Страница:
— Вы смотрели у Бориса?
— Думаете, его забрал Борис? — Замухрышка удивился. — Но почему без спросу?
Я нахмурилась и озадаченно посмотрела на Ларису. Ее лицо выражало недоумение и страх.
— Что значит — забрал? — пропищала она тоненько. — Вы хотите сказать, он без сознания?
Тут я вспомнила о злосчастном радиотелефоне и начала объяснять, в чем дело, но Замухрышка меня не услышал, потому что заговорил одновременно со мной:
— Что за бред? Как это — без сознания? Вы что, издеваетесь?!
Перепуганная Лариса тоже меня не замечала — ее внимание было приковано к Замухрышке.
— Вы сказали: Борис его забрал. Но забрать можно только неодушевленный предмет. Может быть, вы имели в виду: увел?
— «Забрал», «увел», «стащил» — какая разница? Главное, взял без разрешения.
Я уже не пыталась ничего объяснить, поскольку меня разобрал смех.
— Без чьего разрешения? — в отчаянии закричала Лариса.
— Без моего, естественно!
— Да при чем здесь вы?!
— Здрасьте-пожалуйста! Телефон-то мой, и забрали его из моего номера.
— Какой телефон?! Мы говорим о моем муже!
— По-вашему, я не знаю, о чем говорю?! У меня из комнаты украли мобильник. — Замухрышка повернулся ко мне. — Именно украли, потому что я обыскал весь номер. Его нигде нет.
— Это очень интригующая история, но, если вы не против, давайте вернемся к ней позже, — твердо сказала я. — Сейчас нас занимает другая пропажа. Лариса разыскивает мужа. Вы, случайно, его не видели?
— Не видел, — раздраженно буркнул Замухрышка. — Тоже мне пропажа! У вашего Левы ноги есть? Есть. Стало быть, он мог куда-нибудь уйти. А мой телефон ходить не умеет. Значит, кто-то взял его со злым умыслом. — Щека Георгия неистово задергалась. — Сначала у меня отняли машину, потом — телохранителя, теперь — телефон. Все это очень похоже на заговор. И его объект — я! Я, а не ваш Лева! — Он сорвался на визг.
— Прекратите истерику! — рявкнула я сердито. — Все это очень похоже на паранойю. Если вам срочно понадобился телохранитель, сходите к сторожу, у него есть связь со строителями кемпинга.
Замухрышка заткнулся и вперил взор в пространство, обдумывая предложение. Я тронула Ларису за локоть и кивнула, приглашая идти дальше. В эту секунду распахнулась дверь номера Бориса, и оттуда выбежала Наталья.
— Кто-нибудь, помогите! Боре плохо. — Ее глаза, и в нормальном-то состоянии удивительно большие, теперь были неестественно огромными; длинные волосы, обычно уложенные в замысловатую прическу, растрепались и частично закрыли лицо. — Лариса, вы медик. Сделайте что-нибудь.
Лариса растерялась.
— Я всего лишь бывшая медсестра-массажист, — пролепетала она смущенно. — Боюсь, я мало умею.
— Остальные умеют еще меньше вашего, — жестко произнесла Наталья. — Вас хоть чему-то учили в училище.
Лариса послушно прошла в комнату, я за нею следом, а за мной, к моему удивлению, — Георгий. Надо сказать, что к известию о внезапной болезни институтского друга он отнесся гораздо спокойнее, чем к пропаже своего телефона. Мы всей толпой ввалились в спальню и остановились на пороге.
На огромной кровати среди перекрученных простыней лежал бледный, осунувшийся Борис. Он улыбнулся нам вымученной улыбкой, которая тут же сменилась гримасой боли.
— Боюсь, вчерашние анчоусы оказались несвежими, — просипел он и закрыл глаза.
— Если это отравление, нужно промыть желудок, — неуверенно произнесла Лариса.
Борис хотел что-то ответить, но его снова скрутило, и Наталья велела ему молчать.
— Не напрягайся. Я повторю то, что ты мне рассказал. — Она повернулась к Ларисе:
— Боре стало плохо ночью. Сначала просто мутило, потом начались рези в желудке. Он выпил марганцовки, потом еще и еще, и где-то перед рассветом ему полегчало и удалось заснуть. Но часа через два приступ возобновился с новой силой — даже судороги начались. Не думаю, что промывание поможет.
— Тогда нужно отвезти его в больницу, и как можно скорее, — заявила Лариса гораздо решительнее. — Укутать потеплее, взять с собой побольше воды для питья и выезжать прямо сейчас.
Борис попытался возразить, но, видно, ему было так плохо, что он даже говорить не мог толком. Наталья тревожно посмотрела на окно, за которым лило как из ведра.
— Не знаю, пройдет ли машина, — сказала она с сомнением. — Вчера едва проехали, а ливень наверняка превратил дорогу в сплошную грязь. Нужно связаться со строителями, попросить трактор. И пусть кто-нибудь из них съездит за врачом. Лучше, чтобы он уже ждал в кемпинге, когда мы привезем туда Борю. Гоша, ты не позвонишь?..
— Как я могу позвонить, если у меня украли телефон? — вскипел Гоша. — По твоей вине, между прочим. Телохранитель ей, видите ли, помешал! А теперь тут творится черт знает что! Люди травятся, вещи пропадают…
— Телефон должен быть у сторожа, — подала я голос, сообразив, что Замухрышка завелся надолго. — Я сбегаю, поищу его.
Наталья поблагодарила меня взглядом.
— Да, пожалуйста. И еще: вы не пришлете сюда ребят? Нам понадобится помощь, чтобы перенести Борю вниз.
Я кивнула и вышла из комнаты. Решив, что с выносом тела можно и обождать, бросилась к лестнице и в холле столкнулась с Лешей.
— Истопник говорит, что ключи от подвала с бассейном у него еще вчера забрал Борис, — доложил он с ходу.
— Да черт с ним, с ключом. Тут такое творится! Бежим скорее, покажешь, где Павел Сергеевич. Борису срочно нужен врач.
Леша послушно затрусил рядом.
— А что случилось?
— Похоже на отравление. Говорит, наелся за ужином анчоусов. Лежит пластом и корчится от боли. Всю ночь хлестал марганцовку, но без толку. Ослабел настолько, что головы поднять не может. — Мы сбежали на первый этаж. — Куда теперь?
— На кухню. Точнее, в посудомоечную. Это за баром и рестораном.
Павла Сергеевича мы обнаружили у раковины. Величественный старик, убеленный благородными сединами, домывал грязные тарелки, оставшиеся от нашего вчерашнего ужина. Мне стало так неловко, что я даже забыла, зачем мы сюда пришли.
— Ох, извините! Мы совсем не подумали о посуде.
Леша, никогда не отличавшийся душевной тонкостью, пихнул меня в бок.
— Какая посуда! Человеку плохо, а ты о какой-то ерунде.
