– Простите меня… – сказала она дрожащим голосом. Виктор не сразу понял, что она обращается ко мне. – Я ведь думала… Когда этот участковый пришел… Ну, что вас в вытрезвитель забрали. Я ведь думала, что вы просто нализались до чертиков.
– И решили меня обвинить заодно и в попытке кражи. Со взломом, – добавил Черноусов мрачным том.
– Да нет, конечно, просто я на вас очень злая была…
– Интересно, за что? Если уж кому злиться, так это мне. Может и не на вас, но уж на Григория Николаевича… «Наябедничает папаше, – подумал Черноусов. – Ну и черт с ней, тут надо выкручиваться.»
– Весь отпуск к чертовой матери… – проворчал он.
– Потом отношения выясните, хорошо? – предложил Синицын. – Я вас слушаю, Светлана Григорьевна. Так что там было? Вы познакомились…
– На набережной, возле пирса. Потом кто-то – кажется, Илья – предложил пойти в домик. Вот мы и пошли. Мы – это те, кого я вам уже называла, – пояснила она. – Там ребята сели играть в преферанс. А мы с девушками расположились на веранде, в шезлонгах, – она подняла глаза на внимательно слушавшего Синицына и робко сказала: – А больше мне нечего рассказывать. С веранды не было видно, что происходит в комнате. И потом: я ушла. Я уже говорила.
Синицын кивнул Виктору, внимательно слушавшему девушку.
– Так и было, – подтвердил тот. – Девушки – Оля, Тамара и Светлана – оставались на веранде. А мы сели играть в преферанс. Игра шла вяло. Бросили играть, потому что надоело. Знаешь, ребята были под хорошим кайфом, с утра наливались сухарем, – пояснил Виктор. – Илья, по-моему, вообще отрубился. Когда я уходил, он уже дрых без задних ног. Ну что еще… Коля раньше меня ушел, сказал, что сходит на ужин. Леонид… – Черноусов задумался. – Леонид оставался в домике.
– Вот как? – Синицын нахмурился. – Значит, после твоего ухода в домике оставались спящий Илья и Леонид? Кто это – Леонид? Тоже москвич?
Виктор рассказал о виртуозной сдаче преферанса и о происшествии в гостинице.
– Ну-ка, – сказал Синицын. – Опиши мне этого Леонида.
Виктор описал.
– Да, – сказал он, – его ко мне Женька привел, накануне…
– Верещагин, что ли?
– Ну да.
Черноусов поведал другу-сыщику о карточных фокусах и об игре в «черное проигрывает, красное выигрывает». Синицын немного подумал.
– Что-то я не помню такого среди игровых, – сказал Владимир. – Хотя, возможно, залетный. У твоего Маевского не мастерская, а проходной двор… Какую он назвал гостиницу? «Солнечная»? – он полистал телефонную книжку, лежавшую на столе. – Ага, вот… – Синицын набрал номер. – Добрый вечер. То есть, конечно, уже доброе утро.
Виктор посмотрел на часы. Половина восьмого. Как быстро пролетела эта сумасшедшая ночь…
– Дежурного администратора, пожалуйста, – попросил Синицын. – Ах, это вы? Очень приятно, с вами говорит капитан Синицын, областное управление внутренних дел. Скажите пожалуйста, что там у вас за ЧП вчера было? Что-то водой залило. Какой-то жилец, вроде, кран забыл закрутить, а вы его выселить решили. А? Понятно… Спасибо, большое спасибо. До свидания, – он повернулся ко Черноусову и некоторое время рассматривал его молча, потом сказал: – Не было там вчера никаких потопов. Там вчера вообще воды не было. Перебои. Понимаешь? Люди бегали на улицу, к колонке. И позавчера не было… Светлана Григорьевна, – капитан отвернулся от журналиста, – а где вы, все-таки, были вечером? Подумайте, прежде чем отвечать. Я не очень верю в то, что вы просто прошлись. За те два с лишним часа, которые вы отсутствовали, можно было исходить весь поселок вдоль и поперек. И не один раз.
Светлана промолчала. Синицын некоторое время выжидательно смотрел на нее.
– Так как же? – настойчиво повторил он. – Может быть, вспомните?
– Здесь, в Лазурном, живет мать моего знакомого, – ответила она после еще одной долгой паузы. – Софья Яковлевна Левина.
Черноусов вспомнил кладбище, куда они заезжали по дороге. Сейчас в этом можно было усмотреть мистическое совпадение.
– Что вы у нее делали? – спросил Синицын.
– Просто навестила.
– Где она живет?
– Цветочный переулок, 12.
Синицын подошел к окну и крикнул лейтенанту, маявшемуся у желтого «уазика»:
13
14
– И решили меня обвинить заодно и в попытке кражи. Со взломом, – добавил Черноусов мрачным том.
– Да нет, конечно, просто я на вас очень злая была…
– Интересно, за что? Если уж кому злиться, так это мне. Может и не на вас, но уж на Григория Николаевича… «Наябедничает папаше, – подумал Черноусов. – Ну и черт с ней, тут надо выкручиваться.»
– Весь отпуск к чертовой матери… – проворчал он.
– Потом отношения выясните, хорошо? – предложил Синицын. – Я вас слушаю, Светлана Григорьевна. Так что там было? Вы познакомились…
– На набережной, возле пирса. Потом кто-то – кажется, Илья – предложил пойти в домик. Вот мы и пошли. Мы – это те, кого я вам уже называла, – пояснила она. – Там ребята сели играть в преферанс. А мы с девушками расположились на веранде, в шезлонгах, – она подняла глаза на внимательно слушавшего Синицына и робко сказала: – А больше мне нечего рассказывать. С веранды не было видно, что происходит в комнате. И потом: я ушла. Я уже говорила.
Синицын кивнул Виктору, внимательно слушавшему девушку.
– Так и было, – подтвердил тот. – Девушки – Оля, Тамара и Светлана – оставались на веранде. А мы сели играть в преферанс. Игра шла вяло. Бросили играть, потому что надоело. Знаешь, ребята были под хорошим кайфом, с утра наливались сухарем, – пояснил Виктор. – Илья, по-моему, вообще отрубился. Когда я уходил, он уже дрых без задних ног. Ну что еще… Коля раньше меня ушел, сказал, что сходит на ужин. Леонид… – Черноусов задумался. – Леонид оставался в домике.
– Вот как? – Синицын нахмурился. – Значит, после твоего ухода в домике оставались спящий Илья и Леонид? Кто это – Леонид? Тоже москвич?
Виктор рассказал о виртуозной сдаче преферанса и о происшествии в гостинице.
– Ну-ка, – сказал Синицын. – Опиши мне этого Леонида.
Виктор описал.
– Да, – сказал он, – его ко мне Женька привел, накануне…
– Верещагин, что ли?
