Все тревожно переглянулись и настороженно прислушались. Несколько толчков еще большей силы, чем первый, последовали один за другим.
- Это похоже на вулкан! - проговорил уверенно Рощин.
Спустя несколько минут путешественники отчетливо услышали шум, напоминающий свист воздуха, выходящего под большим давлением. Стенки палатки сжимались и вибрировали. Казалось, что сильный ветер треплет палатку и готов унести ее вместе с обитателями.
И вдруг палатка оторвалась и стала подыматься, словно воздушный шар, увлекаемая непонятной и неведомой силой.
- Черт возьми! Происходит что-то необыкновенное! - вскричал Лядов.
Скорость движения все нарастала. Рощин бросился к небольшому окну, но разобрать, что происходит снаружи, не было никакой возможности.
- Я, кажется, понял, что произошло! - воскликнул слабым голосом Коваленко.
- Так, что же это?! - в один голос произнесли астронавты, цепляясь за стены, чтобы не упасть.
- Друзья мои, мы... - но новый толчок не дал ему договорить.
Палатка на минуту остановилась, сделала несколько оборотов, словно попала в завихрение, а затем, выталкиваемая неведомой силой, снова стала подниматься.
- Мы спасены! Нас выталкивает на поверхность пар! Вы понимаете? - успел сообщить профессор в промежутке между толчками.
- Какой пар?! Где спасение? Мы разобьемся сейчас о скалы, - с досадой выкрикнул Касымов, пытаясь подняться после очередного падения.
- Море... - продолжал пояснять Коваленко, с трудом выговаривая слова и жестикулируя руками. . Море закипело! - произнес он наконец, когда движение палатки стало более плавным.
По-видимому, сотрясение, вызванное действием вулкана, соединило пустоту, в которой странствовали астронавты, с лунной поверхностью. И тогда водяной пар, находящийся в ней в ненасыщенном состоянии, мгновенно улетучился, а вода лунного моря при отсутствии давления превратилась в пар. Огромные массы пара и, вероятно, скопившихся газов устремились к поверхности Луны и по пути увлекли палатку астронавтов.
Непрерывный гул и свист ни на минуту не прекращались. По временам палатка приходила во вращательное движение, а затем с новой силой устремлялась вверх. Заявление Коваленко "мы спасены" астронавты встретили без всякого оптимизма. Перспектива быть выброшенными через несколько минут на поверхность Луны, возможно, с обломками скал, тучами шлака и пепла, казалась не особенно радостной.
- Нужно что-то сделать для ослабления удара при падении! - произнес Рощин, с трудом сохраняя равновесие.
Но времени уже не было. За окном вдруг блеснуло Солнце, едва различимое сквозь густые клубы белого пара. Палатка пролетела несколько минут по инерции в горизонтальном направлении, замедлила скорость и вдруг стала опускаться. Спуск, вопреки ожиданиям, проходил сравнительно медленно. Очевидно, палатку поддерживали массы пара.
Спустя несколько минут астронавты почувствовали, как палатка ударилась обо что-то твердое и, подпрыгнув словно мяч, остановилась.
Глава 38
Первое, что ощутили астронавты, - было полное безмолвие. Облачившись в скафандры, они вышли из палатки. Яркий свет Солнца, сияющего на черном небе, на мгновенье ослепил всех.
Примерно в километре от них из кратера вырывался громадный клуб беловатого пара. Не отклоняясь никакими воздушными течениями, он поднимался отвесно вверх.
Несколько минут астронавты наблюдали это грандиозное зрелище.
- Сколько драгоценной воды пропадает зря, . заметил Лядов.
- Вот и объяснение явления, наблюдаемого Торнтоном в долине Геродота, произнес Коваленко. - Десятого февраля тысяча девятьсот сорок девятого года он заметил в телескоп клуб беловатого пара, закрывающего детали лунной поверхности на протяжении десятка километров, в то время как окружающая местность оставалась совершенно чистой и хорошо видимой. Не объясняются ли той же причиной местные помутнения кратеров Платона, Шикард, Тимохариса и других, которые отмечали многие наблюдатели?
- Но если так, - воскликнул Лядов, - то таких пустот, как та, которую мы открыли, на Луне множество, и есть надежда найти еще водные бассейны в каком-нибудь внутрилунном пространстве.
- По-видимому, их должно быть много, - ответил Коваленко.
- Но где же мы все-таки находимся? - спросил Рощин, внимательно осматриваясь по сторонам.
- Андрей Егорович, - воскликнул Лядов, - мы же в районе кратера Птолемея. Взгляните! Мы искали здесь ракету. Не вы ли указали на тот утес как на ориентир.
Рощин взглянул на утес, напоминающий своей формой шпиль, и произнес:
- Да, вы, кажется, правы, Сергей Владимирович.
- Здесь где-то должна быть ракета с кислородом. Надо найти ее.
С этими словами Лядов громадными прыжками пересек небольшую равнину и скрылся за ближайшими, отрогами гор. Наблюдательность штурмана делала честь его профессии; вскоре он уже обнаружил металлическую сигару, блестевшую на Солнце.
Но что это? Возле ракеты виднелась фигура человека в скафандре. Человек вынимал баллон с кислородом из люка ракеты и неожиданно заметил Лядова. Он вздрогнул и выронил из рук баллон.
Судя по скафандру, это был один из альберийских астронавтов, но кто именно? Лядов приветственно махнул рукой, спрыгнул со скалы и побежал к неизвестному. Он пробежал сотню метров, когда заметил, как в руках альберийского астронавта блеснул металлический предмет. И в то же мгновенье громадная скала поблизости от Лядова разлетелась на десятки кусков. Несколько камней пролетело над его головой; к счастью, ни один из них не задел штурмана.
Лядов быстро укрылся за соседней скалой. "
Кто бы это мог быть? - подумал Лядов, наблюдая из-за своего укрытия. - И почему он стреляет?"
Между тем человек у ракеты, захватив два баллона, стал быстрыми шагами удаляться.
Лядов связался по радио с Рощиным и сообщил о случившемся.
- Надо во что бы то ни стало захватить его, . ответил Рощин.