— Да, — опомнилась я. — Павел Сергеевич, нужно срочно связаться со строителями кемпинга, попросить у них трактор. Борис заболел, и, кажется, тяжело.
Из рук истопника выпала тарелка.
— Боже, — пробормотал он. — Этого еще не хватало! — Он стряхнул с себя оцепенение и припустил к двери. — Сейчас принесу телефон!
— Подождем здесь, — сказала я Леше и встала к раковине. — Не стой столбом, выброси осколки в ведро и помоги мне домыть посуду.
Леша безропотно подчинился.
— Тебе не кажется, что все это очень странно? — спросил он, намыливая тарелку. — Борис отравился, Лева пропал, Георгий потерял телефон…
— Да, для одного утра событий явно многовато, — согласилась я. — И эмоций, пожалуй, перебор. Замухрышка бьется в истерике, Лариса на грани обморока, истопник бьет посуду. Нужно разбудить наших. Пусть поучаствуют в общем веселье.
— Не ерничай, я серьезно. Эмоции меня как раз не удивляют. Их вполне можно объяснить обстоятельствами. А сильные они или нет — это дело темперамента. Думаешь, твой висельный юмор в драматических обстоятельствах выглядит естественнее, чем истерика?
— Во всяком случае, приятнее, я надеюсь.
— Наверняка не для всех.
— Ладно, не будем о людях с дурным вкусом. Ты говоришь, бурные эмоции наших компаньонов тебя не удивляют. А что удивляет?
— Мне подозрительно исчезновение Левы и телефона, особенно в свете внезапной болезни Бориса.
— Думаешь, Лева траванул Бориса, стянул у Замухрышки телефон, чтобы нельзя было вызвать помощь, и смылся? Тогда, будучи последовательным, он должен был прихватить и телефон истопника.
Не успела я договорить последнюю фразу, как на кухню ворвался Павел Сергеевич. В первое мгновение я его не узнала. Куда подевалась величественная осанка, надменность классического профиля? Теперь едва ли кому пришло бы в голову сравнить его с римским сенатором на покое. В лучшем случае он мог претендовать на роль пожилого патриция, удирающего от восставших гладиаторов.
— Телефон! Его нигде нет! — объявил он, задыхаясь.
Столь неожиданное подтверждение невероятного предположения, только что высказанного мной в шутку, выбило меня из колеи. В мигом опустевшей голове мелькнула единственная — и совершенно дурацкая — мысль: «Эта массовая скорбь по поводу пропавших телефонов со временем начинает приедаться».
Леша проявил сообразительности побольше.
— А где вы его держите? — задал он вполне резонный вопрос.
— Вообще-то ношу с собой. Вот здесь. — Павел Сергеевич похлопал себя по карману. — Но когда иду в котельную, вынимаю. Там же все время нагибаешься — вдруг выскользнет, разобьется? Утром, когда я одевался, телефон был на месте, в кармане. Я положил его на тумбочку — как сейчас помню. И вот, пропал… Я всю сторожку обыскал — нигде нет.
— Когда вы ходили в котельную?
— Как обычно — на рассвете. Я всегда, как встаю, первым делом иду топить.
— А сторожку запираете?
— Нет, конечно. Откуда здесь взяться ворам?
— Понятно. — Леша посмотрел на меня. — Надо бы сообщить Наталье, что помощи не будет, а?
Я встряхнулась:
— Да, конечно. Идем.
Мы зашагали было к лестнице, но Павел Сергеевич удержал Лешу за локоть.
— Давайте сюда. — Он показал на большую нишу рядом с холлом. — Я включил лифт. Так будет быстрее.
Мы поднялись на третий этаж. Перед дверью Борисова номера Наталья и Георгий бурно спорили. Увидев нас, парочка замолчала.
— Второй телефон тоже пропал, — заявила я без предисловий.
Наталья окаменела, а Замухрышка начал менять цвет. Сначала он побагровел, потом стал сизым, а закончил эту любопытную цветовую гамму грязновато-серый окрас. «Точно заправский хамелеон», — подумала я, глядя на его ходящую ходуном щеку.
— Как… что… мы… Ты! — завопил он вдруг Наталье в лицо. — Все ты! Все подстроено! Вы нарочно меня сюда заманили! «Поедем отдохнем! Отошли телохранителя, кого тебе здесь бояться? Когда понадобится, вызовешь!» Какой же я был дурак! Сам, собственными руками, надел петлю себе на шею! Ну, чего ждете?! Вышибайте стул! Режьте, стреляйте!
Я размахнулась и залепила ему хорошую оплеуху — по правде говоря, у меня давно уже чесались руки. Все оцепенели. И как раз в этот кульминационный момент из моего номера высыпали в коридор Генрих, Марк и Прошка, причем Прошка в одних трусах. Но именно он подскочил к нашей группе и схватил Замухрышку за грудки.
— Сейчас ты у меня получишь, гаденыш! — пообещал он отважно. (Обычно наш Храбрый Портняжка сдерживает свои благородные порывы, но Георгий явно уступал ему в весовой категории). — Что он тебе сделал, Варька?
Глядя на перекошенное от страха лицо Замухрышки, несомненно решившего, что мы уже приступили к его ликвидации, я с трудом подавила неуместный приступ смеха.
— Ничего. Это была превентивная мера. Отпусти человека.
— Мне следовало сразу догадаться, кто здесь жертва, — буркнул Прошка, убирая руки.
— Что происходит? — спросил Марк.
— У нас неприятности, — заговорила, придя в себя, Наталья. — У Бориса острые боли, нужно срочно везти его в больницу, а мы не можем вызвать подмогу, потому что оба сотовых телефона пропали. Георгий заподозрил нас в покушении на свою жизнь и потерял голову. Варвара просто привела его в чувство.
— А что с Борисом? — встревожился Генрих.
— Вероятно, пищевое отравление. — Наталья провела рукой по лицу. — Но, может быть, и аппендицит. Врача среди нас нет, точно никто не знает.
Дверь у нее за спиной приоткрылась, и показалась рыжая голова Ларисы.
— Он потерял сознание, — сказала она дрожащим голосом.
Некоторое время все молча переваривали новость, потом снова заговорила Наталья:
— Придется добираться самим. Я подгоню машину. Павел Сергеевич, у вас в отеле найдутся носилки?
— Носилок, кажется, нет, но есть инвалидное кресло. Сейчас привезу. — И он быстро пошел к лифту.
— Лариса, вы можете поехать с нами? — спросила Наталья.
— Я… да, наверное. Вот только… Лева куда-то пропал. Не знаю, что и думать. Но, наверное, он скоро найдется.
— Не волнуйтесь, мы пока поищем вашего мужа, — пообещала я. — Наталья, кого еще вы хотите взять с собой? Возможно, машину придется вытаскивать из грязи. Вам нужна мужская сила. Я бы на вашем месте выбрала Лешу.
