Клюева Варвара. Уникум (Язык мой - враг мой)

   В начале апреля прошла студенческая олимпиада по математике. Мирон конечно же потирал руки в предвкушении триумфа. Я случайно подслушала, как он обсуждал свои успехи с приятелями.
   - Первые три задачи - ерунда, а вот в четвертой я не уверен. Решал нестандартным методом и, боюсь, мог напутать.
   Я с детства неплохо рисую, так что и документ сумела бы подделать на заглядение. Раздобыв лист финского картона, я создала настоящий шедевр диплом "За самое неожиданное и оригинальное решение задачи". Вместе с дипломом я вложила в большой конверт письмо следующего содержания:
   Уважаемый тов. Полторацкий!
   Академик Имярек рассмотрел Ваше решение задачи No 4 студенческой олимпиады по математике и пришел к выводу, что предложенный Вами метод можно с успехом применить к решению ряда задач прикладной математики. Академик Имярек хотел бы обсудить с Вами этот вопрос и предлагает Вам выступить у него на семинаре 18 апреля в 17.00 в малом конференц-зале Академии наук.
   Пропуск в здание Академии прилагается.
   Далее шло число и неразборчивая подпись. Для достоверности я напечатала письмо на бланке собственного производства, украсив его четким лиловым штампом. Пропуск в Академию наук особой проблемы не составил - с ним я справилась за каких-то полчаса. Изобразив в завершение почтовый штемпель, я водрузила конверт на полку для почты в общежитии и стала ждать результатов.
   Не знаю, что больше сыграло мне на руку - беспримерная самоуверенность Мирона или достоверность подделки. В назначенный день и час Мирон, лучась самодовольством, отправился на самое памятное в своей жизни свидание, а я собрала на факультете толпу побольше и под большим секретом поведала правду. Ни одно из моих публичных выступлений ни до, ни после не имело более грандиозного успеха.
   Воспоминание о торжественном приеме, который по возвращении устроили Мирону однокурсники, наверняка долго еще преследовало его в кошмарных снах. На меня он отныне смотрел с такой жгучей ненавистью, что просто душа радовалась.
   Ответная любезность не заставила себя долго ждать. В мае мне позвонили "по объявлению".
   - По какому объявлению? - вежливо поинтересовалась я.
   - "Молодая состоятельная женщина с дачей, машиной и квартирой срочно ищет мужа. Возраст и материальное положение не имеют значения", - зачитал мне голос из телефонной трубки.
   К чести моей сказать, сориентировалась я мгновенно.
   - Понимаете, я сирота. Деньги, дачу и машину мне дарит один богатый житель Украины, близкий друг отца, чтобы я поскорее вышла замуж. Он очень переживает, что я осталась совсем одна, и хочет передать меня в надежные руки. Естественно, он не на всякого мужа согласится. Вам нужно связаться с ним. Правда, в Москве он бывает только осенью - привозит на продажу фрукты, но здесь учится его сын, Мирон. - Я продиктовала адрес. - Постарайтесь ему понравиться. Отец очень прислушивается к его мнению.
   - А когда мы встретимся с вами?
   - Только после того, как вашу кандидатуру одобрят.
   Эту историю я терпеливо повторяла два-три дня подряд, потом звонки прекратились. Прошка доставил мне немало приятных мгновений, описывая разнообразных посетителей, которые с недавнего времени начали осаждать Мирона. Но закон вендетты требовал ответного удара, который я не замедлила нанести.
   В конце мая на факультете обычно заседала учебная комиссия и принимала решение об отчислении нерадивых студентов. По правилам, их должны были бы отчислять после двух неудачных пересдач, но на деле двоечники сдавали экзамены вплоть до следующей сессии. Самых невезучих отчисляли в декабре и в мае.
   В день заседания комиссии я работала за дисплеем на кафедре своего научного руководителя - через дверь от деканата. В комнате никого не было. Открылась дверь, и на кафедру влетела наша молоденькая лаборантка.
