Все ниже и ниже опускалась ракета: вот она повисла почти неподвижно и скрылась за горную цепь.
Итак, в ракете живые люди! Иначе как же объяснить эту искусную посадку. Но почему ракета вела себя так странно? Лядов заметил направление, в котором опустилась ракета, и стал спускаться с горы.
Вскоре возвратились астронавты, нагруженные баллонами с кислородом. Когда все зашли в лунный дом и, сняв скафандры, стали обмениваться впечатлениями, Лядов рассказал о своих наблюдениях.
- Где же они примерно совершили посадку? . спросил Рощин.
- К западу от нас, в направлении кратера Автолик.
- Как ты думаешь, Сережа, в скольких это километрах от нас?
- Не больше чем в тридцати-пятидесяти километрах, - ответил, немного подумав, Лядов.
- И все-таки я почему-то уверен, что у них что-то не в порядке, - произнес Рощин.
- Нам надо не теряя времени пойти к месту посадки альберийской ракеты и выяснить, что у них произошло. Возьмем медикаменты и все необходимое, чтобы оказать помощь людям.
Астронавты выбрались из дома и направились к кратеру Автолик. Вдали простиралась небольшая горная цепь, за которой, как уверял штурман, сразу будет виден альберийский корабль.
Прошел час, прежде чем они добрались до горной гряды. Это были сравнительно низкие горы, высотой не больше 300 метров. Впрочем, на Луне их нельзя было назвать горами, так как лунные горы значительно выше, чем земные. Многие из них достигают высоты 7-8 километров, а вершины гор Лейбница, расположенных почти у Южного полюса, возносятся на высоту почти 9 километров.
Астронавты без особого труда преодолели горную цепь, перегородившую им путь. Лядов, первым добравшийся до вершины, возбужденно замахал руками. Вскоре подошли остальные. На открывшейся перед ними равнине возвышался металлический сигарообразный предмет. Альберийская ракета, стоявшая вертикально на треногом шасси, ярко блестела в лучах Солнца. Корпус ее слегка накренился. Несколько минут астронавты молча наблюдали за ракетой.
- Людей как будто не видно, - сказал Рощин.
- Да, - подтвердил Лядов, - не видно.
- Ну что ж, двинемся дальше, - сказал Рощин и начал спускаться с горы.
Не прошло и пятнадцати минут, как астронавты стояли уже у металлической ноги ракеты. Альберийский корабль имел форму почти такую же, как и "Циолковский", только размером немного меньше. Длина его не превышала тридцати метров. На тускло блестевшем металле выделялась надпись "Альберия". Одна сторона корпуса ракеты была окрашена в черный цвет, другая имела светлую поверхность. По-видимому, на корабле не было электрического отопления, и нормальная температура в кабине поддерживалась за счет солнечных лучей. Черная часть окраски ракеты поглощала солнечные лучи, а светлая - отражала. Поворачивая в полете корабль различным образом относительно Солнца, пассажиры его поддерживали в кабинете нужную температуру.
Астронавты обошли вокруг ракеты. У корабля не видно человеческих следов. Несомненно, что со времени посадки ракеты из нее никто не выходил. Хорошо бы заглянуть в стеклянное окно кабины. Но оно высоко - около 25 метров.
К счастью, вдоль корпуса корабля сделана шахта со скобами, идущими от кормы к люку кабины. Но и до нижней скобы не меньше шести метров.
Неожиданно Коваленко находит решение. Поблизости разбросаны крупные куски горной породы, что-то вроде вулканического туфа. Подняв громадную глыбу, он легко понес и сбросил ее у подножья ракеты. Его примеру последовали остальные. Вряд ли мировые рекордсмены по поднятию тяжестей смогли бы показать на Земле такую ловкость и неутомимость, какую обнаружили четверо советских ученых. Вот профессор Рощин поднимает огромный камень, весящий на земле не меньше 60 килограммов, и легко закидывает его на вершину быстро растущей кучи. Вслед за ним Касымов перекатывает огромную глыбу. Вскоре образовалась пирамида высотой больше трех метров.
С вершины ее нетрудно добраться до кормы корабля. Влезть на альберийскую ракету пожелал Лядов. Он встал на плечи Касымову, чтобы дотянуться до нижней скобы.
- Подымай меня на руках, Юсуп, - крикнул Лядов, обнаружив, что не достает до скобы на какие-нибудь тридцать сантиметров.
Касымов легко поднял его на вытянутых вверх руках, после чего Лядов мог схватиться за скобу.
Вскоре Лядов уже стоял на одном уровне с окном и мог заглянуть в него. Несколько минут он ничего не мог различить внутри кабины, казавшейся совершенно черной. Наконец, Лядову удалось рассмотреть трех человек: двое из них сидели в креслах и казалось спали, третий растянулся на полу у выходного люка.
Штурман быстро спустился и рассказал товарищам о том, что он увидел в кабине. Все задумались. Чтобы помочь пострадавшим, если они еще живы, необходимо проникнуть в запертую изнутри кабину. Но как открыть герметически закрытую крышку люка, да еще на такой высоте?
- Рефлектор! - воскликнул Коваленко. - Нужно расплавить запор от люка кабины.
- Правильно! Люк выходит на солнечную сторону. Пожалуй, можно воспользоваться рефлектором, . согласился Рощин. - Придется вам, Петр Васильевич, вместе с доктором вернуться и принести зеркало. Вы, Юсуп Габитович, захватите аптечку и все необходимое для оказания срочной медицинской помощи. А мы тем временем соорудим из камней новую пирамиду.
- Не забудьте захватить веревку и пластырь для заделки отверстия, крикнул Лядов удалявшимся гигантскими шагами астронавтам.
Когда спустя два часа астроном и доктор вернулись, они убедились, что Рощин и Лядов не теряли напрасно времени. Рядом с ракетой возвышалась внушительная пирамида высотой около восьми метров. На ее вершине укрепили рефлектор. Вскоре тонкий пучок концентрированной солнечной энергии вонзился в металлическую броню корабля.
Рощин, направивший луч на запор люка, вырезал словно резцом около него отверстие. Не прошло и десяти минут, как работа была закончена.
Касымов, захватив сумку с аптечкой, стал подыматься на корабль тем же способом, каким до него это сделал Лядов. Добравшись до люка, он просунул руку в отверстие, вырезанное солнечным лучом, и, нащупав ручку, нажал на нее. Дверь легко поддалась, и доктор проник в тесную камеру шлюза. Здесь было совершенно темно. Касымов включил электрический фонарь и заделал отверстие пластырем из специальной пластмассы, обладающей свойством прочно прилипать к металлу.