— Боюсь, места не хватит. На заднем сиденье нужно уложить Борю. Лариса сядет там же. Наверное, ей придется его держать. И Павел Сергеевич непременно должен поехать. Если дорогу затопило, нужно будет искать кружной путь. А никто из нас местности не знает.
— А я? Возьми меня! — вдруг завизжал Замухрышка. — Я здесь не останусь! Ни минуты не останусь! Из-за тебя я лишился телохранителя. Ты должна вывезти меня отсюда!
— Варька, съезди-ка ему еще разок по морде, — попросил Прошка, с отвращением глянув на Георгия. — Ты уже все равно руки испачкала.
Его замечание подействовало. Замухрышка примолк.
— Гоша, как только мы доедем до кемпинга, сразу же пришлем за вами трактор. И про телохранителя твоего не забудем. Пожалуйста, потерпи пару часов. — Наталья повернулась к Ларисе:
— Сбегайте оденьтесь потеплее. У вас есть дождевик и резиновые сапоги? Возьмите обязательно.
Они с Ларисой ушли переодеваться. Георгий молча убрался к себе в номер. Прошка вспомнил, что щеголять перед дамами в трусах не совсем прилично, и побежал надевать штаны. Когда он снова присоединился к нам, появился Павел Сергеевич с креслом на колесах. Вскоре Лариса вернулась и позвала мужчин в номер Бориса. Я осталась стоять в коридоре. Потом укутанного в одеяла Бориса вывезли в коридор, спустили на лифте на первый этаж и погрузили в «Ниву», которую Наталья к тому времени подогнала к парадной двери. Мы с ребятами сгрудились под крышей портика. Машина тронулась и быстро скрылась за пеленой дождя.
Глава 8
— Думаете, его забрал Борис? — Замухрышка удивился. — Но почему без спросу?
Я нахмурилась и озадаченно посмотрела на Ларису. Ее лицо выражало недоумение и страх.
— Что значит — забрал? — пропищала она тоненько. — Вы хотите сказать, он без сознания?
Тут я вспомнила о злосчастном радиотелефоне и начала объяснять, в чем дело, но Замухрышка меня не услышал, потому что заговорил одновременно со мной:
— Что за бред? Как это — без сознания? Вы что, издеваетесь?!
Перепуганная Лариса тоже меня не замечала — ее внимание было приковано к Замухрышке.
— Вы сказали: Борис его забрал. Но забрать можно только неодушевленный предмет. Может быть, вы имели в виду: увел?
— «Забрал», «увел», «стащил» — какая разница? Главное, взял без разрешения.
Я уже не пыталась ничего объяснить, поскольку меня разобрал смех.
— Без чьего разрешения? — в отчаянии закричала Лариса.
— Без моего, естественно!
— Да при чем здесь вы?!
— Здрасьте-пожалуйста! Телефон-то мой, и забрали его из моего номера.
— Какой телефон?! Мы говорим о моем муже!
— По-вашему, я не знаю, о чем говорю?! У меня из комнаты украли мобильник. — Замухрышка повернулся ко мне. — Именно украли, потому что я обыскал весь номер. Его нигде нет.
— Это очень интригующая история, но, если вы не против, давайте вернемся к ней позже, — твердо сказала я. — Сейчас нас занимает другая пропажа. Лариса разыскивает мужа. Вы, случайно, его не видели?
— Не видел, — раздраженно буркнул Замухрышка. — Тоже мне пропажа! У вашего Левы ноги есть? Есть. Стало быть, он мог куда-нибудь уйти. А мой телефон ходить не умеет. Значит, кто-то взял его со злым умыслом. — Щека Георгия неистово задергалась. — Сначала у меня отняли машину, потом — телохранителя, теперь — телефон. Все это очень похоже на заговор. И его объект — я! Я, а не ваш Лева! — Он сорвался на визг.
— Прекратите истерику! — рявкнула я сердито. — Все это очень похоже на паранойю. Если вам срочно понадобился телохранитель, сходите к сторожу, у него есть связь со строителями кемпинга.
Замухрышка заткнулся и вперил взор в пространство, обдумывая предложение. Я тронула Ларису за локоть и кивнула, приглашая идти дальше. В эту секунду распахнулась дверь номера Бориса, и оттуда выбежала Наталья.
— Кто-нибудь, помогите! Боре плохо. — Ее глаза, и в нормальном-то состоянии удивительно большие, теперь были неестественно огромными; длинные волосы, обычно уложенные в замысловатую прическу, растрепались и частично закрыли лицо. — Лариса, вы медик. Сделайте что-нибудь.
Лариса растерялась.
— Я всего лишь бывшая медсестра-массажист, — пролепетала она смущенно. — Боюсь, я мало умею.
— Остальные умеют еще меньше вашего, — жестко произнесла Наталья. — Вас хоть чему-то учили в училище.
Лариса послушно прошла в комнату, я за нею следом, а за мной, к моему удивлению, — Георгий. Надо сказать, что к известию о внезапной болезни институтского друга он отнесся гораздо спокойнее, чем к пропаже своего телефона. Мы всей толпой ввалились в спальню и остановились на пороге.
На огромной кровати среди перекрученных простыней лежал бледный, осунувшийся Борис. Он улыбнулся нам вымученной улыбкой, которая тут же сменилась гримасой боли.
— Боюсь, вчерашние анчоусы оказались несвежими, — просипел он и закрыл глаза.
— Если это отравление, нужно промыть желудок, — неуверенно произнесла Лариса.
Борис хотел что-то ответить, но его снова скрутило, и Наталья велела ему молчать.
— Не напрягайся. Я повторю то, что ты мне рассказал. — Она повернулась к Ларисе:
— Боре стало плохо ночью. Сначала просто мутило, потом начались рези в желудке. Он выпил марганцовки, потом еще и еще, и где-то перед рассветом ему полегчало и удалось заснуть. Но часа через два приступ возобновился с новой силой — даже судороги начались. Не думаю, что промывание поможет.
— Тогда нужно отвезти его в больницу, и как можно скорее, — заявила Лариса гораздо решительнее. — Укутать потеплее, взять с собой побольше воды для питья и выезжать прямо сейчас.
Борис попытался возразить, но, видно, ему было так плохо, что он даже говорить не мог толком. Наталья тревожно посмотрела на окно, за которым лило как из ведра.
— Не знаю, пройдет ли машина, — сказала она с сомнением. — Вчера едва проехали, а ливень наверняка превратил дорогу в сплошную грязь. Нужно связаться со строителями, попросить трактор. И пусть кто-нибудь из них съездит за врачом. Лучше, чтобы он уже ждал в кемпинге, когда мы привезем туда Борю. Гоша, ты не позвонишь?..
— Как я могу позвонить, если у меня украли телефон? — вскипел Гоша. — По твоей вине, между прочим. Телохранитель ей, видите ли, помешал! А теперь тут творится черт знает что! Люди травятся, вещи пропадают…
— Телефон должен быть у сторожа, — подала я голос, сообразив, что Замухрышка завелся надолго. — Я сбегаю, поищу его.
