Марк наконец понял, что жив.
8.
Он и не заметил, как задремал. Разбудил резкий звонок будильника - Ветке было пора собираться на работу. Пока она металась из ванной на кухню, иногда забегая в комнату, Марк с удовольствием наблюдал за ее торопливыми сборами. Ветка - красивая девчонка, непонятно, почему она так привязалась к нему - знакомств с удачливыми и вполне обеспеченными людьми у нее хватало. В "Букинист" на Герцена наведывалась весьма разнообразная публика, а заслужить внимание продавщицы означало возможность приобрести самые редкие издания. Марк и сам познакомился с ней там же. Тогда он еще читал и, случалось, покупал книги. Теперь это, конечно, в прошлом. Другая жизнь - другие заботы. И на модный детектив-то времени не хватает. Оставшись один, он выбрался из нагретой постели и подошел к окну. В озере, на пустыре между домами, плавал утиный выводок. Птенцы подросли и уже летали, но время настоящих холодов еще не наступило, и птицы продолжали кормиться на привычном месте. Странное дело - столько народа здесь живет - и утки. У них, в Ивангороде, никакие утки не водились, разве что домашние. Поставив на плиту джезву, чтобы сварить кофе, Марк, шлепая разношенными тапочками, прошел в ванную. Шрам на горле выделялся светлой полосой, как ошейник. Чем же он меня так? Марк бережно провел по шраму пальцем - не болело совершенно. Ветка, само собой, про шрам спрашивала, наврал про какую-то операцию. То, что предстояло во многом разобраться, Марк понимал. Без этого и вовсе неясно, как жить дальше. Только с чего начать? Кольцо, если оно стоит таких бешеных денег, носить с собой опасно, но и оставлять его в квартире нельзя. Несомненно, за ним идет охота. К тому же интерес оно представляет не для всех, а только для тех, кто знает его тайну. А тайна есть. Возможно, кольцо воскрешает из мертвых, возможно, само способно убивать. Адская штучка. Об Анубисе Марк старался не думать. Только как же не думать, если вся случившаяся с ним чертовщина только и способна хоть как-то объяснить то, что он жив. Анубис, Анубис... Это из египетской мифологии. Что он знает о Египте? Ну, пирамиды, ну, фараоны, мумии всякие. В Эрмитаже сам видел - лежит одна, страшно смотреть. Потом боги разные: Осирис, Исида, Анубис. Кажется, бог мертвых. И с шакальей головой. Все сходится. Порывшись у Ветки на книжных полках, про Египет Марк не нашел ничего. Так, разнообразная популярная чепуха. Старая "Русская энциклопедия" за 1911 год - Ветка собирала дореволюционные издания, если была возможность купить их подешевле, ограничивалась маленькой статьей: "Анубисъ. (греч.; египт. Анпу); у древн. египтянъ, богъ гробницъ, одно из важнейшихъ божествъ загробн. мiра. Въ его заведыванiи было бальзамированiе покойника, путеводительство его въ царстве Озириса и доставленiе ему заупокойныхъ даровъ. Египтяне изображали А. съ головой шакала или въ виде шакала: м.б. потому, что у гробницъ, на зап. краю Нильской долины, постоянно водятся стаи шакаловъ. Греки отождествляли А. со своимъ проводникомъ душъ, Гермесомъ. Въ рим. время культъ А. распространился по всей империи вместе съ почитанiем др. египет. божествъ". Все! Про кольцо ни слова. Из статьи кроме самых общих сведений, которые мало что могли прояснить, больше выудить было нечего. И Марк стал собираться в библиотеку. Даже студентом Марк посещением библиотек себя не утруждал. Кроме, пожалуй, университетской, да и то изредка. Но туда теперь не пустят. Надо попробовать сходить в читальный зал "Щедринки". Поход представлялся Марку опасным. Больше всего не хотелось столкнуться с Аполлинарием, хотя это маловероятно. Но вот знакомых, которых в центре, на Невском, всегда хватало, избежать будет совсем трудно. Марк порылся в Веткиных вещах и отыскал длинный синий шарф, которым укутался по самые глаза. Из этого же гардероба выбрал голубую джинсовую куртку. Рукава коротковаты, но ничего, сойдет. Удачно замаскировавшись, Марк решил не ехать в метро, а поймать такси деньги имелись. Он не стал утруждать себя обменом валюты - любой таксист возьмет баксы с радостью. Погода, как это часто бывает в Питере, переменилась мгновенно. От вчерашней промозглой сырости не осталось и следа: радостно сияло солнце, желтым и оранжевым пылала листва - денек выдался замечательный. Оказавшись на Невском, Марк не удержался и посидел все же около памятника Екатерины-II ("Катьки"), похожем на большую чугунную погремушку, в скверике возле Александринки. Выкурил сигарету и понаблюдал, как старушки в панамках и митенках, настоящие божьи одуванчики, кормят голубей. "Щедринка", размахнувшись на весь квартал, серела перед глазами. Первым при входе в библиотеку его встретил пожилой милиционер. Большая кобура, с торчащим из нее пистолетом, придавала ему грозный вид, на Марка он взглянул с подозрением. Указав окно регистрации, милиционер продолжал хмуро следить за новым посетителем. По фойе ходила, разговаривая вполголоса, очень интеллигентная публика, и Марк оробел. Но еще больше он почувствовал себя не в своей тарелке, когда в регистратуре потребовали диплом об окончании высшего учебного заведения. И это, как самое малое. Годились также кандидатская и докторская степени, а вот справка об учебе в университете могла помочь только вместе с ходатайствованием деканата. Поняв, что в "Щедринку" не прорваться, Марк отступил на исходные позиции в скверик. Никаких других библиотек в городе он не знал. Слышал, что есть еще библиотека имени Маяковского, но, наученный горьким опытом, туда он сунуться не рискнул. Хватит позора. Оставалось признаться в своей внезапной страсти к мифологии Египта Ветке, что он после некоторых размышлений и сделал. Ветка, насмешливо пофыркав, согласилась все же подыскать что-нибудь в магазине и на следующий день принесла "Популярную историю религий". Ничего не стало яснее после прочтения сего труда, мало того, Марк запутался окончательно. Сложная иерархия египетских богов, которые различались по возрасту, повергла его в уныние. Анубис, правда, упоминался часто, но как-то смазанно. Бальзамирование, взвешивание душ умерших для определения тяжести земных грехов - к этому сводились все описания. Марк затосковал. Кольцо почти физически жгло палец, но снимать его Марк и не думал. Не дай бог потерять. Плакали тогда денежки. Неоднократно он прикидывал возможности найти того покупателя, что приходил к Аполлинарию злополучной ночью. Но как же его разыщешь? Да и для того, чтобы успешно торговаться, надо знать, какой товар предлагаешь. В один из таких отчаянных моментов Марк вдруг вспомнил, что почти одновременно с ним с курса исключили Толика Невьянова. Тот всерьез интересовался оккультными науками в ущерб наукам университетским. По слухам, он по-прежнему жил в Ломоносове и работал в местном порту. На следующий день Марк отправился на Балтийский вокзал.