Убедившись в надежной герметичности шлюза, Касымов нашел на стене щит с манометром и кнопку пуска мотора. Открыть дверь в пассажирскую кабину, где имелось нормальное давление, было невозможно, так как в шлюзе не было воздуха. Для создания в камере шлюза нормального давления насосы перекачивали в него воздух из специальных резервуаров. Проникнуть в кабину можно было лишь при исправной работе воздушных насосов. Касымов включил рубильник и по дрогнувшей стрелке манометра убедился, что пневматическая система работает.
Медленно потянулись минуты ожидания. Стрелка манометра, казалось, едва перемещалась. Шум моторов становился все явственней по мере наполнения камеры воздухом. Прошло двадцать минут. Стрелка манометра подползла к цифре "I".
Доктор толкнул легко поддавшуюся дверь и шагнул в кабину.
Глава 30
Касымов едва не споткнулся о человека, распростертого на полу. В руке он судорожно сжимал древко с флагом Альберии. Астронавт был в скафандре, и трудно было определить, жив ли он. Касымов снял с него скафандр и, опустившись на колени, взял его руку.
Слабые удары пульса свидетельствовали о том, что человек (это был Линье) жив.
Доктор поднял его и уложил в кресло.
Второй астронавт тоже был без сознания.
Третий смотрел на Касымова широко открытыми глазами, в которых выражались испуг и удивление.
- Вы из Советского Союза? - спросил, догадавшись, он.
Доктор, неплохо знавший альберийский язык, ответил утвердительно.
- Но что с вами? - спросил Касымов. - Я врач и хочу вам помочь.
Тот, с трудом произнося слова, объяснил:
- У всех нас лучевая болезнь. Я это хорошо знаю. Скажите, что с Линье и Альваресом, моими спутниками?
- Ваши товарищи живы. Сколько времени, как вы заболели?
- Мы почувствовали себя плохо, когда ракета уже начала падение на Луну.
Диас закрыл глаза.
- Не волнуйтесь, - сказал Касымов. - Думаю, что можно будет вам помочь.
Касымов открыл сумку с медикаментами и инструментами.
- Где у вас вода и электрическая плитка? . спросил он Диаса.
Больной открыл глаза и слабым движением руки указал на розетку и выключатель. Касымов включил свет и без труда нашел все необходимое. Пока на плитке кипятились инструменты, он распечатал коробку, в которой лежали ампулы с жидкостью. Это были ампулы с препаратом от лучевой болезни, открытым советскими учеными.
Хотя пассажирам "Циолковского" не грозила опасность подвергнуться на ракете радиоактивному облучению, тем не менее они могли попасть под ионизирующее облучение на Луне, поэтому в аптечке у них был препарат.
Сделав пострадавшим инъекцию, Касымов увеличил содержание кислорода в кабине. Затем подождал 15 минут и ввел всем троим один из сильнейших антибиотиков, появившихся недавно в Советском Союзе.
Тут доктор услыхал сверху слабый стук. Подняв голову, он увидел Рощина, наблюдавшего за ним через окно кабины. Доктор дал знак, что собирается выходить.
Поставив перед больными воду и еду, Касымов одел скафандр и вышел к ожидавшим его товарищам.
- У них лучевая болезнь, по-видимому, третьей степени. Трудно определить дозу облучения, которой они подверглись, - сообщил он. - Я сделал все необходимое, но оставить их без ухода нельзя.
Некоторое время астронавты молчали, обдумывая положение. Работы было по горло. Еще до наступления лунной ночи необходимо найти ракеты с топливом, пищей и водой, найти и приспособить танкетку для передвижения по Луне, смонтировать гелиостанцию, которую через несколько дней должны прислать с Земли. Но нельзя оставлять пострадавших одних, без всякой помощи.
- Оставайтесь с ними, Юсуп Габитович. - сказал Рощин. - Попытаемся выполнить все работы втроем. Будем кулинарничать по очереди.
Астронавты попрощались с доктором и ушли, оставив его у альберийской ракеты.
Несмотря на предельную занятость, Лядов упорно продолжал поиски вымпелов. Он нашел уже много отдельных осколков, а однажды в его руках оказался кусочек меди и даже уцелевший каким-то чудом полупроводник, по-видимому, от радиопередатчика.
Теперь уже не было сомнений, что в этом районе упал контейнер с научной аппаратурой, а не последняя ступень ракеты. И, наконец, наступил момент, когда упорство штурмана было вознаграждено. Все произошло просто. Звук в телефоне резко изменился, и Лядов увидел под ногами небольшую воронку. Ему не пришлось отгребать долго лунную пыль, чтобы извлечь предмет, копии которого бережно хранятся на Земле в музеях многих стран. Он с гордостью поднял драгоценный шаровой вымпел, на пятиугольных элементах которого были выбиты герб Союза Советских Социалистических Республик и надпись "Сентябрь. 1959 г.". Он ярко блестел, отражая лучи Солнца.
Когда Лядов сообщил по радио о своей удаче Рощину, тот приказал ему не уходить с места находки и ожидать прихода всего экипажа. Вскоре появился Рощин, а затем Коваленко и Касымов. В руках доктора был киноаппарат. Пока астронавты рассматривали находку, Касымов успел запечатлеть этот волнующий момент на пленку.
В конце недели больные почувствовали себя значительно лучше, хотя были еще очень слабы. Касымов мог теперь оставлять их на некоторое время и принимать участие в работе экспедиции.
Когда состояние здоровья Линье не вызывало уже опасений, Касымов решил выяснить некоторые чрезвычайно странные обстоятельства космического рейса альберийских астронавтов.
- Должен признаться, господин Линье. - сказал он, - что весь наш экипаж не может понять, что заставило вас отправиться в космос на атомной ракете, не имеющей надежной защиты от радиоактивного излучения. Я, например, крайне удивлен, что вы не имеете даже препарата, разработанного вашим соотечественником, профессором Ренаром.
И тогда Линье рассказал, при каких обстоятельствах, уже известных читателю, он отправился в этот рискованный рейс.