Наталья поблагодарила меня взглядом.
— Да, пожалуйста. И еще: вы не пришлете сюда ребят? Нам понадобится помощь, чтобы перенести Борю вниз.
Я кивнула и вышла из комнаты. Решив, что с выносом тела можно и обождать, бросилась к лестнице и в холле столкнулась с Лешей.
— Истопник говорит, что ключи от подвала с бассейном у него еще вчера забрал Борис, — доложил он с ходу.
— Да черт с ним, с ключом. Тут такое творится! Бежим скорее, покажешь, где Павел Сергеевич. Борису срочно нужен врач.
Леша послушно затрусил рядом.
— А что случилось?
— Похоже на отравление. Говорит, наелся за ужином анчоусов. Лежит пластом и корчится от боли. Всю ночь хлестал марганцовку, но без толку. Ослабел настолько, что головы поднять не может. — Мы сбежали на первый этаж. — Куда теперь?
— На кухню. Точнее, в посудомоечную. Это за баром и рестораном.
Павла Сергеевича мы обнаружили у раковины. Величественный старик, убеленный благородными сединами, домывал грязные тарелки, оставшиеся от нашего вчерашнего ужина. Мне стало так неловко, что я даже забыла, зачем мы сюда пришли.
— Ох, извините! Мы совсем не подумали о посуде.
Леша, никогда не отличавшийся душевной тонкостью, пихнул меня в бок.
— Какая посуда! Человеку плохо, а ты о какой-то ерунде.
— Да, — опомнилась я. — Павел Сергеевич, нужно срочно связаться со строителями кемпинга, попросить у них трактор. Борис заболел, и, кажется, тяжело.
Из рук истопника выпала тарелка.
— Боже, — пробормотал он. — Этого еще не хватало! — Он стряхнул с себя оцепенение и припустил к двери. — Сейчас принесу телефон!
— Подождем здесь, — сказала я Леше и встала к раковине. — Не стой столбом, выброси осколки в ведро и помоги мне домыть посуду.
Леша безропотно подчинился.
— Тебе не кажется, что все это очень странно? — спросил он, намыливая тарелку. — Борис отравился, Лева пропал, Георгий потерял телефон…
— Да, для одного утра событий явно многовато, — согласилась я. — И эмоций, пожалуй, перебор. Замухрышка бьется в истерике, Лариса на грани обморока, истопник бьет посуду. Нужно разбудить наших. Пусть поучаствуют в общем веселье.
— Не ерничай, я серьезно. Эмоции меня как раз не удивляют. Их вполне можно объяснить обстоятельствами. А сильные они или нет — это дело темперамента. Думаешь, твой висельный юмор в драматических обстоятельствах выглядит естественнее, чем истерика?
— Во всяком случае, приятнее, я надеюсь.
— Наверняка не для всех.
— Ладно, не будем о людях с дурным вкусом. Ты говоришь, бурные эмоции наших компаньонов тебя не удивляют. А что удивляет?
— Мне подозрительно исчезновение Левы и телефона, особенно в свете внезапной болезни Бориса.
— Думаешь, Лева траванул Бориса, стянул у Замухрышки телефон, чтобы нельзя было вызвать помощь, и смылся? Тогда, будучи последовательным, он должен был прихватить и телефон истопника.
Не успела я договорить последнюю фразу, как на кухню ворвался Павел Сергеевич. В первое мгновение я его не узнала. Куда подевалась величественная осанка, надменность классического профиля? Теперь едва ли кому пришло бы в голову сравнить его с римским сенатором на покое. В лучшем случае он мог претендовать на роль пожилого патриция, удирающего от восставших гладиаторов.
— Телефон! Его нигде нет! — объявил он, задыхаясь.
Столь неожиданное подтверждение невероятного предположения, только что высказанного мной в шутку, выбило меня из колеи. В мигом опустевшей голове мелькнула единственная — и совершенно дурацкая — мысль: «Эта массовая скорбь по поводу пропавших телефонов со временем начинает приедаться».
Леша проявил сообразительности побольше.
— А где вы его держите? — задал он вполне резонный вопрос.
— Вообще-то ношу с собой. Вот здесь. — Павел Сергеевич похлопал себя по карману. — Но когда иду в котельную, вынимаю. Там же все время нагибаешься — вдруг выскользнет, разобьется? Утром, когда я одевался, телефон был на месте, в кармане. Я положил его на тумбочку — как сейчас помню. И вот, пропал… Я всю сторожку обыскал — нигде нет.
— Когда вы ходили в котельную?
— Как обычно — на рассвете. Я всегда, как встаю, первым делом иду топить.
— А сторожку запираете?
— Нет, конечно. Откуда здесь взяться ворам?
— Понятно. — Леша посмотрел на меня. — Надо бы сообщить Наталье, что помощи не будет, а?
Я встряхнулась:
— Да, конечно. Идем.
Мы зашагали было к лестнице, но Павел Сергеевич удержал Лешу за локоть.
— Давайте сюда. — Он показал на большую нишу рядом с холлом. — Я включил лифт. Так будет быстрее.
Мы поднялись на третий этаж. Перед дверью Борисова номера Наталья и Георгий бурно спорили. Увидев нас, парочка замолчала.
— Второй телефон тоже пропал, — заявила я без предисловий.
Наталья окаменела, а Замухрышка начал менять цвет. Сначала он побагровел, потом стал сизым, а закончил эту любопытную цветовую гамму грязновато-серый окрас. «Точно заправский хамелеон», — подумала я, глядя на его ходящую ходуном щеку.
— Как… что… мы… Ты! — завопил он вдруг Наталье в лицо. — Все ты! Все подстроено! Вы нарочно меня сюда заманили! «Поедем отдохнем! Отошли телохранителя, кого тебе здесь бояться? Когда понадобится, вызовешь!» Какой же я был дурак! Сам, собственными руками, надел петлю себе на шею! Ну, чего ждете?! Вышибайте стул! Режьте, стреляйте!
Я размахнулась и залепила ему хорошую оплеуху — по правде говоря, у меня давно уже чесались руки. Все оцепенели. И как раз в этот кульминационный момент из моего номера высыпали в коридор Генрих, Марк и Прошка, причем Прошка в одних трусах. Но именно он подскочил к нашей группе и схватил Замухрышку за грудки.
— Сейчас ты у меня получишь, гаденыш! — пообещал он отважно. (Обычно наш Храбрый Портняжка сдерживает свои благородные порывы, но Георгий явно уступал ему в весовой категории). — Что он тебе сделал, Варька?
Глядя на перекошенное от страха лицо Замухрышки, несомненно решившего, что мы уже приступили к его ликвидации, я с трудом подавила неуместный приступ смеха.
— Ничего. Это была превентивная мера. Отпусти человека.
— Мне следовало сразу догадаться, кто здесь жертва, — буркнул Прошка, убирая руки.
