41.
Марк взял билет на восток. На Урал. В Екатеринбург. Хотел сразу в Сибирь, но духа не хватило. Хотя, если бы была возможность немедленно махнуть за границу, раздумывать стал вряд ли. Дорогая родина, Марк стоял на ступенях и смотрел на размолоченный шинами грузовиков снег привокзальной площади, за что же ты меня так не любишь. Дай возможность отдышаться, разобраться с самим собой. Все гонишь и гонишь по необъятным просторам, а покоя нету. Так ведь и выгонишь к чертям собачьим! Времени до отправления было навалом - три часа. И все три часа Марк просидел в зале ожидания, притворяясь, что дремлет, но постоянно оставаясь начеку. Отвлекся только на короткое письмо Ветке. Мол, жив-здоров, не беспокойся. Написать бы побольше, да потеплее, но вдруг письмо попадет в чужие руки. Насчет этого Марк почти не сомневался, несмотря на то, что отправил письмо на адрес магазина. Все-таки больше вероятности, что там его не перехватят. В Нижнем он не задержался и на сутки. Вот ведь как получается. А хотел пожить, осмотреться. Еще утром был почти уверен, что здесь его никто не найдет и не тронет. Никто из тех, кого он опасался, и не нашел. Но один дурацкий случай, и все надежды полетели в тартарары. Даже Волгу толком не посмотрел. Был вариант отправиться на юг, там теплее, но почему-то не захотелось. Южного народа хватало и здесь, а там, наверное, и вовсе не протолкаться. Марк перекантовался ночь в забитом купе, где кроме взрослых пассажиров ехал еще и ребенок, и устал от детских воплей так, что Екатеринбург, который и пассажиры и проводники упорно именовали Свердловском, воспринял, как счастливое избавление. Но избавление вскоре показалось обманчивым. Пройдя по бесконечному и грязному подземному переходу, Марк вышел на большую площадь. Как и везде, здесь бурно торговали. Длинные ряды киосков и палаток, суетящийся рой озабоченных людей. Почти никто не улыбался. И правда, чему радоваться, подумал Марк, глядя на не очень приветливо встретивший его город. Кому я здесь нужен? Гостиница "Свердловск" возвышалась напротив, но в ней, почему-то останавливаться не хотелось. Мелькнула глупая мысль о покупке квартиры, но так же и пропала, как появилась. Ты оглядись сначала. Интересно, есть здесь гостиница "Екатеринбург" или нет? Надо следовать традициям. Но никакого "Екатеринбурга" в городе не обнаружилось, и в конце концов Марк решил обосноваться в "Большом Урале". "Урал" и впрямь большой, но очень неуютный гостиничный комплекс монументально раскинулся, несколько отступая от центральной улицы. Основное здание и пристройки образовывали сложную систему коридоров и переходов, но, в общем-то, ничего другого ожидать не приходилось. Провинциальные гостиницы, выстроенные лет тридцать-сорок назад, удивительно походили друг на друга. Дожидаясь очереди в регистратуре, Марк вновь вышел на улицу, миновав основательно прокуренный входной тамбур. В скверике, между "Уралом" и театром, повернутым к гостинице задним фасадом, было пустовато. Стайка свиристелей кормилась на дичках, роняя на снег раздавленные красные яблочки. Проскрежетал трамвай, тронувшись с остановки. Господи, какая тоска! Марк швырнул под ноги сигарету и ожесточенно придавил ее каблуком. Что же я здесь делать-то буду? Но надо было жить дальше.
42.
Марк почти привык к своему номеру на втором этаже и даже купил кое-какие вещи, способные хоть как-то смягчить казенную обстановку. Чашки, например, для кофе, книги, повесил на стену яркий календарь с лакированной красоткой. Хотя зачем ему календарь, если все дни на одно лицо? Две большие и неуютные комнаты выходили окнами все на тот же заснеженный скверик. Спальня с громадной кроватью и гостиная. Она же столовая, она же кабинет. Обычных одноместных на момент оформления в гостинице не оказалось, а потом стало лень переселяться, да и привык. "Большой Урал" местные постояльцы и сами горожане иначе, как "Большим Кавказом" не именовали. Гостиница была под завязку забита смуглым небритым народом, день и ночь стоящим во входном тамбуре и дымящим вонючими сигаретами. Что тут делает эта братия, непонятно. Но Марк и не вникал, а вскоре и замечать перестал, воспринимая уголовного вида южан лишь как фон. Далеко-далеко остались Питер, Москва с ее зашкафным генералом Игорем Петровичем, погоревшим два месяца назад на Лубянке. Что-то там происходило, конечно, и телевизор ежедневно об этих событиях Марку докладывал, но это было так неинтересно и скучно, как будто случалось в другой стране, не имеющей к Марку никакого отношения. Сам он вел, по собственным словам, простую, почти растительную жизнь. Много читал, ходил на концерты заезжих знаменитостей, - каждый раз клянясь при этом, что в последний раз, - и перезнакомился со всей гостиничной обслугой. Недели через две он уже обитал в этом временном доме на положении постоянного жильца, что давало отдельные привилегии вроде "здрассте" по утрам от горничной Маши, мимолетных улыбок коридорных и кивка от дежурного администратора. Кроме того в гости никого приводить не возбранялось в любое время суток. Впрочем, по некоторым наблюдениям, не запрещалось это делать и никому другому. Короче, быт налаживался. От Ветки он никаких вестей не ждал, потому что обратного адреса в своих