- Перед отлетом мы сделали инъекцию препарата. Но, как видите, - вздохнул Линье, - действие препарата оказалось менее эффективным, чем мы предполагали. К тому же случилось так, что атомный двигатель работал значительно дольше, чем было предусмотрено. Боюсь, что двигатель сильно поврежден. Нам не удалось отрегулировать тепловой режим еще на стенде - и вот последствия. Ракета достигла скорости десять и пять десятых километра в секунду не через десять минут, как я рассчитывал, а лишь спустя пятнадцать минут. Только тогда мы выключили двигатель. Таким образом, двигатель при взлете проработал на пять минут больше. Каждая же лишняя минута была для нас губительна. Мы благополучно пролетели нейтральную зону и начали падение на Луну, когда почувствовали себя скверно. Да, до того чертовски скверно, что я стал опасаться, сумеем ли мы совершить посадку. Мои спутники лежали в бреду. Взглянув на спидометр, я с ужасом обнаружил, как стремительно растет скорость падения. По-видимому, до Луны было несколько сотен километров. Нельзя было больше терять ни одной секунды. Но я чувствовал, как становлюсь все слабее и слабее.
И тогда меня озарила мысль - превратить ракету в спутник Луны. Собрав последние силы, я с трудом дополз до щита управления и, включив двигатель, повернул ракету параллельно поверхности Луны. Как только ракета развала достаточную скорость, я выключил двигатель, и тотчас же силы оставили меня.
Не помню, сколько времени я пролежал без сознания. Когда я пришел в себя, то увидел Диаса, прикладывающего к моему лбу смоченную водой губку. Нам сделалось легче. Но мы знали, что это облегчение обманчиво, после него приступ болезни станет еще ожесточенней. Нельзя было терять времени, надо было совершить посадку, пока наше состояние позволяло это сделать. Я поднялся и выглянул в окно. Ракета летела над какой-то горной цепью. Казалось, нас отделяло от нее всего несколько километров. Это было непонятно. Я отлично помнил, что ракета превратилась в спутник на значительно большей высоте. Если ракета опустилась, то только вследствие тормозящего действия атмосферы. Не значит ли это, что на Луне на большой высоте есть атмосфера?
- Вы угадали. Мы пришли к тому же выводу, . сказал Касымов. - Никто из нас не обнаружил до сих пор падения метеорита.
- Следовательно, метеорная опасность на Луне не больше, чем на Земле! воскликнул конструктор.
Касымов ответил утвердительно.
- Итак, - продолжал Линье, - мы решили произвести посадку. Долгое время я не находил удобного места для посадки. Не успевала кончиться одна горная система, как начиналась другая. Прошло около часа, прежде чем мы увидели равнину и смогли опуститься. От сильного сотрясения Диас и Альварес потеряли сознание. Я же еще держался и попытался выйти. Но у меня хватило сил только надеть скафандр, а дальше я уже ничего не помню. Если бы не ваша неожиданная помощь, наша ракета превратилась бы в первую гробницу на Луне. Сумеем ли мы отплатить вам за все, что вы сделали для нас?!
- Но почему у вас в аптечке не оказалось препарата? - поинтересовался Касымов.
- О, это длинная история, - неохотно ответил Линье после небольшого молчания. - Я расскажу вам как-нибудь в другой раз.
Касымов поспешил к своим товарищам и передал им рассказ Линье.
- Значит, Ренар ошибся в действии препарата? . задумчиво спросил Рощин.
- Нет, Андрей Егорович, он, оказывается, предупредил Линье, что препарат ненадежен, . заявил Лядов среди общего молчанья.
- Предупредил? - переспросил Рощин. - Откуда вам известны такие подробности?
- Да, я совсем забыл рассказать вам, какие получены новости с Земли.
- Ну, ну, рассказывай, в чем дело!
- Передают, что в Альберии в связи с этим космическим рейсом поднялась небывалая шумиха. Профессор Ренар возбудил дело против главы компании "Альберия - Луна", обвиняя этого господина в том, что он не передал Линье адресованную ему телеграмму. В этой телеграмме Ренар предупредил Линье, что действие препарата недостаточно проверено, что человек, над которым проводились испытания, умер.
Сообщение Лядова вызвало негодование астронавтов.
- Значит, Линье даже не подозревает, какую "шутку" сыграл с ним этот негодяй? - спросил Коваленко.
- Да, для него это будет открытием. Пожалуй, не стоит пока рассказывать им об этом, - решил Касымов.
Весь экипаж согласился с мнением доктора.
Глава 31
Приближалась 14-суточная лунная ночь с ее сто шестидесятиградусными морозами. Ночь на Луне, как и день, наступает из-за отсутствия воздуха внезапно, без перехода через сумерки. Так же быстро происходит переход от тепла к холоду. Палящий зной сменяется холодом межпланетного пространства. Лишь в лунных пещерах колебания температуры не так резки.
Ночевка на Луне требовала серьезной подготовки. Людям нужны были энергия, топливо, воздух, продукты питания. Все настоятельней ощущалась потребность в дополнительных источниках энергии. Мощности батареи фотоэлементов не хватало для полной зарядки аккумуляторов, которые постепенно разряжались. Немало энергии уходило на отопление, освещение, питание приборов, радиосвязь.
Астронавты с нетерпением ожидали с Земли ракеты с гелиоэлектростанцией. Наконец, на седьмые земные сутки прибыла автоматическая ракета с долгожданным грузом. Она была быстро найдена, так как имела периодически работающий радиопередатчик, позволивший запеленговать его.
В сборке гелиоэлектростанции приняли участие все астронавты. Зеркало диаметром в шесть метров установили на той же вершине, где стояла антенна. Специальное часовое устройство поворачивало изогнутое зеркало вслед за Солнцем. Сконцентрированные солнечные лучи падали на парообразователь, помещенный в фокусе зеркала. Полученный в нем пар высокого давления поступал в паровую турбину, вращающую электрогенератор. Энергетический баланс научной станции резко возрос. Теперь под сводами пещеры горело, отражаясь в бесчисленных кристаллах, множество электрических лампочек. Мощность гелиостанции была достаточной не только для питания всех потребителей, но и для непрерывной зарядки множества аккумуляторов, накапливающих энергию на долгую лунную ночь.
До начала лунной ночи оставалось четверо земных суток. Альберийские астронавты к этому времени почувствовали себя настолько хорошо, что доктор разрешил им совершить первую лунную прогулку.
Почувствовав себя нормально, Линье прежде всего попробовал установить связь с Альберией. После многих попыток он, наконец, услыхал знакомые позывные и коротко сообщил обо всем, что произошло. Дежурный радист долго не мог поверить, что они живы.