9.
После двух часов дня электричка в Ломоносов, бывший Ораниенбаум, а в местном просторечье - Ранбов, отошла с перрона почти пустая. Марк рассеянно глядел в окно, полируя пальцем шероховатую поверхность кольца. Раритет, артефакт? Может быть, такое кольцо - единственное в мире. Не обратиться ли в музей? Но сам эту мысль и отверг. Начнутся расспросы, откуда взял, и пиши пропало. Сам не заметишь, как вляпаешься в другую историю. Финский залив гнал к берегу курчавые гребешки волн: сосны, искривленные ветрами, навевали тоску и мысли о зиме. Марка укачало, и он задремал. У Толика он бывал всего один раз, еще когда учился на первом курсе. Помнится, они ездили к нему на выходные и Марк даже ночевал у приятеля. Но все равно оставались опасения, что нужный дом он не найдет. Поднимаясь вверх от вокзала в город, Марк вдруг ясно вспомнил дорогу. Да здесь и заблудиться-то трудно. Следует выйти к парку, а там, почти примыкая к ограде, стоит двухэтажная деревяшка - Толино жилище. Поднимаясь по скрипучей лестнице на второй этаж, Марк учуял запах блинов. Блины, действительно, пеклись, но не для него. Мать Толика и его веснушчатая сестра о чем-то отчаянно спорили у газовой плиты и гостя встретили не очень приветливо. - Дома нету! - отвернувшись от Марка, буркнула мать. - И на работе не ищи. Шляется он, скорее всего, в парке. Ждать Толика на скамеечке возле дома Марк не стал. Парк, конечно, большой, но, если Толик за эти годы не сильно изменился, то он знает, где искать. Расчет оказался верным. Правда, вместо захолустной закусочной на том же месте возвели вполне приличный павильон, но публика изменилась мало. Толик выпивал в классической компании. Число три обладает в России магической силой, и появление лишнего партнера сначала Толиным друзьям не понравилось. - А... это... присоединяйся, но у нас все кончилось, - после короткого знакомства взял инициативу в свои руки один из приятелей. Его лицо от выпитого приобрело ровный красный цвет, а рыжая шевелюра сверкала так, что парня можно было выпускать на манеж без парика. Марк не спорил. Как ни странно, он был рад встрече, он и сам не подозревал, что может по Толику соскучиться. Внешне Невьянов почти не изменился. В первые минуты встречи он робко хлопал Марка по плечам своими длинными несуразными ручищами и знакомым жестом постоянно поправлял рискующие слететь с носа очки в толстой пластмассовой оправе. Через полчаса друзья отсеялись. То есть они продолжали присутствовать и даже говорили что-то коротко и невпопад, но это было уже неважно - Толик и Марк вспоминали прошлое. - Помнишь, на картошку ездили, и нам в деревне вломили? - Как не помнить, я думал, мне тогда нос сломают. - А Грозного? - Да ну его в пень дырявый, я ведь к тебе по делу приехал. Марк коротко, не вдаваясь в подробности, рассказал о кольце. Толик оживился еще больше. - Давай пойдем в порт, - предложил он. - Там нормально поговорим, есть место. Затоварившись в павильоне двумя бутылками портвейна, - дорогих напитков Толик не признавал - они пошли в порт, хохоча и дурачась, как школьники. Марку стало легко и свободно, и он подумал, что ему всегда не хватало друга. Такого, например, как Толик. Вот ведь дожил, по-человечески поделиться не с кем. Про кольцо, разумеется, он рассказал не все. Сгодилась байка о случайно попавшей к нему вещи. Позже он как бы стал догадываться, что кольцо не простое, но выяснить ничего не удалось. К Толику он обратился как к специалисту. - Нашел специалиста! - хохотнул Толик. - Я уж давно ничего не читаю. Астрологию забросил. Кабалистика - дерьмо собачье! Неинтересно стало. - Ну, не скажи, - осторожно возразил Марк. - Всякое случается. Ты ведь верил в магию, как в науку. - Было да сплыло. Ладно, подожди здесь, сейчас договорюсь, чтобы пропустили. Миновав проходную, они вошли в порт. Начинало темнеть, но Марк, выпив вина и расслабившись, подумал, что если Толик не позовет к себе ночевать, то он всегда сумеет пристроиться в гостинице. Да и разговор, судя по всему, затевался долгий. Не стоит комкать встречу. Он был почти уверен, что Толик сможет помочь. Мимо штабелей сосновых бревен Толик повел куда-то вглубь порта. Вскоре Марк понял куда - на старый маяк. Они поднялись по внешней металлической лестнице очень высоко. Марка и до этого уже слегка покачивало, но, когда он посмотрел вниз, голова совсем пошла кругом. - Сейчас привыкнешь, - Толик чувствовал себя здесь совершенно по-домашнему. - Садись. Вот так. Не бойся - не упадешь. Сидя упасть было трудновато. Марк просунул ноги сквозь частое ограждение, так что они повисли над бездной. В сгустившейся темноте синел горизонт, становясь по нижнему краю совсем фиолетовым. Небо прочерчивали две длинные бледно-розовые полосы заката, а прямо напротив в Финском заливе светился огнями Кронштадт. - Красота? - утвердительно спросил Толик. - Красота! Только здесь и отдыхаю. Дома - тоска. Мать все пилит: иди учиться, да иди. А куда я пойду, поздно уже. - А в порту кем работаешь? - Принеси - подай. А-а, ладно. Давай снова про кольцо. Марк повторил. - Дай сюда, посмотрю, как следует. Да, занятная вещица. Похоже, подлинная. Если так, то в музее с руками оторвут. Терпеливо Марк повторил свою историю. В музей нельзя. Происхождение кольца туманно. Если Толик поможет что-либо о кольце разузнать, то Марк поделится с ним при продаже. - Не нужны мне твои деньги, - отмахнулся от делового предложения Толик. Выпьем еще пару раз, и в расчете. Дома у меня есть одна брошюрка. Издательства "Саламандра", в двадцать втором году отпечатана. Текст "Книги пещер" и комментарии. Придем - посмотрим. Хотя ничего такого про кольцо я там, кажется, не встречал. Но самое главное, сейчас вспомнил: имеется в Ранбове один мужик - у него библиотека по мистике - о-го-го! Раньше я к нему часто заходил, а в последнее время и на улице старика что-то не видно. Но завтра заскочу, проведаю. Вдруг повезет. Осенняя мгла сгустилась над заливом. Беззвездное небо только угадывалось в вышине так же, как и невидимая внизу земля. И, не чувствуя под ногами опоры, Марк ощутил себя парящим в непонятном, чужом и, безусловно, враждебном мире.
