Кнаак Ричард. Легенда о Хуме

   Хума торопливо осмотрел помещение, наполненное сокровищами. Сердце его бешено колотилось.
   Все, что было сейчас перед ним, он бы с великой радостью променял на то единственное оружие, которое помогло бы ему в поединке с обитателем подземелья.
   – Куда ты сбежал, приятель?
   Хума замер. Огнедув был совсем рядом. Пещера в любое мгновение могла наполниться языками пламени.
   – Кузнец перестал мучить меня, он больше не помогает тебе, рыцарь Соламнии! Да, теперь я тебя знаю. Я чувствую, что дух Троицы в тебе сильнее, чем он был в других. Те, кто приходил сюда, только мнили себя рыцарями. А ты – рыцарь по духу. Интересно, каким ты окажешься на вкус?
   Проржавевшие боевые секиры, мечи, украшенные драгоценными камнями, – все это было непригодно для боя…
   Где же зеркало, о котором говорил Огнедув?
   – О, ты теперь не уйдешь от меня!
   Хума услышал скольжение и скрежет, тотчас в пещеру втиснулась голова дракона.
   Осматривая сокровища, Хума заметил, что одна груда золота и драгоценностей выше всех других. Он залез на вершину этой огромной кучи и стал разгребать ее. Это было нелегким делом. Однако, когда рыцарю удалось добраться до середины груды, он неожиданно увидел, что там внизу, под этими сокровищами, есть еще одна пещера, и он заработал руками с удвоенной силой.
   Хума уже глубоко зарылся в груду сокровищ, когда до него донеслось горячее, зловонное дыхание дракона. Огнедув не испускал огненной струи, видимо боясь опалить свои драгоценности. Выгнув шею, дракон засунул голову в груду сокровищ. И как раз в это мгновение рыцарь провалился в нижнюю кладовую.
   Огнедув замер. Огромные губы дракона искривились в злорадной усмешке, и чудовище стало выползать из пещеры.
   Поначалу Хуме показалось, что в нижней кладовой совершенно темно. Ничего не видя, он неуклюже продирался через громадную кладовую драконьих сокровищ. Очевидно, здесь были спрятаны главные ценности, но как разыскать их в темноте? Рыцарь почему-то был уверен: он непременно должен натолкнуться на что-то очень важное, на то, что поможет ему одолеть дракона.
   Вдруг он задел рукой что-то похожее на рукоять меча, и вся комната тотчас озарилась зеленоватым светом. От неожиданности Хума отдернул руку.
   Рыцарь вдруг понял: кажется, он нашел именно то, что надеялся найти. Только… Только он почему-то очень боялся дотронуться до находки. Казалось, кто-то предупреждает его не делать этого.
   – Возьми меня. Владей. Сражайся мной. Я буду твоей опорой.
   В ушах рыцаря явственно зазвучали мелодичные, заманчивые слова.
   Они исходили от меча, рождаясь где-то внутри лезвия.

Глава 17

   Хума никак не мог решиться взять меч. Он протягивал к мечу руку, но всякий раз тотчас же отдергивал ее.
   Свечение в комнате не потухало, но слова, недавно доносившиеся из меча, больше не звучали. Рыцарь был просто не в силах оторвать глаз от меча. Эфес был украшен бриллиантами, один из них, крупный зеленый камень, казалось, и являлся источником свечения. Очевидно, меч был невероятно острым.
   Желание взять его в руки становилось неодолимым. С таким мечом Хума, конечно, уже может сразиться с Огнедувом. При мысли о страшном чудовище рыцарь словно бы прозрел.
   Он отпрянул от меча. Хума и сам не мог объяснить, как он ощутил, что меч таит в себе зло. Но он ощутил это! Мечу нужен не рыцарь, а раб для исполнения приказаний. Приказаний, несущих миру зло.
   Отвернувшись от меча, Хума увидел свет, отражающийся от какой-то полированной поверхности в углу кладовой. Через груды монет и бриллиантов рыцарь сразу же ринулся туда.