. В печати сообщают, - сказал он, - что экипаж альберийского корабля зверски уничтожен высадившимися на Луну русскими коммунистами. Можно ли быть уверенным, что у микрофона Линье?
- Откуда у вас такие сведения? - спросил Линье.
- Это утверждает господин Оливейра.
- Передайте ему, что это вздор, - закричал Линье. - Мы не знаем, что теперь делать...
На этом связь неожиданно оборвалась. "
Зачем понадобились господину Оливейра эти измышления, - подумал Линье, ведь штурман Лядов регулярно сообщает все новости с Луны. О том, что мы обязаны русским своим спасением, вероятно, знает весь мир".
В тот же день он сообщил Касымову о своем разговоре с Альберией и о странном поведении председателя общества "Альберия - Луна".
- Оно покажется вам менее странным, если вы узнаете кое-какие подробности, касающиеся вас, . ответил Касымов и рассказал альберийским астронавтам об иске, предъявленном профессором Ренаром господину Оливейра.
Узнав о поступке Оливейра, Линье и Диас долго не могли прийти в себя. Конструктора охватил приступ бешенства, он задыхался от негодования, потом он впал в не свойственное ему состояние уныния. В глазах Диаса вспыхнул мрачный огонь.
- Если бы судьбе было угодно, чтобы мы встретились! - прошептал он и больше не проронил ни слова.
Один Альварес отнесся ко всему безразлично,
Экипаж "Циолковского" всячески старался рассеять мрачные мысли альберийских астронавтов.
- Ну, ну, не вешать носа, друзья, - говорил Рощин. - Побудете с нами, поработаете, а потом свезем вас на старушку-Землю. Здесь не оставим.
Осуществить космический рейс с Луны было гораздо проще, чем с Земли. В свое время Рощин очень неохотно согласился увеличить экипаж ракеты с трех человек до четырех. Ведь на каждый килограмм полезного груза приходилось девять килограммов ракетной оболочки и сто двадцать килограммов топлива. Таким образом, из-за одного человека приходилось брать лишних десять тонн топлива, не считая запаса пищи, питья и воздуха. Ни при отлете корабля с Луны увеличение экипажа на три человека не представляло больших трудностей. Во-первых, ракета была теперь на много десятков тонн легче за счет израсходованного топлива, пищи и воздуха. Во-вторых, отсутствие атмосферы на Луне и меньшее притяжение, чем на Земле, намного облегчало старт. Поэтому скорость отрыва от Луны значительно меньше, чем от Земли. Чтобы добраться от Луны до точки равного притяжения, достаточно развить скорость два и четыре десятых километра в секунду.
После достижения этой скорости двигатель выключается. При этом траектория выбирается такой, чтобы корабль входил в земную атмосферу полого.
Узнав, что советские астронавты озабочены тем, что не нашли ракеты с топливом, Линье и Диас предложили разрешить им заняться поисками. Получив согласие Рощина, они отправились в район кратера Архимеда и после длительного отсутствия вернулись с радостной вестью о том, что ракета найдена.
В тот же "день" астронавты были обрадованы удивительным сюрпризом. Выйдя из пещеры, все остановились: навстречу им, искусно объезжая все препятствия, двигалась танкетка. Повинуясь командам "водителя" с далекой Земли, она остановилась поблизости от астронавтов. Поистине, даже в век автоматики это казалось чудесным. Космонавты с благодарностью подумали о предусмотрительности ученых на Земле, оставивших в танкетке достаточно горючего, чтобы провести ее через все препятствия. Как кстати оказался этот неожиданный подарок!
- Земля прислала нам "такси"! - с восторгом воскликнул Лядов и, открыв дверцу танкетки, пригласил всех воспользоваться транспортом.
С помощью танкетки содержимое ракеты, найденной альберийцами, было быстро перевезено в лагерь. Кроме топлива, в ней оказались аккумуляторы, оборудование для специальных научных наблюдений и ряд предметов для создания людям на Луне нормальных бытовых условий.
Участвуя в строительстве научной станции на Луне, альберийские астронавты отвлекались от мрачных дум.
Теперь затея господина Оливейра с продажей лунных участков представлялась Линье не столько бессмысленной, сколько бессовестной аферой. А еще совсем недавно продажа Луны казалась ему обыкновенной коммерческой операцией.
Ближе познакомившись с советскими учеными, которые ни разу не заикнулись о колонизации Луны Советским Союзом и о своих правах на спутник Земли, Линье был удивлен. Все их помыслы были устремлены только на научные исследования. Еще не развернув как следует станцию, они сделали множество ценных наблюдений и открытий.
Рощин и Лядов составляли подробные карты лунной поверхности. Доктор Касымов проводил многочисленные наблюдения, изучая человеческий организм в условиях Луны.
А профессор Коваленко успел собрать богатейшую коллекцию лунных пород и минералов, неутомимо вел астрономические наблюдения, составлял карты, фотографировал лунное небо. Его энтузиазм передавался всему экипажу, часто отказывающему себе в отдыхе.
- Мы должны изучить и сообщить как можно больше фактов, - говорил Коваленко.
Часто во время отдыха он развивал перед слушателями планы освоения Луны.
- Луну вполне можно освоить, - говорил астроном. - Метеоритная опасность отпала. Остается научиться добывать кислород и воду. Это трудно, но возможно. На Луне возникнет промышленность. Добыча топлива станет главной отраслью. Заводы по производству топлива для ракет снабдят своей продукцией межпланетные корабли и искусственные спутники Земли и Луны. В энергии недостатка не будет. Гигантские солнечные электростанции покроют Луну. Они снабдят электроэнергией и теплом предприятия и жилища лунных поселений. А уж чего-чего, а солнечной энергии на Луне хоть отбавляй. С одного квадратного метра здесь можно получить мощность более полутора лошадиных сил. Мощные атомные электростанции обеспечат энергией в течение долгой лунной ночи. Потребуется много металла. Не возить же его с Земли. Я уверен, что мы найдем здесь залежи чистейшего железа. Появится металлургическая и машиностроительная промышленность. На Луне построят заводы и шахты, обсерватории и телевизионные станции! Человек превратит Луну в удобную пересадочную станцию на пути полетов в Космос.
Диас часто перебивал рассуждения Коваленко ироническими замечаниями. Он все время был в мрачном настроении, и оптимистические предсказания профессора часто раздражали его и вызывали у него желание противоречить.