   - Ой, машинка свободна? Мне срочно нужно напечатать решение комиссии, а деканатская барахлит.
   - А каким ветром тебя занесло в деканат? Ты же на нашей кафедре работаешь.
   - Да Наталья заболела, секретарша, вот меня и попросили.
   Девица заправила лист в машинку и неуверенно застучала по клавишам.
   - Черт! Все испортила, а они там ждут.
   - Давай я напечатаю, - великодушно предложила я.
   - А ты умеешь?
   - Десятью пальцами, вслепую.
   - Варька, ты - чудо! Почерк мой разберешь?
   И я напечатала, что решением учебной комиссии такого-то числа такого-то года за неуспеваемость отчисляются такие-то студенты, а в конце прибавила от себя всего одну строчку:
   ...а также Полторацкий М.М. - за систематические прогулы.
   Члены комиссии не глядя подмахнули бумажку, и она отправилась на стол к декану. Через два дня на доске объявлений вывесили приказ. В тот же день приятель Мирона ворвался к нему в комнату:
   - Мирон! Тебя отчислили за прогулы.
   - Что за чушь? Какие прогулы? От меня даже объяснительную ни разу не требовали!
   - Сам посмотри. Приказ на стенке перед учебной частью.
   - Это проделки Вороны, руку даю на отсечение! - процедил Мирон сквозь зубы. Вороной он ласково именовал меня.
   Но в учебную часть Мирон все же заглянул. Выздоровевшая Наталья пошуршала бумажками и объявила:
   - Все верно. Вот решение комиссии. Зайдите дня через два, я подготовлю документы.
   - Какие документы? - Мирон побледнел. - Меня даже не вызывали на эту комиссию!
   - Не знаю, я болела. Идите разбирайтесь в приемную декана.
   В приемной секретарша декана извлекла на свет божий собственноручно отпечатанный подлинник приказа и подтвердила:
   - Да, ваша фамилия действительно есть в списке. Если, как вы утверждаете, не прогуливали, поговорите с куратором курса, может, вкралась какая-то ошибка.
   Но Мирон отнюдь не был уверен в своей безгрешности. Он, конечно же, прогуливал, как и все мы, но старосты обычно отмечали отсутствующих студентов в журнале только в дни проверок. Не могло там накопиться столько пропусков, чтобы его отчислили! Хотя если староста имеет на него зуб... И Мирон пулей помчался разыскивать старосту. Выяснилось, что количество прогулов не превышает допустимой нормы.
   Естественно, ситуация вскоре разъяснилась, и на учебную комиссию вызвали уже меня. Все знали, что мне грозит немедленное отчисление, и в деканат со мной отправились Марк и Прошка с Генрихом. Их попытались не впустить, но Марк настоял, чтобы его выслушали, и - впервые - рассказал всю историю о свидании у памятника Ломоносову. Его рассказу вняли, и я отделалась строгим выговором с занесением в личное дело.
   Но в конце концов Мирон мне все-таки отомстил. На пятом курсе он женился на моей подруге Нинке, с которой я училась в одной группе, и вскоре наши с ней отношения стали весьма натянутыми. Я злилась, переживала, но изменить ничего не могла.
   Марк вел войну с Мироном гораздо более тонким и изощренным методом. Он никогда не реагировал на издевательские замечания Мирона в свой адрес, никогда не выходил из себя, словом, никогда не давал врагу насладиться зрелищем бессильной злобы противника. И разговаривал с Мироном он без всякого высокомерия, только в речи его вдруг появлялось такое множество скрытых цитат и аллитераций, что несчастному казалось, будто с ним беседуют по-китайски. Особенно комичной ситуация бывала, когда в беседе принимали участие другие. Мирон только вертел головой из стороны в сторону и не отваживался вставить ни слова - а это для тщеславного и самоуверенного человека совершенно нестерпимо. Но что он мог поделать? Даже набить Марку морду вроде бы было не за что. Впрочем, Мирон не из тех, кто сдается. Подозреваю, он штудировал по ночам словари, потому что к пятому курсу мог участвовать почти на равных почти в любой беседе. Выходит, Марк оказал ему неоценимую услугу.
