Ричард Кнаак
Конь-призрак
ГЛАВА 1
Ты должен вызвать для меня демона.
Эти слова опаляли мозг Дрейфитта. Зловещее повеление короля до сих пор звучало в его ушах. Он ничуть не сомневался в том, что его повелитель не шутил. Король, неулыбчивый, печальный человек, с тех пор как девять лет назад был чудовищно изуродован, проникся отвращением ко всему, что его окружало. Перемена в нем сказалась и на его дворце, некогда величественном и блестящем, — теперь он стал похож на темную брошенную раковину.
Но это был повелитель Дрейфитта — человек, олицетворявший Талак, которому он присягнул на верность больше века назад. И потому худой, изможденный старик поклонился и сказал:
— Будет исполнено, король Меликард.
«Ах, Ишмир, Ишмир, — в который раз грустно подумал колдун. — Зачем ты погиб вместе с остальными Хозяевами Драконов, не успев обучить меня всему? Зачем я вообще занялся колдовством?»
Он облюбовал помещение в глубинах дворцового подземелья — лишь оно было пригодно для его цели. Дверь в комнату была запечатана еще во времена короля Реннека II, прапрадеда Меликарда, известного своими темными занятиями.
Из комнаты вынесли все; Дрейфитт начертал на полу магические знаки и ограничительные линии. Чуть ли не всю комнату занимала клетка — невидимая, созданная колдовскими заклинаниями. Он не знал точно, сколько места нужно для демона.
Большей частью его работа строилась на догадках, хотя он многое нашел в книге, которую добыл для короля Кворин. Но Дрейфитт не пережил бы своих сверстников, если бы бросался в неизвестность с закрытыми глазами.
Темную комнату освещал скудный свет факела и двух тусклых свечей — вполне достаточно, чтобы разбирать строки. От колеблющегося пламени факела по стенам плясали демонические тени, словно в радостном предвкушении колдовства. Дрейфитт предпочел бы ярче осветить комнату, но сюда решил прийти Меликард, любивший темноту. Древний колдун все время ощущал присутствие короля, даже когда стоял к нему спиной. Его повелитель был одержим — одержим манией уничтожения Королей-Драконов и всего их рода.
— Долго ли еще ждать? — Голос Меликарда дрожал от нетерпения, как у ребенка в предвкушении любимого лакомства.
Дрейфитт искоса взглянул на повелителя, но не повернулся к нему, продолжая изучать знаки на полу.
— Я готов, Ваше Величество.
Голос Кворина, королевского советника, ворвался в мысли колдуна, подобно остро отточенному ножу. С тех пор, как два года назад умер старый Хазар Аран — последний, кто занимал пост первого министра Талака, — Мэл Кворин ближе всех продвинулся к этой должности. Король так никого и не назначил на место Арана, хотя Кворин делал почти все, что требуется от первого министра. Дрейфитт ненавидел Кворина — именно этот невысокий, похожий на кота человек доложил королю, что среди его придворных есть заклинатель демонов. Если есть на свете справедливость, то первый же демон, которого удастся вызвать, должен потребовать советника себе в жертву — если, конечно, не побрезгует.
— Возникает вопрос, Дрейфитт: действительно ли ты стараешься изо всех сил? Похоже, твоя преданность недостаточно… горяча.
— Если вы хотите занять мое место, советник Кворин, я буду только рад уступить его вам. Не хочу препятствовать человеку, несомненно более искусному в колдовстве, чем я.
Кворин, всегда оставлявший за собой последнее слово, хотел ответить, но король пресек спор:
— Не мешай Дрейфитту делать свое дело. Важен только результат.
На этот раз король поддержал Дрейфитта, но этой поддержки хватит ненадолго, если не удастся вызвать существо, которое желает заполучить его господин. Как ему было хорошо в спокойной, простой должности Мастера Назначений! Но это в прошлом — кто же будет держать искусного колдуна на столь скромном посту, даже если именно этого Дрейфитту хочется больше всего?
«Хватит сожалеть о потерянном!» — одернул он себя. Настало время вызвать демона, а заодно и подергать Кворина за ухоженные усики.
И король, и его советник вряд ли понимали, насколько все просто. Временами его так и подмывало рассказать об этом, чтобы увидеть недоверие на их лицах, но брат учил его, что секреты колдовства — самое ценное из всего, чем обладает маг. Чтобы нейтрализовать влияние людей, подобных Кворину, Дрейфитт должен как можно больше укрепить свое положение. Не исключено, что все они погибнут. Защитный барьер может и не удержать того, кто должен появиться.
Театрально воздев руку, Дрейфитт мысленно пересек границу силового поля.
Заманить демона в ловушку несложно — гораздо сложней уцелеть при встрече с ним.
— Призрак Дразери, — выпалил Кворин, пугаясь.
Дрейфитт улыбнулся бы, услышь он это, но его разум был связан созданными им узами. Для него существовала только эта связь — не было ни клетки, ни короля, не было даже собственного тела. Он был невидимым, нет — бесформенным. Никогда прежде он не испытывал подобного ощущения, удивление было так велико, что он чуть было не разрушил собственное заклинание. Осознав ошибку, колдун немедленно исправил ее.
Поток света — мысленное отражение его связи с пойманным существом — преобразился в мерцающий разрыв, образовавшийся в реальности. Старик знал, что король и его советник видят эту дыру и думают, будто она — свидетельство его успеха, в то время как он всего лишь сделал первый шаг. Даже если его ожидает неудача, Меликард поймет, что он старался изо всех сил и доказал свою верность.
У него появилось ощущение прикосновения к чему-то очень древнему и могущественному. Колдуй почувствовал себя рыбаком, который случайно поймал на крючок прародителя всех морских чудовищ. Дрейфитту безумно захотелось отказаться от попыток вызвать его, он чувствовал, что пойманное существо попытается навязать ему свою волю. Оно негодовало, что его насильно тянут в мир людей, и было готово сражаться любыми средствами. Возможно, кто-нибудь и решился бы сразиться с демоном там, в том безымянном месте, но Дрейфитт знал, что может удержать свою добычу, только если одолеет ее и физически, и духовно. Земля, объединяющая оба силовых поля и его собственную жизнь, служила ему опорой.
Отступив в свое тело, колдун изумился той легкости, с которой втянул демона в свой мир. Это оказалось гораздо легче, чем он ожидал, словно у демона была и собственная связь с этим миром. Дальнейшая борьба развернется здесь, в его мире, и это не могло не беспокоить Дрейфитта. Ему даже пришло в голову, не пытается ли демон его перехитрить. Но нет, для демона добровольно забраться в такую ловушку — слишком большое безрассудство. Чем ближе они к миру Дрейфитта, тем трудней демону освободиться.