10.
Ночевать Толик пригласил. Они вернулись домой поздно - мать и сестра уже спали - и Толик, извиняясь, выставил Марку раскладушку на кухню. - Всего одна комната, я и сам здесь часто ночую. Никакую брошюру смотреть они не стали, а сразу завалились на боковую Толику рано вставать. Марку завтра предстоял скучный день. Дожидаясь, пока Толик отпросится с работы, раньше обеда, по его словам, это сделать не удастся, надо было как-то убить время. Оставаться в доме вместе с ворчащей матерью Марк не захотел и, прихватив "Книгу пещер", отправился в парк. Встретиться в четыре часа они договорились на прежнем месте - около павильона. Текст брошюры вновь поставил Марка в тупик. Бог Ра спускается в загробный мир, которым правит не Анубис!, а Осирис, - ничего себе, Властитель жизни! - чтобы проследовать по подземному Нилу в своей ночной ладье и утром взойти на небосклоне. "О, боги, пребывающие в Загробном мире И так далее. Об Анубисе почти ничего. Странный бог, право слово. Вечно он у других на подхвате. То Осириса выручает, то Исиду, то просто им сопутствует. Единственная зацепка - число девять. Девятка повелителей Запада. Ведь на кольце тоже выгравировано девять человеческих фигурок. Но есть ли между этим совпадением связь? В комментариях упоминались и другие тексты. Кроме "Книги пещер" существовали Книги Врат, Мертвых, Пирамид, Дня и Ночи, Жизни и Смерти. Но тут же оговаривалось, что их содержание во многом сходно. Марк пожалел древних египтян. Чтобы разобраться во всей этой галиматье, надо быть по крайней мере жрецом. Сунув брошюру в карман, Марк пошел бродить по парку. За пять последних лет здесь изменилось многое. Парк стал более ухоженным и чистым. Почти не видно праздношатающейся шпаны. Отремонтировали парковые постройки, и раньше не заглядывающие сюда туристы, которые в основном предпочитали Петергоф, Павловск и Пушкино, бродили теперь тесными группками между Катальной горкой и Китайским павильоном. Возле Катальной горки архитектора Ринальди открывалась большая лужайка. Высокая копна сена стояла в центре, как на крестьянском поле, а вокруг нее сидели и важно ходили по траве большие чистые чайки. Вот здесь и надо жить, - подумал Марк. Иметь нормальную работу, гулять по выходным в парке, смотреть по вечерам на залив. Что еще надо человеку? Но человеку хотелось многого. Денег, например, мебели и тряпок, камина в комнате и необременительного дела. А можно и вовсе без дела, про себя усмехнулся Марк. Будут деньги, душа сама собой успокоится. А то все рвется куда-то, трепещет, а копни поглубже - все просто. Толкну кольцо и уеду. В Москву уеду, или лучше за границу. Ветку возьму с собой. Пусть посмотрит девчонка на мир и на то, как люди живут. Он уже успел пообедать и даже выпить стакан "Алазанской долины", когда увидел широко размахивающего руками Толика. Еще издали по его лицу Марк определил, что новости у того имеются. Толик заявился в рабочей робе и грязных старых ботинках, но, как выяснилось, успел уже побывать у своего знакомого и порыться в книгах. Выпив стакан вина, как воду, и закурив мятую "Приму", Толик вытащил из кармана тетрадный листочек с записями. - Не дает ничего выносить из библиотеки, жадюга, - пояснил он. - И так еле впустил. Но я малость порылся и кое-что нашел. Есть упоминания о кольце, есть! Вот, берлинское издание "Мистерий мира". Я, конечно, не египтолог, но и мне как-то, помнится, попадалось где-то подобное описание. Смысл примерно сводится к тому, что девять человеческих фигурок и лежащий на них шакал - печать некрополя в Фивах. Люди эти - пленники. Там же, в комментариях, сказано, что есть легенда о девяти кольцах Анубиса, разбросанных им по земле. Владелец становится бессмертным на время обладания кольцом. Но это еще не все - на каждого из владельцев ложится проклятие. Такая вот история с географией. Ты ничего не напутал? - спросил Марк. Он снял кольцо с мизинца и в который раз начал внимательно его рассматривать. - Если это колечко подлинное, - Толик сам щедро плеснул в свой стакан, то лучше бы тебе от него скорее избавиться. Не знаю, как насчет бессмертия, а проклятие заработаешь запросто - пришьют где-нибудь втихомолку - и концы в воду. - Сам боюсь этого, - Марк тоже закурил. - Но все равно спасибо, выручил. Без тебя бы я год в книгах копался и не нашел ничего. - Слушай, - Толик смущенно поскреб черным с обломанным ногтем пальцем по столешнице. - Давай это кольцо утопим, есть у меня предчувствие - не принесет удачи. - С ума сошел! Три миллиона баксов! - непроизвольно вырвалось у Марка, и он тут же прикусил губу. - Сколько? - Сколько слышал, - Марк проклинал себя за несдержанность. - Только ты никому, понял, никому ни слова. - Могила, - мрачно откликнулся Толик и утешающе хлопнул Марка по спине. Хочешь, на вокзал провожу, миллионер?