– Ну да.
Черноусов поведал другу-сыщику о карточных фокусах и об игре в «черное проигрывает, красное выигрывает». Синицын немного подумал.
– Что-то я не помню такого среди игровых, – сказал Владимир. – Хотя, возможно, залетный. У твоего Маевского не мастерская, а проходной двор… Какую он назвал гостиницу? «Солнечная»? – он полистал телефонную книжку, лежавшую на столе. – Ага, вот… – Синицын набрал номер. – Добрый вечер. То есть, конечно, уже доброе утро.
Виктор посмотрел на часы. Половина восьмого. Как быстро пролетела эта сумасшедшая ночь…
– Дежурного администратора, пожалуйста, – попросил Синицын. – Ах, это вы? Очень приятно, с вами говорит капитан Синицын, областное управление внутренних дел. Скажите пожалуйста, что там у вас за ЧП вчера было? Что-то водой залило. Какой-то жилец, вроде, кран забыл закрутить, а вы его выселить решили. А? Понятно… Спасибо, большое спасибо. До свидания, – он повернулся ко Черноусову и некоторое время рассматривал его молча, потом сказал: – Не было там вчера никаких потопов. Там вчера вообще воды не было. Перебои. Понимаешь? Люди бегали на улицу, к колонке. И позавчера не было… Светлана Григорьевна, – капитан отвернулся от журналиста, – а где вы, все-таки, были вечером? Подумайте, прежде чем отвечать. Я не очень верю в то, что вы просто прошлись. За те два с лишним часа, которые вы отсутствовали, можно было исходить весь поселок вдоль и поперек. И не один раз.
Светлана промолчала. Синицын некоторое время выжидательно смотрел на нее.
– Так как же? – настойчиво повторил он. – Может быть, вспомните?
– Здесь, в Лазурном, живет мать моего знакомого, – ответила она после еще одной долгой паузы. – Софья Яковлевна Левина.
Черноусов вспомнил кладбище, куда они заезжали по дороге. Сейчас в этом можно было усмотреть мистическое совпадение.
– Что вы у нее делали? – спросил Синицын.
– Просто навестила.
– Где она живет?
– Цветочный переулок, 12.
Синицын подошел к окну и крикнул лейтенанту, маявшемуся у желтого «уазика»:
13
– Вон там, – сказала Светлана, показывая на одноэтажный дом в конце улицы.
Авдеенко остановил машину.
– Посидите здесь, – сказал Синицын. – Я сам зайду.
Он быстро взбежал по крыльцу, постучал. Никто не отозвался. Капитан толкнул дверь, оказавшуюся незапертой, и исчез внутри. Черноусов покосился на Светлану. Девушка нервно покусывала губы. Он осторожно коснулся ее плеча и ободряюще улыбнулся. Она не ответила на улыбку, отвернулась.
На крыльце появился Синицын.
– Ну что? – крикнул Виктор, приоткрыв дверцу «уазика». – Хозяйка дома?
Синицын кивнул и приглашающе махнул рукой.
– Пойдемте, – сказал Черноусов, помогая Светлане выйти из машины. Поднявшись на крыльцо, он собрался было войти внутрь, но Синицын меня остановил.
– Должен вас предупредить, – сказал он. – Зрелище малоприятное.
– Что там случилось? – собственно, Виктор мог и не спрашивать.
– То же, что и в пансионате, – хмуро ответил Синицын, обращаясь ко приятелю. – В общем, входите, но далеко от двери не идите. Стойте у входа и молчите. Мне нужно кое-что осмотреть и спросить вас, – он повернулся к Авдеенко, вышедшему было из машины и крикнул: – Лейтенант, съезди за моими ребятами, привези их сюда, – и снова обратился к Виктору: – Проходите, будем разбираться.
Черноусов и Светлана послушно вошли и остановились у двери. Виктор непроизвольно присвистнул. Весь пол комнаты усеивали бумаги. Выброшеные из книжного шкафа книги валялись в углу. Со стен были сорваны репродукции каких-то картин.
Хозяйка полулежала в кресле, запрокинув голову. Ситцевый халат на груди пропитан кровью. Черноусов искоса глянул на Светлану. Девушка неплохо держалась, у него даже мелькнула мысль, что она была готова увидеть нечто подобное. «А не вы ли ее… – вдруг подумал он. – Ну там, в связи с нервным срывом? Ой-е-ей, куда же это я влип…»
– Это она? – спросил Синицын. – Женщина, которую вы навещали вчера вечером?
Светлана кивнула.
– Во сколько вы ушли от нее?
– Около десяти… Можно мне сесть?
Синицын принес из кухни две табуретки. Они сели.
– Что скажете, Светлана Григорьевна? – спросил он. – Интересно получается, верно? Сначала прикончили парня в пансионате, потом – старушку. Вспомните, чем вы вчера занимались?
– Пили чай в кухне, – ответила Светлана. – Софья Яковлевна немного расстроилась. Сами понимаете – не так много времени прошло с тех пор… Я имею в виду гибель сына и невестки… – девушка замолчала.
Синицын подождал немного, потом спросил:
– Она ничего вам не рассказывала? Я имею в виду, ни о чем подозрительном?
– Ни о чем. Мы говорили только о Сене и Тамаре.
– Понятно… Когда уходили, никого не видели? Возле дома?
Она молча покачала головой.
– А чем занимался ее сын? – спросил капитан.
– Живописью эпохи Возрождения.
– Художник?
– Искусствовед… Мне нужно позвонить, – сказала вдруг Светлана. – В Москву.
– Позже, – сказал Синицын. – Пока что мы должны разобраться с тем, что за чертовщина здесь происходит.
Подъехали синицынские ребята в сопровождении Авдеенко. Увидев, что произошло в доме, лейтенант остановился как вкопанный.
– Ну и ну, – пробормотал он. – За все время службы здесь впервые вижу такое…
– Вы знали хозяйку? – спросил Синицын.
– Как всех в поселке, – ответил Авдеенко. – Обычная пенсионерка. Правда, курортников брала редко.
– А ее сына знали? Что там за несчастный случай?
– Утонули в шторм. И сын, и невестка. Лодка перевернулась. Ноябрь, вода холодная. Только через сутки нашли.
– А что это их потянуло в море в такую погоду?
– Говорят, заядлый был рыбак, – ответил участковый.
– Кто говорит?
– Ну… – участковый пожал плечами. – Он же не первый раз приехал. Каждый год приезжал. Соседи знали.
– Ну-ну… – пробормотал Синицын. – Рыбачил в шторм, говорите. Вместе с женой. Очень оригинальное занятие.
– Да мне и самому это показалось странным, – признался Авдеенко.
– Сын тоже местный?
– Нет, москвич. Он приехал сюда месяца за два до смерти. Он… – Авдеенко на мгновение запнулся. – Он, товарищ капитан, был из этих…
– Из каких?