Итак, в ракете живые люди! Иначе как же объяснить эту искусную посадку. Но почему ракета вела себя так странно? Лядов заметил направление, в котором опустилась ракета, и стал спускаться с горы.
Вскоре возвратились астронавты, нагруженные баллонами с кислородом. Когда все зашли в лунный дом и, сняв скафандры, стали обмениваться впечатлениями, Лядов рассказал о своих наблюдениях.
- Где же они примерно совершили посадку? . спросил Рощин.
- К западу от нас, в направлении кратера Автолик.
- Как ты думаешь, Сережа, в скольких это километрах от нас?
- Не больше чем в тридцати-пятидесяти километрах, - ответил, немного подумав, Лядов.
- И все-таки я почему-то уверен, что у них что-то не в порядке, - произнес Рощин.
- Нам надо не теряя времени пойти к месту посадки альберийской ракеты и выяснить, что у них произошло. Возьмем медикаменты и все необходимое, чтобы оказать помощь людям.
Астронавты выбрались из дома и направились к кратеру Автолик. Вдали простиралась небольшая горная цепь, за которой, как уверял штурман, сразу будет виден альберийский корабль.
Прошел час, прежде чем они добрались до горной гряды. Это были сравнительно низкие горы, высотой не больше 300 метров. Впрочем, на Луне их нельзя было назвать горами, так как лунные горы значительно выше, чем земные. Многие из них достигают высоты 7-8 километров, а вершины гор Лейбница, расположенных почти у Южного полюса, возносятся на высоту почти 9 километров.
Астронавты без особого труда преодолели горную цепь, перегородившую им путь. Лядов, первым добравшийся до вершины, возбужденно замахал руками. Вскоре подошли остальные. На открывшейся перед ними равнине возвышался металлический сигарообразный предмет. Альберийская ракета, стоявшая вертикально на треногом шасси, ярко блестела в лучах Солнца. Корпус ее слегка накренился. Несколько минут астронавты молча наблюдали за ракетой.
- Людей как будто не видно, - сказал Рощин.
- Да, - подтвердил Лядов, - не видно.
- Ну что ж, двинемся дальше, - сказал Рощин и начал спускаться с горы.
Не прошло и пятнадцати минут, как астронавты стояли уже у металлической ноги ракеты. Альберийский корабль имел форму почти такую же, как и "Циолковский", только размером немного меньше. Длина его не превышала тридцати метров. На тускло блестевшем металле выделялась надпись "Альберия". Одна сторона корпуса ракеты была окрашена в черный цвет, другая имела светлую поверхность. По-видимому, на корабле не было электрического отопления, и нормальная температура в кабине поддерживалась за счет солнечных лучей. Черная часть окраски ракеты поглощала солнечные лучи, а светлая - отражала. Поворачивая в полете корабль различным образом относительно Солнца, пассажиры его поддерживали в кабинете нужную температуру.
Астронавты обошли вокруг ракеты. У корабля не видно человеческих следов. Несомненно, что со времени посадки ракеты из нее никто не выходил. Хорошо бы заглянуть в стеклянное окно кабины. Но оно высоко - около 25 метров.
К счастью, вдоль корпуса корабля сделана шахта со скобами, идущими от кормы к люку кабины. Но и до нижней скобы не меньше шести метров.
Неожиданно Коваленко находит решение. Поблизости разбросаны крупные куски горной породы, что-то вроде вулканического туфа. Подняв громадную глыбу, он легко понес и сбросил ее у подножья ракеты. Его примеру последовали остальные. Вряд ли мировые рекордсмены по поднятию тяжестей смогли бы показать на Земле такую ловкость и неутомимость, какую обнаружили четверо советских ученых. Вот профессор Рощин поднимает огромный камень, весящий на земле не меньше 60 килограммов, и легко закидывает его на вершину быстро растущей кучи. Вслед за ним Касымов перекатывает огромную глыбу. Вскоре образовалась пирамида высотой больше трех метров.
С вершины ее нетрудно добраться до кормы корабля. Влезть на альберийскую ракету пожелал Лядов. Он встал на плечи Касымову, чтобы дотянуться до нижней скобы.
- Подымай меня на руках, Юсуп, - крикнул Лядов, обнаружив, что не достает до скобы на какие-нибудь тридцать сантиметров.
Касымов легко поднял его на вытянутых вверх руках, после чего Лядов мог схватиться за скобу.
Вскоре Лядов уже стоял на одном уровне с окном и мог заглянуть в него. Несколько минут он ничего не мог различить внутри кабины, казавшейся совершенно черной. Наконец, Лядову удалось рассмотреть трех человек: двое из них сидели в креслах и казалось спали, третий растянулся на полу у выходного люка.
Штурман быстро спустился и рассказал товарищам о том, что он увидел в кабине. Все задумались. Чтобы помочь пострадавшим, если они еще живы, необходимо проникнуть в запертую изнутри кабину. Но как открыть герметически закрытую крышку люка, да еще на такой высоте?
- Рефлектор! - воскликнул Коваленко. - Нужно расплавить запор от люка кабины.
- Правильно! Люк выходит на солнечную сторону. Пожалуй, можно воспользоваться рефлектором, . согласился Рощин. - Придется вам, Петр Васильевич, вместе с доктором вернуться и принести зеркало. Вы, Юсуп Габитович, захватите аптечку и все необходимое для оказания срочной медицинской помощи. А мы тем временем соорудим из камней новую пирамиду.
- Не забудьте захватить веревку и пластырь для заделки отверстия, крикнул Лядов удалявшимся гигантскими шагами астронавтам.
Когда спустя два часа астроном и доктор вернулись, они убедились, что Рощин и Лядов не теряли напрасно времени. Рядом с ракетой возвышалась внушительная пирамида высотой около восьми метров. На ее вершине укрепили рефлектор. Вскоре тонкий пучок концентрированной солнечной энергии вонзился в металлическую броню корабля.
Рощин, направивший луч на запор люка, вырезал словно резцом около него отверстие. Не прошло и десяти минут, как работа была закончена.
Касымов, захватив сумку с аптечкой, стал подыматься на корабль тем же способом, каким до него это сделал Лядов. Добравшись до люка, он просунул руку в отверстие, вырезанное солнечным лучом, и, нащупав ручку, нажал на нее. Дверь легко поддалась, и доктор проник в тесную камеру шлюза. Здесь было совершенно темно. Касымов включил электрический фонарь и заделал отверстие пластырем из специальной пластмассы, обладающей свойством прочно прилипать к металлу.