Это неправда, что смерть бывает мгновенной. Даже быстрому уходу из жизни всегда сопутствуют какие-то ощущения, не говоря уже о сознании, продолжающем работать и после остановки сердца. А смерть Марка совсем не сводилась к трем словам - упал и умер. Он помнил себя лежащим на полу и конвульсивно корчащимся, он помнил, как пытался донести руку до горла, чтобы заткнуть зияющую рану, из которой уходила жизнь. Почему-то запомнились даже маленькие, белые от ненависти глаза блондина, и вдруг появившийся в комнате Аполлинарий что-то кричал, но слов было не разобрать. Он помнил это и значит был жив, хотя все говорило о том, что он - мертв. Марк ощутил себя стоящим в огромном темном зале - взгляд не достигал ни стен, ни потолка, и все-таки это было закрытое пространство. Густой и неподвижный воздух пах сладкими пряностями и гнилью, где-то очень далеко горели огни - то ли костры, то ли факелы, а вымощенный гигантскими каменными квадратами пол напоминал бесконечную шахматную доску. Рука непроизвольно дернулась к горлу, и Марк ткнулся пальцами в широкую, переставшую кровоточить рану, не осязая боли. Он не понимал, где находится, но почему-то знал, что надо идти к огням, и он пошел. Шаг за шагом, как автомат, Марк шел к горизонту, слабо удивляясь, слабо чувствуя свое тело, продолжая держать в одной руке сумку, а в другой пачку денег, совсем ненужных здесь и тем не менее оказавшихся при нем. Огни приближались медленно. Иногда казалось, что они и вовсе остаются на прежнем месте, но Марк не уставал - он шел. Потом появились колонны. Сначала едва заметные, они сходились под острым углом, готовые сомкнуться в центре цели. И на острие этого невидимого треугольника Марк увидел черные, уходящие в вышину ступени с троном, казавшимся снизу не больше спичечного коробка. Но не исполинская лестница, не сам трон удивили его, а тот, кому они принадлежали, - человек или демон, - сидящий шакал с мужским обнаженным торсом. Голос упал с высоты, заполнив собой весь необъятный зал до самого дальнего края: - Ты пришел остаться? - Я - не знаю, - крикнул в ответ Марк. - Да, ты пришел впервые, - шакал поднялся с трона и медленно стал спускаться. Чем меньше оставалось ступеней, тем все выше и выше вырастала его обнаженная фигура, прикрытая лишь прямоугольным передником, повязанным вокруг торса. - Ты пришел первый раз. Но хочешь ли ты остаться? - Не знаю, - вновь признался Марк, чувствуя свою ничтожность. - Я - мертв? - Ты - мертв, но ты можешь вернуться. У тебя - кольцо. - Кольцо? - бессмысленно пробормотал Марк и поднял к лицу руку - на мизинце чернел ободок с рисунком. - Мое кольцо, - сказал шакал и остановился на последней ступени. - Пока оно принадлежит тебе, но как только ты захочешь умереть, оно вернется к хозяину. Я - Анубис! - Анубис... - повторил Марк. - Бог мертвых? - Хозяин Мертвого дома. Называй меня Господин. Я - Господин, ты - владелец кольца. Пока, - Анубис сделал паузу, - пока у нас деловые отношения. - Да, Господин, - смиренно сказал Марк и отвел взгляд в сторону. Трехметровая фигура Анубиса с шакальей головой и сверкающими в свете коптящих факелов желтыми глазами внушала ужас. - Так ты ответишь мне - ты пришел остаться или уйти? - Я не знаю, что выбрать. Господин, - добавил Марк поспешно, увидев, как немигающий взгляд Анубиса остановился на нем. - Советую тебе остаться, - в громовом голосе Анубиса внезапно послышались сочувственные нотки. - Ведь ты все равно придешь сюда рано или поздно. Но тогда тело твое будет немощно и дрябло. Ты придешь усталым и больным, измученным и ожесточенным. Останься сейчас. - Но я могу вернуться? - Ты можешь вернуться. Ты можешь страдать вновь. Ты хочешь этого? - Хочу! - отважно признался Марк. - Глупец, что ты понимаешь в жизни и смерти? Если как следует разобраться, то ведь это одно и то же. - Нет, не одно, - Марк попытался спорить, но будто удавкой сдавило горло, и он закашлялся. - Тогда - иди! Шакал повернулся к Марку спиной и начал восходить на трон величественно и отрешенно.
7.