– Собирался уехать в Израиль.
– В лодке? – серьезно спросил Синицын.
– Нет, конечно… – лейтенант замолчал.
Синицын повернулся к своим помощникам:
– Что у вас, Сергей?
– Ничего, – огорченно ответил Сергей. – Никаких следов, никаких отпечатков.
– Хорошенькое „ничего“, – проворчал Синицын. – Будто смерч по квартире прошелся.
Сергей развел руками и склонился над валявшимися на полу бумагами. Синицын подобрал с пола фотоальбом, подошел к нам.
– Взгляните, – он протянул альбом Светлане. – Здесь нет людей, которых вы знаете?
Она взяла альбом с явной неохотой, перевернула несколько страниц. Вернула Синицыну:
– Извините, нельзя ли это сделать в другой раз? Вообще, нельзя ли мне сейчас уйти? Я плохо себя чувствую.
Синицын кивнул.
– Да, конечно… – он обратился к участковому: – Товарищ Авдеенко, отвезите Светлану Григорьевну в отделение.
– А как со мной? – спросил Черноусов. – Я тоже могу ехать?
– Ты? – Синицын немного подумал. – Ты пока останься с нами. Поможешь.
Виктор взял в руки альбом, раскрыл его.
– Это он? – спросил он Светлану. – Семен Левин?
– Что? – она, словно не понимаю, посмотрела на меня, потом на фотографию. – Да… кажется… Н-не знаю. Не помню, – Светлана повернулась и вышла из комнаты. Черноусов и Синицын удивленно посмотрели друг на друга и, похоже, подумали об одном и том же.
– Светлана Григорьевна! – крикнул капитан. – Еще один вопрос: он действительно собирался эмигрировать?
Но она уже вышла на крыльцо.
Авдеенко вопросительно посмотрел на Синицына.
– Ладно, езжайте, – сказал тот. – Ждите нас. Если она захочет позвонить в Москву – пусть звонит.
После отъезда Авдеенко с девушкой, Виктор пристроился в углу на диване, чтобы не мешать команде Синицына заниматься своими делами. Сам Синицын вышел поговорить с соседями.
Прямо передо глазами Черноусова оказалась репродукция, единственная оставшаяся на стене (прочие валялись на полу). Виктор долго смотрел на нее. Неожиданная мысль пришла ему в голову. Он снова раскрыл фотоальбом на той странице, которую показывал девушке.
Ошибки быть не могло. Фотография изображала двух мужчин: молодого – видимо, Семена Левина – и пожилого. Пожилой обладал запоминающейся внешностью: окладистая белая борода, длинные седые волосы. Изборожденное морщинами лицо и проницательный взгляд. В руках он держал какую-то картину. Левин тоже смотрел на эту картину. Оба улыбались.
Вернулся Синицын.
– Володя, – сказал Черноусов, – а вот этого старика я знаю.
– Да? – он заглянул в альбом. – Кто это?
– Мардер, – пояснил Виктор. – Ефим Мардер, художник. Учитель нашего с тобою общего знакомого, Женьки Маевского.
– Очень интересно… – рассеянно сказал Синицын. – Кстати говоря, тебе не кажется, что твоя подруга темнит?
– Во-первых, не подруга, – ответил Черноусов. – Это мое поручение. („Наказание,“ – подумал он про себя). От высокого начальства.
– А во-вторых?
– А во-вторых… Ты имеешь в виду, что она отказалась просмотреть фотографии?
– И не очень уверенно опознала своего знакомого на одной из них.
– Но она не говорила, что хорошо знакома с Семеном Левиным, – вступился Виктор за свою подопечную. – Она дружила с его женой. В конце концов, она просто могла видеться с ним раз или два. И потом… – он замялся, не зная, стоит ли посвящать Володю в то, о чем сообщил Лисицкий. Конечно, это могло говорить в ее пользу – при данных обстоятельствах. Поэтому все-таки сказал: – Она недавно выписалась из психоневрологической клиники. Какой-то срыв, не знаю точно. Во всяком случае, люди при этом страдают ослаблением памяти.
– Не знаю, не знаю, возможно… – нехотя согласился Синицын. – Так что у тебя там с этим художником?
– Мардером? А вот, – Черноусов показал на репродукцию. – Я из-за этого и вспомнил. Это репродукция с его работы. Я знаю, сама работа висит в мастерской у Маевского.
– Да? – Синицын осторожно снял репродукцию с единственного гвоздя. – «На память коллеге и другу С.И.Левину – из „Школы искусств“. 25 февраля 1982 года». И подпись, – он осторожно положил репродукцию на диван, рядом со мной. Повернулся к помощникам:
– Что у вас, ребята?
– Пуля, – сообщил Сергей. – Застряла в книжном шкафу, – он подошел, протянул находку Синицыну. Володя внимательно рассмотрел деформированную пулю. Черноусов поднялся, подошел ближе.
– Что? – спросил Виктор. – Что-нибудь понятно?
– Я откуда знаю? – буркнул Синицын. – Экспертиза покажет.
Виктор глубокомысленно промолчал. На самом деле он не понимал, что может сказать какая угодно экспертиза относительно того или иного кусочка свинца.
– А что соседи? – спросил он.
– Да так… – нехотя ответил Володя. – Выстрела не слышал ни кто. Собственно говоря, дома тут стоят довольно далеко друг от друга.
– Все равно, – отозвался Сергей. – Должны были слышать. Видимо, тоже работали с глушителем.
– Возможно. Одна из соседок сообщила, что слышала, как к дому подъезжала машина. Ночью, часа в два. Она выглянула. Может сказать лишь, что машина была светлая, легковая, то ли «жигули», то ли «москвич»… – Володя еще раз посмотрел на репродукцию. – Что же, надо бы поговорить с этим художником.
– Думаешь, убийство Левиной связано со смертью ее сына и невестки? – спросил Черноусов.
– Не знаю, не знаю. Во всяком случае, поговорить надо.
– Опоздал, – сказал Виктор. – Я тоже хотел встретиться с этим стариком. Правда по другому поводу, думал написать о нем очерк. Помер старик недавно.
– Ну вот, – вздохнул Синицын, без особого, впрочем, разочарования. – И давно?
– А… – он вдруг замолчал.
– Что? – Синицын подозрительно уставился на приятеля. Виктор посмотрел на подпись под репродукцией.
– В конце февраля… – ответил он. – Точно, в конце февраля этого года, мне Женька недавно сказал об этом.
– Ну-ну, – Синицын нахмурился. – А Семен Левин утонул в апреле.
– Точно.
– Что это они, один за другим, будто сговорились. Опять совпадение, верно? – он покачал головой. – Сплошные совпадения.