- Я попытаюсь. Если пересечь большую трещину, то можно обогнать его минут на пятнадцать, . сказал штурман и побежал по направлению к трещине, которую обходил удаляющийся альбериец.
Вскоре путь ему преградил широкий зияющий провал. Мрачный вид черной пропасти на минуту остановил Лядова. Но время было слишком дорого. Отбросив колебания, штурман разбежался и решительно оттолкнулся. Опасность придала ему силы, ибо подобный прыжок даже на Луне мог считаться рекордом.
Пробежав минут десять, Лядов решил подождать, укрывшись в одной из расщелин. Вскоре вдали показался альбериец с кислородными баллонами. Он прошел поблизости от Лядова.
И тогда Лядов, стремительно выскочивший из своей засады, набросился на противника. Сбитый с ног, тот успел вынуть пистолет, но штурман сильным ударом выбил его. Неизвестный упорно сопротивлялся. Ему удалось сбросить с себя Лядова и вцепиться в его скафандр. Поняв опасность, Лядов собрал все силы и резко рванул скафандр врага, разорвав прочную ткань. Судорожно сцепленные пальцы альберийца ослабли. Жадно хватая ртом улетучивающийся воздух, он задыхался.
Лядов поднялся тяжело дыша. Только теперь он рассмотрел своего противника. Это был Альварес.
На помощь Лядову уже спешили астронавты. Подбежав к месту схватки и убедившись, что помощь не нужна, все молча пожали руку мужественного штурмана.
- Альварес всегда вызывал у меня неприязнь, . сказал Рощин. - Надо узнать, что делают остальные, что они задумали. Прежде всего проверим, цела ли наша ракета.
Небольшой отряд снова двинулся в путь. Вскоре они вышли из-за гор на просторную равнину, в центре которой возвышалась ракета. Знакомый силуэт "Циолковского" вызвал у астронавтов теплое и радостное чувство.
В течение часа они наблюдали за ракетой. Наконец Рощин дал приказание приблизиться к кораблю. Добравшись до ракеты, они обнаружили около нее сложенные баллоны с кислородом и топливом. Несомненно, альберийцы заканчивали приготовления к отлету. Рощин первым решил подняться на ракету. Прошло несколько минут напряженного ожидания. Рощин сообщил, что на корабле никого нет, и предложил астронавтам подняться. В этот момент они заметили бегущего к ним человека, возбужденно машущего им рукой. Когда он приблизился, астронавты узнали Диаса. Диас остановился и поднял руки. Лядов немедленно обыскал альберийского астронавта, но никакого оружия не обнаружил.
Диас что-то возбужденно говорил, но его никто не мог расслышать: передатчики альберийцев, как известно, работали на другой волне.
Лядов дал знак Диасу подняться на корабль. Вместе с Диасом поднялись остальные астронавты. В кабине все сняли скафандры и сели за стол.
- Где Линье? - сурово спросил Рощин.
Этот вопрос явно смутил Диаса и он, по-видимому, не знал, что отвечать.
- Как понять ваше молчание? - спросил удивленно Рощин.
- Хорошо. Я объясню все. Постарайтесь только понять меня правильно, начал, наконец, Диас, нервно постукивая пальцами по столу. - Сразу же после лунотрясения, когда мы обнаружили обвал в пещере, Линье организовал спасательные работы. Мы приступили к рытью хода. Работа шла медленно, и я не верил в ее успех. Когда Альварес стал доказывать мне бесполезность наших усилий, я согласился с ним. Но Линье категорически отказался прекратить работы и вернуться на Землю. И тогда мы решили заставить его сделать это силой.
- Что же вы сделали?
- Мы связали его и стали готовиться к отлету.
Астронавты возмущенно переглянулись.
- Ну, Диас, я не ожидал, что вы могли принять участие в таком деле, произнес, наконец, Рощин.
- Но Линье упрям до фанатизма, господа! Не могли же мы из-за его упорства рисковать жизнью.
- А вы уверены, что обвал в пещере - результат вулканической деятельности? - спросил Рощин и испытующе посмотрел на Диаса.
- Какая же может быть еще причина? - недоуменно ответил Диас.
- А где ваш пистолет? - неожиданно спросил Лядов.
- Ваш вопрос мне не совсем понятен, - ответил Диас. - У нас ни у кого нет оружия.
- Но несколько часов тому назад Альварес стрелял в Лядова.
- Стрелял! - воскликнул Диас. - Но я вижу, к счастью, все обошлось благополучно.
- Только не для него. Он погиб.
Диас побледнел. Несколько минут он сидел молча и вдруг, охваченный неожиданной догадкой, произнес:
- Когда произошел обвал, меня и Линье не было поблизости. Насколько я понял, вы подозреваете Альвареса и всех нас в инсценировке лунотрясения?
- Да, мы сразу заподозрили что-то нехорошее, . подтвердил Рощин.
- Не считайте меня, господа, хуже, чем я есть, . пробормотал растерянно Диас. - Ни я, ни тем более Линье не могли быть сообщниками Альвареса.
- Ну что ж, в благородстве Линье мы не сомневались, и очень рады, что не ошиблись в нем, . сказал Рощин вставая. - Отправляйтесь, Юсуп Габитович, и вы, Сергей Владимирович, освободить Линье. Попросите его прийти к нам. А в отношении вас, - добавил он, обращаясь к Диасу, - решение примет ваш командир.
Лядов и Касымов охотно отправились выполнять поручение Рощина. Спустя два часа они возвратились с Линье, искренне обрадованным счастливым спасением советских астронавтов.
До наступления лунной ночи оставалось четверо земных суток. "Циолковский" в основном уже был готов к старту; об этом позаботились альберийские астронавты, перенесшие со своего корабля радиостанцию и кое-какое оборудование. Лядов связался с Москвой и передал сводку о необычайных событиях на Луне.
Было решено лунный дом не откапывать, а в оставшееся время произвести ряд исследований и готовиться к отлету.
Линье, принявший деятельное участие в работах астронавтов, тем не менее был озабочен какими-то мыслями.
Однажды он подошел к Рощину и обратился к нему со следующими словами:
- Господин профессор! У меня нет в Альберии ни семьи, ни родственников. После того, что произошло, я не хочу возвращаться в Альберию. Не смогли бы вы зачислить меня в штат вашей научной станции? После возвращения на Землю я буду просить разрешения остаться в Советском Союзе.