Он лежал на полу, скорчившись, прижимая к животу сумку. Открыв глаза, Марк приподнялся на локте и огляделся. В комнате царил разгром. Вспороли даже сиденье кушетки, и теперь из разрезов торчали куски мочала и кособокие пружины. Это они кольцо искали, - догадался Марк. Тишина стояла мертвая - дом спал. Марк помнил все, что произошло с ним в последние двенадцать часов, но логика жизни медленно входила в его сознание, и первые минуты возвращения из небытия он потратил на чисто механические действия. Небольшое зеркало, которым Марк в основном пользовался для бритья, отразило бледное с кругами под глазами лицо. Черная косая челка свалялась в косичку и прилипла ко лбу. Вся левая щека залита кровью, и сплошной, ставший уже не красным, а коричневым натек спускался к горлу, полностью закрывал его и падал на грудь. Тебе бы сейчас в фильмах ужасов сниматься, - подумал Марк. Но - странное дело - смыв кровь и кое-как расчесав волосы, он обнаружил на скуле мелкую зажившую ссадину, а горло пересекал хотя и страшный, но тонко зарубцевавшийся шрам. И тут до Марка наконец стали доходить происшедшие с ним несообразности. Память и логика подсказывали, что он убит. И даже, если встреча с Анубисом не сон или наведенная галлюцинация, то почему, скажите на милость, он не ограблен? Не снято с мизинца проклятое кольцо, не отобраны деньги? Что искали в этой комнате, не тронув его самого? Все вещи, с которыми он собирался бежать, остались при нем. Это было самое главное и непонятное противоречие - остальное еще можно как-то объяснить. Даже заживший шрам, даже воскресение из мертвых - хотя тоже, конечно, нонсенс! В любом случае пока Марк понял одно - оставаться в комнате нельзя, надо бежать и как можно быстрее. Страшно хотелось курить, но ради этого не стоило задерживаться. Часы показывали четверть пятого - самое глухое время суток. Первый порыв - поехать в Пулково или на один из вокзалов и покинуть Питер - вскоре прошел. Надо еще разобраться - жив ли он, в конце концов, или мертв? Звучит, конечно, смешно, но выяснить это хотя бы для себя стоило. К тому же, следуя логике событий, его вряд ли станут искать, ведь для Аполлинария и его боевиков он умер, погиб, исчез, вычеркнут из жизни. Поразмыслив над этим, Марк с большим трудом изловил такси и отправился через весь город в район Автово, где недалеко от Кораблестроительного института жила Света Тернова. То, что со Светой Марк расстался почти полгода назад и, как он утверждал, навсегда, его смущало мало. Да и другого выбора не было - близкими друзьями за все эти годы Марк так и не обзавелся. В пять часов утра не стоит ломиться даже к любимому человеку. Трудно рассчитывать на радость встречи и приятное общение с тем, кого вы только что оторвали от сладкого утреннего сна. А со Светкой-Веткой последняя встреча у Марка вышла и вовсе безобразной, после этого он даже "Букинист" на Герцена, где та работала продавщицей, миновал по касательной. Сначала Ветка наотрез отказалась открывать Марку дверь, и он терся на лестничной площадке, то взывая к милосердию, то угрожая, что вышибет замок. Последнее произвело впечатление - его впустили. Попав в знакомую однокомнатную квартиру, Марк быстро убедился, что самые страшные опасения найти здесь своего заместителя не оправдались. Чужим мужским духом в квартире не пахло, мало того - под вешалкой стояли его старые домашние тапочки. Не дожидаясь, пока Марк разденется, и не произнеся ни слова, Ветка прошла на кухню и загремела там посудой. Хороший признак, - подумал Марк, - сейчас сварит кофе. Что бы такого наврать, чтобы не выгнала? Но за чашкой кофе - сварили, и для него! - врать особенно не пришлось. Жадно затягиваясь, Марк курил и рассказывал, сбивался и повторялся вновь, путался и перескакивал с одного события на другое, но кое-как вылепил из невнятного повествования почти всю правду о прошедшей ночи. О собственном убийстве он благоразумно все же умолчал так же, как и о встрече с Анубисом. Для Ветки это было бы, пожалуй, чересчур. Она и так слушала его, как завороженная, широко раскрыв ставшие совсем не сонными глаза, и знакомая родинка на смуглой ключице иногда мелко вздрагивала в такт быстрому биению сердца. - Тебя здесь не найдут, - сказала она и медленно приблизила свое лицо к Марку. - Только никуда не уходи! И эта комната, и Ветка, непроходящая осенняя мгла за окном и знакомый запах простыней - все это сделали вдруг мир до боли реальным. А позже, лежа на диване с прижавшейся к его плечу Веткой, Марк наконец понял, что жив.
8.