Убедившись в надежной герметичности шлюза, Касымов нашел на стене щит с манометром и кнопку пуска мотора. Открыть дверь в пассажирскую кабину, где имелось нормальное давление, было невозможно, так как в шлюзе не было воздуха. Для создания в камере шлюза нормального давления насосы перекачивали в него воздух из специальных резервуаров. Проникнуть в кабину можно было лишь при исправной работе воздушных насосов. Касымов включил рубильник и по дрогнувшей стрелке манометра убедился, что пневматическая система работает.
Медленно потянулись минуты ожидания. Стрелка манометра, казалось, едва перемещалась. Шум моторов становился все явственней по мере наполнения камеры воздухом. Прошло двадцать минут. Стрелка манометра подползла к цифре "I".
Доктор толкнул легко поддавшуюся дверь и шагнул в кабину.
Глава 30
Касымов едва не споткнулся о человека, распростертого на полу. В руке он судорожно сжимал древко с флагом Альберии. Астронавт был в скафандре, и трудно было определить, жив ли он. Касымов снял с него скафандр и, опустившись на колени, взял его руку.
Слабые удары пульса свидетельствовали о том, что человек (это был Линье) жив.
Доктор поднял его и уложил в кресло.
Второй астронавт тоже был без сознания.
Третий смотрел на Касымова широко открытыми глазами, в которых выражались испуг и удивление.
- Вы из Советского Союза? - спросил, догадавшись, он.
Доктор, неплохо знавший альберийский язык, ответил утвердительно.
- Но что с вами? - спросил Касымов. - Я врач и хочу вам помочь.
Тот, с трудом произнося слова, объяснил:
- У всех нас лучевая болезнь. Я это хорошо знаю. Скажите, что с Линье и Альваресом, моими спутниками?
- Ваши товарищи живы. Сколько времени, как вы заболели?
- Мы почувствовали себя плохо, когда ракета уже начала падение на Луну.
Диас закрыл глаза.
- Не волнуйтесь, - сказал Касымов. - Думаю, что можно будет вам помочь.
Касымов открыл сумку с медикаментами и инструментами.
- Где у вас вода и электрическая плитка? . спросил он Диаса.
Больной открыл глаза и слабым движением руки указал на розетку и выключатель. Касымов включил свет и без труда нашел все необходимое. Пока на плитке кипятились инструменты, он распечатал коробку, в которой лежали ампулы с жидкостью. Это были ампулы с препаратом от лучевой болезни, открытым советскими учеными.
Хотя пассажирам "Циолковского" не грозила опасность подвергнуться на ракете радиоактивному облучению, тем не менее они могли попасть под ионизирующее облучение на Луне, поэтому в аптечке у них был препарат.
Сделав пострадавшим инъекцию, Касымов увеличил содержание кислорода в кабине. Затем подождал 15 минут и ввел всем троим один из сильнейших антибиотиков, появившихся недавно в Советском Союзе.
Тут доктор услыхал сверху слабый стук. Подняв голову, он увидел Рощина, наблюдавшего за ним через окно кабины. Доктор дал знак, что собирается выходить.
Поставив перед больными воду и еду, Касымов одел скафандр и вышел к ожидавшим его товарищам.
- У них лучевая болезнь, по-видимому, третьей степени. Трудно определить дозу облучения, которой они подверглись, - сообщил он. - Я сделал все необходимое, но оставить их без ухода нельзя.
Некоторое время астронавты молчали, обдумывая положение. Работы было по горло. Еще до наступления лунной ночи необходимо найти ракеты с топливом, пищей и водой, найти и приспособить танкетку для передвижения по Луне, смонтировать гелиостанцию, которую через несколько дней должны прислать с Земли. Но нельзя оставлять пострадавших одних, без всякой помощи.
- Оставайтесь с ними, Юсуп Габитович. - сказал Рощин. - Попытаемся выполнить все работы втроем. Будем кулинарничать по очереди.
Астронавты попрощались с доктором и ушли, оставив его у альберийской ракеты.
Несмотря на предельную занятость, Лядов упорно продолжал поиски вымпелов. Он нашел уже много отдельных осколков, а однажды в его руках оказался кусочек меди и даже уцелевший каким-то чудом полупроводник, по-видимому, от радиопередатчика.
Теперь уже не было сомнений, что в этом районе упал контейнер с научной аппаратурой, а не последняя ступень ракеты. И, наконец, наступил момент, когда упорство штурмана было вознаграждено. Все произошло просто. Звук в телефоне резко изменился, и Лядов увидел под ногами небольшую воронку. Ему не пришлось отгребать долго лунную пыль, чтобы извлечь предмет, копии которого бережно хранятся на Земле в музеях многих стран. Он с гордостью поднял драгоценный шаровой вымпел, на пятиугольных элементах которого были выбиты герб Союза Советских Социалистических Республик и надпись "Сентябрь. 1959 г.". Он ярко блестел, отражая лучи Солнца.
Когда Лядов сообщил по радио о своей удаче Рощину, тот приказал ему не уходить с места находки и ожидать прихода всего экипажа. Вскоре появился Рощин, а затем Коваленко и Касымов. В руках доктора был киноаппарат. Пока астронавты рассматривали находку, Касымов успел запечатлеть этот волнующий момент на пленку.
В конце недели больные почувствовали себя значительно лучше, хотя были еще очень слабы. Касымов мог теперь оставлять их на некоторое время и принимать участие в работе экспедиции.
Когда состояние здоровья Линье не вызывало уже опасений, Касымов решил выяснить некоторые чрезвычайно странные обстоятельства космического рейса альберийских астронавтов.
- Должен признаться, господин Линье. - сказал он, - что весь наш экипаж не может понять, что заставило вас отправиться в космос на атомной ракете, не имеющей надежной защиты от радиоактивного излучения. Я, например, крайне удивлен, что вы не имеете даже препарата, разработанного вашим соотечественником, профессором Ренаром.
И тогда Линье рассказал, при каких обстоятельствах, уже известных читателю, он отправился в этот рискованный рейс.