коротких записках не указывал никогда. Да и было-то всего два послания, не считая нижегородского. Лишний раз светиться Марк не желал. За время своего отшельнического существования Марк пристрастился к чтению. За мифологической литературой и массой дурно изданных книжонок, повествующих о тайнах колдовства и прочей мути, последовали фундаментальные философские труды. В книжных магазинах Марк не скупился, и скоро его комнаты оказались плотно забиты различными изданиями, способными составить неплохую библиотеку. Полюбил он и прогулки по тихим улочкам Екатеринбурга. Двух- и одноэтажные особнячки напоминали о купеческом прошлом, от них веяло стариной и покоем. С легкой руки Джесертепа Марк иногда стал наведываться и в казино. Но крупной игры не затевал никогда. Одним словом, был вполне благоразумен и осмотрителен. К тому же, вскоре появились и знакомые. В гостинице, подобно Марку, подолгу жили еще несколько человек. И так или иначе волей случая постепенно он познакомился со многими. Отправляясь на очередную бесцельную прогулку, Марк встретил в коридоре майора Геру. Тот чеканно печатал шаг, затянутый портупеей, которую он сам называл сбруей, ладный и чисто выбритый, как будто только что встал с постели. Но Марк хорошо знал - если Гера при портупее, то наверняка готовится идти на дежурство или только что вернулся с него. В иных случаях форма одежды была другая. - Возьмем пивка? - Геру постоянно томила жажда, а воду он не пил. Значит с дежурства, перед бдением в штабе Гера страдал воздержанием. - Привет героям Афганистана! - Марк сделал вид, что не услышал предложения. - Пошли в бар, или давай возьмем в буфете и выпьем в номере. - Вечером выпьем. У меня в десять распишем пульку. - Зарплату задерживают, - дипломатично ответил Гера и полюбовался хорошо начищенным носком сапога. - Так, сколько ты мне должен? - Отдам ведь, когда не отдавал? Марк обреченно полез в карман. Вместе с повеселевшим майором зашли к Борис Борисычу. Тот, в позе мадам Рекамье, возлегал на кровати и раскладывал короткий, но редко получающийся пасьянс "Чума". Щуплый с острым, вытянутым, как у землеройки, носом Борис Борисович служил, если можно так выразиться, в цирке иллюзионистом. Свое мирское имя он давно поменял на Бена Беццоллини, но друзья запросто могли называть его и просто Борей. Роскошная ассистентка Настя кипятила воду для кофе. - Ты сегодня не на репетиции? - В задницу, - коротко ответствовал Борис Борисович и поднял на приятелей вечно страдающие, как у собаки, больной глистами, карие глазки. - Все равно в цирке холодно, как в рефрижераторе. Не топят совсем. - А как же публика? - Надышат. Напомнив, что вечером, после представления, его ждут на преферанс, и напутственно махнув рукой Гере, уверенно устремившемуся в сторону буфета, Марк зашел еще и к Андрею, жившему в точно таком же, как и у него, люксе на первом этаже. Андрей маялся в гостинице уже полгода. В фирме, куда его пригласили работать, обещали купить квартиру, но так пока и не собрались. Обитал он в двухместном номере вместе с женой, которой было почему-то небезразлично, где жить. Наташа хотела собственную квартиру, а Андрея устраивали и казенные палаты. Подобные несовпадения служили вечной темой для ссор. Наиболее объемная часть фигуры находилась у Андрея где-то в области живота. И если Наполеон любил закладывать правую руку за лацкан сюртука, то Андрей эту же руку любил держать на животе, охраняя его от возможных потрясений. Именно в этой позе он и встретил Марка. - Очень тороплюсь, - предупредил он сразу и неспешно сел в кресло. - Кофе будешь? - Пил уже, - Марк постарался быть краток. Зная любовь Андрея к пространным рассуждениям, он постарался по возможности сократить визит. - Сегодня в десять. - В десять... - Борис задумчиво почесал плешь, снял очки, протер их и вновь водрузил на нос. - В десять может не получиться, очень много работы. - Ты в конторе собрался ночевать? - Почему ночевать? Когда все уходят, там так тихо. Не мешает никто, и компьютер под рукой. - Постарайся освободиться, без тебя некомплект. - Втроем пока сыграете. - Андрей встал, прошелся по комнате, поворошил бумаги на письменном столе и вдруг возопил. - Где папка с документами? - Она в сумке, милый, - донесся Наташин голос из спальни. - Ты сам ее вчера туда положил. - А потом вытащил, - голос Андрея стал трагическим. - Там копия договора! - О, Господи! Посмотри в шкафу! - Вот так всегда, - Андрей бродил по номеру, как сомнамбула, тычась в углы и близоруко щурясь. - Мне сегодня как раз нужен этот договор. Да и платежки там, - вспомнил он и побледнел лицом. Марк хотел уже было ретироваться, не дожидаясь окончания поисков, когда Андрей вдруг тихо, как бы про себя, заговорил: - Платежки, платежки. Подожди! - ткнул он пальцем в сторону Марка, будто его осенила неожиданная мысль. - Разговор есть. - А, может, вечером? - Можно и вечером, но лучше сейчас. Только давай из номера выйдем. Удивленный такой таинственностью, Марк все же послушно последовал за Андреем. Они прошли мимо соседнего массажного кабинета, работавшего круглосуточно, и выбрались на лестничную площадку. Остановившись около сетчатой клетки лифта, Андрей вздохнул, а потом решительно спросил: - Заработать хочешь?