Он и не заметил, как задремал. Разбудил резкий звонок будильника - Ветке было пора собираться на работу. Пока она металась из ванной на кухню, иногда забегая в комнату, Марк с удовольствием наблюдал за ее торопливыми сборами. Ветка - красивая девчонка, непонятно, почему она так привязалась к нему - знакомств с удачливыми и вполне обеспеченными людьми у нее хватало. В "Букинист" на Герцена наведывалась весьма разнообразная публика, а заслужить внимание продавщицы означало возможность приобрести самые редкие издания. Марк и сам познакомился с ней там же. Тогда он еще читал и, случалось, покупал книги. Теперь это, конечно, в прошлом. Другая жизнь - другие заботы. И на модный детектив-то времени не хватает. Оставшись один, он выбрался из нагретой постели и подошел к окну. В озере, на пустыре между домами, плавал утиный выводок. Птенцы подросли и уже летали, но время настоящих холодов еще не наступило, и птицы продолжали кормиться на привычном месте. Странное дело - столько народа здесь живет - и утки. У них, в Ивангороде, никакие утки не водились, разве что домашние. Поставив на плиту джезву, чтобы сварить кофе, Марк, шлепая разношенными тапочками, прошел в ванную. Шрам на горле выделялся светлой полосой, как ошейник. Чем же он меня так? Марк бережно провел по шраму пальцем - не болело совершенно. Ветка, само собой, про шрам спрашивала, наврал про какую-то операцию. То, что предстояло во многом разобраться, Марк понимал. Без этого и вовсе неясно, как жить дальше. Только с чего начать? Кольцо, если оно стоит таких бешеных денег, носить с собой опасно, но и оставлять его в квартире нельзя. Несомненно, за ним идет охота. К тому же интерес оно представляет не для всех, а только для тех, кто знает его тайну. А тайна есть. Возможно, кольцо воскрешает из мертвых, возможно, само способно убивать. Адская штучка. Об Анубисе Марк старался не думать. Только как же не думать, если вся случившаяся с ним чертовщина только и способна хоть как-то объяснить то, что он жив. Анубис, Анубис... Это из египетской мифологии. Что он знает о Египте? Ну, пирамиды, ну, фараоны, мумии всякие. В Эрмитаже сам видел - лежит одна, страшно смотреть. Потом боги разные: Осирис, Исида, Анубис. Кажется, бог мертвых. И с шакальей головой. Все сходится. Порывшись у Ветки на книжных полках, про Египет Марк не нашел ничего. Так, разнообразная популярная чепуха. Старая "Русская энциклопедия" за 1911 год - Ветка собирала дореволюционные издания, если была возможность купить их подешевле, ограничивалась маленькой статьей: "Анубисъ. (греч.; египт. Анпу); у древн. египтянъ, богъ гробницъ, одно из важнейшихъ божествъ загробн. мiра. Въ его заведыванiи было бальзамированiе покойника, путеводительство его въ царстве Озириса и доставленiе ему заупокойныхъ даровъ. Египтяне изображали А. съ головой шакала или въ виде шакала: м.б. потому, что у гробницъ, на зап. краю Нильской долины, постоянно водятся стаи шакаловъ. Греки отождествляли А. со своимъ проводникомъ душъ, Гермесомъ. Въ рим. время культъ А. распространился по всей империи вместе съ почитанiем др. египет. божествъ". Все! Про кольцо ни слова. Из статьи кроме самых общих сведений, которые мало что могли прояснить, больше выудить было нечего. И Марк стал собираться в библиотеку. Даже студентом Марк посещением библиотек себя не утруждал. Кроме, пожалуй, университетской, да и то изредка. Но туда теперь не пустят. Надо попробовать сходить в читальный зал "Щедринки". Поход представлялся Марку опасным. Больше всего не хотелось столкнуться с Аполлинарием, хотя это маловероятно. Но вот знакомых, которых в центре, на Невском, всегда хватало, избежать будет совсем трудно. Марк порылся в Веткиных вещах и отыскал длинный синий шарф, которым укутался по самые глаза. Из этого же гардероба выбрал голубую джинсовую куртку. Рукава коротковаты, но ничего, сойдет. Удачно замаскировавшись, Марк решил не ехать в метро, а поймать такси деньги имелись. Он не стал утруждать себя обменом валюты - любой таксист возьмет баксы с радостью. Погода, как это часто бывает в Питере, переменилась мгновенно. От вчерашней промозглой сырости не осталось и следа: радостно сияло солнце, желтым и оранжевым пылала листва - денек выдался замечательный. Оказавшись на Невском, Марк не удержался и посидел все же около памятника Екатерины-II ("Катьки"), похожем на большую чугунную погремушку, в скверике возле Александринки. Выкурил сигарету и понаблюдал, как старушки в панамках и митенках, настоящие божьи одуванчики, кормят голубей. "Щедринка", размахнувшись на весь квартал, серела перед глазами. Первым при входе в библиотеку его встретил пожилой милиционер. Большая кобура, с торчащим из нее пистолетом, придавала ему грозный вид, на Марка он взглянул с подозрением. Указав окно регистрации, милиционер продолжал хмуро следить за новым посетителем. По фойе ходила, разговаривая вполголоса, очень интеллигентная публика, и Марк оробел. Но еще больше он почувствовал себя не в своей тарелке, когда в регистратуре потребовали диплом об окончании высшего учебного заведения. И это, как самое малое. Годились также кандидатская и докторская степени, а вот справка об учебе в университете могла помочь только вместе с ходатайствованием деканата. Поняв, что в "Щедринку" не прорваться, Марк отступил на исходные позиции в скверик. Никаких других библиотек в городе он не знал. Слышал, что есть еще библиотека имени Маяковского, но, наученный горьким опытом, туда он сунуться не рискнул. Хватит позора. Оставалось признаться в своей внезапной страсти к мифологии Египта Ветке, что он после некоторых размышлений и сделал. Ветка, насмешливо пофыркав, согласилась все же подыскать что-нибудь в магазине и на следующий день принесла "Популярную историю религий". Ничего не стало яснее после прочтения сего труда, мало того, Марк запутался окончательно. Сложная иерархия египетских богов, которые различались по возрасту, повергла его в уныние. Анубис, правда, упоминался часто, но как-то смазанно. Бальзамирование, взвешивание душ умерших для определения тяжести земных грехов - к этому сводились все описания. Марк затосковал. Кольцо почти физически жгло палец, но снимать его Марк и не думал. Не дай бог потерять. Плакали тогда денежки. Неоднократно он прикидывал возможности найти того покупателя, что приходил к Аполлинарию злополучной ночью. Но как же его разыщешь? Да и для того, чтобы успешно торговаться, надо знать, какой товар предлагаешь. В один из таких отчаянных моментов Марк вдруг вспомнил, что почти одновременно с ним с курса исключили Толика Невьянова. Тот всерьез интересовался оккультными науками в ущерб наукам университетским. По слухам, он по-прежнему жил в Ломоносове и работал в местном порту. На следующий день Марк отправился на Балтийский вокзал.
9.
