Страница:
– Это… Это невероятно!
Хуму охватил восторг: здесь, в кузнице, делаются настоящие Копья Дракона! Настоящие, а не подделки!
Огромный детина похлопал рыцаря по груди:
– Вы доказали Такхизис, что Копья Дракона – грозное оружие. Навряд ли даже ваш Великий Магистр догадывается, как много рыцарей благодаря вам уже поверило в Копья Дракона.
– А седла! Нам нужно много седел.
– Хилдис!
Человек, похожий на эльфа или гнома – это очевидно и был Хилдис, – подошел к кузнецу.
– Седла готовы?
На лице Хилдиса расплылась широкая улыбка. Хотя он выглядел весьма старым, в его движениях чувствовалась стремительность и легкость, словно он был юноша в расцвете сил.
– Более чем достаточно. Хватит на всех.
– Отлично.
Дункан Золотые Руки подошел к Хуме и положил руку ему на плечо. Это означало, что кузнец должен вернуться к работе.
– Дункан, пожалуйста, только один вопрос. Гвинес…
– Это касается лишь вас двоих. – Дункан решительно прервал рыцаря. – А я скажу лишь одно: помните, что у вас теперь не будет недостатка в Копьях Дракона.
Хума пошел к двери.
Дункан, согнув в локте свою механическую руку, крикнул вслед уходящему рыцарю:
– Паладайн с вами! И не забывайте: никакие копья не помогут, если вера ваша не будет истинно крепкой.
Снова призывно зазвучал горн. Хума ускорил шаг.
Кэз встретил его с Копьем пехотинцев в руке.
– Вы сомневаетесь, что оно настоящее, Хума? Клянусь вам…
– Я знаю: они все настоящие! Настоящие! А где государь Освал?
Минотавр показал Копьем:
– Там, на городской стене. Он решил сам наблюдать за противником.
Повернувшись, Хума увидел Беннета, командовавшего отрядом всадников, и окликнул его. Тот сделал еще несколько распоряжений и только тогда подошел к Хуме. Лицо племянника Великого Магистра было необычайно оживленным. Чувствовалось, что он сейчас – в своей стихии.
– Что случилось, Хума?
– Все Копья Дракона действительно настоящие!
Беннет лукаво посмотрел на молодого рыцаря:
– Конечно, настоящие. А разве хоть кто-то сомневался?
Хума не знал, как начать свой рассказ. Беннет, конечно, знал о планах Великого Магистра. Но он, да и никто не знал о том, что Дункан Золотые Руки здесь.
Племянник Великого Магистра терпеливо ждал, что скажет Хума, и тот наконец решился. Как только Хума начал свой рассказ, лицо Беннета стало непроницаемым. А когда Хума закончил рассказ, оба рыцаря молча посмотрели друг на друга.
«*»[ Потом Беннет обернулся к всадникам, ожидавшим его команды, и снова посмотрел на Хуму:
– Вы еще хотите что-то сказать мне? У меня очень мало времени. Мне необходимо отдать своим людям срочные распоряжения.
Ровный, безразличный тон Беннета изумил Хуму. Он ожидал увидеть на его лице восторг или удивление, хоть какое-то чувство, но только не полное равнодушие.
– Беннет…
Но когда Хума вновь встретил холодный немигающий взгляд рыцаря, слова застряли у него в горле. Беннет, показывая на всадников, стоящих неподалеку, сказал:
– Настоящие Копья Дракона или нет – какое это имеет значение? Хума, вот эти люди готовы к сражению, независимо от его исхода. Я буду первым среди них, и вы тоже, несомненно. Мы дорого продадим свою жизнь. И даже если мы потерпим поражение, наши жертвы будут ненапрасными. – Он перевел дыхание. – Меня радует то, что вы сейчас сообщили, радует, что мы не лезем безоружными в пасть чудовища вот и все. Но даже если рыцари будут знать, что в Копьях Дракона не таится магической силы, они пойдут в смертный бой. Разве вы сами поступили бы как-то иначе?
Хладнокровие Беннета всегда производило на Хуму сильное впечатление, поразило оно его и сейчас. Ну что ж, Беннет совершенно прав, и особенно в том, что касалось самого Хумы. Какие бы тяжелые испытания ни ожидали рыцарей, Хума будет в их первых рядах.
– Я прошу извинить меня, но у меня действительно еще много дел. Вам надо все рассказать дяде. – Беннет показал рукой на городскую стену. – Думаю, он будет очень рад услышать ваш рассказ.
Беннет пошел к всадникам. Его команды звучали сейчас так же уверенно и спокойно, как и до разговора с Хумой, словно никакого разговора не было и в помине.
Хума поднялся на крепостную стену. У одной из амбразур была оборудована площадка для наблюдения, на ней стоял Великий Магистр.
Увидев Хуму, он сказал озабоченно:
– Противник что-то задумал. Видимо, они готовятся к воздушному бою.
Из надвигающейся тучи сверкнула молния, вспышка возникла далеко за расположением армии Такхизис. Она приковала взоры всех рыцарей. А Хуме показалось, словно душа его вырвалась из тела и устремилась к ней. У него перехватило дыхание.
Придя немного в себя, он спросил:
– Что это было?
Великий Магистр недоуменно покачал головой:.
– Не знаю. Но я полагаю, что теперь на нас ринутся драконы и людоеды.
Хума вспомнил, для чего он поднялся на крепостную стену, и рассказал государю Освалу о Кольях Дракона.
Рыцарь еще не успел закончить рассказ, а Великий Магистр отдавал распоряжения: своим адъютантам:
– Передайте всем общая готовность!
Повернувшись снова к надвигающимся ордам Такхизис, государь Освал тяжело вздохнул.
Драконы тьмы приближались стремительно. Очень скоро они будут над столицей.
– Милорд! – воскликнул Хума. – Позвольте мне вместе с моим отрядом полететь им навстречу. Мы задержим противника, а рыцари за это время успеют приготовиться к бою. Надо создать боевые отряды по двадцать всадников в каждом, и пусть они все возьмут себе Копья. Затем пойдут в атаку, вслед за ними двинется пехота. Если мы добьемся преимущества в воздухе, то добьемся успеха и на земле.
– Вы идете на верную смерть!
Хума не колебался ни секунды, как ответить:
– Я отдам жизнь за Паладайна! Так на моем месте поступил бы любой рыцарь.
Освал устало кивнул головой.
Хума поспешил вниз, к своему отряду.
К его удивлению, все уже были в сборе, всадники сидели на драконах. И серебристая драконесса, конечно, тоже была здесь.
Хума рассказал, что они должны сделать, и Предупредил о смертельной опасности для них. Замолчав, он уже приготовился услышать возгласы протеста, но оказалось, все согласны с его планом и готовы пожертвовать собой. Беннет одобрительно кивнул Хуме.
Как ни странно, его драконесса ничего ему не сказала. Она словно отсутствовала. Когда он забрался ей на спину и дал сигнал к взлету, она повиновалась ему тотчас.
