Страница:
Вынув меч, Хума пошел дальше. Он не заметил ничего необычного – вокруг только глыбы камней, заросли кустов, да птица кружит высоко в небе.
Неожиданно тропа разделилась на две. Хума остановился, раздумывая, какой путь ему выбрать.
Пока он размышлял, позади послышалось легкое постукивание. Хума стремительно повернулся, выставив перед собой меч. Он ожидал встретить людоеда или воина Черной гвардии, а увидел какую-то фигуру в плаще с капюшоном, сидящую на плоской каменной глыбе. Неизвестный постукивал посохом, очень похожим на тот, что был у Магиуса. А держала посох рука в серой перчатке, – рука высовывалась из-под плаща. Плащ, почти полностью закрывающий фигуру сидящего, был тоже серым.
Незнакомец тряхнул длинной седой бородой и, настороженно улыбаясь, поглядел на рыцаря.
Хума, не выпуская меч из рук, немного наклонил его острием к земле.
– Кто вы? – спросил рыцарь.
– Кто вы? – задал тот же вопрос незнакомец.
Хума нахмурился, но всетаки решил ответить:
– Я – Хума, рыцарь ордена Короны.
– Рыцарь Соламнии, – постукивая посохом, добавил за него незнакомец, словно он все знал заранее.
– Я ответил на ваш вопрос. Теперь ответьте вы.
– Я? – Незнакомец улыбнулся, обнажив пожелтевшие зубы. – Я – просто странник.
Обведя рукой вокруг себя, Хума спросил:
– Это ваша работа?
– Горы? О нет. Они существуют здесь века, и века, и века.
Поведение незнакомца стало уже раздражать Хуму.
– Я имею в виду пропавшие тропинки.
– Нет, я не двигал горы. Вполне возможно, это просто обман зрения.
Фигура в сером плаще почти полностью сливалась с окружающим фоном. Хума на мгновение отвел от незнакомца взгляд, а потом с большим трудом сумел отыскать серую фигуру взглядом. Должно быть, незнакомец сидел на камне и раньше, когда Хума проходил здесь, только рыцарь не заметил его.
– Вы – колдун? – спросил Хума. Постукивание посохом на некоторое время прекратилось.
– Любопытный вопрос.
Незнакомец замолчал и снова стал постукивать посохом.
– И что же дальше? – Хума пытался добиться для себя хоть какой-либо ясности.
Незнакомец казалось, задумался. Потом он показал посохом на две тропинки за спиной Хумы и спросил:
– Вы еще не выбрали путь, по какому вам следует идти? А это очень важно для вас. По одному из них вы сможете прийти туда, куда вам надо.
– Ну что же… А какой же путь выбрали бы вы сами?
После некоторого раздумья незнакомец показал посохом на левую тропинку:
– Большинство предпочитает вот этот путь.
– Спасибо.
Хума пошел к развилке. Он не хотел больше ни о чем спрашивать незнакомца. Чем скорее он отправится в путь…
– Правда, те, кто отправлялся по правому пути, оказывались правы, – добавил незнакомец.
Хума остановился и, повернувшись, внимательно посмотрел на него:
– Так по какому же пути пошли бы вы?
– А я никуда не иду.
Рыцарь посмотрел на обе тропинки. Они казались совершенно одинаковыми. Какую же тропинку выбрать? Он должен довериться интуиции.
Наконец Хума решительно ступил на правую тропинку и пошел по ней. Он не оглядывался назад, даже когда послышалось уже знакомое постукивание. Но прозвучавшие слова заставили его на мгновение приостановиться.
– Любопытный выбор.
Постукивание прекратилось.
Вопреки желанию, Хума обернулся. Каменная глыба и незнакомец исчезли. На их месте высился остроконечный пик.
Несколько часов Хума шел по извилистой тропинке. Солнце уже садилось. Значит, большую часть дня он провел один – без Магиуса и Кэза. Хума поначалу звал их, но вскоре понял, что кричать совершенно бесполезно.
Ветер усилился. Решив обмотать вокруг себя полы плаща, Хума убрал меч в ножны. Стало очень холодно, но рыцарь старался не думать о колдуне. Что делают Магиус и Кэз? Может быть, как всегда, ссорятся и некому Сейчас примирить их…
Ему мучительно хотелось есть, и Хума терзался оттого, что он не Так, как подобает настоящему рыцарю, переносит голод, – голодание было для рыцарей обрядом очищения. На кустах висели какие-то ягоды, но Хума почему-то знал, что они несъедобны.
Казалось, в горах нет ни птиц, ни зверей; только однажды он услышал крик какого-то существа. Возможно, это была большая хищная птица. Чем же она питается? Заплутавшими путниками?
Наступил вечер, и Хума надеялся, что Магиус подаст ему какой-либо сигнал. Ну, например, появится свечение. Однако ожидаемого свечения нигде не было видно.
Хума продолжал идти и тогда, когда наступила ночь. А ночь выдалась звездная. Несмотря на то что все небо закрывали облака, звезды светили ярко. Хума обрадовался, увидев, что наконец-то взошла Солинари. Теперь мир охранял бог Белой мантии. И хотя Магиус носил сейчас красную мантию, Хума надеялся, что Солинари будет оберегать не только его, Хуму, но также и его друга.
Наконец уставший и сбитый с толку рыцарь остановился на ночлег, намереваясь отдохнуть, а утром продолжить путь. Он отыскал ровную площадку под скалистым выступом и лег, закутавшись плащом.
О том, чтобы развести костер, не, могло быть и речи. Ну что же, Хуме приходилось терпеть и куда больший холод… Но вот голод продолжал терзать его даже и во сне.
Услышав крик, напоминающий хлопанье больших крыльев, Хума мгновенно проснулся. Выглянув из своего укрытия, он не заметил ничего необычного и, решив, что это был просто порыв ветра, снова уснул.
Из-под другого каменного выступа на спящего рыцаря смотрели два неподвижных кроваво-красных глаза. Волкодлак долгое время сидел, лишь наблюдая за Хумой и не пытаясь напасть. Но спящий человек был совершенно беззащитен, и отвратительное чудовище, ощерив пасть, начало бесшумно подкрадываться к нему. Оно уже готово было прыгнуть на лежащего рыцаря, как чья-то огромная когтистая лапа вцепилась в него и разорвала в одно мгновение. Ни один звук не нарушил ночной тишины. Рыцарь пошевелился во сне, но не проснулся.
Хума проснулся на рассвете с ощущением, что он не один. Рыцарь огляделся вокруг. Все было как вчера. Только стало теплее. Голод все еще мучил его, но несколько притупился.
Взобравшись на выступ, Хума снова стал звать своих спутников. Ветер ослаб, и можно было надеяться, что теперь они услышат его. А если на его зов явится чудовище, крик которого он слышал вчера? Что же, пусть будет так. Но на его крики не было ответа ни от минотавра и мага, ни от неизвестного существа.