— Что происходит? — спросил Марк.
— У нас неприятности, — заговорила, придя в себя, Наталья. — У Бориса острые боли, нужно срочно везти его в больницу, а мы не можем вызвать подмогу, потому что оба сотовых телефона пропали. Георгий заподозрил нас в покушении на свою жизнь и потерял голову. Варвара просто привела его в чувство.
— А что с Борисом? — встревожился Генрих.
— Вероятно, пищевое отравление. — Наталья провела рукой по лицу. — Но, может быть, и аппендицит. Врача среди нас нет, точно никто не знает.
Дверь у нее за спиной приоткрылась, и показалась рыжая голова Ларисы.
— Он потерял сознание, — сказала она дрожащим голосом.
Некоторое время все молча переваривали новость, потом снова заговорила Наталья:
— Придется добираться самим. Я подгоню машину. Павел Сергеевич, у вас в отеле найдутся носилки?
— Носилок, кажется, нет, но есть инвалидное кресло. Сейчас привезу. — И он быстро пошел к лифту.
— Лариса, вы можете поехать с нами? — спросила Наталья.
— Я… да, наверное. Вот только… Лева куда-то пропал. Не знаю, что и думать. Но, наверное, он скоро найдется.
— Не волнуйтесь, мы пока поищем вашего мужа, — пообещала я. — Наталья, кого еще вы хотите взять с собой? Возможно, машину придется вытаскивать из грязи. Вам нужна мужская сила. Я бы на вашем месте выбрала Лешу.
— Боюсь, места не хватит. На заднем сиденье нужно уложить Борю. Лариса сядет там же. Наверное, ей придется его держать. И Павел Сергеевич непременно должен поехать. Если дорогу затопило, нужно будет искать кружной путь. А никто из нас местности не знает.
— А я? Возьми меня! — вдруг завизжал Замухрышка. — Я здесь не останусь! Ни минуты не останусь! Из-за тебя я лишился телохранителя. Ты должна вывезти меня отсюда!
— Варька, съезди-ка ему еще разок по морде, — попросил Прошка, с отвращением глянув на Георгия. — Ты уже все равно руки испачкала.
Его замечание подействовало. Замухрышка примолк.
— Гоша, как только мы доедем до кемпинга, сразу же пришлем за вами трактор. И про телохранителя твоего не забудем. Пожалуйста, потерпи пару часов. — Наталья повернулась к Ларисе:
— Сбегайте оденьтесь потеплее. У вас есть дождевик и резиновые сапоги? Возьмите обязательно.
Они с Ларисой ушли переодеваться. Георгий молча убрался к себе в номер. Прошка вспомнил, что щеголять перед дамами в трусах не совсем прилично, и побежал надевать штаны. Когда он снова присоединился к нам, появился Павел Сергеевич с креслом на колесах. Вскоре Лариса вернулась и позвала мужчин в номер Бориса. Я осталась стоять в коридоре. Потом укутанного в одеяла Бориса вывезли в коридор, спустили на лифте на первый этаж и погрузили в «Ниву», которую Наталья к тому времени подогнала к парадной двери. Мы с ребятами сгрудились под крышей портика. Машина тронулась и быстро скрылась за пеленой дождя.
Глава 8
Я первая нарушила молчание:
— Ну что же, пойдем поищем Леву?
— Успеется, — ответил Марк. — Сначала…
— Правильно, сначала — завтрак, — перебил его Прошка.
— Ну конечно, кто о чем, а ты о своем брюхе! — буркнул Марк. — Я хотел сказать: сначала Варвара и Леша должны подробно рассказать, что здесь творится.
— И я о том же! — Прошка притворился обиженным. — Никогда не выслушают до конца, а уже обвиняют. Я как раз собирался предложить, чтобы Варька и Леша за столом, в спокойной обстановке доложили нам обо всех сегодняшних событиях. А мы не спеша все обмозгуем. Думать на голодный желудок — только время впустую тратить.
— Смотря о чем думать, — меланхолически заметил Генрих. — По-моему, о неприятностях на сытый желудок думается ничуть не лучше, чем на голодный.
— Сытый ли, голодный ли, — Прошка всегда отлично соображает, — возразила я. — Естественно, когда думает о том, как бы поесть. В остальных случаях он лишь имитирует мыслительный процесс.
— Злобные речи завистников меня не задевают, — гордо заявил Прошка. — Я давно выше этого.
— Может, хватит языками чесать? — спросил Леша. — Вы так и собираетесь торчать тут до вечера?
— Ладно, идем на кухню, раздобудем чего-нибудь поесть, — решил Марк. — Иначе Прошка всех с ума сведет своим нытьем.
Мы побрели на кухню, залезли в огромный холодильник и, взяв пять порций полуфабрикатов в судках, сунули их на пару минут в микроволновку, потом прихватили тарелки с вилками и поехали со всем этим добром на третий этаж, ко мне в номер.
За завтраком мы с Лешей подробно описали свои утренние похождения.
— И Леша считает, что в свете пропажи обоих сотовых телефонов болезнь Бориса выглядит весьма и весьма подозрительно, — сказала я в заключение.
Генрих потряс головой и испуганно уставился на Лешу:
— Ты думаешь?.. Нет, не может быть! Что за кошмарная мысль?
— А я согласен с Лешей, — заявил Марк, который всегда был пессимистом. — Даже если бы телефоны просто вышли из строя, и тогда это выглядело бы подозрительно. А они исчезли, причем один — из запертого номера. Попробуй придумать хоть одно невинное объяснение этого исчезновения, Генрих.
— Пожалуйста, — принял вызов Генрих. — Кто-то решил дружески подшутить над трусоватым Георгием, лишив его связи с телохранителем. Скорее всего, шутник — пропавший Лева. Наверное, сейчас он где-нибудь в укромном месте попивает пивко в ожидании, когда паника Георгия достигнет апогея. И понятия не имеет, чем обернулась его шалость для Бориса и всех нас.
— Если я хоть что-нибудь понимаю в людях, Лева так же похож на невинного проказника, как ты — на кровавого маньяка, — сказала я категорично. — Кроме того, подобные шутки подразумевают дружеские или хотя бы приятельские отношения. А мне что-то не верится, будто Лева с Замухрышкой так нежно привязаны друг к другу.
— Ну, насчет дружеских отношений ты, положим, не права, — возразил Марк. — Шутка-то довольно злая. Но вот то, что Лева не похож на шутника, — это точно.
— Слушайте, а может, это проделки Вальдемара? — воскликнул Прошка. — Кто-нибудь его сегодня видел?
Мы с Лешей переглянулись и покачали головой.
— Точно! — Прошка возбудился. — Вальдемар, похоже, как раз из разряда мелких пакостников, способных на подобные шутки. Кроме того, у него личный мотив. Георгий, видно, приударял когда-то за его женой, вот Вальдемар и решил повеселиться за счет бывшего соперника.