- Лично я не возражаю, - ответил начальник советской экспедиции, - но, к сожалению, этот вопрос я не могу решить самостоятельно. Нужно запросить Москву.
В тот же день Лядов запросил Москву. Ответ пришел через несколько часов. Линье, согласно его желанию, зачислялся в штат научной станции Академии наук СССР. Это известие было встречено Линье и всей экспедицией с энтузиазмом.
И лишь один Диас не разделял радости астронавтов. Сознание вины перед Линье и советскими астронавтами тяготило его. Он стал еще более молчаливым и замкнутым.
Глава 39
Деятельность общества "Альберия - Луна" напоминала температуру больного лихорадкой: она переходила от внезапных скачков к столь же неожиданным спадам. Бурный подъем, связанный с очередной сенсацией по поводу нефтяных запасов на Луне, должен был, как и предполагал Оливейра, смениться опасным затишьем.
Компания, возглавляемая Оливейра, оказалась не в состоянии решить проблему массовых полетов на Луну. Согласие Ренара вернуться к работе над препаратом "комплексин" могло в какой-то степени вывести общество из тупика. Однако после инцидента с телеграммой Оливейра не решался вступить с Ренаром в переговоры. Роль парламентера взял на себя генерал Рамирес, отправившийся для веления переговоров с ученым в Эскалон.
Ренар принял генерала неохотно. Последнее время здоровье его сильно пошатнулось: допросы, пребывание в камере Центрального сыскного бюро и гибель любимого ученика Педро Гаррета не прошли бесследно. Войдя в кабинет, Рамирес увидел за письменным столом сгорбленного старика с усталым взглядом и дрожащими руками. Ренар кивком головы указал на кресло.
- Я слушаю вас, господин Рамирес, - произнес ученый.
Генерал, не имевший обыкновения смущаться, на этот раз замялся, почувствовав всю трудность своей миссии.
- Мне хорошо известны неприятности, которые пришлось вам испытать, профессор, - начал он после небольшой паузы. - Поверьте, что общественность Альберии глубоко сожалеет обо всем, что произошло. Я явился к вам, профессор, от имени будущих пионеров освоения Луны. Именно они, наши славные колонисты, положат начало массовому освоению космоса и понесут в просторы Вселенной знамя Альберии. Но нам нужен ваш препарат. Он понадобится срочно и в больших количествах, и мы не сомневаемся, что вы приложите все силы во славу Альберии, чтобы улучшить его защитное свойство.
Ренар, получивший накануне письмо из Правительственной канцелярии с аналогичной просьбой, без труда догадался о цели приезда Рамиреса и теперь терпеливо слушал напыщенную речь генерала.
- С некоторых пор, - продолжал Рамирес, . препарат потерял военное значение, поскольку противник также обладает им, и потому, я полагаю, у вас нет причин отказываться от нашего предложения.
- В настоящее время я не считаю возможным продолжать работу над препаратом, - ответил Ренар.
- Но почему же?
- Из сообщений советской печати мне, как и вам, известно, что с нашими астронавтами произошло то, чего я опасался и что пытался, к сожалению безуспешно, предотвратить - они заболели лучевой болезнью. Вам также известно, что перед отлетом всему экипажу была сделана инъекция комплексина. Как видите, препарат им не помог.
- Но массовая колонизация Луны - вопрос ближайшего будущего. Мы не имеем права откладывать ее, - неуверенно возразил Рамирес.
Ренар, взглянув насмешливо на собеседника, произнес:
- Я не владелец лунных участков и потому не могу вам посочувствовать. К тому же достижение Луны - теперь пройденный этап; я не вижу причин так спешить. Не лучше ли, чем рисковать жизнью людей, усовершенствовать наши космические корабли. Ведь на русской ракете не было излучения.
- Но в настоящее время у нас нет иного выхода, . попробовал доказать Рамирес. - А вы могли бы улучшить свойство препарата и сделать его более надежным.
- Если даже это и удастся, что мало вероятно, то потребуются длительные исследования.
- Ну что ж, профессор, вы отказываетесь и только подтверждаете вашу недостаточную лояльность, . произнес Рамирес, убедившись в неудаче своей миссии, и, холодно попрощавшись, вышел.
В тот же день Оливейра постиг и второй удар . сообщение московского радио о том, что после трехдневной потери связи с Луной удалось снова услышать советских астронавтов, которые оказались живы и здоровы. Вслед за тем было передано, что советская экспедиция забирает на свой корабль и альберийских астронавтов.
Полный самых мрачных предчувствий, Оливейра удалился в свой кабинет. После тяжелых размышлений он пришел к выводу о неминуемом крахе общества "Альберия Луна" и решил, что настало время уйти со сцены.
Глава 40
Первая советская космическая экспедиция пробыла на Луне два дня и одну ночь, что в переводе на земное время означало полтора месяца. В течение этого сравнительно короткого срока астронавты установили множество фактов, имевших неизмеримую ценность для науки. Они собрали богатейшие коллекции лунных пород и минералов. Даже вынужденное странствование в недрах Луны, к счастью, закончившееся благополучно, подтвердило пословицу, что нет худа без добра: оно позволило им сделать неожиданные и исключительно важные открытия.
11 января в небо Луны стремительно взвился корабль с шестью путешественниками. Быстро достигнув скорости 1,7 километра в секунду, "Циолковский" перешел на горизонтальный полет и превратился в искусственный спутник Луны. Путешественники не могли отказаться от представившейся возможности совершить полет вокруг Луны и осмотреть ее обратную сторону, большая часть которой освещалась в тот момент Солнцем. Они вылетели ночью и вскоре пересекли терминатор - временную границу света и тени.
С высоты 50 километров астронавты любовались панорамой обратной стороны Луны, хорошо, впрочем, знакомой по фотографиям и кинофильмам. Но наблюдение лунной поверхности непосредственно с борта космического корабля производит несравненно более сильное впечатление. Бросается в глаза преобладание в этой части Луны горных районов и малое количество крупных кратеров. Резко выделяется на обратной стороне нашего спутника исполинский горный хребет Советский. Да, явная ассиметрия лунной поверхности налицо!