После двух часов дня электричка в Ломоносов, бывший Ораниенбаум, а в местном просторечье - Ранбов, отошла с перрона почти пустая. Марк рассеянно глядел в окно, полируя пальцем шероховатую поверхность кольца. Раритет, артефакт? Может быть, такое кольцо - единственное в мире. Не обратиться ли в музей? Но сам эту мысль и отверг. Начнутся расспросы, откуда взял, и пиши пропало. Сам не заметишь, как вляпаешься в другую историю. Финский залив гнал к берегу курчавые гребешки волн: сосны, искривленные ветрами, навевали тоску и мысли о зиме. Марка укачало, и он задремал. У Толика он бывал всего один раз, еще когда учился на первом курсе. Помнится, они ездили к нему на выходные и Марк даже ночевал у приятеля. Но все равно оставались опасения, что нужный дом он не найдет. Поднимаясь вверх от вокзала в город, Марк вдруг ясно вспомнил дорогу. Да здесь и заблудиться-то трудно. Следует выйти к парку, а там, почти примыкая к ограде, стоит двухэтажная деревяшка - Толино жилище. Поднимаясь по скрипучей лестнице на второй этаж, Марк учуял запах блинов. Блины, действительно, пеклись, но не для него. Мать Толика и его веснушчатая сестра о чем-то отчаянно спорили у газовой плиты и гостя встретили не очень приветливо. - Дома нету! - отвернувшись от Марка, буркнула мать. - И на работе не ищи. Шляется он, скорее всего, в парке. Ждать Толика на скамеечке возле дома Марк не стал. Парк, конечно, большой, но, если Толик за эти годы не сильно изменился, то он знает, где искать. Расчет оказался верным. Правда, вместо захолустной закусочной на том же месте возвели вполне приличный павильон, но публика изменилась мало. Толик выпивал в классической компании. Число три обладает в России магической силой, и появление лишнего партнера сначала Толиным друзьям не понравилось. - А... это... присоединяйся, но у нас все кончилось, - после короткого знакомства взял инициативу в свои руки один из приятелей. Его лицо от выпитого приобрело ровный красный цвет, а рыжая шевелюра сверкала так, что парня можно было выпускать на манеж без парика. Марк не спорил. Как ни странно, он был рад встрече, он и сам не подозревал, что может по Толику соскучиться. Внешне Невьянов почти не изменился. В первые минуты встречи он робко хлопал Марка по плечам своими длинными несуразными ручищами и знакомым жестом постоянно поправлял рискующие слететь с носа очки в толстой пластмассовой оправе. Через полчаса друзья отсеялись. То есть они продолжали присутствовать и даже говорили что-то коротко и невпопад, но это было уже неважно - Толик и Марк вспоминали прошлое. - Помнишь, на картошку ездили, и нам в деревне вломили? - Как не помнить, я думал, мне тогда нос сломают. - А Грозного? - Да ну его в пень дырявый, я ведь к тебе по делу приехал. Марк коротко, не вдаваясь в подробности, рассказал о кольце. Толик оживился еще больше. - Давай пойдем в порт, - предложил он. - Там нормально поговорим, есть место. Затоварившись в павильоне двумя бутылками портвейна, - дорогих напитков Толик не признавал - они пошли в порт, хохоча и дурачась, как школьники. Марку стало легко и свободно, и он подумал, что ему всегда не хватало друга. Такого, например, как Толик. Вот ведь дожил, по-человечески поделиться не с кем. Про кольцо, разумеется, он рассказал не все. Сгодилась байка о случайно попавшей к нему вещи. Позже он как бы стал догадываться, что кольцо не простое, но выяснить ничего не удалось. К Толику он обратился как к специалисту. - Нашел специалиста! - хохотнул Толик. - Я уж давно ничего не читаю. Астрологию забросил. Кабалистика - дерьмо собачье! Неинтересно стало. - Ну, не скажи, - осторожно возразил Марк. - Всякое случается. Ты ведь верил в магию, как в науку. - Было да сплыло. Ладно, подожди здесь, сейчас договорюсь, чтобы пропустили. Миновав проходную, они вошли в порт. Начинало темнеть, но Марк, выпив вина и расслабившись, подумал, что если Толик не позовет к себе ночевать, то он всегда сумеет пристроиться в гостинице. Да и разговор, судя по всему, затевался долгий. Не стоит комкать встречу. Он был почти уверен, что Толик сможет помочь. Мимо штабелей сосновых бревен Толик повел куда-то вглубь порта. Вскоре Марк понял куда - на старый маяк. Они поднялись по внешней металлической лестнице очень высоко. Марка и до этого уже слегка покачивало, но, когда он посмотрел вниз, голова совсем пошла кругом. - Сейчас привыкнешь, - Толик чувствовал себя здесь совершенно по-домашнему. - Садись. Вот так. Не бойся - не упадешь. Сидя упасть было трудновато. Марк просунул ноги сквозь частое ограждение, так что они повисли над бездной. В сгустившейся темноте синел горизонт, становясь по нижнему краю совсем фиолетовым. Небо прочерчивали две длинные бледно-розовые полосы заката, а прямо напротив в Финском заливе светился огнями Кронштадт. - Красота? - утвердительно спросил Толик. - Красота! Только здесь и отдыхаю. Дома - тоска. Мать все пилит: иди учиться, да иди. А куда я пойду, поздно уже. - А в порту кем работаешь? - Принеси - подай. А-а, ладно. Давай снова про кольцо. Марк повторил. - Дай сюда, посмотрю, как следует. Да, занятная вещица. Похоже, подлинная. Если так, то в музее с руками оторвут. Терпеливо Марк повторил свою историю. В музей нельзя. Происхождение кольца туманно. Если Толик поможет что-либо о кольце разузнать, то Марк поделится с ним при продаже. - Не нужны мне твои деньги, - отмахнулся от делового предложения Толик. Выпьем еще пару раз, и в расчете. Дома у меня есть одна брошюрка. Издательства "Саламандра", в двадцать втором году отпечатана. Текст "Книги пещер" и комментарии. Придем - посмотрим. Хотя ничего такого про кольцо я там, кажется, не встречал. Но самое главное, сейчас вспомнил: имеется в Ранбове один мужик - у него библиотека по мистике - о-го-го! Раньше я к нему часто заходил, а в последнее время и на улице старика что-то не видно. Но завтра заскочу, проведаю. Вдруг повезет. Осенняя мгла сгустилась над заливом. Беззвездное небо только угадывалось в вышине так же, как и невидимая внизу земля. И, не чувствуя под ногами опоры, Марк ощутил себя парящим в непонятном, чужом и, безусловно, враждебном мире.