– Знаешь, – сказал Черноусов, припоминая подробности вчерашнего разговора в редакции, – вот тебе еще одно совпадение: шеф сказал, что Светлана Василенко попала в больницу примерно тогда же – в конце апреля прошлого года. После смерти подруги. Я так полагаю, что из-за этого.
– Ты уверен?
– Нет, конечно. Я же не говорил с ней на эти темы. Я с ней вообще ни на какие темы не говорил. Почти.
Синицын внимательно посмотрел на приятеля.
– Вы с ней не очень ладите, – сказал он.
– С чего ты взял?
– По-моему, она сегодня хотела от тебя избавиться. Нет?
– Не знаю.
– Думаю, да. Когда заявила, что ты рылся в ее вещах. А потом испугалась, узнав об убийстве, – он помолчал. – У тебя есть что-то еще? Хочешь рассказать еще о каких-то совпадениях?
– Мы действительно не ладим, – признался Черноусов. – Мне, сам понимаешь, обидно за отпуск. В кои-то веки выпал летом – и на тебе, навязали дамочку с отвратительным характером.
– Понятно, – сказал Синицын. – С тобой все ясно. Начальство остается начальством даже в отпуске. А как она?
Виктор пожал плечами.
– Знаешь что, – он взял пакет, лежавший на табуретке, – я немного проголодался. Тут бутерброды – Татьяна приготовила на дорогу – и кофе в термосе. Пойдем в кухню, перекусим.
Они молча выпили по чашке кофе. Закурили.
– Видишь ли, в ее неприязни как раз больше смысла, – сказал Черноусов. – По-моему, папаша отправил ее сюда без ее желания. На предмет исправления, – он рассказал товарищу о слежке в аэропорту, троице на пляже и в доме. И о своем предположении насчет неподходящего жениха.
– Жених? Возможно, – заметил он без особой уверенности в голосе. – Это, конечно, объясняет ее желание от тебя избавиться. Но вот остальное остается необъяснимым. Например: при чем тут твой сосед по домику? Не говоря уж… – он кивнул в сторону комнаты, где негромко переговаривались его помощники.
Тут Черноусову в голову пришла мысль, от которой он почувствовал себя весьма неуютно.
– Володя, – сказал он, – я только сейчас сообразил: этот парень… Илья… он ведь лежал на моей кровати. Может быть, эти типы охотились за мной? А его застрелили по ошибке. Перепутали. За меня приняли.
– А что, тебя есть за что стрелять? – с интересом спросил Синицын.
– Н-ну… Вообще-то нет… Откуда я знаю, – расстроено сказал Черноусов. – Я думаю, что нет. А они… – Черноусов замолчал. Предположение прозвучало глупо, это он сам понял.
– Не морочь мне голову, – с досадой сказал Синицын. – У тебя что, мания преследования развилась? Тоже мне, Джон Кеннеди нашелся: за ним охотятся таинственные убийцы. В таком случае, ты должен знать, чего они от тебя хотят. Или просто так – ребята резвятся? Как ты думаешь?
– Этого я не знаю. Но ведь рылись они в моих вещах! Разве это не доказывает…
– Ничего это не доказывает, – перебил капитан. – Ровным счетом ничего. У тебя пропало что-нибудь?
– Нет, – вынужден был признаться Виктор.
– А у Светланы? У нее все на месте? Вещи, деньги? Документы?
– Все, – ответил Черноусов. – Но ведь это означает, что в наших вещах не оказалось того, что они искали!
– А что они искали? – спросил Синицын с ласковой улыбкой. – Не знаешь? И я не знаю. Потом: ты проверял – рылись они в вещах твоего соседа или нет?
Виктор обескуражено молчал. Синицын некоторое время ждал моего ответа, потом сказал:
– Можешь успокоиться. Соседа твоего положили на кровать уже мертвым. Так что приходили они вовсе не по твою душу. Видимо, он вошел в домик, когда они рылись в вещах. И тут же получил пулю в сердце. По ошибке, ты прав. Только, все-таки, не из-за того, что приняли за тебя. А просто: спугнул. Не повезло парню. Пуля прошла навылет и застряла в одном из столбов, поддерживающих крышу. Потом убитого перенесли в домик и уложили на кровать. Видимо, они не успели все просмотреть, а оставлять лежащего на веранде опасно. Так что перенесли они твоего соседа на кровать – случайно это оказалась твоя кровать – и закончили свои поиски… – он немного помолчал и добавил: – Поиски, цель которых тебе неясна. Так?
Черноусов согласился – да, цель ему неизвестна.
– Хотя, ты прав, конечно, – вынужден был признать Синицын. – Что-то во всем этом есть. Вообще, – сказал он после небольшой паузы, – я не люблю обилия случайных совпадений в расследовании. Случайные совпадения большая редкость. Но свет на эти дела могла бы пролить твоя подруга. А она, по-моему, не очень настроена сотрудничать с нами. Верно?
– Я могу с ней поговорить, – предложил Виктор. Синицын развернулся ко нему всем корпусом и строго посмотрел в глаза.
– А вот этого не надо, – ласковым голосом попросил он. – Хорошо? Давай-ка без самодеятельности. Поговорить с ней я и сам могу. Я поговорю. Как только мы закончим здесь.
Разговор прервала бригада медиков. Уже знакомые Черноусову студенты-практиканты увезли тело Софья Яковлевны Левиной.
– Ладно, – сказал капитан. – Ребята здесь закончат, а мы с тобой можем отправиться в отделение.
– А они тебе не рассказывали – кто их вызвал? – спросил Черноусов, когда они вышли на улицу. – Ну тогда, утром?
– Имеешь в виду местную милицию? – Синицын хмыкнул. – Да странная какая-то история получается. Им, видишь ли, кто-то позвонил. Мол, в пансионате совершено убийство. То есть, кто-то там уже побывал. До твоего прихода, я имею в виду. Только, знаешь ли, сказал этот кто-то, что убит журналист. По фамилии Черноусов. Вот так.
Подъехал Авдеенко.
– Она звонила в Москву, – сообщил он. – Отцу, – участковый посмотрел на меня. – Он у нее что, большой начальник?
– Завотделом ЦК, – ответил Черноусов. Авдеенко присвистнул:
– Тогда понятно.
– Что понятно? – спросил Синицын.
– После ее звонка в Москву позвонили из Симферополя. Полковник Грищук. Вас спрашивал.
– Да? – Синицын недовольно поморщился. – Что-нибудь передал?
– Просил передать, чтобы вы не задерживали гражданку Василенко Светлану Григорьевну, – ответил Авдеенко. – У нее билеты на самолет, ей нужно как можно скорее прибыть в Симферополь.
Друзья переглянулись. Синицын усмехнулся. Черноусов спросил участкового с тайной надеждой:
– А насчет меня ничего не говорил?
– Насчет вас – ничего, – ответил участковый, как показалось Виктору – с ехидцей.