Но множество научных данных, которые везут с собой астронавты, помогут разрешить и эту загадку. Путешественники без труда находят лунные моря, горные хребты, кратеры и с гордостью произносят их названия: "море Москвы", "залив Астронавтов", "кратер Циолковского", "кратер Ломоносова", "кратер Жолио Кюри", "горный хребет Советский", "море Мечты". Ведь эти названия напоминают о великом научном подвиге советских людей, впервые сфотографировавших обратную сторону Луны. Пройдут века, но драгоценный снимок останется свидетельством триумфа советской науки.
Осмотрев невидимую сторону Луны, астронавты включили двигатель и направили корабль к родной планете.
Когда ракета достигла скорости 2,4 километра в секунду, двигатель выключили, и космический корабль, выходя из зоны притяжения Луны, начал двигаться со все возрастающей скоростью под действием земного притяжения.
Несколько сложнее обстоял вопрос с посадкой на Землю. На высоте около тысячи километров корабль при помощи включенного двигателя затормозили и уменьшили скорость падения до 5 километров в секунду. Затем "Циолковский" повернулся носом к Земле и с выключенным двигателем помчался вокруг земного шара. Чтобы лучше погасить скорость, корабль летел против вращения Земли, то есть с запада на восток. Совершив кругосветное путешествие и значительно понизив скорость, "Циолковский" опустился в более плотные воздушные слои. Однако скорость его была слишком велика для посадки, и корабль пошел на "второй круг", то есть снова обернулся вокруг Земли.
Такой метод посадки позволил ракете постепенно погасить огромную скорость и избежать опасности сгореть в земной атмосфере, подобно метеориту.
Наконец корабль совершил посадку на Черном море, недалеко от Крымского побережья. Наполненный воздухом II с пустыми баками из-под горючего, он не затонул, а лишь немного погрузился в воду. Специально дежурившие суда быстро извлекли его и благополучно доставили космических путешественников на берег, где их восторженно встречали тысячные толпы людей.
Так закончилась первая в мире космическая экспедиция.
Дальнейшая судьба наших героев сложилась по-разному.
Линье принял гражданство СССР и остался в Советском Союзе.
Диас после кратковременного пребывания в Советской стране вернулся в Альберию, где его с нетерпением ожидали жена и сын. Падкие на сенсацию альберийцы гонялись за его автографом. За каждое выступление Диасу предлагали огромные деньги. Пользуясь этой популярностью, он мог бы выгодно заработать, но Диас редко выступал и старался спастись от бесчисленных интервью. Однако написанная им книга "Мое пребывание на Луне" быстро составила ему состояние.
Встреча его с господином Оливейра так и не состоялась.
Предприимчивый делец увильнул от судебной ответственности. Вначале он полностью отрицал получение телеграммы от профессора Ренара, возбудившего против него иск. Но Мерседес, питавшая еще надежды на Линье, подтвердила, что действительно телеграмма была получена. И тогда господин Оливейра исчез. По этой вполне уважительной причине иск, предъявленный профессором Ренаром, не мог быть удовлетворен, а следствие по требованию некоторых лиц было прекращено.
Среди этих лиц, по-видимому, был генерал Рамирес. Не желая иметь влиятельного врага, Оливейра перевел на текущий счет Рамиреса миллион диархов, которые тот недавно уплатил за лунные территории.
Вместе с исчезновением господина Оливейра исчезли и крупные суммы с текущего счета "Общества". Разразившийся вслед за этим скандал, к сожалению, ничем не помог бывшим владельцам лунных угодий, требовавшим возвращения своих денег.
Выступая на собрании акционеров, возмущенных исчезновением Оливейра, Рамирес призвал пострадавших перенести все потери с тем стоическим спокойствием, с каким это делает он сам. В заключение генерал пояснил, что система свободного предпринимательства таит в себе колоссальные возможности. Деятельность господина Оливейра символизирует эту систему, и общество не вправе сковывать ее искусственными ограничениями. Тот факт, что предприниматель Оливейра избежал суда, только подтвердил, что Альберия страна наилучшей демократии, в которой образцовое законодательство и судопроизводство всегда являлись предметом гордости ее граждан.
Высказав столь глубокомысленную сентенцию, генерал поспешил покинуть собрание, предоставив слушателям постигать ее сущность.
Так бесславно закончилось существование общества "Альберия - Луна".
Однако печальная судьба акционерного общества не послужила уроком для людей, поддерживавших Оливейра. Генерал Рамирес и сенатор Баррос с упорством маньяков по-прежнему призывают к борьбе с коммунизмом в космосе. "План Барроса" при поддержке могущественных магнатов удалось претворить в жизнь. Пресловутое "Объединение по борьбе с коммунизмом в космосе" было создано, и его первое заседание проходило с большой помпой.
Под предлогом борьбы с коммунизмом в космосе "Объединение" повело борьбу с прогрессивными силами на Земле.
В Ареопаге обсуждался проект закона о запрещении деятельности Коммунистической партии. И как всегда, в те дни звучал голос Гонсало, возглавившего борьбу с "Объединением". И хотя закон был принят, Гонсало неутомимо продолжает бороться, ибо нет в мире силы, которая заставила бы его сложить оружие.
Спустя два года после описываемых событий Советский Союз отправлял очередную космическую экспедицию. Ей предстояло совершить посадку на той стороне Луны, которая скрыта от взоров людей, и обстоятельно ее исследовать.
К тому времени Линье успел обзавестись семьей, но неутомимое сердце астронавта манят просторы Вселенной. И когда Линье предложили участвовать в новой экспедиции на Луну, он с радостью согласился. Среди экипажа из десяти человек были и наши старые знакомые - энтузиасты астронавтики и опытные "космические волки" . профессор Рощин, штурман Лядов и доктор Касымов.
Перед отлетом ракеты Рощин, выступая по телевидению, произнес следующие замечательные слова:
- Я думаю, технический прогресс и нравственный уровень людей будут неотделимы друг от друга. Придет время, когда человечество изучит не только околосолнечное пространство, но и множество неизвестных и несомненно прекрасных планет нашей Галактики. И если когда-нибудь людям придется встретиться в просторах Вселенной с разумными существами, они будут представлять единую дружную семью - ЗЕМНОЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО.