10.
Ночевать Толик пригласил. Они вернулись домой поздно - мать и сестра уже спали - и Толик, извиняясь, выставил Марку раскладушку на кухню. - Всего одна комната, я и сам здесь часто ночую. Никакую брошюру смотреть они не стали, а сразу завалились на боковую Толику рано вставать. Марку завтра предстоял скучный день. Дожидаясь, пока Толик отпросится с работы, раньше обеда, по его словам, это сделать не удастся, надо было как-то убить время. Оставаться в доме вместе с ворчащей матерью Марк не захотел и, прихватив "Книгу пещер", отправился в парк. Встретиться в четыре часа они договорились на прежнем месте - около павильона. Текст брошюры вновь поставил Марка в тупик. Бог Ра спускается в загробный мир, которым правит не Анубис!, а Осирис, - ничего себе, Властитель жизни! - чтобы проследовать по подземному Нилу в своей ночной ладье и утром взойти на небосклоне. "О, боги, пребывающие в Загробном мире И так далее. Об Анубисе почти ничего. Странный бог, право слово. Вечно он у других на подхвате. То Осириса выручает, то Исиду, то просто им сопутствует. Единственная зацепка - число девять. Девятка повелителей Запада. Ведь на кольце тоже выгравировано девять человеческих фигурок. Но есть ли между этим совпадением связь? В комментариях упоминались и другие тексты. Кроме "Книги пещер" существовали Книги Врат, Мертвых, Пирамид, Дня и Ночи, Жизни и Смерти. Но тут же оговаривалось, что их содержание во многом сходно. Марк пожалел древних египтян. Чтобы разобраться во всей этой галиматье, надо быть по крайней мере жрецом. Сунув брошюру в карман, Марк пошел бродить по парку. За пять последних лет здесь изменилось многое. Парк стал более ухоженным и чистым. Почти не видно праздношатающейся шпаны. Отремонтировали парковые постройки, и раньше не заглядывающие сюда туристы, которые в основном предпочитали Петергоф, Павловск и Пушкино, бродили теперь тесными группками между Катальной горкой и Китайским павильоном. Возле Катальной горки архитектора Ринальди открывалась большая лужайка. Высокая копна сена стояла в центре, как на крестьянском поле, а вокруг нее сидели и важно ходили по траве большие чистые чайки. Вот здесь и надо жить, - подумал Марк. Иметь нормальную работу, гулять по выходным в парке, смотреть по вечерам на залив. Что еще надо человеку? Но человеку хотелось многого. Денег, например, мебели и тряпок, камина в комнате и необременительного дела. А можно и вовсе без дела, про себя усмехнулся Марк. Будут деньги, душа сама собой успокоится. А то все рвется куда-то, трепещет, а копни поглубже - все просто. Толкну кольцо и уеду. В Москву уеду, или лучше за границу. Ветку возьму с собой. Пусть посмотрит девчонка на мир и на то, как люди живут. Он уже успел пообедать и даже выпить стакан "Алазанской долины", когда увидел широко размахивающего руками Толика. Еще издали по его лицу Марк определил, что новости у того имеются. Толик заявился в рабочей робе и грязных старых ботинках, но, как выяснилось, успел уже побывать у своего знакомого и порыться в книгах. Выпив стакан вина, как воду, и закурив мятую "Приму", Толик вытащил из кармана тетрадный листочек с записями. - Не дает ничего выносить из библиотеки, жадюга, - пояснил он. - И так еле впустил. Но я малость порылся и кое-что нашел. Есть упоминания о кольце, есть! Вот, берлинское издание "Мистерий мира". Я, конечно, не египтолог, но и мне как-то, помнится, попадалось где-то подобное описание. Смысл примерно сводится к тому, что девять человеческих фигурок и лежащий на них шакал - печать некрополя в Фивах. Люди эти - пленники. Там же, в комментариях, сказано, что есть легенда о девяти кольцах Анубиса, разбросанных им по земле. Владелец становится бессмертным на время обладания кольцом. Но это еще не все - на каждого из владельцев ложится проклятие. Такая вот история с географией. Ты ничего не напутал? - спросил Марк. Он снял кольцо с мизинца и в который раз начал внимательно его рассматривать. - Если это колечко подлинное, - Толик сам щедро плеснул в свой стакан, то лучше бы тебе от него скорее избавиться. Не знаю, как насчет бессмертия, а проклятие заработаешь запросто - пришьют где-нибудь втихомолку - и концы в воду. - Сам боюсь этого, - Марк тоже закурил. - Но все равно спасибо, выручил. Без тебя бы я год в книгах копался и не нашел ничего. - Слушай, - Толик смущенно поскреб черным с обломанным ногтем пальцем по столешнице. - Давай это кольцо утопим, есть у меня предчувствие - не принесет удачи. - С ума сошел! Три миллиона баксов! - непроизвольно вырвалось у Марка, и он тут же прикусил губу. - Сколько? - Сколько слышал, - Марк проклинал себя за несдержанность. - Только ты никому, понял, никому ни слова. - Могила, - мрачно откликнулся Толик и утешающе хлопнул Марка по спине. Хочешь, на вокзал провожу, миллионер?