— А действительно, где Вальдемар? Почему не явился, когда поднялась суматоха? Борис позвонил сестре, сказал, что ему плохо, Георгий визжал в коридоре, точно недорезанная свинья, вы бегали туда-сюда и топали, как стадо слонов, а Вальдемар даже не высунулся из номера, не полюбопытствовал, что происходит. Поразительное хладнокровие. — Марк многозначительно хмыкнул.
Я решительно отодвинула от себя тарелку и встала из-за стола.
— Ну-ка заглянем к нему в номер. Если он на месте, полюбопытствуем, почему он проявляет так мало интереса к своему ближайшему окружению. Если нет, обыщем отель. Все равно нужно разыскать Леву.
Все, кроме Прошки, поднялись с места.
— А чай? — заскулил ненасытный. — К чему такая спешка? Неужели нельзя спокойно позавтракать?
— Если ты прав и телефоны у Вальдемара, мы сможем позвонить строителям и предупредить, что к ним выехала машина с тяжелобольным. Они вышлют навстречу трактор и съездят за доктором. Иногда лишние полчаса спасают человеку жизнь.
Прошка окинул стол грустным взглядом и мужественно поплелся за нами.
На стук Вальдемар не отозвался. Поколебавшись, я толкнула дверь его номера, и она открылась.
— По-моему, нам лучше войти первыми, Варька, — прошептал Генрих.
Я послушно пропустила их вперед, а сама осталась у двери. Вскоре из спальни раздалось сдавленное восклицание, потом приглушенные голоса и, наконец, какие-то непонятные звуки. Заинтригованная, я махнула рукой на приличия и вошла.
С порога спальни я увидела только спины друзей. Они стояли перед кроватью и загораживали мне обзор. Тогда я подошла и заглянула кому-то через плечо.
Вальдемар в яркой пижаме лежал поперек кровати вниз лицом. Я вздрогнула и бессознательно вцепилась в Лешину рубашку.
— Живехонек, — успокоил меня Леша. — Дрыхнет.
— Ну и здоров мужик спать! — восхитился Прошка и потряс Вальдемара за плечо. — Прямо как я в молодости.
Я воздержалась от комментария. Этот беспробудный сон вызывал во мне нехорошие подозрения. Нагнувшись, я подняла безвольную руку и нащупала пульс. Правда, я слабо в этом разбираюсь, но пульс показался мне нормальным.
— Ваше высочество! Эрцгерцог, вставайте! — рявкнул Генрих над ухом спящего. — Пора ехать в Сараево.
Вальдемар заворочался и что-то булькнул. Прошка снова потряс его за плечо.
— Кой черт! — невнятно пробормотал Вальдемар. — Отстань!
— Вставайте, нам нужно с вами поговорить, — сказала я.
— Пшла вон! — Вальдемар дернулся.
— Леша, налей-ка в вазу холодной воды, — распорядился Марк.
— Может, не стоит? — засомневался Леша.
— Некогда церемониться. Должны же мы выяснить, брал он телефоны или нет?
Леша взял вазу и неохотно направился в ванную. Холодный душ оказался даже действеннее, чем мы ожидали. Вальдемар взвился в воздух, как футбольный мяч от ноги Марадоны, и приземлился уже в вертикальном положении.
— Что такое?! — вскричал он, выпучив на нас глаза. — Что за шутки?
— Именно этот вопрос мы собирались задать тебе, — прокурорским тоном объявил Прошка, как-то вдруг перейдя на «ты». — Твое изумительное чувство юмора когда-нибудь нанесет ущерб твоей смазливой физиономии, дорогой Вальдемар. — И гаркнул, точно заправский фельдфебель:
— Куда ты их дел?!
Вальдемар подпрыгнул, но быстро пришел в себя. Если Прошка рассчитывал запугать его, как Георгия, то он просчитался.
— Что за тон? — вопросила наша жертва надменно. — И какого дьявола вы делаете в моем номере?
— Не увиливай от ответа. — Прошка грозно сдвинул брови. — Куда ты дел телефоны?
— А ну проваливайте все отсюда! — разъярился Вальдемар.
— Погоди, Прошка, — вмешался Генрих. — Может, мы ошиблись и Владимиру о судьбе телефонов ничего не известно. Понимаете, — вежливо обратился он к хозяину номера, — произошло несчастье. Брату вашей жены внезапно стало плохо, а когда Павел Сергеевич захотел вызвать помощь, то выяснилось, что его телефон пропал. Аппарат Георгия постигла та же участь. Мы подумали, а вдруг их взяли вы? Ради шутки.
— За кого вы меня принимаете? — возмутился Вальдемар. Тут до него дошло упоминание Генриха о Борисе. — Боре плохо? Что, сердце?
Возможно, я ошиблась, но мне показалось, что последний вопрос он задал с плохо скрытой надеждой.
— Желудок, — ответила я резко и повернулась к ребятам:
— Ну что, идем искать Леву? Вдруг все-таки телефоны — его работа? Шанс маленький, но все же…
— Подождите-ка, — остановил нас притихший Вальдемар. — Расскажите, что все-таки происходит? Насколько серьезна болезнь Бориса? Когда пропали телефоны? И где все остальные?
Мы коротко ввели любителя поспать в курс событий и без сожаления его покинули.
— Где ты предлагаешь искать, Варвара? — спросил Марк. — В отеле полно запертых дверей. Как мы догадаемся, что Лева не сидит в одной из комнат и не посмеивается себе в кулак?
— Я видела внизу доску с ключами. В первую очередь посмотрим, все ли ключи на месте. Если какие-то пропали, проверим соответствующие двери. Будем стоять под ними и кричать, что Борис заболел и нужен телефон, — на тот случай, если Лева сидит взаперти и посмеивается. Если не поможет, придется обойти отель и подергать все двери.
— Гениальный план, — похвалил Марк. — Не пройдет и полгода, как мы закончим эту увлекательную экскурсию.
— У тебя есть другие предложения? — поинтересовалась я.
— Я бы поискал что-нибудь вроде радиорубки и сделал общее объявление по всему отелю.
— С чего ты взял, что здесь есть радиорубка? Отель напоминает тебе «Титаник»?
— Это было бы разумно.
— Если она и есть, найти ее будет немногим легче, чем самого Леву, — изрек Леша. — Отель знают только Борис и Павел Сергеевич, и оба они уехали.
— Ладно, — буркнул Марк. — Хотите бегать по этажам и ломиться во все двери — давайте. Только кричать, Варвара, будешь сама.
Мы спустились на первый этаж и уставились на доску с ключами. Все они были на месте, кроме ключей от занятых нами номеров. Пришлось разделиться и обойти все этажи, дергая каждую дверь. Но это ни к чему не привело.
— Остается взять ключи и пооткрывать все номера, — уныло сказал Генрих, когда мы встретились.
— Человек не может запереться изнутри, а ключ повесить снаружи, — заметил Леша.
— Если нет второго ключа, — уточнила я.