43. Сам не желая того, Марк производил впечатление обеспеченного человека. Никто из его вновь приобретенных приятелей не знал, чем он занимается. Но деньги у Марка не переводились, скупостью он не отличался и волей-неволей все приходили к выводу, что он владеет какой-то фирмой и дела у него идут успешно. Андрей несколько раз затевал с Марком разговоры о совместных проектах, требующих инвестиций, но тот отвечал уклончиво, и проекты так таковыми и оставались. В этот же раз по тону голоса Марк понял, что пустыми обещаниями отделаться не удастся. - Понимаешь, - Андрей привычно погладил себя по внушительному брюшку, есть возможность, не рискуя собственным капиталом, получить некоторую сумму. - Даром, что ли? - Марк прикидывал возможности разом покончить с этим разговором и отправиться на прогулку. - Да, в общем-то, даром, но есть риск. - А-а, риск... - Но небольшой. У тебя сейчас на счете сколько? - Зачем тебе это? - насторожился Марк. - Если немного, то опасно перегонять такие деньги. Могут возникнуть вопросы. - Фальшивые авизо, - понял Марк. - Нет, в такие игры не играю. - Жаль, - огорчился Андрей. - Но, может, все-таки договоримся. Я о тебе с шефом беседовал, давай пройдем в контору, там потолкуем подробнее. Марк твердо знал, что ни в какие рискованные операции он ввязываться не будет, но все же нехотя согласился пойти с Андреем. Хоть какое-то разнообразие. Как Андрей ни уверял, что страшно спешит, вышли они из гостиницы не меньше, чем через час. Львиная доля времени ушла на поиск пропавшей папки, потом все-таки выпили кофе, выкурили по паре сигарет, и только после этого пешком направились в офис. Обогнув гостиницу и пройдя мимо знакомого казино, потопали по забитой транспортом улице Малышева, продолжая беседовать на ходу. - Риск крохотный, а навар приличный, - Андрей продолжал гнуть свое. О подробностях узнаешь от шефа и, если сойдетесь, то через пару недель будет и результат. - Вы что, только этим и занимаетесь? - Почему только этим, - обиделся Андрей. - Мы торгуем. Знаешь, какой у нас оборот... На первый взгляд оборот у фирмы и впрямь, должно быть, был приличным. Несмотря на то, что здание, где размещалась контора, выглядело запущенным и ободранным, на четвертом этаже кипела бурная деятельность. По всем комнатам понатыканы компьютеры, масса делового народа носится по коридору с важными бумагами, у ксерокса собралась небольшая очередь. Марка подобная суматоха ничуть не удивила, видел и покруче, но, в общем-то, можно было предположить, что фирма не из самых мелких - деньги здесь водились. К шефу с разгона попасть не удалось. У входа в его кабинет, в который, словно в светёлку, надо было подниматься по лесенке, ожидали посетители, но Андрей на правах заместителя директора прошел беспрепятственно, и через десять минут пригласил туда и Марка. Не известно, что успел Андрей наговорить шефу о своем протеже, но встречен был Марк очень радушно. Хозяин кабинета поднялся ему навстречу, обнажив в улыбке крупные прокуренные зубы, и немедленно выставил из сейфа початую бутылку коньяку и заказал секретарше кофе. Еще он удивил тем, что зачем-то выложил на стол громадную черную "Беретту", придавив ею, словно пресс-папье, стопку документов. Обстановка стала напоминать виденные в кинофильмах сцены вербовки шпионов иностранных государств - с одной стороны, кофе и коньяк, с другой недвусмысленное предупреждение о возможных последствиях несохранения тайны. Генеральный директор преуспевающей фирмы вряд ли был старше Марка. Он и представился просто по имени - Николай, и вел себя почти как однокашник, постоянно сбиваясь с "вы" на "ты". Николай оказался полностью лишен столичного лоска. Никакого дорогого костюма и галстука - распахнутый ворот рубашки, спортивная куртка, рыжая борода. Все в нем будто говорило - мы люди простые, с Урала, но нас лучше не тронь, мы и сами с усами. Он и об авизо заговорил сразу, словно вопрос был давным-давно решен, и дело оставалось только за деталями. - Ты думаешь нам нужны деньги только для того, чтобы набить карман? Николай пренебрежительно махнул рукой. - Вовсе не для этого. Сам видишь, государственная экономика валится, значит нужна альтернатива. А альтернатива - это мы. Кто мы, хотел спросить Марк, но не успел. - Для создания противовеса необходимы средства. Простым производством этого не сделать. То есть производство тоже будет, но потом. А сейчас главное создать рычаг. Скажем Петербург-Екатеринбург-Новосибирск. Все самые крупные промышленные центры. И нажать этим рычагом на Москву. Если не желает шевелиться правительство, то это следует сделать за него. Марк смотрел на Николая и не понимал ничего. Он-то думал, что речь пойдет об обыкновенной афере, которая, судя по словам Андрея, таковой и была, а вышло все по-другому. Вон какая база подведена под примитивное мошенничество! Он ждал, когда же дойдет очередь до фальшивок, и дождался. - Пару миллиардов на твой счет можно кинуть? Пять процентов тебе остальные отдашь. Надо отступать, решил Марк. Перспектива оказаться в тисках между чеченской и милицейской мафиями совсем ему не понравилась. Так погоришь, что век не отмоешься. - Надо подумать, - Марк пригубил коньяк. - Но, как мне кажется, риск слишком велик. - Операция отработана. Не ты первый. - Но все же... промямлил Марк, ругая себя за неуместное любопытство. Ничего себе, развлекся. - Примерно неделю можешь подумать, - разрешил Николай. - Но не дольше. Сроки поджимают. Марк понял, что самое время уносить ноги, но в эту же минуту в комнату заглянула взволнованная секретарша и дрожащим голосом поведала, что шефа спрашивают. Немедленно на пороге возникли и новые гости. Трое были в форме и при оружии, двое - в штатском, но облика совсем не цивильного. Николаю предложили предъявить документы, потом очередь дошла и до Андрея с Марком. Все объяснения, что он тут случайно, последнему не помогли. Выяснилось, что сейфы сейчас опечатают и начнется глобальная проверка. Да что я, медом что ли намазанный, Марк сунул паспорт обратно в карман. Куда не ткнись, обязательно напорешься. Он хотел уйти из зачумленной конторы, но Андрей попросил немного обождать. - Посиди в комнате, где шоферы. Вместе уедем. Клянусь, всего полчаса. Коля сам с ними справится. Проклиная себя за слабохарактерность, Марк прошел в шоферскую. Фирма жила на широкую ногу. Примерно десяток служебных автомобилей всегда стоял у подъезда. В ожидании распоряжений водители маялись в отдельной комнате, где им для скрашивания досуга установили компьютер с играми. Здесь на Марка почти не обратили внимания. Хотя сам по себе неприятный визит и обсуждался, ничто не могло отвлечь шоферов от компьютерных войн. Единственным, кого Марк здесь знал, был Миша, водитель Андрея. Он иногда заезжал в гостиницу, и как-то даже подбрасывал Марка до филармонии. Миша, бывший летчик, был известен еще и тем, что в момент, когда у его АН-2 отказал двигатель, в припадке вдохновенного идиотизма сочинил короткий стишок.
Облака плывут, как гуси, Набегают на винты. Неужели навернусь я С этой чудной высоты?
Пока он занимался творчеством, самолет, естественно, навернулся. Но, говорят, влюбленным, пьяницам и поэтам везет. Успев просмотреть "Коммерсантъ-Daily" и побеседовать с Мишей о преимуществах "Мерседеса" над "БМВ", Марк все же дождался Андрея. Тот, по обыкновению очень спеша, что не мешало ему двигаться, словно в замедленном кадре, возник в шоферской и предложил подбросить до гостиницы. Все уверения Марка, что ему туда не надо, не помогли. - Нам это по пути, не стесняйся, - Андрей впихнул себя на переднее сиденье. - Сейчас предупрежу компаньонов и обратно. А преферанс в десять может и не получиться, видишь, какой оборот. Оборот выходил неприятным, с этим трудно было не согласиться, но пока Марк комментировать события отказался. Ну их, этих авизовщиков, не его это дело. Главное, самому держаться от сомнительных операций подальше. Через пять минут он оказался опять в гостинице.