Забрав вещи из домика, Виктор отправился за Светланой, все это время просидевшей на табурете в доме Земляникиных.
– Боюсь, что наш отдых подошел к концу, – сказал он. Она молча кивнула. – Капитан Синицын разрешил нам уехать. Перед отъездом я все-таки хочу спросить: что все это значит?
Светлана посмотрела на него и ничего не ответила. «Ну нет, – зло подумал Черноусов, – на это раз игра в загадки не пройдет.» Он сказал:
– Светлана Григорьевна, произошло убийство. Даже два убийства. И совершены они, скорее всего, людьми, следившими за нами вчера от самого аэропорта. Да-да, – сказал Виктор, видя, что она пытается возразить. – Они обыскивали этот дом – в ваше отсутствие. Они следили за нами на пляже. Они были в аэропорту, когда вы прилетели. Меня попросили устроить вас отдыхать – ладно, я согласился. Но меня никто не предупреждал, что за вами идет охота. И что я тоже стану объектом этой охоты. Что, в конце концов, происходит?
– Неважно, – холодно ответила она. – Вас это не касается, – она поднялась с табуретки, подняла сумку. – Мы можем идти. Спасибо за помощь.
Прежде чем отправляться на автостанцию, они еще раз зашли к Синицыну – попрощаться. Заодно узнать, нет ли чего новенького.
Он вопросительно посмотрел на Черноусова. Тот чуть заметно качнул головой.
– Ну хорошо, – сказал он. – Что же, Светлана Григорьевна, вы задержитесь в Симферополе?
– Еще не знаю, – ответила она. – Скорее всего, нет. Надеюсь сегодня же вылететь в Москву.
– Да, я понимаю. Счастливого пути. Я бы с удовольствием подбросил вас, но не знаю, когда освобожусь.
Авдеенко остановил машину.
– Посидите здесь, – сказал Синицын. – Я сам зайду.
Он быстро взбежал по крыльцу, постучал. Никто не отозвался. Капитан толкнул дверь, оказавшуюся незапертой, и исчез внутри. Черноусов покосился на Светлану. Девушка нервно покусывала губы. Он осторожно коснулся ее плеча и ободряюще улыбнулся. Она не ответила на улыбку, отвернулась.
На крыльце появился Синицын.
– Ну что? – крикнул Виктор, приоткрыв дверцу «уазика». – Хозяйка дома?
Синицын кивнул и приглашающе махнул рукой.
– Пойдемте, – сказал Черноусов, помогая Светлане выйти из машины. Поднявшись на крыльцо, он собрался было войти внутрь, но Синицын меня остановил.
– Должен вас предупредить, – сказал он. – Зрелище малоприятное.
– Что там случилось? – собственно, Виктор мог и не спрашивать.
– То же, что и в пансионате, – хмуро ответил Синицын, обращаясь ко приятелю. – В общем, входите, но далеко от двери не идите. Стойте у входа и молчите. Мне нужно кое-что осмотреть и спросить вас, – он повернулся к Авдеенко, вышедшему было из машины и крикнул: – Лейтенант, съезди за моими ребятами, привези их сюда, – и снова обратился к Виктору: – Проходите, будем разбираться.
Черноусов и Светлана послушно вошли и остановились у двери. Виктор непроизвольно присвистнул. Весь пол комнаты усеивали бумаги. Выброшеные из книжного шкафа книги валялись в углу. Со стен были сорваны репродукции каких-то картин.
Хозяйка полулежала в кресле, запрокинув голову. Ситцевый халат на груди пропитан кровью. Черноусов искоса глянул на Светлану. Девушка неплохо держалась, у него даже мелькнула мысль, что она была готова увидеть нечто подобное. «А не вы ли ее… – вдруг подумал он. – Ну там, в связи с нервным срывом? Ой-е-ей, куда же это я влип…»
– Это она? – спросил Синицын. – Женщина, которую вы навещали вчера вечером?
Светлана кивнула.
– Во сколько вы ушли от нее?
– Около десяти… Можно мне сесть?
Синицын принес из кухни две табуретки. Они сели.
– Что скажете, Светлана Григорьевна? – спросил он. – Интересно получается, верно? Сначала прикончили парня в пансионате, потом – старушку. Вспомните, чем вы вчера занимались?
– Пили чай в кухне, – ответила Светлана. – Софья Яковлевна немного расстроилась. Сами понимаете – не так много времени прошло с тех пор… Я имею в виду гибель сына и невестки… – девушка замолчала.
Синицын подождал немного, потом спросил:
– Она ничего вам не рассказывала? Я имею в виду, ни о чем подозрительном?
– Ни о чем. Мы говорили только о Сене и Тамаре.
– Понятно… Когда уходили, никого не видели? Возле дома?
Она молча покачала головой.
– А чем занимался ее сын? – спросил капитан.
– Живописью эпохи Возрождения.
– Художник?
– Искусствовед… Мне нужно позвонить, – сказала вдруг Светлана. – В Москву.
– Позже, – сказал Синицын. – Пока что мы должны разобраться с тем, что за чертовщина здесь происходит.
Подъехали синицынские ребята в сопровождении Авдеенко. Увидев, что произошло в доме, лейтенант остановился как вкопанный.
– Ну и ну, – пробормотал он. – За все время службы здесь впервые вижу такое…
– Вы знали хозяйку? – спросил Синицын.
– Как всех в поселке, – ответил Авдеенко. – Обычная пенсионерка. Правда, курортников брала редко.
– А ее сына знали? Что там за несчастный случай?
– Утонули в шторм. И сын, и невестка. Лодка перевернулась. Ноябрь, вода холодная. Только через сутки нашли.
– А что это их потянуло в море в такую погоду?
– Говорят, заядлый был рыбак, – ответил участковый.
– Кто говорит?
– Ну… – участковый пожал плечами. – Он же не первый раз приехал. Каждый год приезжал. Соседи знали.
– Ну-ну… – пробормотал Синицын. – Рыбачил в шторм, говорите. Вместе с женой. Очень оригинальное занятие.
– Да мне и самому это показалось странным, – признался Авдеенко.
– Сын тоже местный?
– Нет, москвич. Он приехал сюда месяца за два до смерти. Он… – Авдеенко на мгновение запнулся. – Он, товарищ капитан, был из этих…
– Из каких?
– Собирался уехать в Израиль.
– В лодке? – серьезно спросил Синицын.
– Нет, конечно… – лейтенант замолчал.
Синицын повернулся к своим помощникам:
– Что у вас, Сергей?
– Ничего, – огорченно ответил Сергей. – Никаких следов, никаких отпечатков.
– Хорошенькое „ничего“, – проворчал Синицын. – Будто смерч по квартире прошелся.
Сергей развел руками и склонился над валявшимися на полу бумагами. Синицын подобрал с пола фотоальбом, подошел к нам.