   Именно это он и хотел найти!
   Зеркало!
   Великолепное зеркало, высотой в два роста Хумы. Рыцарь вспомнил о том, что дракон – слеп, и удивился, зачем же ему зеркало?
   Да, конечно, Огнедув собирал свои сокровища веками, и когда-то он, наверное, не был слепым. Но тогда вопрос: где он взял это зеркало?
   Это уже третье зеркало, которое Хума увидел за последнее время. Одно было у нимфы. Другое висело в башне Магиуса. Все они волшебные.
   Может быть, их создал один мастер?
   – Приятель, я хотел бы поговорить с тобой. Голос Огнедува прервал мысли рыцаря. Сокровищница наполнилась ярким светом. Оглядевшись, Хума сразу же понял, что он – в каменном мешке. Отсюда был единственный выход – через люк в потолке.
   Дракон сдвинул каменные плиты, служившие крышей для его огромной, величиной с дом, сокровищницы. Хума обежал глазами груды драгоценностей, и его взгляд снова остановился на зловещем мече.
   – Приятель. – Огнедув фыркнул, широченная улыбка появилась на его страшной морде. – Запах богатства опьяняет, не так ли?
   Хума надеялся, что он сумеет добраться до меча за несколько секунд… Сумеет ли?
   – Бесполезно скрываться, приятель. Я найду тебя по запаху. Мне ничего не стоит за одну минуту вымести отсюда все сокровища, поймать тебя в пустой кладовке и сожрать, но…
   Рыцарь пробирался к мечу. Массивная голова Огнедува повернулась на звук его шагов.
   – Но мы можем договориться, рыцарь Соламнии. Окажи мне услугу в обмен на свою жизнь и часть моих сокровищ. У меня есть несколько любопытных вещиц, которые оставили в былые времена твои собратья-рыцари.
   Хума вспомнил об останках рыцаря ордена Розы. Говорил ли и ему Огнедув то же самое? И если да – что ответил рыцарь?
   До меча оставалось не более двух метров, когда голова дракона неожиданно преградила рыцарю путь. Хума выхватил свой обычный меч и с сожалением взглянул на волшебное оружие, до которого так и не успел дотянуться.
   Огнедув фыркнул:
   – Ты действительно рыцарь! Игра в прятки окончена, приятель. Или ты принимаешь мое предложение, – огромная морда дракона снова расплылась в улыбке, – или мне придется поговорить с тобой по-другому.
   – И чего ты хочешь?
   Дракон от удивления поднял уши торчком.
   – А! Ты заговорил! Пожалуй, триста лет не было такого, чтобы кто-либо осмелился спрашивать, а не просить меня. Это начинает мне доставлять удовольствие.
   – Я рад за тебя, – ответил Хума, не придумав сказать ничего другого. Дракон разразился хохотом:
   – Да, ты не робкого десятка, приятель. Так что же ты ответишь на мое предложение?
   – Сначала я хочу услышать его.
   – Тогда слушай!
   И огромное чудовище, задрав голову вверх, поведало рыцарю свою историю.
   – Я – Огнедув, преданный сын моей грозной госпожи, готовый к борьбе по ее первому слову! Я сражался за ее дело против отвратительных богов света и их льстивых слуг И всегда побеждал! Меня никак не мог одолеть даже сам Кириолис. Мы боролись с ним больше века. Земля тряслась. Горы исчезали и рождались снова. Моря выходили из берегов. Наконец я допустил оплошность, и Кириолис одолел меня. Но только победы ему было недостаточно. Он сдвинул гору и скрыл меня в ней. Он сказал, что я буду частью этой горы и только равный ему сможет освободить меня. Вот уже сотни лет я не вижу неба и даже легкий ветерок снаружи не доходит ко мне.
   Хума стал понемногу понимать, к чему клонит дракон.