44.
День был потерян напрочь. Гулять уже не тянуло, к тому же на улице подул зимний пронзительный ветерок, начиналась метель. Самое время посидеть у огонька с рюмкой чего-нибудь покрепче, почитать, подумать. Мысль о собственном доме не давала покоя. Два месяца бивачного существования способны сделать домоседа из самого отчаянного искателя приключений. А Марк и раньше не стремился окунуться с головой в неизведанное. Но события развивались явно не по его сценарию. Екатеринбург уже обрыд. Ладно бы, если нашлось какое-нибудь дело. Но и этого не хотелось. Тогда чего же? Сидеть в "Большом Урале", пардон, "Кавказе", играть по вечерам в преферанс со случайными знакомыми и тешить себя надеждами, что все образуется само собой? Ах, да, еще уповать на собственную исключительность, которую получил в наследство вместе с кольцом. Как ни поверни, выходило боком. Был момент, когда Марк начал присматриваться к Уральскому университету. Надо получать образование, надо планировать свою судьбу. На Петербурге свет клином не сошелся. Есть в России места, где можно жить и проявить себя. Но потом это решение почему-то ослабло. Тайна кольца требовала немедленных, необычных действий, а в результате ни того, ни другого. Делать было нечего, и он направился в номер к Борис Борисычу. До вечернего представления еще далеко, успеют поболтать. Проходя мимо буфета, Марк услышал хрипловатый голос Геры и дребезжащий смех буфетчицы. Майор, как обычно, когда появлялись деньги, был в ударе, и тогда его обаянию не могла противиться даже соблюдающая строгий пост монашка. А буфетчицу Любу назвать монашкой нельзя было даже в шутку. - ... тогда мы подкатываем на "пешке" к ихнему духану и суем в окно пушку. Они там только для вида чай пьют, а на самом деле есть и брэнди, и водка. Ну, говорим, все, духи, выпивку на броню, а то щас как... Как можно быстрее миновав дверной проем, чтобы Гера не успел заметить и навязаться в компанию, Марк прошел еще по коридору и постучал в номер Борис Борисыча. - Отвяжись, Гера, я занят, - послышался недовольный голос. - У меня репетиция. - Тогда я просто так посижу, - Марку уходить не хотелось. - А, может, и фокусам выучусь. - Я думал это Гера, - смутился Борис Борисыч. Он стоял посередине номера в полосатой пижаме, каких уже никто не носил лет тридцать, и забавлялся тем, что, не прикасаясь руками, заставлял небольшой черный шарик дергаться в воздухе. - Нитки, да? - Марк с ходу начал разгадывать тайну фокуса. - А что, видно? - всполошился Борис Борисыч. - Не очень, - успокоил его Марк. - О следующих гастролях ничего не слышно? - Сидеть мне здесь до весны, - Борис Борисыч закатил шарик в широкий рукав пижамы и вытащил его из-за шиворота. - В Сочи Гуськова послали, а какой же он престидижитатор? Борис Борисыча замучили интриги. Ему было под пятьдесят, и он объездил всю страну. Работал по первой категории. Не звезда, но ученик самого Старковского. А тот, как известно, всякую шушеру в ученики не брал. Прошлую зиму Борис Борисыч просидел в Норильске, в эту - выпало сидение в Екатеринбурге. А он так мечтал о Сочи. Он стремился туда не меньше, чем чеховские сестры в Москву. Но интриги... - Не обращайте внимания, в цирке каждый вечер аншлаг. - Какой аншлаг, половина зала. И то в основном школьники. Притащат с собой портвейна, выпьют под лестницей, а потом ржут все представление, как кони. - Вы думаете в Сочи лучше? - В Сочи лучше, да. Там пальмы даже зимой. А воздух! Мне очень полезен морской воздух, - Борис Борисыч с болезненной гримасой ощупал грудь под пижамой. - У меня профессиональный бронхит. Марк хотел еще спросить, что такое профессиональный бронхит, но не успел, в номер вошла Настя. Если бы не преданность ассистентки своему кумиру, Марк с удовольствием завел бы с ней более тесное знакомство. Голливудские стандарты Насти способны были оставить незамеченным даже падение реквизита из рукавов манипулятора прямо на арену. Этого просто никто не замечал, Настя поглощала все внимание публики. Разница в возрасте - Настя была вдвое, если не втрое моложе Борис Борисыча - не мешала ей преданно следовать за маэстро даже в Норильск, хотя при ее-то возможностях запросто могла гастролировать по всему миру. Хорошая ассистентка - половина успеха. - У меня все готово, - доложила Настя. - В магазин сходила, обед разогрела, пойдемте ко мне. - Что вы, неудобно, - как всегда смутился в ее присутствии Марк. - Мы с Герой договорились пообедать в ресторане. - Точно, договорились, как же я забыл, - Гера, вот уж не будь не вовремя помянут, тут же возник на пороге собственной персоной. - И врежем по маленькой! Марк чуть не застонал, увидев его, и вымученно улыбнулся. - Сейчас, Настя, - пообещал Борис Борисыч, - только вот еще руки разомну и приду. Он достал из коробки с реквизитом карты и, словно выстрелил колодой в воздух. Карты красивым веером по дуге перелетели из правой ладони в левую. - Эх, мне бы так! - позавидовал Гера. - Это еще что! - воодушевился Борис Борисыч. Двигая одними лишь пальцами, он заставил карты тасоваться с непринужденностью мультипликационной картинки. Потом запустил всю колоду вверх, так что та должна была непременно беспорядочно рассыпаться, но вместо этого легко легла ровным рядком на столе. - Жан-Батист Камиль Коро! - воскликнул Гера. Упоминание имени известного живописца годилось ему для всех случаев жизни, когда он хотел выразить сильные чувства. - Борис Борисыч, - с непосредственностью ребенка добавил он. - Вам в картах нет равных! - Ну уж, не скажите, - смутился Борис Борисыч. Несмотря на изумительную ловкость рук, в преферанс он играл отвратительно. - Мы обязательно выпьем за вас, - пообещал ему Гера, когда они вышли из номера. - Прямо отпразднуем!