Вскоре к ним на Стремительном подлетел минотавр.
– Мы дорого продадим свою жизнь. Враги еще долго будут вспоминать нас.
– Нам надо найти убежище Дракоса, – сказал в ответ Хума. – Именно он направляет всю эту армию.
– Он и его госпожа.
Хума кивнул.
Государь Эйвандейл, повернув: голову на юго-восток, крикнул:
– Посмотрите! Что там такое?
Первым ответил Стремительный:
– Там еще одна армия! Значит, враг стал еще сильнее?
Но оказалось, это северная армия Эргота. Понимая, что если рыцари Соламнии будут побеждены; то и их ожидает рабство и гибель, рыцари Эргота решили нанести внезапный удар противнику с тыла.
– Долго ли нам предстоит лететь? – спросил Эйвандейл.
– Скоро будем уже снижаться, – ответил Беннет.
Хума с благодарностью посмотрел на Беннета: Сам он сейчас предпочитал не говорить ничего.
Впереди показалась группа вражеских драконов-разведчиков. Чтобы перехватить ее, драконы света перестроились и, едва ли не касаясь друг друга крыльями, полетели на врага. Драконы тьмы, очевидно, поняли их намерение и тоже сбились в тесную кучу. Однако некоторые драконы противника явно хотели продемонстрировать свое пренебрежение к опасности. Они оторвались от группы и полетели навстречу рыцарям.
Хума не мог сдержать усмешки. Если, раскрыв пасть и выпустив когти, вражеские драконы ринулись на них в атаку, значит, они не верят в могущество светящихся Копий.
Несколько драконов тотчас были сражены Копьями Хумы и его товарищей. Остальные повернули назад. Хума дал команду не преследовать их. Пусть уцелевшие драконы вернутся в свою группу и принесут с собой страх и панику.
Хума посмотрел на своих друзей. Глаза Кэза горели от возбуждения. Стремительный едва сдерживал себя, чтобы не броситься в погоню за удирающим врагом. Государь Эйвандейл смотрел вниз на своих соотечественников – на рыцарей Эргота. Лицо Беннета было спокойным, почти бесстрастным. Его рука уже зажила, и он крепко сжимал свое Копье.
Теперь навстречу рыцарям летела большая группа красных, черных, зеленых и голубых драконов. Были там и белые драконы – но без всадников. Хума полагал, что они просто служат для Такхизис пушечным мясом, ведь это были существа скорее хитрые, чем умные, и к тому же необученные ведению боя. Правда, они во время сражения были менее уязвимы, чем другие драконы.
На земле уже все пришло в движение. Армия Эргота вытянулась длинной широкой цепью; южный фланг людоедов развернулся навстречу ей, но северный, еще не знавший, что армия Эргота находящаяся в их тылу, перешла в атаку, продолжал продвигаться вперед. Таким образом, в центре образовалась брешь.
Хуму мгновенно осенило: «Мы немедленно должны их атаковать!»
Конечно, рыцари, находящиеся в столице, еще не могли видеть армию Эргота, но они должны были уже заметить, что армия людоедов распалась на две части. «Более выгодного момента для атаки и не придумать. Что же они тянут?»
По сигналу Хумы крошечная группа рыцарей с Копьями полетела на кажущуюся бесконечной армию людоедов. Началось сражение.
Вдруг стало темно, словно все вокруг поглотила адская бездна.
Потом вспышки света – яркие, как солнце – разорвали тьму. Значит, в бой вступили маги противника.
Серебристая драконесса увернулась от нападения вражеского дракона, в то же мгновение Хума увидел, что один из рыцарей с Копьем и его дракон окружены шестью черными драконами. Рыцарь и дракон света были тотчас убиты. В хаосе и мраке Хума не смог увидеть, кто же погиб.
Группа Хумы раскололась на части. Поблизости от Хумы были Кэз и Стремительный. Где-то недалеко слышался голос Эйвандейла.
Свирепый черный дракон, управляемый всадником Черной гвардии, обрушился на Хуму сверху. Хума крикнул серебристой драконессе об опасности, но она не смогла вытащить когти из спины красного дракона, с которым сражалась; Копье Хумы тоже торчало в спине красного дракона. Рыцарь выхватил меч и приготовился к схватке с черным гигантом. Неожиданно появился серебряный дракон и вступил в бой с черным. Хума узнал всадника. Это был Бьюрн, уже весь израненный. Кровь заливала его доспехи и спину серебряного дракона.
Внезапно Хума почувствовал острую боль в левой ноге и повалился на спину. Из глубокой раны хлынула кровь. Боль пронизывала все тело. Затуманенными глазами рыцарь увидел перед собой людоеда, сидящего на драконе. Людоед с огромной силой, во много раз превосходящей человеческую, нанес рыцарю прицельный удар секирой. Хума смог отразить удар, но почувствовал, что совсем обессилел. Боль становилась невыносимой. На его счастье, серебристой драконессе удалось наконец вытащить когти из красного дракона. Тот рухнул на землю вместе с людоедом.
– Хума!
Он не сразу понял, что зовет его драконесса. Она повернула к рыцарю голову и смотрела на него с тревогой и состраданием. Не раз он видел такие же глаза, но…
Вдруг одновременно с разных сторон раздались громкие крики. Хуме вначале показалось: новая стая драконов тьмы летит на помощь своим сородичам. Но он ошибся. Это летели золотые и серебряные драконы. Их было больше сотни, на каждом – рыцарь со светящимся Копьем.
Драконов тьмы охватила паника. Они, начиная бой, рассчитывали, что будут иметь дело лишь с небольшой группой, и вдруг!..
Красный дракон, приготовившийся напасть на Хуму, был мгновенно уничтожен. Он даже не успел выпустить когти для обороны
Противник понял, что обречен на гибель.
Хума дотронулся рукой до лба и почувствовал: рука стала липкой от крови. Он попытался вспомнить, когда и как его ранили в голову. Взглянув на беспомощно висевшую ногу, увидел: рана на ней все еще кровоточит. Кровь надо было срочно остановить.
Серебристая драконесса, выходя из боя, рванулась в сторону.
Из столицы все летели и летели новые отряды драконов света. «Сколько же Копий успел изготовить Дункан?» – подумал Хума.
Серебристая драконесса мчалась так, словно ее преследовала сама Владычица Тьмы. Когда она поворачивала голову к нему, Хума неизменно встречал ее полный отчаяния взгляд. Пытаясь остановить кровь, он крепко сжимал рану на ноге.
Наконец они перелетели через городскую стену столицы и опустились на поле, где оказывалась помощь раненым.
– Скорее снимите его! – Голос драконессы был хриплым и повелительным, и ее приказание было незамедлительно исполнено.
Хума уже не видел ни драконессы, ни кого-либо из санитаров.