   За долгие годы, минувшие с тех пор, мы с Мироном встречались нечасто, но наша взаимная ненависть нисколько не угасла. Напряжение, которое сковывало любую компанию, если в ней случайно оказывались вместе Марк и Мирон или Мирон и я, было почти осязаемым. Каждое наше слово сочилось ядом, каждый разговор балансировал на грани безобразного скандала. И вот теперь эта случайная встреча...
   - Представляете, - весело рассказывал Генрих, - бредем мы с Марком по рынку, и вдруг кто-то хватает меня за плечо. Поворачиваюсь - Мирон! Бывают же такие совпадения! Оказывается, они с Ниной отдыхают в "Бирюзе". Но это еще что! Знаете, кто приехал вместе с ними? Оба Славки с женами! Мы договорились, что они все придут сюда после обеда. Тесен мир!
   Известие насчет Славок немного подсластило пилюлю. Отличные ребята, хотя и не брезгают общением с Мироном. Одного из них зовут Ярослав, другого Владислав, но никто иначе как Славками их почти не называл. Именно множественное число, крайне редко - "один из Славок". На факультете они были неразлучны. Как ни странно, Мирон их очень уважал. Я долго не могла понять причину этого удивительного феномена, но в конце концов разобралась, в чем дело. Славки совершенно не боялись пудовых кулаков Мирона и откровенно говорили ему в лицо все, что о нем думают. Правда, поначалу не обошлось без мелких травм, а однажды разбирательство закончилось сломанной ключицей одного из Славок, но их такие мелочи не останавливали. Напористость Мирона ничуть не мешала Славкам то и дело заявлять, что он порет чушь. На Мирона это производило сильное впечатление. Если он и относился к кому-то на факультете как к равному, то это были Славки.
   Женились Славки уже после окончания университета, и их жен я ни разу не видела, но слухи о них ходили самые интригующие. Ирина, жена Ярослава, была актрисой варьете - профессия для людей нашего круга не менее экзотичная, чем охотник на тигров. Жена Владислава Татьяна работала детским хирургом, но, несмотря на гораздо менее экзотичную профессию, пересудов о ней ходило не меньше. Ее называли роковой женщиной и туманно упоминали о некой драматической истории, предшествовавшей их со Славкой женитьбе.
   - А жены тоже придут? - не смогла я скрыть интереса.
   Марк искоса бросил на меня укоризненный взгляд. Проявлять такое легкомыслие перед лицом надвигающейся бури!
   - Конечно! - заверил Генрих.
   - Наконец-то Варька с Машенькой увидят их воочию, - ехидно заметил Прошка. - Заочно-то они им уже давно все косточки перемыли.
   - Кто? Мы?! - хором возмутились мы с Машенькой.
   - Ничего подобного!
   - Что за гнусные инсинуации?
   - Вон у Варьки даже глазки заблестели от предвкушения, - продолжал ехидничать Прошка.
   - Еще что придумаешь? Если хочешь знать, я вообще после обеда собираюсь на экскурсию, так что гостей будете принимать без меня.
   - Но как же так, Варенька? - растерялся Генрих. - Они могут обидеться.
   - Вряд ли. В такой толпе отсутствие одного человека никто и не заметит.
   - Ну и свинья же ты, Варвара! - прошипел мне на ухо Марк.
   - Не свинья, а образец благоразумия, - шепнула я ему в ответ. - Тебе, между прочим, тоже не мешало бы смыться.
   Марк взглянул на Генриха и покачал головой. Я поняла его без слов.