Колдун чувствовал растущее отчаяние демона, который продолжал бороться, но словно на несколько фронтов сразу. Старик знал: встреться они на равных, противник смел бы его, как песчинку. Но пока поединок складывался в пользу Дрейфитта. Приблизившись наконец к цели, он ощутил волну ужаса, исходящую от демона. Связующая нить между ними невероятно растянулась; в какое-то мгновение у Дрейфитта появилось ощущение, будто часть демона отделилась.
И все же добыча не ускользнула от него. Тело и разум колдуна слились воедино. Свет, звуки, запахи вновь окружили его.
— Он приходит в себя!
— Видишь, Кворин? Я говорил, ему все удастся! Дрейфитт мне верен.
— Простите меня, повелитель. Мы простояли здесь три часа. Вы сказали, что он не умрет, — и, как всегда, оказались правы.
Голоса доносились до колдуна словно издалека, хотя король и Кворин стояли совсем рядом. Дрейфитт подождал, пока чувства полностью восстановятся, и, мысленно удерживая созданную им магическую клетку, открыл глаза.
Сначала он был разочарован. Разрыв в пространстве все еще оставался, но внутри ничего не было. 'По стенам по-прежнему весело плясали отблески огня, тени короля и советника нависали над головой Дрейфитта, а его собственная тень расстилалась по полу, захватывая изрядную часть дальней стены. Магические линии, начертанные на полу, терялись во мраке.
— Ну что? — раздраженно спросил Кворин. Колдун по-прежнему ощущал нить, связующую его с демоном, но она уже не уходила в разрыв, а извивалась во тьме магической клетки. Разрыв уже затянулся. Обескураженный Дрейфитт молча глядел в пустое пространство. Похоже, он добился успеха — во всяком случае, все указывало на это. Так почему же он не видит результатов своих усилий?
И тут он заметил разницу между пляшущими тенями на стенах и недвижной чернильной тьмой внутри клетки. Дрейфитт понял, что не стоит слишком долго глядеть на эти тени, иначе можно провалиться в них — и это падение никогда не закончится.
— Ну что, Дрейфитт? — Радостное возбуждение короля сменилось сомнениями, сквозь которые уже пробивались ростки гнева. Король не различал оттенков темноты.
Изможденный колдун медленно протянул руки в сторону сгустка тьмы. Легким мысленным усилием он прервал связь с демоном. Если он ошибся и это не демон, то вскоре Меликард спустит с него шкуру.
Колдун подошел ближе к барьеру — настолько близко, что мог по неосторожности пересечь его, — и стал рассматривать магическую клетку так пристально, что король и советник заволновались. Тень на полу шевелилась — и Дрейфитт понял, что одержал победу.
В ловушке что-то было.
— Не пытайся перехитрить меня, — негромко, но с угрозой произнес колдун. — Я знаю, что ты здесь. Покажись — но не вздумай с нами шутить! Эта клетка таит сюрпризы, предназначенные как раз для таких, как ты, демон!
— Что ты там бормочешь? — требовательно спросил Кворин, делая шаг вперед. Советник решил, что у Дрейфитта ничего не вышло и он пытается это скрыть, чтобы спасти свою голову.
— Стой на месте! — не оборачиваясь, велел Дрейфитт. Советник застыл, испуганный резким окриком колдуна. Вновь обратившись к демону, старик повторил приказ, на этот раз достаточно громко, чтобы его услышал король:
— Я сказал, покажись! Повинуйся, демон!
Он взмахнул рукой, направляя силу, и пойманное существо взвыло. Вой был таким ужасным, что Дрейфитт чуть не потерял самообладание. Советник Кворин отшатнулся и испуганно выругался. Меликарда колдун не видел. Когда звон в ушах затих, Дрейфитт подумал, что во всем дворце — если не во всем Талаке — было слышно, как демон взвыл от боли. Колдун едва не пожалел его… но он должен был показать, кто здесь хозяин. Так делалось всегда.
Вначале Дрейфитт не заметил, как тьма втянулась внутрь, сгустившись еще больше. Но только когда стали вырисовываться конечности, когда стало понятно, что их четыре и это ноги, — лишь тогда он полностью поверил в свою победу. Демон покорился его воле.
Все трое зачарованно следили за превращениями, происходящими у них на глазах. Король и советник, забыв недавние сомнения, стали рядом с Дрейфиттом у границы клетки, глядя, как вслед за ногами появились очертания туловища. Потом с одной стороны вытянулась длинная мощная шея, а с другой пробился лоснящийся черный хвост…
Конь! Конь-Призрак! Когда вырисовалась и его голова, Дрейфитт окончательно убедился в этом. Демон походил на призрак огромного жеребца. Очертания его туловища и конечностей колебались при движении, а само туловище… Колдун почувствовал, что если не отведет взгляда от демона, то провалится в бесконечную тьму его тела, и это падение будет вечным. Стремясь избавиться от наваждения, он отвернулся от клетки — и встретил восторженный взгляд короля:
— Ты сослужил мне чудесную службу, Дрейфитт! Ты сделал даже больше, чем я просил! Теперь у меня есть свой демон!
Призрачный конь стремительно повернул огромную голову к людям, устремив на них взгляд холодных синих глаз. Дрейфитт вновь обернулся к своему узнику. Колдуна била мелкая дрожь, но по-настоящему его затрясло, когда конь надменно воскликнул:
— Вы, жалкие смертные! Глупцы, несмышленые дети! Как вы посмели вновь призвать меня в этот мир? Неужели вам непонятно, что вы натворили?!
Дрейфитт, услышав участившееся дыхание короля, понял, что вот-вот у него начнется один из приступов ярости. Опасаясь, что король совершит какую-нибудь глупость, которая поможет демону освободиться, колдун выкрикнул в ответ:
— Молчи, демон! Не смей прекословить! Ты мой пленник и будешь исполнять мои приказания!
Черный конь разразился насмешливым хохотом:
— Я вовсе не демон, которого ты искал, ничтожный смертный! Я больше и я меньше! Ты изловил меня только лишь потому, что моя связь с этим миром прочней, чем у любого создания Пустоты. — Конь прижал голову к невидимой преграде, стремясь заглянуть горящим взором в глаза Дрейфитту. — Меня зовут Темный Конь. Подумай хорошенько, маг, неужто это имя ни о чем тебе не говорит?