- Это похоже на вулкан! - проговорил уверенно Рощин.
Спустя несколько минут путешественники отчетливо услышали шум, напоминающий свист воздуха, выходящего под большим давлением. Стенки палатки сжимались и вибрировали. Казалось, что сильный ветер треплет палатку и готов унести ее вместе с обитателями.
И вдруг палатка оторвалась и стала подыматься, словно воздушный шар, увлекаемая непонятной и неведомой силой.
- Черт возьми! Происходит что-то необыкновенное! - вскричал Лядов.
Скорость движения все нарастала. Рощин бросился к небольшому окну, но разобрать, что происходит снаружи, не было никакой возможности.
- Я, кажется, понял, что произошло! - воскликнул слабым голосом Коваленко.
- Так, что же это?! - в один голос произнесли астронавты, цепляясь за стены, чтобы не упасть.
- Друзья мои, мы... - но новый толчок не дал ему договорить.
Палатка на минуту остановилась, сделала несколько оборотов, словно попала в завихрение, а затем, выталкиваемая неведомой силой, снова стала подниматься.
- Мы спасены! Нас выталкивает на поверхность пар! Вы понимаете? - успел сообщить профессор в промежутке между толчками.
- Какой пар?! Где спасение? Мы разобьемся сейчас о скалы, - с досадой выкрикнул Касымов, пытаясь подняться после очередного падения.
- Море... - продолжал пояснять Коваленко, с трудом выговаривая слова и жестикулируя руками. . Море закипело! - произнес он наконец, когда движение палатки стало более плавным.
По-видимому, сотрясение, вызванное действием вулкана, соединило пустоту, в которой странствовали астронавты, с лунной поверхностью. И тогда водяной пар, находящийся в ней в ненасыщенном состоянии, мгновенно улетучился, а вода лунного моря при отсутствии давления превратилась в пар. Огромные массы пара и, вероятно, скопившихся газов устремились к поверхности Луны и по пути увлекли палатку астронавтов.
Непрерывный гул и свист ни на минуту не прекращались. По временам палатка приходила во вращательное движение, а затем с новой силой устремлялась вверх. Заявление Коваленко "мы спасены" астронавты встретили без всякого оптимизма. Перспектива быть выброшенными через несколько минут на поверхность Луны, возможно, с обломками скал, тучами шлака и пепла, казалась не особенно радостной.
- Нужно что-то сделать для ослабления удара при падении! - произнес Рощин, с трудом сохраняя равновесие.
Но времени уже не было. За окном вдруг блеснуло Солнце, едва различимое сквозь густые клубы белого пара. Палатка пролетела несколько минут по инерции в горизонтальном направлении, замедлила скорость и вдруг стала опускаться. Спуск, вопреки ожиданиям, проходил сравнительно медленно. Очевидно, палатку поддерживали массы пара.
Спустя несколько минут астронавты почувствовали, как палатка ударилась обо что-то твердое и, подпрыгнув словно мяч, остановилась.
Глава 38
Первое, что ощутили астронавты, - было полное безмолвие. Облачившись в скафандры, они вышли из палатки. Яркий свет Солнца, сияющего на черном небе, на мгновенье ослепил всех.
Примерно в километре от них из кратера вырывался громадный клуб беловатого пара. Не отклоняясь никакими воздушными течениями, он поднимался отвесно вверх.
Несколько минут астронавты наблюдали это грандиозное зрелище.
- Сколько драгоценной воды пропадает зря, . заметил Лядов.
- Вот и объяснение явления, наблюдаемого Торнтоном в долине Геродота, произнес Коваленко. - Десятого февраля тысяча девятьсот сорок девятого года он заметил в телескоп клуб беловатого пара, закрывающего детали лунной поверхности на протяжении десятка километров, в то время как окружающая местность оставалась совершенно чистой и хорошо видимой. Не объясняются ли той же причиной местные помутнения кратеров Платона, Шикард, Тимохариса и других, которые отмечали многие наблюдатели?
- Но если так, - воскликнул Лядов, - то таких пустот, как та, которую мы открыли, на Луне множество, и есть надежда найти еще водные бассейны в каком-нибудь внутрилунном пространстве.
- По-видимому, их должно быть много, - ответил Коваленко.
- Но где же мы все-таки находимся? - спросил Рощин, внимательно осматриваясь по сторонам.
- Андрей Егорович, - воскликнул Лядов, - мы же в районе кратера Птолемея. Взгляните! Мы искали здесь ракету. Не вы ли указали на тот утес как на ориентир.
Рощин взглянул на утес, напоминающий своей формой шпиль, и произнес:
- Да, вы, кажется, правы, Сергей Владимирович.
- Здесь где-то должна быть ракета с кислородом. Надо найти ее.
С этими словами Лядов громадными прыжками пересек небольшую равнину и скрылся за ближайшими, отрогами гор. Наблюдательность штурмана делала честь его профессии; вскоре он уже обнаружил металлическую сигару, блестевшую на Солнце.
Но что это? Возле ракеты виднелась фигура человека в скафандре. Человек вынимал баллон с кислородом из люка ракеты и неожиданно заметил Лядова. Он вздрогнул и выронил из рук баллон.
Судя по скафандру, это был один из альберийских астронавтов, но кто именно? Лядов приветственно махнул рукой, спрыгнул со скалы и побежал к неизвестному. Он пробежал сотню метров, когда заметил, как в руках альберийского астронавта блеснул металлический предмет. И в то же мгновенье громадная скала поблизости от Лядова разлетелась на десятки кусков. Несколько камней пролетело над его головой; к счастью, ни один из них не задел штурмана.
Лядов быстро укрылся за соседней скалой. "
Кто бы это мог быть? - подумал Лядов, наблюдая из-за своего укрытия. - И почему он стреляет?"
Между тем человек у ракеты, захватив два баллона, стал быстрыми шагами удаляться.
Лядов связался по радио с Рощиным и сообщил о случившемся.
- Надо во что бы то ни стало захватить его, . ответил Рощин.
- Я попытаюсь. Если пересечь большую трещину, то можно обогнать его минут на пятнадцать, . сказал штурман и побежал по направлению к трещине, которую обходил удаляющийся альбериец.