– Взгляните, – он протянул альбом Светлане. – Здесь нет людей, которых вы знаете?
Она взяла альбом с явной неохотой, перевернула несколько страниц. Вернула Синицыну:
– Извините, нельзя ли это сделать в другой раз? Вообще, нельзя ли мне сейчас уйти? Я плохо себя чувствую.
Синицын кивнул.
– Да, конечно… – он обратился к участковому: – Товарищ Авдеенко, отвезите Светлану Григорьевну в отделение.
– А как со мной? – спросил Черноусов. – Я тоже могу ехать?
– Ты? – Синицын немного подумал. – Ты пока останься с нами. Поможешь.
Виктор взял в руки альбом, раскрыл его.
– Это он? – спросил он Светлану. – Семен Левин?
– Что? – она, словно не понимаю, посмотрела на меня, потом на фотографию. – Да… кажется… Н-не знаю. Не помню, – Светлана повернулась и вышла из комнаты. Черноусов и Синицын удивленно посмотрели друг на друга и, похоже, подумали об одном и том же.
– Светлана Григорьевна! – крикнул капитан. – Еще один вопрос: он действительно собирался эмигрировать?
Но она уже вышла на крыльцо.
Авдеенко вопросительно посмотрел на Синицына.
– Ладно, езжайте, – сказал тот. – Ждите нас. Если она захочет позвонить в Москву – пусть звонит.
После отъезда Авдеенко с девушкой, Виктор пристроился в углу на диване, чтобы не мешать команде Синицына заниматься своими делами. Сам Синицын вышел поговорить с соседями.
Прямо передо глазами Черноусова оказалась репродукция, единственная оставшаяся на стене (прочие валялись на полу). Виктор долго смотрел на нее. Неожиданная мысль пришла ему в голову. Он снова раскрыл фотоальбом на той странице, которую показывал девушке.
Ошибки быть не могло. Фотография изображала двух мужчин: молодого – видимо, Семена Левина – и пожилого. Пожилой обладал запоминающейся внешностью: окладистая белая борода, длинные седые волосы. Изборожденное морщинами лицо и проницательный взгляд. В руках он держал какую-то картину. Левин тоже смотрел на эту картину. Оба улыбались.
Вернулся Синицын.
– Володя, – сказал Черноусов, – а вот этого старика я знаю.
– Да? – он заглянул в альбом. – Кто это?
– Мардер, – пояснил Виктор. – Ефим Мардер, художник. Учитель нашего с тобою общего знакомого, Женьки Маевского.
– Очень интересно… – рассеянно сказал Синицын. – Кстати говоря, тебе не кажется, что твоя подруга темнит?
– Во-первых, не подруга, – ответил Черноусов. – Это мое поручение. („Наказание,“ – подумал он про себя). От высокого начальства.
– А во-вторых?
– А во-вторых… Ты имеешь в виду, что она отказалась просмотреть фотографии?
– И не очень уверенно опознала своего знакомого на одной из них.
– Но она не говорила, что хорошо знакома с Семеном Левиным, – вступился Виктор за свою подопечную. – Она дружила с его женой. В конце концов, она просто могла видеться с ним раз или два. И потом… – он замялся, не зная, стоит ли посвящать Володю в то, о чем сообщил Лисицкий. Конечно, это могло говорить в ее пользу – при данных обстоятельствах. Поэтому все-таки сказал: – Она недавно выписалась из психоневрологической клиники. Какой-то срыв, не знаю точно. Во всяком случае, люди при этом страдают ослаблением памяти.
– Не знаю, не знаю, возможно… – нехотя согласился Синицын. – Так что у тебя там с этим художником?
– Мардером? А вот, – Черноусов показал на репродукцию. – Я из-за этого и вспомнил. Это репродукция с его работы. Я знаю, сама работа висит в мастерской у Маевского.
– Да? – Синицын осторожно снял репродукцию с единственного гвоздя. – «На память коллеге и другу С.И.Левину – из „Школы искусств“. 25 февраля 1982 года». И подпись, – он осторожно положил репродукцию на диван, рядом со мной. Повернулся к помощникам:
– Что у вас, ребята?
– Пуля, – сообщил Сергей. – Застряла в книжном шкафу, – он подошел, протянул находку Синицыну. Володя внимательно рассмотрел деформированную пулю. Черноусов поднялся, подошел ближе.
– Что? – спросил Виктор. – Что-нибудь понятно?
– Я откуда знаю? – буркнул Синицын. – Экспертиза покажет.
Виктор глубокомысленно промолчал. На самом деле он не понимал, что может сказать какая угодно экспертиза относительно того или иного кусочка свинца.
– А что соседи? – спросил он.
– Да так… – нехотя ответил Володя. – Выстрела не слышал ни кто. Собственно говоря, дома тут стоят довольно далеко друг от друга.
– Все равно, – отозвался Сергей. – Должны были слышать. Видимо, тоже работали с глушителем.
– Возможно. Одна из соседок сообщила, что слышала, как к дому подъезжала машина. Ночью, часа в два. Она выглянула. Может сказать лишь, что машина была светлая, легковая, то ли «жигули», то ли «москвич»… – Володя еще раз посмотрел на репродукцию. – Что же, надо бы поговорить с этим художником.
– Думаешь, убийство Левиной связано со смертью ее сына и невестки? – спросил Черноусов.
– Не знаю, не знаю. Во всяком случае, поговорить надо.
– Опоздал, – сказал Виктор. – Я тоже хотел встретиться с этим стариком. Правда по другому поводу, думал написать о нем очерк. Помер старик недавно.
– Ну вот, – вздохнул Синицын, без особого, впрочем, разочарования. – И давно?
– А… – он вдруг замолчал.
– Что? – Синицын подозрительно уставился на приятеля. Виктор посмотрел на подпись под репродукцией.
– В конце февраля… – ответил он. – Точно, в конце февраля этого года, мне Женька недавно сказал об этом.
– Ну-ну, – Синицын нахмурился. – А Семен Левин утонул в апреле.
– Точно.
– Что это они, один за другим, будто сговорились. Опять совпадение, верно? – он покачал головой. – Сплошные совпадения.
– Знаешь, – сказал Черноусов, припоминая подробности вчерашнего разговора в редакции, – вот тебе еще одно совпадение: шеф сказал, что Светлана Василенко попала в больницу примерно тогда же – в конце апреля прошлого года. После смерти подруги. Я так полагаю, что из-за этого.
– Ты уверен?
– Нет, конечно. Я же не говорил с ней на эти темы. Я с ней вообще ни на какие темы не говорил. Почти.
Синицын внимательно посмотрел на приятеля.
– Вы с ней не очень ладите, – сказал он.
– С чего ты взял?
– По-моему, она сегодня хотела от тебя избавиться. Нет?