— О чем это он? — опасливо пробормотал Кворин, прижимая руку к груди, словно успокаивая сердцебиение.
В тусклом свете факела никто не заметил, что старый колдун побледнел как смерть. Он слышал о Темном Коне. Во многих легендах, причем некоторым не было и десяти лет, говорилось о демоническом коне, волшебнике Кейбе Бедламе, легендарном Грифоне и страшном, загадочном, проклятом бессмертием существе по имени Сумрак.
— Темный Конь! — наконец прошептал колдун. Темный Конь поднялся на дыбы, словно собираясь проломить потолок. Со странной смесью ярости и сожаления призрачный конь крикнул:
— Да! Темный Конь, удалившийся в Пустоту, чтобы спасти этот бренный мир от самого жуткого из кошмаров — от своего друга и одновременно злейшего врага!
— Дрейфитт! Пусть он замолчит! Я не хочу больше слушать этот бред! — Раздражение Меликарда достигло предела, за которым король переставал владеть собой. Королевского гнева колдун боялся немногим меньше, чем того существа, что бесновалось в магической клетке.
— Бред? Ах, если бы это был бред! — Пронизывающий взгляд Темного Коня уперся в короля. — Неужели ты не понимаешь? Вернув меня в этот мир, вы освободили его — ведь я был для него тюремной клеткой! Теперь он на свободе и волен творить любое зло!
— Кто? — осмелился спросить Дрейфитт. — Кого я освободил? — Он всегда мучительно боялся, что своим колдовством может случайно впустить какого-нибудь демона в Драконье царство.
Темный Конь вновь повернул к колдуну огромную голову, и печаль появилась в его ледяном взгляде и трубном голосе.
— Ты освободил самое ужасное и трагическое из всех существ, которых я когда-либо встречал! Иногда он друг, готовый отдать за тебя жизнь, а иногда — злодей, способный без колебаний тебя погубить. Злодей и герой — и все это в одном существе!
Темный Конь, помедлив, тихо закончил:
— Это волшебник Сумрак.
Эти слова опаляли мозг Дрейфитта. Зловещее повеление короля до сих пор звучало в его ушах. Он ничуть не сомневался в том, что его повелитель не шутил. Король, неулыбчивый, печальный человек, с тех пор как девять лет назад был чудовищно изуродован, проникся отвращением ко всему, что его окружало. Перемена в нем сказалась и на его дворце, некогда величественном и блестящем, — теперь он стал похож на темную брошенную раковину.
Но это был повелитель Дрейфитта — человек, олицетворявший Талак, которому он присягнул на верность больше века назад. И потому худой, изможденный старик поклонился и сказал:
— Будет исполнено, король Меликард.
«Ах, Ишмир, Ишмир, — в который раз грустно подумал колдун. — Зачем ты погиб вместе с остальными Хозяевами Драконов, не успев обучить меня всему? Зачем я вообще занялся колдовством?»
Он облюбовал помещение в глубинах дворцового подземелья — лишь оно было пригодно для его цели. Дверь в комнату была запечатана еще во времена короля Реннека II, прапрадеда Меликарда, известного своими темными занятиями.
Из комнаты вынесли все; Дрейфитт начертал на полу магические знаки и ограничительные линии. Чуть ли не всю комнату занимала клетка — невидимая, созданная колдовскими заклинаниями. Он не знал точно, сколько места нужно для демона.
Большей частью его работа строилась на догадках, хотя он многое нашел в книге, которую добыл для короля Кворин. Но Дрейфитт не пережил бы своих сверстников, если бы бросался в неизвестность с закрытыми глазами.
Темную комнату освещал скудный свет факела и двух тусклых свечей — вполне достаточно, чтобы разбирать строки. От колеблющегося пламени факела по стенам плясали демонические тени, словно в радостном предвкушении колдовства. Дрейфитт предпочел бы ярче осветить комнату, но сюда решил прийти Меликард, любивший темноту. Древний колдун все время ощущал присутствие короля, даже когда стоял к нему спиной. Его повелитель был одержим — одержим манией уничтожения Королей-Драконов и всего их рода.
— Долго ли еще ждать? — Голос Меликарда дрожал от нетерпения, как у ребенка в предвкушении любимого лакомства.
Дрейфитт искоса взглянул на повелителя, но не повернулся к нему, продолжая изучать знаки на полу.
— Я готов, Ваше Величество.
Голос Кворина, королевского советника, ворвался в мысли колдуна, подобно остро отточенному ножу. С тех пор, как два года назад умер старый Хазар Аран — последний, кто занимал пост первого министра Талака, — Мэл Кворин ближе всех продвинулся к этой должности. Король так никого и не назначил на место Арана, хотя Кворин делал почти все, что требуется от первого министра. Дрейфитт ненавидел Кворина — именно этот невысокий, похожий на кота человек доложил королю, что среди его придворных есть заклинатель демонов. Если есть на свете справедливость, то первый же демон, которого удастся вызвать, должен потребовать советника себе в жертву — если, конечно, не побрезгует.
— Возникает вопрос, Дрейфитт: действительно ли ты стараешься изо всех сил? Похоже, твоя преданность недостаточно… горяча.
— Если вы хотите занять мое место, советник Кворин, я буду только рад уступить его вам. Не хочу препятствовать человеку, несомненно более искусному в колдовстве, чем я.
Кворин, всегда оставлявший за собой последнее слово, хотел ответить, но король пресек спор:
— Не мешай Дрейфитту делать свое дело. Важен только результат.
На этот раз король поддержал Дрейфитта, но этой поддержки хватит ненадолго, если не удастся вызвать существо, которое желает заполучить его господин. Как ему было хорошо в спокойной, простой должности Мастера Назначений! Но это в прошлом — кто же будет держать искусного колдуна на столь скромном посту, даже если именно этого Дрейфитту хочется больше всего?
«Хватит сожалеть о потерянном!» — одернул он себя. Настало время вызвать демона, а заодно и подергать Кворина за ухоженные усики.
И король, и его советник вряд ли понимали, насколько все просто. Временами его так и подмывало рассказать об этом, чтобы увидеть недоверие на их лицах, но брат учил его, что секреты колдовства — самое ценное из всего, чем обладает маг. Чтобы нейтрализовать влияние людей, подобных Кворину, Дрейфитт должен как можно больше укрепить свое положение. Не исключено, что все они погибнут. Защитный барьер может и не удержать того, кто должен появиться.