Вскоре путь ему преградил широкий зияющий провал. Мрачный вид черной пропасти на минуту остановил Лядова. Но время было слишком дорого. Отбросив колебания, штурман разбежался и решительно оттолкнулся. Опасность придала ему силы, ибо подобный прыжок даже на Луне мог считаться рекордом.
Пробежав минут десять, Лядов решил подождать, укрывшись в одной из расщелин. Вскоре вдали показался альбериец с кислородными баллонами. Он прошел поблизости от Лядова.
И тогда Лядов, стремительно выскочивший из своей засады, набросился на противника. Сбитый с ног, тот успел вынуть пистолет, но штурман сильным ударом выбил его. Неизвестный упорно сопротивлялся. Ему удалось сбросить с себя Лядова и вцепиться в его скафандр. Поняв опасность, Лядов собрал все силы и резко рванул скафандр врага, разорвав прочную ткань. Судорожно сцепленные пальцы альберийца ослабли. Жадно хватая ртом улетучивающийся воздух, он задыхался.
Лядов поднялся тяжело дыша. Только теперь он рассмотрел своего противника. Это был Альварес.
На помощь Лядову уже спешили астронавты. Подбежав к месту схватки и убедившись, что помощь не нужна, все молча пожали руку мужественного штурмана.
- Альварес всегда вызывал у меня неприязнь, . сказал Рощин. - Надо узнать, что делают остальные, что они задумали. Прежде всего проверим, цела ли наша ракета.
Небольшой отряд снова двинулся в путь. Вскоре они вышли из-за гор на просторную равнину, в центре которой возвышалась ракета. Знакомый силуэт "Циолковского" вызвал у астронавтов теплое и радостное чувство.
В течение часа они наблюдали за ракетой. Наконец Рощин дал приказание приблизиться к кораблю. Добравшись до ракеты, они обнаружили около нее сложенные баллоны с кислородом и топливом. Несомненно, альберийцы заканчивали приготовления к отлету. Рощин первым решил подняться на ракету. Прошло несколько минут напряженного ожидания. Рощин сообщил, что на корабле никого нет, и предложил астронавтам подняться. В этот момент они заметили бегущего к ним человека, возбужденно машущего им рукой. Когда он приблизился, астронавты узнали Диаса. Диас остановился и поднял руки. Лядов немедленно обыскал альберийского астронавта, но никакого оружия не обнаружил.
Диас что-то возбужденно говорил, но его никто не мог расслышать: передатчики альберийцев, как известно, работали на другой волне.
Лядов дал знак Диасу подняться на корабль. Вместе с Диасом поднялись остальные астронавты. В кабине все сняли скафандры и сели за стол.
- Где Линье? - сурово спросил Рощин.
Этот вопрос явно смутил Диаса и он, по-видимому, не знал, что отвечать.
- Как понять ваше молчание? - спросил удивленно Рощин.
- Хорошо. Я объясню все. Постарайтесь только понять меня правильно, начал, наконец, Диас, нервно постукивая пальцами по столу. - Сразу же после лунотрясения, когда мы обнаружили обвал в пещере, Линье организовал спасательные работы. Мы приступили к рытью хода. Работа шла медленно, и я не верил в ее успех. Когда Альварес стал доказывать мне бесполезность наших усилий, я согласился с ним. Но Линье категорически отказался прекратить работы и вернуться на Землю. И тогда мы решили заставить его сделать это силой.
- Что же вы сделали?
- Мы связали его и стали готовиться к отлету.
Астронавты возмущенно переглянулись.
- Ну, Диас, я не ожидал, что вы могли принять участие в таком деле, произнес, наконец, Рощин.
- Но Линье упрям до фанатизма, господа! Не могли же мы из-за его упорства рисковать жизнью.
- А вы уверены, что обвал в пещере - результат вулканической деятельности? - спросил Рощин и испытующе посмотрел на Диаса.
- Какая же может быть еще причина? - недоуменно ответил Диас.
- А где ваш пистолет? - неожиданно спросил Лядов.
- Ваш вопрос мне не совсем понятен, - ответил Диас. - У нас ни у кого нет оружия.
- Но несколько часов тому назад Альварес стрелял в Лядова.
- Стрелял! - воскликнул Диас. - Но я вижу, к счастью, все обошлось благополучно.
- Только не для него. Он погиб.
Диас побледнел. Несколько минут он сидел молча и вдруг, охваченный неожиданной догадкой, произнес:
- Когда произошел обвал, меня и Линье не было поблизости. Насколько я понял, вы подозреваете Альвареса и всех нас в инсценировке лунотрясения?
- Да, мы сразу заподозрили что-то нехорошее, . подтвердил Рощин.
- Не считайте меня, господа, хуже, чем я есть, . пробормотал растерянно Диас. - Ни я, ни тем более Линье не могли быть сообщниками Альвареса.
- Ну что ж, в благородстве Линье мы не сомневались, и очень рады, что не ошиблись в нем, . сказал Рощин вставая. - Отправляйтесь, Юсуп Габитович, и вы, Сергей Владимирович, освободить Линье. Попросите его прийти к нам. А в отношении вас, - добавил он, обращаясь к Диасу, - решение примет ваш командир.
Лядов и Касымов охотно отправились выполнять поручение Рощина. Спустя два часа они возвратились с Линье, искренне обрадованным счастливым спасением советских астронавтов.
До наступления лунной ночи оставалось четверо земных суток. "Циолковский" в основном уже был готов к старту; об этом позаботились альберийские астронавты, перенесшие со своего корабля радиостанцию и кое-какое оборудование. Лядов связался с Москвой и передал сводку о необычайных событиях на Луне.
Было решено лунный дом не откапывать, а в оставшееся время произвести ряд исследований и готовиться к отлету.
Линье, принявший деятельное участие в работах астронавтов, тем не менее был озабочен какими-то мыслями.
Однажды он подошел к Рощину и обратился к нему со следующими словами:
- Господин профессор! У меня нет в Альберии ни семьи, ни родственников. После того, что произошло, я не хочу возвращаться в Альберию. Не смогли бы вы зачислить меня в штат вашей научной станции? После возвращения на Землю я буду просить разрешения остаться в Советском Союзе.