Хума снова пошел дальше по выбранной ранее тропинке, теперь он даже и не пытался запомнить путь. С удивлением и радостью он увидел: тропинка вела теперь по более ровной местности, идти стало намного легче. Ягоды, висевшие здесь на кустах, оказались вкусными, Хума ел их с жадностью. Почему-то сейчас он не боялся, что отравится. Рыцарь подумал: тот, кто сотворил эту тропу, хочет на какое-то время сохранить ему жизнь.
Наконец, когда Хума уже не верил, что путь его когда-нибудь закончится, тропинка вывела его к озерцу, окруженному великолепным садом – на деревьях висели сочные плоды.
Рыцарю не терпелось утолить жажду. Если вокруг озера такой сад, вода не могла быть ядовитой. Хума, наклонившись, зачерпнул воду ладонью. Он пил, а вода тонкой струйкой текла по подбородку. Тогда рыцарь встал на колени, решил пить прямо из озера…
Из озерной глубины на него смотрели глаза дракона. Хума отпрянул от воды, но тотчас понял: дракон – не в озере, в воде он видел только отражение дракона.
Рыцарь посмотрел вверх, от удивления глаза его расширились.
На берегу озера, на пьедестале, стоял огромный каменный дракон в шесть раз выше Хумы. На противоположной стороне виделся еще один каменный истукан – от него остались лишь пьедестал и часть головы. Этот, ближайший к нему, был, по-видимому, серебряным драконом, а разрушенный – золотым.
Хума долго и жадно пил воду. Напившись, внимательно осмотрелся, заметил в горе лаз, скрытый травой и кустами. Он подошел ближе.
В горе возле входа были вырезаны маленькие фигурки, большинство из них уже были разломаны на куски, но некоторые, защищенные густым навесом из веток, сохранились еще достаточно хорошо. Рыцарь попытался понять, что могли значить эти фигурки, но тщетно.
Раздвинув густые ветви, Хума заглянул внутрь. Он полагал, там кромешная тьма, однако подземелье было освещено. «Словно кто-то зажег свечи», – подумал Хума.
Казалось бы, своды подземелья должна была бы покрывать плесень. На самом же деле здесь оказалось тепло и сухо. Хума словно бы вошел в муниципальную палату в Вингаардской Башне. Стены и потолок подземного коридора были гладкими. Идя по нему, Хума настороженно смотрел вперед, туда, где мерцал слабый свет. Рыцарь вспомнил о мече и вынул его из ножен. Коридор привел его в большой, высокий зал. Как оказалось, свет и на самом деле исходит от свечей. Кто же зажег их? В зале вдоль стен стояли рыцарские доспехи. Было очень похоже – часовые спят, стоя у стен.
Хума прошел в центр зала, на полу было выгравировано изображение самого Паладайна платиновый дракон. Хума подумал: огромная фигура дракона и в самом деле выгравирована из платины. Изображение Паладайна удивляло сложностью и красотой отделки.
У одной стены находился высокий трон, вырезанный из дерева, которого Хуме ни разу в жизни не приходилось видеть. Трон был украшен драгоценными камнями, сверкавшими в свете свечей. Само дерево, из которого был сделан трон, тоже сияло мягким переливающимся светом.
Душу Хумы наполнил почти детский восторг. Доспехи рыцарей… О, здесь были собраны все виды доспехов, которые на протяжении многих веков во многих странах носили рыцари. Он приподнимал забрала шлемов и заглядывал внутрь – там не было ничего, кроме пыли.
Обойдя зал, Хума остановился перед изображением Паладайна и поблагодарил основателя рыцарства за позволение насладиться сокровищами рыцарской истории.
Он стал молиться. Помолился он и о том, чтобы Паладайн поддержал его спутников.
Затем Хума опустился на колени и поклонился трону.
И вдруг в одном из темных коридоров, ведущих в зал, раздался металлический звон. Хума поднялся с колен и осмотрелся вокруг, пытаясь определить, откуда исходит этот звон. Но не сумел понять, ибо, когда рыцарь встал, звон сразу же прекратился.
Хума вспомнил, где он прежде слышал подобные звуки. В кузнице в Вингаардской Башне! Так били молотом по раскаленному железу.
Глава 16
Неожиданно тропа разделилась на две. Хума остановился, раздумывая, какой путь ему выбрать.
Пока он размышлял, позади послышалось легкое постукивание. Хума стремительно повернулся, выставив перед собой меч. Он ожидал встретить людоеда или воина Черной гвардии, а увидел какую-то фигуру в плаще с капюшоном, сидящую на плоской каменной глыбе. Неизвестный постукивал посохом, очень похожим на тот, что был у Магиуса. А держала посох рука в серой перчатке, – рука высовывалась из-под плаща. Плащ, почти полностью закрывающий фигуру сидящего, был тоже серым.
Незнакомец тряхнул длинной седой бородой и, настороженно улыбаясь, поглядел на рыцаря.
Хума, не выпуская меч из рук, немного наклонил его острием к земле.
– Кто вы? – спросил рыцарь.
– Кто вы? – задал тот же вопрос незнакомец.
Хума нахмурился, но всетаки решил ответить:
– Я – Хума, рыцарь ордена Короны.
– Рыцарь Соламнии, – постукивая посохом, добавил за него незнакомец, словно он все знал заранее.
– Я ответил на ваш вопрос. Теперь ответьте вы.
– Я? – Незнакомец улыбнулся, обнажив пожелтевшие зубы. – Я – просто странник.
Обведя рукой вокруг себя, Хума спросил:
– Это ваша работа?
– Горы? О нет. Они существуют здесь века, и века, и века.
Поведение незнакомца стало уже раздражать Хуму.
– Я имею в виду пропавшие тропинки.
– Нет, я не двигал горы. Вполне возможно, это просто обман зрения.
Фигура в сером плаще почти полностью сливалась с окружающим фоном. Хума на мгновение отвел от незнакомца взгляд, а потом с большим трудом сумел отыскать серую фигуру взглядом. Должно быть, незнакомец сидел на камне и раньше, когда Хума проходил здесь, только рыцарь не заметил его.
– Вы – колдун? – спросил Хума. Постукивание посохом на некоторое время прекратилось.
– Любопытный вопрос.
Незнакомец замолчал и снова стал постукивать посохом.
– И что же дальше? – Хума пытался добиться для себя хоть какой-либо ясности.
Незнакомец казалось, задумался. Потом он показал посохом на две тропинки за спиной Хумы и спросил:
– Вы еще не выбрали путь, по какому вам следует идти? А это очень важно для вас. По одному из них вы сможете прийти туда, куда вам надо.
– Ну что же… А какой же путь выбрали бы вы сами?
После некоторого раздумья незнакомец показал посохом на левую тропинку:
– Большинство предпочитает вот этот путь.
– Спасибо.