Марк взял билет на восток. На Урал. В Екатеринбург. Хотел сразу в Сибирь, но духа не хватило. Хотя, если бы была возможность немедленно махнуть за границу, раздумывать стал вряд ли. Дорогая родина, Марк стоял на ступенях и смотрел на размолоченный шинами грузовиков снег привокзальной площади, за что же ты меня так не любишь. Дай возможность отдышаться, разобраться с самим собой. Все гонишь и гонишь по необъятным просторам, а покоя нету. Так ведь и выгонишь к чертям собачьим! Времени до отправления было навалом - три часа. И все три часа Марк просидел в зале ожидания, притворяясь, что дремлет, но постоянно оставаясь начеку. Отвлекся только на короткое письмо Ветке. Мол, жив-здоров, не беспокойся. Написать бы побольше, да потеплее, но вдруг письмо попадет в чужие руки. Насчет этого Марк почти не сомневался, несмотря на то, что отправил письмо на адрес магазина. Все-таки больше вероятности, что там его не перехватят. В Нижнем он не задержался и на сутки. Вот ведь как получается. А хотел пожить, осмотреться. Еще утром был почти уверен, что здесь его никто не найдет и не тронет. Никто из тех, кого он опасался, и не нашел. Но один дурацкий случай, и все надежды полетели в тартарары. Даже Волгу толком не посмотрел. Был вариант отправиться на юг, там теплее, но почему-то не захотелось. Южного народа хватало и здесь, а там, наверное, и вовсе не протолкаться. Марк перекантовался ночь в забитом купе, где кроме взрослых пассажиров ехал еще и ребенок, и устал от детских воплей так, что Екатеринбург, который и пассажиры и проводники упорно именовали Свердловском, воспринял, как счастливое избавление. Но избавление вскоре показалось обманчивым. Пройдя по бесконечному и грязному подземному переходу, Марк вышел на большую площадь. Как и везде, здесь бурно торговали. Длинные ряды киосков и палаток, суетящийся рой озабоченных людей. Почти никто не улыбался. И правда, чему радоваться, подумал Марк, глядя на не очень приветливо встретивший его город. Кому я здесь нужен? Гостиница "Свердловск" возвышалась напротив, но в ней, почему-то останавливаться не хотелось. Мелькнула глупая мысль о покупке квартиры, но так же и пропала, как появилась. Ты оглядись сначала. Интересно, есть здесь гостиница "Екатеринбург" или нет? Надо следовать традициям. Но никакого "Екатеринбурга" в городе не обнаружилось, и в конце концов Марк решил обосноваться в "Большом Урале". "Урал" и впрямь большой, но очень неуютный гостиничный комплекс монументально раскинулся, несколько отступая от центральной улицы. Основное здание и пристройки образовывали сложную систему коридоров и переходов, но, в общем-то, ничего другого ожидать не приходилось. Провинциальные гостиницы, выстроенные лет тридцать-сорок назад, удивительно походили друг на друга. Дожидаясь очереди в регистратуре, Марк вновь вышел на улицу, миновав основательно прокуренный входной тамбур. В скверике, между "Уралом" и театром, повернутым к гостинице задним фасадом, было пустовато. Стайка свиристелей кормилась на дичках, роняя на снег раздавленные красные яблочки. Проскрежетал трамвай, тронувшись с остановки. Господи, какая тоска! Марк швырнул под ноги сигарету и ожесточенно придавил ее каблуком. Что же я здесь делать-то буду? Но надо было жить дальше.
42.
Марк почти привык к своему номеру на втором этаже и даже купил кое-какие вещи, способные хоть как-то смягчить казенную обстановку. Чашки, например, для кофе, книги, повесил на стену яркий календарь с лакированной красоткой. Хотя зачем ему календарь, если все дни на одно лицо? Две большие и неуютные комнаты выходили окнами все на тот же заснеженный скверик. Спальня с громадной кроватью и гостиная. Она же столовая, она же кабинет. Обычных одноместных на момент оформления в гостинице не оказалось, а потом стало лень переселяться, да и привык. "Большой Урал" местные постояльцы и сами горожане иначе, как "Большим Кавказом" не именовали. Гостиница была под завязку забита смуглым небритым народом, день и ночь стоящим во входном тамбуре и дымящим вонючими сигаретами. Что тут делает эта братия, непонятно. Но Марк и не вникал, а вскоре и замечать перестал, воспринимая уголовного вида южан лишь как фон. Далеко-далеко остались Питер, Москва с ее зашкафным генералом Игорем Петровичем, погоревшим два месяца назад на Лубянке. Что-то там происходило, конечно, и телевизор ежедневно об этих событиях Марку докладывал, но это было так неинтересно и скучно, как будто случалось в другой стране, не имеющей к Марку никакого отношения. Сам он вел, по собственным словам, простую, почти растительную жизнь. Много читал, ходил на концерты заезжих знаменитостей, - каждый раз клянясь при этом, что в последний раз, - и перезнакомился со всей гостиничной обслугой. Недели через две он уже обитал в этом временном доме на положении постоянного жильца, что давало отдельные привилегии вроде "здрассте" по утрам от горничной Маши, мимолетных улыбок коридорных и кивка от дежурного администратора. Кроме того в гости никого приводить не возбранялось в любое время суток. Впрочем, по некоторым наблюдениям, не запрещалось это делать и никому другому. Короче, быт налаживался. От Ветки он никаких вестей не ждал, потому что обратного адреса в своих