Придя в себя, Хума увидел склонившуюся над ним Гвинес. Она промывала ему рану. Когда Гвинес дотрагивалась до рыцаря, боль сразу же стихала. Он ощущал живительный поток энергии, стекающий с ее пальцев. Лицо ее было бледным.
Хума осмотрелся вокруг. Они были на холме, далеко от поля боя, но звуки битвы доносились и сюда. Рыцарь увидел Эйвандейла: вместо левого бока было кровавое месиво. Беннет вроде бы не был ранен, но вид у него был такой, словно его в доспехах долго волокли по камням. Кэза поблизости не было.
Беннет смотрел на Гвинес, на его лице были написаны одновременно и восхищение, и отвращение. Он увидел, что Хума пришел в себя, и, встретившись с ним глазами, отвел свой взгляд.
– Бьюрн погиб, Хума, – наконец сказал племянник Освала и снова посмотрел на Гвинес. – Последнее, что я видел: он и его дракон бросились наперерез тому черному, что напал на вас… В общем, Бьюрн и его дракон погибли.
Это потрясло не только Хуму, но и Гвинес. Закрыв лицо руками, она заплакала.
Хума осторожно дотронулся до ее плеча.
– Она плачет не по Бьюрну, а… – Беннет осекся.
– Помолчите, Беннет, – сказал государь Эйвандейл. Он попытался и не смог встать.
– Хума! – Неожиданно на Стремительном к нему подлетел Кэз и, подняв секиру над головой, радостно приветствовал своего друга.
У Стремительного и у минотавра было множество мелких ран, но оба они выглядели бодрыми.
Хума только взглянул на них и тотчас снова повернулся к Гвинес. Она смотрела в сторону. Обернувшись к Беннету, Хума спросил:
– Что вы имели в виду? Что хотели сказать?
Беннет взглянул на Эйвандейла:
– Это видели все. Какой смысл скрывать? Если она сама не может сказать ему, кто-то все равно должен будет это сделать. Он должен все знать. Я ведь знаю, как он к ней относится.
– Это их личное дело! – Эйвандейл был разъярен не на шутку.
– Прекратите сейчас же, – неожиданно резко сказала Гвинес.
Она встала, глядя на Хуму и беспомощно опустив руки.
Эйвандейл снова хотел подняться с топчана и снова не смог. Обратившись к Беннету и Кэзу, он попросил:
– Помогите, пожалуйста, мне встать. Меня здесь, на холме, знобит, мне нужно найти местечко потеплей.
Кэз и Беннет подхватили его под руки и ушли все втроем.
Наконец Гвинес сказала:
– Я плачу по Бьюрну и по каждому, кто пал, сражаясь с Такхизис.
– Как и я.
Она попыталась улыбнуться.
– И особенно я скорблю о драконе, на котором летел Бьюрн, о большом серебряном драконе.
«Это брат моей серебристой драконессы, – тотчас вспомнил Хума. – Почему Гвинес так страдает из-за его гибели?» Она печально посмотрела вокруг. Они абсолютно одни…
Встретившись взглядом с недоумевающим взглядом Хумы, она тихо произнесла:
– Прежде чем я расскажу вам обо всем, знайте, что я люблю вас, Хума. Я никогда не сделала бы ничего вам во вред.
– Я тоже люблю вас. – Слова вырвались из груди рыцаря неожиданно легко.
– Боюсь, что скоро вы будете ко мне относиться по-другому, – сказала она грустно.
Хума не успел спросить ее о том, что она имеет в виду, – Гвинес вдруг засветилась почти так же, как светились Копья Дракона. Объятый ужасом и очарованием, рыцарь увидел, как ее лицо удлинилось, а нос и рот стали расти и превратились в зубастую пасть. Хума решил, что это чье-то колдовство, и встал, чтобы помочь ей рассеять злые чары, но нога еще не слушалась его, раненая голова болела. Он тотчас упал. Ее длинные тонкие руки становились все длиннее и длиннее. Небольшие ладони искривились, став когтистыми лапами. Она опустилась на четыре лапы и все росла и росла. Это было уже существо, даже отдаленно не напоминающее человека, и, глядя на нее, Хума в ужасе лишь качал головой. Ее одежда куда-то исчезла – только Паладайн знал, куда, – но в одежде больше не было никакой необходимости. На спине выросли крылья; вот она расправила их.
Превращение завершилось – перед Хумой стояла серебристая драконесса.
Глава 28
Хуму охватил восторг: здесь, в кузнице, делаются настоящие Копья Дракона! Настоящие, а не подделки!
Огромный детина похлопал рыцаря по груди:
– Вы доказали Такхизис, что Копья Дракона – грозное оружие. Навряд ли даже ваш Великий Магистр догадывается, как много рыцарей благодаря вам уже поверило в Копья Дракона.
– А седла! Нам нужно много седел.
– Хилдис!
Человек, похожий на эльфа или гнома – это очевидно и был Хилдис, – подошел к кузнецу.
– Седла готовы?
На лице Хилдиса расплылась широкая улыбка. Хотя он выглядел весьма старым, в его движениях чувствовалась стремительность и легкость, словно он был юноша в расцвете сил.
– Более чем достаточно. Хватит на всех.
– Отлично.
Дункан Золотые Руки подошел к Хуме и положил руку ему на плечо. Это означало, что кузнец должен вернуться к работе.
– Дункан, пожалуйста, только один вопрос. Гвинес…
– Это касается лишь вас двоих. – Дункан решительно прервал рыцаря. – А я скажу лишь одно: помните, что у вас теперь не будет недостатка в Копьях Дракона.
Хума пошел к двери.
Дункан, согнув в локте свою механическую руку, крикнул вслед уходящему рыцарю:
– Паладайн с вами! И не забывайте: никакие копья не помогут, если вера ваша не будет истинно крепкой.
Снова призывно зазвучал горн. Хума ускорил шаг.
Кэз встретил его с Копьем пехотинцев в руке.
– Вы сомневаетесь, что оно настоящее, Хума? Клянусь вам…
– Я знаю: они все настоящие! Настоящие! А где государь Освал?
Минотавр показал Копьем:
– Там, на городской стене. Он решил сам наблюдать за противником.
Повернувшись, Хума увидел Беннета, командовавшего отрядом всадников, и окликнул его. Тот сделал еще несколько распоряжений и только тогда подошел к Хуме. Лицо племянника Великого Магистра было необычайно оживленным. Чувствовалось, что он сейчас – в своей стихии.
– Что случилось, Хума?
– Все Копья Дракона действительно настоящие!
Беннет лукаво посмотрел на молодого рыцаря:
– Конечно, настоящие. А разве хоть кто-то сомневался?
Хума не знал, как начать свой рассказ. Беннет, конечно, знал о планах Великого Магистра. Но он, да и никто не знал о том, что Дункан Золотые Руки здесь.
Племянник Великого Магистра терпеливо ждал, что скажет Хума, и тот наконец решился. Как только Хума начал свой рассказ, лицо Беннета стало непроницаемым. А когда Хума закончил рассказ, оба рыцаря молча посмотрели друг на друга.