Хума пошел к развилке. Он не хотел больше ни о чем спрашивать незнакомца. Чем скорее он отправится в путь…
– Правда, те, кто отправлялся по правому пути, оказывались правы, – добавил незнакомец.
Хума остановился и, повернувшись, внимательно посмотрел на него:
– Так по какому же пути пошли бы вы?
– А я никуда не иду.
Рыцарь посмотрел на обе тропинки. Они казались совершенно одинаковыми. Какую же тропинку выбрать? Он должен довериться интуиции.
Наконец Хума решительно ступил на правую тропинку и пошел по ней. Он не оглядывался назад, даже когда послышалось уже знакомое постукивание. Но прозвучавшие слова заставили его на мгновение приостановиться.
– Любопытный выбор.
Постукивание прекратилось.
Вопреки желанию, Хума обернулся. Каменная глыба и незнакомец исчезли. На их месте высился остроконечный пик.
Несколько часов Хума шел по извилистой тропинке. Солнце уже садилось. Значит, большую часть дня он провел один – без Магиуса и Кэза. Хума поначалу звал их, но вскоре понял, что кричать совершенно бесполезно.
Ветер усилился. Решив обмотать вокруг себя полы плаща, Хума убрал меч в ножны. Стало очень холодно, но рыцарь старался не думать о колдуне. Что делают Магиус и Кэз? Может быть, как всегда, ссорятся и некому Сейчас примирить их…
Ему мучительно хотелось есть, и Хума терзался оттого, что он не Так, как подобает настоящему рыцарю, переносит голод, – голодание было для рыцарей обрядом очищения. На кустах висели какие-то ягоды, но Хума почему-то знал, что они несъедобны.
Казалось, в горах нет ни птиц, ни зверей; только однажды он услышал крик какого-то существа. Возможно, это была большая хищная птица. Чем же она питается? Заплутавшими путниками?
Наступил вечер, и Хума надеялся, что Магиус подаст ему какой-либо сигнал. Ну, например, появится свечение. Однако ожидаемого свечения нигде не было видно.
Хума продолжал идти и тогда, когда наступила ночь. А ночь выдалась звездная. Несмотря на то что все небо закрывали облака, звезды светили ярко. Хума обрадовался, увидев, что наконец-то взошла Солинари. Теперь мир охранял бог Белой мантии. И хотя Магиус носил сейчас красную мантию, Хума надеялся, что Солинари будет оберегать не только его, Хуму, но также и его друга.
Наконец уставший и сбитый с толку рыцарь остановился на ночлег, намереваясь отдохнуть, а утром продолжить путь. Он отыскал ровную площадку под скалистым выступом и лег, закутавшись плащом.
О том, чтобы развести костер, не, могло быть и речи. Ну что же, Хуме приходилось терпеть и куда больший холод… Но вот голод продолжал терзать его даже и во сне.
Услышав крик, напоминающий хлопанье больших крыльев, Хума мгновенно проснулся. Выглянув из своего укрытия, он не заметил ничего необычного и, решив, что это был просто порыв ветра, снова уснул.
Из-под другого каменного выступа на спящего рыцаря смотрели два неподвижных кроваво-красных глаза. Волкодлак долгое время сидел, лишь наблюдая за Хумой и не пытаясь напасть. Но спящий человек был совершенно беззащитен, и отвратительное чудовище, ощерив пасть, начало бесшумно подкрадываться к нему. Оно уже готово было прыгнуть на лежащего рыцаря, как чья-то огромная когтистая лапа вцепилась в него и разорвала в одно мгновение. Ни один звук не нарушил ночной тишины. Рыцарь пошевелился во сне, но не проснулся.
Хума проснулся на рассвете с ощущением, что он не один. Рыцарь огляделся вокруг. Все было как вчера. Только стало теплее. Голод все еще мучил его, но несколько притупился.
Взобравшись на выступ, Хума снова стал звать своих спутников. Ветер ослаб, и можно было надеяться, что теперь они услышат его. А если на его зов явится чудовище, крик которого он слышал вчера? Что же, пусть будет так. Но на его крики не было ответа ни от минотавра и мага, ни от неизвестного существа.
Хума снова пошел дальше по выбранной ранее тропинке, теперь он даже и не пытался запомнить путь. С удивлением и радостью он увидел: тропинка вела теперь по более ровной местности, идти стало намного легче. Ягоды, висевшие здесь на кустах, оказались вкусными, Хума ел их с жадностью. Почему-то сейчас он не боялся, что отравится. Рыцарь подумал: тот, кто сотворил эту тропу, хочет на какое-то время сохранить ему жизнь.
Наконец, когда Хума уже не верил, что путь его когда-нибудь закончится, тропинка вывела его к озерцу, окруженному великолепным садом – на деревьях висели сочные плоды.
Рыцарю не терпелось утолить жажду. Если вокруг озера такой сад, вода не могла быть ядовитой. Хума, наклонившись, зачерпнул воду ладонью. Он пил, а вода тонкой струйкой текла по подбородку. Тогда рыцарь встал на колени, решил пить прямо из озера…
Из озерной глубины на него смотрели глаза дракона. Хума отпрянул от воды, но тотчас понял: дракон – не в озере, в воде он видел только отражение дракона.
Рыцарь посмотрел вверх, от удивления глаза его расширились.
На берегу озера, на пьедестале, стоял огромный каменный дракон в шесть раз выше Хумы. На противоположной стороне виделся еще один каменный истукан – от него остались лишь пьедестал и часть головы. Этот, ближайший к нему, был, по-видимому, серебряным драконом, а разрушенный – золотым.
Хума долго и жадно пил воду. Напившись, внимательно осмотрелся, заметил в горе лаз, скрытый травой и кустами. Он подошел ближе.
В горе возле входа были вырезаны маленькие фигурки, большинство из них уже были разломаны на куски, но некоторые, защищенные густым навесом из веток, сохранились еще достаточно хорошо. Рыцарь попытался понять, что могли значить эти фигурки, но тщетно.
Раздвинув густые ветви, Хума заглянул внутрь. Он полагал, там кромешная тьма, однако подземелье было освещено. «Словно кто-то зажег свечи», – подумал Хума.
Казалось бы, своды подземелья должна была бы покрывать плесень. На самом же деле здесь оказалось тепло и сухо. Хума словно бы вошел в муниципальную палату в Вингаардской Башне. Стены и потолок подземного коридора были гладкими. Идя по нему, Хума настороженно смотрел вперед, туда, где мерцал слабый свет. Рыцарь вспомнил о мече и вынул его из ножен. Коридор привел его в большой, высокий зал. Как оказалось, свет и на самом деле исходит от свечей. Кто же зажег их? В зале вдоль стен стояли рыцарские доспехи. Было очень похоже – часовые спят, стоя у стен.
Хума прошел в центр зала, на полу было выгравировано изображение самого Паладайна платиновый дракон. Хума подумал: огромная фигура дракона и в самом деле выгравирована из платины. Изображение Паладайна удивляло сложностью и красотой отделки.