   Огнедув продолжал:
   – Долгое время я думал, что освободить меня может только бог, подобный Кириолису. Я метался и бушевал в отчаянии. Потом я понял, что Кириолис хитрил. Он имел в виду не бога. Меня мог бы освободить стойкий и преданный Паладайну воин. Разве рыцари Соламнии не сыны Паладайна?
   Хума смотрел на светящийся меч, лежащий на груде сокровищ. Его неудержимо влекло схватить меч, и он старался хоть еще немного приблизиться к нему. Но только он сделал шаг, как горячее сернистое дыхание Огнедува обожгло ему глаза.
   – Освободи меня, рыцарь Соламнии, и все, что здесь есть, будет твоим! Даже зеркало, которое так хорошо служило мне, пока меня не одолела темнота.
   Хума повернулся к зеркалу. Если бы он знал его тайну…
   – Расскажи мне, как пользоваться зеркалом, и я, может быть, соглашусь тебе помочь, – предложил рыцарь, удивляясь собственной лжи. – Я не хочу, чтобы ты обманул меня.
   – Нет! Сначала освободи меня!
   В это мгновение снова раздались удары молота, и обезумевший дракон опять разразился бранью.
   Хума рванулся к мечу.
   Пасть Огнедува широко раскрылась, длинный раздвоенный язык вылез наружу. Рыцарь сжал в руке светящийся эфес меча. Меч сильно жег ладонь даже через рукавицу. Несмотря на боль, Хума не разжал ладонь.
   Огнедув, заглатывая груды драгоценностей, стремительно придвигал свою пасть к рыцарю. И спустя мгновение Хума исчез в необъятной пасти чудовища.
   Раздался дикий вопль взвывшего от боли гиганта, и дракон забился в судороге. Золото, серебро, бриллианты, а вместе с ними и сильно помятый рыцарь вылетели из его пасти.
   Хума упал на груду сокровищ и почувствовал невыносимую боль в правом плече. Огнедув тряс над ним головой, пытаясь выплюнуть из пасти обжигающий меч, но сделать это ему не удалось. Меч застрял в глотке, поразив мозг чудовища. Голова дракона стала дергаться в предсмертных конвульсиях, но умирающий гигант был все еще опасен.
   Вот массивная голова с огромной силой ударила по груде сокровищ рядом с Хумой, и рыцарь вместе с ними взлетел высоко в воздух, успев в последний момент подумать о родной Соламнии.
   Падая, он ударился о зеркало… и оказался в грязной луже на залитой дождем земле.
   Первые пришедшие ему в голову мысли были о мече. Тот остался в пасти умирающего Огнедува. Хума должен достать его.
   Осмотревшись вокруг, рыцарь понял: он в окрестностях Вингаарда. Зеркало перенесло его в Соламнию! Голова рыцаря закружилась. Он привстал и сильно сжал голову руками. Правое плечо онемело, но кости, кажется, были целы.
   Оглядев свои покрытые грязью доспехи, Хума с радостью увидел: его собственный меч на месте. Правда, теперь он казался рыцарю крохотным-крохотным по сравнению с тем волшебным мечом из пещеры! С тем мечом, что дал рыцарю в то мгновение, когда он сжимал в руке его изумрудный эфес, ощущение необыкновенной силы.
   Еще раз оглядев местность, Хума понял, что он находится южнее Вингаарда.
   Стерев грязь с лица, рыцарь пошел на север. Ему встречались полуразрушенные, непригодные для жилья дома. Черные деревянные остовы зданий уже прогнили. Кое-где виднелись остатки покрытых соломой крыш. Стены многих каменных домов почти совсем развалились.
   Изможденные лица жителей, уцелевших в этой разрушенной деревне, наполнили душу рыцаря еще большим отчаянием. Люди ютились в жалких хижинах, построенных на скорую руку.
   Многие отрешенно сидели сейчас среди грязных развалин.
   Хума молился, чтобы он смог снова вернуться в горы и продолжить поиск вершины. Беспокоила его также и судьба Магиуса и Кэза. Где они? Разыскивают ли они его?