- Перед отлетом мы сделали инъекцию препарата. Но, как видите, - вздохнул Линье, - действие препарата оказалось менее эффективным, чем мы предполагали. К тому же случилось так, что атомный двигатель работал значительно дольше, чем было предусмотрено. Боюсь, что двигатель сильно поврежден. Нам не удалось отрегулировать тепловой режим еще на стенде - и вот последствия. Ракета достигла скорости десять и пять десятых километра в секунду не через десять минут, как я рассчитывал, а лишь спустя пятнадцать минут. Только тогда мы выключили двигатель. Таким образом, двигатель при взлете проработал на пять минут больше. Каждая же лишняя минута была для нас губительна. Мы благополучно пролетели нейтральную зону и начали падение на Луну, когда почувствовали себя скверно. Да, до того чертовски скверно, что я стал опасаться, сумеем ли мы совершить посадку. Мои спутники лежали в бреду. Взглянув на спидометр, я с ужасом обнаружил, как стремительно растет скорость падения. По-видимому, до Луны было несколько сотен километров. Нельзя было больше терять ни одной секунды. Но я чувствовал, как становлюсь все слабее и слабее.
И тогда меня озарила мысль - превратить ракету в спутник Луны. Собрав последние силы, я с трудом дополз до щита управления и, включив двигатель, повернул ракету параллельно поверхности Луны. Как только ракета развала достаточную скорость, я выключил двигатель, и тотчас же силы оставили меня.
Не помню, сколько времени я пролежал без сознания. Когда я пришел в себя, то увидел Диаса, прикладывающего к моему лбу смоченную водой губку. Нам сделалось легче. Но мы знали, что это облегчение обманчиво, после него приступ болезни станет еще ожесточенней. Нельзя было терять времени, надо было совершить посадку, пока наше состояние позволяло это сделать. Я поднялся и выглянул в окно. Ракета летела над какой-то горной цепью. Казалось, нас отделяло от нее всего несколько километров. Это было непонятно. Я отлично помнил, что ракета превратилась в спутник на значительно большей высоте. Если ракета опустилась, то только вследствие тормозящего действия атмосферы. Не значит ли это, что на Луне на большой высоте есть атмосфера?
- Вы угадали. Мы пришли к тому же выводу, . сказал Касымов. - Никто из нас не обнаружил до сих пор падения метеорита.
- Следовательно, метеорная опасность на Луне не больше, чем на Земле! воскликнул конструктор.
Касымов ответил утвердительно.
- Итак, - продолжал Линье, - мы решили произвести посадку. Долгое время я не находил удобного места для посадки. Не успевала кончиться одна горная система, как начиналась другая. Прошло около часа, прежде чем мы увидели равнину и смогли опуститься. От сильного сотрясения Диас и Альварес потеряли сознание. Я же еще держался и попытался выйти. Но у меня хватило сил только надеть скафандр, а дальше я уже ничего не помню. Если бы не ваша неожиданная помощь, наша ракета превратилась бы в первую гробницу на Луне. Сумеем ли мы отплатить вам за все, что вы сделали для нас?!
- Но почему у вас в аптечке не оказалось препарата? - поинтересовался Касымов.
- О, это длинная история, - неохотно ответил Линье после небольшого молчания. - Я расскажу вам как-нибудь в другой раз.
Касымов поспешил к своим товарищам и передал им рассказ Линье.
- Значит, Ренар ошибся в действии препарата? . задумчиво спросил Рощин.
- Нет, Андрей Егорович, он, оказывается, предупредил Линье, что препарат ненадежен, . заявил Лядов среди общего молчанья.
- Предупредил? - переспросил Рощин. - Откуда вам известны такие подробности?
- Да, я совсем забыл рассказать вам, какие получены новости с Земли.
- Ну, ну, рассказывай, в чем дело!
- Передают, что в Альберии в связи с этим космическим рейсом поднялась небывалая шумиха. Профессор Ренар возбудил дело против главы компании "Альберия - Луна", обвиняя этого господина в том, что он не передал Линье адресованную ему телеграмму. В этой телеграмме Ренар предупредил Линье, что действие препарата недостаточно проверено, что человек, над которым проводились испытания, умер.
Сообщение Лядова вызвало негодование астронавтов.
- Значит, Линье даже не подозревает, какую "шутку" сыграл с ним этот негодяй? - спросил Коваленко.
- Да, для него это будет открытием. Пожалуй, не стоит пока рассказывать им об этом, - решил Касымов.
Весь экипаж согласился с мнением доктора.
Глава 31
Приближалась 14-суточная лунная ночь с ее сто шестидесятиградусными морозами. Ночь на Луне, как и день, наступает из-за отсутствия воздуха внезапно, без перехода через сумерки. Так же быстро происходит переход от тепла к холоду. Палящий зной сменяется холодом межпланетного пространства. Лишь в лунных пещерах колебания температуры не так резки.
Ночевка на Луне требовала серьезной подготовки. Людям нужны были энергия, топливо, воздух, продукты питания. Все настоятельней ощущалась потребность в дополнительных источниках энергии. Мощности батареи фотоэлементов не хватало для полной зарядки аккумуляторов, которые постепенно разряжались. Немало энергии уходило на отопление, освещение, питание приборов, радиосвязь.
Астронавты с нетерпением ожидали с Земли ракеты с гелиоэлектростанцией. Наконец, на седьмые земные сутки прибыла автоматическая ракета с долгожданным грузом. Она была быстро найдена, так как имела периодически работающий радиопередатчик, позволивший запеленговать его.
В сборке гелиоэлектростанции приняли участие все астронавты. Зеркало диаметром в шесть метров установили на той же вершине, где стояла антенна. Специальное часовое устройство поворачивало изогнутое зеркало вслед за Солнцем. Сконцентрированные солнечные лучи падали на парообразователь, помещенный в фокусе зеркала. Полученный в нем пар высокого давления поступал в паровую турбину, вращающую электрогенератор. Энергетический баланс научной станции резко возрос. Теперь под сводами пещеры горело, отражаясь в бесчисленных кристаллах, множество электрических лампочек. Мощность гелиостанции была достаточной не только для питания всех потребителей, но и для непрерывной зарядки множества аккумуляторов, накапливающих энергию на долгую лунную ночь.
До начала лунной ночи оставалось четверо земных суток. Альберийские астронавты к этому времени почувствовали себя настолько хорошо, что доктор разрешил им совершить первую лунную прогулку.
Почувствовав себя нормально, Линье прежде всего попробовал установить связь с Альберией. После многих попыток он, наконец, услыхал знакомые позывные и коротко сообщил обо всем, что произошло. Дежурный радист долго не мог поверить, что они живы.