   Глава 5
   После обеда, верная данному слову, я демонстративно полезла в гору, но, добравшись до своего солярия, извлекла из-под майки книжку и с комфортом устроилась у большого валуна. Благоразумие благоразумием, но нельзя было же пропустить ожидаемое представление. Кроме того, из-за Марка меня и в самом деле немного мучила совесть. Конечно, не стоило оставлять его без моральной поддержки. "Ну ничего, - мысленно успокаивала я себя, - отсюда слышно каждое слово. Если события примут нежелательный оборот, я всегда могу спуститься".
   По-моему, я нашла гениальной выход из положения. Гордо удалившись, я утерла нос Прошке и поддержала свое реноме особы нелюбопытной. А устроившись в своем амфитеатре, получала возможность оставаться зрителем, вернее, слушателем предстоящего спектакля и безошибочно определить время собственного выхода.
   Примерно через час - я уже успела истомиться от жары и напряженного ожидания - внизу раздался голос, который я узнала бы из тысячи:
   - Привет бродягам! Все в сборе, как я погляжу... Дон Кихот со своей Дульсинеей и верный Санчо Панса! - Надо признать, прозвища Генриху и Прошке Мирон подобрал довольно удачные. - Леша! Да ты, никак, бороду отпустил? Ну-ка, ну-ка, дай полюбоваться. А, это ты, Марк...
   Радостный галдеж, женские голоса, потом бархатистый баритон одного из Славок:
   - Познакомьтесь, это Ира, это Таня. Девочки, Прошку и Генриха вы уже знаете; это Машенька, жена Генриха, вон те юные разбойники - их старшие дети, Эрих и Альма.
   - А у нас тут крыса! - объявил Эрих.
   - Древесная, она на столовом дереве живет, - уточнила Алька. - И еще я видела морскую змею!
   - Говорят, морские - самые ядовитые, - низким грудным голосом заметила одна из новых знакомых.
   - Ого-го! - восхитились близнецы.
   - Ну вот, этого мрачного типа зовут Марком, - продолжал Славка, - а вот Леша - он единственный в этой шальной компании сохраняет остатки благоразумия. Кстати, о шальной компании: где же Варвара?
   "И этот туда же", - с горечью подумалось мне.
   - Скоро придет! - преувеличенно-бодро ответил Генрих после секундной заминки. - Счастлив видеть вас, милостивые государыни. Ниночка, ты еще больше похорошела, если это возможно. Давайте присядем. Видите, какая у нас тут роскошь? (Наверное, он имел в виду стол.)
   - Ой, это так удивительно, что мы здесь встретились! - услышала я нежное воркование. - Я столько слышала обо всех вас от Ярослава... Когда они с Владиком и Мироном собираются вместе и вспоминают ваши студенческие годы, мы с Татьяной смеемся до слез. Правда, Танюша?
   - Да, - ответил низкий грудной голос, - ваши приключения и впрямь очень забавны.
   Честно говоря, я прямо-таки сгорала от любопытства. Я даже попыталась раздвинуть закрывающие обзор кусты, чтобы хоть одним глазком увидеть обладательниц этих голосов, но только вся исцарапалась. "А, ладно, решительно сказала я себе. - Будем считать, что я уже достаточно долго выдерживала характер". С этой успокоительной мыслью я встала и бодрой рысью устремилась вниз.
   Прошка увидел меня первым. В момент моего появления на поляне он как раз вылезал из палатки с винной канистрой.
   - Что-то твоя экскурсия была коротковата, - съязвил он.
   Я метнула в него убийственный взгляд и гордо прошествовала к столу, за которым сидело все общество.
   - А ты по-прежнему прозябаешь в Стекловке? - говорил в это время Мирон Генриху. - Бедолага! Неужели вам еще платят?
   В это время Славки заметили меня.
   - А вот и наша легендарная Варвара! - радостно объявил Ярослав. - Будьте настороже, девочки, с появлением этой особы все тотчас становится с ног на голову. Познакомься, Варька. Это моя Ирина, а это Татьяна.