У одной стены находился высокий трон, вырезанный из дерева, которого Хуме ни разу в жизни не приходилось видеть. Трон был украшен драгоценными камнями, сверкавшими в свете свечей. Само дерево, из которого был сделан трон, тоже сияло мягким переливающимся светом.
Душу Хумы наполнил почти детский восторг. Доспехи рыцарей… О, здесь были собраны все виды доспехов, которые на протяжении многих веков во многих странах носили рыцари. Он приподнимал забрала шлемов и заглядывал внутрь – там не было ничего, кроме пыли.
Обойдя зал, Хума остановился перед изображением Паладайна и поблагодарил основателя рыцарства за позволение насладиться сокровищами рыцарской истории.
Он стал молиться. Помолился он и о том, чтобы Паладайн поддержал его спутников.
Затем Хума опустился на колени и поклонился трону.
И вдруг в одном из темных коридоров, ведущих в зал, раздался металлический звон. Хума поднялся с колен и осмотрелся вокруг, пытаясь определить, откуда исходит этот звон. Но не сумел понять, ибо, когда рыцарь встал, звон сразу же прекратился.
Хума вспомнил, где он прежде слышал подобные звуки. В кузнице в Вингаардской Башне! Так били молотом по раскаленному железу.
Глава 16
Что же мог означать этот звон?
Хума предполагал, что он встретит немало неожиданного, но чтобы здесь оказалась действующая кузница?! Такого даже невозможно было вообразить! Кто поднимает молот? Разве могут это сделать призраки минувших времен?
Может быть, гномы еще не покинули эти места?
Рыцарь повернулся лицом к трону и увидел: на ступенях трона кто-то стоит. Вначале он подумал, что возвратился тот незнакомец в сером плаще, поскольку вошедший тоже был одет в плащ серовато-коричневого цвета. Однако вошедший был ниже ростом, чем встреченный в горах незнакомец.
– Вы пришли!
Голос был глухой, плащ скрывал почти всю фигуру, но сомнений не было: говорила женщина.
Из приподнявшихся рукавов плаща показались маленькие женские руки; женщина сбросила с головы капюшон; рыцарь увидел длинные, густые, струящиеся волосы, увидел лицо. Хума, вздрогнув, замер в изумлении, так как и лицо и волосы были ему знакомы; он тосковал о них, именно о них.
– Гвинес!
Она улыбнулась:
– Я думала, вы меня уже и забыли…
– Как вы могли так думать?!
Гвинес улыбнулась еще ласковее, затем почти сразу посерьезнела.
– Я знала: тот, кто придет сюда, – это будете вы. Тогда, во время сражения, вы были тяжело ранены. Да, все было гораздо серьезнее, чем вам говорили. Если бы целители не успели вовремя оказать помощь, вы могли бы навсегда потерять разум, ослепнуть и оглохнуть.
– Паладайн! – прошептал Хума. – Гвинес, что это за пещера? Где мы находимся?
– Называйте это Дворцом любви и веры. Он был построен теми, кто поклонялся Паладайну. В свое время он был великолепен. – Гвинес говорила очень взволнованно, и Хума даже подумал, что в прошлые времена она бывала здесь не раз, любила приходить сюда.
– Это как раз то, что когда-то видел Магиус?
– В воображении. Ваш друг – хороший человек, но он одержим навязчивой идеей, которая может как раз и погубить его. Будущее, представшее перед ним во время испытаний, – понимает ли он сам это? – является всего лишь искусной подделкой под реальность. Ведь испытания и предназначены для того, чтобы узнать самые слабые стороны магов, и я боюсь, что Магиус прошел через них не так легко, как считает Конклав.
– Если все это было лишь в воображении Магиуса, тогда эта пещера не должна иметь никакого отношения к тому, что он ожидает найти в горах.
Гвинес посмотрела на рыцаря удивленно:
– Как раз и должна! Люди узнали об этой пещере столетия назад, еще во время первой войны с Владычицей Тьмы. Конклав прекрасно знал, какого мнения о себе был Магиус. И главная ошибка Магиуса в том, что он – подобно эльфам – воображает себя силой, которая призвана спасти мир. Разве можно было придумать для испытания Магиуса что-нибудь лучшее, чем заставить его потерпеть неудачу в том, что он считает своим главным делом?!
Хума, осмысливая услышанное, долго молчал. Наконец он спросил:
– А что вы можете сказать обо мне? Магиус, кажется, думает, во мне есть что-то, что позволит изменить его будущее.
– Да, есть, но это «что-то» предназначено для иной цели. Давно настало время для того, чтобы в одном человеке, мужчине или женщине – не важно, было воплощено все то, что стремился внушить людям Паладайн. Некоторые были близки к идеалу, но все же и они потерпели неудачу.
Видя удивление в глазах рыцаря, она с грустью сказала:
– Да, Хума, вы не первый, кто пришел сюда. Я молюсь Паладайну, чтобы вы оказались именно тем, кого так долго все ждут. Если бы страдал не сам Кринн, я бы первая посоветовала вам уйти отсюда, пока еще не поздно.
Рыцарь не замедлил с ответом:
– Даже если бы вы умоляли меня уйти, я бы не послушался вас. Я не могу уйти. Я останусь здесь. И я останусь самим собой.
– Для вас так много значит рыцарство?
– Не рыцарство, а то, чему оно учит. Хума никогда прежде не говорил таких слов.
Гвинес, казалось, была довольна его ответом,
она сказала:
– Ну что же, если и отыщется идеальный человек, то только среди рыцарей.
– Гвинес, скажите, где сейчас Кэз и Магиус?
– Не беспокойтесь о них, Хума, они в безопасности. – Она помолчала, а затем произнесла решительно: – Я думаю, пора начинать.
– Начинать?
Хума недоуменно оглянулся вокруг. Он ожидал, зал вот-вот заполнят маги и священники и начнется некая официальная церемония. А вместо этого Гвинес просто сошла со ступеней трона и подошла к нему. Хума пристально посмотрел на нее. Лицо ее было спокойным. Сейчас она показалась Хуме еще более прекрасной, чем когда-либо. Прекраснее всех!
Некоторое время она, остановившись перед ним, молчала. Хума и представить себе не мог, о чем она размышляет.
Наконец Гвинес кивнула головой в сторону темных коридоров:
– Вы можете выбрать любой, какой пожелаете.
– И что дальше?
– Вы пойдете по нему. Что произойдет там, вам предстоит узнать самому. Я могу сказать только, что вас будут испытывать трижды. Говорят, что бог – триедин, и каждое испытание будет олицетворять это триединство.
Хума внимательно осмотрел каждый из подземных коридоров. По какому бы из них ни предстояло идти, он должен верить в Паладайна и надеяться, что сделал правильный выбор. Когда Хума выбрал, по какому коридору пойдет, Гвинес взяла его за руку.