- Лично я не возражаю, - ответил начальник советской экспедиции, - но, к сожалению, этот вопрос я не могу решить самостоятельно. Нужно запросить Москву.
В тот же день Лядов запросил Москву. Ответ пришел через несколько часов. Линье, согласно его желанию, зачислялся в штат научной станции Академии наук СССР. Это известие было встречено Линье и всей экспедицией с энтузиазмом.
И лишь один Диас не разделял радости астронавтов. Сознание вины перед Линье и советскими астронавтами тяготило его. Он стал еще более молчаливым и замкнутым.
Глава 39
Деятельность общества "Альберия - Луна" напоминала температуру больного лихорадкой: она переходила от внезапных скачков к столь же неожиданным спадам. Бурный подъем, связанный с очередной сенсацией по поводу нефтяных запасов на Луне, должен был, как и предполагал Оливейра, смениться опасным затишьем.
Компания, возглавляемая Оливейра, оказалась не в состоянии решить проблему массовых полетов на Луну. Согласие Ренара вернуться к работе над препаратом "комплексин" могло в какой-то степени вывести общество из тупика. Однако после инцидента с телеграммой Оливейра не решался вступить с Ренаром в переговоры. Роль парламентера взял на себя генерал Рамирес, отправившийся для веления переговоров с ученым в Эскалон.
Ренар принял генерала неохотно. Последнее время здоровье его сильно пошатнулось: допросы, пребывание в камере Центрального сыскного бюро и гибель любимого ученика Педро Гаррета не прошли бесследно. Войдя в кабинет, Рамирес увидел за письменным столом сгорбленного старика с усталым взглядом и дрожащими руками. Ренар кивком головы указал на кресло.
- Я слушаю вас, господин Рамирес, - произнес ученый.
Генерал, не имевший обыкновения смущаться, на этот раз замялся, почувствовав всю трудность своей миссии.
- Мне хорошо известны неприятности, которые пришлось вам испытать, профессор, - начал он после небольшой паузы. - Поверьте, что общественность Альберии глубоко сожалеет обо всем, что произошло. Я явился к вам, профессор, от имени будущих пионеров освоения Луны. Именно они, наши славные колонисты, положат начало массовому освоению космоса и понесут в просторы Вселенной знамя Альберии. Но нам нужен ваш препарат. Он понадобится срочно и в больших количествах, и мы не сомневаемся, что вы приложите все силы во славу Альберии, чтобы улучшить его защитное свойство.
Ренар, получивший накануне письмо из Правительственной канцелярии с аналогичной просьбой, без труда догадался о цели приезда Рамиреса и теперь терпеливо слушал напыщенную речь генерала.
- С некоторых пор, - продолжал Рамирес, . препарат потерял военное значение, поскольку противник также обладает им, и потому, я полагаю, у вас нет причин отказываться от нашего предложения.
- В настоящее время я не считаю возможным продолжать работу над препаратом, - ответил Ренар.
- Но почему же?
- Из сообщений советской печати мне, как и вам, известно, что с нашими астронавтами произошло то, чего я опасался и что пытался, к сожалению безуспешно, предотвратить - они заболели лучевой болезнью. Вам также известно, что перед отлетом всему экипажу была сделана инъекция комплексина. Как видите, препарат им не помог.
- Но массовая колонизация Луны - вопрос ближайшего будущего. Мы не имеем права откладывать ее, - неуверенно возразил Рамирес.
Ренар, взглянув насмешливо на собеседника, произнес:
- Я не владелец лунных участков и потому не могу вам посочувствовать. К тому же достижение Луны - теперь пройденный этап; я не вижу причин так спешить. Не лучше ли, чем рисковать жизнью людей, усовершенствовать наши космические корабли. Ведь на русской ракете не было излучения.
- Но в настоящее время у нас нет иного выхода, . попробовал доказать Рамирес. - А вы могли бы улучшить свойство препарата и сделать его более надежным.
- Если даже это и удастся, что мало вероятно, то потребуются длительные исследования.
- Ну что ж, профессор, вы отказываетесь и только подтверждаете вашу недостаточную лояльность, . произнес Рамирес, убедившись в неудаче своей миссии, и, холодно попрощавшись, вышел.
В тот же день Оливейра постиг и второй удар . сообщение московского радио о том, что после трехдневной потери связи с Луной удалось снова услышать советских астронавтов, которые оказались живы и здоровы. Вслед за тем было передано, что советская экспедиция забирает на свой корабль и альберийских астронавтов.
Полный самых мрачных предчувствий, Оливейра удалился в свой кабинет. После тяжелых размышлений он пришел к выводу о неминуемом крахе общества "Альберия Луна" и решил, что настало время уйти со сцены.
Глава 40
Первая советская космическая экспедиция пробыла на Луне два дня и одну ночь, что в переводе на земное время означало полтора месяца. В течение этого сравнительно короткого срока астронавты установили множество фактов, имевших неизмеримую ценность для науки. Они собрали богатейшие коллекции лунных пород и минералов. Даже вынужденное странствование в недрах Луны, к счастью, закончившееся благополучно, подтвердило пословицу, что нет худа без добра: оно позволило им сделать неожиданные и исключительно важные открытия.
11 января в небо Луны стремительно взвился корабль с шестью путешественниками. Быстро достигнув скорости 1,7 километра в секунду, "Циолковский" перешел на горизонтальный полет и превратился в искусственный спутник Луны. Путешественники не могли отказаться от представившейся возможности совершить полет вокруг Луны и осмотреть ее обратную сторону, большая часть которой освещалась в тот момент Солнцем. Они вылетели ночью и вскоре пересекли терминатор - временную границу света и тени.
С высоты 50 километров астронавты любовались панорамой обратной стороны Луны, хорошо, впрочем, знакомой по фотографиям и кинофильмам. Но наблюдение лунной поверхности непосредственно с борта космического корабля производит несравненно более сильное впечатление. Бросается в глаза преобладание в этой части Луны горных районов и малое количество крупных кратеров. Резко выделяется на обратной стороне нашего спутника исполинский горный хребет Советский. Да, явная ассиметрия лунной поверхности налицо!