   Еще раз взглянув на разрушенные жилища, Хума подумал, что рыцарский орден мог бы помочь жителям восстановить дома, привезти им пищу. Но никакой помощи несчастным людям не оказывалось. А что сказал бы Ренард, если бы Хума рассказал ему, о чем он думал, проходя по этой деревне?
   Жители провожали Хуму с выражением одновременно страха, уважения, гнева и отвращения на лицах.
   Неожиданно пять человек преградили рыцарю путь. Чуть впереди других стоял высокий широкоплечий детина, обладавший, судя по всему, недюжинной силой. У него был мясистый нос, черная грязная борода и жидкие волосы. Поношенная, вся в заплатах, куртка, брюки в пятнах грязи. Казалось, для такой промозглой, сырой погоды одет он очень легко. В руке детина держал кузнечный молот.
   – Брось свой меч, малыш, и мы не тронем тебя. Нам нужна только твоя сумка, а не ты сам.
   Стоящий за ним бледнолицый парень, почти совершенно лысый, нервно хихикнул. По всей видимости, лысым он стал, переболев чумой. Лица и тела трех остальных были совершенно изможденными. Ни один из пятерых не казался бандитом с большой дороги.
   Хума помолился про себя, чтобы ему не пришлось браться за оружие.
   – Эй, ты что – оглох?
   – Я и хотел бы, да не могу отдать вам ни драгоценностей, ни еду, если именно это вам нужно. У меня ничего нет.
   – Отдавай сумку! – Вожак пригрозил Хуме молотом. – Я думаю, мы найдем в ней что-нибудь подходящее нам.
   Молот вожака просвистел рядом с головой Хумы, едва не задев его. Пятеро незнакомцев тотчас окружили рыцаря со всех сторон. Одного из нападающих Хума ударил ногой в живот, тот упал, скорчившись от боли. Бледнолицего парня, бросившегося на него с кинжалом, рыцарь сбил с ног ударом кулака. Вожак и один из нападавших, державший в руках саблю, продолжали наступать на Хуму.
   Рыцарь понял: к сожалению, пора браться за оружие.
   Выхватив меч из ножен, он обманным движением отвлек внимание парня, размахивающего саблей, и пронзил ему грудь. Тот вскрикнул и рухнул на землю.
   Но здоровенный детина с молотом в руках упрямо шел на рыцаря. Хума сначала только отбивался от его ударов. Но детина, размахивая молотом, все нападал и нападал. И тогда Хума одним ударом меча. зарубил детину насмерть.
   Жители деревни наблюдали за схваткой совершенно равнодушно. Хума не мог понять: одобряют ли они его поступок или же возмущаются?
   Он с грустью подвел итоги: двое мертвы, двое лежали без сознания, а пятый… ну а пятый пустился наутек.
   Хума вытер меч, вложил его в ножны и снова продолжил путь.
   Не успел он пройти и нескольких шагов, как услышал: позади него разгорелся спор за жалкий скарб убитых.
   Когда Хума впервые увидел Вингаардскую Башню, столицу рыцарей, основанную самим Винасом Соламном многие столетия назад, он ощутил себя пылинкой в чертоге богов. Да, столица всегда вызывала в его сердце восторг. Стены с бойницами для лучников, окружавшие город, были необычайно высокими. Подобных стен рыцарю не приходилось видеть ни в одном другом городе. Массивные железные ворота единственный проход через крепостную стену – могли выдержать нападение любых драконов. На каждой из створок ворот был изображен символ триединства рыцарских орденов – величественный зимородок, полурасправивший крылья, с короной над головой, с мечом в когтистых лапах и розой под ними.
   Сейчас Хуме пришлось кричать до хрипоты, пока часовой не подошел к воротам с той стороны – со стороны города. Взглянув через окошечко на фигуру в грязных доспехах – наполовину соламнийских, наполовину эрготских, – он крикнул:
   – Назовите имя и объясните, что вам здесь надо?