коротких записках не указывал никогда. Да и было-то всего два послания, не считая нижегородского. Лишний раз светиться Марк не желал. За время своего отшельнического существования Марк пристрастился к чтению. За мифологической литературой и массой дурно изданных книжонок, повествующих о тайнах колдовства и прочей мути, последовали фундаментальные философские труды. В книжных магазинах Марк не скупился, и скоро его комнаты оказались плотно забиты различными изданиями, способными составить неплохую библиотеку. Полюбил он и прогулки по тихим улочкам Екатеринбурга. Двух- и одноэтажные особнячки напоминали о купеческом прошлом, от них веяло стариной и покоем. С легкой руки Джесертепа Марк иногда стал наведываться и в казино. Но крупной игры не затевал никогда. Одним словом, был вполне благоразумен и осмотрителен. К тому же, вскоре появились и знакомые. В гостинице, подобно Марку, подолгу жили еще несколько человек. И так или иначе волей случая постепенно он познакомился со многими. Отправляясь на очередную бесцельную прогулку, Марк встретил в коридоре майора Геру. Тот чеканно печатал шаг, затянутый портупеей, которую он сам называл сбруей, ладный и чисто выбритый, как будто только что встал с постели. Но Марк хорошо знал - если Гера при портупее, то наверняка готовится идти на дежурство или только что вернулся с него. В иных случаях форма одежды была другая. - Возьмем пивка? - Геру постоянно томила жажда, а воду он не пил. Значит с дежурства, перед бдением в штабе Гера страдал воздержанием. - Привет героям Афганистана! - Марк сделал вид, что не услышал предложения. - Пошли в бар, или давай возьмем в буфете и выпьем в номере. - Вечером выпьем. У меня в десять распишем пульку. - Зарплату задерживают, - дипломатично ответил Гера и полюбовался хорошо начищенным носком сапога. - Так, сколько ты мне должен? - Отдам ведь, когда не отдавал? Марк обреченно полез в карман. Вместе с повеселевшим майором зашли к Борис Борисычу. Тот, в позе мадам Рекамье, возлегал на кровати и раскладывал короткий, но редко получающийся пасьянс "Чума". Щуплый с острым, вытянутым, как у землеройки, носом Борис Борисович служил, если можно так выразиться, в цирке иллюзионистом. Свое мирское имя он давно поменял на Бена Беццоллини, но друзья запросто могли называть его и просто Борей. Роскошная ассистентка Настя кипятила воду для кофе. - Ты сегодня не на репетиции? - В задницу, - коротко ответствовал Борис Борисович и поднял на приятелей вечно страдающие, как у собаки, больной глистами, карие глазки. - Все равно в цирке холодно, как в рефрижераторе. Не топят совсем. - А как же публика? - Надышат. Напомнив, что вечером, после представления, его ждут на преферанс, и напутственно махнув рукой Гере, уверенно устремившемуся в сторону буфета, Марк зашел еще и к Андрею, жившему в точно таком же, как и у него, люксе на первом этаже. Андрей маялся в гостинице уже полгода. В фирме, куда его пригласили работать, обещали купить квартиру, но так пока и не собрались. Обитал он в двухместном номере вместе с женой, которой было почему-то небезразлично, где жить. Наташа хотела собственную квартиру, а Андрея устраивали и казенные палаты. Подобные несовпадения служили вечной темой для ссор. Наиболее объемная часть фигуры находилась у Андрея где-то в области живота. И если Наполеон любил закладывать правую руку за лацкан сюртука, то Андрей эту же руку любил держать на животе, охраняя его от возможных потрясений. Именно в этой позе он и встретил Марка. - Очень тороплюсь, - предупредил он сразу и неспешно сел в кресло. - Кофе будешь? - Пил уже, - Марк постарался быть краток. Зная любовь Андрея к пространным рассуждениям, он постарался по возможности сократить визит. - Сегодня в десять. - В десять... - Борис задумчиво почесал плешь, снял очки, протер их и вновь водрузил на нос. - В десять может не получиться, очень много работы. - Ты в конторе собрался ночевать? - Почему ночевать? Когда все уходят, там так тихо. Не мешает никто, и компьютер под рукой. - Постарайся освободиться, без тебя некомплект. - Втроем пока сыграете. - Андрей встал, прошелся по комнате, поворошил бумаги на письменном столе и вдруг возопил. - Где папка с документами? - Она в сумке, милый, - донесся Наташин голос из спальни. - Ты сам ее вчера туда положил. - А потом вытащил, - голос Андрея стал трагическим. - Там копия договора! - О, Господи! Посмотри в шкафу! - Вот так всегда, - Андрей бродил по номеру, как сомнамбула, тычась в углы и близоруко щурясь. - Мне сегодня как раз нужен этот договор. Да и платежки там, - вспомнил он и побледнел лицом. Марк хотел уже было ретироваться, не дожидаясь окончания поисков, когда Андрей вдруг тихо, как бы про себя, заговорил: - Платежки, платежки. Подожди! - ткнул он пальцем в сторону Марка, будто его осенила неожиданная мысль. - Разговор есть. - А, может, вечером? - Можно и вечером, но лучше сейчас. Только давай из номера выйдем. Удивленный такой таинственностью, Марк все же послушно последовал за Андреем. Они прошли мимо соседнего массажного кабинета, работавшего круглосуточно, и выбрались на лестничную площадку. Остановившись около сетчатой клетки лифта, Андрей вздохнул, а потом решительно спросил: - Заработать хочешь?