«*»[ Потом Беннет обернулся к всадникам, ожидавшим его команды, и снова посмотрел на Хуму:
– Вы еще хотите что-то сказать мне? У меня очень мало времени. Мне необходимо отдать своим людям срочные распоряжения.
Ровный, безразличный тон Беннета изумил Хуму. Он ожидал увидеть на его лице восторг или удивление, хоть какое-то чувство, но только не полное равнодушие.
– Беннет…
Но когда Хума вновь встретил холодный немигающий взгляд рыцаря, слова застряли у него в горле. Беннет, показывая на всадников, стоящих неподалеку, сказал:
– Настоящие Копья Дракона или нет – какое это имеет значение? Хума, вот эти люди готовы к сражению, независимо от его исхода. Я буду первым среди них, и вы тоже, несомненно. Мы дорого продадим свою жизнь. И даже если мы потерпим поражение, наши жертвы будут ненапрасными. – Он перевел дыхание. – Меня радует то, что вы сейчас сообщили, радует, что мы не лезем безоружными в пасть чудовища вот и все. Но даже если рыцари будут знать, что в Копьях Дракона не таится магической силы, они пойдут в смертный бой. Разве вы сами поступили бы как-то иначе?
Хладнокровие Беннета всегда производило на Хуму сильное впечатление, поразило оно его и сейчас. Ну что ж, Беннет совершенно прав, и особенно в том, что касалось самого Хумы. Какие бы тяжелые испытания ни ожидали рыцарей, Хума будет в их первых рядах.
– Я прошу извинить меня, но у меня действительно еще много дел. Вам надо все рассказать дяде. – Беннет показал рукой на городскую стену. – Думаю, он будет очень рад услышать ваш рассказ.
Беннет пошел к всадникам. Его команды звучали сейчас так же уверенно и спокойно, как и до разговора с Хумой, словно никакого разговора не было и в помине.
Хума поднялся на крепостную стену. У одной из амбразур была оборудована площадка для наблюдения, на ней стоял Великий Магистр.
Увидев Хуму, он сказал озабоченно:
– Противник что-то задумал. Видимо, они готовятся к воздушному бою.
Из надвигающейся тучи сверкнула молния, вспышка возникла далеко за расположением армии Такхизис. Она приковала взоры всех рыцарей. А Хуме показалось, словно душа его вырвалась из тела и устремилась к ней. У него перехватило дыхание.
Придя немного в себя, он спросил:
– Что это было?
Великий Магистр недоуменно покачал головой:.
– Не знаю. Но я полагаю, что теперь на нас ринутся драконы и людоеды.
Хума вспомнил, для чего он поднялся на крепостную стену, и рассказал государю Освалу о Кольях Дракона.
Рыцарь еще не успел закончить рассказ, а Великий Магистр отдавал распоряжения: своим адъютантам:
– Передайте всем общая готовность!
Повернувшись снова к надвигающимся ордам Такхизис, государь Освал тяжело вздохнул.
Драконы тьмы приближались стремительно. Очень скоро они будут над столицей.
– Милорд! – воскликнул Хума. – Позвольте мне вместе с моим отрядом полететь им навстречу. Мы задержим противника, а рыцари за это время успеют приготовиться к бою. Надо создать боевые отряды по двадцать всадников в каждом, и пусть они все возьмут себе Копья. Затем пойдут в атаку, вслед за ними двинется пехота. Если мы добьемся преимущества в воздухе, то добьемся успеха и на земле.
– Вы идете на верную смерть!
Хума не колебался ни секунды, как ответить:
– Я отдам жизнь за Паладайна! Так на моем месте поступил бы любой рыцарь.
Освал устало кивнул головой.
Хума поспешил вниз, к своему отряду.
К его удивлению, все уже были в сборе, всадники сидели на драконах. И серебристая драконесса, конечно, тоже была здесь.
Хума рассказал, что они должны сделать, и Предупредил о смертельной опасности для них. Замолчав, он уже приготовился услышать возгласы протеста, но оказалось, все согласны с его планом и готовы пожертвовать собой. Беннет одобрительно кивнул Хуме.
Как ни странно, его драконесса ничего ему не сказала. Она словно отсутствовала. Когда он забрался ей на спину и дал сигнал к взлету, она повиновалась ему тотчас.
Вскоре к ним на Стремительном подлетел минотавр.
– Мы дорого продадим свою жизнь. Враги еще долго будут вспоминать нас.
– Нам надо найти убежище Дракоса, – сказал в ответ Хума. – Именно он направляет всю эту армию.
– Он и его госпожа.
Хума кивнул.
Государь Эйвандейл, повернув: голову на юго-восток, крикнул:
– Посмотрите! Что там такое?
Первым ответил Стремительный:
– Там еще одна армия! Значит, враг стал еще сильнее?
Но оказалось, это северная армия Эргота. Понимая, что если рыцари Соламнии будут побеждены; то и их ожидает рабство и гибель, рыцари Эргота решили нанести внезапный удар противнику с тыла.
– Долго ли нам предстоит лететь? – спросил Эйвандейл.
– Скоро будем уже снижаться, – ответил Беннет.
Хума с благодарностью посмотрел на Беннета: Сам он сейчас предпочитал не говорить ничего.
Впереди показалась группа вражеских драконов-разведчиков. Чтобы перехватить ее, драконы света перестроились и, едва ли не касаясь друг друга крыльями, полетели на врага. Драконы тьмы, очевидно, поняли их намерение и тоже сбились в тесную кучу. Однако некоторые драконы противника явно хотели продемонстрировать свое пренебрежение к опасности. Они оторвались от группы и полетели навстречу рыцарям.
Хума не мог сдержать усмешки. Если, раскрыв пасть и выпустив когти, вражеские драконы ринулись на них в атаку, значит, они не верят в могущество светящихся Копий.
Несколько драконов тотчас были сражены Копьями Хумы и его товарищей. Остальные повернули назад. Хума дал команду не преследовать их. Пусть уцелевшие драконы вернутся в свою группу и принесут с собой страх и панику.
Хума посмотрел на своих друзей. Глаза Кэза горели от возбуждения. Стремительный едва сдерживал себя, чтобы не броситься в погоню за удирающим врагом. Государь Эйвандейл смотрел вниз на своих соотечественников – на рыцарей Эргота. Лицо Беннета было спокойным, почти бесстрастным. Его рука уже зажила, и он крепко сжимал свое Копье.
Теперь навстречу рыцарям летела большая группа красных, черных, зеленых и голубых драконов. Были там и белые драконы – но без всадников. Хума полагал, что они просто служат для Такхизис пушечным мясом, ведь это были существа скорее хитрые, чем умные, и к тому же необученные ведению боя. Правда, они во время сражения были менее уязвимы, чем другие драконы.