Театрально воздев руку, Дрейфитт мысленно пересек границу силового поля.
Заманить демона в ловушку несложно — гораздо сложней уцелеть при встрече с ним.
— Призрак Дразери, — выпалил Кворин, пугаясь.
Дрейфитт улыбнулся бы, услышь он это, но его разум был связан созданными им узами. Для него существовала только эта связь — не было ни клетки, ни короля, не было даже собственного тела. Он был невидимым, нет — бесформенным. Никогда прежде он не испытывал подобного ощущения, удивление было так велико, что он чуть было не разрушил собственное заклинание. Осознав ошибку, колдун немедленно исправил ее.
Поток света — мысленное отражение его связи с пойманным существом — преобразился в мерцающий разрыв, образовавшийся в реальности. Старик знал, что король и его советник видят эту дыру и думают, будто она — свидетельство его успеха, в то время как он всего лишь сделал первый шаг. Даже если его ожидает неудача, Меликард поймет, что он старался изо всех сил и доказал свою верность.
У него появилось ощущение прикосновения к чему-то очень древнему и могущественному. Колдуй почувствовал себя рыбаком, который случайно поймал на крючок прародителя всех морских чудовищ. Дрейфитту безумно захотелось отказаться от попыток вызвать его, он чувствовал, что пойманное существо попытается навязать ему свою волю. Оно негодовало, что его насильно тянут в мир людей, и было готово сражаться любыми средствами. Возможно, кто-нибудь и решился бы сразиться с демоном там, в том безымянном месте, но Дрейфитт знал, что может удержать свою добычу, только если одолеет ее и физически, и духовно. Земля, объединяющая оба силовых поля и его собственную жизнь, служила ему опорой.
Отступив в свое тело, колдун изумился той легкости, с которой втянул демона в свой мир. Это оказалось гораздо легче, чем он ожидал, словно у демона была и собственная связь с этим миром. Дальнейшая борьба развернется здесь, в его мире, и это не могло не беспокоить Дрейфитта. Ему даже пришло в голову, не пытается ли демон его перехитрить. Но нет, для демона добровольно забраться в такую ловушку — слишком большое безрассудство. Чем ближе они к миру Дрейфитта, тем трудней демону освободиться.
Колдун чувствовал растущее отчаяние демона, который продолжал бороться, но словно на несколько фронтов сразу. Старик знал: встреться они на равных, противник смел бы его, как песчинку. Но пока поединок складывался в пользу Дрейфитта. Приблизившись наконец к цели, он ощутил волну ужаса, исходящую от демона. Связующая нить между ними невероятно растянулась; в какое-то мгновение у Дрейфитта появилось ощущение, будто часть демона отделилась.
И все же добыча не ускользнула от него. Тело и разум колдуна слились воедино. Свет, звуки, запахи вновь окружили его.
— Он приходит в себя!
— Видишь, Кворин? Я говорил, ему все удастся! Дрейфитт мне верен.
— Простите меня, повелитель. Мы простояли здесь три часа. Вы сказали, что он не умрет, — и, как всегда, оказались правы.
Голоса доносились до колдуна словно издалека, хотя король и Кворин стояли совсем рядом. Дрейфитт подождал, пока чувства полностью восстановятся, и, мысленно удерживая созданную им магическую клетку, открыл глаза.
Сначала он был разочарован. Разрыв в пространстве все еще оставался, но внутри ничего не было. 'По стенам по-прежнему весело плясали отблески огня, тени короля и советника нависали над головой Дрейфитта, а его собственная тень расстилалась по полу, захватывая изрядную часть дальней стены. Магические линии, начертанные на полу, терялись во мраке.
— Ну что? — раздраженно спросил Кворин. Колдун по-прежнему ощущал нить, связующую его с демоном, но она уже не уходила в разрыв, а извивалась во тьме магической клетки. Разрыв уже затянулся. Обескураженный Дрейфитт молча глядел в пустое пространство. Похоже, он добился успеха — во всяком случае, все указывало на это. Так почему же он не видит результатов своих усилий?
И тут он заметил разницу между пляшущими тенями на стенах и недвижной чернильной тьмой внутри клетки. Дрейфитт понял, что не стоит слишком долго глядеть на эти тени, иначе можно провалиться в них — и это падение никогда не закончится.
— Ну что, Дрейфитт? — Радостное возбуждение короля сменилось сомнениями, сквозь которые уже пробивались ростки гнева. Король не различал оттенков темноты.
Изможденный колдун медленно протянул руки в сторону сгустка тьмы. Легким мысленным усилием он прервал связь с демоном. Если он ошибся и это не демон, то вскоре Меликард спустит с него шкуру.
Колдун подошел ближе к барьеру — настолько близко, что мог по неосторожности пересечь его, — и стал рассматривать магическую клетку так пристально, что король и советник заволновались. Тень на полу шевелилась — и Дрейфитт понял, что одержал победу.
В ловушке что-то было.
— Не пытайся перехитрить меня, — негромко, но с угрозой произнес колдун. — Я знаю, что ты здесь. Покажись — но не вздумай с нами шутить! Эта клетка таит сюрпризы, предназначенные как раз для таких, как ты, демон!
— Что ты там бормочешь? — требовательно спросил Кворин, делая шаг вперед. Советник решил, что у Дрейфитта ничего не вышло и он пытается это скрыть, чтобы спасти свою голову.
— Стой на месте! — не оборачиваясь, велел Дрейфитт. Советник застыл, испуганный резким окриком колдуна. Вновь обратившись к демону, старик повторил приказ, на этот раз достаточно громко, чтобы его услышал король:
— Я сказал, покажись! Повинуйся, демон!
Он взмахнул рукой, направляя силу, и пойманное существо взвыло. Вой был таким ужасным, что Дрейфитт чуть не потерял самообладание. Советник Кворин отшатнулся и испуганно выругался. Меликарда колдун не видел. Когда звон в ушах затих, Дрейфитт подумал, что во всем дворце — если не во всем Талаке — было слышно, как демон взвыл от боли. Колдун едва не пожалел его… но он должен был показать, кто здесь хозяин. Так делалось всегда.
Вначале Дрейфитт не заметил, как тьма втянулась внутрь, сгустившись еще больше. Но только когда стали вырисовываться конечности, когда стало понятно, что их четыре и это ноги, — лишь тогда он полностью поверил в свою победу. Демон покорился его воле.