43. Сам не желая того, Марк производил впечатление обеспеченного человека. Никто из его вновь приобретенных приятелей не знал, чем он занимается. Но деньги у Марка не переводились, скупостью он не отличался и волей-неволей все приходили к выводу, что он владеет какой-то фирмой и дела у него идут успешно. Андрей несколько раз затевал с Марком разговоры о совместных проектах, требующих инвестиций, но тот отвечал уклончиво, и проекты так таковыми и оставались. В этот же раз по тону голоса Марк понял, что пустыми обещаниями отделаться не удастся. - Понимаешь, - Андрей привычно погладил себя по внушительному брюшку, есть возможность, не рискуя собственным капиталом, получить некоторую сумму. - Даром, что ли? - Марк прикидывал возможности разом покончить с этим разговором и отправиться на прогулку. - Да, в общем-то, даром, но есть риск. - А-а, риск... - Но небольшой. У тебя сейчас на счете сколько? - Зачем тебе это? - насторожился Марк. - Если немного, то опасно перегонять такие деньги. Могут возникнуть вопросы. - Фальшивые авизо, - понял Марк. - Нет, в такие игры не играю. - Жаль, - огорчился Андрей. - Но, может, все-таки договоримся. Я о тебе с шефом беседовал, давай пройдем в контору, там потолкуем подробнее. Марк твердо знал, что ни в какие рискованные операции он ввязываться не будет, но все же нехотя согласился пойти с Андреем. Хоть какое-то разнообразие. Как Андрей ни уверял, что страшно спешит, вышли они из гостиницы не меньше, чем через час. Львиная доля времени ушла на поиск пропавшей папки, потом все-таки выпили кофе, выкурили по паре сигарет, и только после этого пешком направились в офис. Обогнув гостиницу и пройдя мимо знакомого казино, потопали по забитой транспортом улице Малышева, продолжая беседовать на ходу. - Риск крохотный, а навар приличный, - Андрей продолжал гнуть свое. О подробностях узнаешь от шефа и, если сойдетесь, то через пару недель будет и результат. - Вы что, только этим и занимаетесь? - Почему только этим, - обиделся Андрей. - Мы торгуем. Знаешь, какой у нас оборот... На первый взгляд оборот у фирмы и впрямь, должно быть, был приличным. Несмотря на то, что здание, где размещалась контора, выглядело запущенным и ободранным, на четвертом этаже кипела бурная деятельность. По всем комнатам понатыканы компьютеры, масса делового народа носится по коридору с важными бумагами, у ксерокса собралась небольшая очередь. Марка подобная суматоха ничуть не удивила, видел и покруче, но, в общем-то, можно было предположить, что фирма не из самых мелких - деньги здесь водились. К шефу с разгона попасть не удалось. У входа в его кабинет, в который, словно в светёлку, надо было подниматься по лесенке, ожидали посетители, но Андрей на правах заместителя директора прошел беспрепятственно, и через десять минут пригласил туда и Марка. Не известно, что успел Андрей наговорить шефу о своем протеже, но встречен был Марк очень радушно. Хозяин кабинета поднялся ему навстречу, обнажив в улыбке крупные прокуренные зубы, и немедленно выставил из сейфа початую бутылку коньяку и заказал секретарше кофе. Еще он удивил тем, что зачем-то выложил на стол громадную черную "Беретту", придавив ею, словно пресс-папье, стопку документов. Обстановка стала напоминать виденные в кинофильмах сцены вербовки шпионов иностранных государств - с одной стороны, кофе и коньяк, с другой недвусмысленное предупреждение о возможных последствиях несохранения тайны. Генеральный директор преуспевающей фирмы вряд ли был старше Марка. Он и представился просто по имени - Николай, и вел себя почти как однокашник, постоянно сбиваясь с "вы" на "ты". Николай оказался полностью лишен столичного лоска. Никакого дорогого костюма и галстука - распахнутый ворот рубашки, спортивная куртка, рыжая борода. Все в нем будто говорило - мы люди простые, с Урала, но нас лучше не тронь, мы и сами с усами. Он и об авизо заговорил сразу, словно вопрос был давным-давно решен, и дело оставалось только за деталями. - Ты думаешь нам нужны деньги только для того, чтобы набить карман? Николай пренебрежительно махнул рукой. - Вовсе не для этого. Сам видишь, государственная экономика валится, значит нужна альтернатива. А альтернатива - это мы. Кто мы, хотел спросить Марк, но не успел. - Для создания противовеса необходимы средства. Простым производством этого не сделать. То есть производство тоже будет, но потом. А сейчас главное создать рычаг. Скажем Петербург-Екатеринбург-Новосибирск. Все самые крупные промышленные центры. И нажать этим рычагом на Москву. Если не желает шевелиться правительство, то это следует сделать за него. Марк смотрел на Николая и не понимал ничего. Он-то думал, что речь пойдет об обыкновенной афере, которая, судя по словам Андрея, таковой и была, а вышло все по-другому. Вон какая база подведена под примитивное мошенничество! Он ждал, когда же дойдет очередь до фальшивок, и дождался. - Пару миллиардов на твой счет можно кинуть? Пять процентов тебе остальные отдашь. Надо отступать, решил Марк. Перспектива оказаться в тисках между чеченской и милицейской мафиями совсем ему не понравилась. Так погоришь, что век не отмоешься. - Надо подумать, - Марк пригубил коньяк. - Но, как мне кажется, риск слишком велик. - Операция отработана. Не ты первый. - Но все же... промямлил Марк, ругая себя за неуместное любопытство. Ничего себе, развлекся. - Примерно неделю можешь подумать, - разрешил Николай. - Но не дольше. Сроки поджимают. Марк понял, что самое время уносить ноги, но в эту же минуту в комнату заглянула взволнованная секретарша и дрожащим голосом поведала, что шефа спрашивают. Немедленно на пороге возникли и новые гости. Трое были в форме и при оружии, двое - в штатском, но облика совсем не цивильного. Николаю предложили предъявить документы, потом очередь дошла и до Андрея с Марком. Все объяснения, что он тут случайно, последнему не помогли. Выяснилось, что сейфы сейчас опечатают и начнется глобальная проверка. Да что я, медом что ли намазанный, Марк сунул паспорт обратно в карман. Куда не ткнись, обязательно напорешься. Он хотел уйти из зачумленной конторы, но Андрей попросил немного обождать. - Посиди в комнате, где шоферы. Вместе уедем. Клянусь, всего полчаса. Коля сам с ними справится. Проклиная себя за слабохарактерность, Марк прошел в шоферскую. Фирма жила на широкую ногу. Примерно десяток служебных автомобилей всегда стоял у подъезда. В ожидании распоряжений водители маялись в отдельной комнате, где им для скрашивания досуга установили компьютер с играми. Здесь на Марка почти не обратили внимания. Хотя сам по себе неприятный визит и обсуждался, ничто не могло отвлечь шоферов от компьютерных войн. Единственным, кого Марк здесь знал, был Миша, водитель Андрея. Он иногда заезжал в гостиницу, и как-то даже подбрасывал Марка до филармонии. Миша, бывший летчик, был известен еще и тем, что в момент, когда у его АН-2 отказал двигатель, в припадке вдохновенного идиотизма сочинил короткий стишок.
Облака плывут, как гуси, Набегают на винты. Неужели навернусь я С этой чудной высоты?
Пока он занимался творчеством, самолет, естественно, навернулся. Но, говорят, влюбленным, пьяницам и поэтам везет. Успев просмотреть "Коммерсантъ-Daily" и побеседовать с Мишей о преимуществах "Мерседеса" над "БМВ", Марк все же дождался Андрея. Тот, по обыкновению очень спеша, что не мешало ему двигаться, словно в замедленном кадре, возник в шоферской и предложил подбросить до гостиницы. Все уверения Марка, что ему туда не надо, не помогли. - Нам это по пути, не стесняйся, - Андрей впихнул себя на переднее сиденье. - Сейчас предупрежу компаньонов и обратно. А преферанс в десять может и не получиться, видишь, какой оборот. Оборот выходил неприятным, с этим трудно было не согласиться, но пока Марк комментировать события отказался. Ну их, этих авизовщиков, не его это дело. Главное, самому держаться от сомнительных операций подальше. Через пять минут он оказался опять в гостинице.