. В печати сообщают, - сказал он, - что экипаж альберийского корабля зверски уничтожен высадившимися на Луну русскими коммунистами. Можно ли быть уверенным, что у микрофона Линье?
- Откуда у вас такие сведения? - спросил Линье.
- Это утверждает господин Оливейра.
- Передайте ему, что это вздор, - закричал Линье. - Мы не знаем, что теперь делать...
На этом связь неожиданно оборвалась. "
Зачем понадобились господину Оливейра эти измышления, - подумал Линье, ведь штурман Лядов регулярно сообщает все новости с Луны. О том, что мы обязаны русским своим спасением, вероятно, знает весь мир".
В тот же день он сообщил Касымову о своем разговоре с Альберией и о странном поведении председателя общества "Альберия - Луна".
- Оно покажется вам менее странным, если вы узнаете кое-какие подробности, касающиеся вас, . ответил Касымов и рассказал альберийским астронавтам об иске, предъявленном профессором Ренаром господину Оливейра.
Узнав о поступке Оливейра, Линье и Диас долго не могли прийти в себя. Конструктора охватил приступ бешенства, он задыхался от негодования, потом он впал в не свойственное ему состояние уныния. В глазах Диаса вспыхнул мрачный огонь.
- Если бы судьбе было угодно, чтобы мы встретились! - прошептал он и больше не проронил ни слова.
Один Альварес отнесся ко всему безразлично,
Экипаж "Циолковского" всячески старался рассеять мрачные мысли альберийских астронавтов.
- Ну, ну, не вешать носа, друзья, - говорил Рощин. - Побудете с нами, поработаете, а потом свезем вас на старушку-Землю. Здесь не оставим.
Осуществить космический рейс с Луны было гораздо проще, чем с Земли. В свое время Рощин очень неохотно согласился увеличить экипаж ракеты с трех человек до четырех. Ведь на каждый килограмм полезного груза приходилось девять килограммов ракетной оболочки и сто двадцать килограммов топлива. Таким образом, из-за одного человека приходилось брать лишних десять тонн топлива, не считая запаса пищи, питья и воздуха. Ни при отлете корабля с Луны увеличение экипажа на три человека не представляло больших трудностей. Во-первых, ракета была теперь на много десятков тонн легче за счет израсходованного топлива, пищи и воздуха. Во-вторых, отсутствие атмосферы на Луне и меньшее притяжение, чем на Земле, намного облегчало старт. Поэтому скорость отрыва от Луны значительно меньше, чем от Земли. Чтобы добраться от Луны до точки равного притяжения, достаточно развить скорость два и четыре десятых километра в секунду.
После достижения этой скорости двигатель выключается. При этом траектория выбирается такой, чтобы корабль входил в земную атмосферу полого.
Узнав, что советские астронавты озабочены тем, что не нашли ракеты с топливом, Линье и Диас предложили разрешить им заняться поисками. Получив согласие Рощина, они отправились в район кратера Архимеда и после длительного отсутствия вернулись с радостной вестью о том, что ракета найдена.
В тот же "день" астронавты были обрадованы удивительным сюрпризом. Выйдя из пещеры, все остановились: навстречу им, искусно объезжая все препятствия, двигалась танкетка. Повинуясь командам "водителя" с далекой Земли, она остановилась поблизости от астронавтов. Поистине, даже в век автоматики это казалось чудесным. Космонавты с благодарностью подумали о предусмотрительности ученых на Земле, оставивших в танкетке достаточно горючего, чтобы провести ее через все препятствия. Как кстати оказался этот неожиданный подарок!
- Земля прислала нам "такси"! - с восторгом воскликнул Лядов и, открыв дверцу танкетки, пригласил всех воспользоваться транспортом.
С помощью танкетки содержимое ракеты, найденной альберийцами, было быстро перевезено в лагерь. Кроме топлива, в ней оказались аккумуляторы, оборудование для специальных научных наблюдений и ряд предметов для создания людям на Луне нормальных бытовых условий.
Участвуя в строительстве научной станции на Луне, альберийские астронавты отвлекались от мрачных дум.
Теперь затея господина Оливейра с продажей лунных участков представлялась Линье не столько бессмысленной, сколько бессовестной аферой. А еще совсем недавно продажа Луны казалась ему обыкновенной коммерческой операцией.
Ближе познакомившись с советскими учеными, которые ни разу не заикнулись о колонизации Луны Советским Союзом и о своих правах на спутник Земли, Линье был удивлен. Все их помыслы были устремлены только на научные исследования. Еще не развернув как следует станцию, они сделали множество ценных наблюдений и открытий.
Рощин и Лядов составляли подробные карты лунной поверхности. Доктор Касымов проводил многочисленные наблюдения, изучая человеческий организм в условиях Луны.
А профессор Коваленко успел собрать богатейшую коллекцию лунных пород и минералов, неутомимо вел астрономические наблюдения, составлял карты, фотографировал лунное небо. Его энтузиазм передавался всему экипажу, часто отказывающему себе в отдыхе.
- Мы должны изучить и сообщить как можно больше фактов, - говорил Коваленко.
Часто во время отдыха он развивал перед слушателями планы освоения Луны.
- Луну вполне можно освоить, - говорил астроном. - Метеоритная опасность отпала. Остается научиться добывать кислород и воду. Это трудно, но возможно. На Луне возникнет промышленность. Добыча топлива станет главной отраслью. Заводы по производству топлива для ракет снабдят своей продукцией межпланетные корабли и искусственные спутники Земли и Луны. В энергии недостатка не будет. Гигантские солнечные электростанции покроют Луну. Они снабдят электроэнергией и теплом предприятия и жилища лунных поселений. А уж чего-чего, а солнечной энергии на Луне хоть отбавляй. С одного квадратного метра здесь можно получить мощность более полутора лошадиных сил. Мощные атомные электростанции обеспечат энергией в течение долгой лунной ночи. Потребуется много металла. Не возить же его с Земли. Я уверен, что мы найдем здесь залежи чистейшего железа. Появится металлургическая и машиностроительная промышленность. На Луне построят заводы и шахты, обсерватории и телевизионные станции! Человек превратит Луну в удобную пересадочную станцию на пути полетов в Космос.
Диас часто перебивал рассуждения Коваленко ироническими замечаниями. Он все время был в мрачном настроении, и оптимистические предсказания профессора часто раздражали его и вызывали у него желание противоречить.