   Хума снял шлем:
   – Я – Хума, рыцарь ордена Короны. Мне надо видеть государя Освала или самого Великого Магистра. Это срочно.
   – Великого Магистра? – Хума сейчас не видел лица часового, но в его голосе прозвучало несомненное удивление. – Ждите!
   Ответ часового Хуме показался странным. …Наконец ворота открылись, и Хума последовал за часовым. Он заметил: рыцари, открывавшие ворота, смотрят на него с явным удивлением. Неожиданно начался дождь, и часовой, молодой рыцарь ордена Короны, укрылся под небольшим навесом у дороги.
   – Я неоднократно слышал о вас. Ренард ценит вас очень высоко. Хочу предупредить, чтобы вы случайно не совершили ошибки.
   – Предупредить меня? О какой ошибке вы говорите?
   – Сегодня утром, – часовой огляделся по сторонам, – Великий Магистр государь Трейк скончался.
   Хума чуть не вскрикнул от неожиданности. Трейк, так же как и его сын Беннет, пожалуй, с презрением относился к Хуме, но его смерть была тяжелой утратой для каждого рыцаря.
   – Я не знал. Жители соседней деревни показались мне удрученными, но…
   – Им еще ничего не известно! – прошептал часовой. – Государь Освал распорядился, чтобы о смерти Трейка в окрестностях города не знали до тех пор, пока не будет избран новый Великий Магистр. Если о его смерти станет известно противнику, то он может тотчас начать наступление, и тогда падут наши последние рубежи.
   – Последние рубежи?! Скажите мне, пожалуйста…
   – Гарвин.
   – Скажите мне, Гарвин, что произошло? Где сейчас линия фронта? – Хума стиснул руку часового.
   – А разве вы не переходили линию фронта? – Гарвин посмотрел на Хуму с подозрением. – Фронт, как на востоке, так и на западе, всего в двух днях езды отсюда. Черная гвардия военного министра наступает с юга. Большинство наших застав уже отрезаны от столицы. Мы в окружении.
   – Дела действительно обстоят так безнадежно?
   Гарвин гордо вскинул голову:
   – Мы – рыцари Соламнии.
   Хума кивнул ему, соглашаясь. Несомненно, они будут биться до конца. Хума вспомнил о пещере, о замечательном мече, который сейчас очень бы пригодился рыцарям. Он крушил бы темные силы Такхизис и привел бы Соламнию к победе. Хума мог бы даже завоевать для себя маленькое княжество…
   Он тряхнул головой. Гарвин смотрел на него с недоумением. Хума заставил себя изгнать скверную мыслишку из головы. Тот меч не был освящен Паладайном. При всем великолепии и мощи, что-то в мече вызывало отвращение и недоверие к нему.
   Но, впрочем, что сейчас думать об этом? Пролетев сквозь зеркало, он оказался очень далеко и от меча, и от самых гор.
   – Гарвин, где я могу найти государя Освала?
   – Прямо сейчас? – Гарвин посмотрел из-под навеса на темное, пасмурное небо. – Пожалуй, сейчас, после ужина, он в штаб-квартире. Готовится к Совету рыцарей, который должен состояться завтра ночью.
   – Они намерены ждать до завтра?! А слуги Такхизис будут у ворот города сегодня ночью! По крайней мере ее драконы.
   Гарвин кивнул в знак согласия:
   – Об этом государь Освал уже говорил рыцарям столицы, тем не менее Совет соберется только завтра.
   – Я должен поговорить с государем Освалом немедленно.
   И Хума выбежал из-под навеса.
   Такого проливного дождя не было с начала войны. Чаще всего шел мелкий дождичек. А сейчас казалось, вода скоро зальет все вокруг.
   Верховный воин проснулся после короткого послеобеденного сна и подумал о том, что он, видимо, действительно стареет, раз в такое время думает о дожде. Решается судьба рыцарства, а может быть, и всего мира. Как заставить этих болванов из Совета ускорить выборы нового Главы?