44.
День был потерян напрочь. Гулять уже не тянуло, к тому же на улице подул зимний пронзительный ветерок, начиналась метель. Самое время посидеть у огонька с рюмкой чего-нибудь покрепче, почитать, подумать. Мысль о собственном доме не давала покоя. Два месяца бивачного существования способны сделать домоседа из самого отчаянного искателя приключений. А Марк и раньше не стремился окунуться с головой в неизведанное. Но события развивались явно не по его сценарию. Екатеринбург уже обрыд. Ладно бы, если нашлось какое-нибудь дело. Но и этого не хотелось. Тогда чего же? Сидеть в "Большом Урале", пардон, "Кавказе", играть по вечерам в преферанс со случайными знакомыми и тешить себя надеждами, что все образуется само собой? Ах, да, еще уповать на собственную исключительность, которую получил в наследство вместе с кольцом. Как ни поверни, выходило боком. Был момент, когда Марк начал присматриваться к Уральскому университету. Надо получать образование, надо планировать свою судьбу. На Петербурге свет клином не сошелся. Есть в России места, где можно жить и проявить себя. Но потом это решение почему-то ослабло. Тайна кольца требовала немедленных, необычных действий, а в результате ни того, ни другого. Делать было нечего, и он направился в номер к Борис Борисычу. До вечернего представления еще далеко, успеют поболтать. Проходя мимо буфета, Марк услышал хрипловатый голос Геры и дребезжащий смех буфетчицы. Майор, как обычно, когда появлялись деньги, был в ударе, и тогда его обаянию не могла противиться даже соблюдающая строгий пост монашка. А буфетчицу Любу назвать монашкой нельзя было даже в шутку. - ... тогда мы подкатываем на "пешке" к ихнему духану и суем в окно пушку. Они там только для вида чай пьют, а на самом деле есть и брэнди, и водка. Ну, говорим, все, духи, выпивку на броню, а то щас как... Как можно быстрее миновав дверной проем, чтобы Гера не успел заметить и навязаться в компанию, Марк прошел еще по коридору и постучал в номер Борис Борисыча. - Отвяжись, Гера, я занят, - послышался недовольный голос. - У меня репетиция. - Тогда я просто так посижу, - Марку уходить не хотелось. - А, может, и фокусам выучусь. - Я думал это Гера, - смутился Борис Борисыч. Он стоял посередине номера в полосатой пижаме, каких уже никто не носил лет тридцать, и забавлялся тем, что, не прикасаясь руками, заставлял небольшой черный шарик дергаться в воздухе. - Нитки, да? - Марк с ходу начал разгадывать тайну фокуса. - А что, видно? - всполошился Борис Борисыч. - Не очень, - успокоил его Марк. - О следующих гастролях ничего не слышно? - Сидеть мне здесь до весны, - Борис Борисыч закатил шарик в широкий рукав пижамы и вытащил его из-за шиворота. - В Сочи Гуськова послали, а какой же он престидижитатор? Борис Борисыча замучили интриги. Ему было под пятьдесят, и он объездил всю страну. Работал по первой категории. Не звезда, но ученик самого Старковского. А тот, как известно, всякую шушеру в ученики не брал. Прошлую зиму Борис Борисыч просидел в Норильске, в эту - выпало сидение в Екатеринбурге. А он так мечтал о Сочи. Он стремился туда не меньше, чем чеховские сестры в Москву. Но интриги... - Не обращайте внимания, в цирке каждый вечер аншлаг. - Какой аншлаг, половина зала. И то в основном школьники. Притащат с собой портвейна, выпьют под лестницей, а потом ржут все представление, как кони. - Вы думаете в Сочи лучше? - В Сочи лучше, да. Там пальмы даже зимой. А воздух! Мне очень полезен морской воздух, - Борис Борисыч с болезненной гримасой ощупал грудь под пижамой. - У меня профессиональный бронхит. Марк хотел еще спросить, что такое профессиональный бронхит, но не успел, в номер вошла Настя. Если бы не преданность ассистентки своему кумиру, Марк с удовольствием завел бы с ней более тесное знакомство. Голливудские стандарты Насти способны были оставить незамеченным даже падение реквизита из рукавов манипулятора прямо на арену. Этого просто никто не замечал, Настя поглощала все внимание публики. Разница в возрасте - Настя была вдвое, если не втрое моложе Борис Борисыча - не мешала ей преданно следовать за маэстро даже в Норильск, хотя при ее-то возможностях запросто могла гастролировать по всему миру. Хорошая ассистентка - половина успеха. - У меня все готово, - доложила Настя. - В магазин сходила, обед разогрела, пойдемте ко мне. - Что вы, неудобно, - как всегда смутился в ее присутствии Марк. - Мы с Герой договорились пообедать в ресторане. - Точно, договорились, как же я забыл, - Гера, вот уж не будь не вовремя помянут, тут же возник на пороге собственной персоной. - И врежем по маленькой! Марк чуть не застонал, увидев его, и вымученно улыбнулся. - Сейчас, Настя, - пообещал Борис Борисыч, - только вот еще руки разомну и приду. Он достал из коробки с реквизитом карты и, словно выстрелил колодой в воздух. Карты красивым веером по дуге перелетели из правой ладони в левую. - Эх, мне бы так! - позавидовал Гера. - Это еще что! - воодушевился Борис Борисыч. Двигая одними лишь пальцами, он заставил карты тасоваться с непринужденностью мультипликационной картинки. Потом запустил всю колоду вверх, так что та должна была непременно беспорядочно рассыпаться, но вместо этого легко легла ровным рядком на столе. - Жан-Батист Камиль Коро! - воскликнул Гера. Упоминание имени известного живописца годилось ему для всех случаев жизни, когда он хотел выразить сильные чувства. - Борис Борисыч, - с непосредственностью ребенка добавил он. - Вам в картах нет равных! - Ну уж, не скажите, - смутился Борис Борисыч. Несмотря на изумительную ловкость рук, в преферанс он играл отвратительно. - Мы обязательно выпьем за вас, - пообещал ему Гера, когда они вышли из номера. - Прямо отпразднуем!