   Ирина, натуральная блондинка со спортивной фигурой и большими фиалковыми глазами, скользнула по мне равнодушным взглядом. В глазах же Татьяны мелькнул неподдельный интерес и зажглись лукавые огоньки. Обе дамы, несомненно, были хороши собой, но если Ирина производила впечатление стандартной красотки с рекламного снимка, то внешность Татьяны меня просто поразила. Узкое волевое лицо, умные черные глаза со смешинкой. Густые каштановые волосы расчесаны на прямой пробор и уложены тяжелым узлом на затылке. Тонкие запястья, длинные сильные пальцы. Она была похожа на аристократку, сошедшую с портрета прошлого века. Я как-то сразу вспомнила и о своем воробьином росте, и о чересчур длинном носе, и о веснушках.
   - Очень приятно. Всем привет! Ты что-то путаешь, Славка. С моим появлением все как раз встает с головы на ноги. Впрочем, это зависит от положения наблюдателя - если он сам стоит на голове, ему всякое может померещиться.
   - Да, ты ничуть не изменилась, Варвара. И я чертовски рад этому обстоятельству.
   - Да и ты еще парень хоть куда, - не осталась я в долгу.
   Его жене тем временем наскучил наш обмен любезностями, и она принялась обхаживать Лешу. Когда я сообразила, что происходит, то даже дышать забыла от радостного предвкушения. Дело в том, что Леша с людьми сходится трудно и с новыми знакомыми первое время держится очень скованно, а с женщинами вдвойне. Если же новая знакомая старается его расшевелить, Леша от растерянности и вовсе начинает хамить.
   - Знаете, у вас такое необычайно мужественное лицо. Вам никогда не предлагали сниматься в кино? - проворковала Ирочка.
   - Нет, - буркнул Леша, уставившись в стол.
   Краткость ответа, по-видимому, несколько обескуражила Ирочку, потому что она решила зайти с другой стороны:
   - Ярослав очень много рассказывал мне о ваших приключениях. Я слушала их, как сказку!
   Леша решил, что это замечание не требует ответа, и продолжал мрачно пялиться на стол.
   - Неужели все эти истории - правда? - не сдавалась Ирочка. - Просто не верится!
   Леша по-прежнему молчал. В глазах его собеседницы появилось недоумение, смешанное с легким раздражением. Она пересела поближе и заботливо заглянула жертве в лицо:
   - Вас что-то беспокоит?
   Леша отодвинулся и бросил на чаровницу затравленный взгляд.
   - Нет! - выпалил он с отчаянием в голосе.
   - Не может быть, - не унималась Ирочка. - Я же вижу, как вы подавлены! Только не надо молчать. Если вас что-то грызет, нельзя замыкаться в себе. Поделитесь со мной и увидите, насколько вам станет легче.
   Леша, словно загнанное в ловушку животное, лихорадочно озирался по сторонам. Но вот глаза его остановились, и лицо несчастного прояснилось. Издав нечленораздельное восклицание, Леша сорвался с места и устремился к дереву, где на сучок был нахлобучен рулон туалетной бумаги. Размотанный конец рулона гордым вымпелом реял в предвечернем бризе. Леша, не утруждая себя экономией, схватил весь моток и исчез в кустах. Ирочка так и осталась сидеть с открытым ртом.
   Меня настолько поглотила эта сцена, что другие разговоры за столом я слушала вполуха и, видимо, раза два проигнорировала обращенные ко мне реплики. Генрих извиняющимся тоном произнес:
   - Дорога была очень тяжелая. Варвара, наверное, еще не вполне пришла в себя. Давайте выпьем по стаканчику, говорят, вино хорошо снимает усталость.
   - У меня предложение получше, - сказал Мирон. - Не расписать ли нам под вино пульку? У нас девять игроков, как раз на три команды.
   - А Ира с Таней не играют? Тогда, наверное, не стоит. А то им с Машенькой придется скучать.
   - Ерунда, Анри, - решительно заявила Машенька. - У нас есть "монополия", да и дети давно просили в нее сыграть. Так что вы, бывшие светила мехмата, отправляйтесь играть в свой преф, а у нас найдутся занятия поинтереснее.
   Однако Ирочку перспектива игры с дамами и детьми, видимо, ничуть не вдохновила. Она принялась отнекиваться, кокетливо ссылаясь на неумение.
   - Но правила очень простые, - уговаривала ее Машенька. - Вот увидите, научитесь в два счета.
   - Я бы тоже лучше сыграл в "монополию", - сказал Славка-Ярослав. - Втроем играть неинтересно - прикуп "в физиономию" швырнуть некому. А без меня игроков как раз восемь. На две полноценные "пули".
   Кинули жребий, кому с кем играть. Мы с Марком, естественно, угодили в одну компанию с Нинкой и Мироном.
   - Только, чур, играем на какой-нибудь интерес, - потребовал Мирон. - А то знаю я вас, авантюристов! Постоянно будете падать на хулиганские мизера.
   - Какой же интерес ты предлагаешь? - осведомился Прошка. - У нас ведь тут не все бизнесмены.
   Год назад Мирон и Славки основали компьютерную фирму, и дела у них, по слухам, шли неплохо.
   - Ну, скажем, проигравшие завтра устраивают пикник с шашлыком. Как вам такие ставки, господа голодранцы?
   - Договорились, - весело согласился Генрих. - Только готовить будем вместе. А то здешние дрова ни один топор не берет.
   - Заметано!
   Последующие два часа стали для нас с Марком настоящей пыткой. Мы изо всех сил старались держаться миролюбиво и спокойно. Наша светская беседа протекала примерно таким образом:
   Нинка: Пас. Какая у тебя симпатичная маечка, Варвара!
   Маечке этой шел третий год, она вылиняла, выгорела и совершенно потеряла форму.
   Я: Второй пас. Да, это один из самых элегантных моих туалетов.
   Мирон: А я возьму на раз. Та-ак! Семь вторых. Ты замуж еще не вышла, Варвара?
   Я: Нет, Миронушка. Все ищу такого завидного жениха, как ты.
   Нинка: Пас. Таких больше не делают.
   Я: Вист. Значит, не судьба.
   Мирон (Марку): А ты чем занимаешься? Все торчишь в своем институте?
   Марк: Да.
   Мирон: И не надоело? Занялся бы лучше настоящим делом.
   Я: А что ты именуешь настоящим делом?
   Мирон: Ну уж во всяком случае, не просиживание штанов в забытой богом лаборатории.
   Марк: Вот как? По-твоему, просиживать штаны в каком-нибудь денежном местечке более стоящее занятие?
   И так далее и тому подобное. Нам с Марком приходилось взвешивать каждое слово. От постоянного напряжения я взмокла. К тому же мы с Марком начали проигрывать.
   Спору нет, в преферанс Мирон играл великолепно. Он просчитывал все вероятности, анализировал ходы и уже ко второму ходу знал карты противников. К тому же у него было превосходное чутье, так что, по справедливости, он и должен был выиграть. Но по той же справедливости проиграть должна была Нинка. Она играла совсем слабо, сколько карт какой масти вышло, не помнила и постоянно допускала ошибки. Она бы и проиграла, если бы Мирон практически в открытую ей не подыгрывал. На ее ошибку он отвечал еще более грубой ошибкой, и в результате ей удавалось сыграть свою игру даже тогда, когда она безнадежно "сидела".
   Но указывать на это Мирону - значило нарываться на верный скандал, которого мы всеми силами стремились избежать. И ради Генриха, и ради Машеньки, и из-за присутствия посторонних людей. Поэтому мы лишь скрежетали зубами и продолжали играть. Мирон же с каждым кругом все больше веселел.
   - Игрочишки! - промурлыкал он, подсчитывая наш проигрыш. - Лучше бы в "монопольку" с детишками сразились, чем с такими асами за стол садиться.
   Я едва не задохнулась от ярости, но нашла в себе силы молча встать и уйти в палатку.
   - Так шашлык и вино за вами! - крикнул мне вдогонку Мирон.
   Во второй четверке проиграли Генрих с Владиком. Но там игра доставила удовольствие всем участникам - и выигравшим, и проигравшим. Они шутили, вспоминали старые добрые времена и так беззаботно хохотали, что я могла только порадоваться за них и по-хорошему им позавидовать.
   Потом гости собрались уходить, Генрих пошел их проводить, Прошка остался в лагере, а все остальные полезли купаться. Мы с Машенькой заплыли подальше, чтобы обменяться впечатлениями о новых знакомых, благо Прошка не видел.
   - Эта Ирина похожа на куклу Барби, - высказала свое мнение Машенька.
   - И мозгов у нее, по-моему, не больше, - радостно подхватила я. - Ты заметила, как она Лешу охмуряла?
   - Еще бы! Такая сцена! - Машенька рассмеялась. - На тебя тоже стоило посмотреть. Ты с таким живейшим удовольствием пожирала их глазами, что я едва удерживалась от смеха.
   - Как же ты ее вынесла в таких дозах?
   - Ну, лишившись мужской аудитории, она сделалась удивительно несловоохотливой. Славка в счет не идет, он все-таки муж. Так что в беседе она участия почти не принимала.
   - А как тебе Татьяна? Правда, хороша?
   - Удивительно хороша! - согласилась Машенька. - И беседовать с ней - одно удовольствие. Только, знаешь, она показалась мне несчастной. У нее такие печальные глаза.
   - Что ты, Машенька! Я с ней, конечно, и парой слов не перекинулась, но, по-моему, у нее все в порядке. Во всяком случае, чувство юмора есть, готова на что хочешь спорить.
   - Да не буду я с тобой спорить. Я вообще не о том говорю. С чувством юмора у нее все в порядке, тут ты совершенно права. Но она сильный человек. Такие сохраняют присутствие духа и даже чувство юмора в любых обстоятельствах. Понимаешь, у меня такое ощущение, будто ее грызет какая-то очень неприятная мысль, а она просто не подает виду.
   - Будем надеяться, что ты ошиблась. Мне кажется, она не заслуживает неприятностей. Слушай, давай к берегу, а то за нами сейчас спасательную экспедицию снарядят.
   Некоторое время мы плыли молча. Потом Машенька осторожно спросила:
   - Как тебе удалось не поругаться сегодня с Мироном?
   - А разве было очень заметно, что мне хочется поругаться?
   - Еще бы! Я весь вечер просидела как на иголках. Слушай, помирились бы вы с ним. Мирон, конечно, не без недостатков, но в принципе парень неплохой. И чего вы с ним сцепились как кошка с собакой? Слышала я все эти леденящие душу истории вашей юности. Но он же тогда был мальчишкой. Мало ли чего в таком возрасте не выкинешь по глупости! Ты и сама наверняка обходилась с ним не слишком по-доброму. Самое время положить конец этой глупой распре.
   - Ты такая добрая, Машенька!
   Она засмеялась.
   - Ты мне зубы не заговаривай! Лучше дай обещание, что постараешься больше на Мирона не злиться.
   - Да я и так стараюсь. Вон, сегодня чуть не лопнула от своих стараний.
   - Варька, пойми, годы идут, друзья уходят. Сколько ваших ребят разъехалось, кто в Америку, кто в Европу! Надо пытаться сохранить то, что осталось. Не разжигай ты в себе обиду. Хотя бы ради Анри. Знаешь, как ему тяжело?
   - Генриху? Да он, по-моему, и не замечает ничего.
   - Послушай, может быть, муж у меня и рассеянный, но никак не глупый. А вашей с Мироном "нежной любви" может не заметить только слепоглухонемой идиот. От вас просто искры сыплются. Нет, Анри только делает вид, что ничего не замечает. Надеется, что так быстрее все уладится. Только вы не торопитесь...