– Не знаю.
– Думаю, да. Когда заявила, что ты рылся в ее вещах. А потом испугалась, узнав об убийстве, – он помолчал. – У тебя есть что-то еще? Хочешь рассказать еще о каких-то совпадениях?
– Мы действительно не ладим, – признался Черноусов. – Мне, сам понимаешь, обидно за отпуск. В кои-то веки выпал летом – и на тебе, навязали дамочку с отвратительным характером.
– Понятно, – сказал Синицын. – С тобой все ясно. Начальство остается начальством даже в отпуске. А как она?
Виктор пожал плечами.
– Знаешь что, – он взял пакет, лежавший на табуретке, – я немного проголодался. Тут бутерброды – Татьяна приготовила на дорогу – и кофе в термосе. Пойдем в кухню, перекусим.
Они молча выпили по чашке кофе. Закурили.
– Видишь ли, в ее неприязни как раз больше смысла, – сказал Черноусов. – По-моему, папаша отправил ее сюда без ее желания. На предмет исправления, – он рассказал товарищу о слежке в аэропорту, троице на пляже и в доме. И о своем предположении насчет неподходящего жениха.
– Жених? Возможно, – заметил он без особой уверенности в голосе. – Это, конечно, объясняет ее желание от тебя избавиться. Но вот остальное остается необъяснимым. Например: при чем тут твой сосед по домику? Не говоря уж… – он кивнул в сторону комнаты, где негромко переговаривались его помощники.
Тут Черноусову в голову пришла мысль, от которой он почувствовал себя весьма неуютно.
– Володя, – сказал он, – я только сейчас сообразил: этот парень… Илья… он ведь лежал на моей кровати. Может быть, эти типы охотились за мной? А его застрелили по ошибке. Перепутали. За меня приняли.
– А что, тебя есть за что стрелять? – с интересом спросил Синицын.
– Н-ну… Вообще-то нет… Откуда я знаю, – расстроено сказал Черноусов. – Я думаю, что нет. А они… – Черноусов замолчал. Предположение прозвучало глупо, это он сам понял.
– Не морочь мне голову, – с досадой сказал Синицын. – У тебя что, мания преследования развилась? Тоже мне, Джон Кеннеди нашелся: за ним охотятся таинственные убийцы. В таком случае, ты должен знать, чего они от тебя хотят. Или просто так – ребята резвятся? Как ты думаешь?
– Этого я не знаю. Но ведь рылись они в моих вещах! Разве это не доказывает…
– Ничего это не доказывает, – перебил капитан. – Ровным счетом ничего. У тебя пропало что-нибудь?
– Нет, – вынужден был признаться Виктор.
– А у Светланы? У нее все на месте? Вещи, деньги? Документы?
– Все, – ответил Черноусов. – Но ведь это означает, что в наших вещах не оказалось того, что они искали!
– А что они искали? – спросил Синицын с ласковой улыбкой. – Не знаешь? И я не знаю. Потом: ты проверял – рылись они в вещах твоего соседа или нет?
Виктор обескуражено молчал. Синицын некоторое время ждал моего ответа, потом сказал:
– Можешь успокоиться. Соседа твоего положили на кровать уже мертвым. Так что приходили они вовсе не по твою душу. Видимо, он вошел в домик, когда они рылись в вещах. И тут же получил пулю в сердце. По ошибке, ты прав. Только, все-таки, не из-за того, что приняли за тебя. А просто: спугнул. Не повезло парню. Пуля прошла навылет и застряла в одном из столбов, поддерживающих крышу. Потом убитого перенесли в домик и уложили на кровать. Видимо, они не успели все просмотреть, а оставлять лежащего на веранде опасно. Так что перенесли они твоего соседа на кровать – случайно это оказалась твоя кровать – и закончили свои поиски… – он немного помолчал и добавил: – Поиски, цель которых тебе неясна. Так?
Черноусов согласился – да, цель ему неизвестна.
– Хотя, ты прав, конечно, – вынужден был признать Синицын. – Что-то во всем этом есть. Вообще, – сказал он после небольшой паузы, – я не люблю обилия случайных совпадений в расследовании. Случайные совпадения большая редкость. Но свет на эти дела могла бы пролить твоя подруга. А она, по-моему, не очень настроена сотрудничать с нами. Верно?
– Я могу с ней поговорить, – предложил Виктор. Синицын развернулся ко нему всем корпусом и строго посмотрел в глаза.
– А вот этого не надо, – ласковым голосом попросил он. – Хорошо? Давай-ка без самодеятельности. Поговорить с ней я и сам могу. Я поговорю. Как только мы закончим здесь.
Разговор прервала бригада медиков. Уже знакомые Черноусову студенты-практиканты увезли тело Софья Яковлевны Левиной.
– Ладно, – сказал капитан. – Ребята здесь закончат, а мы с тобой можем отправиться в отделение.
– А они тебе не рассказывали – кто их вызвал? – спросил Черноусов, когда они вышли на улицу. – Ну тогда, утром?
– Имеешь в виду местную милицию? – Синицын хмыкнул. – Да странная какая-то история получается. Им, видишь ли, кто-то позвонил. Мол, в пансионате совершено убийство. То есть, кто-то там уже побывал. До твоего прихода, я имею в виду. Только, знаешь ли, сказал этот кто-то, что убит журналист. По фамилии Черноусов. Вот так.
Подъехал Авдеенко.
– Она звонила в Москву, – сообщил он. – Отцу, – участковый посмотрел на меня. – Он у нее что, большой начальник?
– Завотделом ЦК, – ответил Черноусов. Авдеенко присвистнул:
– Тогда понятно.
– Что понятно? – спросил Синицын.
– После ее звонка в Москву позвонили из Симферополя. Полковник Грищук. Вас спрашивал.
– Да? – Синицын недовольно поморщился. – Что-нибудь передал?
– Просил передать, чтобы вы не задерживали гражданку Василенко Светлану Григорьевну, – ответил Авдеенко. – У нее билеты на самолет, ей нужно как можно скорее прибыть в Симферополь.
Друзья переглянулись. Синицын усмехнулся. Черноусов спросил участкового с тайной надеждой:
– А насчет меня ничего не говорил?
– Насчет вас – ничего, – ответил участковый, как показалось Виктору – с ехидцей.
Забрав вещи из домика, Виктор отправился за Светланой, все это время просидевшей на табурете в доме Земляникиных.
– Боюсь, что наш отдых подошел к концу, – сказал он. Она молча кивнула. – Капитан Синицын разрешил нам уехать. Перед отъездом я все-таки хочу спросить: что все это значит?
Светлана посмотрела на него и ничего не ответила. «Ну нет, – зло подумал Черноусов, – на это раз игра в загадки не пройдет.» Он сказал:
– Светлана Григорьевна, произошло убийство. Даже два убийства. И совершены они, скорее всего, людьми, следившими за нами вчера от самого аэропорта. Да-да, – сказал Виктор, видя, что она пытается возразить. – Они обыскивали этот дом – в ваше отсутствие. Они следили за нами на пляже. Они были в аэропорту, когда вы прилетели. Меня попросили устроить вас отдыхать – ладно, я согласился. Но меня никто не предупреждал, что за вами идет охота. И что я тоже стану объектом этой охоты. Что, в конце концов, происходит?
– Неважно, – холодно ответила она. – Вас это не касается, – она поднялась с табуретки, подняла сумку. – Мы можем идти. Спасибо за помощь.
Прежде чем отправляться на автостанцию, они еще раз зашли к Синицыну – попрощаться. Заодно узнать, нет ли чего новенького.
Он вопросительно посмотрел на Черноусова. Тот чуть заметно качнул головой.
– Ну хорошо, – сказал он. – Что же, Светлана Григорьевна, вы задержитесь в Симферополе?
– Еще не знаю, – ответила она. – Скорее всего, нет. Надеюсь сегодня же вылететь в Москву.
– Да, я понимаю. Счастливого пути. Я бы с удовольствием подбросил вас, но не знаю, когда освобожусь.
14
Белые стены крохотного павильона на автобусной станции уже успели нагреться. Черноусов тяжело вздохнул, поставил сумки под дырявый тент. Светлана отчужденно смотрела в сторону. казалось, после событий прошедшей ночи, она вообще перестала реагировать на факт постоянного присутствия постороннего. «И слава Богу, – подумал Виктор, – вот отвезу ее в Симферополь, посажу в самолет и…»
– Посидите здесь, под тентом, – предложил он. – Посмотрю, что там с билетами.
Она послушно села на лавочку, опустила голову. Черноусов немного постоял, не зная, сказать ли ей что-нибудь. Махнул рукой, поднялся по трем разбитым ступеням. Вошел внутрь павильона, направился к окошку кассы. Очереди не было. Билетов тоже. Виктор подошел к доске-расписанию, огорченно присвистнул. Ближайший автобус на Симферополь шел вечером, в 17.30. Он выглянул на улицу, окинул взглядом площадь. И, как назло, ни одного такси. Конечно, в крайнем случае, можно было подождать Синицына с бригадой и поехать вместе с ними. Но это означало, что он еще несколько часов должен будет думать о своем случайном соседе, о Софье Левиной и прочем. А этого Черноусову совсем не хотелось. Да и общение с московской гостьей чем дальше, тем больше раздражало его. «В конце концов, это не мое дело, – решил Виктор. – Разбирайтесь сами со своими проблемами». Конечно, он немного лукавил. К глубокому его сожалению, появившиеся, с позволения сказать, проблемы касались теперь и его тоже. Виктор вышел на крыльцо, остановился. Еще раз грустно обвел глазом пустой пятачок. Неужели придется до вечера сидеть и ждать?
– Куда ехать, хозяин?
Он обернулся. Молодой парень в шортах и расстегнутой ковбойке выжидательно смотрел на него. Глаза были прикрыты солнцезащитными очками с зеркальными стеклами.
– В Симферополь, – «Все-таки, есть Бог на свете!».
– А вас сколько? – спросил парень.
– Двое.
Его лицо разочарованно вытянулось.
– Я оплачу всю машину, – поспешно сказал Черноусов. – Четвертной устроит?
Он немного подумал.
– Ладно. Иди вон туда, за станцию, – он показал в сторону поворота на трассу. – Я сейчас подъеду.
Виктор почти бегом вернулся к Светлане, сидевшей с вещами под тентом. Они подошли к повороту.
Подкатили желтые «жигули». Парень в ковбойке вышел из-за руля.
– Вещи в багажник? – спросил он.
– Да, пожалуйста.
Черноусов поставил сумки в багажник. Парень открыл заднюю дверь.
– Пару минут подождем. Я тут попутчиков нашел, – сказал он, садясь за руль. – Сейчас поедем.
Действительно, через несколько минут появились двое. Один сел на заднее сидение справа, другой – на переднее, рядом с водителем. Выехав на трассу, повернули в сторону Симферополя.
– У вас в машине курить можно? – спросил Черноусов.
– Посидите здесь, под тентом, – предложил он. – Посмотрю, что там с билетами.
Она послушно села на лавочку, опустила голову. Черноусов немного постоял, не зная, сказать ли ей что-нибудь. Махнул рукой, поднялся по трем разбитым ступеням. Вошел внутрь павильона, направился к окошку кассы. Очереди не было. Билетов тоже. Виктор подошел к доске-расписанию, огорченно присвистнул. Ближайший автобус на Симферополь шел вечером, в 17.30. Он выглянул на улицу, окинул взглядом площадь. И, как назло, ни одного такси. Конечно, в крайнем случае, можно было подождать Синицына с бригадой и поехать вместе с ними. Но это означало, что он еще несколько часов должен будет думать о своем случайном соседе, о Софье Левиной и прочем. А этого Черноусову совсем не хотелось. Да и общение с московской гостьей чем дальше, тем больше раздражало его. «В конце концов, это не мое дело, – решил Виктор. – Разбирайтесь сами со своими проблемами». Конечно, он немного лукавил. К глубокому его сожалению, появившиеся, с позволения сказать, проблемы касались теперь и его тоже. Виктор вышел на крыльцо, остановился. Еще раз грустно обвел глазом пустой пятачок. Неужели придется до вечера сидеть и ждать?
– Куда ехать, хозяин?
Он обернулся. Молодой парень в шортах и расстегнутой ковбойке выжидательно смотрел на него. Глаза были прикрыты солнцезащитными очками с зеркальными стеклами.
– В Симферополь, – «Все-таки, есть Бог на свете!».
– А вас сколько? – спросил парень.
– Двое.
Его лицо разочарованно вытянулось.
– Я оплачу всю машину, – поспешно сказал Черноусов. – Четвертной устроит?
Он немного подумал.
– Ладно. Иди вон туда, за станцию, – он показал в сторону поворота на трассу. – Я сейчас подъеду.
Виктор почти бегом вернулся к Светлане, сидевшей с вещами под тентом. Они подошли к повороту.
Подкатили желтые «жигули». Парень в ковбойке вышел из-за руля.
– Вещи в багажник? – спросил он.
– Да, пожалуйста.
Черноусов поставил сумки в багажник. Парень открыл заднюю дверь.
– Пару минут подождем. Я тут попутчиков нашел, – сказал он, садясь за руль. – Сейчас поедем.
Действительно, через несколько минут появились двое. Один сел на заднее сидение справа, другой – на переднее, рядом с водителем. Выехав на трассу, повернули в сторону Симферополя.
– У вас в машине курить можно? – спросил Черноусов.