Все трое зачарованно следили за превращениями, происходящими у них на глазах. Король и советник, забыв недавние сомнения, стали рядом с Дрейфиттом у границы клетки, глядя, как вслед за ногами появились очертания туловища. Потом с одной стороны вытянулась длинная мощная шея, а с другой пробился лоснящийся черный хвост…
Конь! Конь-Призрак! Когда вырисовалась и его голова, Дрейфитт окончательно убедился в этом. Демон походил на призрак огромного жеребца. Очертания его туловища и конечностей колебались при движении, а само туловище… Колдун почувствовал, что если не отведет взгляда от демона, то провалится в бесконечную тьму его тела, и это падение будет вечным. Стремясь избавиться от наваждения, он отвернулся от клетки — и встретил восторженный взгляд короля:
— Ты сослужил мне чудесную службу, Дрейфитт! Ты сделал даже больше, чем я просил! Теперь у меня есть свой демон!
Призрачный конь стремительно повернул огромную голову к людям, устремив на них взгляд холодных синих глаз. Дрейфитт вновь обернулся к своему узнику. Колдуна била мелкая дрожь, но по-настоящему его затрясло, когда конь надменно воскликнул:
— Вы, жалкие смертные! Глупцы, несмышленые дети! Как вы посмели вновь призвать меня в этот мир? Неужели вам непонятно, что вы натворили?!
Дрейфитт, услышав участившееся дыхание короля, понял, что вот-вот у него начнется один из приступов ярости. Опасаясь, что король совершит какую-нибудь глупость, которая поможет демону освободиться, колдун выкрикнул в ответ:
— Молчи, демон! Не смей прекословить! Ты мой пленник и будешь исполнять мои приказания!
Черный конь разразился насмешливым хохотом:
— Я вовсе не демон, которого ты искал, ничтожный смертный! Я больше и я меньше! Ты изловил меня только лишь потому, что моя связь с этим миром прочней, чем у любого создания Пустоты. — Конь прижал голову к невидимой преграде, стремясь заглянуть горящим взором в глаза Дрейфитту. — Меня зовут Темный Конь. Подумай хорошенько, маг, неужто это имя ни о чем тебе не говорит?
— О чем это он? — опасливо пробормотал Кворин, прижимая руку к груди, словно успокаивая сердцебиение.
В тусклом свете факела никто не заметил, что старый колдун побледнел как смерть. Он слышал о Темном Коне. Во многих легендах, причем некоторым не было и десяти лет, говорилось о демоническом коне, волшебнике Кейбе Бедламе, легендарном Грифоне и страшном, загадочном, проклятом бессмертием существе по имени Сумрак.
— Темный Конь! — наконец прошептал колдун. Темный Конь поднялся на дыбы, словно собираясь проломить потолок. Со странной смесью ярости и сожаления призрачный конь крикнул:
— Да! Темный Конь, удалившийся в Пустоту, чтобы спасти этот бренный мир от самого жуткого из кошмаров — от своего друга и одновременно злейшего врага!
— Дрейфитт! Пусть он замолчит! Я не хочу больше слушать этот бред! — Раздражение Меликарда достигло предела, за которым король переставал владеть собой. Королевского гнева колдун боялся немногим меньше, чем того существа, что бесновалось в магической клетке.
— Бред? Ах, если бы это был бред! — Пронизывающий взгляд Темного Коня уперся в короля. — Неужели ты не понимаешь? Вернув меня в этот мир, вы освободили его — ведь я был для него тюремной клеткой! Теперь он на свободе и волен творить любое зло!
— Кто? — осмелился спросить Дрейфитт. — Кого я освободил? — Он всегда мучительно боялся, что своим колдовством может случайно впустить какого-нибудь демона в Драконье царство.
Темный Конь вновь повернул к колдуну огромную голову, и печаль появилась в его ледяном взгляде и трубном голосе.
— Ты освободил самое ужасное и трагическое из всех существ, которых я когда-либо встречал! Иногда он друг, готовый отдать за тебя жизнь, а иногда — злодей, способный без колебаний тебя погубить. Злодей и герой — и все это в одном существе!
Темный Конь, помедлив, тихо закончил:
— Это волшебник Сумрак.
ГЛАВА 2
— Какой огромный город! Как он не похож на Гордаг-Аи!
Эрини Суун-Аи смотрела в окошко кареты, не обращая внимания на беспокойные взгляды двух своих фрейлин. Легкий ветерок развевал ее длинные белокурые волосы и приятно освежал нежную кожу. Пышное платье не позволяло ей сидеть возле окна, и Эрини с удовольствием переоделась бы во что-нибудь попроще.
Ее фрейлины перешептывались, отпуская колкие замечания.
Казалось, им неинтересен их новый дом — огромный, подавляющий своими размерами город-государство Талак. Их заставил приехать лишь долг перед госпожой — ведь принцессе, которой предстоит стать королевой, не подобает путешествовать в одиночку. Кучер и кавалерийский отряд охраны не в счет — они мужчины, а знатные женщины путешествуют с подругами или, на худой конец, со служанками. Таков был порядок в Гордаг-Аи — в землях, где некогда правил Бронзовый Дракон.
Но сейчас Эрини не заботили традиции родной страны. Ее новым домом, ее королевством скоро станет Талак с его могучими ступенчатыми башнями-зиккуратами, бесчисленными горделивыми флагами, реющими на ветру. Скоро, когда пройдет срок, необходимый по правилам этикета, она выйдет замуж за короля Меликарда I и возложит на себя обязанности жены и королевы. Будущее таило в себе бесчисленные возможности, и Эрини гадала, что ждет ее впереди.
Карету тряхнуло. Принцесса подпрыгнула на сиденьи, а ее фрейлины взвизгнули с истинной женской неприязнью к неровным дорогам. Эрини состроила им гримасу. Фрейлин отправил с ней отец, заключивший свадебный контракт с покойным королем Талака — несчастным Реннеком IV. Это было почти восемнадцать лет назад, когда Меликард был еще подростком, а сама она только родилась. Эрини виделась с Меликардом только однажды, когда ей было пять лет, и надеялась, что произвела на него благоприятное впечатление.
Что заставляло нервничать всех троих, так это слухи о Меликарде, гулявшие по Драконьему царству. Его называли жестоким деспотом, хотя его подданные никогда так о нем не отзывались. Ходили разговоры, что он якшается с колдунами, что он холодный, бездушный повелитель. Но чаще всего люди сплетничали о его внешности.