— Даже если и есть, как он мог попасть к Леве?
Прошку осенило:
— Слушайте, а может, надо обыскать и занятые номера? Что, если он прячется у кого-то из нас или даже в собственном люксе? Вряд ли Лариса искала мужа в шкафу.
Идея показалась нам чересчур эксцентричной, но других не было, и мы покорно обыскали свои комнаты, номер Ларисы, даже номер Вальдемара — с его разрешения.
— Ну вряд ли он прячется у Бориса, — сказала я, оправдывая свое нежелание заходить в комнату человека, которого недавно вывезли оттуда на инвалидном кресле без сознания. — Разве что прихватил телефоны со злым умыслом.
Генрих вздохнул:
— Остается только Георгий.
Мы неохотно поплелись к Замухрышке. На стук он не открыл, но крикнул из-за двери:
— Кто?! Предупреждаю, я забаррикадировался и не выйду, пока не услышу своего телохранителя!
— Мы разыскиваем Льва, — объяснил Марк. — Не могли бы на всякий случай осмотреть номер? Вдруг он прячется у вас?
— Не такой я дурак, чтобы запираться, не проверив, нет ли здесь посторонних, — гордо объявил Замухрышка.
— Вот наградили родители сына имечком! — фыркнула я, когда мы вышли на лестницу. — Тоже мне победоносец!
— Но ведь и ты на великомученицу не больно-то похожа, — резонно заметил Леша. — Ну и что дальше?
— Не знаю, — призналась я. — В принципе Лева мог запереться и в каком-нибудь служебном помещении, но ключей от них на доске нет, и под какой дверью нужно кричать — непонятно.
— Ну что же, пойдем поищем Леву?
— Успеется, — ответил Марк. — Сначала…
— Правильно, сначала — завтрак, — перебил его Прошка.
— Ну конечно, кто о чем, а ты о своем брюхе! — буркнул Марк. — Я хотел сказать: сначала Варвара и Леша должны подробно рассказать, что здесь творится.
— И я о том же! — Прошка притворился обиженным. — Никогда не выслушают до конца, а уже обвиняют. Я как раз собирался предложить, чтобы Варька и Леша за столом, в спокойной обстановке доложили нам обо всех сегодняшних событиях. А мы не спеша все обмозгуем. Думать на голодный желудок — только время впустую тратить.
— Смотря о чем думать, — меланхолически заметил Генрих. — По-моему, о неприятностях на сытый желудок думается ничуть не лучше, чем на голодный.
— Сытый ли, голодный ли, — Прошка всегда отлично соображает, — возразила я. — Естественно, когда думает о том, как бы поесть. В остальных случаях он лишь имитирует мыслительный процесс.
— Злобные речи завистников меня не задевают, — гордо заявил Прошка. — Я давно выше этого.
— Может, хватит языками чесать? — спросил Леша. — Вы так и собираетесь торчать тут до вечера?
— Ладно, идем на кухню, раздобудем чего-нибудь поесть, — решил Марк. — Иначе Прошка всех с ума сведет своим нытьем.
Мы побрели на кухню, залезли в огромный холодильник и, взяв пять порций полуфабрикатов в судках, сунули их на пару минут в микроволновку, потом прихватили тарелки с вилками и поехали со всем этим добром на третий этаж, ко мне в номер.
За завтраком мы с Лешей подробно описали свои утренние похождения.
— И Леша считает, что в свете пропажи обоих сотовых телефонов болезнь Бориса выглядит весьма и весьма подозрительно, — сказала я в заключение.
Генрих потряс головой и испуганно уставился на Лешу:
— Ты думаешь?.. Нет, не может быть! Что за кошмарная мысль?
— А я согласен с Лешей, — заявил Марк, который всегда был пессимистом. — Даже если бы телефоны просто вышли из строя, и тогда это выглядело бы подозрительно. А они исчезли, причем один — из запертого номера. Попробуй придумать хоть одно невинное объяснение этого исчезновения, Генрих.
— Пожалуйста, — принял вызов Генрих. — Кто-то решил дружески подшутить над трусоватым Георгием, лишив его связи с телохранителем. Скорее всего, шутник — пропавший Лева. Наверное, сейчас он где-нибудь в укромном месте попивает пивко в ожидании, когда паника Георгия достигнет апогея. И понятия не имеет, чем обернулась его шалость для Бориса и всех нас.
— Если я хоть что-нибудь понимаю в людях, Лева так же похож на невинного проказника, как ты — на кровавого маньяка, — сказала я категорично. — Кроме того, подобные шутки подразумевают дружеские или хотя бы приятельские отношения. А мне что-то не верится, будто Лева с Замухрышкой так нежно привязаны друг к другу.
— Ну, насчет дружеских отношений ты, положим, не права, — возразил Марк. — Шутка-то довольно злая. Но вот то, что Лева не похож на шутника, — это точно.
— Слушайте, а может, это проделки Вальдемара? — воскликнул Прошка. — Кто-нибудь его сегодня видел?
Мы с Лешей переглянулись и покачали головой.
— Точно! — Прошка возбудился. — Вальдемар, похоже, как раз из разряда мелких пакостников, способных на подобные шутки. Кроме того, у него личный мотив. Георгий, видно, приударял когда-то за его женой, вот Вальдемар и решил повеселиться за счет бывшего соперника.
— А действительно, где Вальдемар? Почему не явился, когда поднялась суматоха? Борис позвонил сестре, сказал, что ему плохо, Георгий визжал в коридоре, точно недорезанная свинья, вы бегали туда-сюда и топали, как стадо слонов, а Вальдемар даже не высунулся из номера, не полюбопытствовал, что происходит. Поразительное хладнокровие. — Марк многозначительно хмыкнул.
Я решительно отодвинула от себя тарелку и встала из-за стола.
— Ну-ка заглянем к нему в номер. Если он на месте, полюбопытствуем, почему он проявляет так мало интереса к своему ближайшему окружению. Если нет, обыщем отель. Все равно нужно разыскать Леву.
Все, кроме Прошки, поднялись с места.
— А чай? — заскулил ненасытный. — К чему такая спешка? Неужели нельзя спокойно позавтракать?
— Если ты прав и телефоны у Вальдемара, мы сможем позвонить строителям и предупредить, что к ним выехала машина с тяжелобольным. Они вышлют навстречу трактор и съездят за доктором. Иногда лишние полчаса спасают человеку жизнь.
Прошка окинул стол грустным взглядом и мужественно поплелся за нами.
На стук Вальдемар не отозвался. Поколебавшись, я толкнула дверь его номера, и она открылась.
— По-моему, нам лучше войти первыми, Варька, — прошептал Генрих.
Я послушно пропустила их вперед, а сама осталась у двери. Вскоре из спальни раздалось сдавленное восклицание, потом приглушенные голоса и, наконец, какие-то непонятные звуки. Заинтригованная, я махнула рукой на приличия и вошла.