Но множество научных данных, которые везут с собой астронавты, помогут разрешить и эту загадку. Путешественники без труда находят лунные моря, горные хребты, кратеры и с гордостью произносят их названия: "море Москвы", "залив Астронавтов", "кратер Циолковского", "кратер Ломоносова", "кратер Жолио Кюри", "горный хребет Советский", "море Мечты". Ведь эти названия напоминают о великом научном подвиге советских людей, впервые сфотографировавших обратную сторону Луны. Пройдут века, но драгоценный снимок останется свидетельством триумфа советской науки.
Осмотрев невидимую сторону Луны, астронавты включили двигатель и направили корабль к родной планете.
Когда ракета достигла скорости 2,4 километра в секунду, двигатель выключили, и космический корабль, выходя из зоны притяжения Луны, начал двигаться со все возрастающей скоростью под действием земного притяжения.
Несколько сложнее обстоял вопрос с посадкой на Землю. На высоте около тысячи километров корабль при помощи включенного двигателя затормозили и уменьшили скорость падения до 5 километров в секунду. Затем "Циолковский" повернулся носом к Земле и с выключенным двигателем помчался вокруг земного шара. Чтобы лучше погасить скорость, корабль летел против вращения Земли, то есть с запада на восток. Совершив кругосветное путешествие и значительно понизив скорость, "Циолковский" опустился в более плотные воздушные слои. Однако скорость его была слишком велика для посадки, и корабль пошел на "второй круг", то есть снова обернулся вокруг Земли.
Такой метод посадки позволил ракете постепенно погасить огромную скорость и избежать опасности сгореть в земной атмосфере, подобно метеориту.
Наконец корабль совершил посадку на Черном море, недалеко от Крымского побережья. Наполненный воздухом II с пустыми баками из-под горючего, он не затонул, а лишь немного погрузился в воду. Специально дежурившие суда быстро извлекли его и благополучно доставили космических путешественников на берег, где их восторженно встречали тысячные толпы людей.
Так закончилась первая в мире космическая экспедиция.
Дальнейшая судьба наших героев сложилась по-разному.
Линье принял гражданство СССР и остался в Советском Союзе.
Диас после кратковременного пребывания в Советской стране вернулся в Альберию, где его с нетерпением ожидали жена и сын. Падкие на сенсацию альберийцы гонялись за его автографом. За каждое выступление Диасу предлагали огромные деньги. Пользуясь этой популярностью, он мог бы выгодно заработать, но Диас редко выступал и старался спастись от бесчисленных интервью. Однако написанная им книга "Мое пребывание на Луне" быстро составила ему состояние.
Встреча его с господином Оливейра так и не состоялась.
Предприимчивый делец увильнул от судебной ответственности. Вначале он полностью отрицал получение телеграммы от профессора Ренара, возбудившего против него иск. Но Мерседес, питавшая еще надежды на Линье, подтвердила, что действительно телеграмма была получена. И тогда господин Оливейра исчез. По этой вполне уважительной причине иск, предъявленный профессором Ренаром, не мог быть удовлетворен, а следствие по требованию некоторых лиц было прекращено.
Среди этих лиц, по-видимому, был генерал Рамирес. Не желая иметь влиятельного врага, Оливейра перевел на текущий счет Рамиреса миллион диархов, которые тот недавно уплатил за лунные территории.
Вместе с исчезновением господина Оливейра исчезли и крупные суммы с текущего счета "Общества". Разразившийся вслед за этим скандал, к сожалению, ничем не помог бывшим владельцам лунных угодий, требовавшим возвращения своих денег.
Выступая на собрании акционеров, возмущенных исчезновением Оливейра, Рамирес призвал пострадавших перенести все потери с тем стоическим спокойствием, с каким это делает он сам. В заключение генерал пояснил, что система свободного предпринимательства таит в себе колоссальные возможности. Деятельность господина Оливейра символизирует эту систему, и общество не вправе сковывать ее искусственными ограничениями. Тот факт, что предприниматель Оливейра избежал суда, только подтвердил, что Альберия страна наилучшей демократии, в которой образцовое законодательство и судопроизводство всегда являлись предметом гордости ее граждан.
Высказав столь глубокомысленную сентенцию, генерал поспешил покинуть собрание, предоставив слушателям постигать ее сущность.
Так бесславно закончилось существование общества "Альберия - Луна".
Однако печальная судьба акционерного общества не послужила уроком для людей, поддерживавших Оливейра. Генерал Рамирес и сенатор Баррос с упорством маньяков по-прежнему призывают к борьбе с коммунизмом в космосе. "План Барроса" при поддержке могущественных магнатов удалось претворить в жизнь. Пресловутое "Объединение по борьбе с коммунизмом в космосе" было создано, и его первое заседание проходило с большой помпой.
Под предлогом борьбы с коммунизмом в космосе "Объединение" повело борьбу с прогрессивными силами на Земле.
В Ареопаге обсуждался проект закона о запрещении деятельности Коммунистической партии. И как всегда, в те дни звучал голос Гонсало, возглавившего борьбу с "Объединением". И хотя закон был принят, Гонсало неутомимо продолжает бороться, ибо нет в мире силы, которая заставила бы его сложить оружие.
Спустя два года после описываемых событий Советский Союз отправлял очередную космическую экспедицию. Ей предстояло совершить посадку на той стороне Луны, которая скрыта от взоров людей, и обстоятельно ее исследовать.
К тому времени Линье успел обзавестись семьей, но неутомимое сердце астронавта манят просторы Вселенной. И когда Линье предложили участвовать в новой экспедиции на Луну, он с радостью согласился. Среди экипажа из десяти человек были и наши старые знакомые - энтузиасты астронавтики и опытные "космические волки" . профессор Рощин, штурман Лядов и доктор Касымов.
Перед отлетом ракеты Рощин, выступая по телевидению, произнес следующие замечательные слова:
- Я думаю, технический прогресс и нравственный уровень людей будут неотделимы друг от друга. Придет время, когда человечество изучит не только околосолнечное пространство, но и множество неизвестных и несомненно прекрасных планет нашей Галактики. И если когда-нибудь людям придется встретиться в просторах Вселенной с разумными существами, они будут представлять единую дружную семью - ЗЕМНОЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО.