Кнаак Ричард. Конь-призрак

   Никакие узы, никакое колдовство не могли удержать существо, чья сущность была частью самой Пустоты. Он мог освободиться, лишь превратившись в тень. Но сейчас Темный Конь с ужасом почувствовал, что не может изменить облик. Колдовство нападающих не давало ему использовать свои возможности. Вряд ли можно было предугадать заранее его появление в этих пещерах, так что он мог стать их добычей только по несчастливой случайности.
   Еще одно зазубренное щупальце метнулось из пещеры и поймало его последнюю свободную ногу. Коня-Призрака стреножили как обычную лошадь, растянув ноги в разные стороны. Петля, наброшенная на шею, мешала ему прибегнуть к самым простым способам обороны — например, перекусить зубами свои узы.
   — Быс-с-с-стрее, глупцы! Ж-живо вяж-жите его! Медленно, стараясь не ослаблять хватку, нападающие выползли из своих укрытий и двинулись к нему. Темного Коня не удивила их внешность, тем более когда он услышал шипящий голос, отдающий распоряжения. Темный Конь был так занят поисками Сумрака, что не обратил внимания на чары, маскировавшие их присутствие, которые он, такой чувствительный ко всякому колдовству, вполне мог заметить.
   Темный Конь, несмотря на свое беспомощное положение, не смог удержаться от презрительного выкрика:
   — А-а-а! Ящерки! Как я сразу не догадался, кто это ползает под землей!
   В тусклом багровом свете приближающиеся к нему существа походили на оживших мертвецов. Они были чуть выше человеческого роста и внешне походили на воинов, закованных в мастерски сработанную чешуйчатую броню, закрывающую все тело. Головы же были спрятаны под огромными шлемами в виде головы дракона, из-за которых их человекоподобные фигуры казались еще выше.
   Из-под шлемов сверкали красные глаза и победно скалились хищные рты, полные острых зубов.
   Темный Конь отлично знал, что и кольчуга и шлем — всего лишь иллюзия, а чешуя на теле и лице была настоящей. Они не носили одежду — сама их кожа превращалась в нее благодаря природному драконьему колдовству. Огромные шлемы тоже были подделкой, а устрашающие гребни на них — настоящие, а вовсе не выдумка оружейника. На глазах у Коня-Призрака драконы возвращались к своему естественному облику. Это было незабываемое зрелище: шлем, похожий на голову свирепого дракона, превращался в настоящую драконью голову — правда, не всем зрителям суждено было пережить это зрелище.
   Драконы предпочитали человеческое обличье. С каждым поколением они все лучше копировали формы человеческого тела. Женщины-драконы уже прекрасно умели уподобляться настоящим женщинам; правда, на это превращение уходила почти вся их природная магия.
   Дракон, затянувший удавку на шее Темного Коня, потащил его за собой. Боль обожгла Бессмертного там, где металл соприкасался с его существом, — и все мысли о драконах и их странностях вытеснила вспыхнувшая в нем ярость.
   — Здес-сь наш-ши владения, демон, — злорадно зашипел предводитель. — 3 — забратьс-ся с-сюда — значит рас-спрощатьс-ся с жиз-знью!
   — Ты шипишь, как змей! — дерзко выкрикнул Темный Конь. — А нормально говорить ты не умеешь, ящер?
   Вожак зашипел, показав длинный раздвоенный язык. «Пережиток», — невольно подумал Темный Конь. Дракона, который привязан к своему природному облику сильней, чем его собратья, можно определить по раздвоенному языку, зазубренным зубам, предназначенным разрывать чужую плоть, и необычайной свирепости. Такие драконы считаются самыми опасными.
   — Твоя с-смерть дос-ставит нам с-самую-с-самую большую радос-сть, демон! Наш гос-сподин с-сам нас-сладится зрелищ-щем твоей медленной с-смерти! С-слиш-ком многие наш-ши с-собратья терпели неопис-суемые страдания от твоих рук!
   — От копыт, дружище ящер, от моих копыт! А вот то, чем заканчиваются твои конечности, можно в какой-то степени назвать руками! А скажи-ка мне — ты что, можешь этими корявыми отростками удержать меч или в бою ты царапаешься и кусаешься, как ездовой дракон?
   У драконов для верховой езды — огромных быстрых бескрылых тварей — ума не больше, чем у лошадей. Темного Коня всегда забавляло, что и эти безмозглые существа, и свирепые воины, вроде тех, что пленили его сейчас, принадлежат к одной расе. Но предводитель не нашел ничего забавного в этом сравнении — на что и рассчитывал черный жеребец.
   — Интерес-сно, возьмет ли тебя меч сейчас-с-с, когда ты тож-же похож-ж на верховую тварь, проклятый конь! Я предлож-жу ис-спробовать это своему гос-спо-дину, когда мы притащ-щим тебя к нему!
   — Вы притащите меня! — оскорбился Темный Конь. — Разве я дал на это согласие?
   Драконы занервничали. Некоторые из них схватились за мечи, забывая, с кем имеют дело. Меч сейчас был самым бесполезным из всего их вооружения.
   — Больше тебе нечего сказать!
   — Но я все-таки скажу, дружок! — парировал Темный Конь и безумно расхохотался, пугая своих врагов.
   Магические узы жгли его затвердевшее тело, и он вложил всю свою боль в этот издевательский ответ. Его хохот громоподобным эхом отзывался в огромном пещерном лабиринте. Чем больней становилось Темному Коню, тем яростней, безумней он хохотал — и оглушенные враги начали терять самообладание. Тот, что держал правую переднюю ногу, шагнул вперед, ослабив захват своей удавки, и сжал морду Темного Коня, безуспешно пытаясь заглушить его смех. Темный Конь стряхнул петлю с ноги и рванулся вперед. Драконы, стоящие сзади, не смогли удержаться на ногах. Темный Конь развернулся и ударил дракона, тянувшего его за переднюю левую ногу. От удара воин взлетел в воздух и ударился спиной о каменное изваяние. Дракон уже не слышал хруста собственных костей — он умер мгновенно.
   Удавка на шее все еще терзала Темного Коня, и он, неожиданно оборвав смех, повернулся к вожаку, держащему его за шею. От раздирающего уши хохота дракон упал на одно колено и сейчас медленно приходил в себя, не выпуская удавки из крепкого захвата. Но одной петли было мало, чтобы удержать Темного Коня. Когда дракон поднялся на ноги, Темный Конь метнул вперед две удавки, болтавшиеся на его передних ногах.
   Воинственный дракон едва успел осознать опасность, как две смертельно опасные ленты захлестнули его.
   Он не успел даже вскрикнуть. Той силы, которой хватило, чтобы пленить Бессмертного, оказалось слишком много для того, чтобы уничтожить обычного дракона. От него не осталось даже пепла.
   В отчаянии один из нападавших прыгнул на Темного Коня, на лету превращаясь в дракона. Темный Конь не пошевелился. К своему ужасу, дракон не нашел, во что вонзить когти, — он провалился в бесконечную пустоту, составляющую сущность черного жеребца. Дракон становился все меньше и меньше, словно камень, брошенный в бездну, — пока не пропал из виду. Несчастный обрек себя на падение в бездонную пропасть — падение, которое будет длиться, пока не исчезнут Вселенная, хаос и сама Пустота.
   — Я демон над всеми демонами! Я странник, не подвластный Последней Тропе! Я порождение самой Пустоты! Я Черный Призрак! — Бессмертный устремил холодный взгляд на последних драконов, оставшихся в живых.
   Драконы в панике бросились наутек и скрылись в одной из пещер. Темный Конь смотрел на их бегство, злорадно посмеиваясь.
   «Ведите меня к своему хозяину, дракошки! Хотя в этой проклятой пещере вы и кажетесь багровыми, но, боюсь, серебристый оттенок больше придется вам по вкусу!»
   Темный Конь отправился вслед за драконами. Он скакал беззвучно, хотя камни под его копытами разлетались на части. На этот раз победа будет за ним!
   «Ведите меня к своему господину, бравые вояки! Рядом с ним я наверняка найду того, кто мне нужен, — и разобью все ваши кланы, если это поможет мне встретиться с ним!»
 
   Медленно всплывали в памяти лица. Начали вспоминаться имена. Вновь возвращались к жизни образы тех, кого давно не было в живых.
   Сумрак не знал, что заставило его забраться в эту пещерку глубоко под тронным залом. Не только воспоминания, но и что-то еще. Что-то связанное с эмблемой, вырезанной на плитке неотшлифованного мрамора. Плитке, вставленной в стену пещеры.
   Эту эмблему он видел на гобелене Грифона. Сражающийся дракон. Знамя его клана. Знамя его отца.
   — Какие воспоминания таятся в тебе? — прошептал Сумрак, обращаясь то ли к барельефу на стене, то ли к собственной затуманенной памяти. Он не мог вспомнить, зачем он забрался в эти пещеры. Он не мог вспомнить, почему в его памяти постоянно вспыхивает образ огромного черного животного — демонического коня.
   — Какие воспоминания таятся в тебе? — повторил волшебник. Как не мог он увидеть собственного лица — точнее, его отсутствия, так же не мог и уловить тот момент, когда на него снизошло озарение.
   — Отдай мне свои воспоминания! — Это была не просьба, а приказ. Он ощутил сопротивление, но легко преодолел его, потому что знал, что делать, — теперь знал. Сумрак удовлетворенно кивнул. Память вернется к нему.
   В центре зала стало разгораться пятно бледно-голубого света. Волшебник, по-прежнему не отрывая рук от древнего изображения, зачарованно, как бабочка к огню, потянулся к нему. Свечение все усиливалось, а затем стало менять очертания — безостановочно, бессистемно. Выросло. Съежилось. Удалилось. Приблизилось. Простое. Невообразимо сложное.
   Воспоминания давно минувших времен. О расе колдунов враадов. О природе самого волшебника.
   Поначалу воспоминания были почти неразличимы. Сумрак положил на барельеф вторую руку. Воспоминания о бессчетных поколениях и бесчисленных местах. Он не помнил, откуда взялись эти воспоминания, но знал, что они реальны, как реален этот барельеф, закрепленный на стене для того, чтобы восстановить его память.
   — Отдай их мне! — процедил он сквозь сжатые зубы. И еще один образ ворвался в его память, уплотнился
   И вырисовался до мельчайших деталей. У Сумрака перехватило дыхание, когда он вспомнил, кто это. Он не желал его вспоминать, но зато теперь ему был ясен смысл знамени с драконом, вырезанным на барельефе.
   Отец… Сумрак поднял правую руку к древку знамени.
   Резким взмахом руки он изгнал этот образ. Тот вспыхнул, как крошечное солнце, и исчез.
   Из толчеи воспоминаний вырастал новый образ. Высокая красивая женщина, нет — скорей девочка-подросток. Сумрак изгнал и ее, лишь смутно догадываясь, почему этот образ тревожит сердце почти так же, как образ отца. Но какие бы отношения ни связывали их в прошлом, сейчас он ищет другое.
   Погрузившись в раздумья, Сумрак отвел взгляд на несколько секунд. Вновь посмотрев на голубое свечение, он вздрогнул от удивления: перед ним в терпеливом ожидании стоял высокий воин в доспехах. Другие призрачные фигуры были светлыми, словно их освещало полуденное солнце, эта же, темная, закрывала свет, отбрасывая тень.
   «Откуда у тени взялась тень?»
   Волшебник посмотрел на скалистый пол пещеры — тень двигалась и росла. Стоящий перед ним — не воспоминание из прошлого. Это живое существо.
   — Волшебник. Сумрак. — Высокий незнакомец, закованный в серебристо-голубые чешуйчатые доспехи, шагнул вперед. В голосе его слышалось легкое шипение. — Мне нужно поговорить с тобой, волшебник. О том, что касается нас обоих.
   Услышав далекий хохот, эхом прокатившийся по лабиринтам, оба обернулись к единственному входу в пещеру. Образ существа с холодными голубыми глазами вновь ожил в памяти волшебника.
   Закованный в доспехи незнакомец, заметно заторопившись, обернул к волшебнику лицо, наполовину скрытое под драконьим шлемом. Сумрак уловил неуверенность, питаемую алчностью и страхом.
   Серебряный Дракон заговорил вновь, на этот раз быстрее, изредка бросая косые взгляды на вход:
   — Я хочу поговорить с тобой, друг. И побыстрее, если не возражаешь.
 
   Драконы, бежавшие от Темного Коня, уводили его все глубже и глубже. Темный Конь много слышал о пещерах Киван Грата, но все равно бесконечный запутанный лабиринт поразил его. Недаром именно здесь обитал клан Золотого Дракона — самый большой и могущественный из драконьих кланов.
   В жаркой и влажной пещере-инкубаторе он натолкнулся на скелет крупной драконихи — скорее всего, няньки-охранницы при новорожденных. Тело лежало в спокойной, даже умиротворенной позе. «Умерла от старости или бесцельности жизни», — решил он. Неподалеку Темный Конь заметил скелет воина-дракона. Похоже было, что убила его сама старуха.
   «Так много непонятного», — подумал он, сворачивая в следующий коридор. Узнает ли он когда-нибудь, что происходило в Драконьем царстве во время его добровольной ссылки? Похоже, событий было слишком много. Внезапно он почувствовал беспокойство, не связанное с загадками Киван Грата. Темный Конь приостановился. Нет, опасность в ином. Он принюхался.
   «Колдовство враадов — и очень близко!»
   — Сумрак, — тихо шепнул он. Так близко, что можно дотронуться. Темный Конь открыл пространственный тоннель и решительно прыгнул вперед.
   Путь занял считанные секунды. Вороной жеребец очутился в центре большой пещеры, наполненной бледно-голубым свечением, в котором, не замечая Темного Коня, плясали призрачные образы.
   — Это еще что за уродство? — взревел вороной жеребец. Неужели он угодил в загробный мир, созданный Сумраком?
   Две фигуры обернулись на крик — фигуры, отбрасывающие тень. Темный Конь поспешно выскочил из призрачной голубизны и отряхнулся всем телом, словно пытаясь очиститься — от странных призраков омерзительно пахло колдовством враадов.
   Одна из фигур неуверенной походкой приблизилась к Коню-Призраку.
   — Ты… ты Темный Конь?
   — Так же, как ты — волшебник Сумрак, мой туманный друг! И тебе это хорошо известно! Ведь ты все помнишь — или кое-что позабыл?
   Возможно, зрение обмануло Темного Коня, но он был готов поклясться самими Повелителями Мертвых, что Сумрак слабо улыбнулся. А что это за два темных пятна — неужели глаза Сумрака?
   Волшебник кивнул и ответил:
   — Я все вспомнил… но потом забыл. Я вспоминаю опять… но не как Мадрак. А как я сам, наверное.
   У Темного Коня заблестели глаза:
   — Сам?
   — Я еще не совсем уверен. — Сумрак указал на спутника. — Король-Дракон порасспрашивал меня немного — и, похоже, был разочарован. Мне кажется, он хочет заключить нечто вроде договора. Я еще не понял.
   — Что ты делаеш-шь! — Серебряный Дракон вскинул кулак, сжимая в нем что-то прозрачное. — Он наш-ш враг!
   Тяжелый удар обрушился на черного жеребца. Темный Конь распластался по полу, немыслимая тяжесть медленно расплющивала его. Серебряный Дракон сделал шаг вперед, глаза его запылали торжеством.
   — Дейс-ствует! Эта штука дейс-ствует!
   Сумрак оставался на прежнем месте, наблюдая за происходящим с отрешенным интересом.
   — Конечно, действует. Магия враадов не скоро разрушается. Но не уверен, что этого будет достаточно.
   Дракон вскинул голову. Торжество в его глазах сменилось тревогой.
   — Что это значит, человек?
   — Он имеет в виду, — Темный Конь с трудом поднимался на ноги, — что этой прелестной игрушки недостаточно, чтобы бросить меня на колени перед тобой, чешуйчатая тварь! — Темный Конь рассмеялся. — Удивить она может, вот и вся польза — и ты ее уже всю израсходовал!
   Король-Дракон с проклятиями потрясал кристаллом, словно надеясь извлечь из него что-нибудь еще.
   Сумрак покачал головой, покрытой низко опущенным капюшоном.
   — Похоже, ему известно больше, чем тебе, дракон. Может быть, он знает больше, чем помню я.
   Серебряный Дракон медленно начал отступать назад.
   — У меня ес-сть с-сила! Я займус-с-сь им!
   — Хха! — Темный Конь пренебрежительно взглянул на драконьего короля. — Волшебная сила — это еще и воля и уверенность в себе! Тебе хватает и того и другого, дружочек? Уж позволь мне усомниться!
   Сумрак скрестил руки и посмотрел на них.
   — Может быть, он прав, Король-Дракон. Но может быть, и нет.
   — А ты! Он ведь и твой враг! Ес-сли он одолеет меня, то ты с-следующий.на очереди!
   — Может быть, да. Или нет. Я могу уйти, но думаю, что он все равно меня найдет.
   Темный Конь осторожно двинулся вперед. Он не сомневался, что легко справится с Серебряным Драконом, самым ничтожным из всех своих собратьев. «И это — Хозяин Драконов? Это он-то собирается стать Императором?» Его беспокоил новый Сумрак — бесстрастное, ко всему равнодушное существо, спокойно рассуждающее в тот момент, когда два могучих врага готовятся к схватке не на жизнь, а на смерть. Схватке, которая вскоре может затянуть и его самого.
   В каждом движении Серебряного Дракона сквозила ярость отчаяния. Он долго жил под покровительством Золотого Дракона и получил изрядную часть силы от Императора, помешанного на своем величии. Серебряному Дракону передалось это помешательство, и он ощущал себя бесспорным преемником своего покойного господина.
   Дракон зашипел и внезапно швырнул кристалл в Темного Коня.
   Понимая природу этого предмета, Темный Конь проворно отступил в сторону. Магический талисман гораздо опасней, когда им пользуются в минуту отчаяния. Талисман враадов пролетел мимо, ударился о стену пещеры, упал на каменный пол, покатился и замер — без малейшего признака опасности.
   — Это было неумно, — откликнулся Сумрак и подошел поближе, явно заинтересованный бездействием талисмана.
   Внезапно кристалл раскололся на две идеально ровные половины, из которых повалил серо-зеленый дым, образуя облако, разбухающее с каждой секундой. Сумрак быстро выпрямился, в первый раз за все время проявив какие-то чувства:
   — Я предупреждал, что это глупо. Думаю, мне все же придется уйти.
   Темный Конь всхрапнул и подвинулся ближе к закутанной в плащ фигуре.
   — Никто из нас не уйдет отсюда, дружище Сумрак, пока…
   Волшебник завернулся в плащ и с легким хлопком исчез, не дослушав, что скажет Темный Конь.
   — Не-ет! — Король-Дракон бросился вперед, тщетно пытаясь схватить исчезнувшего Сумрака.
   — Ты, пожиратель падали! — Темный Конь повернулся к дракону. — Куда он делся? Куда?
   «У пустил-упустил-упусти-ил!!!»
   Окинув взглядом противника и оценив его силу, Серебряный Дракон принял решение.
   Превращение было быстрым, невообразимо быстрым. Из спины выросли крылья, сама спина изогнулась и покрылась шипами, колени вывернулись назад. Когтистые руки удлинились, превратившись в лапы. Шея Серебряного Дракона вытянулась, и человеческая голова, омерзительно смотревшаяся на ней, тут же превратилась в драконью морду. Хищно щелкнули челюсти, поднялись тяжелые веки. Серебряный Дракон предстал в истинном обличье. Он продолжал увеличиваться, грозя заполнить собой всю пещеру.
   Все это заняло лишь одно мгновение. Но Темный Конь уже бросился в атаку, хотя ноги его налились тяжестью, а пещера поплыла перед глазами. Он зажмурился и помотал головой — неужели так подействовал зловещий дым? Похоже, Сумрак опять выкрутился — теперь он заберется подальше и придумает какое-нибудь новое колдовство.
   Конь-Призрак прыгнул вперед. Дракон, достигший гигантских размеров, вытаращился на него со злобной зубастой ухмылкой, на какую способна только его раса.
   — Лош-шадка попалас-сь в ловуш-шечку! — ликующе прошипел Король-Дракон. Он резко вдохнул воздух и окатил беспомощно замершего коня волной белого огня — порождением собственной волшебной сущности. Темный Конь напрягся — даже он почувствовал обжигающее прикосновение драконьего пламени. Однако огненный шквал прошел мимо. Серебряный Дракон свирепо взревел. Темный Конь расхохотался, скрывая за смехом недоумение. Что происходит?
   — Иди ко мне, демон! — приказал знакомый голос. — Быстро!
   — Нет! Во имя Последней Тропы, только не это! — Темный Конь стал рваться так отчаянно, что Король-Дракон отступил. — Нет!
   — У тебя нет выбора, демон! Иди ко мне! Его выдернули из пещеры, как былинку.
   Мир завертелся колесом и померк. Темный Конь вырывался — с тем же успехом он мог бы пытаться вырваться за пределы Пустоты. Бессмертный опять недооценил противника. Похоже, после ссылки он стал плохо ориентироваться в этом мире.
   И вот он вновь в Драконьем царстве — там, куда надеялся больше никогда не попасть.
   В тусклом свете факелов перед ним возник Дрейфитт, измученный, но довольный. Он смотрел в глаза Темному Коню взглядом, непонятным даже Черному Призраку.
   — Теперь можно не бояться его мертвящего взгляда: скорей Дракон Глубин пожалует к королю на ужин, чем демон снова ускользнет от нас. На этот раз ему не сбежать.
   Отметки вокруг волшебной клетки слегка изменились. Темный Конь пытался разобраться в них, но не смог.
   Мэл Кворин подошел к колдуну и окинул Темного Коня взглядом, полным яростного веселья.
   — Ты дорого нам обошелся, демон! Эту книгу восстановить невозможно! Но будь уверен, ты заплатишь за нее сторицей!
   — Смертные болваны! Нашли кого приволочь в рабы! Отпустите меня! Сумрак все еще на свободе и опасней, чем я думал!
   Серебряный Дракон рвется в бой, но в нем слишком мало истинной храбрости. Если он выучится колдовству враадов, то станет смертельно опасным. Киван Грат вновь превратится в цитадель Императора, если только Сумрак первым не займет ее… Темный Конь, опять попавший в ловушку из-за собственной беспечности, ничего не сможет сделать.

ГЛАВА 7

   На следующее утро Эрини проснулась в превосходном настроении. Казалось, сбываются ее детские мечты. Вчерашний день вернул принцессе надежду.
   Она вновь увидела в Меликарде мужчину своей мечты.
   При свете дня необычное лицо короля казалось совсем иным, даже привлекательным — несмотря на холодную отчужденность деревянной полумаски. В эльфийском дереве была какая-то загадочная красота. Обе половины королевского лица, несмотря на их различие, сливались в единое целое. Даже негнущаяся искусственная рука казалась более мягкой и гибкой, чем раньше.
   Ей прислуживали Галея и Магда, и Эрини была рада этому, потому что сама не могла сосредоточиться на утреннем туалете. Ее мысли улетали к вчерашней прогулке вокруг дворца. А еще они с Меликардом поднимались на башню…
   Это была одна из четырех башен крепостной стены вокруг дворца. «С этой башни, — сказал Меликард, — Талак виден как на ладони». Принцессу не удивляли старомодные манеры Меликарда — ведь он так далек от светской жизни. И все же, чем дольше они прогуливались вдвоем, без вечной тени короля — Мэла Кворина, тем явственней проступал иной Меликард — тот, что десять лет просидел под замком. Эрини все больше убеждалась, что замкнутость и суровость правителя Талака вызваны его собственными страхами и еще — хотя она не решилась бы сказать об этом — влиянием советника. Принцессу настораживала непримиримая ненависть ее жениха к драконьей расе. Конечно, драконы в прошлом пролили немало человеческой крови, а некоторые Короли-Драконы и их подручные были просто изуверами, но принцесса знала и то, что многие драконы хотят жить в мире с людьми.
   — Перед тобой старый центр города, — начал король, указывая на север. — Когда был построен дворец, здесь все переменилось. Старые здания снесли, а на их месте возвели новые. С тех пор, как появились северные ворота, ими стали пользоваться путешественники и торговцы. Основная часть гарнизона тоже расположена на севере. Память о тех временах, когда Дракон правил городом с Тиберийских Гор.
   Король помрачнел, упомянув о Драконе-Императоре, и Эрини, почувствовав это, живо повернулась и указала на несколько причудливых зданий на западе:
   — А это что?
   — Дома самых зажиточных семейств. Там живут богатые купцы и старая аристократия. Ты проезжала мимо них по пути во дворец.
   Эрини улыбнулась, уже зная, как действует на короля ее улыбка. Немногие женщины, да и вообще немногие люди открыто, от души улыбались королю — может быть, потому, что сам король никогда не улыбался.
   Здесь, в башне, он улыбнулся в ответ. Зря она решила, что у Меликарда всегда суровый вид! Принцесса весело сказала:
   — Я так много тогда видела, что не запомнила и половины. Но больше всего мои мысли были заняты нашей будущей встречей.
   Лишь одно омрачило безоблачную прогулку. Указав на большое строение на востоке, принцесса спросила:
   — А это что? Я видела похожее здание и на западе. Это театр? Арена?
   — В каком-то смысле да. Такие же здания стоят и на севере и юге Талака. В них размещается моя армия — она по меньшей мере в пять раз больше, чем у Пенаклеса, Зуу или Ириллиана-на-море.
   В пять раз больше. Про Зуу, который находился далеко на юго-востоке от Гордаг-Аи, принцесса слышала немногое. Это маленький город по сравнению с такими гигантами, как Пенаклес или Ириллиан-на-море, но их армии одинаковы по силе — каждый взрослый горожанин в Зуу готов сражаться с врагом, и служба в армии считается честью. Неужели армия Меликарда в пять раз больше, чем все мужское население этого города?
   День завершился спокойно. Эрини впервые обедала с королем и во время трапезы осторожно коснулась будущей свадьбы. Меликард отвечал кратко и неопределенно, но она подозревала, что больше от неловкости, чем от нежелания думать о женитьбе. Сообразив, что слишком торопит события, принцесса перевела разговор на другие темы.
   Меликард проводил ее до покоев, где обе фрейлины постарались скрыть замешательство при виде своей госпожи и короля, идущих под руку. Меликард пожелал своей невесте приятной ночи и удалился. Эрини не помнила, когда легла в постель — еще несколько часов она думала и говорила только о короле, не обращая внимания на то, интересно ли это Галее и Магде. Сегодня принцесса обнаружила, что не довольна ни одним из платьев. Магда предлагала ей все новые туалеты и наконец намекнула, что король собирается жениться на Эрини, а не на ее нарядах. Эрини покраснела. Она вспомнила юных легкомысленных фрейлин в Гордаг-Аи, которые вечно болтали о каком-нибудь молодом герцоге.