На земле уже все пришло в движение. Армия Эргота вытянулась длинной широкой цепью; южный фланг людоедов развернулся навстречу ей, но северный, еще не знавший, что армия Эргота находящаяся в их тылу, перешла в атаку, продолжал продвигаться вперед. Таким образом, в центре образовалась брешь.
Хуму мгновенно осенило: «Мы немедленно должны их атаковать!»
Конечно, рыцари, находящиеся в столице, еще не могли видеть армию Эргота, но они должны были уже заметить, что армия людоедов распалась на две части. «Более выгодного момента для атаки и не придумать. Что же они тянут?»
По сигналу Хумы крошечная группа рыцарей с Копьями полетела на кажущуюся бесконечной армию людоедов. Началось сражение.
Вдруг стало темно, словно все вокруг поглотила адская бездна.
Потом вспышки света – яркие, как солнце – разорвали тьму. Значит, в бой вступили маги противника.
Серебристая драконесса увернулась от нападения вражеского дракона, в то же мгновение Хума увидел, что один из рыцарей с Копьем и его дракон окружены шестью черными драконами. Рыцарь и дракон света были тотчас убиты. В хаосе и мраке Хума не смог увидеть, кто же погиб.
Группа Хумы раскололась на части. Поблизости от Хумы были Кэз и Стремительный. Где-то недалеко слышался голос Эйвандейла.
Свирепый черный дракон, управляемый всадником Черной гвардии, обрушился на Хуму сверху. Хума крикнул серебристой драконессе об опасности, но она не смогла вытащить когти из спины красного дракона, с которым сражалась; Копье Хумы тоже торчало в спине красного дракона. Рыцарь выхватил меч и приготовился к схватке с черным гигантом. Неожиданно появился серебряный дракон и вступил в бой с черным. Хума узнал всадника. Это был Бьюрн, уже весь израненный. Кровь заливала его доспехи и спину серебряного дракона.
Внезапно Хума почувствовал острую боль в левой ноге и повалился на спину. Из глубокой раны хлынула кровь. Боль пронизывала все тело. Затуманенными глазами рыцарь увидел перед собой людоеда, сидящего на драконе. Людоед с огромной силой, во много раз превосходящей человеческую, нанес рыцарю прицельный удар секирой. Хума смог отразить удар, но почувствовал, что совсем обессилел. Боль становилась невыносимой. На его счастье, серебристой драконессе удалось наконец вытащить когти из красного дракона. Тот рухнул на землю вместе с людоедом.
– Хума!
Он не сразу понял, что зовет его драконесса. Она повернула к рыцарю голову и смотрела на него с тревогой и состраданием. Не раз он видел такие же глаза, но…
Вдруг одновременно с разных сторон раздались громкие крики. Хуме вначале показалось: новая стая драконов тьмы летит на помощь своим сородичам. Но он ошибся. Это летели золотые и серебряные драконы. Их было больше сотни, на каждом – рыцарь со светящимся Копьем.
Драконов тьмы охватила паника. Они, начиная бой, рассчитывали, что будут иметь дело лишь с небольшой группой, и вдруг!..
Красный дракон, приготовившийся напасть на Хуму, был мгновенно уничтожен. Он даже не успел выпустить когти для обороны
Противник понял, что обречен на гибель.
Хума дотронулся рукой до лба и почувствовал: рука стала липкой от крови. Он попытался вспомнить, когда и как его ранили в голову. Взглянув на беспомощно висевшую ногу, увидел: рана на ней все еще кровоточит. Кровь надо было срочно остановить.
Серебристая драконесса, выходя из боя, рванулась в сторону.
Из столицы все летели и летели новые отряды драконов света. «Сколько же Копий успел изготовить Дункан?» – подумал Хума.
Серебристая драконесса мчалась так, словно ее преследовала сама Владычица Тьмы. Когда она поворачивала голову к нему, Хума неизменно встречал ее полный отчаяния взгляд. Пытаясь остановить кровь, он крепко сжимал рану на ноге.
Наконец они перелетели через городскую стену столицы и опустились на поле, где оказывалась помощь раненым.
– Скорее снимите его! – Голос драконессы был хриплым и повелительным, и ее приказание было незамедлительно исполнено.
Хума уже не видел ни драконессы, ни кого-либо из санитаров.
Придя в себя, Хума увидел склонившуюся над ним Гвинес. Она промывала ему рану. Когда Гвинес дотрагивалась до рыцаря, боль сразу же стихала. Он ощущал живительный поток энергии, стекающий с ее пальцев. Лицо ее было бледным.
Хума осмотрелся вокруг. Они были на холме, далеко от поля боя, но звуки битвы доносились и сюда. Рыцарь увидел Эйвандейла: вместо левого бока было кровавое месиво. Беннет вроде бы не был ранен, но вид у него был такой, словно его в доспехах долго волокли по камням. Кэза поблизости не было.
Беннет смотрел на Гвинес, на его лице были написаны одновременно и восхищение, и отвращение. Он увидел, что Хума пришел в себя, и, встретившись с ним глазами, отвел свой взгляд.
– Бьюрн погиб, Хума, – наконец сказал племянник Освала и снова посмотрел на Гвинес. – Последнее, что я видел: он и его дракон бросились наперерез тому черному, что напал на вас… В общем, Бьюрн и его дракон погибли.
Это потрясло не только Хуму, но и Гвинес. Закрыв лицо руками, она заплакала.
Хума осторожно дотронулся до ее плеча.
– Она плачет не по Бьюрну, а… – Беннет осекся.
– Помолчите, Беннет, – сказал государь Эйвандейл. Он попытался и не смог встать.
– Хума! – Неожиданно на Стремительном к нему подлетел Кэз и, подняв секиру над головой, радостно приветствовал своего друга.
У Стремительного и у минотавра было множество мелких ран, но оба они выглядели бодрыми.
Хума только взглянул на них и тотчас снова повернулся к Гвинес. Она смотрела в сторону. Обернувшись к Беннету, Хума спросил:
– Что вы имели в виду? Что хотели сказать?
Беннет взглянул на Эйвандейла:
– Это видели все. Какой смысл скрывать? Если она сама не может сказать ему, кто-то все равно должен будет это сделать. Он должен все знать. Я ведь знаю, как он к ней относится.
– Это их личное дело! – Эйвандейл был разъярен не на шутку.
– Прекратите сейчас же, – неожиданно резко сказала Гвинес.
Она встала, глядя на Хуму и беспомощно опустив руки.
Эйвандейл снова хотел подняться с топчана и снова не смог. Обратившись к Беннету и Кэзу, он попросил:
– Помогите, пожалуйста, мне встать. Меня здесь, на холме, знобит, мне нужно найти местечко потеплей.
Кэз и Беннет подхватили его под руки и ушли все втроем.
Наконец Гвинес сказала:
– Я плачу по Бьюрну и по каждому, кто пал, сражаясь с Такхизис.
– Как и я.
Она попыталась улыбнуться.