   Сам он, после того как проявил нерешительность при отступлении, пожалуй, вряд ли будет избран Главой. Он совершил ошибку из-за внезапного поворота событий. Потери рыцарей тогда были огромными.
   У племянника Освала Беннета было свое мнение о преемнике Великого Магистра. Он оставался, как всегда, верен уставу рыцарства, но был очень честолюбив и мог попытаться повлиять на решение Совета. По уставу, один из руководителей трех орденов должен был стать преемником скончавшегося Великого Магистра. Но Беннет полагал, что именно он, и только он должен стать Великим Магистром. Трейк тоже всегда хотел этого. Сейчас на пути Беннета стоял только Освал.
   – Государь!
   Вошедший Ренард остановился в дверях. Государь Освал относился к Ренарду с неизменной симпатией, хотя внешне никак не выказывал этого. Государь также с большим расположением относился и к Хуме. К Хуме, который бесследно исчез во время отступления.
   – В чем дело, Ренард?
   – Я не знаю о ваших планах, но, думаю, было бы целесообразно…
   Ренард замолчал, услышав, что стражники, стоящие при входе, с кем-то яростно спорят. Голос пришедшего показался Ренарду знакомым.
   – Взгляните, Ренард, что там случилось? Рыцарь Ренард открыл дверь и раскрыл от удивления рот. Возле часовых стоял Хума. Мокрый, в грязных, помятых доспехах. Государь Освал тоже сразу узнал рыцаря:
   – Хума!
   Ренард коротко приказал охранникам:
   – Пропустите!
   Хума, словно ураган, ворвался в комнату.
   – Мой государь Освал, Ренард…
   – Подождите, Хума, – остановил его Ренард, повернувшись к Верховному воину и вопросительно глядя на него.
   Тот кивнул, и Ренард приказал стражникам:
   – Закройте дверь. Займите свои посты. Это приказ Верховного воина.
   Дверь закрылась. Государь Освал пристально смотрел на взволнованного рыцаря. Хуме многое надо было сказать государю, но сейчас он растерянно молчал.
   – Успокойтесь, Хума. Садитесь. Расскажите нам о чуде, которое помогло вам воскреснуть из мертвых.
   Почувствовав искреннее участие к своей судьбе, Хума успокоился.
   Его рассказ полился полноводным потоком. Государь Освал и Ренард внимательно слушали. Встречи с Магиусом, бой с Черной гвардией, вездесущие волкодлаки, горы, пещера, дракон, меч…
   Если бы об этом рассказывал кто-то другой, Освал и Ренард не поверили бы ни единому слову. Но Хуме оба рыцаря поверили полностью. Государя Освала до чрезвычайности заинтересовало упоминание о грохоте, напоминающем удары гигантского кузнечного молота. Он спросил, что думает Хума о причине его возникновения.
   – Кузница богов. Другого объяснения я дать не могу. Если только это не Реоркс, который стучит молотом где-то в горах. Мне больше нечего добавить, кроме одного: мне следует как можно скорее снова вернуться в то подземелье. Если, конечно, Паладайн хочет этого.
   – Хорошо, – выразил свое удовлетворение Верховный воин.
   Ренард просто, без слов, кивнул.
   Затем государь Освал спросил:
   – Этот меч заинтересовал меня до крайности. Мог бы он…
   Хума прервал его:
   – Я боюсь, что он потерян для нас. Теперь его могила – Огнедув.
   Хуме хотелось бы, чтобы все поскорее забыли о мече, и не только потому, что он опасался его силы, но еще и потому, что он чувствовал в самом себе искушение схватить его и броситься в бой.
   Верховный воин понял его слова буквально.
   – Нам надо все обдумать сообща. – Посмотрев на Хуму и Ренарда, он продолжал: Мне кажется, нам действительно нельзя терять времени.
   Охваченный нервным возбуждением, Хума быстро заговорил:
   – Я должен поскорее туда вернуться. Мне нужен конь… А может быть, дадите мне драконов? Хотя бы одного?