– Подождите. – Она нежно поцеловала его. – Паладайн да хранит вас. Я не хочу, чтобы вы потерпели неудачу.
Рыцарь не нашелся, что сказать в ответ; он пошел, не оглядываясь, к выбранному коридору. Хума знал, что, оглянувшись и вновь увидев ее, он может не устоять перед соблазном и остаться вместе с Гвинес. И знал также, что если бы остался с ней – никогда не простил бы себе этого.
Выбранный коридор напоминал длинную пещеру. Иногда главный проход резко сужался, и приходилось отыскивать боковые ходы.
Путь был бесконечно долгим, и вначале Хума шел почти в полной темноте. Затем в пещере стало светлее, свечение исходило от самих стен. Это заинтересовало Хуму. Рыцарю приходилось не раз слышать рассказы о подобных пещерах. Он ударил рукояткой меча по одному из светящихся камней – тот, продолжая светиться, скатился к его ногам. Хума положил камень в висящую у него на поясе сумку.
Внезапно раздался оглушительный крик, от которого задрожали стены и на пол посыпались камни. Это был тот же самый крик, который Хума и его спутники слышали в ущелье. Значит, тогда крик исходил из этой пещеры…
Взяв в руки щит и меч, Хума стал медленно продвигаться вперед. Вдруг перед ним выросла глухая каменная стена, виделся лишь узкий проход налево. Проход вывел в другую пещеру, из которой в разных направлениях шли три новых тоннеля.
Хума остановился. Ведь крик мог донестись сюда по любому из тоннелей…
Неожиданно рыцарь почувствовал: под ногами уже нет твердой земли; он с грохотом покатился вниз. Хума упал в небольшую темную лужицу. От нее исходила нестерпимая вонь. Хума увидел: жидкость лужицы разъедает его металлические рукавицы. Рыцарь тотчас отер рукавицы о поверхность камня.
– И-и-их-х-х, – послышался звук, напоминающий злобное хихиканье.
Рыцарь поднялся на ноги, но никак не мог определить, в каком из тоннелей раздался звук. Когда он повторился, Хума понял: это чье-то дыхание, а не смех. Поблизости скрывалось что-то невероятно огромное – если только пещера не усиливала звук.
Хума подумал, что сейчас ему лучше спрятаться в одном из тоннелей, и торопливо вошел в центральный коридор. В диаметре он был почти такой же, что и прежний. Рыцарь удивился: как огромное существо может передвигаться по этим узким коридорам?! Даже Хума с трудом протискивался в них.
Тоннель привел рыцаря к еще одному тоннелю, и Хума осознал: ему предстоит стать участником опасного состязания в лабиринте подземных пещер.
Повсюду под ногами хлюпала темная жидкость, из некоторых тоннелей веяло жаром. Пахло серой. Хума решил, что тоннели, наверное, ведут к огнедышащему центру подземелья. Не раз приходилось ему слышать о подобных вулканах. Он молился, чтобы, пока он находится внутри горы, извержения не произошло.
– Х-х-хи-и-их-х-х.
Хума прижался к стене. Неизвестное огромное чудовище где-то совсем близко – не более чем в минуте ходьбы. Чудовище, видимо, знало о присутствии рыцаря, так как оно стало бешено хохотать и пыхтеть. Когда хохот стих, послышался низкий протяжный голос:
– Эй, приятель, я чувствую тебя. Я чувствую тепло твоего тела, холод твоих металлических доспехов, чувствую твой страх.
Хума не ответил. Он молча отступил назад – в тоннель, из которого только что вышел. Рыцарь не хотел встречаться с обитателем подземелья, пока как следует не осмотрится.
– Подойди, подойди к Огнедуву, приятель. И ты увидишь, как я силен!
Огнедув громко пыхтел, Хума слышал шум и скрежет.
Рыцарь вышел на галерею, опоясывающую, как он надеялся, пещеру, в которой находился Огнедув. Галерея казалась бесконечной. Пыхтение неожиданно прекратилось. Рыцарь застыл на месте. Он несколько минут постоял, прислушиваясь, но не слышал ничего, кроме биения своего сердца.
Затем скрежет стал слышен снова. Хуме показалось, Огнедув удаляется от него. Так вот почему стены в тоннелях гладкие – огромный Огнедув, протискиваясь, их отполировал! Скрежет и треск постепенно затихли, и Хума снова осторожно пошел по галерее.
Хоть бы найти выход из этого лабиринта…
Раздался дикий хохот, галерею объяло пламенем. Хуме не оставалось ничего иного, как спасаться бегством.
Огнедув знал, где находится рыцарь, поэтому прятаться было бессмысленно. Хума бросился в ближайший тоннель. Но струя пламени, вырвавшаяся оттуда ему навстречу, заставила остановиться.
Как мог Огнедув перемещаться так быстро?! Как он выглядит?
Хума бегал от одного тоннеля к другому, надеясь найти подходящее укрытие, но в каждом из них его встречал хохот Огнедува, вслед за этим – обжигающий поток огня.
Наконец Хума вбежал в тоннель, который, как он понял, почему-то отличался от остальных. Злорадное пыхтение Огнедува стихло, но рыцарь все время с опаской ждал: вот-вот оно послышится вновь. Хума осторожно пошел по тоннелю. Вскоре подземный коридор привел рыцаря в большую пещеру. Стены пещеры были тоже гладкими – они тоже были отполированы огромным чудовищем.
«Где же скрывается Огнедув?» Хума внимательно осмотрел пещеру.
На разной высоте виднелись входы многочисленных тоннелей. Пол был, можно сказать, достаточно ровным, однако в нескольких местах круто поднимался и опускался.
Вдруг в одном месте пол пещеры приподнялся прямо на глазах рыцаря. Хума отпрянул назад в коридор, из которого вышел.
Огромное змееобразное чудовище, словно ствол живого дерева, поднялось с пола пещеры и резко повернулось к стене. Наконец-то рыцарю удалось увидеть хотя бы часть вездесущего Огнедува. Гигантский коготь в диаметре вдвое превышал рост Хумы. На мутно-сером теле чудовища были зеленые и голубые пятна.
Змеевидное тело убралось в один тоннель, и тут же из другого тоннеля высунулась голова чудовища. Хума был потрясен увиденным.
Оказывается, Огнедув был драконом! По сравнению с ним все драконы, которых приходилось видеть рыцарю, казались карликами. Челюсти Огнедува за один раз запросто перекусили бы лошадь, не говоря уж о человеке. Изгибающийся раздвоенный язык мог бы накрыть Хуму целиком, с головы до ног. Язык, свисая из пасти чудовища, непрестанно шевелился. Сильно пахло серой.
Рыцарь с изумлением разглядывал огромную голову Огнедува. Она была значительно шире туловища, а туловище было необычайно длинным и больше напоминало змеиное, чем драконье. Рыцарь вспомнил статуэтку в башне Магиуса – да, да, она была копией с Огнедува. Статуэтка считалась древней даже по меркам эльфов. Мог ли Огнедув жить так долго?
Голова дракона повернулась в сторону Хумы, и дракон, без сомнения, должен был бы увидеть рыцаря, но тем не менее чудовище словно бы не замечало человека. Увидев неподвижные, затянутые беловатой пленкой глаза Огнедува, Хума понял, что дракон слеп. Но несомненно: чудовище слышит и остро чувствует запахи.
Огнедув, втиснув голову в коридор, в котором находился рыцарь, всетаки не обнаружил его. Хума надеялся, что дракон больше не сунет сюда свою морду. Однако удлиненная морда Огнедува вскоре снова появилась перед ним, и снова дракон не обнаружил рыцаря.
Хума почему-то понял: нет, в этом тоннеле Огнедув ни за что не сможет отыскать его.
Как бы отвечая на мысли Хумы, дракон заговорил. От его голоса стены пещеры задрожали.
– Ты хитрый, приятель. Я этому рад. Мне давно уже не попадались такие изворотливые букашки.
Голова дракона поворачивалась из стороны в сторону совсем близко от Хумы. Ноздри чудовища раздувались – оно чувствовало запах Хумы.
– Я чувствую в тебе ненавистный мне дух Паладайна и Хаббакука и моего заклятого врага Кириолиса, моего тюремщика.
Хума не шелохнулся, даже дыхание задержал. Дракон говорил об одном из основателей рыцарства. О том, кто, видимо, некогда одолел его.
– Ты охотишься за моими сокровищами? У меня их больше, чем у любого дракона. Даже из своей тюрьмы я могу добывать их. – Морда Огнедува оскалилась в усмешке. – А может быть, ты ищешь зеркало? Да, оно стоит всех моих остальных сокровищ! Всех!
Говоря это, Огнедув не переставал обнюхивать стены пещеры, пытаясь всетаки отыскать рыцаря.
Внезапно в пещеру ворвался невероятный металлический грохот. Хума инстинктивно зажал уши руками. Ему снова показалось, что это были удары молота. Грохот привел Огнедува в бешенство, он разразился потоком брани, проклятий и угроз. Выплевывая пену из пасти, дракон вопил:
– Моя Владычица! Почему вы позволяете мучить меня? Меня мучат вот уже многие тысячелетия! Сколько времени я еще должен страдать?! Вы отступились от меня, великая Такхизис?
Хума увидел: один из тоннелей в стене пещеры светится ярче других. Возможно, как раз там хранятся сокровища, о которых только что говорил Огнедув. Не найдется ли среди них чего-нибудь полезного для Хумы? Нет ли там оружия – более грозного, чем меч рыцаря?
В голове Хумы родилась дерзкая мысль. Пока дракон изрыгал проклятия, рыцарь побежал по пещере. Стук сапог бегущего рыцаря был Огнедувом услышан, но, измученный ударами молота, дракон не стал преследовать Хуму. Он продолжал рычать, изрыгая время от времени клубы пламени.
Вбежав в тоннель, Хума тут же споткнулся и упал. И увидел рядом с собой скелет. Оторванная рука, как бы издеваясь, показывала пальцем на Хуму. Часть скелета была закрыта остатками ржавых доспехов. Склонившись над останками человека, Хума стер пыль с нагрудных лат и разглядел знак ордена Розы. Когда-то пришедшего сюда рыцаря здесь ждала смерть.
У Хумы мелькнула мысль, что и его, возможно, ждет та же участь…
А удары молота прекратились так же неожиданно, как и возникли.
Рыцарь спустился вниз по тоннелю и наткнулся на огромные груды сокровищ Огнедува. Здесь были целые кучи золотых и серебряных монет, их сверкание завораживало. Вперемешку с ними лежало множество великолепных, украшенных драгоценными камнями ювелирных изделий. Ожерелья из крупных жемчужин. Браслеты, кольца, серьги из изумруда и нефрита. Доспехи, выкованные так искусно, что, казалось, их достоин носить только император. Было даже оружие, хотя оно тоже больше годилось для украшения, чем для битвы.
Хума предполагал, что он встретит немало неожиданного, но чтобы здесь оказалась действующая кузница?! Такого даже невозможно было вообразить! Кто поднимает молот? Разве могут это сделать призраки минувших времен?
Может быть, гномы еще не покинули эти места?
Рыцарь повернулся лицом к трону и увидел: на ступенях трона кто-то стоит. Вначале он подумал, что возвратился тот незнакомец в сером плаще, поскольку вошедший тоже был одет в плащ серовато-коричневого цвета. Однако вошедший был ниже ростом, чем встреченный в горах незнакомец.
– Вы пришли!
Голос был глухой, плащ скрывал почти всю фигуру, но сомнений не было: говорила женщина.
Из приподнявшихся рукавов плаща показались маленькие женские руки; женщина сбросила с головы капюшон; рыцарь увидел длинные, густые, струящиеся волосы, увидел лицо. Хума, вздрогнув, замер в изумлении, так как и лицо и волосы были ему знакомы; он тосковал о них, именно о них.
– Гвинес!
Она улыбнулась:
– Я думала, вы меня уже и забыли…
– Как вы могли так думать?!
Гвинес улыбнулась еще ласковее, затем почти сразу посерьезнела.
– Я знала: тот, кто придет сюда, – это будете вы. Тогда, во время сражения, вы были тяжело ранены. Да, все было гораздо серьезнее, чем вам говорили. Если бы целители не успели вовремя оказать помощь, вы могли бы навсегда потерять разум, ослепнуть и оглохнуть.
– Паладайн! – прошептал Хума. – Гвинес, что это за пещера? Где мы находимся?
– Называйте это Дворцом любви и веры. Он был построен теми, кто поклонялся Паладайну. В свое время он был великолепен. – Гвинес говорила очень взволнованно, и Хума даже подумал, что в прошлые времена она бывала здесь не раз, любила приходить сюда.
– Это как раз то, что когда-то видел Магиус?
– В воображении. Ваш друг – хороший человек, но он одержим навязчивой идеей, которая может как раз и погубить его. Будущее, представшее перед ним во время испытаний, – понимает ли он сам это? – является всего лишь искусной подделкой под реальность. Ведь испытания и предназначены для того, чтобы узнать самые слабые стороны магов, и я боюсь, что Магиус прошел через них не так легко, как считает Конклав.
– Если все это было лишь в воображении Магиуса, тогда эта пещера не должна иметь никакого отношения к тому, что он ожидает найти в горах.
Гвинес посмотрела на рыцаря удивленно:
– Как раз и должна! Люди узнали об этой пещере столетия назад, еще во время первой войны с Владычицей Тьмы. Конклав прекрасно знал, какого мнения о себе был Магиус. И главная ошибка Магиуса в том, что он – подобно эльфам – воображает себя силой, которая призвана спасти мир. Разве можно было придумать для испытания Магиуса что-нибудь лучшее, чем заставить его потерпеть неудачу в том, что он считает своим главным делом?!
Хума, осмысливая услышанное, долго молчал. Наконец он спросил:
– А что вы можете сказать обо мне? Магиус, кажется, думает, во мне есть что-то, что позволит изменить его будущее.
– Да, есть, но это «что-то» предназначено для иной цели. Давно настало время для того, чтобы в одном человеке, мужчине или женщине – не важно, было воплощено все то, что стремился внушить людям Паладайн. Некоторые были близки к идеалу, но все же и они потерпели неудачу.
Видя удивление в глазах рыцаря, она с грустью сказала:
– Да, Хума, вы не первый, кто пришел сюда. Я молюсь Паладайну, чтобы вы оказались именно тем, кого так долго все ждут. Если бы страдал не сам Кринн, я бы первая посоветовала вам уйти отсюда, пока еще не поздно.
Рыцарь не замедлил с ответом:
– Даже если бы вы умоляли меня уйти, я бы не послушался вас. Я не могу уйти. Я останусь здесь. И я останусь самим собой.
– Для вас так много значит рыцарство?
– Не рыцарство, а то, чему оно учит. Хума никогда прежде не говорил таких слов.
Гвинес, казалось, была довольна его ответом,
она сказала:
– Ну что же, если и отыщется идеальный человек, то только среди рыцарей.
– Гвинес, скажите, где сейчас Кэз и Магиус?
– Не беспокойтесь о них, Хума, они в безопасности. – Она помолчала, а затем произнесла решительно: – Я думаю, пора начинать.
– Начинать?
Хума недоуменно оглянулся вокруг. Он ожидал, зал вот-вот заполнят маги и священники и начнется некая официальная церемония. А вместо этого Гвинес просто сошла со ступеней трона и подошла к нему. Хума пристально посмотрел на нее. Лицо ее было спокойным. Сейчас она показалась Хуме еще более прекрасной, чем когда-либо. Прекраснее всех!
Некоторое время она, остановившись перед ним, молчала. Хума и представить себе не мог, о чем она размышляет.
Наконец Гвинес кивнула головой в сторону темных коридоров:
– Вы можете выбрать любой, какой пожелаете.
– И что дальше?
– Вы пойдете по нему. Что произойдет там, вам предстоит узнать самому. Я могу сказать только, что вас будут испытывать трижды. Говорят, что бог – триедин, и каждое испытание будет олицетворять это триединство.
Хума внимательно осмотрел каждый из подземных коридоров. По какому бы из них ни предстояло идти, он должен верить в Паладайна и надеяться, что сделал правильный выбор. Когда Хума выбрал, по какому коридору пойдет, Гвинес взяла его за руку.
– Подождите. – Она нежно поцеловала его. – Паладайн да хранит вас. Я не хочу, чтобы вы потерпели неудачу.
Рыцарь не нашелся, что сказать в ответ; он пошел, не оглядываясь, к выбранному коридору. Хума знал, что, оглянувшись и вновь увидев ее, он может не устоять перед соблазном и остаться вместе с Гвинес. И знал также, что если бы остался с ней – никогда не простил бы себе этого.
Выбранный коридор напоминал длинную пещеру. Иногда главный проход резко сужался, и приходилось отыскивать боковые ходы.
Путь был бесконечно долгим, и вначале Хума шел почти в полной темноте. Затем в пещере стало светлее, свечение исходило от самих стен. Это заинтересовало Хуму. Рыцарю приходилось не раз слышать рассказы о подобных пещерах. Он ударил рукояткой меча по одному из светящихся камней – тот, продолжая светиться, скатился к его ногам. Хума положил камень в висящую у него на поясе сумку.
Внезапно раздался оглушительный крик, от которого задрожали стены и на пол посыпались камни. Это был тот же самый крик, который Хума и его спутники слышали в ущелье. Значит, тогда крик исходил из этой пещеры…
Взяв в руки щит и меч, Хума стал медленно продвигаться вперед. Вдруг перед ним выросла глухая каменная стена, виделся лишь узкий проход налево. Проход вывел в другую пещеру, из которой в разных направлениях шли три новых тоннеля.
Хума остановился. Ведь крик мог донестись сюда по любому из тоннелей…
Неожиданно рыцарь почувствовал: под ногами уже нет твердой земли; он с грохотом покатился вниз. Хума упал в небольшую темную лужицу. От нее исходила нестерпимая вонь. Хума увидел: жидкость лужицы разъедает его металлические рукавицы. Рыцарь тотчас отер рукавицы о поверхность камня.
– И-и-их-х-х, – послышался звук, напоминающий злобное хихиканье.
Рыцарь поднялся на ноги, но никак не мог определить, в каком из тоннелей раздался звук. Когда он повторился, Хума понял: это чье-то дыхание, а не смех. Поблизости скрывалось что-то невероятно огромное – если только пещера не усиливала звук.
Хума подумал, что сейчас ему лучше спрятаться в одном из тоннелей, и торопливо вошел в центральный коридор. В диаметре он был почти такой же, что и прежний. Рыцарь удивился: как огромное существо может передвигаться по этим узким коридорам?! Даже Хума с трудом протискивался в них.
Тоннель привел рыцаря к еще одному тоннелю, и Хума осознал: ему предстоит стать участником опасного состязания в лабиринте подземных пещер.
Повсюду под ногами хлюпала темная жидкость, из некоторых тоннелей веяло жаром. Пахло серой. Хума решил, что тоннели, наверное, ведут к огнедышащему центру подземелья. Не раз приходилось ему слышать о подобных вулканах. Он молился, чтобы, пока он находится внутри горы, извержения не произошло.
– Х-х-хи-и-их-х-х.
Хума прижался к стене. Неизвестное огромное чудовище где-то совсем близко – не более чем в минуте ходьбы. Чудовище, видимо, знало о присутствии рыцаря, так как оно стало бешено хохотать и пыхтеть. Когда хохот стих, послышался низкий протяжный голос:
– Эй, приятель, я чувствую тебя. Я чувствую тепло твоего тела, холод твоих металлических доспехов, чувствую твой страх.
Хума не ответил. Он молча отступил назад – в тоннель, из которого только что вышел. Рыцарь не хотел встречаться с обитателем подземелья, пока как следует не осмотрится.
– Подойди, подойди к Огнедуву, приятель. И ты увидишь, как я силен!
Огнедув громко пыхтел, Хума слышал шум и скрежет.
Рыцарь вышел на галерею, опоясывающую, как он надеялся, пещеру, в которой находился Огнедув. Галерея казалась бесконечной. Пыхтение неожиданно прекратилось. Рыцарь застыл на месте. Он несколько минут постоял, прислушиваясь, но не слышал ничего, кроме биения своего сердца.