— У него только одна рука настоящая, — шептала Галея (та фрейлина, что помоложе), — а другую, говорят, он отрезал сам, чтобы заменить ее рукой из эльфийского дерева.
— У него страсть к самому жуткому колдовству, — глубокомысленно заявила Магда, простоватая на вид, но властная девушка. — Говорят, демон украл у него лицо, и теперь королю приходится всегда прятаться в тени!
Обменявшись такими чудовищными сплетнями, почтенные дамы переглянулись с совершенно одинаковым выражением: Бедная принцесса Эрини! Иногда они вели себя так похоже, что смахивали на сестер-двойняшек.
Принцесса не знала, что думать об этих слухах. Она тоже слышала, будто у Меликарда одна рука сделана из редкого, волшебного эльфийского дерева. Эрини знала и о том, что почти десять лет назад с Меликардом случилось несчастье, после которого он остался изуродованным и лишился руки. Раны были нанесены Меликарду с помощью магии, поэтому полностью излечиться король не мог.
Эрини знала, что выходит замуж за калеку и, возможно, страшного человека, но радостные детские воспоминания о высоком статном юноше в сочетании с чувством долга по отношению к родителям разбудили в ней странное, необъяснимое чувство. Она снова принялась разглядывать огромные, неимоверно высокие стены; лишь надменные башни за ними вздымались еще выше. Для обычных захватчиков эти стены были непреодолимы. Но на Талаке всегда лежала тень Тиберийских Гор, логова бывшего хозяина Талака — Золотого Дракона, Императора Королей-Драконов, о смерти которого никто не жалел. Стены не были препятствием для драконов, даже если они принимали человеческий облик.
Все так сильно изменилось за последние годы. Еще ребенком она знала, что будет править Талаком вместе с Меликардом, но в любой момент может появиться Золотой Дракон и предъявить свои права на город. Теперь же власть Королей-Драконов пришла в упадок (наследника у Императора-Дракона не было — хотя ходили какие-то слухи о его потомках, скрывающихся в лесу Дагора далеко на юге), и Талак впервые стал по-настоящему независим.
Громко и торжественно зазвучали трубы, заставив Эрини вздрогнуть. Карета, не замедляя хода, приближалась к распахнувшимся городским воротам. По сторонам дороги стали появляться местные жители, горожане и крестьяне, некоторые из них были облачены в праздничные одежды, другие, казалось, явились прямо с поля. Они приветствовали Эрини, как она и ожидала. Возможно, это советники Меликарда подготовили такую встречу. Но Эрини немного умела разбираться в людях и их чувствах. Люди искренне приветствовали свою будущую королеву, и на их грязных усталых лицах она читала надежду на перемены к лучшему.
Ей вспомнились сплетни о Меликарде, но она заставила себя выкинуть их из головы и приветственно замахала рукой.
Карета въехала в ворота Талака, и Эрини, забыв все свои опасения, стала жадно разглядывать город.
Они проезжали через рынок. Яркие и шумные палатки и фургоны состязались в привлекательности с раскрашенными павильонами, сооружениями в виде миниатюрных башен — точных копий тех громадин, что высились над всем городом. В зданиях посолидней располагались, видимо, постоялые дворы и таверны, завлекающие беспечных путешественников. Внутри стен реяло еще больше флагов с патриотической эмблемой Талака последних девяти лет: голова дракона, разрубленная мечом, — решительное предупреждение Меликарда остаткам драконьих кланов, включая клан Серебряного Дракона, владением которого считался город.
Галея и Магда ахали и охали, с любопытством глядя сквозь окошки кареты и напрочь позабыв, что не хотели сюда ехать. Взглянув на них, Эрини мягко улыбнулась и вновь принялась рассматривать свое будущее королевство.
Талакцы одеваются не слишком разнообразно, вскользь отметила принцесса, хотя была их одежда яркой и удобной. На улицах множество людей в военной форме — подтверждение слухов о том, что Меликард сильно увеличил свою армию. Принцессе отсалютовал отряд пехотинцев, похожих друг на друга как близнецы. Ей понравилась их слаженность, хотя в глубине души она надеялась, что им не представится повода блеснуть выучкой. «Лучшая армия — та, которая никогда не сражается», — сказал как-то ее отец.
Карета катила по городу. Рыночные постройки сменились более внушительными зданиями, наверное, домами людей побогаче — купцов и мелких чиновников. Был здесь и торговый квартал, но не такой яркий и кричащий, как городской рынок. Эрини нашла этот район более приятным для глаз, но несколько безжизненным. Здесь она впервые почувствовала, что должна вести себя так, как полагается по придворному этикету. Принцесса безотчетно выпрямилась, на ее губах появилась улыбка. Настало время играть ту роль, к которой ее готовили, пусть она еще и не встретилась со своим женихом. Для любого подданного принцесса должна олицетворять власть и силу.
Сила. Ее пальцы дрогнули, но Эрини заставила их успокоиться. От волнения и неуверенности она почти забыла о своей свите. Эрини взглянула на фрейлин. Магда и Галея благоговейно разглядывали дворец — самое величественное здание в городе, — и не заметили непроизвольной дрожи ее пальцев. Принцесса глубоко вздохнула и попыталась совладать с собой.
Так как же ей вести себя с Меликардом?
Когда карета достигла стен королевского дворца, она уже справилась со своей неуверенностью. Теперь ее беспокоило только то, как произвести нужное впечатление на Меликарда, когда он, как полагается по традиции, выйдет ей навстречу к подножию дворцовой лестницы.
— Неужели здесь не знают об этикете! — высокомерно фыркнула Магда. — На дворцовой лестнице только придворные. Новую королеву должна встречать вся знать!
Эрини нервно поправила платье. Отдернув занавеску, она увидела то, чего от волнения не заметила раньше. Действительно, лишь горстка людей ожидала ее прибытия, и даже на расстоянии было видно, что никто из них ни малейшим образом не подходит под описание Меликарда.
Кучер остановил лошадей, один из форейторов соскочил на землю и открыл принцессе дверцу. Когда она вышла из кареты, ей навстречу мягкой походкой двинулся невысокий человек со странными глазами и роскошными усами. Он, как ни странно, напомнил принцессе ручную пантеру, которую ей когда-то купила мать у торговца из Зуу. Это мог быть только главный советник Меликарда Мэл Кворин. Но почему здесь он, а не Меликард? Эрини тут же почувствовала неприязнь к советнику, невзирая на его ослепительную улыбку.
— Ваше Величество. — Принцесса заставила себя протянуть руку, и Кворин поцеловал ее с таким видом, словно пробовал на вкус. Так хищник пробует добычу перед тем, как сожрать.
Эрини улыбнулась своей самой любезной улыбкой и отдернула руку, как только он ее отпустил. «Тебе не удастся превратить меня в марионетку, старый кот».
Кворин напрягся, внешне оставаясь учтивым.
— Неужели Меликард заболел? Я думала, он встретит меня. — Она изо всех сил старалась не выдать своего разочарования.
Кворин расправил камзол. В своем пышном одеянии он выглядел как пародия на великого полководца. Эрини искренне надеялась, что королевской армией командует кто-нибудь другой.
— Его Величество просит у вас прощения и надеется на ваше снисхождение, принцесса Эрини. Думаю, вам известно о его… внешности?
— Надеюсь, мой жених не будет скрываться от меня?
Советник выдавил из себя улыбку:
— К тому времени, как вы достигли возраста, оговоренного в брачном договоре, заключенном с вашим отцом, у Меликарда несколько… изменились обстоятельства. Только прошу вас, принцесса, не сочтите это за оскорбление. Дело в том, что он все еще не может… оправиться. Понесенный им физический… урон только усугубляет положение. Вы ведь понимаете, что он старается как можно реже встречаться с людьми.
— Я понимаю это гораздо лучше, чем вы предполагаете, советник. Отведите меня к королю Меликарду немедленно. Я не намерена разрывать нашу помолвку из-за несчастья, случившегося с ним. Я обручена с ним почти с самого рождения; все, что касается его жизни, в равной степени касается и меня.
Кворин отвесил поклон:
— В таком случае покорнейше прошу вас следовать за мной. Вы встретитесь с ним с глазу на глаз… надеюсь, это не будет противоречить правилам этикета.
Эрини уловила саркастическую нотку в его голосе, но промолчала. Мэл Кворин вызвал дворецкого и велел ему позаботиться о свите принцессы. Фрейлины собрались было следовать за Эрини, но она приказала им идти вместе с остальными.
— Это неприлично, — чопорно сказала Магда. — Хотя бы одна из нас должна сопровождать Ваше Величество.
Эрини Суун-Аи смотрела в окошко кареты, не обращая внимания на беспокойные взгляды двух своих фрейлин. Легкий ветерок развевал ее длинные белокурые волосы и приятно освежал нежную кожу. Пышное платье не позволяло ей сидеть возле окна, и Эрини с удовольствием переоделась бы во что-нибудь попроще.
Ее фрейлины перешептывались, отпуская колкие замечания.
Казалось, им неинтересен их новый дом — огромный, подавляющий своими размерами город-государство Талак. Их заставил приехать лишь долг перед госпожой — ведь принцессе, которой предстоит стать королевой, не подобает путешествовать в одиночку. Кучер и кавалерийский отряд охраны не в счет — они мужчины, а знатные женщины путешествуют с подругами или, на худой конец, со служанками. Таков был порядок в Гордаг-Аи — в землях, где некогда правил Бронзовый Дракон.
Но сейчас Эрини не заботили традиции родной страны. Ее новым домом, ее королевством скоро станет Талак с его могучими ступенчатыми башнями-зиккуратами, бесчисленными горделивыми флагами, реющими на ветру. Скоро, когда пройдет срок, необходимый по правилам этикета, она выйдет замуж за короля Меликарда I и возложит на себя обязанности жены и королевы. Будущее таило в себе бесчисленные возможности, и Эрини гадала, что ждет ее впереди.
Карету тряхнуло. Принцесса подпрыгнула на сиденьи, а ее фрейлины взвизгнули с истинной женской неприязнью к неровным дорогам. Эрини состроила им гримасу. Фрейлин отправил с ней отец, заключивший свадебный контракт с покойным королем Талака — несчастным Реннеком IV. Это было почти восемнадцать лет назад, когда Меликард был еще подростком, а сама она только родилась. Эрини виделась с Меликардом только однажды, когда ей было пять лет, и надеялась, что произвела на него благоприятное впечатление.
Что заставляло нервничать всех троих, так это слухи о Меликарде, гулявшие по Драконьему царству. Его называли жестоким деспотом, хотя его подданные никогда так о нем не отзывались. Ходили разговоры, что он якшается с колдунами, что он холодный, бездушный повелитель. Но чаще всего люди сплетничали о его внешности.
— У него только одна рука настоящая, — шептала Галея (та фрейлина, что помоложе), — а другую, говорят, он отрезал сам, чтобы заменить ее рукой из эльфийского дерева.
— У него страсть к самому жуткому колдовству, — глубокомысленно заявила Магда, простоватая на вид, но властная девушка. — Говорят, демон украл у него лицо, и теперь королю приходится всегда прятаться в тени!
Обменявшись такими чудовищными сплетнями, почтенные дамы переглянулись с совершенно одинаковым выражением: Бедная принцесса Эрини! Иногда они вели себя так похоже, что смахивали на сестер-двойняшек.
Принцесса не знала, что думать об этих слухах. Она тоже слышала, будто у Меликарда одна рука сделана из редкого, волшебного эльфийского дерева. Эрини знала и о том, что почти десять лет назад с Меликардом случилось несчастье, после которого он остался изуродованным и лишился руки. Раны были нанесены Меликарду с помощью магии, поэтому полностью излечиться король не мог.
Эрини знала, что выходит замуж за калеку и, возможно, страшного человека, но радостные детские воспоминания о высоком статном юноше в сочетании с чувством долга по отношению к родителям разбудили в ней странное, необъяснимое чувство. Она снова принялась разглядывать огромные, неимоверно высокие стены; лишь надменные башни за ними вздымались еще выше. Для обычных захватчиков эти стены были непреодолимы. Но на Талаке всегда лежала тень Тиберийских Гор, логова бывшего хозяина Талака — Золотого Дракона, Императора Королей-Драконов, о смерти которого никто не жалел. Стены не были препятствием для драконов, даже если они принимали человеческий облик.
Все так сильно изменилось за последние годы. Еще ребенком она знала, что будет править Талаком вместе с Меликардом, но в любой момент может появиться Золотой Дракон и предъявить свои права на город. Теперь же власть Королей-Драконов пришла в упадок (наследника у Императора-Дракона не было — хотя ходили какие-то слухи о его потомках, скрывающихся в лесу Дагора далеко на юге), и Талак впервые стал по-настоящему независим.
Громко и торжественно зазвучали трубы, заставив Эрини вздрогнуть. Карета, не замедляя хода, приближалась к распахнувшимся городским воротам. По сторонам дороги стали появляться местные жители, горожане и крестьяне, некоторые из них были облачены в праздничные одежды, другие, казалось, явились прямо с поля. Они приветствовали Эрини, как она и ожидала. Возможно, это советники Меликарда подготовили такую встречу. Но Эрини немного умела разбираться в людях и их чувствах. Люди искренне приветствовали свою будущую королеву, и на их грязных усталых лицах она читала надежду на перемены к лучшему.
Ей вспомнились сплетни о Меликарде, но она заставила себя выкинуть их из головы и приветственно замахала рукой.
Карета въехала в ворота Талака, и Эрини, забыв все свои опасения, стала жадно разглядывать город.
Они проезжали через рынок. Яркие и шумные палатки и фургоны состязались в привлекательности с раскрашенными павильонами, сооружениями в виде миниатюрных башен — точных копий тех громадин, что высились над всем городом. В зданиях посолидней располагались, видимо, постоялые дворы и таверны, завлекающие беспечных путешественников. Внутри стен реяло еще больше флагов с патриотической эмблемой Талака последних девяти лет: голова дракона, разрубленная мечом, — решительное предупреждение Меликарда остаткам драконьих кланов, включая клан Серебряного Дракона, владением которого считался город.
Галея и Магда ахали и охали, с любопытством глядя сквозь окошки кареты и напрочь позабыв, что не хотели сюда ехать. Взглянув на них, Эрини мягко улыбнулась и вновь принялась рассматривать свое будущее королевство.
Талакцы одеваются не слишком разнообразно, вскользь отметила принцесса, хотя была их одежда яркой и удобной. На улицах множество людей в военной форме — подтверждение слухов о том, что Меликард сильно увеличил свою армию. Принцессе отсалютовал отряд пехотинцев, похожих друг на друга как близнецы. Ей понравилась их слаженность, хотя в глубине души она надеялась, что им не представится повода блеснуть выучкой. «Лучшая армия — та, которая никогда не сражается», — сказал как-то ее отец.
Карета катила по городу. Рыночные постройки сменились более внушительными зданиями, наверное, домами людей побогаче — купцов и мелких чиновников. Был здесь и торговый квартал, но не такой яркий и кричащий, как городской рынок. Эрини нашла этот район более приятным для глаз, но несколько безжизненным. Здесь она впервые почувствовала, что должна вести себя так, как полагается по придворному этикету. Принцесса безотчетно выпрямилась, на ее губах появилась улыбка. Настало время играть ту роль, к которой ее готовили, пусть она еще и не встретилась со своим женихом. Для любого подданного принцесса должна олицетворять власть и силу.
Сила. Ее пальцы дрогнули, но Эрини заставила их успокоиться. От волнения и неуверенности она почти забыла о своей свите. Эрини взглянула на фрейлин. Магда и Галея благоговейно разглядывали дворец — самое величественное здание в городе, — и не заметили непроизвольной дрожи ее пальцев. Принцесса глубоко вздохнула и попыталась совладать с собой.
Так как же ей вести себя с Меликардом?
Когда карета достигла стен королевского дворца, она уже справилась со своей неуверенностью. Теперь ее беспокоило только то, как произвести нужное впечатление на Меликарда, когда он, как полагается по традиции, выйдет ей навстречу к подножию дворцовой лестницы.
— Неужели здесь не знают об этикете! — высокомерно фыркнула Магда. — На дворцовой лестнице только придворные. Новую королеву должна встречать вся знать!
Эрини нервно поправила платье. Отдернув занавеску, она увидела то, чего от волнения не заметила раньше. Действительно, лишь горстка людей ожидала ее прибытия, и даже на расстоянии было видно, что никто из них ни малейшим образом не подходит под описание Меликарда.
Кучер остановил лошадей, один из форейторов соскочил на землю и открыл принцессе дверцу. Когда она вышла из кареты, ей навстречу мягкой походкой двинулся невысокий человек со странными глазами и роскошными усами. Он, как ни странно, напомнил принцессе ручную пантеру, которую ей когда-то купила мать у торговца из Зуу. Это мог быть только главный советник Меликарда Мэл Кворин. Но почему здесь он, а не Меликард? Эрини тут же почувствовала неприязнь к советнику, невзирая на его ослепительную улыбку.
— Ваше Величество. — Принцесса заставила себя протянуть руку, и Кворин поцеловал ее с таким видом, словно пробовал на вкус. Так хищник пробует добычу перед тем, как сожрать.
Эрини улыбнулась своей самой любезной улыбкой и отдернула руку, как только он ее отпустил. «Тебе не удастся превратить меня в марионетку, старый кот».
Кворин напрягся, внешне оставаясь учтивым.
— Неужели Меликард заболел? Я думала, он встретит меня. — Она изо всех сил старалась не выдать своего разочарования.
Кворин расправил камзол. В своем пышном одеянии он выглядел как пародия на великого полководца. Эрини искренне надеялась, что королевской армией командует кто-нибудь другой.
— Его Величество просит у вас прощения и надеется на ваше снисхождение, принцесса Эрини. Думаю, вам известно о его… внешности?
— Надеюсь, мой жених не будет скрываться от меня?
Советник выдавил из себя улыбку:
— К тому времени, как вы достигли возраста, оговоренного в брачном договоре, заключенном с вашим отцом, у Меликарда несколько… изменились обстоятельства. Только прошу вас, принцесса, не сочтите это за оскорбление. Дело в том, что он все еще не может… оправиться. Понесенный им физический… урон только усугубляет положение. Вы ведь понимаете, что он старается как можно реже встречаться с людьми.
— Я понимаю это гораздо лучше, чем вы предполагаете, советник. Отведите меня к королю Меликарду немедленно. Я не намерена разрывать нашу помолвку из-за несчастья, случившегося с ним. Я обручена с ним почти с самого рождения; все, что касается его жизни, в равной степени касается и меня.
Кворин отвесил поклон:
— В таком случае покорнейше прошу вас следовать за мной. Вы встретитесь с ним с глазу на глаз… надеюсь, это не будет противоречить правилам этикета.
Эрини уловила саркастическую нотку в его голосе, но промолчала. Мэл Кворин вызвал дворецкого и велел ему позаботиться о свите принцессы. Фрейлины собрались было следовать за Эрини, но она приказала им идти вместе с остальными.
— Это неприлично, — чопорно сказала Магда. — Хотя бы одна из нас должна сопровождать Ваше Величество.