– И особенно я скорблю о драконе, на котором летел Бьюрн, о большом серебряном драконе.
«Это брат моей серебристой драконессы, – тотчас вспомнил Хума. – Почему Гвинес так страдает из-за его гибели?» Она печально посмотрела вокруг. Они абсолютно одни…
Встретившись взглядом с недоумевающим взглядом Хумы, она тихо произнесла:
– Прежде чем я расскажу вам обо всем, знайте, что я люблю вас, Хума. Я никогда не сделала бы ничего вам во вред.
– Я тоже люблю вас. – Слова вырвались из груди рыцаря неожиданно легко.
– Боюсь, что скоро вы будете ко мне относиться по-другому, – сказала она грустно.
Хума не успел спросить ее о том, что она имеет в виду, – Гвинес вдруг засветилась почти так же, как светились Копья Дракона. Объятый ужасом и очарованием, рыцарь увидел, как ее лицо удлинилось, а нос и рот стали расти и превратились в зубастую пасть. Хума решил, что это чье-то колдовство, и встал, чтобы помочь ей рассеять злые чары, но нога еще не слушалась его, раненая голова болела. Он тотчас упал. Ее длинные тонкие руки становились все длиннее и длиннее. Небольшие ладони искривились, став когтистыми лапами. Она опустилась на четыре лапы и все росла и росла. Это было уже существо, даже отдаленно не напоминающее человека, и, глядя на нее, Хума в ужасе лишь качал головой. Ее одежда куда-то исчезла – только Паладайн знал, куда, – но в одежде больше не было никакой необходимости. На спине выросли крылья; вот она расправила их.
Превращение завершилось – перед Хумой стояла серебристая драконесса.
Глава 28
Потупив взор, серебристая драконесса тихо попросила:
– Хума, ради Паладайна, скажите мне что-нибудь!
Голос принадлежал именно Гвинес. Он смотрел на драконессу и видел, что она боится – боится того, что он может отвергнуть ее.
Хума не мог понять, что происходит с ним самим. Ему казалось: весь мир перевернулся. Это не могла быть Гвинес! Разве такое возможно?!
– Тогда, вечером, вы видели моего брата и именно его встретили также тогда, когда заходили к Дункану Золотые Руки. Мы с ним драконы, но мы оба можем существовать и в человеческом облике. Мы так восхищаемся вами, Хума, вами и вашим родом. За свою короткую жизнь вам удается свершить так много!
Хума ничего не сказал. Он вдруг отпрянул от нее. Это произошло не от страха, движение было чисто инстинктивным.
Она поняла, что должна немедленно снова принять человеческий облик. Крылья начали свертываться. Лапы стали гладкими и приобрели форму человеческих ног и рук. Вот она встала на ноги, и огромное тело стало сжиматься. Морда уменьшилась и округлилась, громадная пасть сузилась и превратилась в маленький рот с пухлыми, нежными губами. На голове стали, сверкая серебристым блеском, снова расти волосы.
Потрясенный рыцарь не мог и поверить, что все это – реальность.
– Мой брат говорил мне – но я вначале этому не верила, – что я стала жертвой своей страсти. Это происходит с очень немногими драконами. Я полюбила вас.
– Почему?
Она нахмурилась, не понимая, что он хочет узнать, и тихо произнесла:
– Вы олицетворяете дух Паладайна. Вы – сильный, добрый, храбрый рыцарь. Я люблю вас за то, что вы – это вы, вот и все.
– А, счастливые любовники! – Злой торжествующий голос вывел Хуму из оцепенения.
Галан Дракос, выглядевший так же, как при первой встрече, появился вдруг неизвестно откуда и, улыбаясь, смотрел на Хуму и. Гвинес.
– Я дал бы знать о своем присутствии еще раньше, но мне не хотелось прерывать такую замечательную сцену!
Гвинес издала крик, который не мог вырваться ни из одной человеческой груди, и была уже готова броситься на колдуна, но Хума преградил ей путь. Рыцарь сделал только несколько шагов и от острой боли, пронзившей все тело, упал. Только тогда он понял, что перед ним, как и прежде, призрак. Хума мысленно ругал себя за несообразительность. Ренегат хохотал.
– Я пришел к вам, Хума, не из добрых побуждений. Я пришел расплатиться за смерть Кринаса. Конечно, он был азартен, но он был самым лучшим командиром в моей армии, и мне, к сожалению, без него нелегко руководить войсками.
Встревоженные Кэз и Беннет уже спешили к ним. Дракос поднял руку, и они остановились, словно натолкнулись на стену.
– Как говорится, око за око. – Дракос поднял руки над головой, и перед ним что-то возникло.
Неясный силуэт становился все более отчетливым, и Хума наконец узнал его.
– Магиус!
Его, должно быть, пытали. Вместо лица кровавое месиво, один глаз распух, мантия разорвана в клочья. Хума удивился, что она белая, а не красная. Он еле держался на ногах. Магиус упал, но, упершись здоровой рукой в землю, поднялся снова.
– Ху… Хума. – Несколько зубов у Магиуса были выбиты. – Я был прав…
Дракос, издеваясь, улыбнулся:
– Вы уж извините, так получилось, что у него теперь плохая дикция.
Сжав губы от боли, Магиус повернулся к Дракосу и плюнул на мантию ренегата. Тот рассвирепел и поднес ладонь к своему пленнику. Тело Магиуса затряслось, он застонал от боли.
Гвинеc шагнула вперед и крикнула:
– Проверьте-ка свои заклинания на мне, Дракос.
Призрак угрожающе усмехнулся:
– У меня намного больше сил, чем вы думаете. Но я не намерен сейчас их использовать. Я пришел только для того, чтобы показать Хуме бессмысленность его упований на победу.
Хума сделал отчаянную попытку дотянуться до Магиуса. Но тот покачал головой:
– Нет, Хума. Мне уже не поможешь. Одолей Дракоса. Это все, о чем я тебя прошу.
Дракос поднял руки над головой Магиуса:
– Твое время закончилось, мой друг.
Взмахнув руками, ренегат направил на своего пленника вспышки зеленого света. Они пронзили тело Магиуса, тот вскрикнул, словно это были острые стальные пики. Он покачнулся и, наклонившись вперед, рухнул к ногам Хумы.
Перед рыцарем лежало неподвижное тело Магиуса – совершенно реальное, осязаемое. Его смерть не была иллюзорной. Хума закричал и бросился на ренегата, но Дракоса уже нигде не было видно. Только послышался голос:
– Это вам расплата за неповиновение, рыцарь Соламнии. Так будет до тех пор, пока вы не подчинитесь моей госпоже.
– Никогда! – крикнул Хума. – Если кто-нибудь и будет расплачиваться за все, то это будешь ты.
Беннет и Кэз стремглав подбежали к Хуме. Минотавр спросил:
– Хума! Я вам хоть чем-то могу помочь?
Рыцарь молчал, не отрывая глаз от безжизненного тела Магиуса.
– Я помогу вам отомстить за него, – сказал минотавр.
Кэз никогда не скрывал своей неприязни к магу, но сейчас…
Хума покачал головой:
– Месть – это совсем не то. – Он поднял руку. – Помогите мне перенести его.
Тело Магиуса положили на небольшое возвышение.
Склонившись над своим другом, Хума поразился выражению умиротворенности на его лице. Он никогда не видел Магиуса таким при жизни.
Сжав зубы от боли, Хума стал подниматься с колен. Кэз и Беннет хотели помочь ему, но он отстранил их. Встав на ноги, Хума сказал:
– Мне нужна помощь вас всех. Пришло время восстановить в мире равновесие. Пришло время, когда Дракосу и его госпоже придется узнать, что зло должно уравновеситься добром. Магиус жил, утверждая это. Он сменил мантии всех трех орденов, и последней надел белую мантию Солинари. Между добром и злом маятник проходит дважды. Сейчас он движется в нашу сторону.
– Вы хотите отыскать убежище Дракоса? – спросил Беннет.
– Да. Я прошу вашей помощи и помощи всех, кто остался жив в нашем отряде. Если вы откажетесь пойти со мной, я пойму вас, ведь это – почти самоубийство.
Кэз возмутился:
– Если вы полагаете, что я когда-либо мог бы покинуть поле боя, то значит, вы ничего не знаете о минотаврах. Можно не быть рыцарем Соламнии, – он словно и не заметил брошенного на него взгляда Беннета, – и быть настоящим бойцом. Я буду с вами, Хума, всегда. Беннет тотчас кивнул в знак согласия:
– Я тоже. Убежден, что все, кто еще может держаться в седле, скажут то же самое.
– Оставьте тогда меня на несколько минут одного. Беннет, пожалуйста, расскажите Великому Магистру о том, что только что здесь произошло. Я хотел бы, чтобы он распорядился похоронить Магиуса с почестями.
– Я исполню ваше приказание.
Кэз и Беннет ушли.
Хума смотрел на тело своего друга.
Мысли его прервал грустный женский голос:
– А что вы скажете мне? Наш разговор оборвали Дракос и смерть вашего друга. Я не надеюсь, что ваша любовь ко мне может воскреснуть в вас. Я хочу только сказать вам: я всегда буду на вашей стороне. Когда вы полетите в логово Такхизис, вас туда понесу на своей спине я. Вы согласны?
Она замолчала. Хума не мог вымолвить ни слова.
– Не забудьте: я буду ждать вашего ответа.
Хума услышал удаляющиеся шаги. Вскоре все стихло. Он не двинулся с места, пока не появились священники из храма Паладайна, чтобы перенести тело Магиуса туда, где оно отныне будет покоиться.
Прихрамывая, Хума пошел к рыцарям своего отряда. Все, кто еще мог сражаться, были в полной боевой готовности. Их осталось всего восемь человек и восемь драконов. Государь Эйвандейл из-за серьезного ранения не смог бы отправиться вместе с ними, но он был здесь, желая хотя бы проводить своих друзей. Хума спросил его:
– Что сейчас с вашей армией?
– Она окружена, но продолжает сражаться. Ваш Великий Магистр направил на помощь ей несколько рыцарских отрядов. Людоеды уже остановлены.
Хума вяло кивнул. Он расслышал только часть того, что сказал государь Эйвандейл. Убийство Магиуса на глазах рыцаря было задумано Дракосом в надежде сломить дух Хумы. Отчасти это ему удалось. Рыцарь чувствовал себя разбитым.
– Пожелайте нам удачи, милорд.
– Я хочу благословить вас и подарить вам вот это. – Эйвандейл снял с груди медальон. – Наклонитесь.
Эйвандейл надел на шею рыцаря свой подарок.
– Вы заслужили его больше, чем я. Хума приподнял медальон на ладони и посмотрел на него.
– Благодарю вас, милорд.
– Меня не за что благодарить. Отыщите Дракоса.
Рыцарь кивнул и встал. Все были уже на драконах.
Хума подошел к серебристой драконессе. Он хотел ей что-то сказать, но передумал и молча, с трудом взобрался ей на спину. Затем ему передали большое Копье Дракона. Хума увидел: короткое Копье Дракона, предназначавшееся для пехотинцев, снова прикреплено ремнем к боку серебристой драконессы.
– Хума, ради Паладайна, скажите мне что-нибудь!
Голос принадлежал именно Гвинес. Он смотрел на драконессу и видел, что она боится – боится того, что он может отвергнуть ее.
Хума не мог понять, что происходит с ним самим. Ему казалось: весь мир перевернулся. Это не могла быть Гвинес! Разве такое возможно?!
– Тогда, вечером, вы видели моего брата и именно его встретили также тогда, когда заходили к Дункану Золотые Руки. Мы с ним драконы, но мы оба можем существовать и в человеческом облике. Мы так восхищаемся вами, Хума, вами и вашим родом. За свою короткую жизнь вам удается свершить так много!
Хума ничего не сказал. Он вдруг отпрянул от нее. Это произошло не от страха, движение было чисто инстинктивным.
Она поняла, что должна немедленно снова принять человеческий облик. Крылья начали свертываться. Лапы стали гладкими и приобрели форму человеческих ног и рук. Вот она встала на ноги, и огромное тело стало сжиматься. Морда уменьшилась и округлилась, громадная пасть сузилась и превратилась в маленький рот с пухлыми, нежными губами. На голове стали, сверкая серебристым блеском, снова расти волосы.
Потрясенный рыцарь не мог и поверить, что все это – реальность.
– Мой брат говорил мне – но я вначале этому не верила, – что я стала жертвой своей страсти. Это происходит с очень немногими драконами. Я полюбила вас.
– Почему?
Она нахмурилась, не понимая, что он хочет узнать, и тихо произнесла:
– Вы олицетворяете дух Паладайна. Вы – сильный, добрый, храбрый рыцарь. Я люблю вас за то, что вы – это вы, вот и все.
– А, счастливые любовники! – Злой торжествующий голос вывел Хуму из оцепенения.
Галан Дракос, выглядевший так же, как при первой встрече, появился вдруг неизвестно откуда и, улыбаясь, смотрел на Хуму и. Гвинес.
– Я дал бы знать о своем присутствии еще раньше, но мне не хотелось прерывать такую замечательную сцену!
Гвинес издала крик, который не мог вырваться ни из одной человеческой груди, и была уже готова броситься на колдуна, но Хума преградил ей путь. Рыцарь сделал только несколько шагов и от острой боли, пронзившей все тело, упал. Только тогда он понял, что перед ним, как и прежде, призрак. Хума мысленно ругал себя за несообразительность. Ренегат хохотал.
– Я пришел к вам, Хума, не из добрых побуждений. Я пришел расплатиться за смерть Кринаса. Конечно, он был азартен, но он был самым лучшим командиром в моей армии, и мне, к сожалению, без него нелегко руководить войсками.
Встревоженные Кэз и Беннет уже спешили к ним. Дракос поднял руку, и они остановились, словно натолкнулись на стену.
– Как говорится, око за око. – Дракос поднял руки над головой, и перед ним что-то возникло.
Неясный силуэт становился все более отчетливым, и Хума наконец узнал его.
– Магиус!
Его, должно быть, пытали. Вместо лица кровавое месиво, один глаз распух, мантия разорвана в клочья. Хума удивился, что она белая, а не красная. Он еле держался на ногах. Магиус упал, но, упершись здоровой рукой в землю, поднялся снова.
– Ху… Хума. – Несколько зубов у Магиуса были выбиты. – Я был прав…
Дракос, издеваясь, улыбнулся:
– Вы уж извините, так получилось, что у него теперь плохая дикция.
Сжав губы от боли, Магиус повернулся к Дракосу и плюнул на мантию ренегата. Тот рассвирепел и поднес ладонь к своему пленнику. Тело Магиуса затряслось, он застонал от боли.
Гвинеc шагнула вперед и крикнула:
– Проверьте-ка свои заклинания на мне, Дракос.
Призрак угрожающе усмехнулся:
– У меня намного больше сил, чем вы думаете. Но я не намерен сейчас их использовать. Я пришел только для того, чтобы показать Хуме бессмысленность его упований на победу.
Хума сделал отчаянную попытку дотянуться до Магиуса. Но тот покачал головой:
– Нет, Хума. Мне уже не поможешь. Одолей Дракоса. Это все, о чем я тебя прошу.
Дракос поднял руки над головой Магиуса:
– Твое время закончилось, мой друг.
Взмахнув руками, ренегат направил на своего пленника вспышки зеленого света. Они пронзили тело Магиуса, тот вскрикнул, словно это были острые стальные пики. Он покачнулся и, наклонившись вперед, рухнул к ногам Хумы.
Перед рыцарем лежало неподвижное тело Магиуса – совершенно реальное, осязаемое. Его смерть не была иллюзорной. Хума закричал и бросился на ренегата, но Дракоса уже нигде не было видно. Только послышался голос:
– Это вам расплата за неповиновение, рыцарь Соламнии. Так будет до тех пор, пока вы не подчинитесь моей госпоже.
– Никогда! – крикнул Хума. – Если кто-нибудь и будет расплачиваться за все, то это будешь ты.
Беннет и Кэз стремглав подбежали к Хуме. Минотавр спросил:
– Хума! Я вам хоть чем-то могу помочь?
Рыцарь молчал, не отрывая глаз от безжизненного тела Магиуса.
– Я помогу вам отомстить за него, – сказал минотавр.
Кэз никогда не скрывал своей неприязни к магу, но сейчас…
Хума покачал головой:
– Месть – это совсем не то. – Он поднял руку. – Помогите мне перенести его.
Тело Магиуса положили на небольшое возвышение.
Склонившись над своим другом, Хума поразился выражению умиротворенности на его лице. Он никогда не видел Магиуса таким при жизни.
Сжав зубы от боли, Хума стал подниматься с колен. Кэз и Беннет хотели помочь ему, но он отстранил их. Встав на ноги, Хума сказал:
– Мне нужна помощь вас всех. Пришло время восстановить в мире равновесие. Пришло время, когда Дракосу и его госпоже придется узнать, что зло должно уравновеситься добром. Магиус жил, утверждая это. Он сменил мантии всех трех орденов, и последней надел белую мантию Солинари. Между добром и злом маятник проходит дважды. Сейчас он движется в нашу сторону.
– Вы хотите отыскать убежище Дракоса? – спросил Беннет.
– Да. Я прошу вашей помощи и помощи всех, кто остался жив в нашем отряде. Если вы откажетесь пойти со мной, я пойму вас, ведь это – почти самоубийство.
Кэз возмутился:
– Если вы полагаете, что я когда-либо мог бы покинуть поле боя, то значит, вы ничего не знаете о минотаврах. Можно не быть рыцарем Соламнии, – он словно и не заметил брошенного на него взгляда Беннета, – и быть настоящим бойцом. Я буду с вами, Хума, всегда. Беннет тотчас кивнул в знак согласия:
– Я тоже. Убежден, что все, кто еще может держаться в седле, скажут то же самое.
– Оставьте тогда меня на несколько минут одного. Беннет, пожалуйста, расскажите Великому Магистру о том, что только что здесь произошло. Я хотел бы, чтобы он распорядился похоронить Магиуса с почестями.
– Я исполню ваше приказание.
Кэз и Беннет ушли.
Хума смотрел на тело своего друга.
Мысли его прервал грустный женский голос:
– А что вы скажете мне? Наш разговор оборвали Дракос и смерть вашего друга. Я не надеюсь, что ваша любовь ко мне может воскреснуть в вас. Я хочу только сказать вам: я всегда буду на вашей стороне. Когда вы полетите в логово Такхизис, вас туда понесу на своей спине я. Вы согласны?
Она замолчала. Хума не мог вымолвить ни слова.
– Не забудьте: я буду ждать вашего ответа.
Хума услышал удаляющиеся шаги. Вскоре все стихло. Он не двинулся с места, пока не появились священники из храма Паладайна, чтобы перенести тело Магиуса туда, где оно отныне будет покоиться.
Прихрамывая, Хума пошел к рыцарям своего отряда. Все, кто еще мог сражаться, были в полной боевой готовности. Их осталось всего восемь человек и восемь драконов. Государь Эйвандейл из-за серьезного ранения не смог бы отправиться вместе с ними, но он был здесь, желая хотя бы проводить своих друзей. Хума спросил его:
– Что сейчас с вашей армией?
– Она окружена, но продолжает сражаться. Ваш Великий Магистр направил на помощь ей несколько рыцарских отрядов. Людоеды уже остановлены.
Хума вяло кивнул. Он расслышал только часть того, что сказал государь Эйвандейл. Убийство Магиуса на глазах рыцаря было задумано Дракосом в надежде сломить дух Хумы. Отчасти это ему удалось. Рыцарь чувствовал себя разбитым.
– Пожелайте нам удачи, милорд.
– Я хочу благословить вас и подарить вам вот это. – Эйвандейл снял с груди медальон. – Наклонитесь.
Эйвандейл надел на шею рыцаря свой подарок.
– Вы заслужили его больше, чем я. Хума приподнял медальон на ладони и посмотрел на него.
– Благодарю вас, милорд.
– Меня не за что благодарить. Отыщите Дракоса.
Рыцарь кивнул и встал. Все были уже на драконах.
Хума подошел к серебристой драконессе. Он хотел ей что-то сказать, но передумал и молча, с трудом взобрался ей на спину. Затем ему передали большое Копье Дракона. Хума увидел: короткое Копье Дракона, предназначавшееся для пехотинцев, снова прикреплено ремнем к боку серебристой драконессы.