Затем скрежет стал слышен снова. Хуме показалось, Огнедув удаляется от него. Так вот почему стены в тоннелях гладкие – огромный Огнедув, протискиваясь, их отполировал! Скрежет и треск постепенно затихли, и Хума снова осторожно пошел по галерее.
Хоть бы найти выход из этого лабиринта…
Раздался дикий хохот, галерею объяло пламенем. Хуме не оставалось ничего иного, как спасаться бегством.
Огнедув знал, где находится рыцарь, поэтому прятаться было бессмысленно. Хума бросился в ближайший тоннель. Но струя пламени, вырвавшаяся оттуда ему навстречу, заставила остановиться.
Как мог Огнедув перемещаться так быстро?! Как он выглядит?
Хума бегал от одного тоннеля к другому, надеясь найти подходящее укрытие, но в каждом из них его встречал хохот Огнедува, вслед за этим – обжигающий поток огня.
Наконец Хума вбежал в тоннель, который, как он понял, почему-то отличался от остальных. Злорадное пыхтение Огнедува стихло, но рыцарь все время с опаской ждал: вот-вот оно послышится вновь. Хума осторожно пошел по тоннелю. Вскоре подземный коридор привел рыцаря в большую пещеру. Стены пещеры были тоже гладкими – они тоже были отполированы огромным чудовищем.
«Где же скрывается Огнедув?» Хума внимательно осмотрел пещеру.
На разной высоте виднелись входы многочисленных тоннелей. Пол был, можно сказать, достаточно ровным, однако в нескольких местах круто поднимался и опускался.
Вдруг в одном месте пол пещеры приподнялся прямо на глазах рыцаря. Хума отпрянул назад в коридор, из которого вышел.
Огромное змееобразное чудовище, словно ствол живого дерева, поднялось с пола пещеры и резко повернулось к стене. Наконец-то рыцарю удалось увидеть хотя бы часть вездесущего Огнедува. Гигантский коготь в диаметре вдвое превышал рост Хумы. На мутно-сером теле чудовища были зеленые и голубые пятна.
Змеевидное тело убралось в один тоннель, и тут же из другого тоннеля высунулась голова чудовища. Хума был потрясен увиденным.
Оказывается, Огнедув был драконом! По сравнению с ним все драконы, которых приходилось видеть рыцарю, казались карликами. Челюсти Огнедува за один раз запросто перекусили бы лошадь, не говоря уж о человеке. Изгибающийся раздвоенный язык мог бы накрыть Хуму целиком, с головы до ног. Язык, свисая из пасти чудовища, непрестанно шевелился. Сильно пахло серой.
Рыцарь с изумлением разглядывал огромную голову Огнедува. Она была значительно шире туловища, а туловище было необычайно длинным и больше напоминало змеиное, чем драконье. Рыцарь вспомнил статуэтку в башне Магиуса – да, да, она была копией с Огнедува. Статуэтка считалась древней даже по меркам эльфов. Мог ли Огнедув жить так долго?
Голова дракона повернулась в сторону Хумы, и дракон, без сомнения, должен был бы увидеть рыцаря, но тем не менее чудовище словно бы не замечало человека. Увидев неподвижные, затянутые беловатой пленкой глаза Огнедува, Хума понял, что дракон слеп. Но несомненно: чудовище слышит и остро чувствует запахи.
Огнедув, втиснув голову в коридор, в котором находился рыцарь, всетаки не обнаружил его. Хума надеялся, что дракон больше не сунет сюда свою морду. Однако удлиненная морда Огнедува вскоре снова появилась перед ним, и снова дракон не обнаружил рыцаря.
Хума почему-то понял: нет, в этом тоннеле Огнедув ни за что не сможет отыскать его.
Как бы отвечая на мысли Хумы, дракон заговорил. От его голоса стены пещеры задрожали.
– Ты хитрый, приятель. Я этому рад. Мне давно уже не попадались такие изворотливые букашки.
Голова дракона поворачивалась из стороны в сторону совсем близко от Хумы. Ноздри чудовища раздувались – оно чувствовало запах Хумы.
– Я чувствую в тебе ненавистный мне дух Паладайна и Хаббакука и моего заклятого врага Кириолиса, моего тюремщика.
Хума не шелохнулся, даже дыхание задержал. Дракон говорил об одном из основателей рыцарства. О том, кто, видимо, некогда одолел его.
– Ты охотишься за моими сокровищами? У меня их больше, чем у любого дракона. Даже из своей тюрьмы я могу добывать их. – Морда Огнедува оскалилась в усмешке. – А может быть, ты ищешь зеркало? Да, оно стоит всех моих остальных сокровищ! Всех!
Говоря это, Огнедув не переставал обнюхивать стены пещеры, пытаясь всетаки отыскать рыцаря.
Внезапно в пещеру ворвался невероятный металлический грохот. Хума инстинктивно зажал уши руками. Ему снова показалось, что это были удары молота. Грохот привел Огнедува в бешенство, он разразился потоком брани, проклятий и угроз. Выплевывая пену из пасти, дракон вопил:
– Моя Владычица! Почему вы позволяете мучить меня? Меня мучат вот уже многие тысячелетия! Сколько времени я еще должен страдать?! Вы отступились от меня, великая Такхизис?
Хума увидел: один из тоннелей в стене пещеры светится ярче других. Возможно, как раз там хранятся сокровища, о которых только что говорил Огнедув. Не найдется ли среди них чего-нибудь полезного для Хумы? Нет ли там оружия – более грозного, чем меч рыцаря?
В голове Хумы родилась дерзкая мысль. Пока дракон изрыгал проклятия, рыцарь побежал по пещере. Стук сапог бегущего рыцаря был Огнедувом услышан, но, измученный ударами молота, дракон не стал преследовать Хуму. Он продолжал рычать, изрыгая время от времени клубы пламени.
Вбежав в тоннель, Хума тут же споткнулся и упал. И увидел рядом с собой скелет. Оторванная рука, как бы издеваясь, показывала пальцем на Хуму. Часть скелета была закрыта остатками ржавых доспехов. Склонившись над останками человека, Хума стер пыль с нагрудных лат и разглядел знак ордена Розы. Когда-то пришедшего сюда рыцаря здесь ждала смерть.
У Хумы мелькнула мысль, что и его, возможно, ждет та же участь…
А удары молота прекратились так же неожиданно, как и возникли.
Рыцарь спустился вниз по тоннелю и наткнулся на огромные груды сокровищ Огнедува. Здесь были целые кучи золотых и серебряных монет, их сверкание завораживало. Вперемешку с ними лежало множество великолепных, украшенных драгоценными камнями ювелирных изделий. Ожерелья из крупных жемчужин. Браслеты, кольца, серьги из изумруда и нефрита. Доспехи, выкованные так искусно, что, казалось, их достоин носить только император. Было даже оружие, хотя оно тоже больше годилось для украшения, чем для битвы.