С порога спальни я увидела только спины друзей. Они стояли перед кроватью и загораживали мне обзор. Тогда я подошла и заглянула кому-то через плечо.
Вальдемар в яркой пижаме лежал поперек кровати вниз лицом. Я вздрогнула и бессознательно вцепилась в Лешину рубашку.
— Живехонек, — успокоил меня Леша. — Дрыхнет.
— Ну и здоров мужик спать! — восхитился Прошка и потряс Вальдемара за плечо. — Прямо как я в молодости.
Я воздержалась от комментария. Этот беспробудный сон вызывал во мне нехорошие подозрения. Нагнувшись, я подняла безвольную руку и нащупала пульс. Правда, я слабо в этом разбираюсь, но пульс показался мне нормальным.
— Ваше высочество! Эрцгерцог, вставайте! — рявкнул Генрих над ухом спящего. — Пора ехать в Сараево.
Вальдемар заворочался и что-то булькнул. Прошка снова потряс его за плечо.
— Кой черт! — невнятно пробормотал Вальдемар. — Отстань!
— Вставайте, нам нужно с вами поговорить, — сказала я.
— Пшла вон! — Вальдемар дернулся.
— Леша, налей-ка в вазу холодной воды, — распорядился Марк.
— Может, не стоит? — засомневался Леша.
— Некогда церемониться. Должны же мы выяснить, брал он телефоны или нет?
Леша взял вазу и неохотно направился в ванную. Холодный душ оказался даже действеннее, чем мы ожидали. Вальдемар взвился в воздух, как футбольный мяч от ноги Марадоны, и приземлился уже в вертикальном положении.
— Что такое?! — вскричал он, выпучив на нас глаза. — Что за шутки?
— Именно этот вопрос мы собирались задать тебе, — прокурорским тоном объявил Прошка, как-то вдруг перейдя на «ты». — Твое изумительное чувство юмора когда-нибудь нанесет ущерб твоей смазливой физиономии, дорогой Вальдемар. — И гаркнул, точно заправский фельдфебель:
— Куда ты их дел?!
Вальдемар подпрыгнул, но быстро пришел в себя. Если Прошка рассчитывал запугать его, как Георгия, то он просчитался.
— Что за тон? — вопросила наша жертва надменно. — И какого дьявола вы делаете в моем номере?
— Не увиливай от ответа. — Прошка грозно сдвинул брови. — Куда ты дел телефоны?
— А ну проваливайте все отсюда! — разъярился Вальдемар.
— Погоди, Прошка, — вмешался Генрих. — Может, мы ошиблись и Владимиру о судьбе телефонов ничего не известно. Понимаете, — вежливо обратился он к хозяину номера, — произошло несчастье. Брату вашей жены внезапно стало плохо, а когда Павел Сергеевич захотел вызвать помощь, то выяснилось, что его телефон пропал. Аппарат Георгия постигла та же участь. Мы подумали, а вдруг их взяли вы? Ради шутки.
— За кого вы меня принимаете? — возмутился Вальдемар. Тут до него дошло упоминание Генриха о Борисе. — Боре плохо? Что, сердце?
Возможно, я ошиблась, но мне показалось, что последний вопрос он задал с плохо скрытой надеждой.
— Желудок, — ответила я резко и повернулась к ребятам:
— Ну что, идем искать Леву? Вдруг все-таки телефоны — его работа? Шанс маленький, но все же…
— Подождите-ка, — остановил нас притихший Вальдемар. — Расскажите, что все-таки происходит? Насколько серьезна болезнь Бориса? Когда пропали телефоны? И где все остальные?
Мы коротко ввели любителя поспать в курс событий и без сожаления его покинули.
— Где ты предлагаешь искать, Варвара? — спросил Марк. — В отеле полно запертых дверей. Как мы догадаемся, что Лева не сидит в одной из комнат и не посмеивается себе в кулак?
— Я видела внизу доску с ключами. В первую очередь посмотрим, все ли ключи на месте. Если какие-то пропали, проверим соответствующие двери. Будем стоять под ними и кричать, что Борис заболел и нужен телефон, — на тот случай, если Лева сидит взаперти и посмеивается. Если не поможет, придется обойти отель и подергать все двери.
— Гениальный план, — похвалил Марк. — Не пройдет и полгода, как мы закончим эту увлекательную экскурсию.
— У тебя есть другие предложения? — поинтересовалась я.
— Я бы поискал что-нибудь вроде радиорубки и сделал общее объявление по всему отелю.
— С чего ты взял, что здесь есть радиорубка? Отель напоминает тебе «Титаник»?
— Это было бы разумно.
— Если она и есть, найти ее будет немногим легче, чем самого Леву, — изрек Леша. — Отель знают только Борис и Павел Сергеевич, и оба они уехали.
— Ладно, — буркнул Марк. — Хотите бегать по этажам и ломиться во все двери — давайте. Только кричать, Варвара, будешь сама.
Мы спустились на первый этаж и уставились на доску с ключами. Все они были на месте, кроме ключей от занятых нами номеров. Пришлось разделиться и обойти все этажи, дергая каждую дверь. Но это ни к чему не привело.
— Остается взять ключи и пооткрывать все номера, — уныло сказал Генрих, когда мы встретились.
— Человек не может запереться изнутри, а ключ повесить снаружи, — заметил Леша.
— Если нет второго ключа, — уточнила я.
— Даже если и есть, как он мог попасть к Леве?
Прошку осенило:
— Слушайте, а может, надо обыскать и занятые номера? Что, если он прячется у кого-то из нас или даже в собственном люксе? Вряд ли Лариса искала мужа в шкафу.
Идея показалась нам чересчур эксцентричной, но других не было, и мы покорно обыскали свои комнаты, номер Ларисы, даже номер Вальдемара — с его разрешения.
— Ну вряд ли он прячется у Бориса, — сказала я, оправдывая свое нежелание заходить в комнату человека, которого недавно вывезли оттуда на инвалидном кресле без сознания. — Разве что прихватил телефоны со злым умыслом.
Генрих вздохнул:
— Остается только Георгий.
Мы неохотно поплелись к Замухрышке. На стук он не открыл, но крикнул из-за двери:
— Кто?! Предупреждаю, я забаррикадировался и не выйду, пока не услышу своего телохранителя!
— Мы разыскиваем Льва, — объяснил Марк. — Не могли бы на всякий случай осмотреть номер? Вдруг он прячется у вас?
— Не такой я дурак, чтобы запираться, не проверив, нет ли здесь посторонних, — гордо объявил Замухрышка.
— Вот наградили родители сына имечком! — фыркнула я, когда мы вышли на лестницу. — Тоже мне победоносец!
— Но ведь и ты на великомученицу не больно-то похожа, — резонно заметил Леша. — Ну и что дальше?
— Не знаю, — призналась я. — В принципе Лева мог запереться и в каком-нибудь служебном помещении, но ключей от них на доске нет, и под какой дверью нужно кричать — непонятно.