   Верховный воин нахмурился:
   – Я ничего не могу сделать для вас, Хума… В настоящее время. Если я сейчас отправлю вас снова на поиски вершины, я, вероятно, не смогу оградить рыцарство от тех, кого интересует больше власть и почет, чем наши принципы и устав. Вы должны подождать, пока не будет выбран новый Великий Магистр.
   Хума был ошеломлен.
   – Но ведь, конечно, вы…
   – Я знаю, кто хочет стать преемником Трейка. Возможно, именно он и станет главой.
   – Но… – Хума в замешательстве замолчал.
   – Я верю, что смогу победить, Хума. Но вам, к сожалению, надо подождать… Ренард, рыцарь Хума из вашего отряда. Позаботьтесь, чтобы он смог помыться, поесть и отдохнуть. Я хочу вновь встретиться с вами, Хума, завтра утром.
   – Да, милорд.
   Ренард дружески положил руку на плечо Хумы. Молодой рыцарь неохотно встал.
   Они молча вышли.
   Отчаяние Хумы возрастало. Он понял: под угрозой были не только его поиски вершины, но и судьба человека, который был для него дороже отца. Никто, кроме государя Освала, не может, не имеет права руководить сейчас рыцарством! У Беннета, при всей его доблести, нет достаточного опыта. Хума хорошо понимал это. Рыцарям Соламнии необходим опытный руководитель, именно такой, как государь Освал. Без Освала рыцарство не будет единым.
   Хума вдруг ясно понял: если государь Освал не встанет во главе рыцарства, то он, Хума, никогда не сможет вернуться в горы.

Глава 18

   Дождь не прекращался всю ночь. Постоянно висевшие над городом тучи, казалось, скопили в своих недрах всю воду мира.
   Из-за чрезмерного переутомления Хума никак не мог уснуть. Так же как и государь Освал, он считал, что внезапная перемена погоды не случайна и таит в себе нечто важное.
   Ночь была неспокойной.
   Вот за окном послышался стук копыт. «Должно быть, возвратился дозор», – подумал Хума. Всадники ехали к конюшне. Хума пытался угадать, какие новости они привезли. Рыцари все также отступают? Вот-вот линия фронта подойдет вплотную к Вингаардской Башне? И скоро клещи темных сил сомкнутся вокруг колыбели рыцарства?!
   Хума тихо встал, стараясь не разбудить спящих товарищей. В казарме почти вплотную друг к другу стояли двухъярусные койки. Часть коек, как обычно, была свободна – рыцари спали посменно. Многие были сейчас за пределами соламнийской столицы. А командиры высшего ранга жили не в казарме.
   В казарме было душно. Хума надеялся, что, выйдя на свежий воздух, он сможет успокоиться и рассеять мрачные мысли. Он осторожно пробрался к дверям и вышел под навес. Было прохладно, веял свежий ветерок.
   Хума дышал полной грудью, мрачные думы и тревоги действительно покинули его.
   Неожиданно рыцарь насторожился. Ему показалось, что позади двух стражников, стоящих у входа в дом государя Освала, возникла темная фигура. Хума протер глаза. Стражники стояли, не проявляя никакого беспокойства.
   Попытавшись снова отыскать темную фигуру, Хума уже ничего не увидел. У рыцаря мелькнула мысль подойти к стражникам и рассказать им о странной темной фигуре, но понял, что те только посмеются над ним.
   Постояв под навесом еще несколько минут, Хума вернулся в казарму и скоро уснул.
   Следующий день пролетел очень быстро. Хума старался уклоняться от общения с рыцарями, пока вопрос о новом Великом Магистре не будет решен. В последнее время он слишком многое испытал и передумал и не хотел высказывать вслух своего мнения о том, кто должен стать Великим Магистром. Какие-то его слова могли сказаться на отношении рыцарей к государю Освалу. Даже на их отношении к Ренарду это тоже могло бы отразиться.